Парни с обложки Ветрова Ольга
– Да я же не про тридцать серебреников говорю. Вот захочет Екатерина сделать нам бяку, а себе приятное. Кто же ее будет винить после вчерашнего вечера, который перестал быть томным?
– Олег, наконец-то! А то мы уже начали скучать! – Еще одна помощница юриста, Олеся Завадская, вышла из лифта вместе с еще одним юристом фирмы «Горчаков и партнеры», Всеволодом Каневским, дядечкой в костюме-тройке и с бородкой.
В отличие от Кати, они явно обрадовалась своим боссам.
– Как там, в тюрьме? Наверное, не гламурненько? – это был вопрос Олеси.
– Ну почему же, мой сектор как раз обслуживала «мисс Уголовно-исполнительной системы», – подмигнул Черкасский. – Скучно не было... Вы вот в курсе, что Совет Европы запрещает красить стены в камерах в мрачные тона, подталкивающие к самоубийству? Нет, только в светлые, приятные, постельные оттенки.
– То есть ты не собираешься требовать компенсации за незаконное лишение тебя свободы? – это был вопрос Всеволода.
– Катя, пойдем в мой кабинет, там все обсудим, – распорядился Горчаков. – Не торчать же в коридоре. Здесь и так почти митинг.
Катя, как примерный сотрудник, отправилась за руководством. Хотя нет, она отправилась, как охотничья собака, взявшая след.
Она впервые оказалась на ковре у столь высокого начальства, вернее, на ламинате. У Горчакова и Черкасского была одна приемная на двоих, но две секретарши и два кабинета. Секретарши – почти клоны Ксюши и Лады, видимо, они пришли на эту должность тоже из моделек. Они очень оживились, начали охать и интересоваться тюремными буднями.
Черкасский подробно описывал им мисс УИС, а Горчаков отвлекаться не стал, распахнул перед Катей дверь своего кабинета. Какая честь!
– Ты что-нибудь слышала про «Охоту на лис», «Ночной дозор» и другие игры? – Алексей занял свое начальственное кресло – кожаное, белоснежное.
Интерьер был задуман в черно-белых тонах. Черная плитка, белая кожаная мебель. Стильно. Провокационно. Гламурно.
– Компьютерные игры? – уточнила Катя.
– В том-то и дело, что реальные. Собирается народ, обговариваются правила, даются задания. Например, встать в подземном переходе и просить милостыню. Или подобраться к зданию банка и скрутить камеры наблюдения. Или обнаружить какую-то вещь. Ее спрятали, но есть подсказки, где искать. Этакий «Код да Винчи» на московских улицах.
– И люди в это играют? – удивилась Катя.
«Им что, больше заняться нечем?»
– С большим азартом. Устают менеджеры сидеть в офисах, париться в костюмах, стоять в пробках, перекрикивать музыку в ночных клубах. Вот и ищут себе иные развлечения.
– Только мы, сами понимаете, Екатерина, не простые менеджеры, – включился в разговор Черкасский, наконец отделавшийся от секретарш. – И развлечения нам нужны не простые. Нам требовалась VIP-игра. А где ее взять? Пошарили по сайтам, расспросили знакомых. У всех одно и то же. Тоска!
– Но тут случилось непредвиденное, – продолжил Горчаков. – Светик огорошила всех, и в первую очередь мою бабушку, заявлением, что она пишет диссертацию.
– Светик – и диссертация! – закатил глаза Олег. – Это как ядерно-магнитный резонанс и светские сплетни, как высшая математика и высокие каблуки. Короче, ничего общего. Мы так смеялись, а Елизавета Алексеевна не растерялась и попросила дать ей почитать. Светик смутилась: «Ну, это только наброски». Но у нее потребовали хотя бы наброски. И она их принесла. Читала вслух. Мы надеялись, что нас ждет «Вокруг смеха в кривых зеркалах».
– Но наброски оказались весьма любопытными. Там упоминались наши фамилии! Мы и так, конечно, знали, что наши предки ни в чем себе не отказывали. Ни в роковых страстях, ни в мотовстве, ни в бледных девах, ни в упражнениях с огнестрельным оружием.
