Разожги огонь! Искренние советы для тех, кто ищет свой путь Лапорт Даниэлла

Правда прорывается наружу

Не стоит слушать советов человека, если вы его недостаточно знаете, или у него никогда не было грандиозной мечты, или он не переживал период страданий. Ил человека, с которым вы не отметили как минимум один важный религиозный праздник. Ожидающие вас беседы полны наставлений и советов, так что нам с вами нужно познакомиться поближе. И прежде чем вы, руководствуясь моими указаниями, перейдете к самокопанию и уточнению своих желаний, позвольте мне представиться, рассказав об определяющем моменте в моей жизни.

Мы сидели за угловым столиком в кофейне JJ Bean на углу Коммершел-драйв и Шестой авеню в Ванкувере. Рядом с моей чашкой мятного чая лежали кипа кредитной документации, перечни условий финансирования и списки вопросов для обсуждения. Я надеялась, что Ланс, мой инвестор и наставник, даст мне честные и мудрые советы. Мою компанию разрывали на части столкновения характеров и мотивов. Ситуация была скверная. На кону стояло все: сотни тысяч долларов, пять лет упорного и вдохновенного труда, долгосрочные отношения, репутация — иными словами, грандиозная мечта. У меня были юрист (точнее, два), бизнес-тренер и психотерапевт-буддист.

«Вы свободнее, чем вам кажется»

А нужен мне был друг с уверенной деловой хваткой, разбирающийся в правилах игры и знающий меня.

Мой лоб пересекала морщина — признак отчаянных поисков выхода из ситуации. Я металась, не находя ответов, перескакивая со сценария А на Б или… Я. Ланс явно понимал это. Его глаза весело поблескивали, когда он произнес: «Вы свободнее, чем вам кажется».

Да вы шутите! Я свободна? У меня еще никогда не было столь отчетливого ощущения, что я в ловушке! Моя нервная система испытывала невиданные нагрузки. Банкиры звонили мне на мобильный, инвесторы проводили встречи втайне от меня. Раньше я души не чаяла в соосновательнице нашего бизнеса, но теперь мы не разговаривали вот уже несколько месяцев…

Боевое крещение: что привело меня сюда

«Пока не можешь быть, старайся казаться» — этой наукой я овладела на отлично, но в итоге она сослужила мне плохую службу. В 2000-м я ходила с прямым каре, в черном костюме и туфлях на низком каблуке. Тогда я занимала должность исполнительного директора вашингтонского аналитического центра, где работали футурологи мирового уровня. Я передавала отчеты Пентагону и Всемирному банку, справляясь с невероятной командой эксцентричных интеллектуалов, достойных клуба «Менса»[2]. Они строили предположения и проводили анализ потенциальных результатов эпидемии СПИДа в Африке, возможного дефицита воды в мировом масштабе, хаотичной деградации общества… и так далее. Это был образцовый пример аналитического центра: хорошо организованный, быстро действующий и получающий финансирование. Меня почти каждый день спрашивали, какой университет я окончила (никакой), и просили подписать очередной договор о конфиденциальности (что я и делала). По будням с девяти утра и до пяти вечера я читала об оружии массового уничтожения и сценарном планировании, по выходным — поэзию Рильке, богословские труды Джидду Кришнамурти и последний выпуск журнала Rolling Stone.

Джеймс Карвилл сказал: «Округ Колумбия — это Голливуд для некрасивых». Считается, что работать в аналитическом центре в Вашингтоне престижно. Но, несмотря на свою должность и пропуск в Белый дом, я боролась с мощным комплексом самозванки. Я тосковала по поп-культуре и мистицизму. Моя, скажем так, прогрессивная позиция противоречила поведению и установкам, характерным для политической сферы. В первый месяц работы в аналитическом центре я явилась на встречу в Белый дом с фиолетовыми прядями в волосах. Когда я зашла в зал, реакция была такая, будто я показала удостоверение сотрудника КГБ. После собрания председатель отвел меня в сторонку и спросил, подмигнув: «Вы здесь новичок, да?»

