Избранник судьбы Фомин Олег

Глава №4: Рептилия.

Ожившее осязание донесло Михаилу о нахождении в холодной и сырой среде. Он не на шутку взволновался, боязно предположив, что вновь перенёсся в катакомбы, но затем расслабился, вспомнив о жаре, основном признаке сумрачного лабиринта. Здесь её мало того что не было, тут ангину подхватить проще некуда!

На веки Михаила опустился тёплый, солнечный свет, просочился сквозь них, сменив чёрный фон красным. Мальчик сделал вывод: он где-то на улице, отчего ему стало гораздо легче прежнего. Он хотя бы на свободе, а не в замкнутом пространстве.

Он распахнул глаза. Небо, маленькие тучки и кусочек утренней звезды, застенчиво выглядывающей из-за них. Но по краям картины много зелёного цвета… Михаил поднялся на ноги, и его спина ощутила колючий холод и щекотку скользящих по ней капель.

Это оказался глубокий и не слишком крутой, а потому широкий овраг, густо заросший высокой травой. Дно канавы походило на миниатюрное болотце, скрытое водной растительностью.

Странно… Голова мальчика не раскалывалась, нежели в предыдущем воскрешении, а наоборот была трезва как никогда. И ни грамма сонливости! Зрение, страдавшее ранее близорукостью, теперь уравновесилось так, что лучше и не вообразить. Мышцы не соглашались томиться в безделии, их переполняла титаническая сила, словно Михаила опоили допингом перед чемпионатом по тяжёлой атлетике.

Михаил предпринял попытку выбраться из оврага и, намереваясь разгрести плотную траву, вытянул вперёд руки. Но при их внешнем виде бедного Михаила чуть не сразил инфаркт. Ошеломлённый, он попятился назад и упал навзничь, словно отстраняясь от собственных рук, хотя человеческими руками это окрестить нельзя. Михаил лежал, погрузившись в воду наполовину, и глядел в небосвод, мысленно успокаивая взбешённые сердце и дыхание.

Миновало достаточно много времени, прежде чем он возмужал и опять посмотрел на свои… лапы. Как это ни печально, Михаил видел не мираж, а истину. Худые мальчишеские руки преобразовались в накаченные, мускулистые лапы со светло-зелёной чешуёй, отбрасывающей на свету блик полированного металла, а кое-где легонько проступали жилы. Туловище и ноги по аналогии были могучими контейнерами с физической силой, обтянутые красивой зелёной «этикеткой».

В голове кипятилось необъяснимое. Страх, разочарование, злоба, ещё что-нибудь… Целый коктейль эмоций! Способен ли он был испытывать всё сразу? Он не знал и не желал знать. Михаилу захотелось только одного – застрелиться. Его молодой мозг не привык укладывать в себе такие невероятные вещи и в таком их количестве. Паранормальные события сыпались градом без перебоя уже многие часы. Он будто стал героем видеоигры: выиграл уровень – прошёл на следующий, одолел и этот – пожалуйста, вот тебе другой. Михаил попробовал заплакать, чтобы сделалось легче, но излить слёзы не удавалось, как он ни моргал и ни нагонял на себя самое прескверное настроение. Но эти весьма нервные минуты изрядно истощили Михаила. Надеясь на обнявшую его усталость, он закрыл глаза и решил заснуть в прохладном бассейне.

Поспать не получилось, но Михаил всё же впал в дремоту, не теряя связную нить с восприятием окружающего. Короткое забытье полезно сказалось на рассудке, который более менее восстановил баланс.

Михаил поднялся. Страдание покинуло новоиспечённого монстра, это чувство так часто овладевало им, что попросту опротивело и даже вызывало тошноту, и потому он поскорее избавился от него ради своего же блага.

«Ладно, что есть, то есть. Всё равно ничего не изменишь, по крайней мере, если сидеть на месте и убиваться. Надо действовать,» – у Михаила точно груз с плеч свалился от посетивших его позитивных мыслей.

Ничего не оставалось, как продолжить изучение самого себя.

Угол обзора у монстра в результате мутации стал более развёрнутый, и Михаил краешком глаза уловил за спиной непонятный предмет. Загадка прояснилась, когда он повернул туда шею. Позади извивался длинный и толстый хвост! Михаил просто-напросто обалдел, так как не ждал стать обладателем этой несвойственной людям части тела. Но, к радости монстра, она поддавалась дрессировке без проблем, словно он родился вместе с ней.

Единственное, чего не осмотрел Михаил из-за отсутствия зеркала, это голова. Он обхватил её руками и заключил, что она сильно выступает вперёд.

Выйдя на середину ямы, он расшвырял мокрую и цепкую траву и, когда колыхание воды прекратилось, он столкнулся со своим клоном в отражении.

«То ли ящерица, то ли динозавр. А может и то, и другое. В общем, рептилия» – констатировал Михаил. На дне он отыскал также кристаллы, которые он украл из драконьего зала, и рваные лохмотья своей одежды. Сравнив их с собой, он изумлённо подумал:

«Да во мне под два метра ростом!»

Минут десять он пробыл в размышлениях.

«Где же я всё-таки нахожусь? В какой точке Земли?» – забредал в тупик ящер.

«Ты не на Земле, Михаил. Ты в другом мире и твой удел – остаться здесь,» – девичий голос Судьбы сопровождала жёсткость.

«Навсегда!?» – ужаснулась рептилия.

«Надолго. Даже очень надолго. Но не навсегда,» – внесла ясность собеседница. Утешающего в этом пророчестве было мало, но Михаилу и того оказалось достаточно. Он ведь только начинал путь и не мог вообразить всю его тернистость и гигантскую степень этого самого «надолго». И сейчас всё пока казалось ему вполне сносным.

«А вот это – твоя работа?» – и он глянул на чешуйчатые ладони.

«Не серчай на меня, Михаил. – Судьба прочитала злобу бывшего человека. – Ты мне ещё спасибо скажешь за мой подарок. Он тебе не раз жизнь спасёт. Да без него ты здесь и не приживёшься вовсе.»