– Вот он, готовый сценарий! Я тогда так прямо и сказал. Лешка и Коля со мной согласились.
Катя ничего не понимала. Светику диссертация, в самом деле, как корове седло. Это в ее, Катиной диссертации упоминаются дворянские фамилии и весьма свободные нравы!
– Короче, мы отобрали криминальные истории, которые касались непосредственно нас, – слово вновь взял Олег. – Александра Толстая в прямом родстве с Волконскими. Князь Черкасский – из моих предков. Правда, про Горчакова в набросках ничего не было. Но среди его родни имеются птицы такого полета, что любой школьник расскажет их биографию.
– Столыпин? – предположила Катя.
– Именно, – подтвердил Алексей. – Петр Аркадьевич Столыпин – сын княгини Натальи Горчаковой. Итак, у нас было три исторических персонажа. Графиня Астен-Сакен, которую муж душил янтарным ожерельем. Князь Черкасский, похитивший барышню. Премьер-министр Столыпин, которого застрелили в театре. Это и стало основой игры. Мы должны были воспроизвести прошлое в настоящем. Мы бросили жребий. Олегу досталась графиня, Коле – Черкасский. Ну, а мне – Столыпин. Конечно, смерть в правилах игры не значилась. Предполагалось, что нужно выстроить декорации, найти статистов и намекнуть на давнюю трагедию.
– Вы, конечно, в курсе, Катенька, что ваш архив располагается как раз в бывшем доходном доме, где некоторое время квартировала несчастная графиня? – спросил Черкасский. – Вот вам и декорация. Завязать знакомство с самой симпатичной из сотрудниц труда не составило. Мила была мила и покладиста. Когда я предложил заняться «этим» в стенах архива, она не возражала и привела меня в подсобку. Янтарное ожерелье я ей подарил заранее. Ну, а легкое удушение, знаете ли, почти то же самое, что наручники и плетка. Обостряет ощущения. Некоторые любят погорячее. Мила оживилась, сказала, что наслышана про янтарного маньяка, и мы можем в него поиграть. Так что я слегка потянул за цепочку, она принялась стонать и звать на помощь. Но помощь ей не требовалась. Уверяю вас, ей еще никогда не было так хорошо. Но потом вдруг явились вы! От неожиданности Мила дернулась, я ее не удержал, и она ударилась головой о батарею. Вот такой несчастный случай. И никакого убийства. Если бы Мила не оказалась в коме, это было бы пикантное происшествие, «клубничка», не в сахаре, конечно, а в пыли веков. У вас в подсобке довольно пыльно...
Катя пребывала в замешательстве. Такого она, конечно, не ожидала. Удушение в эротических целях? Придумают же! Мила не такая. Хотя хихикать, когда директор архива Платон Молотов тискает тебя в своем кабинете, тоже извращение.
Неужели все было именно так? Зачем этим парням врать Кате? От нее уже ничего не зависит, она им не опасна. Они вообще могли не тратить время на разговор с ней. Да и она не в восторге от этой компании.
Хотя представьте. Прошло пять лет. Екатерина Чижова готовится к громкой презентации своего бестселлера «Род Горчаковых: от величия до вырождения». Однако Алексей Горчаков – по-прежнему красивый и неженатый – напрасно ждет приглашения...
Итак, у нее есть пять лет, чтобы стать известной и создать бестселлер. А события последнего времени можно воспринимать не как предательство и разбивание вдребезги ее сердца, а как сбор материала для книги.
