Вампир поневоле Баштовая Ксения

Когда Влад Цепеш осенью 1448 года в первый раз стал господарем, Янош Хуянди был занят важной битвой при Косовом…

– Вечно это Косово – во все дырки затычка, – прокомментировал Вован.

Янош Хуянди был занят, но затем он очень быстро сместил Цепеша, сам на некоторое время объявив себя правителем Валахии. Однако расправиться с Владом физически Янош не сумел. Впрочем, сам Янош не мог пребывать на валашском престоле, времени не было, и он быстренько поставил на этот пост некоего Владислава II. Время, после своей не слишком-то удачной попытки удержаться на троне Валахии, Влад Цепеш провел под защитой молдавских господарей. Позже кто-то прибил Богдана, тогдашнего молдавского короля, и Цепеш отпаравился ко двору Яноша.

– И он его не прибил на этот раз? – поразился Вовка.

– Неа…

Прибыв ко двору Яноша Хуньяди, Влад тут же принял участие в его военных экспедициях. В 1456 году Янош, с какого-то переляку, поддержал Влада в успешной попытке занять валашский престол. Его соперника, Владислава II, прибили. Говорят, Влад сделал это собственноручно. Так началось второе правление Влада Цепеша в Валахии.

В 1456 году, после важнейшей победы в Белградской битве, на время остановившей движение турок на запад, от чумы, разразившейся в военном лагере, помер Янош Хуньяди. В результате оказалось, что главная тяжесть антитурецкой борьбы падает на Влада Цепеша, не располагавшего столь мощными ресурсами для ведения военных действий, какие были в распоряжении фактического правителя Венгрии Яноша. Цепеш в кратчайшие сроки навел в стране порядок и добился ее процветания. С преступностью он боролся своим знаменитым сажанием на кол, за что в частности и получил прозвище. Влад реформировал армию согласно самым новейшим воззрениям того времени. Он создал постоянное ядро армии, подчиненное непосредственно господарю. С другой стороны, дань, уплачиваемая Валахией Оттоманской империи, сразу подымалась с трехсот пиастров до десяти тысяч. И дань эта платилась вполне исправно,

Но уже на третьем году правления, с одной стороны выплата дани была прекращена, а с другой… Когда беи приграничных областей позволяли себе набеги на Валахию, Цепеш, успешно отбивая их нападения, отправлял затем султану письма, в которых сообщал, что он, как покорный раб султана, был в очередной раз вынужден наказать такого-то султанского подданного, который превысил свои полномочия и нарушил султанскую волю, позволив себе напасть на дружественную его султанскому величеству страну.

– Круто! – перебил меня Вовка. – А он, оказывается, лицемером был…

– Ты учил в школе физику? – поинтересовался я.

– Ну… учил. А что?

– Правило буравчика помнишь?

– А…Э… Это там, где, электрические поля какие-то?…

– Это тогда было. А сейчас правило буравчика звучит «хочешь жить – умей вертеться!» И думаю, во времена Дракулы было точно так же… Слушай дальше…

Наконец, он перестал выплачивать дань и в один прекрасный день султан, наконец, потребовал у Цепеша выплаты долга. Цепеш оправдывался тем, что будто бы не может отлучиться из страны. Турки согласились присылать за данью своего представителя. Дракула потянул еще немного. И тогда, в самом конце 1461 года, султан пригласил его на переговоры «об урегулировании пограничных вопросов». Встреча должна была состояться в чистом поле. Дракула отправился на встречу в сопровождении всей своей гвардии, численностью примерно три тысячи человек. В результате турецкий отряд и посольство вместе с некими Юнус-беем и Хамза-пашой бесследно исчезли.

– Умный мальчик, – прокомментировал Вован. А я продолжил свой рассказ…

Сам же Дракула начал массированную атаку, захватывая одну крепость за другой. Влад очистил таким образом примерно половину территории, захваченной Турцией. Из другой половины началось повальное бегство. Результаты колонизации Южной Валахии были ликвидированы.

