Вживленный «Чип контроля» Соболев Сергей

Толян успел пару раз щелкнуть из винтаря, но он не был уверен, что хоть в кого-то попал.

Перезарядив трофейные «калаши», зэки короткими очередями добили двух тяжелораненых бойцов. Остальные же – пятеро, включая оператора в наушниках и с микрофоном, – были и без того уже мертвяками.

Зэки быстро выбросили из машины пару подзастрявших там жмуров, покидали в салон «калаши» и еще одну «СВД», найденную на месте боя. Напялили на себя камуфляжные куртки, малость заляпанные чужой кровью, после чего Клещ сипло скомандовал:

– Крюк, садись за руль! Я сяду рядом, в кабине! Ты, Толян, забирайся в фургон! В случ-чего будешь хреначить из «калаша» по тем, кто попытается нас догнать!..

– Да, моя фамилия Глебов, – несколько растерянно сказал врач, с удивлением глядя на женщину и рослого рыжеволосого парня. – Но… откуда вы меня знаете?

– Мы занимались вашим розыском, – чуточку покривив душой, сказал Валера. – Я из милиции… капитан Швец.

Его заявление вызвало бурную и довольно неожиданную реакцию.

Анохин, который несколькими секундами ранее расслабленно повесил «калаш» на плечо, вдруг вырвал из кобуры «ПМ» и, в два-три шага сблизившись с рыжеволосым опером, направил пистолет прямо ему в переносицу.

– Эй, паря, полегче! – произнес Уваров. – Не бери грех на душу! Надобно сначала разобраться.

– Мент! – процедил Анохин, едва сдерживаясь, чтобы не выстрелить. – Не-на-ви-жу!!! Менты… сволочи… убийцы! Мочить вас всех, не перемочить!

– Э-э-э… уважаемый, – Маша не знала, как зовут этого сурового и, судя по всему, крутого мужика в кожанке… Она боялась спугнуть его, спровоцировать каким-то неосторожным жестом или словом. – Послушайте меня!.. Да, Швец служит в милиции. Но он работает в оперативно-розыскном отделе. Они там занимаются розыском граждан, которые… скажем так, пропали без вести. Валера честный человек! Он не сволочь и не убийца. Поверьте мне… он никого не убивал!

Вообще-то, последнее ее заявление не соответствовало действительности: совсем недалеко от них, рядом с разбитой машиной, валялись два трупа… И ушли эти двое из жизни не без вмешательства Валеры Швеца. Но в свете происходящего здесь это все было не важно.

– А вы кто такая? – скосил на нее глаза Анохин… – Вы тоже… из ментов?

– Нет, я… я совсем из другой конторы, – несколько уклончиво сказала агентесса. – Я тоже занималась розыском… Нас сюда доставили абросимовские головорезы. И заставили участвовать в каком-то диком эксперименте.

Анохин убрал ствол обратно в кобуру.

– Меня зовут Маша, – облегченно вздохнув, сказала молодая женщина. – Фамилия моя… да зачем она вам?

– Сергей, – представился Анохин. – Фамилию мою вам знать тоже без надобности. Напарника моего… зовите его – Дед. Игоря Валентиныча, как я вижу, вы и без меня уже откуда-то знаете.

Он перевел взгляд на столичного опера, которого непонятно каким ветром занесло в эту таежную глухомань.

– Ладно, Швец, не держи на меня зла, – усмехнувшись краем губ, сказал Анохин. – Вижу, досталось и тебе. Идти-то хоть сможешь сам?

– Смогу, – сказал Швец.

– Док, возьми шефство над ментом, – повернувшись к Глебову, сказал Морпех. – Окажи, если надо, ему первую помощь! М-да… тачку, похоже, вы угробили. Тут рядом – трофейные «колеса». Каковы ваши дальнейшие планы, господа?

Он посмотрел на опера, затем перевел взгляд на женщину, на плече которой болтался трофейный «АКСУ».

– А можно мы с вами? – спросила Маша.

Анохин на короткое время задумался… Затем, махнув рукой, сказал:

– Пойдемте к машине! Два ствола, думаю, будут не лишними.

