Гиллеспи и я Харрис Джейн

После этих слов я больше не могла на него смотреть. Казалось, тяжеленная глыба обрушилась на мое сердце, расплющила его и лишила меня сил дышать. Внезапно мне стало все равно, что будет дальше. Пусть признают меня виновной, если хотят. Пусть хоть разорвут на части.

Слишком поздно. Поздно… За окном звонили колокола окрестных церквей. В их перезвоне я слышала только одно: «Слишком поздно».

* * *

Следующих свидетелей я помню смутно. Когда я пришла в себя, Эйчисон только что вызвал Кристину Смит. Повисла пауза — все застыли в ожидании. Мир вокруг меня потускнел, словно я была отделена от него невидимой стеной. Эйчисон гордо напыжился, предвкушая выступление своей главной свидетельницы. Он обернулся в зал и неожиданно встретился со мной взглядом. Его зеленые глаза заблестели. Не в силах его видеть, я склонила голову и стала изучать флакон нюхательной соли у себя в руке. Через некоторое время тишину прервал вернувшийся пристав. Он пришел один и в ответ на вопросительный взгляд Эйчисона покачал головой. Прокурор стал перешептываться с приставом, затем с коллегами. Наконец он обратился к судье.

— Ваша честь, боюсь, в данный момент мы не можем найти одну из главных свидетельниц. Мы надеемся, она будет здесь с минуты на минуту. Свидетельница получила повестку сегодня утром и, вероятно, находится где-то поблизости.

Кинберви покосился на часы. Было без десяти семь.

— Позвольте напомнить вам о времени, прокурор. Вам есть кого вызвать вместо нее? Если не ошибаюсь, вам не стоит медлить — процесс должен завершиться завтра.

— Вы никогда не ошибаетесь, ваша честь. Не могли бы мы подождать мисс Смит еще немного?

Кинберви цокнул языком.

— Сейчас без десяти семь. Даю вам десять минут, чтобы предъявить свидетельницу.

— Хорошо, ваша честь.

Подозвав к себе помощников и пристава, Эйчисон что-то быстро зашептал, и они по очереди вышли из зала. Судья откинулся на спинку кресла, теребя губу и поглядывая на часы. Вслед за ним я наблюдала, как минутная стрелка медленно ползет вверх — сначала к отметке «одиннадцать», затем выше. Зрители вели себя на удивление тихо, понимая, что заседание продолжается и Кинберви не потерпит нарушений порядка. Эйчисон казался спокойным, но если присмотреться внимательнее, было видно, как он нервно подергивает пальцами. Когда стрелка подошла к семи часам, в коридоре послышались торопливые шаги. Дверь распахнулась, и пристав почти вбежал в зал суда. Эйчисон вперился в него хищным, как у ястреба, взглядом.

— Ну что?

— Простите, сэр, — ответил пристав. — Я лично утром разговаривал с мисс Смит — здесь, в комнате ожидания, но кто-то из смотрителей видел, как она вскоре покинула здание суда, — и с тех пор ее не видели.

Эйчисон повернулся к судье.

— Ваша честь, могу ли я…

— Прокурор, — перебил Кинберви. — Можете ли вы предъявить свидетельницу?

— Нет, ваша честь.

— Хотите ли вы вызвать другого свидетеля?

Эйчисон едва заметно склонил голову и тут же поднял глаза, полные желчи. Мне даже показалось, что он начнет плеваться.

— Вызовите Джесси Маккензи.

Быть может, вы помните, что Джесси около полугода работала у Гиллеспи горничной. Эйчисон произнес ее имя с таким апломбом, будто выложил на стол козырного туза. Однако я видела, что Макдональд кивнул и улыбнулся себе под нос — наверное, считал себя в силах справиться с Маккензи. Ее появление не стало для меня сюрпризом: она изначально была в списке и прошла предварительный допрос, и все же мне показалось несколько странным, что Эйчисон выбрал ее вместо Кристины. Я предупреждала Каски, что Джесси недолюбливает меня за английское происхождение, и рассказала еще об одном мелком недоразумении между нами. В ответ он выразил уверенность, что мы сможем опровергнуть показания Джесси, уличив ее в краже.

