Жизнь и приключения капитана Майн Рида Рид Элизабет

Глава X

Его первый роман. Сочиняет произведения для юношества. Организует стрелковый клуб. «В поисках белого бизона» и «Гудзонов залив». Мнения о его произведениях. Дружба Майн Рида с Лайошем Кошутом. Защита Кошута. Переписка. Речь по поводу Крымской войны. Замыслы политической карьеры.

Еще до отъезда из Соединенных Штатов Майн Рид пытался найти издателя своего первого романа «Вольные стрелки», который он написал в доме своего друга Донна Пиатта в Огайо. Усилия его, однако, оказались безуспешными; по крайней мне все предложения, которые он получал, его не удовлетворяли, и поэтому рукопись вместе с автором переехала в Европу.

Поскольку теперь сражаться не нужно было, Майн Рид переработал свой роман и снова принялся искать для него издателя. Вскоре ему это удалось, и его книга была напечатана весной 1850 года в Лондоне издательством Уильяма Шоберля. Роман был издан в трех томах, стоимостью в одну гинею, причем по договоренности автор получал половину прибыли. С самого появления роман имел большой успех и получил самые лестные отзывы прессы и читателей.

В предисловии автор сообщает, что «происшествия не вымышлены» и «характеры списаны с живых оригиналов». Роман исполнен разнообразными приключениями в Мексике и многочисленными описаниями местных обычаев и природы. Стиль – то же самое можно сказать о большинстве книг писателя – свободный, раскованный и смелый.

Один из американских корреспондентов сказал о «Вольных стрелках» и их авторе:

«В Лондоне он нашел издателя и проснулся всемирно известным. Книга, которая раньше не могла быть напечатана здесь, была переведена на все языки Европы и издана во многих странах; вернувшись в нашу страну, автор нашел тысячи восторженных своих читателей. Ваш корреспондент однажды нанес визит Ламартину[31] и обнаружил, что этот джентльмен сидит с книгой Майн Рида в руках. Знаменитый француз громко хвалил писателя. А Дюма-отец сказал, что не мог закрыть книгу, пока не прочел последнюю страницу».

Мистер Шоберль заплатил автору только 25 фунтов, и это была вся прибыль, полученная Майн Ридом за первое издание его первого романа. Вскоре он получил гораздо большую сумму от издательства «Симс и Макинтайр», а также за различные последующие издания.

Второй роман Майн Рида «Охотники за скальпами» был написал в старом доме, в котором он родился, – в Баллирони, в Ирландии. Закончив книгу, писатель вернулся в Лондон; книга там и была напечатана Чарлзом Дж. Скитом в 1851 году. Только в одной Великобритании было продано свыше миллиона экземпляров этого романа, и он был переведен на многие языки под названием «Путешествие пилигрима».

После смерти писателя корреспондент одной из лондонских ежедневных газет написал, что Майн Рид никогда не бывал в местах, где происходит действие «Охотников за скальпами» и что все описания в этой книге заимствованы по крайней мере у семи авторов. Человек, написавший это, впоследствии убедился, что сказал неправду, и вынужден был извиниться перед публикой.

Тень Майн Рида! Такого утверждения достаточно, чтобы, подобно тени отца Гамлета, она вернулась на землю, вооруженная томагавком и ножом для скальпирования, чтобы снять скальп с клеветника. Только представить себе Майн Рида, несущего пачку толстых томов! В то время, когда он писал эту книгу, у него не было постоянного дома, все свои пожитки он держал в двух саквояжах, и в основном это были предметы одежды и украшения; все орудия своего труда он держал в плодовитом уме. Больше того, «Охотники за скальпами» написаны в старом доме, в отдаленном северном районе Ирландии, вдали от железных дорог и передвижных библиотек.

Упомянутые тома вряд ли вообще прибыли к месту назначения, потому что саквояжи капитана никогда не знали замков и ключей, и их содержимое часто перекатывалось по железнодорожным платформам и палубам пароходов. Домой в Ирландию он приезжал без рубашек, воротничков и костюмов, и все это ему часто приходилось возобновлять. Немногие трофеи, собранные им в ходе Мексиканской войны и жизни в прериях, лежали обычно на дне саквояжа и потому избежали судьбы остальных его вещей.

За несколько месяцев до смерти Майн Рид написал нижеследующее письмо в лондонское «Эхо»; поскольку оно имеет отношение к «Охотникам за скальпами», помещаем его в настоящей главе. В письме говорится:

«Сэр, в сегодняшнем номере «Эха» под заголовком «Белые охотники за скальпами» перепечатана статья из «Нью-Йорк Трибюн». В ней рассказывается о бесчеловечных злодеяниях «в новом и процветающем городе Чихуахуа». Чихуахуа – не новый горд, но один из старейших в Северной Мексике; и с сожалением должен сообщить, что описанное происшествие не новое и не редкое. Всякий, кто читал мой роман «Охотники за скальпами» – заголовок статьи заимствован из этого романа, – найдет в его предпоследней главе описание аналогичного происшествия:

«Возвращение экспедиции (то есть охотников за скальпами) в Эль Пасо было встречено триумфальной овацией. Стреляли пушки, звонили колокола, шипели и плевались фейерверки; люди пели, и музыка заполняла улицы. Последовали пиры и веселье, ночь ярко осветилась иллюминацией из многочисленных восковых свечей, и начался большой праздник с танцами – фанданго. На следующее утро, когда мы проезжали по улицам Эль Пасо, я случайно оглянулся. Над воротами раскачивалась длинная цепочка каких-то темных предметов. Невозможно было ошибиться в том, что это такое. Это были скальпы».

В другом своем более позднем романе я тоже описал это кровавое украшение на воротах Чихуахуа; то же самое можно сказать и о других романах, действие которых происходит на границе с Мексикой. Такие происшествия случались очень часто за последние три четверти столетия. То, что они сейчас выдаются за нечто совершенно новое, крайне удивляет вашего покорного слугу

Майн Рида».

Вскоре после опубликования «Вольных стрелков» Дэвид Бог, издатель с Флит-стрит, предложил Майн Риду написать серию приключенческих книг для юношества. Именно эти книги принесли Майн Риду прозвище «Писатель для мальчиков». (С тех пор многие пытались подражать Майн Риду в этой области, но он был самым первым и до сих пор остается несравненным). Первой из этих книг стал «Жилище в пустыне, или английский семейный Робинзон». Книга была опубликована Богом на Рождество 1851 года: иллюстрированное издание, в переплете, обтянутом материей, по цене 6 долларов. В номере «Глоб» от 2 февраля 1852 года читаем:

«Капитан Майн Рид предлагает молодежи небольшую книгу, рассчитанную на возбуждение любопытства и удовлетворение вкуса к заатлантическому удивительному. Яркими красками описаны опасности и происшествия жизни в дикой местности».