– Очевидно, что план наш провалился с треском и грохотом, – вынужден был признать Горчаков. – То, что задумывалось как историческая реконструкция на грани фола, эту грань перешло. Девушка оказалась в реанимации, Олег – в тюрьме. Это уж не шутки. Game over. Finita la comedia. Но Колька уперся: мы должны продолжать! Так даже интереснее. Ставки растут, реальная опасность только добавляет адреналина. Это же VIP-драйв! И я с ним согласился тогда. Простить себе не могу! Настала его очередь вступать в игру. Предполагалось, что он повторит судьбу князя Черкасского. Найдет барышню, которую можно будет украсть. И устроит перед ней шоу со стрельбой. Патроны, естественно, окажутся холостыми. Барышня – в крик! Все сбегутся! И тут Волконский неожиданно оживет и провозгласит: «Перформанс, господа! Мы тут устроили маленькое представление, чтобы пощекотать нервы себе и всем присутствующим...» Но вся штука в том, что застрелился он по-настоящему. В его револьвере были боевые патроны. До сих пор не понимаю, почему так случилось?
– Наверное, от VIP-драйва он перешел к супердрайву, решил сыграть в «русскую рулетку», – вздохнул Черкасский. – Это было в его стиле...
Катя подобного даже представить себе не могла. История свидетельствовала, что трагедии случаются из-за любви, жажды денег и власти, на худой конец, по халатности. Но не от скуки же!
– Бедные богатые мальчики, – не сдержалась она. – У вас просто-напросто надо было отнять ваши золотые кредитные карточки и уставные капиталы, вот тогда бы вы испытали настоящий драйв! Ходили бы по собеседованиям, коллекционировали отказы, нашли себе работу в коллегии адвокатов на окраине. Бесплатно бы защищали всяких карманников. Обычным людям совершенно непонятно, как завтра прожить на то, что получил сегодня. Вот где адреналин! Ни на минуту не расслабишься!
– Да, у народа прорезался глас, – констатировал Черкасский. – А с виду наша Катенька была такая тихоня, хотя тогда в подсобке кричала громко. Так что потенциал явно был. Да, Лешка? Очевидно, тебе удалось его раскрыть где-нибудь между Москвой и Миланом? Стоны, переходящие в крики...
Даже новая, улучшенная Катя не смогла не покраснеть от этого прозрачного намека. Вернее, как раз не прозрачного, а заляпанного грязью.
– Ты знаешь, Олег, а мне уже твои сокамерники звонили, – не остался в долгу Алексей. – Просят вернуть клоуна на арену, точнее, на нары. Скучно без него даже конвойным собакам. Так что мы можем это устроить. По вновь открывшимся обстоятельствам...
– Это угроза, друг?
– Это предупреждение, друг. Последнее!
– Извините, что перебиваю, – вмешалась Катя, – но что касается диссертации...
– Я знаю, – кивнул Горчаков. – С самого начала было понятно: ее писала не Светик. Но мы решили, что она заказала ее кому-нибудь. А потом ты упомянула графиню Астен-Сакен. Совпадение? Мы решили это проверить и поручили тебе задание про предков Черкасского. И все встало на свои места. В основу нашей игры легла твоя диссертация, Катя!
– Во что это обошлось Светику? – поинтересовался Черкасский. – Она так мечтает влиться в твою семью, Лешка, что за ценой не постоит.
Вообще-то, Светик попросту украла Катин труд. Во всяком случае, она не предупредила автора, что устроит публичные чтения в усадьбе Горчаковых.
– Коммерческая тайна, – холодно сообщила Катя.
Все-таки подруга. И, как оказалось, Светик предлагала Кате самый безболезненный вариант решения проблемы с Черкасским.
– Я понятия не имела, что вы решите это экранизировать. А то потребовала бы авторский гонорар и процент с проката. Но разве такое можно было предвидеть?
– А мы вообще непредсказуемые парни, но, в общем-то, симпатичные, – подмигнул ей Черкасский. – И вы на нас, Екатерина, не обижайтесь. Мы же ничего плохого не хотели. Нужно же было как-то выпутываться. Денег вы не взяли, хотя мы вам предлагали не только процент. А предавать огласке эту историю с игрой мы не могли. Не любим мы «желтую» прессу. Да и невесте моей, Тусечке, архивные приключения с милой Милой не понравились бы. Я же убедил ее, что все это происки врагов. В том числе и недоброжелателей ее папани. Так что она меня любит, жалеет, ждет...