По просьбе Эйчисона Джесси принялась описывать события марта тысяча восемьсот восемьдесят девятого года — то самое недоразумение. Вскоре Макдональд поднялся на ноги.

— Протестую, ваша честь.

Судья покосился на него.

— На каком основании?

— На основании уместности, ваша честь. Этот случай произошел за несколько недель до похищения и вряд ли связан с делом. Мой ученый друг хватается за соломинку, чтобы заполнить время, освободившееся из-за отсутствия мисс Смит.

Судья взглянул на Эйчисона.

— Прокурор?

— Ваша честь, уверяю вас, что показания мисс Маккензи прольют свет на важные подробности.

— Хорошо, — произнес Кинберви. — Давайте выслушаем свидетельницу, а затем решим, насколько ее история уместна.

Поскольку Кемп в своем опусе дословно приводит показания Джесси, я опущу допрос, постоянно прерываемый протестами Макдональда, и воспользуюсь случаем, чтобы оправдаться: если Джесси не лгала, то почему сразу не потребовала у меня объяснений, как поступил бы на ее месте любой разумный человек?

Когда пришла очередь Макдональда, он задал ей тот же вопрос, но Джесси отвечала уклончиво — мол, она не хотела со мной ссориться.

— Мисс Бакстер была другом семьи, сэр. Мне было неловко.

— Если, как вы утверждаете, вы наблюдали за ней в тот день, почему мисс Бакстер вас не видела и не слышала?

— Я не поднимала шума, сэр. Мне стало интересно, зачем она пошла в столовую, и я тихонько прокралась по коридору. Дверь была полуоткрыта, и я заглянула в щель между дверью и рамой.

— А что вы сделали потом?

— Потом?

— После того, как закончили наблюдать.

— Вернулась в кухню. А позже, когда мисс Бакстер ушла домой, я решила посмотреть, что она сделала.

— Так-так. — Макдональд заглянул в свои записи. — Пожалуйста, расскажите, что именно вы обнаружили.

— Я уже говорила…

— Да, разумеется, но я хотел бы знать точнее. Что вы увидели на стене?

Эйчисон и Прингль затрагивали эту тему в обтекаемых выражениях: неясно, из-за собственного ханжества или потому, что боялись опорочить себя в глазах присяжных.

Джесси вспыхнула.

— Там было… я не могу сказать на людях, сэр.

— Вы уже говорили, что там был непристойный рисунок, верно?

— Да, сэр.

— Выполненный красным и черным мелком, низко на стене.

— Да, верно.

— Анатомического характера?

— Простите, сэр, я не поняла вопроса.

— Вы сказали, что на рисунке была часть тела — тела мужчины?

— Да, сэр.

— Позвольте уточнить — вы утверждаете, что мисс Бакстер — дама, которую вы видите на скамье подсудимых, — присев на корточки, детскими мелками нарисовала на стене в столовой своих друзей непристойную картинку? Прошу прощения за грубый термин — мужские интимные места?

— Верно, сэр.

— Красным мелком, вероятно, были нарисованы очертания мужского органа, верно?

— Да.

— А черным?

— Во… волоски, сэр.

— Зачем, по-вашему, мисс Бакстер это сделала?

— Как я уже говорила, сэр, я точно не знаю. Может, хотела навредить Сибил. Сибил и так вечно доставалось за то, что она рисовала на стенах, прятала и ломала вещи.

— И вы ничего не сказали мисс Бакстер и не сообщили о своих подозрениях хозяевам?

— Да, сэр.

— Почему вы не сообщили хозяевам? Разве это не первое, что должно было прийти вам в голову?

— Мисс Бакстер была их другом и часто приходила в гости. Они к ней хорошо относились и не поверили бы мне.