Вторая, третья, четвертая и часть последней главы этой книги описаны на основе торговой поездки, совершенной автором (она упоминается во второй главе настоящей биографии); маршрут поездки – от Сент-Луиса, Миссури, до Санта-Фе, Нью-Мексика, а оттуда в мексиканский город Чихуахуа. В этой поездке Майн Рид оказался в обществе одиннадцати человек, среди которых было несколько охотников. Возвращаясь новым маршрутом, они однажды наткнулись на красивую закрытую долину, истинный оазис в пустыне; в долину вел только один проход. В долине жила семья англичан, состоявшая из мужа, жены и нескольких детей. Несколько лет назад, пересекая страну в составе каравана, они заблудились. Отстав от своих спутников, они неожиданно наткнулись на эту долину и с тех пор жили в ней в мире и спокойствии.

Поскольку стояла уже осень, владелец одинокого ранчо пригласил Майн Рида и всю группу провести с ним зиму, обещая вместе с ними вернуться в Сент-Луис весной. Приглашение было принято, и на следующий май вся группа вернулась к цивилизации.

В книге рассказывается о трудностях и приключениях, испытанных семьей в одиноком доме, с описанием фауны и флоры, окружавших этот дом. Роман основан на истинном происшествии. Много лет спустя готовя его к публикации, автор переписывался с бывшим владельцем дома в пустыне.

Вдобавок к своим литературным трудам, Майн Рид занялся организацией стрелкового клуба. Его воинственный дух еще не был утолен. Клуб назывался «Стрелковый клуб Бельведер». Условием вступления в этот клуб, сформулированным маркизом Салсбюри, лордом-лейтенантом Миддлсекса, стало обязательство вступить в случае необходимости добровольцем в стрелковый корпус; клуб должен был сообщать точные сведения об именах своих членов и способах обучения и тренировки в стрельбе.

Через год после появления «Дома в пустыне» были напечатаны «Маленькие охотники, или В поисках белого быка». Посвящение к этой новой книге гласит:

«Книга обращена к читателям-мальчикам Англии и Америки и им она посвящается. Пусть она так их заинтересует, что составит конкуренцию волчку, мячу и воздушному змею; пусть произведет на них такое впечатление, что у них выработается вкус к самому утонченному изучению – изучению природы; пусть принесет им пользу, выработав привычку к книгам – противоядие от невежества, лености и пороков; таков был замысел и искреннее желание их друга автора».

В предисловии автор справедливо заявляет о «правдивости всех материалов, вошедших в книгу. Он имеет смелость утверждать, что все описания местности и сведения о природе истинные. Он не допускал никаких вольностей в обращении с законами природы и в описаниях фауны и флоры. Ни одно дерево или трава, ни одна птица или млекопитающее не выходят за рамки своего истинного географического распространения».

Как и в первом романе, приключения, подробно описанные во второй книге, происходят на равнинах Дальнего Запада.

На Рождество 1853 года, к радости и удовольствию старых и новых друзей, вышел в свет «Гудзонов залив» – продолжение «В поисках белого бизона». Книга имела посвящение: «Мой добрый отец, моя мягкая преданная мать, примите этот знак сыновней благодарности».

В начальном абзаце первой главы в общих чертах сообщается о месте действия и содержании книги. Этот абзац цитируется ниже как хорошая иллюстрация смелого и легкого стиля автора, характерного для всех его книг:

«Слышал ли ты, мой юный читатель, о Компании Гудзонова залива? Десять к одному, что у тебя была одежда с мехом, доставленным этой компанией; если не у тебя, то у твоей маленькой сестры: муфта, боа или отделка зимнего платья. Хочешь узнать кое-что о стране, откуда происходит этот мех? Узнать о животных, которые носили этот мех на себе? Мы с тобой старые друзья, и поэтому я с уверенностью отвечаю за тебя «Да». Тогда идем со мной; направимся в «страну мехов», пересечем ее всю с юга на север».

Лондонский «Нонконформист» писал после выхода первого издания о книге и ее авторе:

«Капитан Майн Рид превосходит всех остальных авторов, пишущих для мальчиков. Осмелимся добавить, что вряд ли найдется человек любого возраста, который не получит удовольствия и пользы от чтения его книги».

Эти рассчитанные на молодежь книги прочитаны миллионами читателей и продолжают доставлять радость и учить молодых людей во всех цивилизованных странах. Можно с уверенностью утверждать, что никакие другие молодежные книги не читались так часто и повторно и не давали больше полезной информации. Относительно последнего чикагский (штат Иллинойс) «Интероушн» так писал через несколько дней после смерти Майн Рида:

«Его книги будут радовать мальчиков, девочек и заинтересованных родителей, пока рассказам о приключениях и путешествиях, о романтике и героизме, о правде и преданности будет позволено занимать почетное место в домашних библиотеках… Все мальчики и девочки, читавшие Майн Рида, получили нечто, достойное сохранения на протяжении всей жизни; и никогда со страниц его книг не усваивались вредные познания».

А вот отзыв «Нью-Йорк Геральд» о том же печальном событии – смерти писателя:

«Весьма примечательны глубокие и обширные познания натуральной истории, которые проявляются во всех его книгах…Можно без всякого опасения предсказать, что его произведения пятьдесят лет спустя будут так же популярны, как в наши дни».

Произведения Майн Рида отчетливо отражают характер этого человека – его открытую, пылкую и мужественную натуру, его любовь к великому и прекрасному – все это заметно нашему взгляду. Многие его книги основаны на собственных приключениях и таким образом оправдывают данное критиками название «романы реальности». Последнее качество особенно характерно для его произведений, адресованных взрослым читателям.

На протяжении 1852 года возникла и укрепилась дружба между Майн Ридом и Лайошем Кошутом, бывшим губернатором Венгрии, который в то время жил в Лондоне. Писатель чрезвычайно интересовался венгерскими делами и принял участие во множестве митингов в защиту беженцев.

В феврале 1853 года, когда началось злополучное восстание в Милане, Кошут хотел как можно быстрее присоединиться к восставшим. Майн Рид предложил, чтобы Кошут совершил поездку по континенту в обличии слуги писателя. В министерстве иностранных дел для этой цели был уже выписан паспорт – «для свободного проезда капитана Майн Рида, британского подданного, путешествующего по континенту в сопровождении слуги мужского пола – Джеймса Хокинса, британского подданного». Все было готово к отъезду, когда Кошут получил шифрованную телеграмму, сообщавшую, что восстание – ловушка.