Я многому училась, но чаще всего это сопровождалось внутренними страданиями. В конце концов я уволилась, а точнее — сбежала на родину, обессилев и запутавшись. Глядя на свои туфли на низком каблуке, я думала: «Черт возьми, кто купил этот ужас?» Я отнесла свои деловые костюмы в секонд-хенд, покрасила волосы в ярко-рыжий цвет, сделала пирсинг носа и несколько новых татуировок. Что и следовало ожидать.

За этим последовал неизбежный кризис самоопределения и поиски себя. Я побывала в Индии и лично встретилась с далай-ламой, провела некоторое время в ашрамах[3] и духовных центрах, пила чай с Экхартом Толле[4]. Чтобы зарабатывать на жизнь, я возродила свое старое агентство PR и коммуникаций «для новаторов и новаторских проектов» и стала делать то, чем клялась себе никогда больше не заниматься: продавать идеи других людей пресыщенным телевизионным продюсерам и ведущим радиопередач. Тем временем мы с друзьями планировали привлечь средства — миллион долларов, чтобы открыть заведение, где были бы спа-салон, студия йоги, культурный центр, ресторан с экологически безопасной едой и бутик (можно было бы продавать франшизу!). Но внезапно до меня дошел очевидный факт: я не хотела такую работу, на которой нужно было иметь целый набор ключей и проводить оценку эффективности работы персонала. Я попыталась поступить в художественную школу и до сих пор храню присланное оттуда письмо с отказом.

А потом представилась новая возможность. После месяцев скитаний и неудачных попыток пустить в ход свои знакомства я объединила усилия с трудолюбивой подругой: у нее имелась отличная идея, у меня — умение убеждать, и у обеих — хороший вкус. Мы быстро и успешно начали свое дело, которое проще всего назвать компанией по имидж-консалтингу… с душой.

Это стало огромным скачком на пути к моему истинному призванию. Я стала носить льняные туники и заплела волосы в дреды. Мы привлекли инвестиции на сотни тысяч долларов и наняли пробивного СЕО[5] для управления компанией. Я написала книгу о нашем направлении работы, а моя компаньонка ее оформила. Нам звонили продюсеры шоу Опры, журналы присылали фотографов, а крупные телекомпании предлагали создать свою передачу. Трафик на нашем сайте рос как на дрожжах — именно этого мы и хотели. Мы уверенно и быстро двигались по дороге к желанной цели — богатству и славе. Но на первый план вышли прибыли и статус, а наш лозунг — «Вдохновлять ради искренности» — как ни печально, стал… неискренним.

Каждый день перед входом в наш стильный офис-студию с блестящими белыми стенами и большими произведениями абстрактного искусства мне приходилось мысленно настраиваться, чтобы вынести противоречия, которые меня ожидали, и те распри, которые в итоге вызвали падение нашей маленькой империи. Солнечное утро понедельника. Я берусь за ручку двери рядом с табличкой, на которой было написано мое имя, глубоко вздыхаю, говорю себе: «Ты это можешь!» — и открываю дверь. За этим тут же следует мысль: «Как здесь все паршиво!» Но я изображаю улыбку и выхожу на сцену: «Всем доброе утро!» Такое начало дня — делать хорошую мину при плохой игре — вошло у меня в привычку.

Чем больше возникало мнений о том, как развивать компанию, тем молчаливее я становилась. На кону стояли большие деньги. В компанию вложились многие люди — от наших друзей, отдавших свою месячную зарплату, до венчурных инвесторов, выписавших чеки на шестизначные суммы. Это была грандиозная мечта, и я не собиралась беспокоить людей своими абстрактными, не поддающимися измерению опасениями, что мы сбились с пути. Вряд ли инвесторы посчитали бы, что им стоит обратить внимание на отсутствие смеха в офисе. В тот день, когда я передала другому человеку право подписи документов, связанных с банковским счетом компании, мне хотелось закричать: «Это неправильно! Все должно быть не так! Пусть богиня творческого правосудия даст выход своему гневу и успокоит волнение в глубинах души моей!» Но это было бы слишком мелодраматично, и я промолчала. У нас теперь имелись обязательства, и я решила проявлять демократичность, ответственность, практичность и всевозможную гибкость, лишь бы эти обещания выполнить.