Михаил был озадачен.

«Ну, и что мне делать дальше?» – потребовал наставлений Михаил.

«Борись за существование и будь осторожнее. До встречи!» – мило пропела она.

«Стой!» – как ни старался ящер звать в мыслях повелительницу, она не откликалась. Теперь он остался один.

«Ладно, в дорогу!» – он шумно выдохнул и принялся выбираться из оврага. Это предприятие обошлось ему в несколько секунд и в ноль затраченной энергии! Он подумал, что не так уж плохо быть рептилией.

Михаил увидел вокруг себя лес, и на ящера накатило какое-то доброе чувство. Он был удовлетворён местом своего расположения. «Во всяком случае, тут лучше, чем в зале, пускай и драгоценном,» – признал ящер. И он сообразил, чем именно лучше. Здесь не было ничего необычного и выходящего за рамки разумного. Лес как лес. Михаил частенько отправлялся в такой с отцом за грибами. Да и обстановка природы ближе лежала к его душе, он не любил и даже ненавидел пропахшие бензином и пылью города, а отдавал предпочтение сельской местности.

Деревья отдалённо напоминали наши дубы, в основном по размеру и пышности крон, но повыше и потоньше. Они располагались довольно далеко друг от друга, но их мясистые от листвы ветви разрастались так пространно, что переплетались с соседями, и яркие лучи лишь узенькими пиками вонзались сквозь них в травянистый океан.

Михаил был не безбашенным сорвиголовой и не собирался отправляться в слепые скитания по неведомой лесной глуши. Его стратегия – это доскональное изучение и запечатлении местности. Избрав древний разлом коры ориентиром, он начал обследовать территорию вокруг него, постепенно увеличивая радиус. Около канавы он выискал не заросший земельный клочок и, чтобы не забыть, начертил когтем приблизительную карту на базе многих похождений.

Прошло три часа. Михаил уже успел отпатрулировать площадь в радиусе полукилометра и научился свободно ориентироваться по особым приметам вроде сломанных деревьев, звериных нор и т.п. Внутри лес резко отличался от сибирских чащ. Бросались в глаза полчища лиан, обвивающих деревья и свисающих с них. Травяной туман стелился до колен, из-за чего ящер нередко угождал в разные колдобины и маленькие овражки. Рельеф здесь бесил Михаила своей неровностью. Постоянно приходилось откуда-либо осторожно спускаться и куда-то карабкаться. Словно море в момент бушующего шторма вдруг заморозили, превратили в плодородную почву и засадили растениями.

Повсюду прятались звери. Монстр не видел их, но зато прекрасно слышал, чувствовал всей плотью их присутствие. Они мелькали где-то среди зелёного озера, которое обеспечивало им маскировку, но хруст веток и шелест листьев разоблачал обитателей леса.

Один раз Михаил умудрился наступить на змею, которая не помедлила укусить его в ответ. Она вцепилась намертво, и всё же ящер благодаря новым лапам избавился от неё и зашвырнул подальше. Как правило, зелёные змеи – а это была именно такой – являлись ядовитыми. Михаила уже приготовились околдовать ужас и паника, но на считанные секунды к нему вернулся внушающий женский голос:

«Иди дальше. Теперь ты другое существо. Яд этой змеи тебе не страшен.»

Не поверить ей Михаил не мог, а потому быстро справился с тревогой, а затем и вовсе забыл об укусе.

Иногда ящер устраивал привалы, дабы испытать в деле преимущества своего прокаченного тела, например лазил по деревьям, что получалось у него с лёгкостью обезьяны.

Там, в самом очаге крон он обнаруживал фрукты, отчасти смахивающие на персики, но крупнее и с тусклым оттенком. К неописуемому удивлению ящера, вкус их оказался просто омерзительным, хотя это действительно были персики, Михаил узнал вкус. Но почему? Он ведь всегда любил эти фрукты. Почему же сейчас организм отвергал их? Загадка… Заняв голову размышлениями, ящер двинулся дальше.

«Нет, не верю! – заупрямился Михаил. Найдя персик на другом дереве, он храбро и со злобой вгрызся в него. Но долго не продержался. Проклиная белый свет, он выплюнул пережёванные массы в траву.

«Что за ерунда! – обиженно помыслил он. – Персик, не иначе. А чувство, будто протухший.»

Дав себе обещание больше не притрагиваться к ним, ящер отправился в неизвестные уголки леса.

Поиски не оказались напрасными. Михаил наткнулся на узенькую, прозрачную речушку, почти ручей. При виде чистейшей воды он неожиданно понял, как давно не пил. Вспомнив неприятный фруктовый опыт, ящер для начала чуть хлебнул с ладони прохладной жидкости. Вода, к великому счастью, была в норме. Монстр прильнул к мчащейся воде и принялся лакать её, словно собака. Длинный язык идеально выполнял эту работу. Напившись вволю, монстр перескочил речку и пошёл осваивать незнакомые земли за ней.

Идя по лесной чаще, к Михаилу выплыли из памяти события в драконьем зале.

«Итак, я в чужом мире. Хуже того, я толком не знаю, зачем я здесь и куда бежать.

Но дверь домой существует, мной причём уже опробованная. Вопрос в том, где здание, в котором эта дверка томится? Далеко ли шагать? Ладно, прорвёмся обязательно. С моими-то спортивными данными! В конце концов, во всех без исключения ситуациях есть и минусы, и плюсы. Нет таких, где либо первые, либо вторые. Правда не всегда удается этому правилу подчиняться. Попробуем перенастроиться.»

Тёмная туча отпустила солнце из своего плена, и лучи небесного светила коснулись морды ящера. Внезапно налетел шальной ветерок, зелень зашевелилась, зашумела, птицы заголосили, словно приветствуя царя природы.

«Подумаешь, другой мир. И ничего тут особенного. Не в преисподнюю же я попал. Параллельный мир, местами похожий на наш. Меня не пытают, на костре не жгут, лаву в рот не льют. Я прогуливаюсь по прекрасному лесу и всё. Это доставляет удовольствие!» – сделал открытие Михаил.