К счастью для Майн Рида, ему не пришлось рисковать жизнью во имя дружбы, как он уже готов был сделать. Пленение в Австрии было бы явным смертным приговором для одного из них, если не для обоих.

В том же месяце (в феврале) «Таймс» напечатал так называемую прокламацию, будто бы написанную Кошутом, который, как уже говорилось, жил тогда в Лондоне в изгнании, и адресованную венгерским солдатам в Италии. Майн Рид, который всегда немедленно реагировал на любую несправедливость, особенно по отношению к своему другу, написал убийственное письмо в «Таймс», в котором доказывал, что опубликованная в газете прокламация – подделка. Журнал, однако, не только отказался печатать это письмо, но таким же отказом ответил и Кошуту, отрекавшемуся от документа. И сделал это так же грубо и безапелляционно.

Ниже приводится небольшая выдержка из письма Майн Рида, которое было опубликовано журналом «Сан» через день или два после отказа «Таймс»:

«В вашем журнале в номере от 10 появилась телеграмма о восстании в Милане, а под ней некий документ, который, по вашему утверждению, написан Кошутом и подписан его именем. Сэр, мистер Кошут либо написал этот документ, либо не написал его. Если он его написал, а вы напечатали без согласия автора, тем самым вы по всем законам чести и нашей страны совершили бесчестный поступок. Если он его не писал, вы, согласно законам нашей страны, совершили преступление. Я обвиняю вас и в том и в другом. Вы виноваты во втором; а второе, словно в скобках, включает себя и первое. Вы опубликовали документ без всякого разрешения человека, чья подпись стоит под ним; а на следующий день в специальной статье вы доказывали подлинность этого документа: будто бы это прокламация, написанная мистером Кошутом, с Байсуотер, с целью побудить ломбардских и венгерских патриотов принять участие в миланском восстании. От имени Кошута, сэр, я объявляю этот документ фальшивкой. Это подделка. Мистеру Кошуту решать, привлекать ли вас к ответственности перед законом. Моя обязанность – обвинить вас перед трибуналом общественного мнения».

Несколько дней спустя мистер Кошут написал Майн Риду длинное письмо, которое «Таймс» тоже отказался напечатать; в этом письме он объявлял, что прокламация написана не им, и указывал много причин, по которым не мог ее написать или даже одобрить. В этом письме он в следующих теплых словах благодарит своего друга:

«Я испытываю благодарность за ту щедрость и рыцарство, с которыми вы выступили на мою защиту, когда поняли, что в деле с «прокламацией» я оклеветан; хочу выразить вам свою признательность за ту готовность, с который вы пришли мне на помощь, когда нужно было достичь области действий, которых я не одобрял, но которым, разумеется, хотел способствовать…Остаюсь, с величайшим уважением и искренней благодарностью, дорогой сэр,

вашим покорным слугой

Кошутом».

Письмо было полностью напечатано в «Морнинг Адвайзер». В том же самом издании напечатали большую редакционную статью, осуждавшую действия «Таймса». О самом журнале в статье отзывались как об издании, «с которым за последнее время мы привыкли связывать все беспринципное и невеликодушное». В статье также говорилось, что «капитан Майн Рид заслуживает и получит благодарность всех любителей справедливости за свою вдохновенную и триумфальную защиту Кошута».

В апреле «Таймс» снова напал на Кошута, утверждая, что тот запасает оружие в Ротерите. И снова Майн Рид встал на защиту:

«Снова вы нападаете на Кошута, – писал он в «Таймс», – снова нацеливаете в него свои отравленные стрелы; и снова, отразившись от щита чести этого джентльмена, ваши стрелы поражают вас самих. Он остается невредимым. Его герб незапятнан. Даже ваши грязные чернила не могут его запачкать. Он чист, как всегда, безупречен, как лебединые перья…»

Это письмо, полный текст которого занимает много места, было также опубликовано в «Морнинг Адвайзер».

«Фальшивая прокламация» и последующая редакционная статья вызвали многочисленные отклики прессы, которая в целом осуждала действия «Таймс» и поздравляла Майн Рида с удачной защитой.

Майн Рид оставался верным другом Кошута, всегда готовым защитить его своим пером и саблей.

Эти два человека много лет переписывались. Следующие письма мистера Кошута свидетельствует о близости их отношений:

«28 марта 1856 года.

Капитану Майн Риду

Дорогой сэр, я вечно подвергаю вас пыткам. Посылаю вторую половину своей лекции для просмотра; первую половину пришлось значительно сократить, а вторая, как вы убедитесь сами, вряд ли нуждается в сокращении. А какой длинной вообще должна быть лекция?

Искренне ваш

Кошут».

«6 июня 1856 года.

Капитану Майн Риду

Мой дорогой сэр, больной, уставший и изношенный, я подготовил новую лекцию для Глазго, куда отправляюсь в следующий понедельник. Тяжелая работа – эта подготовка лекций, но обещает окупить себя. А мне нужно оплачивать долги и кормить детей.

Я в большом долгу за вашу доброту и помощь. Я никогда не забываю своих обязательств и надеюсь вскоре доказать вам это; но прошу вас еще раз: проверьте мой стиль и грамматику.

С искренней благодарностью остаюсь

вашим покорным слугой

Кошутом».

«4 марта 1861 года.

Капитану Майн Риду

Мой дорогой друг, печально слышать о болезни мадам Рид и о вашем собственном недомогании. Бронхит, это проклятие лондонского климата, тяжелое испытание; мы слишком хорошо с ним знакомы.

Большое спасибо за щедрое предложение, которое я с благодарностью принимаю, как и все, связанное с вашим мощным пером. Я на самом деле нуждаюсь в нем, так как у меня нет времени писать самому – едва успеваю дышать… Газеты – большинство из них – расположены благоприятно, даже «Таймс» (подумать только!).

Поэтому пишите! Пишите! Пишите! Сейчас ваше слово нужней, чем когда-либо.