Когда они забрались в машину, Анохин, обернувшись к устроившемуся позади, рядом с Машей и ментом, Глебову, спросил:

– Игорь Валентинович, скажите как спец… На каком расстоянии они могут засечь сигналы вот этих вшитых нам маячков?

– Это уже не по моей части, – признался Глебов. – Знаю, что микроэлемент питания действует стабильно не менее сотни часов. Конечно, радиус действия у этих маячков меньше, чем у наручных браслетов. И все же нам стоит опасаться мобильных комплексов с их чувствительной аппаратурой. Полагаю, с расстояния в пару километров оператор терминала вполне способен засечь ответный импульс от ВЧК…

– У вас есть с собой набор хирургических инструментов? – Взгляд Анохина, направленный на него, стал задумчивым. – Вот хотя бы скальпель к примеру?

– Ну… у меня с собой «тревожный» чемоданчик, не врубившись сразу, сказал доктор. – Постойте… Вы что, хотите…

– Да! – жестко сказал Анохин. – Иначе нам не дадут уйти! Я и так не уверен, что у нас есть время…

Словно в подтверждение его слов, сравнительно недалеко от них, километрах в трех, затеялась какая-то стрельба.

– Отставить! – скомандовал сам себе Анохин, заводя движок трофейного внедорожника. – Поздно… Думаю, придется нам пробиваться с боем.

Выждав, когда стихнет последний выстрел, Анохин вырулил на проселок, по которому можно было – если ориентироваться на звуки смолкшей пару минут назад стрельбы – добраться туда кратчайшим путем.

Еще через несколько минут они были на месте. Кто-то устроил здесь засаду на абросимовских головорезов: тела погибших еще не успели остыть.

Нападавшие собрали оружие и угнали машину.

Похоже на то, подумал про себя Анохин, что уцелевшие литерные зэки тоже пытаются прорваться отсюда с боем. Да, он явно недооценил «синих» и их главаря.

Крюк понятия не имел, куда именно, в какую сторону им нужно ехать. Около получаса они двигались по хорошо накатанной лесной дороге. К счастью, местность, которую они проезжали, выглядела совершенно безлюдной. Крюк оказался хорошим водилой. Мало того, каким-то шестым чувством угадав приближение встречного транспорта, он успел, пока не показалась на дороге эта тачка, загнать фургон в заросли кустарника…

Когда мимо них просвистел огромный мощный джипяра, который даже на этом лесном проселке шел чуть не под сотню километров, Крюк вывернул обратно на дорогу.

После еще нескольких минут езды они подкатили к развилке: грунтовка уходила дальше в лесной массив, а ответвлявшаяся от нее дорога – покрытая мелким укатанным колесами щебнем, она была лучшего качества, чем прочие проселки, – поворачивала направо и тоже терялась в лесном массиве.

– Че делать, Клещ? – слегка притормаживая, спросил Крюк. – Куда? Прямо? Или все ж направо?

– Поворачивай, брат, направо, – сипло скомандовал Клещ, который понятия не имел, куда ведет дорога. – Банкуй! Раз поперло, раз пошел фарт… Не дождетесь, суки! Рано еще карты на стол бросать!

Сразу за поворотом дорогу им преградил шлагбаум. Возле сторожки торчал на посту какой-то боец с висящим на правом плече автоматом…

– Спокойно, брат, – просипел Клещ. – Аккуратно притормози возле него! И держи под рукой ствол…

Спереди в обшивке фургона не было заметных повреждений, да и сам вид транспорта, по-видимому, не вызвал у караульного каких-либо подозрений.

Стекло в боковой дверце было опущено до упора.

Когда боец подошел к фургону, то увидел в этот проем незнакомого ему мужика в кепи и в продырявленном, с пятном крови на левой грудине камуфляже. У незнакомца было изжелта-серое помятое лицо и острый ненавидящий взгляд. В проеме показалось автоматное дуло, из которого по постовому, отбрасывая его назад, выплеснулась струя раскаленного свинца…

Из сторожки на звуки стрельбы выскочил еще один боец. Но Крюк, мгновением ранее покинувший кабину фургона, завалил его очередью из своего «АКСУ».

Оружие у караульных они забирать не стали: у них и без того имеется при себе целый арсенал..