Ах да, есть же еще невеста! Дочка министра, кажется? А ведь многие этим Тусечкам и Светикам завидуют. Не жизнь, а глянец, не мужчины у них, а парни с обложки! Правда, под этой обложкой столько всего: и Милы, и Кати, и «мисс УИС». И все это – только за последнюю неделю.
– Кать, ты нам веришь? – Алексей опять как-то слишком серьезно на нее посмотрел. – Олег не убийца. Это просто недоразумение. И теперь оно разрешилось. Мы действительно слишком заигрались. И наказаны за это. Больше никаких игр.
– Начинаем новую жизнь! – не без пафоса провозгласил Черкасский. – Вместо золотых кредиток – простые, вместо виски – безалкогольное пиво, вместо девочек – мальчики.
– Да, тюрьма оставила неизгладимый след, – покачал головой Горчаков.
– Я имею в виду крепкую мужскую дружбу.
Видимо, это для них обычный стиль общения, поняла Катя. Приколы, подколы, уколы. Дикобразы какие-то. Верит она им? Пожалуй, да. Такое выдумать трудно. Тем более что все это действительно есть в ее диссертации. И у Светика имелся к ней доступ. Сколько раз она в архив забегала: то за одной справкой, то за другой выпиской.
Ради развлечения «золотая молодежь» и не такое устраивает. Светик рассказывала и про гонки на снегоходах со смертельным исходом, и про погружения с аквалангом в какие-то бездонные впадины, да еще после того, как покуришь кальянчик с гашишем... К счастью, Катю все это не касается. Задело случайно, но тут же и отскочило.
Что ж, суду все ясно.
– Мне пора. – Катя поднялась. – У меня очень много работы.
– Катя... – Горчаков тоже вскочил со своего места.
Но дверь за ней уже закрылась.
Надежде новая работа понравилась. Ну и что – мотаться в Москву, ну и что – сидеть допоздна. Зато там такой офис, такие важные мужчины и такие модные мадамы! Надю их пренебрежительные взгляды на ее простенькие босоножки не смущали.
Пусть сначала напишут слово «дерматин» без ошибок, а потом строят из себя!
Ее мужа Кирилла новая работа жены подвигла на небывалое: после смены он не стал пить пиво с мужиками, а вызвался встретить Надю и отвезти ее домой на машине, которая уже прибыла из ремонта. Они захватили и Катю. Втроем стоять в пробке веселее.
– Да-а, красавчик твой Горчаков, – делилась впечатлениями Надежда, повернувшись с переднего сиденья к Кате. – Да и Черкасский тоже ничего. А все эти помощницы, похоже, вообще не работают, а только вздыхают по поводу своих начальников. Если бы Светик организовала мастер-класс «Из сотрудниц – в невесты», отбою бы не было от желающих его посетить.
– Ух, е... Куда прешь, б...! – Кириллу явно не понравился маневр соседа по проезжей части.
Катя вздрогнула, Надя даже бровью не повела.
– Из кабинета, куда меня посадили, такой обзор, – продолжила она. – Стеклянная дверь выходит прямо на холл у лифтов. И хочу я тебе сказать, Светик оттуда смотрится не в шоколаде. Сегодня, например, она явно поцапалась со своим женишком. Горчаков и Черкасский собрались куда-то смотаться, а Светика не взяли. У лифта случилось целое светопреставление. Ну, хороший из меня засланный казачок?
– Ух, е... Прибавь газу, на х...! – потребовал Кирилл от кого-то, кто его явно не слышал.
Зато Катя и Надя слышали, но ничего прибавить не могли.
– Можно без истерик? – не выдержала Надежда.
– Сама, в натуре, за руль садись, – огрызнулся благоверный. – Одни козлы кругом...
Катя предпочла бы ничего не знать про Алексея Горчакова и его невесту. Хотя не исключено, что Светик пригласит ее на свадьбу. Ее триумфу нужны свидетели. Нет, надо просто все забыть. Даже хорошо, что она подписала эти показания. Глупо было бы упорствовать, если Черкасский – даже не маньяк.