Всегда верный вам

Кошут»

В октябре 1853 года в Лондоне состоялся митинг под председательством лорда Дадли Стюарта. Цель митинга – выражение поддержки Турции. Майн Рид присутствовал на нем и выступил против тайной дипломатии. Вот небольшой отрывок из его речи:

«Тайная дипломатия! Нет в языке более отвратительных слов для сердца и слуха англичанина. Тайная дипломатия! В самих этих звуках есть нечто бесчестное, в самой мысли явное и определенное зло. Что сделала тайная дипломатия для Англии? Разве при помощи тайной дипломатии создано наше могучее государство? Если посмотреть на нашу прошлую истрию, мы увидим, что хитрецы чужих стран всегда дурачили наших хитрецов. Можно понять, когда какое-нибудь мелочное и злобное государство обращается к тайной дипломатии, но нельзя понять, зачем это делает Англия. Первейший долг Англии – понять, в чем правда; а установив это, действовать самым открытым и прямым способом. Англичанин не любит войн, он был бы рад возможности перековать мечи в орала, но он знает, что бывают случаи, когда война остается не только единственным справедливым выходом, но становится прямой и священной необходимостью. Договор обязывает нас защищать целостность Турции. Честь обязывает нас выполнить его».

Неделю спустя, 22 октября, английский и французский флоты вошли в Босфор, намереваясь помешать расчленению Турции, хотя война России была объявлена только в марте следующего года.

В то время многие полагали, что Майн Рид начнет свою карьеру в качестве политика, потому что он, наряду с другими известными людьми, числился личным другом Ричарда Кобдена[32]. Но Майн Риду не суждено было заслужить лавры политика. Он продолжал лишь изредка выступать перед общественностью.

Глава XI

Капитан и его «дитя-жена». Романтическое ухаживание и брак. Забавные инциденты.

Майн Рид наконец встретился со «своей судьбой» – и это оказалась не черноглазая мексиканская сеньорита, не предмет его юношеской влюбленности, не дамы, с которыми он знакомился в более зрелом возрасте, готовые поклоняться герою, а красивая английская девочка, ребенок, едва достигший тринадцати лет. Звали ее Элизабет Хайд, она единственная дочь Джорджа Уильяма Хайда и внучка покойного Сэвилла Джона Хайда, Куорн Хайс, Лейстершир, и Севеноукс (Семь Дубов), Кент, прямой потомок Эдварда Хайда, первого эрла Кларендона.

В романе «Дитя-жена» капитан Майн Рид так описывает свою первую встречу с Элизабет Хайд, девочкой, ставшей впоследствии «ребенком-женой» писателя:

«Не прошло и десяти минут, как я был влюблен в это дитя! Некоторые решат, что такое невозможно. Тем не менее это правда, ибо мы описываем истинное происшествие». Ниже он говорит: «Это дитя внушило мне чувство, которого я никогда раньше не испытывал. Это сделал ее странный внешний вид. Мне казалось, что она проникла в самую глубину моей души. Возможно, это судьба, рок; но пока я живу, Роузвельдт, я буду испытывать предчувствие, что она станет моей женой!»

Ухаживание и брак были полны романтики, и я кратко перескажу основные события.

Первая моя встреча с будущим мужем произошла в Лондоне, где я тогда жила с тетушкой, вдовой моего дяди, старшего брата моего отца; тетя привезла меня в Лондон вскоре после смерти моей матери, которая случилась, когда я была еще совсем маленькой.

Однажды вечером капитан Майн Рид оказался гостем в доме тети, а до этого памятного вечера я даже не слышала его имени. Знаменитые писатели и военные не играли до тех пор никакой роли в моей жизни. Но в тот вечер галантный капитан раз или два увидел меня и, как сам выразился, «влюбился с первого взгляда». А на меня он не произвел никакого впечатления; в тот же вечер меня спросил кто-то, еще не видевший льва: «Каков он, капитан Майн Рид?» И я ответила: «Джентльмен средних лет». И все. Мой ответ впоследствии передали Майн Риду, и его тщеславие было серьезно задето.

На следующее утро тетя сказала мне: «Капитан Майн Рид отчаянно влюбился в тебя, дитя мое! Весь вечер он только о тебе и говорил».

На что я ответила: «Можешь сказать капитану Майн Риду, что я в него не влюбилась». И действительно, слова тети произвели на меня такое слабое впечатление, что через несколько дней «джентльмен средних лет» был совершенно забыт. Другие и гораздо более серьезные проблемы занимали меня. Тогда я испытала первое серьезное горе в жизни, которое никогда не могла забыть. Это внезапная и трагическая смерть моего дяди, который стал для меня вторым отцом. Он научил меня всему, что я знаю из классической литературы, рассказывал о героях древности; и хотя я была ребенком, стала его постоянным спутником, и он мне доверял.

Прошло несколько недель с того вечера, когда я лицом к лицу встретилась со своей судьбой; я одна сидела в гостиной и деловито шила платье кукле; в гостиную вошел джентльмен и, подходя ко мне, протянул руку и спросил: «Вы меня помните?» Внешность у него была вполне иностранная, и поэтому я воскликнула: «О, да! Вы мсье…» Но гость прервал меня, назвавшись по имени: «Майн Рид». Затем он спросил, сколько мне лет, и я ему ответила; на что капитан сказал: «Вы уже достаточно взрослая, чтобы иметь возлюбленного, и я хочу им стать!»

В этот критический момент в комнату вошла тетушка, а я собрала вещи своей куклы и ушла, чтобы обдумать происшествие.

У меня уже сложился идеал; я взяла его с моего дорогого отца и покойного дяди, которые олицетворяли для меня все доброе и красивое; и возлюбленный «средних лет» совсем не соответствовал моим стандартам.

После этого Майн Рид почти ежедневно навещал дом тетушки, надеясь увидеть племянницу, то есть меня. Но с моей стороны не встречал ответного желания: я постоянно избегала его. Тем не менее он под различными предлогами продолжал приходить. Он обнаружил слабость тетушки – ее любовь к чтению романов – и без конца снабжал ее «легкой литературой», пока тетя не начала наконец думать, что это она привлекает капитана: ведь Майн Рид проводил в ее обществе многие часы; но «в любви и на войне все способы годятся».

(У пожилой женщины квакера, подруги моей тети, которая часто у нее встречалась с Майн Ридом, сложилось то же впечатление, и вскоре после женитьбы писателя она сказала ему: «Майн, я всегда считала, что вы ухаживаете за Элизой», то есть тетей).

Наряду с другими вопросами мой «возлюбленный средних лет» как-то спросил меня, считаю ли я его красивым. Со всей откровенностью детства я ответила: «Нет!»

(Это была еще одна рана, нанесенная тщеславию герою Чапультепека и покорителю сердец, который, в соответствии с одной американской газетой, описывался, как «смесь Адониса и Аполлона Бельведерского, с примесью кентавра»).