Клещ хотел дать команду разворачивать оглобли и возвращаться на тот проселок, по которому они ранее ехали. Но вдруг, откуда-то из леса – в той стороне, куда вела эта перекрытая шлагбаумом дорога, – отчетливо донесся рокот вертолетных винтов.

Выждав еще какое-то время, Клещ врубился, что «вертушка» находится не в небе над ними, а на земле: винты явно вращались на холостых оборотах.

– Значит, так, братья, – сказал своим сподвижникам Клещ. – Где-то рядом – летная площадка! Попытаем свой фарт еще разок: если повезет захватить пилота с «вертушкой»… То хрен они нас догонят!

…Анохин, сам не зная того, провел трофейный внедорожник через «дыру», которую ранее проделали уголовники – из-за потери одного мобильного комплекса системы «Нимрод» этот сектор 4-го района спецполигона оказался безнадзорным.

Проскользнув через эту брешь, внедорожник какое-то время двигался на восток, параллельно тракту, но километрах примерно в десяти от него.

И тут случилась неожиданная встреча, которой он сам не искал, но от которой – даже вопреки соображениям безопасности – уклоняться Анохин все же не стал.

Сергей остановил внедорожник на повороте лесной дороги. Прежде чем двигаться дальше, следовало «высунуться из-за угла», посмотреть, нет ли встречного транспорта. Вместе с Уваровым, пройдя пару десятков шагов, стали осматривать открывшийся им лесной коридор.

Не заметив ничего подозрительного, они уж хотели вернуться обратно к машине, как Уваров вдруг, стащив с головы треух, стал к чему-то прислушиваться.

– Кажись, кто-то едет нам навстречу:..

Прошло еще несколько томительных секунд… и вот в противоположном конце «коридора» показалась машина.

– Блин… – выругался Анохин. – Федор, придется их мочить!

Когда встречный автомобиль преодолел почти половину расстояния до них, вдруг подал реплику Глебов, который зачем-то тоже выбрался из внедорожника:

– Кажется, это Абросимова джип… Да, точно его!

– Вернись к машине, Док! – задавая толчком в плечо Глебову нужное направление, скомандовал Анохин. – Предупреди остальных, чтоб «калаши» держали наготове! Но… пока не высовывайтесь! Сами разберемся…

Уже отчетливо было слышно, как завывает мощный движок джипа…

– Федор, подстрахуй! – скороговоркой сказал Анохин. – Мочи всех, кроме «блонда»! Этот гад – мой.

Артем, сидевший за рулем джипа, вдруг резко ударил по тормозам.

– Оп-па… – произнес он удивленно. – А этот… откуда тут взялся? Морпех?!

Телохранитель сгреб правой рукой «калаш» и выбрался наружу из джипа. Почти одновременно с ним вышел Дмитрий Абросимов.

Он был сейчас очень зол. Что-то определенно на полигоне шло не так. Он сам еще не успел до конца разобраться во всем произошедшем. Кто-то ответит за этот непонятно по какой причине затеявшийся бедлам. Полетят головушки… Именно об этом думал Дмитрий Абросимов в тот момент, когда на дороге перед ними вдруг вырос литерный зэк «В-10».

Артем взял экс-морпеха на мушку. Абросимов-младший снял солнцезащитные очки и сунул их в нагрудный карман. На Морпехе был надет пояс с кобурой, но она пустовала.

– Неплохо, Морпех, – криво усмехаясь, сказал Абросимов. – «Вертушка»… это твоя работа?

Он уставился своими разгорающимися адским пламенем глазами на стоящего перед ним в замызганной гражданке Анохина. Но ответного страха – как это всегда было прежде – почему-то не ощутил.

– Мне некогда, Морпех, – процедил светловолосый гигант, отчего-то стремительно теряя уверенность. – Поэтому давай… быстренько встал на колени!!

Абросимов уже хотел привычно протянуть руку, в которую телохранитель Артем вложит – уже взведенный – безотказный австрийский «глок», но случилось неожиданное.

Откуда-то из ближних кустиков щелкнул выстрел… и Артем с пробитым черепом повалился на землю.

Анохин первым вырвал из-за пояса – сзади – пистолет.

И разрядил всю обойму в профессионального потомственного ликвидатора Дмитрия Абросимова.