Незадолго до того, как все пошло прахом, мы с компаньонкой дали видеоинтервью известному сайту, посвященному вопросам бизнеса. Мы нагло врали: «Да, спасибо, мы счастливы каждую неделю вдохновлять тысячи женщин, чтобы в их жизни было больше искренности». Если я не ошибаюсь, мы еще добавили какое-то вранье о том, как увлекательно быть предпринимателями и что мы ни на что бы это не променяли. Когда интервью закончилось, я поскорее сняла с себя микрофон, как будто стряхнула с шеи змею.

На следующий день технический специалист сайта позвонил нам, рассыпаясь в извинениях. «Простите, пожалуйста, у нас такое в первый раз — видеофайл почему-то оказался поврежденным. Нам ужасно стыдно за этот технический ляп. Не могли бы мы переснять интервью?» — умоляюще спросил он. Я выдохнула: «Все-таки Бог существует!» С огромным облегчением я поняла, что моя лживая физиономия не будет увековечена на YouTube. Я предложила продюсеру переснять интервью через несколько месяцев. На самом деле я тянула время, чувствуя приближение чего-то важного. И на следующей же неделе для меня все было кончено.

Наш СЕО пригласил нас в кафе на углу на очередную регулярную встречу для обсуждения текущего состояния дел. Но это была особая встреча: тогда я увидела его в последний раз. Как оказалось, было принято решение (ставшее неожиданностью и для меня, и для моей компаньонки), что для компании будет полезнее новая бизнес-модель. Она заключалась в следующем.

Мне было предложено получать небольшой процент от моей прежней зарплаты (ух ты!) и писать посты в блог пару раз в неделю из дому (как увлекательно!). К тому же я знала, что компании принадлежит все мной созданное. Я уже превратила себя в сотрудника компании, которая больше мне не принадлежала. Каждое мое фото, все размещенные мной статьи, роялти от моей книги, интеллектуальная собственность на консалтинговые услуги, даже мой аккаунт в Twitter — на все это я не имела прав. Не важно, что мое имя было написано на двери офиса и входило в название сайта. От меня явно хотели избавиться. Моей компаньонке сделали такое же предложение, и, наверное, она его приняла (не знаю точно, потому что к тому времени мы уже не разговаривали — после нескольких лет почти ежедневного общения).

Услышав эти новости, я не дрогнула. Уровень порожденных яростью эндорфинов в моем организме подскочил так высоко, что я просто застыла и лишь поэтому не затряслась, как в лихорадке, и не бросилась на сидящего напротив СЕО. Смутно помню, что поискала глазами какой-нибудь острый предмет. Стиснув зубы, я заставила себя смотреть в одну точку и дышать медленнее, чтобы охладить кипевшую в груди и мозгу ярость. Уходя из кафе, я с непоколебимым спокойствием произнесла прощальные слова: «Спасибо за информацию. Я теперь знаю все, что мне нужно». Влетев в офис, я схватила свой ноутбук, запрыгнула в машину и рванула с парковки. По дороге домой я так громко кричала, что переступила порог своего дома охрипшей, с размазанной по щекам тушью. Меня буквально трясло.

И все же… даже ошеломленная и убитая горем, я слышала слабый, но четкий внутренний голос, который произнес: «Да! Наконец-то!»

Ваш организм знает правду

Я слышала, что один японский магнат в решениях о бизнесе «советуется» со своим пищеварением. За ужином он обычно обдумывает или обсуждает полученное днем деловое предложение. Если ужин хорошо переваривается, то он соглашается на сделку, а если плохо, то отказывается от нее.