— Мисс Бакстер помогала вашим хозяевам, так?

Джесси пожала плечами.

— Она старалась быть полезной.

— А девочек она любила?

— Она любила Роуз. А вот бедняжка Сибил непростой ребенок — к ней следовало быть снисходительнее.

— Мисс Бакстер была к ней снисходительной?

— Иногда.

— А дети любили мисс Бакстер?

— Думаю, да. Она часто дарила им подарки.

— Вы завидовали мисс Бакстер, мисс Маккензи? Ее дружбе с семьей, ее отношениям с детьми?

— Вовсе нет. Я совсем ей не завидую, еще чего. Мне и так хорошо.

Макдональд поднял бровь, выражая мысль, которая наверняка пришла в голову всем присутствующим. Он мог бы сказать «Эта женщина слишком щедра на уверения»[11], но вместо этого просто спросил:

— Вы точно знаете?

— Да, сэр.

— А теперь скажите — только хорошо подумайте, — в тот день вы видели мелки в руках у мисс Бакстер?

— Нет, сэр.

— Вы видели, как она рисует мелком на стене?

— Нет, сэр, она была спиной к двери. Я видела только, как она сидит в углу на корточках, а когда она ушла, я посмотрела на ее рисунок.

— И вы предположили, что она рисовала на стене?

— После нее остался рисунок. Раньше его там не было.

— Давно ли вы перед этим заходили в столовую?

— Не помню… может, накануне. Накануне вечером.

— А дети могли туда попасть?

— Пожалуй, да.

— Мог ли кто-то из детей — например, Сибил — сделать этот рисунок?

— Ну… думаю, да. Но я застала мисс Бакстер в том углу.

— Однако вы не видели, как она рисует на стене, верно?

— Да, сэр.

— Когда мисс Бакстер ушла, вы принялись вытирать рисунок. Почему вы это сделали?

— Я знала, что Сибил за него достанется. Ее и так вечно бранили, но она была невиновна.

— Вам не приходило в голову, что мисс Бакстер могла делать в точности то же, что и вы? Что она пыталась стереть рисунок и уберечь Сибил от неприятностей?

— Нет, сэр.

— Рисунок не был размазан?

— Был, совсем чуть-чуть.

— Вы говорили, что почистили стену при помощи жесткой щетки, мыла и воды. Можно ли было стереть рисунок рукой?

— Думаю, нет.

— Вы говорили, что спустя несколько дней вы спрашивали у мисс Бакстер наедине, что она делала в столовой. Что она вам ответила?

— Как я уже сказала, она все отрицала.

— Отрицала?

— Да, даже что заходила туда. А когда я сказала, что видела ее в углу на корточках, она вспомнила.

— И что же она вспомнила?

— Что увидела на стене рисунок и попыталась стереть его рукой, но ничего не вышло.

— Рукой?

— Да.

— Она рассердилась, когда вы ее обвинили?

— О нет, сэр, но она всегда такая добренькая-добренькая.

— А затем, спустя несколько недель — как вы уже сообщили моему ученому другу прокурору — вас уволили за кражу броши.

— Я ее не крала.

— Как вы сказали прокурору… — В зале давно зажгли лампы, и в их тусклом свете Макдональду пришлось всматриваться в свои записи. — Вы сказали: «Должно быть, мисс Бакстер украла брошь и подбросила мне под матрас. Она хотела избавиться от меня, чтобы я ее не выдала».

Я знала, что Джесси никогда меня особенно не любила — я была «с юга» и так далее, но я и представить не могла, что она так бессовестно оклевещет меня под присягой. Сама мысль, будто я намеренно вредила Сибил, была нелепой. Конечно, мои адвокаты рассчитывали дискредитировать Джесси как воровку, но мы не ожидали, что Эйчисон первым затронет тему украденной броши и вдобавок сделает необоснованное допущение, будто это я подбросила брошь в комнату Джесси, чтобы девушку уволили. Во время перекрестного допроса Прингль тоже изобразил меня злой интриганкой, а Кинберви никак не препятствовал этим лицемерным инсинуациям.