Выходит, он незаслуженно в СИЗО попал? Хотя, с другой стороны, нечего было устраивать эти безумные и бездумные развлечения. Катя с детства слышала от отца поговорку: баловство до хорошего не доводит. А здесь не о шалостях речь, а об играх со смертью. Ничего удивительно, что закончились они плачевно.
Простить и забыть. Не было никакого янтарного маньяка, никакого головокружительного романа. Ничего не было. Была чужая игра, в которую Катя случайно оказалась втянута. Но теперь она закончилась.
На следующее утро по дороге на работу Катя зевала на заднем сиденье микроавтобуса, когда водитель сделал погромче новости по радио.
– Новая жертва янтарного маньяка, – услышала Катя. – Вчера в больницу была доставлена молодая женщина. Как нам удалось узнать по своим источникам, у нее на шее – янтарное ожерелье и следы удушения. Она скончалась, не приходя в сознание. Это уже третье нападение на женщин за последнее время, где фигурирует янтарь. Был даже задержан подозреваемый, но его вина не подтвердилась. Так что душитель остается на свободе и продолжает свое черное дело...
11
Гламур – это маскировочная сетка на полуразрушенном здании, вуаль, скрывающая неисправимые дефекты.
Черкасский – маньяк, это очевидно. Развели они Катю во второй раз! Они не играют в преступления, вычитанные в ее диссертации, они совершают их. Вот в чем состоит их игра! И не жребий они бросали, а выбирали жертв по своим наклонностям. Волконский, наверное, пребывал в депрессии, вот и схватился за револьвер. А Черкасский предпочитает отнимать чужие жизни. Пока он находился за решеткой, женщины могли спокойно носить янтарь. Но вчера пора безмятежности для них закончилось. Зверя выпустили из клетки, и он в первый же вечер отправился на охоту. Настолько уверился в собственной безнаказанности, что не стал ждать и сдерживать свои патологические желания.
Если бы не продажность правоохранительных органов и не слабость характера Кати, та девушка была бы жива. Подумаешь – статья, подумаешь – позор! Испугалась она косых взглядов!
Но теперь-то все поймут, что Черкасский опасен? Он сам себя выдал. Поступки говорят громче слов. Да они буквально вопят: «Держи вора, укравшего три жизни!» Потому что кома – это не жизнь. Неужели уши следователей слышат лишь шелест купюр?
Она узнает об этом, когда придет на работу. Черкасский может сидеть в своем кабинете, а может – в тюрьме!
Планерка прошла в расширенном составе. С участием верховного командования. И атмосфера на ней была необычной. Если Валерия говорила в основном по делу, то Алексей Горчаков и Олег Черкасский болтали о чем хотели. Причем хотели даже не они сами, а прекрасная половина фирмы.
– Я тут прочитала статью: «Чем женщины цепляют мужчин?», – игриво сообщила Олеся Завадская. – Мальчики, вы просто обязаны ответить на этот вопрос!
– Зацепить можно только чем-нибудь острым, – интимно поделился Черкасский. – Каблучком, язычком...
Его тон был вопиюще неприличен. Не говоря уже о том, что этот парень должен был, как минимум, звонить своему адвокату в соседний кабинет, а не флиртовать со своими сотрудницами. Озабоченный вид имела только Катя. Остальным было наплевать на то, что их шеф – маньяк-убийца. Ведь он богатый и обаятельный маньяк!
– А ты, Алекс? – Олеся бросила томный взгляд на Горчакова.
– Тогда я за остроту ума, – ответил Алексей и посмотрел почему-то на Катю.
– Спасибо за комплимент, дорогой, – воскликнула Светик немного нервно. – Но, Олеся, не будь ребенком. Их цепляет только одно, хотя позы могут быть самыми разнообразными. И не надо впаривать про остроту ума! Спорим, что вчера вас подцепили каким-нибудь шестом.
– Кассандра ты наша! – Черкасский совсем этого не стеснялся. – Да, у нас был мальчишник по поводу моего безусловно-досрочного освобождения. И мы с Лешкой провели его в крутейшем стриптиз-клубе, сожалея только о том, что Коляна нет с нами. Светик, ну ты же понимаешь, есть мероприятия «только для мальчиков».