Мой желудок все время давал мне подсказки. Правда вертелась у меня на кончике языка, но я прикусывала его — не давала себе высказывать свое мнение. Я игнорировала постоянное нервное напряжение и тяжесть в голове. Я заключала сделки со своим недовольством и неудовлетворенными желаниями и тем самым предавала себя. Это проявлялось в театральном обмане моих коллег-актеров. Слава богу, это все закончилось одним махом. Сколько бы ни пришлось ждать вызволения, в итоге кажется, что оно произошло быстро и милосердно.

Возвратимся к угловому столику в кофейне JJ Bean’s с мятным чаем и Лансом, проводившим спасательную операцию…

«Послушайте, вы в джунглях. Так что просто играйте по правилам джунглей». Ланс наклонился поближе: «Даниэлла, вам пора позаботиться о себе. Вы попали в эту беду, потому что отказались от своей власти. Это ваша возможность извлечь урок. Я хочу, чтобы вы усвоили его сейчас, чтобы не пришлось проходить его снова. Правила джунглей. Правила силы». Вам наверняка знакома ситуация, когда неусвоенные уроки повторяются снова и снова, к вашей досаде.

Я поняла. Я свободна. В джунглях. Мр-р-р-ряу. Этот урок имел для меня более глубокий смысл, чем предполагал мой ангел-наставник.

«Я понимаю, правда, — ответила я. — Я понимаю, что их предложения — пустышки. Они пытаются меня запугать. В джунглях встречается куча такой дряни, я знаю, знаю». Я настойчиво продолжала, нахмурившись, — наверное, мне скоро придется колоть в лоб ботокс от морщин: «Я знаю, что с юридической точки зрения у меня очень прочные позиции. Но если я воспользуюсь своими законными правами в полной мере и продемонстрирую пару приемов кун-фу, то некоторые люди могут лишиться домов, а их кредитный рейтинг пострадает. Я знаю: если буду играть по правилам, то лишусь больших денег — денег, которых у меня нет. Пока». Я нарисовала несколько закорючек на лежащей передо мной бумажке и продолжила: «Они могут пойти куда подальше, но я не хочу губить чью-то жизнь. Должен же быть какой-то способ…» Я замолчала и, взглянув в окно и увидев растамана, который с улыбкой проехал мимо на велосипеде, подумала: «Интересно, есть ли у него ответ?»

Тогда мой наставник нарушил молчание, сказав мягко, но с нажимом, доброжелательно, но с убийственной серьезностью: «Вы предприниматель или нет?»

Это был вопрос, а не критическое замечание. И он повис в воздухе, как меч над жертвенным алтарем. Мне почудилось, что на заднем плане загремели барабаны туземцев. Это было испытание. Дверь № 1: самоуважение. Опора на собственные силы. Самоопределение. Дверь № 2: сохранить уважение очень богатого, весьма умного и готового прийти на помощь инвестора. Лучше не сжигать мосты в отношениях с такими, как он. Кроме того, я испытывала к нему благодарность за все, к которой примешивалось восхищение. И я чувствовала, что просто обязана найти правильный ответ на его вопрос.

Правила джунглей: съешь или съедят тебя, отвечай укусом на укус, никакой жалости.

Вся моя карьера пронеслась у меня перед глазами. В восемь лет я стала продавать в киоске лимонад — с прибылью, организовывала продажу билетов на школьный карнавал, где родители должны платить двойную цену, успешно добивалась от банкиров более выгодных ставок, а от инвесторов — вложений («Успех у нас в кармане!»). У меня в активе имелись статьи в известных журналах и тысячи кликов на сайте. Я нанимала людей, увольняла и нанимала снова. Я была владелицей интеллектуальной собственности, CEO, COO[6], творила чудеса, чтобы добиться ROI[7]. Конечно, я… предприниматель. Или нет?

И тут меня осенило: это не полностью совпадает с моим определением себя. Глубоко вдохнув и позволив паузе вызреть, я приготовилась к тому, что Ланс уйдет, сказав мне, что я безнадежный романтик, не способный чем-либо управлять. «Приятно было познакомиться, растяпа!» Моя правда дошла до меня — наконец-то, и ее невозможно было отрицать.