Но я ничего об этом не знала, и галантный капитан совершенно не походил на моих героев – «рыцаря Красного креста» и «Джека, покорителя великанов»[33]. Поэтому стрелы его очарования бессильно падали у моих ног.

К этому времени мой «возлюбленный средних лет» начал бешено ревновать меня к молодому гардемарину, чье открытое мальчишеское лицо гораздо больше соответствовало моему идеалу. Мой будущий муж случайно присутствовал в тот день, когда мальчик-моряк пришел попрощаться перед возвращением на свой корабль, и это была первая и последняя встреча «соперников».

Впоследствии Майн Рид признался моей тетушке, что молодой У. был самым красивым юношей, какого он когда-либо видел! И хоть я и этот «мальчик-моряк» больше никогда не встречались, мой муж его не забыл; за несколько лет до своей смерти ему рассказали, что «ненавистный соперник» погиб во время землетрясения; и когда он слушал этот рассказ, я заметила на его лице выражение глубокого удовлетворения, когда он краем глаза взглянул на меня.

Имея в виду этот эпизод, мой муж часто так говорил друзьям: «Моя жена любит моряков. Я уверен, что она предпочитает флот армии!» И с особым ударением произносил это, если в аудитории оказывался моряк.

Наконец я почувствовала какой-то интерес к настойчивому поклоннику. Должно быть, вначале это была жалость, потому что я воображала его себе беженцем: я часто слышала его имя в связи с другими беженцами; в моем детском сознании не было четкого представления о том, кто такой беженец; я знала только, что это что-то несчастное; мне казалось, что у Майн Рида нет ни родителей, ни друзей, потому что тогда у меня не было возможности что-нибудь узнать о нем.

Однажды он принес мне «Охотников за скальпами», попросил прочесть и сказал, что я найду себя в книге. Роман был написан и опубликовал до того, как капитан со мной встретился, но впоследствии он говорил мне, что Зоя – это его «предчувствие» и что, впервые увидев меня, он про себя воскликнул: «Это Зоя!»

До этого я не прочла еще ни одного романа и, если бы меня спросили, кто мой любимый автор, вероятно, ответила бы «Джон Беньян»[34]. Я часто перечитывала его «Путь паломника», и маленький потертый том часто бывал по ночам у меня под подушкой. Я клала его туда, чтобы, проснувшись утром, сразу возобновить чтение. Уже в семь лет я думала о том, что совершу паломничество, и даже выбрала болотистую часть города – «Болото Отчаяния»[35], – откуда начнется мой путь пилигрима. Я расспрашивала дядю, далеко ли Долина Смертной Тени, и считала себя равной по силам Аполлиону. Мой дорогой дядя, чтобы доставить мне приятное, купил новое издание книги, но мне больше нравился мой старый том. Изношенный и порванный, он был мне дорог. Я не могла «поменять старую лампу на новую»[36]. Мое детское «паломничество» тоже было своего рода «предчувствием».

Моя тетя собиралась вторично выйти замуж – за священника – и переехать в отдаленный район Лондона. Незадолго до нашего переселения однажды вечером Майн Рид заехал попрощаться, потому что он отправлялся в Париж. Тети не было дома, поэтому я оказалась с капитаном наедине. Он сказал мне:

– Не знаю, где, вернувшись, найду мою маленькую Зою.

Я ничего не смогла ему ответить, потому что сама не знала, где буду жить. На лице моего «возлюбленного» было печальное выражение, и, прощаясь, он задержал мою руку; но я нетерпеливо отвернулась, совсем не думая о том, сколько времени пройдет, прежде чем мы снова встретимся.

Не успела за уходящим закрыться дверь, как я пожалела о своем поведении и подумала, что могла бы быть добрей. Я подошла к окну, выходящему на улицу, и увидела Майн Рида; в это мгновение он неожиданно оглянулся и послал мне воздушный поцелуй; и с этого дня в течение двух лет мы не виделись и ничего друг о друге не слышали. Когда Майн Рид вернулся из Парижа, он не смог найти мою тетю, и они больше не возобновляли знакомство. Поэтому у него не было сведений обо мне, тем более что после вторичного замужества тети я от нее уехала и жила в деревне со своим отцом. Новый муж сказал тете, что не хочет брать на себя ответственность за меня, потому что я «вырасту очень привлекательной». Возможно, услышав о моих детских победах, его преподобие решил, что не сможет со мной справиться.

Тетя написала моему отцу и рассказала о Майн Риде; но писатель с моим отцом ни разу не встречался, и ни отец, ни кто-либо из моих друзей и подумать не могли, что за этой «любовной историей» кроется нечто серьезное; их забавляла мысль о том, что ребенок привлек внимание такого знаменитого человека.

С нашего расставания в Лондоне прошло два года; Майн Рид по-прежнему ничего не знал о своей Зое, когда судьба привела его в город, где находилась и одна. Писатель приехал по приглашению выступить на митинге в защиту польских беженцев.

Я присутствовала в Зале Механики, где происходил митинг; со мной были отец и несколько друзей. Как только капитан Рид вошел в зал, по моему телу словно пробежало электричество. Меня как будто подхватила невидимая рука. Ни слова не сказав друзьям, я сразу пошла туда, куда направился он. Там, в конце зала, находилась платформа, на которой стоял выступающий и сидели несколько леди и джентльменов. Майн Рид занял свое место на платформе, я тоже села против него. Мы еще не обменялись ни одним словом, но весь вечер смотрели друг на друга.

Все было как во сне. Подо мной море лиц, но я никого не видела. Не помню ни слова из произнесенных речей!

Наконец, уже почти в полночь, все кончилось. Аудитория быстро расходилась, огни гасили. Несколько человек задержались у платформы, чтобы поздравить выступавших и обменяться с ними рукопожатиями. Вокруг капитана Рида собралось много людей. Я могла присоединиться к ним – нас разделяло всего несколько футов, – но что-то удержало меня.

Теперь совсем стемнело, все покидали платформу. Я краем взгляда увидела отца, торопливо шедшего ко мне, видела также двух джентльменов, явно ждавших капитана, который по-прежнему с кем-то оживленно разговаривал.

Казалось, мы снова расстаемся. В этот момент капитан Рид подошел ко мне, сжал мою руку, и я услышала его торопливые слова:

– Я уезжаю в Лондон следующим поездом. Пришлите мне ваш адрес.

Дар речи покинул меня, но я сразу подумала о том, что не знаю его адреса, и умудрилась выговорить:

– Не знаю куда.