Но оставлять Дракулу безнаказанным Турция не могла. Султан отдал повеление своему великому визирю, Махмуду-паше, исправить сложившееся в Южной Валахии положение ипримерно наказать валашского господаря. Весной 1462 года Махмуд-паша во главе армии из тридцати тысяч человек отправился в карательную экспедицию. Прибыв на место, он оставил какую-то часть своей армии охранять местность и восстанавливать укрепления, а с другой частью перешел Дунай и начал атаку. В этот момент Цепеш и ударил по врагу, отобрал всю добычу, освободил пленников, перебил примерно десять тысяч воинов Махмуда, а остальных обратил в бегство. Все это Влад проделал силами лишь своей гвардии, состоящей примерно из семи тысяч человек. Некоторые авторы говорят, что там было всего три тысячи.

Летом 1462 года армия под руководством султана отправилась на Валахию. Ее сопровождал новый претендент, призванный заменить Влада – его сводный брат Раду, прозванный «чел Фрумос», что на русский можно перевести как «Красивый».

– Подожди! – перебил меня Вовка. – И Дракула воевал с ними? Там же был его брат!

– Знаешь, – протянул я, – историки не говорят, насколько у них были близкими отношения… Единственное проявление родственного чувства, которое я нашел при изучении жизни Дракулы, это то, что, после или первого или второго восшествия на престол, он приказал раскопать могилу своего брата Мирчи, убедился, что его похоронили живьем, потом велел всех, кто имел к этому отношение, согнать на стройку своего замка. Тех, кто после нее выжил, а таких было очень немного, отпустил с миром… Но даже это, при определенной точке зрения, может быть рассмотрено как политический ход, чтобы никто не смел поднять руку на господаря…

В самой армии султана было по разным версиям от шестидесяти до двухсот пятидесяти тысяч человек.

17 июня 1462 года произошла самая известная битва. Военный лагерь султана был устроен на пути к столице Валахии Тырговишту. Дракула напал ночью, практически вырезая турков. Султан остался цел. Отряд Влада не понес почти никаких потерь. Сам Дракула во время ночной атаки был легко ранен в голову. Султан с остатками армии почесал дальше, но по пути своего следования к Бухаресту был просто поражен жестокостью своего противника. В прямой линии тянулся нескончаемый ряд кольев с воткнутыми на них турками, выхваченными врагом из авангарда оттоманской армии. Больше всего Магомета удивило то, что к таким жестокостям прибегают христианские монархи, объявлявшие святую войну против Оттоманской империи, вроде как нечестивого народа.

Уходя в Турцию, султан оставил за Дунаем, в Валахии, Раду Красивого, снабдив его своей легкой кавалерией, тот начал довольно успешно оттеснять Влада к северу и развернул активную протурецкую пропаганду во всей стране, и прежде всего в армии самого Цепеша, в которой было сосредоточено все дееспособное население Валахии. Влад стал терпеть поражения и отступать. По дороге в узком ущелье, неудобном для обороны, сопровождавшая Влада армия была разбита венгерским войском, а сам Цепеш захвачен и помещен в темницу. В плену он пробыл примерно тринадцать или четырнадцать лет.

– А почему венгерским? Они же вроде были союзниками или как?

– Большая политика… Турки то враги, то друзья…

10 января 1475 года местные главы решили, что раз Дракула так успешно боролся с турками тогда, то сможет и сейчас, его освободили. Цепеш воевал до весны 1476 года. Весной послышались первые предложения на тему снова сделать Цепеша главой Валахии.