Я призналась: «Я человеколюб». И уточнила: «А еще предприниматель, так уж получилось». И наконец, решительно заявила: «Я считаю, что могу защитить себя и при этом никого не кинуть».

Какое облегчение! Я бы не рассердилась, если бы Ланс встал и ушел, потому что внутри меня что-то встало на свое место: беспощадная жалость. Хватит терпимо относиться к дуракам. Нет, я больше не буду находить приятные, одухотворенные объяснения плохому поведению, в том числе собственному. Я стану сначала надевать кислородную маску на себя и пользоваться своей огромной властью. Постараюсь делать это, не прибегая к мести, без обид, с благодарностью за все, что у меня есть. Я внутренне замурлыкала, как пантера на дереве, и мысленно улыбнулась.

Судя по всему, я прошла испытание: Ланс улыбнулся в ответ. «Хорошо! Это все, что нам нужно было знать, — сказал он со сдержанной радостью. — А вот что должен сделать предприниматель-человеколюб…»

И мы наметили мое будущее. Любовь, правила джунглей и все остальное.

А что сделалось с моей старой компанией? Она стала размещать статьи о креме от целлюлита и беременных невестах (я ничего не имею против беременных невест, ведь моя мама входила в их число). И вскоре компания прогорела. Карма. Дхарма. Конечно! Все участники в итоге пришли к тому, что им было суждено сделать.

А я стала «разжигателем огня».

Дух творчества свободен

В Вашингтоне я три года пользовалась метро, но уже через неделю поездок в тесноте, среди унылых и издерганных служащих, одетых в тесные дешевые костюмы с ужасными галстуками и рассеянно жующих шоколадные батончики, заключила: «Да, работа с девяти до пяти может быть отдельным кругом ада».

В то время я много общалась по работе с военными, в том числе из Пентагона. Меня — вегетарианку, аполитичную канадку с целебными кристаллами в бюстгальтере и законом «подобное притягивает подобное» в качестве тайного оружия — не радовало общение с полковниками. Я была преисполнена осуждения. Но потом убедилась: в Пентагоне немало просвещенных людей, которые действительно стремятся сделать так, чтобы мир стал более мирным. Они верят во вселенский разум и обладают на удивление широкими взглядами. Так что мне пришлось отказаться от прежних предрассудков. Человеческий дух везде находит себе благодатную почву.

Дух предпринимательства тоже процветает всюду, даже в офисных муравейниках и на фабричных конвейерах.

Еще до сотрудничества с Пентагоном я начала яростно размахивать флагом свободы под лозунгом работы на себя. Вырвитесь из тюрьмы! Сметите все барьеры! Свобода творчества или смерть! Я акушерка при рождении стратегий, которые превращают мечты о свободе в реальность, и горжусь этим, как гордится своей работой баптистский проповедник или морской пехотинец. Уверенность в своей правоте — штука прекрасная, но опасная.

Благодаря социальным медиа нас стало много — сторонников модного течения «к черту систему» с нашумевшими блогами и большой аудиторией, бестселлерами и популярными семинарами. Но эта позиция может вызывать у некоторых чувство превосходства, что приводит к спорам и противостоянию. Работа против карьеры. Ниндзя против боссов. Творческие личности против чиновников.

Если человек трудится в компании, производящей наливные наконечники, правда ли, что в его работе нет ничего увлекательного? А рабочие на конвейере и «белые воротнички» — можно ли сказать, что у них меньше смелости, свободы и предпринимательского духа? Я знакома с вице-президентами по маркетингу, которые применяют на работе свои таланты и умения, чувствуя себя при этом совершенно свободными. И знаю многих людей, которые, работая на себя, устанавливают такие жесткие рамки, что ограничивают свою творческую свободу не хуже сурового начальника.

Правильно смотреть не на упаковку и форму, а на суть дела.

Я хочу культивировать творческий дух всюду — в «системе» и вне ее.