Через пять минут произошло потрясающее разум событие. Монстр всё-таки выбрался из джунглей. Но это ещё цветочки.

Лес опоясывала цепочка высоких курганов. Ящер без труда покорил её и смог тем самым взглянуть на те просторы, которые она заслоняла.

И вот тогда у Михаила по-настоящему отвисла челюсть. Едва не отвалилась!

Сердце заколотилось, как отбойный молоток, то ли от волнения, то ли от радости, что он первый человек, созерцающий подобное…

Город… Его жители, его дома, здания, от обычных домишек до небоскрёбов, другая архитектура, другая культура, религия, законы, структура общества, наука, эволюционная ступень, всё другое… Иная цивилизация.

Площадь города, точнее мегаполиса, была соответствующая данному понятию. Он растягивался от левой до правой линии горизонта и, судя по всему, этим не ограничивался.

«Наверняка, не меньше Москвы! – сравнил Ящер, хотя не имел конкретных сведений о масштабах российской столицы кроме как ассоциации со словом «большая».

Форма города напоминала приплюснутый конус, то есть от окарины к центру он постепенно набирал высоту. Периферийным кольцом города владело спокойствие: на улицах ни единого прохожего, атмосфера заброшенности, чего не скажешь о середине. Однозначно, с такого расстояния Михаил не видел тех дорог, улиц, проспектов, где кишели горожане. Но в воздухе парили рои непонятных существ, из-за громадной дистанции походящих на клубок мошек. А что же творится на земле!? Суету Михаил не приветствовал, а потому был рад, что далеко от этого улья.

До ближайшего домика оставалось полсотни метров. Но такой уменьшительный термин будет некорректен. В нём с твёрдостью можно скомплектовать два жилья семьи Облаковых!

Он состоял из древесных брёвен, окрашенных в коричневый цвет. На красной черепичной крыше смирно стояла печная труба. Такого же цвета каменный заборчик огораживал дом, его пристройку, служившую скорее всего сараем, и широкий двор, который занимала поленница дров, металлическая колесница, колодец и бельевая верёвка с одеждой. Другие пригородные дома выглядели аналогично – большие и деревянные.

Когда внимание ящера заострилось на одежде, он внезапно понял, что на нём самом нет ни единой ниточки. А показываться перед народом без неё явно не этично. Как быть? Решение в сложившемся казусе напрашивалось рациональное, но тоже не этичное.

«Да-а, придётся осваивать воровскую профессию, – вздохнул Михаил. – Надеюсь, хозяину это ощутимых убытков не принесёт.»

Рядом с забором очень кстати росло старое дерево. Рептилия на всех парах подбежала к нему и поспешно затаилась за ним.

Но тут дверь жилища отворилась, и из проёма вышел… монстр, именуемый в греческой мифологии как минотавр или человек-бык. Его рост совпадал с теперешним у Облакова, мускулатура была объёмная, тело укрывалось густой, но короткой шерстью. Рогатая бычья голова не навела на Михаила весёлые мысли, хотя с другой стороны это ещё ничего не значило – он ведь не умел читать состояние существа с чужеродной мимикой. Вместо ступней у минотавра сверкали чёрные копыта, словно модные ботинки. При нём была и одежда: камуфляжные штаны из какого-то жёсткого материала, тёмно-коричневый ремень и белая, мятая рубаха нараспашку. В руке он держал ведро.

Бык поставил ёмкость на крыльцо, сощурился, посмотрев на солнце, и зевнул, издав мычаще-ревущий звук и раздвинув руки.

«Видимо, только проснулся» – смекнул ящер, осторожно наблюдая из-за дерева.

Монстр взял ведро и направился к колодцу с воротом и треугольным навесом. Набрав воды, он зашагал обратно в дом.

Когда за минотавром захлопнулась дверь, ящер подождал пару минут. Убедившись, что бык не собирается покидать кров, он осмелел. Перемахнув через низкий забор, Михаил подлетел к верёвке и начал хватать одежду без разбора, всю подряд.

– Папа! Вор! К нам вор залез! – услышал ящер нечеловеческий голос и повернулся к окну. Маленький минотаврик долбил ладонями по стеклу и продолжал звать отца.

«Засекли!» – разозлился Михаил на юного быка, но не перестал «косить урожай». Однако при появлении в окне самого главы семейства ящер ужаснулся и, крепко обняв добычу, погнал к лесу.

А сзади уже гремел рычащий бас ограбленного:

– Стой, жульё поганое!!! Поймаю – убью гада!!!

Ящер был стремителен, но и бык оказался неплохим бегуном. Михаил преодолел курган и почти нырнул в джунгли, но совсем рядом промелькнул бешено вращающийся предмет и с треском вонзился в ствол дерева. Это был топор!

Зелёный монстр, словно выпив эликсира, задал спринтерскую скорость, а вскоре мчался прыжками, а не бегом. Удивительно, но в пылу погони он даже толком не сообразил, что высота его прыжков достигала десятка метров!

Безусловно, в таком раскладе быку не оставили шансов вернуть имущество, и он скоро прекратил преследование.

А рептилия не останавливалась до тех пор, пока не заметила свысока полюбившийся ему овраг. Лишь тогда она уразумела, что опасность больше не угрожает, и завершила свой грабительский рейд, позволив себе хорошенько отдышаться.

Ящер стоял около пропасти-ориентира и осматривал себя. На нём отлично сидела карамельного цвета рубашка, толстая жилетка из грязно-зелёной чешуйчатой кожи.

«Да, завалили моего собрата. Того гляди и меня на курточки пустят, – с иронией подумал Михаил.

Имелись также брюки, но к ним должен прилагаться ремень, а так как ремни вообще-то не стирают, а значит и не просушивают, Михаилу он бы По-любому не достался. Но без него брюки просто сползали! И всё же выход отыскался.

Ящер смастерил ремень из гигантского листа неизвестного растения. Лист был невероятно толстый, прочный и даже немного тягучий, и потому идеально подходил на кандидатуру ремня. С помощью своих железных когтей Михаил вырезал нужного размера полосу, продел её сквозь петли на брюках, затянул потуже и скрепил концы, проткнув из щепкой от ветки с развилочкой, чтобы они не соскользнули. Конструкция с виду неуклюжая, но и на том спасибо.