26 ноября 1476 года Влад Цепеш одержал победу над Лайотой Басарабом, тогдашним великим воеводой Валахии, и был снова провозглашен господарем Валахии. Примерно чуть больше месяца Цепеш успешно бил турок, постепенно оттесняя их все дальше на юг. Однако в самом конце 1476 года или в первых днях следующего Влад погиб в бою. До сих пор спорят как это произошло. Известно только, что ему отрубили голову… А вот кто? То ли свои, то ли турки… Об этом наука умалчивает…[2]

– М-мда, – протянул Вовка. – Бурная у него жизнь была… А что ты там говорил про три брака?

– Ну… Один раз он точно был женат. На сестре короля Венгрии Матиаша…Примерно в 1457 году или где-то возле этого… Потом легенды утверждают, что однажды на какой-то из замков Дракулы напали, он оттуда бежал, оставив жену… И еще одна легенда говорит, что, попав в плен к венграм, он принял католичество и женился на дочке венгерского короля. Какая легенда нравится, ту и принимай.

– Подожди, – протянул Вовка. – Что значит, принял католичество? Разве он не был католиком?

Я помотал головой:

– Нет, Вов. Валахия была православной страной. Поэтому ее господарь мог быть только православным христианином… Например, когда Владислава II, ну, того, которого свергли, когда Влад впервые взошел на престол, похоронили, Цепеш приказал воздвигнуть в память его церковь…

– С ума сойти…

– Не хочешь сделать это попозже? – Вовка уставился на меня как на идиота, не понимая, что я хочу сказать. – А то у меня смирительной рубашки сейчас с собою нет…

Он хмыкнул:

– Уговорил… Кстати, ты говорил, что его прозвали Цепешем за то, что он сажал на кол. Он действительно был таким кровожадным?

– Еще каким, – хмыкнул я. – Легенды рассказывают такое!!!!

– Например?

– Ну…, – протянул я, листая файл. – Когда турецкие посланники отказались снимать перед ним тюбетейки, он приказал прибить их гвоздями им к голове… Когда один вельможа, гулявший с Дракулой вокруг места казни, отвернулся, не выдержав вони, Дракула приказал и его посадить на кол, чтоб, значит, был вельможа высоко и запаха не чувствовал… Когда какая-то его любовница решила его обрадовать, соврав, что она ждет ребенка, он послал повивальную бабку, узнал, что это не так, а потом, сказав, что хочет лично посмотреть на этого ребенка, вспорол ей живот… Рассказов много…

– Ни хрена себе…

– Хотя с другой стороны, из-за того, что под его закон подпадали все: и богатые, и бедные, – то есть, посадить на кол могли и тех, и других, – во время его правления в Валахии не было преступности. Можно было оставить на улице Тырговишта золотую монету и через неделю забрать ее оттуда… А еще, по легенде в центре города был колодец, возле него стояла золотая чаша. Кто хотел, подходил, пил… И никто ее не украл…

– Круто, – протянул Вовка. – Слушай, а ты ж вчера говорил насчет Данешти, с которыми Дракула цапался, а сейчас ничего про них не сказал…

– Разве? – удивился я. – И точно… Ну, в общем, судя по намекам авторов, род Данешти был властителем Валахии до Влада, это раз. А во-вторых, тот Владислав, которого посадили на престол, после первого изгнания Цепеша был Владиславом II Данешти…

– Надо же… Ну все, теперь я собой так гордюсь…

– Смотри не перегордись, – хмыкнул я.

В этот момент в комнату заглянула Ася:

– Мальчики, бросайте, чем вы тут занимаетесь, и идите обедать.

– Ась, да ты что? – запротестовал я. – Какой обед?! Меня дома ждут, я уже ухожу!

– Андрей, – укоризненно протянула девушка, – ты, что, отравиться боишься? Вовка тебе о моих последних кулинарных опытах рассказал? Так не обращай внимания, брешет он все, никто от этого еще не умер, а то, что у Вовы пару дней несварение желудка было, так я ему еще раз пургенчика подсыплю, чтоб не умничал!

Я поперхнулся от ужаса, а Ася рассмеялась:

– Да ладно тебе, я пошутила, ничего не было. Пошли, а? Хоть чаю попей!