Майк Роу, ведущий передачи «Грязная работенка» на канале Discovery, прекрасно выразил эту мысль в потрясающей речи, которую посвятил войне против работы. Эта блестяще произнесенная на TEDTalk речь начинается с рассказа о кастрации баранов, затрагивает греческую философию и приводит к глубокому выводу: «Чистота и грязь — не противоположности, а две стороны одной медали. Так же как новаторство и подражание, риск и ответственность».

Если заглянуть за фасад, состоящий из названий должностей, прочих ярлыков и веяний моды, то оказывается, что все формы работы и искусства — возможность освободиться и внести свой вклад.

На самом деле не важно, где вы находитесь на шкале предпринимательской активности и чем вооружены в джунглях — мачете или столовым ножом. У вас может быть хобби, любимое дело, которым вы готовы заниматься бескорыстно, или план господства над миром — называйте это как угодно. Вы можете участвовать в соревновании. Или смириться и плыть по течению.

Вы можете называть это амбициями, голодом, вдохновением, стремлением, увлечением или необходимостью кормить семью. Вы можете сокрушить конкурентов, объединить людей или изменить жизнь всего одного человека. У вас могут возникнуть колебания.

Но вот самое главное: если вы хотите, чтобы в вашей жизни происходило много хорошего, то это прекрасно — причем для всех нас. Если вы хотите, чтобы работа, которая приносит вам деньги, была исполнена смысла, это делает вас незаурядным человеком.

Правда совершенно очевидна: стремясь к свободе, мы подключаем свой потенциал для невероятных достижений.

Обладая творческим духом, мы увлечены поиском возможностей. Мы живем ради кайфа, который получаем, превращая мысль — абстрактную идею — в нечто реальное, ощутимое, осязаемое, эффективное, прибыльное. Это искусство придает нам сил и располагает к щедрости. Сталкиваясь с посредственностью, мы возмущаемся. Мы обожаем добиваться результатов.

исходная область

вторая натура

выходящий за рамки

ваша скрытая одаренность

Ловушка компетентности

Вы наверняка блестяще справляетесь со многими задачами: отыскиваете самые выгодные цены на авиабилеты, умеете готовить индейку, сортируете цифровые фото по папкам, неплохо владеете испанским, чтобы спросить дорогу в Оахаке. Вы знаете, как правильно произносится «Оахака». Вы нанимаете и увольняете, очаровываете кредитных экспертов и успеваете сменить картриджи в принтере, пока другие только наливают себе утреннюю чашку кофе. Работа горит в ваших руках.

Я когда-то говорила своим сотрудникам: «Если вы что-то хорошо делаете, будьте осторожны — это может превратиться в вашу специализацию». Наглядный пример — Джинджер. Я наняла ее на позицию бухгалтера. До ее прихода повсюду валялись потрепанные конверты, разбухшие от расчетных документов, приближался срок уплаты налогов, а я погашала задолженность по одной кредитной карте с помощью другой (это целая наука, как подтвердят многие основатели стартапов).

Джинджер была потрясающе компетентной и подходила к делу с исключительной серьезностью и честностью. Она разобралась в этом беспорядке, ввела удобные в использовании системы и даже приносила в офис тюльпаны. Со временем стало совершенно ясно, что за калькулятором Джинджер прячется незаурядный творческий ум. Она придумывала идеи статей и способы продвижения бренда на рынках, о которых мы еще не имели представления. Она понимала, как подать информацию на различных носителях и новыми способами. Она блистала на мозговых штурмах.

С ростом нашей компании Джинджер перестала справляться с объемом работ, и мы передали бухгалтерский учет на аутсорсинг компании с более широким диапазоном услуг (и высокой скоростью работы — Джинджер никогда не торопилась). К тому времени у нас уже было достаточно средств, чтобы платить Джинджер за выполнение творческой работы. В этот переходный период она с характерной для себя ответственностью вызвалась вести учет, пока мы не найдем подходящего специалиста.

— Нет! — выпалила я. — Ты не обязана заниматься этим, даже если умеешь.