Макдональд изо всех сил старался разоблачить злонамеренность Джесси. Увы, ее безыскусные простые манеры импонировали зрителям, и адвокату было непросто опровергать весь тот вздор, что она наговорила.

— Мисс Маккензи, как вы относились к мисс Бакстер?

Джесси пожала плечами.

— Нормально. Ну разве что она немного задирала нос, но все было хорошо, пока она не нарисовала эту гадость и не подложила мне свинью с брошкой.

В зале послышались смешки, но Кинберви немедленно призвал нарушителей к порядку. Макдональд продолжал:

— А как вам вообще англичане? Нравятся?

На миг задумавшись, Джесси резко мотнула головой.

— Да как-то не очень, сэр.

Отдельные зрители пришли в бурный восторг, и Кинберви пригрозил очистить зал, затем обратился к моему адвокату:

— Tempus fugit[12], мистер Макдональд. Будьте любезны, поторопитесь.

— Конечно, ваша честь. — Макдональд снова обернулся к Джесси. — Мисс Маккензи, позвольте мне подвести итог: по-вашему, эта английская леди — а в неприязни к англичанам вы только что признались — сделала на стене непристойный рисунок и рассчитывала свалить вину на Сибил Гиллеспи.

— Да.

— А позже, когда вы заговорили с ней об этом, она подстроила ваше увольнение: украла брошь и спрятала ее у вас комнате, затем помогла вашим хозяевам ее обнаружить. Верно ли я понял, что вы так считаете?

— Да, сэр.

Макдональд выразительно посмотрел на присяжных.

— Верно ли, что вы просто завидовали мисс Бакстер, особенно тому, что ее любили дочери Гиллеспи?

— Нет, сэр.

— Я утверждаю, мисс Маккензи, что ваши домыслы не имеют под собой никаких оснований.

— Еще как имеют, сэр.

— Я заявляю, что ваши рассказы — выдумка и плод вашего воображения.

— Нет, сэр, — возразила Джесси. — Это никак не возможно, потому что у меня нет воображения.

На этот раз хихикнул даже судья, собирая бумаги, прежде чем объявить окончание слушаний на сегодня.

* * *

Итак, версия обвинения была изложена. Конечно, нам повезло, что Кристина не явилась и что судья не допустил к рассмотрению банковские выписки, однако радоваться было рано. Сидя в мрачной камере в глубинах здания парламента, я словно онемела и была на грани отчаяния. Джесси своей последней репликой вызвала к себе расположение зрителей. Не смеялась только сестра Неда: поднявшись, она хмуро застегнула пальто и выскользнула из зала. Мне не удалось встретиться с ней взглядом. Полагаю, Мейбл слышала все претензии Джесси, когда ту увольняли, и сейчас спешила поделиться с братом новыми подробностями. Я опасалась, что свидетельству горничной поверят охотнее. На самом деле ничего подобного между нами не происходило; точнее, происходило, но Джесси все неверно поняла.

Мысль (высказанная Кемпом в его памфлете), будто выступление Джесси открыло неизвестные грани моей личности, а следовательно, заслуживает внимания суда, ошибочна. Кинберви следовало прервать Эйчисона и отпустить свидетельницу, поскольку ее показания ни в коей мере не относились к похищению Роуз. Однако прокурор использовал бессвязные и ошибочные домыслы горничной, чтобы бросить тень на мою репутацию.

Неужели Нед и Энни поверят, будто я действительно пыталась навредить Сибил?

21

Поскольку прокурор допрашивал своих свидетелей два дня, Принглю и Макдональду достался один день на двоих, к тому же последний. Утро началось неважно: заглянув в камеру, Каски ошеломил меня известием, что Макдональд намерен вызвать Сибил Гиллеспи. Изначально мои адвокаты этого не планировали, однако сейчас они хотели опровергнуть заявления Эйчисона, будто дамой под вуалью, которая отправила Сибил в лавку, была я.