– Хорошо, – вздохнул я. Девушка еще раз улыбнулась, выходя из комнаты.

Я щелкнул мышкой, закрывая документ с историей жизни Дракулы, когда Вовка внезапно вспомнил:

– Слушай, совсем забыл тебя спросить, а кто из наших «знакомых» – настоящий Влад?

– Понятия не имею, – пожал плечами я.

– То есть? Неужели ни одного портрета этого Цепеша не осталось?

– Осталось, – вздохнул я, вновь открывая «Микрософт ворд». – Вот только есть две проблемы. Во-первых, единственный портрет – гравюра, а там сходство вообще минимальное. Ну помнишь, в учебнике истории – гравюра с лицом Ивана Грозного. Сравни те выпуклые глаза и огромные губы с тем портретом который, по-моему, Васнецов накатал. Ну, там, где это царь стоит в полном облачении и с посохом. Ничего похожего!.. А во-вторых, этот самый портрет – не прижизненный, а посмертный, и нарисован по воспоминаниям современников.

Наконец, я нашел страницу с гравюрным портретом Влада Дракулы и показал Вовке:

– Видишь?

На картинке был изображен мужик лет сорока с огромными усами, выпукло-впалыми глазами a-la Дворжецкий, тонкими губами и прической, которой мог бы обзавидоваться Децл.

– М-да, – протянул Вовка. – Ничего похожего… Знаешь, мне кажется, что если предположить, что один из этих хмырей выживший завампирившийся Дракула, то наверное, окажется, что это «Черный Плащ».

– Почему? – удивился я.

Вовка щелкнул ногтем по монитору:

– Шрама нет.

– Не вариант, – мотнул головой я. – На портретах знатных вельмож их часто приукрашивали, так что шрам могли просто не нарисовать, а во время знаменитого ночного нападения 1462 года, ну я про него говорил, он был легко ранен в голову.

– По-твоему, – хмыкнул Вован, – шрам через всю морду лица может быть легким ранением в голову?!

– Ну… Если он выжил, значит вполне…

– Эй, вы идете чи как? – крикнула из зала Аська.

Я окончательно вырубил компьютер и вслед за Вовкой вышел из комнаты.

В отличие от Вовки, Ася накрыла на стол нормально. И лимон был нарезан ровненькими невыжатыми дольками, и колбаса не нарублена…

Нина Семеновна отказалась попить с нами чаю, заявив, что она недостаточно молода для этого, так что в зале мы сидели втроем.

Еле слышно бормотал телевизор, разговор шел ни о чем, когда Ася внезапно спросила:

– Андрей, а что вы там с Вовкой обсуждали?

Я поперхнулся чаем, не зная, что ответить. Нет, конечно, можно сказать правду, что мы изучали жизнь Влада Цепеша Дракулы. Но как потом ответить на вполне закономерный вопрос, который, наверняка, последует за этим. Вопрос на тему: «А зачем вам это надо?».

К счастью, Вовка спас положение, вкрадчиво поинтересовавшись:

– Ась, ты еще не передумала? Вернуться на медицинский не хочешь?

– Нет! – рявкнула девушка. – Я тебе сто раз говорила, еще раз спросишь об этом, я тебя четвертую!

– Все, молчу, молчу!

Дело в том, что Ася со школы мечтала пойти учиться на программиста, но тетя Лида заявила, что, во-первых, это работа не для женщины, а во-вторых, у нас в городе программисту делать не чего – работы по специальности все равно не будет (эй, не надо бить меня тапками, я просто повторяю чужие слова!!!). Поэтому она и начала требовать, чтобы Ася поступила на медицинский. В один прекрасный день, Ася сдалась и сдала документы на медика. И все бы было ничего, если бы не одна маленькая проблема: Ася с детства боялась крови и трупов… Тетя Лида убедила ее, что если она будет учиться на психиатра или, там, терапевта, то ни того, ни другого она не увидит. Так и было. До определенного времени. В один прекрасный день Асину группу (а может и весь их поток, я не вдавался в подробности) повели в анатомичку, где юные медики должны были показать свое знание анатомии на примере трупов. Каждому будущему врачу выдавалась какая-нибудь часть тела, с которой надо было снять кожу, осторожно отделить мышцы… В общем Ася готовилась к этому знаменательному событию долго и нудно: просмотрела учебники, лекции, закупила валидола… И пошла.