– Эх, жаль, меня не взяли, – завистливо вздохнул Влад. – Я, конечно, не мальчик, но муж и отец двоих детей. Однако хочу вам сказать, что взгляд на женское тело через объектив – самый объективный...
– Дело тут не в теле, а в алиби, – заявил Горчаков, словно специально для Кати. – В новостях было об очередном нападении на девушку в янтарном ожерелье. Так вот, Олег в это время находился в клубе, и я могу это подтвердить. Так что подозрения отпадают.
Видимо, как одежды стриптизерш.
«Рада за вас». Катя чуть не сказала это вслух. Все-таки не только ее беспокоит эта третья жертва. Уже прогресс.
– Не исключено, что кто-то пытается подставить Олега, – предположила Валерия. – Пока он был в СИЗО, нападения прекратились, а теперь вот опять.
– Или это действительно маньяк, одержимый страстью к янтарю и девушкам. Он не выходил на охоту, пока была возможность повесить свои подвиги на другого. А теперь у него руки развязаны, – выдала версию Марта.
– А может быть, на стриптизе смотришь куда угодно, только не на своего соседа по столику? И не контролируешь постоянно – здесь он или отлучился на часок? – это Катя добавила свою ложку дегтя.
Когда тебя приглашают в ресторан и грубо срывают розовые очки, мир уже не кажется белым и пушистым. Эти типы столько ее дурачили, что она поверит им, лишь когда весь персонал стриптиз-клуба пройдет через детектор лжи.
– Катенька, вы все еще считаете меня злодеем? – притворно удивился Черкасский. – А Лешку – распутником, который не в состоянии оторвать глаз от полуголых дамочек?
– Видимо, Катенька вас немножко знает, – не без ехидства бросила Валерия. – А вот что нам пока неизвестно, так это оплатила ли Светик пошлину за иск Толмачева?
– Почему я? – возмутилась Светик. – Не люблю слово «пошлина». Пошлятиной отдает.
– Вам не надо самой идти в банк. Вызовите курьера, – посоветовала Валерия. – Давайте уже работать, а не болтать.
– Ну как ты, Чижик? – Надя остановила Катю у лифта.
– Ты уже здесь? – удивилась Катя.
– Могу приходить пораньше, пока в школе каникулы. Да и за тебя беспокоюсь. Сама же отправила тебя в пасть к этим акулам. Они хотя бы не скалят на тебя свои зубы с бриллиантовыми пломбами?
– Да нет. Они опять прикидываются форелью. Черкасский, похоже, не собирается меня душить. Светик не тычет в глаза тем фактом, что меня соблазнил ее бойфренд с целью шантажа. А сам бойфренд пытается сделать вид, что ему даже немного стыдно за свое поведение. Так что они – вполне воспитанные акулы.
– Если не заплывать с ними в открытое море.
– Я не собираюсь заплывать с ними и в закрытое. Если хочешь, Надь, в выходные поедем на речку с тобой и Павликом.
Спокойная, уверенная, деловая. А любовь – это глупость, причем опасная. Она делает человека уязвимым. Не нужна Кате любовь. Ей нужно покопаться в делах давно минувших дней. У нее сегодня утром появилось интересное задание.
– Мне вас госпожа Стурова порекомендовала. Надеюсь, вы мне поможете. Только просьба у меня не совсем Обычная. – Седовласый мужчина с беспокойством оглядывал Катю, не зная, с чего начать. – Дело в том, что я открываю ресторанный бизнес. Юридическое сопровождение у вашей фирмы заказал. Но тут вот какое дело. Я хочу сделать акцент на нашу фамилию – Бабаевы. Помню, мне бабушка рассказывала, что наш предок когда-то владел трактиром. Это то, что мне нужно. Преемственность поколений, столетние традиции русской кухни и все такое. Мне нужен материал для рекламных статей про Якова Бабаева. Он жил в начале XIX века и даже был депутатом городской думы. Вот такой у меня предок. Сможете отыскать сведения про него? Чем подробнее, тем лучше.