Он мгновенно дал мне свою карточку и исчез. Отец на руках спустил меня с платформы, и мы стали ощупью пробираться в темноте. Впоследствии я узнала, что капитан Рид приехал только на один вечер и обязательно должен был на утро вернуться в Лондон.

Проснувшись на следующее утро, я вскочила, чтобы проверить, на месте ли карточка. Прошлым вечером я оставила ее на столике – или все это было сном? Но вот и карточка, на ней имя и полный адрес.

Еще до завтрака я написала и отправила на почту короткую записку:

«По вашей вчерашней просьбе посылаю вам свой адрес».

Когда почта вернулась, я получила такой ответ:

«Моя маленькая Зоя, скажите только, что вы меня любите, и я немедленно буду с вами».

На что я ответила:

«Мне кажется, я вас люблю».

Получив мой ответ, капитан Рид сразу сел в экспресс и быстро покрыл разделявшие нас сто пятьдесят миль. Он рассказал мне, что, когда два года назад мы расставались в Лондоне, он решил, что не сможет заставить меня полюбить его; но он не смог и забыть меня и, вопреки всем препятствиям, сохранял уверенность в том, что я буду принадлежать ему.

Отец неохотно дал согласие на наш брак; тогда же договорились о его времени. Я помню, что сказала отцу: я выйду за капитана Рида, даже если отец не даст согласие. Но отец всегда мне доверял и отличался мягким характером, поэтому он согласился.

Последнее письмо моего жениха гласило:

«Скоро я назову тебя своей и загляну в твои прекрасные глаза. Твоя любовь опускается на мое сердце, как роса на увядший лист. Я старею и становлюсь пресыщенным; боюсь, что твоя любовь ко мне – только романтика и не сможет сохраниться, когда ты узнаешь меня лучше. Сможешь ли ты любить меня в халате и шлепанцах?»

Вскоре после этого Элизабет Хайд стала «ребенком-женой» капитана Майн Рида. Тетя ее чрезвычайно удивилась, услышав новость: она как раз ожидала приезда племянницы в Лондон для завершения образования. Ребенок действительно пошел в школу, но совсем другую – школу жизни!

После женитьбы Майн Рида происходило много забавных инцидентов, связанных с его «женой-ребенком», как называл ее супруг. Однажды писатель вместе с женой выбирал для нее шляпку в одной из модных лавок на Риджент-стрит. Шляпница несколько раз обратилась к миссис Рид, называя ее «мисс». Несколько раздраженный, муж ее наконец сердито воскликнул:

– Эта леди моя жена!

Шляпница очень удивилась и ответила:

– Прошу прощения, сэр; я подумала, что юная леди возвращается в школу и вы выбираете для нее шляпку.

Два года спустя, когда они жили в сельской местности, миссис Рид однажды пришла в деревенскую булочную, заказав, помимо всего другого, немного печенья. Старик за прилавком, взвешивая печенье, предложил миссис Рид попробовать. Та сочла это несколько странным, но, не желая выглядеть оскорбленной, взяла печенье. Пекарь спросил:

– Как поживают капитан и миссис Рид?

Миссис Рид была очень удивлена. Она думала, что пекарь ее знает, потому что она не раз заходила в булочную с капитаном. Она ответила:

– Капитан живет хорошо, а я – я миссис Рид.

Лицо старика в этот момент было достойно изображения художником; он едва не свалился под прилавок, воскликнув:

– Смиренно прошу прощения, мадам; я решил, что вы юная леди, навещающая Ридов во время школьных каникул».

Жену капитана по-прежнему принимали за школьницу, и поэтому ей приходилось вести себя с большим достоинством. Оказалось, что в деревне считали миссис Рид престарелой больной женщиной, которая никогда не выходит из дома.

Примерно в это время отец миссис Рид гостил у нее и почти ежедневно ездил с дочерью верхом. Он выглядел таким молодым, что у слуг постоянно спрашивали: «Кто этот молодой джентльмен, который постоянно ездит с миссис Рид?» Все смешалось, мужа принимали за отца, отца за кого-то еще, потому что он выглядел моложе мужа, хотя они были примерно ровесниками.

Незадолго до смерти Майн Рида они с женой провели вечер в доме друга, где среди гостей был и покойный Джон Оксенфорд. Незадолго до ухода мистер Оксенфорд сказал миссис Рид: «Я был приятно удивлен, снова встретившись с вашим отцом: он, как всегда, очень интересен». Миссис Рид удивилась, потому что ее отец уже несколько лет как умер, а хозяйка воскликнула: «Это жена капитана Рида, а не его дочь». Все рассмеялись.

Такие забавные инциденты происходили постоянно. Иногда окружающие считали, что миссис Рид не имеет никакого отношения к капитану, и тогда она слышала всевозможные слухи о знаменитом писателе; потом, к его удовольствию, она пересказывала их мужу.

Майн Рид часто говорил, что не выдержал бы, если бы у него была старая жена. Однажды на званом обеде пожилая дама почти весь вечер не отходила от него. Миссис Рид удивлялась, почему муж выглядит таким рассерженным и недовольным. Наконец он подошел к ней и сказал:

– Оставайся все время рядом со мной, иначе эту старуху примут за мою жену!

Майн Рид гордился своей «женой-ребенком» и хотел, чтобы она до конца такой и оставалась.

Глава XII

Сельская жизнь. Забавное происшествие. Долгие поездки в Лондон. Книги для юношества и новые романы. Письмо в лондонский «Атенеум». Переезжает в Джеррардз Кросс. Еще книги. Поездка в Ирландию. Возвращение к литературной работе. Метод письма. Интересные привычки.

Вскоре после женитьбы Майн Рид снял меблированный коттедж в Стоукенчерче, Оксфордшир, в тридцати шести милях от Лондона. Дом в Лондоне он сохранил, но ему нравилась сельская жизнь, и он хотел зимой поохотиться.

Небольшой дом располагался в стороне от дороги на краю общинного луга; он был окружен лесом; железнодорожная станция находилась в пяти милях, и до ближайшей деревни было две мили. Доставки почты не было, и вообще мало что свидетельствовало о людях, только по дороге вдали изредка проезжала повозка, а раз в неделю проходил дилижанс. В этом одиноком месте после недолгого пребывания в Лондоне оказалась молодая жена. Майн Рид часто уходил на охоту: он очень любил это занятие. Жена обычно оставалась в доме одна. Однажды она полушутливо заметила, что вернется в Лондон, если еще будет оставаться одна в этом ужасном месте. В сущности «ребенок-жена» начинала подумывать, что лучше бы ей было идти не замуж, а в школу.