В анатомичке Асеньке досталась, ни много ни мало, человеческая голова… Ася смерила ее взглядом и взяла в руки скальпель… Съев упаковку валидола, сняла кожу. Посмотрела на обнажившиеся мышцы. На скальпель. На мышцы. На скальпель… И сползла в глубокий обморок…

На следующий день Асю попросили забрать документы из института, потому как, если вдруг, не дай бог, Ася пойдет на патологоанатома, вскрывать трупы ей придется только с закрытыми глазами. Конечно, тогда она в обморок падать не будет, но будут падать все остальные… Это она так рассказала тете Лиде.

А вот нам с Вовкой Аська по секрету сообщила, что на самом деле никто ее из института не выгонял, она сама пошла и забрала документы… Это был просто повод, чтобы пойти учиться туда, куда она хотела…

Так что, Ася, потеряв год обучения, осенью поступила на программиста и сейчас успешно закончила четвертый курс…

В общем, Вовкина сестра не любит вспоминать, как она училась в мединституте.

Так что, разговор медленно перетек на отвлеченные темы, а потом я и вовсе допил чай и начал прощаться.

Вовка проводил меня в коридор, и я замер, удивленно уставившись на свои туфли. В одном из них, высунув голову через дырку для ноги, спал маленький котенок. Я осторожно, чуть ли не двумя пальцами вытащил его наружу. Котенок как раз уместился на моей ладони.

– Что это за чудо? – спросил я у Вовки.

Действительно, кроме как чудом, назвать котенка было нельзя. Малюсенький, белоснежный, с хвостом размером с мой мизинец и задиристым черным пятном – маской на правом глазу.

Вован подвел ладони под дрыхнущего кошака. Тот сонно мурлыкнул и, не просыпаясь, дернул хвостом.

– Да Аська вчера притащила. Ходила за хлебом, вернулась с ним… Говорит, возле ларька привязался. Ну, не выкидывать же.

– Вова! – раздался крик из кухни. – Я тебе сто раз говорила, что я не люблю, когда меня называют Аськой!!!

– Да ладно тебе, – отмахнулся он. – Скажи спасибо, что я тебя АйСиКью не называю, программист ты мой драгоценный!

– Спасибо! – саркастически бросила девушка, выходя из комнат и забирая у брата котенка.

– Пожалуйста! – радушно отозвался он.

Я рассмеялся и, захватив свой кулек и попрощавшись, отправился домой.

Если честно, то я искренне надеялся, что дома мне дадут отдохнуть (и не надо язвить, что я и так весь день ничем не занимался – я устал как собака!). Не тут то было. После ужина (я подозреваю, что Ромка потушил с луком обыкновенную подошву – потому как жевать этот бефстроганов было не возможно, но не говорить же это ему, ребенок обидится – крышу с дома сорвет…), брат рванул в соседнюю комнату и вытащил гитару.

О, нет! Только не говорите мне, что он сейчас будет петь!!! Этого мяуканья не переживу!

Ромка ударил по струнам.

Мне как всегда не везет.

Ну, ладно, ладно, я соврал! Он поет неплохо. И голос у него есть. Красивый. Высокий. Кажется, женский вариант его называется «сопрано», а мужской – «тенор». Есть только одна маленькая проблемка. Большинство сценических песен для таких голосов не приспособлено. Поэтому он поет в одном звучании, музыка идет на пару октав ниже, а оригинальное пение вообще октав на десять сползает куда-то далеко…

Папа с мамой выслушали одну песню и поспешно сбежали из зала. Я хотел смыться вслед за ними, но был выловлен и насильно усажен Ромкой – слушать его пение.