— А она уже оправилась? — встревоженно спросила я. — Вы сами говорили, она неуравновешенна.

— Да, говорил, — ответил Каски. — Это рискованно, но если Сибил опознает Белль, считайте, что мы склонили чашу весов в нашу пользу.

Ну почему он не сказал «в нашу сторону»? То, что он исказил известную поговорку в решающий день моей жизни, казалось мне дурным предзнаменованием.

Зал суда был набит битком. Опустившись на скамью подсудимых, я окинула взглядом балкон и обнаружила в заднем ряду Неда. Он смотрел в пол; на бледном лице застыло выражение боли и страдания. Энни нигде не было, и я не знала, как расценивать ее отсутствие, ведь она могла бы поддержать мужа, будь у нее такое желание. Мейбл тоже не пришла.

Наконец Кинберви занял место председателя. Было десять утра, и я сгорала от нетерпения, опасаясь, что времени в обрез. К счастью, у Прингля было не так уж много свидетелей. По словам Каски, дела у Шлуттерхозе и Белль шли плохо. Похоже, Прингль убедил их, что единственная надежда — избежать обвинения в убийстве, и изо всех сил старался доказать, что Роуз умерла от повреждений, полученных во время несчастного случая на Сент-Джордж-роуд.

Джон Уитли, кучер той самой конки, рассказал, что в означенный день ехал по Сент-Джордж-роуд с обычной скоростью, когда мужчина с девочкой на руках попытался сесть в трамвай через переднюю дверь. Конка не успела остановиться, и мужчина обернулся на шум — в конце улицы рабочие с грохотом разгружали вагон с камнями. Затем, видимо, забыв, где находится, он шагнул вперед, навстречу лошадям Уитли. Кучер тут же нажал на тормоз и натянул поводья, но было поздно: одна из лошадей встала на дыбы и хомутом толкнула мужчину в плечо. Тот упал, выронив девочку. Когда Уитли спрыгнул с платформы, мужчина уже поднялся и сгреб ребенка в охапку, повторяя: «Все хорошо, все хорошо». Кучер заметил его иностранный, возможно, итальянский акцент. По его словам, мужчина был высоким и крупным, с бородой и усами. Кучер подтвердил, что иностранец выглядел пьяным — «от него разило, как от бочонка виски». Когда Прингль спросил, может ли Уитли опознать этого человека в суде, тот долго и внимательно смотрел на Ганса, а затем ответил:

— У подсудимого такой же рост и фигура. На вид он опрятнее, но, может, просто вымылся и переоделся. Я бы сказал, подсудимый очень похож на того человека.

Во время перекрестного допроса Эйчисон обращал внимание на малейшие сомнения Уитли.

— По-вашему, мужчина, которого вы видели в тот день, — итальянец?

— Мне так послышалось.

— Не немец?

— Сэр, я в этом не разбираюсь, но тогда подумал, что итальянец.

Эйчисон избегал спрашивать Уитли, была ли девочка ранена, и не зря: отвечая Принглю, кучер был уверен в одном — что видел кровь у малышки на голове.

— У нее точно шла кровь. Наверное, разбила голову, когда падала. Весь затылок был в крови.

Несколько свидетелей несчастного случая также подтвердили, что видели кровь у девочки на голове сразу после падения. Все, кроме одного, узнали в Шлуттерхозе мужчину, который подхватил ребенка на руки и убежал. Свидетелям показали портреты Роуз, написанные Недом, и все они согласились, что девочка на картинах похожа на ту, которую они видели в тот день. Зрители в зале вытягивали шеи, чтобы хоть мельком взглянуть на портрет, но Нед опустил глаза в пол, не в силах смотреть на изображение дочери, созданное его рукой. Все остальное время он не отводил глаз от свидетелей.