– Да, конечно, – ответила Катя. – К вечеру все будет готово.
Конечно, за такой короткий срок невозможно узнать все о трактирщике. Но вот депутат, вернее, гласный городской думы – это другая история. Потому что сведения о них заносились в формулярные списки, которые как раз и хранились в Катином архиве.
Пришлось ей заглянуть в родные стены. Платон Молотов встретил свою бывшую сотрудницу недовольной миной и ворчанием.
– Где вас носит? У нас тут столько запросов. Администрация президента требует поднять документы. А мне какую-то вчерашнюю студентку прислали, она даже не знает, где что лежит.
Видимо, студентка типа Кати. Если бы она была типа Милы, от нее бы никаких знаний и не требовалось.
Но Катя вдруг подумала, что лучше такой начальник. Он хотя бы не скрывает, как к ней относится. А если и использует в своих целях, то не маскирует это, а просто приказывает: подготовьте статью, найдите сборник, переделайте ссылки.
Новенькая оказалась кудрявой, толстой и бестолковой.
– И почему я должна за такие деньги работать? – все время вздыхала она.
– Наверное, потому что вы пришли работать сюда, а не в «Газпром» или какую-нибудь другую стабильно развивающуюся компанию, – отвечала Нина Федоровна. – Катенька, как ты похорошела! Влюбилась, что ли? Или в реалити-шоу поучаствовала? «Снимите это немедленно»?
– И то, и другое, – улыбнулась Катя, но в подробности вдаваться не стала.
– Ваш предок действительно владел трактиром, – в тот же день Катя докладывала ресторатору о проделанной работе. – Правда, не думаю, что он – персонаж для рекламы. Так как 4 февраля 1813 года он был обвинен «в недозволенной продаже одного ведра французской водки из своего погреба». Из-за войны с Францией в России действовали ограничения на торговлю ее товарами. По Манифесту от 30 августа 1814 года по случаю разгрома Наполеона Бабаев был прощен. Но вскоре последовали новые конфликты с законом. Сначала это было рукоприкладство: драка с посетителем. Потом Яков Бабаев купил партию водки у заводчика Глазова, но не оплатил пошлины за провоз крепких напитков на тысячу рублей. Так что у Бабаева была подпорченная репутация, и его трактир вскоре прогорел.
– Черт! – Похоже, мужчина расстроился. – И что же мне теперь делать с рестораном?
– Открывать. Но строить рекламную кампанию на прошлом вашего рода я бы не советовала. Не стоит подчеркивать вековые традиции дебошей и акцизных нарушений.
– Но, с другой стороны, любой пиар хорош, даже черный. Он даже больше запоминается, – повеселел начинающий ресторатор. – Какой же трактир без левой водки и хорошей драки? Возможно, что незаконопослушный предок все-таки мне пригодится. Благодарю за оперативность.
Передав взволнованному потомку ксерокопию формулярного списка на горе-трактирщика, Катя отправилась в больницу к Миле. Давно надо было ее навестить. Жаль, что нельзя купить соки и фрукты, сложить все это на тумбочку, придвинуть стул к кровати и расспросить пациентку о том, что говорят врачи. И о том, что случилось тем вечером.
А Черкасский держится очень уверенно. Всем своим видом он словно говорит: я не имею никакого отношения к новому нападению, если мне понадобится кого-нибудь придушить, я сделаю это не в темном, пахнущем кошками подъезде, а в элитном клубе, пахнущем марихуаной, со специально обученными девушками.
Неужели на самом деле в столице орудует маньяк? Он задушил ту, первую жертву, потом взял тайм-аут, а теперь опять активизировался. Ведь Черкасский не признался в первом нападении. Он не отрицает только эпизода с Милой. Но, по его мнению, в нем не было ничего маниакального. Эротическая фантазия по чистой случайности закончилась трагически.
Впрочем, зачем скрывать? У этой случайности есть имя и фамилия. Катя Чижова! Это она ворвалась в подсобку в самый неподходящий момент. Участники «исторической реконструкции» так растерялись, что Мила грохнулась на пол, ударившись головой о батарею. Именно черепно-мозговая травма погрузила ее в кому, а вовсе не попытка удушения. Так что, если называть вещи своими именами, на грани жизни и смерти Мила оказалась из-за Кати.