Пристрелите меня кто-нибудь!!!

К счастью, через час меня, наконец-то, отпустили и я со спокойной душой, чистой совестью и больной головой, отправился спать, съев таблетку анальгина (ой, не надо только мне рассказывать про его опасность и несъедобность! Я это и так знаю! Но голова-то болит, а но-шпа не долбит).

Еще одна хорошая новость (это если считать первой хорошей – то, что Ромка перестал петь) – маме полегчало, и она собралась пойти завтра на работу. Так что, спать я лег радый – радый…(это не от слова радий! Скорее – радостный! Вот!)

В четверг я проснулся рано. Часов в одиннадцать. Поспал бы и еще, да какой-то идиот начал звонить в дверь. Для себя я твердо решил, что проверять, кто именно мешает спать, я не буду. Так что этот хмырь позвонит-позвонит и уйдет.

Ага, размечтался. Ромке звонки в дверь надоели раньше, чем мне, и мой «глубоко любимый братец» додумался-таки открыть дверь. Это я понял по тому, что через пару минут он заглянул ко мне в комнату:

– Андрей, Вовка приехал. И ему чего-то надо срочно тебе сказать.

– Я не принимаю, – простонал я. – Аудиенции закончены. Все требования и пожелания предоставить в трех экземплярах в письменной форме. А еще заверить подписями президента России и Америки… Ах да, еще патриарха. Для полного счастья.

Ромка хмыкнул:

– А папы римского подпись не нужна?

– Нет, – отмахнулся я, садясь. – Папа римский – старый, дряхлый, что его по пустякам гонять…

Так. Вопрос номер один. Где мои брюки? Вопрос номер два. Где мои носки и почему они не стоят в дальнем углу комнаты?

Брюки обнаружились за диваном. С носками оказалось труднее. Они не обнаружились вообще. Как и рубашка.

Брат задумчиво следил за моими поисками, а потом поинтересовался:

– Андрей, а что с Вовкиными волосами случилось?

– Подстригся он, – буркнул я, заглядывая под стол. Носков там по-прежнему не наблюдалось.

– Я догадался, что не побрился, – ехидно заметил Рома.

– Я не об этом, – отмахнулся я. – Он…, – фантазия заработала вовсю. – В монахи он постригся…

– Чего?!

– Ага, – кивнул я, окончательно решаясь на героический поступок – заглядывание в шкаф. – Решил уйти от суеты этого мира…

– Да иди ты!

– Нет, это ты иди! Спроси у него, правду ли я говорю.

Ромка вылетел из комнаты и, через несколько минут, когда я раскапывал завалы в шкафу, пытаясь обнаружить хоть что-нибудь не помятое, я услышал, как из зала раздается задушевный голос Вовки. Как раз подходящий для проповеди… В общем, Вовка вдохновенно вешал лапшу на уши Роме…

По крайней мере, когда я вошел в зал, уже более ли менее одевшись, господин Данешти, возводил очи горе, опускал их долу и вещал, вещал, вещал… Преимущественно о том, как ему хорошо будет в ските…

Ромка слушал с открытым ртом.

Что ни говори, а приятно, когда у тебя есть друг, понимающий с полуслова. Другой бы начал спрашивать, о каком постриге речь, интересоваться, давно ли я был у психиатра, ну и так далее… Вовка же просто рассказывал.

Сейчас Вовка повествовал о том, как он, отсидев положенное время в каком-нибудь монастыре (меня таки подмывало добавить «женском»), отправится в пустынь, будет питаться там медом и акридами (это саранча такая крупная, дальний родственник господина Данешти – тоже жрет все подряд) и в один прекрасный день на него, опять же по словам Вована, снизойдет озарение.