Мисс Селия Стюарт, холеная миниатюрная дама лет шестидесяти, с белоснежно-седыми волосами, держалась сухо и сдержанно.

— Подсудимый был в состоянии опьянения, — сообщила она суду. — Он шагнул на трамвайные линии, не проверяя, свободен ли путь, как все привыкли делать в наши дни.

— И… э-э… где находилась конка в этот момент? — спросил Прингль.

— Лошади были примерно в восьми футах от него и приближались — заметьте, не быстро, с обычной скоростью. Через миг они столкнулись. Мужчина упал и выпустил девочку из рук.

— А он выпустил… э-э… девочку, чтобы спастись самому?

Мисс Стюарт покачала головой.

— Нет, это было неизбежно, мужчина не мог ее удержать. Когда он отлетел в сторону, малышка выскользнула у него из рук и упала неподалеку.

— Вы говорите, что он не мог ее удержать?

— Нет, у него не было времени — хотя разумнее было не бросаться под конку.

— Итак, по-вашему, это был несчастный случай?

— Вне всякого сомнения.

Во время перекрестного допроса Эйчисон стремился опровергнуть все доводы в пользу того, что Роуз погибла в результате вышеупомянутого столкновения. Несмотря на отсутствие доказательств, он пытался убедить нас, будто с Роуз «разделались» на Коулхилл-стрит. Да, вероятно, в Вудсайде в тот день произошел несчастный случай, однако прокурор сомневался, что в него попали именно Ганс и Роуз, равно как и в том, что девочка серьезно пострадала при падении. Со всеми свидетелями Эйчисон был высокомерен, а с мисс Стюарт даже насмешлив. Казалось, его оскорбляла необходимость допрашивать пожилую «сплетницу», чьим мнением вполне можно было бы пренебречь. Свидетельница, в свою очередь, успешно давала ему отпор.

— Мисс Стюарт, вы сказали, что находились примерно в сорока футах от места происшествия. И мы должны поверить, будто вы узнаете подсудимого, которого видели лишь издали?

— О, я была далеко только в момент столкновения. Потом я поспешила к пострадавшим, и, когда мужчина поднялся, он был от меня лишь в нескольких футах, как вы сейчас. Подсудимый — определенно тот самый человек.

Прокурору хватило здравого смысла не спорить.

— А что произошло с девочкой, когда она упала?

— Она ударилась о землю, причем головой — я сразу это отметила.

— С расстояния в сорок футов? Вы уверены?

— Да, уверена. Хорошо помню, как я тогда испугалась. Если бы она упала, например, на спину, последствия были бы не так тяжелы. Но, увы, удар пришелся на голову. Там булыжная мостовая, а булыжники крайне опасны. Я тогда подумала: будет чудо, если девочка избежит перелома черепа, не говоря уж о травме мозга.

Прокурор округлил глаза и вполоборота развернулся к присяжным, демонстрируя им свою насмешливую улыбку.

— Верно ли я понимаю, что вы специалист по переломам черепа и травмам мозга?

— Не совсем, — ответила мисс Стюарт. — По профессии я акушерка и всю жизнь работаю в этой области, однако в молодости я изучала медицину в Пенсильвании, когда жила в Америке.

Эйчисон порозовел и вытаращил глаза.

— Ах вот как, ну надо же, — пробормотал он и стал торопливо перелистывать свои записи. Подобный промах был не в характере прокурора. Неизвестно, забыл ли он о медицинском образовании мисс Стюарт, или о нем не упоминалось во время предварительного допроса; в любом случае, Эйчисон попал впросак — вероятно, был раздосадован вчерашним отсутствием Кристины Смит.

После мисс Стюарт суд заслушал трех врачей, приглашенных Принглем: Герона Уотсона, Чарльза Макгилливри и Алексиса Томсона — признанных светил медицины и хирургии. Проведя ряд жестоких опытов на животных и черепах, доктора подтвердили, что череп девочки был проломлен в результате случайного падения на твердую, возможно, каменную поверхность.