А потом я спросила:

— А если бы тебе никогда больше не пришлось иметь дело с бухгалтерией? Как бы ты себя чувствовала?

— Обалденно! — воскликнула она.

Сказано — сделано. Осмелюсь утверждать, что день, когда Джинджер стали платить не за компетентность, а за применение врожденного таланта, стал самым счастливым в ее профессиональной жизни.

Не занимайтесь тем, к чему у вас не лежит душа.

Легендарный хореограф Твайла Тарп рассуждает о подобной специализации на примере спортсменов. Талантливый спортсмен должен взвесить множество факторов: что дается ему легко от природы, что приносит больше всего удовольствия, в каком виде спорта у него врожденное преимущество? Но в своем выборе он должен ориентироваться исключительно на внутренние инстинкты и знание самого себя. Какой вид спорта вызывает радостный отклик в его душе? Для какого вида спорта он был рожден?

Вы предпочитаете овладеть своим делом достаточно хорошо или стать мастером?

Вы хотели бы стать яркой звездой или ослепительной сверхновой?

Вы предпочитаете быть «универсалом» или знатоком в своей области?

Самая ценная ваша валюта — то, что дается вам наиболее естественно. Воспользуйтесь этим капиталом.

Внутренние инстинкты и знание самого себя. Если это наши ориентиры, то мы должны уверенно выбирать то, что приносит нам радость. При этом мы сами начинаем дарить радость другим. В «Книге Перемен»[8] это формулируется таким образом: «Творить — это завоевывать сердца людей, следуя истине в самом себе». Похвалите себя за искренность и смелость.

Самое важное право в жизни

Если поэзия не рождается так же естественно,

как листья на дереве,

то лучше ей вообще не рождаться.

Джон Китс

Я навсегда запомнила интервью Брюса Спрингстина[9], которое увидела по MTV в 1980-е. Тогда он находился в зените славы. Альбом Born in the USA («Рожденный в США») без конца крутили по радио. Люди занимали очередь за несколько дней, чтобы купить билеты на его концерт. В этом интервью ведущий задавал Брюсу вопросы о колоссальных продажах его альбома и растущем состоянии. Спокойный и скромный, как всегда, Брюс только покачал головой: «Знаете, мне просто не верится, что мне платят за то, что у меня получается так естественно, — тут он сделал паузу, — и с такой любовью».

Я подумала: «И я так хочу!» Я хочу, чтобы моя сущность определяла мою судьбу. Я хочу, чтобы это было настолько легко.

Всю свою карьеру я стремлюсь выстроить такой эффективный цикл, когда талант приносит отдачу. Я хочу, чтобы у меня было «самое важное право в жизни», как выразился Джозеф Кэмпбелл, — «право быть собой».

Когда-то я думала, что главное — стать всесторонне развитым человеком. Мне хотелось справляться с любой аудиторией, быть первым кандидатом для каждой команды, обладать достаточными знаниями, чтобы произвести впечатление на любого соседа по бизнес-классу или новых знакомых на вечеринке. Я заставляла себя следить за событиями на Ближнем Востоке и Неделей моды в Нью-Йорке. Когда мой начальник порекомендовал мне освоить программу QuickBooks, чтобы я стала «более полезным участником команды», я сидела над ней ночами. Другой начальник заявил, что мне нужно быть сдержаннее, но откровеннее (это как?).

Один руководитель выговаривал мне, будто уличая в серьезном преступлении: «Даниэлла, вы же хотите делать только то, что вам хорошо удается!» Надо же, какая наглость! Посадите меня под замок без доступа к Wi-Fi. Ну ничего, еще несколько лет в таких абсурдных бизнес-структурах, и я одолею назойливое стремление получать удовольствие от работы. Конечно!

Я постоянно взвешивала все свои мнения и пыталась угадать, когда можно будет вступить в разговор. Это легло на меня бременем, пригнув к земле.