В этот момент я и заглянул в зал. Вовка оборвал свой монолог на полуслове и вскинул на меня взгляд:

– Наконец – то ты пришел! У меня уже язык устал, лабуду эту молоть! Я ж не Фома Аквинский, про религию много не наговорю! Еще бы пара минут и все пошло по второму кругу!

Ромка выпучил глаза:

– Но ты же говорил… Разве это не правда?…

Вован укоризненно покачал головой:

– Такой большой, а в сказки веришь!

Брат обиженно надулся, но тут Вовка поднял с дивана какой – то диск и сунул его в руки Ромке:

– Я тебе игрушку новую принес, иди посмотри.

Ромка подхватил диск и вылетел из комнаты, собираясь установить игру на компьютер. Интересно только куда, если там от всей «памяти» процентов пять свободных осталось, не больше.

Вообще у Романа стоит сейчас на компе около двадцати игрушек. Он доходит в них до середины, потом монстры начинают его резко мочить (в переносном смысле конечно) и братишка переходит к новой игре, не удаляя при этом, естественно, старые игрушки. Как он объяснял, он надеется когда-нибудь вернуться к ней, да только это не всегда получается… Ладно, шутки в сторону.

Я повернулся к Вовке:

– Чего ты там хотел мне сказать?

Вован хмыкнул:

– Ты в газеты заглядываешь чи как?

– Чи как, естественно! Что я в них забыл? Я по телевизору все что нужно посмотрю.

– Я говорю о наших местных газетах…

– Все равно не смотрел.

– Все с вами ясненько…

И Вовка положил на журнальный столик, стоящий перед диваном, сложенную несколько раз газету.

– Ну, на, полюбуйся.

Я осторожно (где – то в глубине подсознания проснулось нездоровое подозрение, что это средство массовой информации решит меня покусать… М – мда, похоже меня слишком сильно и часто били по голове в последнее время) развернул газету. И, естественно, ничего страшного не произошло.

Я пролистал ее, по – прежнему не замечая ни чего страшного, а потом поднял взгляд на Вовку.

– Ну и…?

Вован тяжело вздохнул:

– Молодой человек, вы никогда не пытались рассмотреть фотографии в газете, а еще лучше почитать ее? Там есть такие маленькие кляксы, они буквами называются…

Оч – чень смешно! Я аж от смеха удержаться не могу!

Но я все – таки решил последовать его совету и рассмотреть газету повнимательней… И ничего здесь необычного нет… Газета как газета. «Вечерний город» называется.

На первой полосе ничего страшного нет. Все как обычно: «Мэр решил…», «Городская дума отдумала», «Суд рассмотрел…» обычный бред. И вдруг мое внимание привлекла небольшая заметка внизу страницы. Рядом с нею примостилась странная фотография… На ней был изображен смутно знакомый (где – то я его видел…) накачанный парень с открытым ртом (по-видимому он что – то кричал в тот момент, когда его фотографировали) на фоне одной из центральных улиц города.

Первые несколько секунд я не мог понять, чего же такого странного в этой фотке, а потом до меня дошло… У парня были слишком острые клыки… И вообще это был один из дракуловских придверных качков…

Я перевел взгляд на статью. Она носила гордое название: «Вампиры среди нас»…

Я вчитался в ее текст…

«В последнее время в городе участились случаи таинственного исчезновения людей. Конечно, большей частью это лица, опустившиеся практически на городское дно: бомжи, попрошайки, – но все таки…

Казалось бы, чего тут нервничать? Пропадают, да и пусть пропадают. Город только чище станет…

Да вот только участились они не просто так. В темных переулках, как на страницах книги какого-нибудь писателя – фантаста, стали находить обескровленные трупы… Что это? Появление нового Чикатило? Милиция молчит по этому поводу…

Конечно, тут можно сказать, что эта заметка не для первой полосы, а для раздела «милицейская хроника», да вот только несколько дней назад автор этих строк столкнулся с весьма необычным явлением.