Трое зэков, пройдя километра полтора по лесу, вышли к большой поляне, на которой стоял… вертолет «МИ-8». Чуть дальше и правее, угадываясь в редком лесочке, виднелось несколько приземистых коттеджей. Возле «вертушки» ошивались несколько мужчин, с оружием и без оного. Техник заправлял баки, подсоединив топливный шланг к бочке с горючкой. Всего здесь стояло с десяток бочек; утром топливо в бочках загрузили на борт и собирались воздухом доставить на 3-ю и 4-ю точки полигона, но Хозяин – то есть Николай Дмитриевич Абросимов – отменил этот рейс, велев летчикам выгрузить горючее и, взяв на борт высоких гостей, доставить их в Великий Устюг.

– Толян, здесь твоя позиция! – просипел Клещ, оставляя того в кустах на краю поляны. – Когда зачнется пальба, бей по охране!..

– Гы-ы! – ухмыльнулся Толян, откладывая в сторону «калаш» и беря в руки «СВД» (винтарь он все-таки не бросил). – Ништяк! Я ж когда-то в тире тренировался! Всех отправлю «в Сочи»!

Он залег в кустах и стал наблюдать через оптический прицел снайперской винтовки за происходящим у вертолета… Какой-то дядька лет шестидесяти – местный «бугор», что ли? – жестом поторапливал технаря. В салоне МИ -8 уже кто-то сидел, дожидаясь взлета…

Толян взял на мушку ближнего к «вертушке» охранника и стал дожидаться сигнала к действию… То есть – обещанной Клещом пальбы.

Недолго, однако, музыка играла…

На этот раз им не пофартило: все произошло совсем не так, как представлял себе дальнейшие события Клещ.

…Они напоролись – на пару с Крюком – на троих местных охранников. Закосить под охрану им не удалось. На краю вертолетной площадки в полусотне метров от МИ-8, на борту которого уже находились Думец и Чинуша и возле кормового люка которого стоял с трудом скрывающий свой гнев и растерянность Николай Дмитриевич Абросимов, загрохотали автоматные очереди.

Ближнего к ним бойца Клещ уложил эдак шагов с десяти. Но к ним уже потянулись ответные трассы; одна пуля, как ломом, ударила Клеща в правое плечо, другая обожгла адским пламенем брюхо…

Клещ тяжело рухнул в колючий кустарник.

Крюк оказался чуток расторопнее. Его порцию свинца впитал в себя ствол сосны, за которым тот, проявив незаурядную реакцию, успел схорониться.

Браток, переждав чуток обрушившийся на них огневой шквал, высунулся из-за сосны и завалил того бойца, что попотчевал свинцом Клеща. Третий из этой компании был уже подранен то ли им самим, то ли несколькими мгновениями ранее Клещом. Да так основательно, что даже выронил из рук свой «калашников»… скорчился, хватаясь обеими руками за брюхо!

Но и самому зэку досталось: одна из пуль, выпущенных охранниками, угодила ему в правую ногу повыше колена… но, кажется, не зацепила кость.

Отчаянно прихрамывая и перезаряжая на ходу «АКСУ», Крюк устремился прямиком к вертолету, возле которого суетились местные людишки.

«Сука ты… братишка! – успел подумать, прежде чем провалиться в черную яму, рецидивист Клещ. – Бросил… Нет, никому нельзя верить, только себе…»

Заслышав близкие автоматные очереди, Толян нажал на спуск снайперского винтаря.

В охранника, которого он держал в перекрестье оптического прицела «СВД», он почему-то не попал… но выстрел его тем не менее произвел потрясающий эффект.

Наверное, пуля угодила в бочку с горючкой или залетела прямиком в горловину топливного бака «МИ-8». Как бы то ни было, но что-то фыркнуло в воздухе… накачивая пламенем вспухающий на глазах огненный шар!.. Потом еще раза два или три фыркнуло – наверное, бочки с горючкой взорвались!! А затем пламя как-то разом объяло и кормовую часть вертолета, и стоявших в том месте людей…

– Гы-ы?! – удивился. Толян, меняя оружие на «АКСУ». – А че это было-то?!