Я пыталась блестяще овладеть бухучетом, научиться отлично готовить и шить. (Сначала я хотела стать модельером, но каждый раз, когда шила или делала выкройку, у меня начиналась дикая головная боль. Я обожала моду, но терпеть не могла создавать ее.) Я пыталась освежить в памяти знания о винах, новых теориях в физике и методах предсказания динамики отношений в командах. Стремление постоянно угождать другим порождало во мне тревогу. Я чувствовала, что начинаю терять себя, и впадала в тихую панику.

И со временем я стала отказываться от попыток освоить то, что мне было неприятно. Не потому, что я достигла просветления или стала смелее, а в силу усталости. Это происходило постепенно, задание за заданием, мысль за мыслью. Мне становилось все труднее сопротивляться интересным и увлекательным задачам. Они умоляли меня уделять им больше внимания. Я поняла смысл выражения «выбирайте сражения» и больше не могла бороться со своими инстинктами. Я хотела ощущать себя на одной волне с Силой, а не идти ей наперекор. Готовность хвататься за любые задачи уже казалась не похвальным качеством, а источником лишней мороки. Я перестала осуждать себя за то, что не горю желанием учиться некоторым вещам. Опыт показал, что нагоняя от руководства в любом случае не избежать, так что я опять стала сама себе начальником.

Признаваясь себе, что какая-то задача мне неприятна, я чувствовала, что сделала огромный шаг вперед — не только для себя, но и для всех людей со смелыми целями.

К черту Excel! Уродливая, негибкая программа. Чем учиться считать центы, я лучше придумаю, как зарабатывать тысячи. Я хочу быть лидером, а не менеджером. Большинство коллективных собраний и встреч — бесполезное болото, не хочу в этом участвовать.

Конечно, у меня были сомнения — это нормально на пороге преобразований. Ведь на самом деле я на приличном уровне разбиралась в ИТ-системах и налаживала их работу. У меня хорошо получалось мотивировать сотрудников и добиваться от них самой эффективной работы. Я неплохо вела встречи и умела молниеносно обрисовать приоритеты. В целом я была очень компетентным сотрудником. Но может ли компетентность нейтрализовать чувство уныния? Ведь всем взрослым людям приходится выполнять рутинную работу, разве не так?

Я начала замечать, что меня тянет к эксцентричным людям, безумным, одержимым фанатикам, которые погружались в мир своего творчества. Мне импонировали те, кто признавался в своем незнании: «В этом я не разбираюсь, понятия не имею». Какой приятный своей правдивостью ответ! Это не лживые уверения людей с пустыми глазами, которые изображают всезнаек и притворяются заинтересованными. Специалисты меня интриговали, а энтузиасты приводили в восторг. Я хотела входить в число Увлеченных. «Безумцев», по определению Керуака, «тех, кто… хочет всего и сразу, никогда не зевает и не говорит банальностей, а горит, горит, горит, как великолепные желтые фейерверки, вспыхивающие на фоне звезд…» Почти поэзия.

Быть «универсалом» далеко не так полезно, как считается

Спокойный, но настойчивый голос то и дело напоминал мне: «Твоя цель в этой жизни — быть не достаточно хорошей, а потрясающей». Правильно. Поняла. Потрясающей. И я сделала удачный вывод:

На кого вы пытаетесь произвести впечатление?

Что вам приходится заставлять себя делать?

Чего вам никогда-никогда не хотелось бы больше делать?

Приветствуйте свои слабости

Если у вас достаточно сил и гордости, чтобы нести свой флаг супергероя, то хватит смелости признаться, что именно у вас получается паршиво. Пользы от таких признаний хватит надолго.

Признавая свои минусы, вы:

• привлекаете других, показывая, что человеческие слабости вам не чужды: «Как, вы не суперчеловек? Тогда давайте дружить!»;

• демонстрируете, что, используя свои сильные стороны, можно достичь блестящих результатов, и тем самым вдохновляете других;

• способствуете командной работе и сотрудничеству;

• можете получать пользу от чужих достоинств;

• закладываете основы для искреннего общения;

• получаете помощь и поддержку других;

• получаете возможность не делать все; кто бы мог подумать!

• даете себе разрешение следовать своей гениальности.