«Ну вот, теперь я настоящий гражданин этой неведомой страны, состоятельный, красивый, роскошно одетый, добропорядочный…» – при наделении себя последним качеством Михаил замял ход мыслей, и ему вдруг стало до горяча стыдно. Правильно, какой там к чёрту порядок. Не пробыл здесь и суток, а уже поставил на себе воровское клеймо позора. «Но я обязательно верну!» – утешался Михаил, хотя недоумевал, каким образом.

Монстр уже намеревался было вернуться к городу и попытаться утонуть в нём с головой, познакомиться с другой цивилизацией, вступить в контакт с жителями, но тут его ошарашило. Кристаллы! Он ведь в драконьем зале загрузил ими себя до отказа. Не мешало бы прихватить их с собой. Есть надежда, что камни эти имеют определённую денежную ценность, а деньги в данном случае могут быть очень полезны.

Закатав до колен брюки, он спустился в болотце оврага и тщательно переворошил вязкое дно, и вскоре все существующие на нем карманы богато отоварились блестящими минералами. Ящер ещё повозился в воде, но удостоверившись, что всё собрано начисто, хотел выйти из ямы, но ему взбрела заманчивая идея.

Он посмотрел на ноги и подумал:

«Интересно, а как сильно они способны меня подбросить?»

Он сел почти до упора и резко оттолкнулся от земли.

Он не только пресёк рубеж канавы, рассекая свистящий воздух, но и дополнительно намотал несколько метров. Посадка была пушисто мягкой.

События опередили мышление Михаила. Неожиданность, произошедшая со световой скоростью, рефлекторно породила испуг. Ему даже почудилось на мгновение, будто свершилось очередное телепортирование, только с опусканием потери сознания. Сердце едва не выскочило из груди.

«Ух, вот это адреналин! Попробую-ка я снова… И повыше!» – завёлся ящер, когда выпал из оледенения. Но бесплатный аттракцион повторить не удалось.

Михаила отвлекли еле доносящиеся со стороны города звуки, раздававшиеся примерно с двадцатисекундным интервалом. Сначала он принял их за игру воображения, но они с каждым разом обретали отчётливость. Немного погодя Михаил понял, что слышит голоса, а позже он разбирал и слова:

«Быстрее, ребята, шевелитесь! Эта зелёная жаба не могла уйти далеко!»

«Да они, кажись, обо мне толкуют! – встревожилась рептилия. – Так, спокойно и без нервов… Назад нельзя – есть опасность заплутать. Надо двигаться к городу, но на встречу идут неизвестные по мою душу. Остаётся лишь…»

Михаил наспех выбрал дерево с наиболее насыщенной кроной, залез в самые её закрома И стиснул в объятиях ствол. Пронесёт или нет?

Заросли зловеще шуршали. Отряд стремительно приближался.

Когда один из группы пробегал мимо секретного дозорного пункта, ящер улицезрел его. Это был минотавр, но не в крестьянской одежде, а в доспехах: поверх кольчуги сидели две нагрудные пластины и наплечники, спина и ноги тоже пленились сталью, но это не стесняло бычьих ловкости и гибкости. В руке он сжимал копьё с длинным треугольным наконечником, за поясом была пристёгнута дубина с шипами. Кроме того на другой руке была очень массивная металлическая перчатка, назначение которой Михаил не выяснил.

Впереди монстра кралась пантера с тёмно-синей, почти чёрной, переливающейся на свету шерстью. Она, судя по всему, выполняла функцию ищейки. Она не отрывала морды от земли, обнюхивая её и ведя своего хозяина.

К великому счастью Михаила, пантера почему-то не обнаружила запаха рептилии и игнорировала его дерево. Бык со спутницей вышли к оврагу. Потом к ним добавилось ещё шесть таких же пар. Минотавр в алых латах, должно быть главный, приказал своей пантере заглянуть в пропасть, что она тотчас сделала.

– Ну как? – с нетерпением вымолвил командир.

– Пусто, господин, – прошипела пантера по-человечьи, но ящер мало удивился: здесь бывают фокусы и покруче.

Подчинённые рассыпались в разных направлениях, однако вскоре возвратились и доложили, что следы преступника не найдены.

Михаил не мог понять подобное. Он эту местность столько времени топтал, что, наверное, почва уж просела!

«Или эти кошки спросонья вышли на службу, или мой странный организм действительно неуловим, – предположил он. – Но сервис у них будь здоров! Я не грабил банк, никого не убивал десятками, не взрывал посольства… Я всего-то стащил охапку тряпок. Да наша доблестная милиция не то что бы ушами не пошевелила, туда бы вообще заявления писать не стали, зная о первом. А тут почистил Богом забытого окраинного бычка, и через час местные омоновцы уже настигают вора.»

Пока Михаил восхвалял оперативных минотавров, их командир с азартом толкал речь:

– Он где-то здесь, замаскировался и ждёт, когда мы уйдем. И возможно наблюдает за нами… Не дождёшься, жаба болотная! Отделение, слушай мою команду!..

Но приказа так никто и не услышал. Произошло нелепое разоблачение ящера: ветка под его ногой, точно специально, хрустнула и упала в траву. Монстр не свалился, потому что намертво вцепился в ствол, но похоже конспиративно скрыться уже не удастся.

Главарь осёкся и вместе со своей пантерой повернул голову к подозрительному дереву, так же поступили и другие.

«Всё! Кранты тебе, пацан! Сматывайся! – Михаил, хотя ему было весьма и весьма страшно, ослабил руки и спрыгнул вниз. Без раздумий он рванул к городу, но не обычным бегом, а огромными, блошиными прыжками.

– Вот он!!! – словно дьявол, взревел командир. – Гончие, за ним!!! Живым брать!!!

Пантеры невесомо взлетели в воздух, и гонка началась. Удирая от семерых кошек, рептилия отталкивалась от теперь не от земли, а от верхушек деревьев, впрочем как и пантеры.