Крюк, хромавший к вертолету с автоматом наперевес, был остановлен волной полыхнувшего ему в лицо жара. Проморгав глаза с опаленными веками и ресницами, он от отчаяния чуть не взвыл: «вертушка» горела огненным факелом, а вместе с ней горели все его надежды на спасение.

Обходя полукругом адский костер, он заметил еще несколько человеческих фигурок, бегущих со стороны коттеджей к месту ЧП. Уже не соображая, что он делает, и отчаянно матерясь, Крюк ударил по ним из автомата…

Потом перезарядил рожок, пустив в ход последний магазин. Кажется, он кого-то завалил… может, даже не одного, а сразу несколько человек. Когда чья-то пуля попала ему в висок, Крюк сделал еще по инерции шажок, затем рухнул на тлеющую землю, на свой раскаленный от стрельбы «калаш»…

Толян успел израсходовать два из четырех имеющихся у него автоматных рожков. Стрелял теперь в лесу, кажется, только он один. Да, так ему казалось. Но когда он, уже почти достигнув ближнего к поляне коттеджа, выщелкнул пустой рожок, чтобы вставить непочатый магазин, что-то огненное – как тот купол из пламени, который охватил вертолет, – взорвалось в его большой шишковатой голове…

– Попали, как кур в ощип! – меняя магазин в автомате и находясь еще в боевом азарте, заметил Анохин. – Вот же влетели… не надо было нам сворачивать на эту дорогу!..

После того как он лично приговорил молодого Абросимова, этого отморозка и палача в одном лице, перед ним как старшим группы встал вопрос: «А что дальше?»

Ответа у Анохина не было. У остальных членов его команды – тоже. Поэтому Анохин решил… двигать дальше!

Теперь они уже шли на двух машинах.

За рулем внедорожника, отобранного вместе с жизнью у Кочкина, сидел по-прежнему сам Анохин. В корме за ним держался абросимовский джип, за рулем которого теперь рассекала девушка Маша – агентесса взяла к себе в тачку основательно помятого рыжего напарника.

Ехали, значит, ехали и свернули направо… Увидели возле поднятой стрелы шлагбаума два совсем свежих трупа (похоже, и это была работа Клеща и его лихих братков).

Вот так они бы и заехали в самое логово… но тут им крепко повезло. Когда они заметили в лесу коттеджи и каких-то ошивавшихся возле них людей в камуфляже, поблизости вдруг вспыхнула ожесточенная стрельба. А затем где-то совсем недалеко, на лесной поляне, превращенной в вертолетную площадку, полыхнул пожар…

Им ничего не оставалось делать, как резво вытряхиваться из трофейных машин и в меру своих сил поучаствовать в этом бардаке…

Оставив всю компанию под присмотром Уварова, Анохин в одиночку наведался в штабной коттедж. Осмотрел коридор… тот оказался пуст. Открыл одну дверь… пусто. За другой обнаружился не то узел связи, не то компьютерный центр. За рабочим терминалом сидел спец в наушниках, который, очевидно, не расслышав, что кто-то вошел в помещение, продолжал бубнить в микрофон.

Анохин приставил к его виску пахнущий пороховыми газами автоматный ствол.

Оператор, испуганно обернувшись, сдернул с головы наушники…

– Кто такой? – строго спросил Анохин.

– Я? Дежурный оператор…

– Жить хочешь… дежурный оператор?

Тот как-то заторможенно покивал головой.

– Есть еще какие-нибудь силы в этом районе? Только хорошенько подумай, прежде чем ответить!

– Два транспорта сюда, на базу, направляются…

– Какая у вас на полигоне самая дальняя точка?

Оператор, чуток подумав, сказал:

– Седьмой кордон. Это почти в тридцати километрах на северо-восток от базы.

– Тогда вот что… Сейчас ты выйдешь в эфир и передашь… Скомандуешь, чтобы все транспорты двигали к этой самой точке, о которой ты сказал! Пусть находятся там вплоть до особого распоряжения!

«Которое последует еще не скоро», – подумал он про себя.

– Тебе все ясно, оператор?

Тот сначала кивнул, затем, надев на голову наушники и скобку с микрофоном, вышел в эфир и в точном соответствии с полученными инструкциями сделал циркулярное сообщение.