Все трое сошлись во мнении, что камень, найденный под окнами у Шлуттерхозе, слишком легкий и не мог быть причиной ранения Роуз. Мистер Прингль обратился к доктору Герону Уотсону по поводу темно-красного пятна на камне.

— А эти следы… э-э… разве они не похожи на кровь?

— На этом камне нет крови, — сказал Уотсон. — Я лично проверил.

— Вот как? — изумился Прингль. — Что же это, если не кровь?

— Ржавчина, сэр. Обычная ржавчина. Вероятно, камень долгое время соприкасался с чем-то металлическим — цепью, гвоздем или старой пряжкой. Добавьте к этому шотландский климат, сэр, и вы получите ржавчину.

Для нас все складывалось как нельзя лучше: предполагаемое «орудие убийства» оказалось ни при чем. Осознав очередной промах, Эйчисон изменил тактику перекрестного допроса. Теперь он пытался убедить каждого из врачей, что девочке могли нанести фатальную травму, намеренно швырнув ее об пол или о камин или ударив по голове твердым предметом.

Я содрогалась от мысли, что Нед вынужден выслушивать все эти жуткие подробности, тем более что уловки Эйчисона были пустой тратой времени, как для обвинения, так и для защиты: ни один эксперт не мог с уверенностью исключить такое развитие событий.

Далее Прингль вызвал друзей и соседей обвиняемой пары. Вопреки всему, что мы выслушали за предыдущие два дня, эти свидетели показали, что Ганс и Белль — простые безобидные люди, ведущие тихую и скромную жизнь в бедном, но уважаемом районе Камлахи. Я невольно задумалась, откуда Прингль привел весь этот сброд — из ближайшего паба, не иначе! На кафедру по очереди поднимались дружки Шлуттерхозе, и я изнемогала от нетерпения. Утро почти закончилось, а Прингль тратил драгоценные минуты на пустую болтовню. Я с трудом держала себя в руках, ожидая допроса Сибил. Стрелки часов неумолимо двигались вперед.

Наконец Прингль вызвал Нелли Смит, мать Белль. Она заверила адвоката, что в означенный день Белль и Ганс с утра до вечера были у нее. Хотя Прингль бросал многозначительные взгляды на присяжных, сомневаюсь, что ее показания воспринимали всерьез: миссис Смит совершенно не умела лгать, и ни для кого не секрет, что любая мать будет защищать своих отпрысков. Кроме того, ее слова противоречили заявлению Шлуттерхозе.

Макдональд выделил из ее показаний единственный правдивый факт.

— Миссис Смит, у вас есть еще одна дочь, не так ли?

— Да, Кристина.

— Кристина Смит. Скажите, пожалуйста, где Кристина — сестра Белль — работала с февраля по октябрь тысяча восемьсот восемьдесят восьмого года.

— В Вудсайде, сэр, у мистера и миссис Гиллеспи.

Зрители негромко загудели.

— Ваша дочь Кристина, сестра Белль, несколько месяцев работала у Гиллеспи, родителей Роуз — той самой пропавшей девочки?

— Да.

— Вероятно, Белль знала, где работает Кристина, и слышала о Гиллеспи?

Страницы: «« ... 1112131415161718 »»

Читать бесплатно другие книги:

Эта книга рассказывает о неизвестных героях второй мировой войны. О людях, входивших в военное подра...
Жюли Турнель живет в небольшом французском городке, работает в банке, общается с подругами, по суббо...
В отношениях с женщинами Дон Тиллман – молодой успешный ученый-генетик – ни разу не продвинулся даль...
Подлинная история главных героев популярнейшего французского фильма «Неприкасаемые» (в российском пр...
Французские дети едят все. Причем с удовольствием. Им нравится проводить время за обеденным столом. ...
Французским родителям удается вырастить счастливых, вежливых и послушных детей, не жертвуя при этом ...