Но скоро ящер узнал, что способности преследовательниц на том не исчерпываются. Внезапно пантеры принялись метать в него молнии из своих глаз. Мимо ящера вспыхивали и гасли белоснежные кривые стрелы, сопровождаемые характерным звуком электроразряда. На такое Михаил не мог спокойно отреагировать и перешёл на зигзаги из стороны в сторону, чтобы сбить пантерам прицел. Но те упорно палили из «глазных» орудий. Трескучие змейки то и дело плясали вокруг рептилии. Михаила спасало только чудо, но он понимал, что чудес много не бывает, и каждая пущенная молния имеет шанс ужалить его.

Пять напряжённых минут удача обороняла ящера. И вот, вдали показались холмы, за которыми лежал город. Это заставило монстра задуматься даже в процессе погони. Ведь не может же он, проникнув в город, скакать, словно буйно помешанный. Он желал раствориться в толпе, стать обыкновенным, как все, жителем, и не привлекать к себе особого внимания. Но тогда как быть с кошками? Если он сбавит темп, они моментально поджарят рептилию.

«Хотя меня приказали брать живым, – вспомнил ящер, – значит молнии не смертельны, иначе…»

Мысль Михаила прекратилась вместе с его движениями. Все суставы и мышцы онемели, и он застыл прямо в полёте; тело подверглось мерзкому ощущению, словно его охватил сильнейший отёк. Одна из молний сделала свою работу.

У ящера почернело в глазах, которые начали наливаться теплом. Кожа более не контактировала с внешним миром, и потому Михаил почти не воспринимал царапины от ветвей, когда падал вниз.

Рухнул он в меленький, поросший травой овражек. Удар о землю пришёлся ему на пользу, так как хорошенько встряхнул ящера, выбив часть паралича.

Через некоторое время помутнение рассеялось, и Михаил увидел перед собой зверя, замершего в позе приготовления к броску. Ящер, преодолевая оцепенение, поднялся на четвереньки. Пантера в ответ оскалилась, рыкнула, а лапы её напряглись пуще прежнего. Это говорило о том, что если он попытается встать полностью, то вынудит её атаковать либо напрямую, либо электрошоком. Михаил оглянулся. Все семеро кошек кольцом восседали по краю овражка, взирая на рептилию сверху.

Для ящера реальность плыла, словно в замедленной киносъёмке, звуки с опозданием производились в голове. Ему было всё равно, что творится рядом, что пантеры угрожают ему и даже что спустя несколько минут сюда заявится бычье подкрепление. Теперь он пёкся лишь о собственном здоровье, о том, серьёзен ли вред от молнии. Он легонько проверил руки – те на четвёрочку, но повиновались. Оставшись в какой-то степени удовлетворённым, ящер поднялся, и пантерам подобный жест очень не понравился. Они хором зарычали, делая последнее предупреждение, и Михаил только сейчас осознал их присутствие!

Кошки не умолкали, скорее наоборот, горланили всё громче и громче: то ли хотели заставить Михаила лечь, то ли просто развлекались. Как бы там ни было, но ящеру приелась мысль, что они дурачатся над ним. И в нём, неожиданно для него самого, начала разгораться злоба на обнаглевших, как он считал, пантер.

«Достали! – абсолютно непредсказуемая фраза взорвалась в мозге. Он был уверен на все сто, что не собирался таким образом думать о них. Тем не менее злость уже мутировала в ярость, которую Михаил безуспешно пытался унять. Теперь он не сомневался: кто-то его чувствами, пробуждает гнев, лишает воли, и ящер догадывался, кто. Но это было уже неважно. Запас ярости пресёк всякие нормы и не мог дальше кипеть внутри монстра.

Рептилия вдруг оглушительно зашипела.

Пантеры опешили от такого действия. Семёрка вжала в себя морды и отстранилась назад.

Ещё какие-то мгновения ящер протянул свою песню, а затем стал понемногу затихать. С этим убавлением у пантер начала появляться сонливость, бравшая лидерство обратно пропорционально угасанию жуткого шипения. Лапы кошек задрожали и подкосились, было видно их отчаянное противоборство разящей наповал усталости, захлестнувшей всех, кроме ящера. Когда монстр наконец довершил свою гипнотизирующую песню, кошки поочерёдно свалились, укутанные в опьяняющий ореол сладкого и безмятежного сна.

Стоило тому произойти, как фонтаном извергающееся бешенство исчезло до последней капли. Михаил вновь обрёл власть над телом и сознанием. Он оглядел каждую пантеру и убедился в прочности их сновиденческой тюрьмы.

Он должен был бежать, но не делал этого, обескураженный происшедшим.

«Да, Михаил, трус ты конечно редкий,» – лесную тишину нарушил привычный голос.

«Всё ясно! Твои, значит, выходки!» – ящеру стало легче от раскрытия причины недавно истёкших событий.

Но нападнический уклон его мысли пришёлся гостье не по вкусу, и она вспылила, сменив приятный голосок на ведьменский:

«А ты что, сопляк, не рад!? Подумал хоть, как бы всё сложилось, не приди я к тебе на помощь и не надели тебя бешенством!?»

Михаил сжал ладонями разболевшуюся внезапно голову и сглотнул комок в горле.

«Да-да, ты сам знаешь, что было бы, – насмешливо хрипела Судьба. – Ты лежал бы клювом в землю и пикнуть бы не смел от страха, а потом подоспели бы наши бычки, и всё. The end. Это и понятно! Ты же, Михаил, паучков и тех боишься, словно огня, которые в тысячи раз мельче тебя и даже не способны прокусить человеческую кожу! Чего уж там таить. Ты одноклассникам сдачи дать трусишь, которые всю жизнь над тобой измываются. И после всего этого какие тебе ещё пантеры, здоровенные, прыткие хищницы, к тому же всемером? Не смеши меня… А ведь с твоим новым обликом ты без труда совладал бы с ними. Но… ты пуглив, как заяц, а с фактом не поспоришь. Тебе не протянуть здесь и дня. Ты меня горько огорчил.»