Услышав подозрительный шорох в коридоре, Анохин отпрянул чуть в сторонку и направил свой «АКСУ» на дверь. Из дверного проема вылетела автоматная очередь, вырвавшая кровавые клочья из спины оператора, остававшегося сидеть в кресле за пультом.

Затем в проеме появился кто-то окровавленный и едва переставляющий ноги! В ком Анохин не без труда узнал рецидивиста Гришку Ивашова по прозвищу Клещ.

– Всех… ур-р-рою… твари… – просипел Клещ, внутренности которого разрывались от боли. – Р-решили… што… Клещ… уже откинулся… н-на тот с-свет!?

Анохин, не сходя с места, долбанул по нему из своего «АКСУ». Затем, перешагнув через труп рецидивиста, процедил:

– Все… ты меня конкретно достал!

Своих он нашел на том же месте. За исключением Маши, которой и след простыл…

– Виноват, – развел руками Уваров. – Не удержал. Во-он к тому дому она побежала… Видишь ее, паря? Во-он, за живой изгородью залегла…

Федор показал на двухэтажный коттедж, который находился в сотне шагов от них.

– Не баба, а… анчутка в юбке! – выругался Анохин, забыв о том, что Маша вообще-то одета в брючки. – Не вовремя она сорвалась.

Он коротко свистнул, потом жестом попытался привлечь к себе внимание женщины, которая, присев на корточках, спиной к ним и лицом к коттеджу, кого-то явно там высматривала.

– Блин… – процедил Сергей. – Ну не оставлять же здесь единственную даму?!

– Я ее здесь одну точно не оставлю, – заявил рыжий мент, порываясь идти к коттеджу (Валера проворонил тот момент, когда Маша покинула место, где они занимали круговую оборону). – Хотя она… в натуре, очень вредная!

– Федор и ты, Швец… остаетесь у машин! Присматривайте за округой! – распорядился Анохин. – Док, возьми «калаш» с полным рожком! А теперь… перебежками… за мной!

– Это я виноват, командир, – признался Глебов, прежде чем они рванули к дому, возле которого засела их амазонка. – Зачем, спрашивается, я сказал Маше, что в том коттедже находится резиденция старшего Абросимова?

Машу эта информация и сорвала с места. Прихватив в дополнение к автомату еще и трофейный «глок» – этими первоклассными стволами были вооружены Дмитрий Абросимов и его телохранитель, – агентесса помчалась к коттеджу.

Она хотела сразу проскочить ко входу, но вовремя заметила двух мужчин, бредущих к этому строению со стороны вертолетной площадки, откуда заметно несло гарью и чадом…

Николай Дмитрич был еще жив. Когда рвануло возле вертолета, его отбросило в сторону. Сразу трое телохранителей кинулись к нему и вытащили Хозяина, порядком обгоревшего, из этого адского пекла. Пока телохранители вытаскивали его из огня, а затем тащили к дому, двое из них были кем-то подстрелены; так что на последнем отрезке, отделявшем его от собственной резиденции, Николай Дмитрич мог опираться лишь на плечо третьего – и последнего, который и сам прихрамывал, раненный в голень…

Сознание Абросимова мутилось от боли. Почему никто не бросается ему на помощь? Где его люди? Где врачи? Куда это все разом подевались?.

Когда они вдвоем – Абросимов и поддерживающий его раненный в ногу телохранитель – добрели до площадки перед двухэтажным коттеджем, кто-то, одетый в камуфляж, выйдя из-за угла строения, направился к ним.

Кажется… да, так и есть – это был глава СВ столичного филиала абросимовского фонда Владислав Судзиловский!

На площадке прозвучал выстрел. Охнув, охранник упал под ноги своему боссу. Потеряв опору, Николай Абросимов неловко споткнулся и упал рядом с ним.

Возле них на корточки присел Судзиловский, в руке у него был пистолет.

– Где ключи от сейфовой комнаты? – процедил он. – Вы слышите? Мне нужны ключи!

– Владя… помоги мне… – простонал Абросимов. – Позови скорее врача!

Одежда на Хозяине еще курилась дымком. Лицо его с левой стороны было сильно обожжено. Связка ключей нашлась в кожаном футляре, прикрепленном к брючному ремню. Судзиловский отстегнул карабинчик и спрятал связку в карман.