Однажды утром, после того как муж ушел на охоту, миссис Рид в сопровождении своей маленькой собачки отправилась погулять по лесу, вместо того чтобы ехать верхом на пони, что было ее постоянной привычкой. Вернувшись через час, она с удивлением заметила пригнувшихся к земле мужа и слугу. Они явно что-то разглядывали на почве. И так были увлечены своим занятием, что не заметили ее. Миссис Рид минуту или две молча наблюдала за ними. Но вот залаяла собачка, муж оглянулся, увидел жену, и на лице его появилось облегченное и радостное выражение. Он воскликнул:

– О, моя дорогая, я подумал, что ты ушла, и мы старались разглядеть твои следы на снегу. Слуга не видел, как ты вышла, а я, зайдя в твою комнату, увидел раскрытой шляпную коробку и решил, что ты выполнила свою угрозу и отправилась в Лондон.

Однообразная жизнь изредка нарушалась ночными тревогами. В такое время Майн Рид, вооруженный саблей, в сопровождении жены с горящей свечой в руке, обходил дом. Тревога обычно оказывалась ложной; но если бы взломщик встретился с импульсивным бывшим военным, можно смело сказать, что невредимым он бы не ушел!

Для разнообразия и не без надежды на встречу с каким-нибудь неожиданным приключением Майн Рид часто с женой ездил в Лондон. Выезжали они в три часа утра, когда еще совершенно темно, и слуга с лампой в руке освещал подъездную дорогу. Зима стояла суровая, и несколько раз рассвет освещал сосульки, свисающие с удил лошадей; усы хозяина и бакенбарды кучера белели от мороза. Прожив день или два в городском доме, они таким же независимым способом возвращались.

В 1854 году были написаны и напечатаны «Изгнанники в лесу» – книга, посвященная повседневной жизни и приключениям семьи, поселившейся в Перу, в Андах.

К Рождеству 1855 года была закончена «В дебрях южной Африки» – первая приключенческая книга, действие которой происходит в Южной Африке. Книга имела посвящение:

«Моим трем молодым друзьям Францу, Лайошу и Вильме, детям моего старого друга, друга свободы, добродетели и истины, – Лайоша Кошута».

Очаровательная «Квартеронка, или Любовное приключение в Луизиане», задуманная и начатая несколько лет назад, была завершена в Стоукенчерче. Книга была напечатана в 1856 году в трех томах и оказалась одним из самых популярных романов писателя. Вскоре после появления в печати она была переделана в пьесу и поставлена на сцене Лондонского городского театра.

Несколько лет спустя (в 1861 году) возник спор относительно источника пьесы мистера Бусиколта[37] «Окторонка»[38]. Этот спор вынудил Майн Рида написать следующее письмо в лондонский «Атенеум» (письмо было опубликовано в номере от 14 декабря):

«На протяжении многих лет, начиная с 1839 и – с перерывами – до 1848 года автор «Квартеронки» был свидетелем не менее двух десятков аукционов рабов, на которых после банкротства хозяев продавались прекрасные квартеронки и покупались по тем же мотивам, по каким это сделал Гайяр из его романа; именно на таких истинных происшествиях и основан сюжет «Квартеронки». Большая часть книги была написана в 1852 году; но, как справедливо говорится в предисловии, публикация была отложена до 1856 года в связи с появлением «Хижины дяди Тома». Окончательно роман был завершен в начале 1855 года. Отношение между «Квартеронкой» и пьесой Адельфи[39] такое, какое бывает между мелодрамой и романом, ее источником. Но когда в Нью-Йорке в январе 1860 года впервые была представлена «Окторонка», газетные критики тотчас распознали источник ее сцен и образов. Все это списано со страниц «Квартеронки». Некоторые сцены, впрочем, кажутся оригинальными; по крайней мере они не списаны с «Квартеронки», но, по всеобщему мнению, они не улучшили сюжет. А одна из них – сцена отравления героини – свидетельствует о недостатке хорошего вкуса у мистера Бусиколта: ему следовало бы сохранить более счастливый конец для прекрасной квартеронки, какой приводится в романе. Признаком хорошего вкуса послужило бы и откровенное признание бойкого драматурга, из какого источника он почерпнул свою пьесу».

В 1855 году был опубликован «Белый вождь: Легенда Северной Мексики». За ним в 1856 году последовали «Охотничьи досуги». В этой последней книге автор пересказывает многие истории, которые слышал у охотничьих костров, когда в поисках быков путешествовал по Дальнему Западу. В число рассказов включено несколько приключений самого писателя.

Но одиночество Стоукенчерча начинало надоедать Майн Риду, новизна этого места притупилась. Во время частых поездок в Лондон и обратно он обратил внимание на окрестности Джеррардз Кросса, в Букингемшире; ему это место очень понравилось, и он наконец поселился здесь в маленьком доме, расположенном на большой дороге, в двадцати милях от Лондона. Осенью 1856 года он со всем имуществом переехал в этот дом. Вскоре он взял в долговременную аренду участок земли и дом на противоположной стороне дороги. Тот дом, в котором жил сам, он назвал «Ранчо» и сразу принялся делать его удобнее.

В этом сельском убежище Майн Рид написал много книг. Рождественская книга 1856 года называлась «Юные охотники»; это продолжение «В дебрях Южной Африки». В этом же году он завершил «Тропу войны, или Охоту за дикой лошадью», первая глава которой появилась 3 января 1857 года в «Чамберс Журнал».

Весной 1857 года Майн Рид предложил отдохнуть по-новому, потому что все предыдущее время работал очень напряженно. В мае писатель с женой, в сопровождении служанки, слуги и собаки далматинца, в открытом экипаже, запряженном норвежскими лошадьми, отправился в Ирландию. С собой прихватили кухонные принадлежности; дорога до Ливерпуля заняла шесть дней. Еду готовили на открытом воздухе, две ночи провели прямо у дороги. И вместе с лошадьми и экипажем на пароходе отплыли из Ливерпуля в Дандалк.

Писатель с женой до августа жили в старом доме в Ирландии, они совершали долгие поездки по стране и исследовали горы Моурн. И до настоящего времени ирландские друзья Майн Рида вспоминают о его норвежских пони. Домой в Джеррардз Кросс вернулись таким же образом, но по другой дороге и по пути встретились с несколькими небольшими приключениями. В Дерби капитана приняли за королевского шута, и несколько человек обращались к нему: «Здравствуйте, мистер Уоллет». Вообще их принимали за бродячий цирк, и у слуги часто спрашивали, где будет представление. Тот, продолжая розыгрыш, обычно отвечал: «В следующем городе».