Финальная строка этой нотации Судьба произнесла с такой долей безнадёжности, что Михаил едва устоял на ногах, лишённый духа. Только слова, точнее мысли, но какую мучительную боль они доставили ему! Хуже, чем от любого другого оружия. И весь секрет их мощности в их позорной правде, которую они раскрывали, а правде, тем более такой, не отпарируешь. Ему, слабаку, не дозволено что-либо опровергать в справедливых речах своей наставницы. Да, он много претерпел на себе кулаков за все свои школьные будни, но так, как за эти шестьдесят секунд, его никогда ещё не избивали.

«Ладно, Михаил, – проговорила Судьба вновь прекрасным голосом, суровым, но с ноткой некого утешения, – помни это, но сейчас запри всё в самую забытую кладовую своей памяти. У тебя есть хлопоты и поважнее. Беги, не то скоро сюда прибудут брутаны.»

«Кто?» – уловил незнакомое словцо ящер.

«Здесь так называют минотавров… Мы теряем драгоценное время. Беги! Беги, я сказала!!!»

Михаил благодаря прошедшим неприятностям был дезориентирован и не мог самостоятельно принимать решения, и его потусторонняя подруга отлично исполнила задачу руководительницы. Монстр без пререканий понёсся к намеченной цели – городу.

Ящер ступил на вершину холмов по прохождении трёх минут. Он анализировал взглядом ближайшие постройки, но посещённого им двора не обнаружил. По всей вероятности, он сбился с курса на несколько градусов.

Он с опаской двинулся к городу; всё ещё звенела в ушах едкая тирада Судьбы и пронзала душу. А сможет ли он вообще прижиться в ином, совершенно неизведанном мире? Ведь здесь нет отца и матери, и нужно будет стать полностью автономным, и причём сосуществовать не только с людьми (если они есть в этом мире), но и с монстрами: драконами, великанами и прочими. Получится ли у него? Ответ можно узнать только на практике.

Глава №5: Скитания.

Руки Михаила были засунуты в карманы брюк, которые и так еле умещали в себе кристаллы. Ящер шагал по тротуару между шеренгой домов и дорогой, никуда не сворачивая. Он уже отдалился от крайних построек, но не сильно – здания хотя и сменились каменными, но пока оставались одноэтажными, да и население своей густотой не хвастало. И всё же увеличение числа горожан замечалось.

Ящер оказался прав насчёт разнообразия окружающих созданий. С того момента, когда он вошёл на территорию гигантского города, он повстречал множество непостижимых уму существ. Первое место в хит-параде состава населения делили минотавры, они же брутаны, и, что самое родное, люди. Но не все они были «чистыми». Попадались, например, люди с глазами, излучающие солнечный свет или люди-вампиры, с клыками, или с синеватой кожей и перепонками между пальцев, похожие на амфибий, или даже с крыльями за спиной и т.д.

Какой бы реальной не была реальность, Михаил едва верил в происходящее. Такого обилия чудес ему не доводилось видеть ни в едином фильме, ни в едином сне, ни в единой своей эфемерной мечте. Неужели с обыкновенным деревенским мальчишкой творится подобное!?

Поначалу он испытывал волнение, особенно когда кто-либо проходил с ним совсем рядом. О каком спокойствии можно говорить, если до подлинного монстра из книжек меньше метра?

Он не смел касаться жителей взглядом, а тем более смотреть им в глаза. Это ведь просто невыносимо! И очень сложно было играть нормального, непринуждённого парня с раскованной походкой. Его тело пробирала неукротимая дрожь, постоянно ему мерещилось, будто он выглядит глупо и неуклюже, будто во внешности рептилии был изъян, который примечали все и втайне смеялись над ним.

Но вечно это продолжаться не могло, и Михаилу в конце концов удалось свыкнуться с присутствием иноземных существ. Волнение перетекло в робкое любопытство. Он начал подробнее изучать других, стал оборачиваться и наблюдать за ними и за их поведением. Были и счастливые случаи, когда он натыкался на горожан, идущих парами и даже группами, в результате чего получал уникальный шанс видеть общение представителей абсолютно разных рас, вплоть до безобидного разговора человека с драконом, который он услышал у перекрёстка на смежной улице. Дракон был в полтора раза выше собеседника, с телом и головой, как у тираннозавра, только шея длиннее, передние лапы крупнее, а морда поуже.

«Наверное, это и не трудно вовсе – говорить с иными созданиями,» – облегчённо подумал Михаил, кидая последний взгляд на тот символ дружбы народов.

Вдоволь насытившись ознакомлением с самими горожанами, ящер принялся изучать стиль их одежды, тоже шедший врозь с нашим.

Спустя некоторое время он выяснил, что у каждой расы здесь свои вкусы. Брутаны, допустим, предпочитали одежду мрачноватых цветов: красного, коричневого, серого, чёрного. «Солнцеглазые» люди ходили исключительно в белом, бывшие братья Михаила, то есть обычные люди относительно колорита своих одеяний были непредсказуемы, а редко пролетающие в небе драконы совсем ничего не носили. Да и зачем, если у них шкура – танковая броня?

Ящер заострил внимание на людях.

У мужчин модным являлось носить за спиной мантию и высокие, до колен, кожаные сапоги, иногда со шпорами. У женщин – шикарные платья, обшитые переливающимися на свету бриллиантами. Оно плотно облегало фигуру и переходило в длинную юбку, не достающую до мощёной дороги всего сантиметр. На запястье дамы носили веер, но сегодня жара не буйствовала, и поэтому красивые вещицы висели у них на руках без дела. К удивлению ящера, он не встретил ещё ни одного человека в скромном наряде, словно все были здесь из знати.

«Неужели тут все так богато живут!? – подумал монстр и ощутил неловкость из-за своей простецкой одежды. – Или это просто район для зажиточных персон. Вроде нашей Рублёвки.»

С трудом оторвав взгляд от молоденьких принцесс, он обратил внимание на дома.