– Сволочь… иуда! – прохрипел Абросимов. – Ничего у тебя не выйдет… Ты все равно не знаешь кодовой комбинации…

– Ну да, конечно, – с иронией в голосе сказал Судзиловский. – Это ж мои спецы ставили оборудование! Мне ли не знать…

Он встал на ноги, чуть попятился назад… И несколько раз выстрелил в грудь и в голову своему теперь уже бывшему хозяину.

Вот такая злая выпала Николаю Дмитричу судьба: быть убитым главой собственной службы безопасности.

Анохин, а за ним и Глебов рывком преодолели последние метры, отделявшие их от затаившейся возле кустиков живой изгороди молодой женщины.

– Маша, какого лешего вы тут застряли? – сердито прошептал Анохин, опускаясь рядышком с ней на корточки. – Надо сваливать отсюда в темпе!..

– Я только что видела Судзиловского, – тревожным шепотом сообщила агентесса. – Представляете… он застрелил самого Абросимова-старшего!

– Да и хрен с ними со всеми! – в сердцах сказал Анохин. – Пусть себе грызутся! А нам надо срочно убираться отсюда, с их главной базы!

– Я тоже знаю Судзиловского, – подал реплику Глебов. – Если бы не он, я бы давно убежал к своим, в Германию! И вас, Маша, вместе с вашим рыжим другом, в наш лагпункт доставил и передал там Дмитрию Абросимову – этот же человек.

– Да кто он такой, в конце концов? – спросил Анохин.

– Глава службы безопасности абросимовского фонда, – сказала Маша. – Оч-ченъ опасный человек! Нельзя его отсюда выпускать живым… иначе он нас достанет! И еще тут есть важный момент. Кроме него, все остальные ключевые фигуры – мертвы. Если убрать и его…

– Ладно, я все понял, – перебил ее Анохин. – Я ломлюсь в особняк через вход, а вы контролируйте окна!

Они повязали Судзиловского, когда тот, открыв стальную дверь сейфовой комнаты, судорожно запихивал в объемистую сумку электронные дискеты и папки с какими-то документами и техническими расчетами.

– Поднял руки до горы! – скомандовал Анохин, направив на него дуло «АКСУ» через метровой ширины проем, за которым находился сейф размерами три на четыре и высотой в два с половиной метра.

Глава СБ, вздрогнув от неожиданности, замер возле одной из полок. Затем поднял руки и лишь после этого медленно обернулся, пытаясь разглядеть, кто находится по другую сторону двери.

– Что вы здесь делаете? – сказал он, облизнув губы. – Идите… и охраняйте свой объект! Вы что… разве не знаете, кто я такой?!

– Гнида вы, Судзиловский, – подала реплику Маша, которая успела присоединиться к Анохину. – Я видела, как вы во дворе собственноручно своего босса мочканули!..

Только сейчас, кажется, глава СБ врубился, с кем он имеет дело. Его рука метнулась к полке, на которой лежал «ГЛОК». В ответ на этот его жест отчаяния сердито прорычал, плюясь огнем и свинцом, автомат «АКСУ»!.. Едва Анохин забросил «калаш» за спину, как Маша тут же проскользнула в сейфовую комнату: переступив через лежащего ничком Судзиловского. Она принялась разглядывать содержимое той сумки, в которую глава СБ упаковывал дискеты и папки с бумагами…

– Оставить! Все это мы оставим здесь, – жестко, как отрезал, сказал Анохин. – Желательно даже… все это – уничтожить!

– Жаль… неплохие бабки можно было бы срубить, – разгибаясь, пробормотала себе под нос агентесса. – Но, с другой стороны… Правильно, Сергей: гори оно все ясным пламенем!

Сугубо для проформы она заглянула в другую, очень объемистую сумку, которую, кажется, этот гад и предатель Судзиловский тоже намеревался прихватить с собой.

Вжикнув «молнией», она открыла сумку… и ахнула.

– Деньги! – воскликнула она. – Баксы… евро… да здесь как минимум – два «лимона»!

Поразмыслив какое-то мгновение, Анохин энергично кивнул.