Оказавшись дома в своем кабинете, Майн Рид снова «вступил на тропу войны», раскрасил лицо в боевую окраску и приготовился радовать своих молодых и более зрелых читателей новыми книгами о приключениях, романтике и естественной истории.

Майн Рид не умел рисовать, но у него была привычка делать в рукописях странные наброски, которые должны были представлять описываемые предметы. Впрочем, никому, кроме него самого, эти рисунки ничего не говорили.

Писал он не совсем обычно. Редко сидел за столом, но полулежал на диване в халате и шлепанцах, с переносной доской для письма, укрыв мехом колени – даже в самую жару, зажав в зубах сигару, которая постоянно гасла и тут же раскуривалась снова; при этом пол вокруг был забросан обгоревшими спичками. Позже халат сменил просторный норфолькский свитер, связанный из шерсти принадлежавших писателю овец; а писал он, сидя в кресле у окна, с импровизированным письменным столом на коленях; на этом «столе» даже ночью стояла пара свечей и лежала обязательная сигара со спичками.

У него была привычка читать в постели; так при свете стоявшей на подушке свечи он читал газеты и рукописи. Несколько десятков раз утром обнаруживали сгоревшие дотла бумаги и черный пепел вокруг, но ни сам Майн Рид, ни постельное белье не были обожжены. Неудивительно, что друзья считали его жизнь заколдованной!

Глава XIII

Новые рассказы. Продолжает ездить в Лондон. Его принимают за директора цирка. Мания посещать аукционы. Снимает дом в Лондоне. Новые книги для юношества. Возвращается в Джеррардз Кросс. Роман о Ямайке. Удивительная яркость описаний. Поэма о гражданской войне. Посещает обед, посвященный Дню Благодарения. «Людоед Чарли». «Пропавшая сестра».

В 1858-59 годах были опубликованы новые произведения Майн Рида: «Охотники за растениями», «Оцеола, вождь семинолов» и «На море».

В первой из этих книг рассказывается о приключениях ботаника в Гималаях. Ее, а также появившееся через несколько лет продолжение, можно отнести к лучшим книгам писателя для юношества. «Охотники за растениями» посвящены одному из учителей Майн Рида в молодости – преподобному Дэвиду Макки. «Оцеола» впервые напечатан в «Чамберс Журнал» в 1858 году; это замечательный роман, действие которого происходит во Флориде во времена войн с семинолами. «На море» – первое произведение автора, посвященное морской тематике. Такого же характера последовавшая вскоре «Затерянные в океане» («Маленький моряк»).

Далее появилась «Отважная охотница», впервые опубликованная в «Чамберс Журнал»; действие этой книги происходит в Теннесси; и «Необычные народы; популярное описание экзотических человеческих племен». Обе эти книги были напечатаны в 1860 году. Первая из них впоследствии была инсценирована писателем.

Для отдыха Майн Рид по-прежнему ездил в Лондон, хотя и в более разумные часы. У него было несколько экипажей и самые разные лошади. Иногда он ездил в большой желтой карете, с двумя запряженными черными лошадьми, в сопровождении неизбежных пятнистых собак; на облучке рядом с писателем всегда сидела его жена.

Однажды утром они таким образом ехали в Лондон и оказались в хвосте бродячего цирка; они проезжали заставу для сбора платы за проезд у Аксбриджа; и привратник сказал, обратившись к Майн Риду: «Вы заплатите за всех? Вы ведь мистер Кук (так звали владельца цирка), не правда ли, сэр? Тот, что ехал перед вами, сказал, что за все заплатит последний». С большим трудом удалось убедить сборщика платы, что писатель никак не связан с цирком. А сам циркач умудрился проехать, ничего не заплатив!

Иногда Майн Рида охватывала настоящая мания к аукционам, он посещал все городские аукционы и покупал на них самые неожиданные и странные вещи. Часто возвращался домой с грудой таких редкостей и диковинок. В одном случае, живя в городе в гостях у друга, он привел в ужас маленького слугу, который помогал ему разгружать наемный экипаж.

В конце 1860 года Майн Рид арендовал дом на Вуберн Плейс, в Лондоне, и поселился в нем. В этот доме в этом и следующем году он написал «Охотников на медведей» для издательства «Рутледж»; «Лесных рейнджеров, или Трапперов Соноры»; «Четвероногих; каковы они и где обитают» и «Тигролова, или Героя поневоле», пересказ книги французского писателя Луи де Бельмара.

Однако то ли атмосфера Лондона не понравилась капитану, то ли что-то другое, но весной 1861 года он вернулся в свой деревенский дом в Джеррардз Кроссе. И тут же начал писать новый роман, озаглавленный «Мароны», действие которого разворачивается на Ямайке. Роман был впервые напечатан в 1862 году в «Кассельз Фэмили Пейперс». Впоследствии писатель инсценировал свою книгу, и пьеса была поставлена в одном из лондонских театров.

Все эти книги свидетельствуют о наблюдательности Майн Рида и точности его описаний. В «Маронах», например, описания Ямайки и жизни диких маронов в горах, их своеобразных привычек и странных обычаев, так точны и соответствуют действительности, что не один житель острова никак не мог поверить, что писатель никогда на нем не был. Однако это было именно так.

Прежде чем начать писать книгу для молодежи или роман, место действия которого происходит там, где сам писатель не был, Майн Рид тщательно изучал тему, читал книги лучших и самых авторитетных исследователей, пока сам не становился специалистом в этой области. И то, что он рассказывал своим читателям, приносило им удовольствие, и это впечатление сохранялось на всю жизнь.

Когда в Соединенных Штатах началась гражданская война между Севером и Югом, Майн Рид был полностью на стороне Севера. Как старая боевая лошадь, он «чувствовал запах битвы на расстоянии»; ему очень хотелось принять участие в войне, чтобы защитить звездный флаг, под которым он так отважно сражался и проливал кровь в Мексике.

Нижеследующее прекрасное вдохновенное стихотворение отражает его мысли и чувства по этому поводу. Оно написано в два приема: в самом начале войны и по ее окончании – и опубликовано в некоторых американских газетах под псевдонимом «Пренез Гарде».

Лондон, 1861 год.

Однако столкновение произошло, и один Бог знает, сколько разрушений оно принесло; но, к счастью, не все оказалось так, как я опасался.

Лондон, 1867 год.