Архитектура нового мира по сравнению с земной была сказочной. И крыши, и стены, и окна, и всё остальное сияло избытком украшений и цветов, причём у каждого здания индивидуальная палитра. Например, имелись сооружения с зелёной черепицей, оранжевыми стенами, светло-голубой оградой и другими деталями добрых окрасок. Попадались здания и с противоположным цветовым набором, очевидно оплот минотавра. Были и полностью белые, без сомнения принадлежащие «солнцеглазым».

Что касаемо оформления, то у них в эпидемиальной популярности находились вьющиеся растения, оплетавшие дома. Для этого вдоль углов и краёв крыши крепились специальные рейки, вокруг которых лианы обвивались, свисали, тем самым частично заслоняя окна и двери, опутывали крышу, ползли по газону, душили забор, проникали куда только возможно, распуская на себе большие цветки, и некоторые из них уже переросли в неизвестные Михаилу плоды. Кстати, у минотавров лианы были из другого рода, коричневые, напоминающие мёртвые сухие растения, но тем не менее они успешно произрастали и приносили свой урожай.

Конечно, всё вышеописанное – сотая долька полного многообразия горожан, их домов, и прочих аспектов. И перечислений всех и вся не хватит и на целую библиотеку, а потому дальнейшая обрисовка картины не обязательна.

Размышления ящера оборвал случай. Мимо него проходили две девушки, и он по обыкновению взглянул на юных леди. Но внезапно одна из них посмотрела на рептилию. Ящер быстро направил взор вдаль, будто ничего не замечает. И когда обе оказались позади, острый слух монстра уловил фразу, буквально следующее:

– Ты знаешь, я кажется где-то видела этого зелёненького с хвостом. Очень недавно…

Михаилу стало не по себе.

«Где она могла меня видеть? Я в городе всего-то минут двадцать!»

Ящер занервничал и ускорил шаг.

Но коварства ещё только начинались. Немного погодя ему на пути встретились два брутана, однако теперь не гражданские, а военные, точно такие же, с какими он столкнулся в лесу. Первый был под стать Михаилу, коллега чуть пониже. Впереди мягко ступала пантера и холодно оглядывала окружающих. Ящер сперва не зациклил на быках внимания, будучи погружённым в тревожные рассуждения, но это пришлось сделать, когда патрульные неожиданно приблизились к нему.

– Секундочку, господин, – произнёс высокий. Михаил резко повернул голову к ним. Он был застигнут врасплох и едва не подскочил от простого вежливого обращения. Боже! Сейчас он заговорит с существами другого измерения!

– Предъявите, пожалуйста вашу именную скрижаль, – попросил бык… Ящер не торопился с ответом, и это уже вызвало подозрение у солдат. Что такое именная скрижаль, Михаил совершенно не предполагал и потому выдавил из себя самое банальное:

– Извините, я её дома оставил…

Воцарилась пауза. Стоит подчеркнуть, что неубедительный довод ящера был первой презентацией его голоса. Рычащий, с долькой шипения, не очень низкий бас. Но монстр даже речи своей не услышал от напряжения и выжидания реакции быков. Наконец он не выдержал молчания и осторожно произнёс:

– Я могу идти?

– Ещё кое-какая формальность, – тучно сказал напарник и вытащил из напоясной кобуры свёрнутый листок. Развернув бумагу, он вместе с другим минотавром уставился на неё. То и дело они исподлобья поглядывали на Михаила, с каждым разом всматриваясь в рептилию всё пристальнее.

– Простите, господин, но вам придётся пройти с нами, – монотонно вымолвил главный. Михаил чувствовал: ничего хорошего ему не сулит, и принял твёрдое решение – не идти с быками ни за какие коврижки. Но если он запротестует, что из того? Ящеру просто заломают руки и поведут силой! Значит надо улизнуть от них. Но удрать в открытую при сотне свидетелей он не жаждал. Что же делать в такой ситуации?

И тут он увидел совсем рядом проём между зданиями. Он был узок, но с учётом гибкости монстра есть надежда туда проскользнуть. Брутаны внешностью не внушали образец пластики, однако кто их знает…

Для побега ящер воспользовался примитивным отвлекающим манёвром.

– Ладно, я пойду с ва… Господи, что это!? – ужаснулся он и указал пальцем на даль за спиной минотавров. Те с детской доверчивостью обернулись.

«Туповаты вы, ребята, ничего не скажешь, – подумал Михаил, до того сомневавшийся в удаче трюка. Не теряя зря скудного запаса времени, рептилия подлетела к спасительной щели и исчезла в ней. Одураченные быки поздно оклемались, и главный заорал:

– Корбак, за ним в обход! Лантра, мчись по следу!

После этих слов над крышами жилищ грянул рык, не свойственный брутанам.

«О, нет! Пантера!» – сокрушился ящер, лавируя в разноцветном лабиринте со змеиной ловкостью. Как же он упустил её при составлении плана бегства? Ведь она вмиг догонит монстра.

Петляя в тесных стенах, он быстро заблудился.

«Куда мне идти? – паниковал Михаил. – Сейчас вылезу наружу, а там меня уже караулят!»

Наугад выбрав дорогу, он понёсся во всю прыть и почти сразу вынырнул на пустынную улочку, может быть ту же самую, а может и на другую. Проверять некогда. Михаил наспех посмотрел по сторонам: почти никого, лишь вдалеке растворялись силуэты горожан. И вновь кошачий рык огласил о надвигающейся опасности. Казалось, он звучал катастрофически близко. Ящер устремился к проёму на противоположной стороне улицы.

Данный ход стал ошибочным. Через несколько виражей монстр нарвался на тупик, только сообразил это, истратив кучу ценнейших секунд. Он очутился на очень широкой для этих мест площадке размером десять на десять метров, у стен которой выстроились деревянные бочонки многоярусной конструкции, а рядом была деревянная дверь. Судя по всему, это хранилище одного из жильцов или нескольких сразу.

Здесь ящер отыскал две дороги, но они оказались сильно узкие. Руки ещё пролазили, но вот туловище застревало. Ловушка!

– Привет, – прошелестел голос. – Далеко собрался?