Прогуливаясь поздним вечером, а точнее, ночью, по улицам города, автор столкнулся с весьма странным молодым человеком (его фотография размещена рядом со статьей). Он, как наверно подумал читатель, не потребовал «жизнь или кошелек» в стиле дурного приключенческого романа… Нет. Он оскалил острые, и явно не накладные зубы и попытался укусить(!) автора…

Единственным оружием, бывшим в руках, оказалась фотокамера. Надо ли говорить, что на вспышку яркого света, этот молодой человек опять – таки отреагировал «слегка» странно, принявшись кататься по земле и тереть глаза…

Автор не знает, действительно ли он встретил «вампира», но он надеется, что эта короткая история заставит задуматься…»

Ниже стояла подпись. Автором статьи был некто Ходынцев.

– С ума сойти, – только и смог выдавить я. – Как ты думаешь, это правда?

– Понятия не имею, – мотнул головой Вовка. – Единственное что я знаю точно, так это то, что это по – моему, тот хмырь, которому я подрихтовал физиономию. Помнишь, он еще шепелявил?

А ведь действительно…

– Думаешь, – протянул я, – у него так быстро восстановились зубы?

Вовка покосился в сторону комнаты с компьютером, откуда раздавались звуки выстрелов и азартные выкрики Ромки, и в полголоса заметил:

– Ну… У нас же исчезли синяки…

Я вздохнул:

– И что ты предлагаешь?

– Ну… Съездить в издательство, выловить этого корреспондента и выяснить, где он это сфотографировал. А то на фотке задний фон расплывчатый.

Я покосился на него и поинтересовался:

– А зачем?

– Ну… Что бы знать, куда нам ходить не следует… И вообще выяснить может этот «вомпер» как моя прабабушка говорила, еще от него чего-то хотел.

– тебе делать нечего?

– Да есть чего, но разве тебе не интересно?!

Я насмешливо хмыкнул:

– Думаешь, нас пустят в издательство?

Вовка заломил бровь:

– Андрей, окстись: это же «Вечерний Город». Дядя Витя там работает журналистом. Что, я родного отчима навестить не могу?

Я тяжело вздохнул:

– Ну, пошли, значит…

Я заглянул в комнату к Ромке:

– Ром я ухожу, закрой дверь.

Брат азартно «гасил» монстров из гранатомета, только отмахнулся. Пришлось закрывать дверь самому.

И, уже выйдя из подъезда, я вспомнил, что я не позавтракал… Ладно, в городе где-нибудь перекушу.

На остановке было пустынно. Только какой – то малолетка активно дымил сигаретой, да две девушки, повернувшись боком к дороге и став лицом друг к другу, чего – то громко обсуждали.

Я покосился на них, но промолчал. Не ввязываться же в чужой разговор, только для того, что бы попросить говорить потише. Да и вообще, какое это ко мне имеет отношение? Внезапно, одна из девушек, та, что стояла лицом ко мне, умерила громкость, а потом в полголоса (я бы и не услышал, если бы не вампирячий слух) пропела, уставившись в упор на меня:

– Ой, ка-акой симпатичный мальчик!

Вторая отреагировала бурно. Она резко повернувшись на каблуках (Вовка аж отшатнулся, вляпавшись в лужу от ночного дождя) взвизгнула в полный голос:

– Где?!?

Первая залилась краской и начала незаметно (как ей казалось) пинать вторую по лодыжке. Вторая же, смерила меня и Вовку, пляшущего на одной ноге и сбивающего со штанины капли дождевой воды, взглядом и повернувшись к первой протянула:

– Ну и что такого? Чего ты дерешься? Я разве что – то сказала?

Первая покраснела еще сильнее и затянула вторую в подъехавший автобус, не обращая внимание на протестующие крики:

– Это же не наш номер!