– А вот эту сумку, Маша, мы заберем с собой!

Глебов поволок тяжелую сумку с наличкой на выход. Анохин прогулялся в гараж, где он, как и предполагалось, нашел канистру с бензином. Маша все ж не удержалась и успела за время его отсутствия бегло осмотреть содержимое нескольких полок. Женщины ведь очень любознательные существа. А Маша вдобавок имела за плечами специфический опыт работы в спецслужбе.

Ну и хорошо, что она оказалась любознательной личностью.

В противном случае она не нашла бы толстую папку, на корешке которой имелась надпись, сделанная черным фломастером: «ГЛЕБОВ И. В.»

И не нашла бы еще одного свертка, в котором лежали ее собственный паспорт и водительские права, а также документы Валеры Швеца, включая его служебное удостоверение (не спецотдельское, а старое, порядком затертое от времени и долгого ношения в кармане).

Очевидно, эти два комплекта документов были изъяты у Маши и Швеца после ЧП на Носовихинском шоссе и переданы самому Николаю Дмитриевичу Абросимову.

Они заправили полные баки двух вполне цивильного вида джипов, которые стояли в гаражных блоках. Очень кстати оказалось и то обстоятельство, что к лобовым стеклам внедорожников были прикреплены крутые пропуска «вездеходы», плюс спецномера, и еще «крякалки»… Ни один местный гаишник не решится такую тачку остановить для осмотра!..

Про запас положили в багажники по две полные канистры с бензином, чтобы не светиться возле заправок.

В личном досье Глебова нашлись два его паспорта: российский и заграничный. Маша отдала напарнику комплект его документов, найденных в сейфе. Анохин щедро облил бензином содержимое сейфовой комнаты, где Абросимов-старший хранил помимо большой суммы налички какие-то свои и чужие секреты.

Не дожидаясь, пока весело разгорающееся пламя охватит целиком всю абросимовскую таежную резиденцию, компания расселась в трофейные джипы и вскоре покинула это разгромленное общими усилиями логово убийц и опасных экспериментаторов.

Минут через сорок оба джипа остановились у небольшого, спрятавшегося в кустарниках озерца.

В этот водоем они выбросили весь арсенал трофейного оружия, оставив лишь один «глок» и один «АПС», плюс по запасной обойме к каждому (эти стволы, не афишируя сей факт перед остальными, решил оставить себе Сергей Анохин). Здесь же мужчины умылись и переоделись в цивильные шмотки, которыми они разжились на абросимовской базе. Женской одежды там не оказалось, поэтому они решили прикупить что-нибудь из тряпок Маше по дороге, как только представится такая возможность.

Уваров уже попрощался со всеми, кроме Анохина.

– Не знаю даже, Федор, будут нас теперь разыскивать или нет, – сказал Анохин. – У тебя точно есть где укрыться на время?

– Найдется, – коротко сказал бывший егерь, у которого внезапно повлажнели глаза.

– Лады… Док сказал, что эту хреновину как-то нужно удалить из плеча… ты не тяни с этим делом!

– Энто не проблема. У меня есть знакомая знахарка, так я сразу к ней обращусь… сделает.

Анохин сунул ему в карман две пачки долларов сотенными купюрами. Дед попытался было вернуть ему деньги, но Сергей настоял на своем.

Эти деньги были украдены у меня, у тебя, и у таких, как мы, – сказал он. – Я знаю, что после случая с рыжьем ты для себя ничего не возьмешь. Но в нынешнем мире совсем без денег все ж не прожить. Подбросишь вот денег на операцию своему зятю. Да и ружье тебе новое понадобится… Ты хороший, надежный человек, Федор Уваров. Ну все… давай будем прощаться.

Они коротко обнялись, Уваров махнул рукой, прощаясь с остальными. В своем странном волчьем малахае, с сидором на плече, он, более не оглядываясь, неспешно шел по тропинке и уже вскоре слился с родным ему, привычным с раннего детства лесом.

Два мощных джипа вымахнули на трассу, взяв курс на юго-запад.

Каждого из этих четверых впереди ждала своя собственная судьба.

Но пока они были едины в том, что касалось самого главного: они не покинули поля сражения, пока не выиграли самый серьезный в своей жизни бой.