Монстр встал лицом к врагу и замер. Хищница вышла из тёмного проёма, и теперь оба зверя стояли, будто повздорившие ковбои, готовые выхватить револьверы в любой момент. Из шумов, кроме ветра, ничего не существовало, даже крики быков куда-то запропастились. В голове Михаила возрождались старые колющие слова: «А ведь с твоим новым обликом ты без труда совладал бы с ними. Но… ты пуглив, как заяц.»

– Хотела смыться, жаба трусливая! – добавляла горечи пантера. – Не получится, дружок. Обожди малость, скоро за тобой придут!

Мудрая цитата крутилась без остановки, точно заклинившая пластинка в граммофоне. Всё чаще и громче, как и дыхание. Внутри организма закипели странные процессы. Он ощутил, что в нём накапливается энергия неопознанной принадлежности. «Трус! Трус! Трус!» – повторялось убийственное слово, подобно укусам пчелиного роя. Уровень энергии начал зашкаливать, Михаил вдруг дико пожелал прослезиться, но не смог. Наверное, у него не было слезных желёз. Он понял, какие чувства подчинили рептилию – обида и гнев на соперницу. Теперь он походил на мину для подводных лодок. Стоит задеть и…

Эту оплошность и допустила пантера.

– Прекрати пыхтеть, гадина чешуйчатая! Заткнись! – рявкнула она. Всё! Ущемляющая фраза послужила спичкой, брошенной в чан с порохом. Он больше не управлял эмоциями, сейчас они хозяйничали над ним и повелевали уничтожить, разрушить, стереть, умертвить, аннигилировать жалкую тварь, посмевшую оскорбить его. В мозг ударила рок-композиция, которую он так часто гнал в мастерской после школы, выплёскивая бешенство на стенах постройки.

Пантера слегка удивилась тому, что ящер ринулся на неё без тени страха. В кошачьих глазах зациркулировало электричество, и выпущенная молния поразила монстра в грудь. Пантера прониклась абсолютной уверенностью в боевую мощь своей стрелы, но… в чём дело? Атака почти не повлияла на его скорость и координацию движений. Никто раньше такого не выдерживал! Кошка попыталась снова произвести залп, но ящер опередил её. Он вцепился зверю когтями в горло и швырнул через всю площадку в стену. Та взвыла от боли и свалилась на покрытую щебнем землю, однако монстр не оставил её в покое, проделав эту же операцию четыре раза. Естественно, такой массаж переломал бедняге лапы и рёбра, она не могла подняться и лежала с разорванным горлом, подавая слабые признаки жизни.

А с рептилией творилось нечто демоническое. Ему было мало страданий жертвы. Он нуждался в её смерти! Он подошёл к пантере, склонился над ней и приготовился распороть глотку когтями окончательно, чтобы насладиться тем, как подлое создание будет корчиться в агонии и захлёбываться собственной кровью. Но представил себе это восхитительное зрелище и его пальцы, находившиеся в нескольких сантиметрах от хрупкой, повреждённой шеи, подрагивали в предвкушении.

Намереваясь совершить финальный удар, монстр напряг пальцы. Неожиданно их пронзила жуткая боль, словно от тысячи игл. Короткие когти меньше, чем за полсекунды, увеличились… И вот, зарезанная длинными ножами пантера лежала в алой лужице, пошевеливая лапами и хвостом до тех пор, пока жизнь навсегда не покинула её…

Михаил, казалось, тоже умер. Он застыл в этом положении где-то минуты на три, не было слышно даже дыхания. Далеко еле различались вопли минотавров, которые и вывели ящера из пассивного состояния. Он медленно вынул лезвия из мясной туши и стеклянным взглядом уставился на них. Сорока сантиметровые стальные клинки, запачканные кровью, тускло мерцали при свете закатного солнца. Вечерело…

Битва кипела лишь около двух минут, ящер в истощении пал плашмя на каменную поверхность, будто это длилось два часа. Его когти вновь стали прежними. Он видел перед собой безграничный и чистый небесный океан, в котором находил покой и гармонию. Хотелось пропитаться ими насквозь и ни о чём не мыслить. Одолевала соблазнительная, огромной силы истома, заманивающая в волшебную и благоухающую долину снов, где позволено отдаться забвению, похоронить на время все тяготы, страдания, увечия, реки крови и смерти. Веки тяжелели и опускались, из-за чего небо приобретало тёмные тона. Последнее, что почувствовал ящер, это приятная теплота в разболевшихся глазах, которые теперь были защищены от щиплющего воздуха…

«Проснись, Михаил…» – тихий голос вторгся во вселенную его сна. Ему снилось, будто он пребывает в невесомости посреди тысяч звёзд, где всё оледенело, и не было ни единого движения и звука. Только он, звёзды и спокойствие…

«Михаил, просыпайся, – вторил голос, но ящер хотел подольше задержаться в этом уютном космосе и ничего не делать, кроме как наслаждаться. Он продолжал спать…

«Да кончай уже дрыхнуть, суслик таёжный!!!» – взорвалась Судьба дьявольским голосом. В одно мгновение чернота с мерцающими точками сменилась голубым фоном. От внезапного просветления у Михаила произошло быстротечное замутнение в глазах и немного засвербело в носу. Он молчал, его обмякшее тело прилипло к каменной постели – обычные симптомы разбитости после спячки. Не желая действовать, он ожидал указаний начальницы, с удовольствием пролёживая каждую подаренную ею секунду.

«Вставай, доходяга! Сматываться надо! – выговорила она хрипло, но не очень строго, если мерить относительно её стандартов ярости.

«Куда нам спешить? – беспечно промямлил монстр, зевнув во всю пасть и облокотившись.

«Куда, куда… За тобой, олух, спецгруппу отправили! Скоро здесь таких пантер штук двадцать копошиться будут, тебя вынюхивать.»

При слове «пантера» Михаил помрачнел. Он вяло поднялся на ноги, опёрся на деревянную конструкцию из бочек и мрачно глянул на холодный труп. Он с сожалением вспомнил, сколько совершил всего.