У ворот больницы Катя заметила знакомого. Ей навстречу шел Петр – тот самый поклонник Светика, которым она вертела перед носом Горчакова, как красной тряпкой перед быком. Впрочем, не исключено, что это был всего лишь отвлекающий маневр. Светик специально развернулась к Пете, чтобы освободить проезд для Кати. Но теперь стоянка возле Алексея опять для всех, кроме его невесты, запрещена.
Выглядел Петр хмурым, по сторонам не смотрел.
– Здравствуйте, – проявила вежливость Катя.
– Привет, – буркнул он, явно не узнавая.
– Навещали больного?
У ворот больницы все – друзья по несчастью.
– А вы, собственно...
– Катя Чижова.
– А-а, подруга Светика, – вспомнил Петр. – Вот скажите, почему, если женщина красива, она обязательно стерва? Это природой заложено или мужчины виноваты: потакают, соблазняют, обхаживают. И она уже возомнила о себе...
Катя вдруг увидела в этом большом раздраженном мужчине ту же скомканную туалетную бумагу, какой ощущала себя. Ее обманул Алексей, Петра использовала Светик.
– Вспомните классику, – попыталась утешить Катя владельца авиакомпании. – Первым дело самолеты, ну, а девушки...
– Суп с котом, – оборвал Петр. – Это для девушек главное – международные рейсы. Вот вы, наверное, сюда пришли тоже какого-нибудь богатенького Буратину навещать.
– С чего вы взяли? Я к коллеге по работе пришла. А работали мы в бюджетной организации.
– В Госдуме, что ли? – хмыкнул владелец авиакомпании.
– Почему в Госдуме?
– Потому что это очень дорогая клиника.
Надо же! Особого богатства у Милы Катя не подозревала. Напротив, Мила была сиротой, воспитывалась в детском доме, единственная ценность – это квартира, которую государство за ней оставило после того, как ее родители-пропойцы перепились до смерти. Кто же оплачивает ее лечение? Неужели Черкасского совесть замучила? Логично. Он как никто был заинтересован, чтобы Мила побыстрее очнулась и подтвердила его показания. Или наоборот: чтобы она оставалась в коме и не раскрывала рта. Интересно, какую установку он дал врачам? Ведь кто платит, тот и заказывает капельницу.
Пускать Катю к Миле толстая медсестра отказалась.
– Посещение только для близких родственников, – рявкнула она. – Остальным запрещено. Идите отсюда, девушка.
Катя не любила нарушать запреты, но она должна была увидеть Милу. Прощения попросить. За то, что ворвалась тогда, или за то, что убийце помогла на свободе оказаться.
– Ваша пациентка – сирота. Для нее работа – дом родной. Внимание коллег – это так важно, сами понимаете, – принялась искать подход Катя. – А то ведь, сами знаете, есть не коллективы, а зоны повышенной опасности. Там если стреляют глазами, то на поражение. А если чешут языками, то у тебя за спиной.
– Да-а, коллективы бывают разные, – кивнула медсестра. – Зависть коллег, недовольство начальства...
– У нас не так. В нашей организации главное богатство – это люди. И я от имени и по поручению всего коллектива... А вы меня не пускаете!
– Ну, хорошо, – сдалась толстуха. – Вот вам халат, вот бахилы, идите в палату, второй этаж, третья дверь направо. Только недолго, чтобы доктор не заметил. Он запретил к Кострыкиной посторонних пускать.
Катя поднялась на второй этаж, повернула направо, но возле указанной двери остановилась в некоторой растерянности. Из палаты доносилась энергичная музыка. Но ведь Мила в коме и в реанимации? Хотя, может, это новая методика? Неизвестно, слышит ли что-нибудь человек в состоянии клинической смерти. Но если слышит, то почему не заводную музыку, тем более что Мила любила ходить на дискотеки. Пусть быстрее выздоравливает, диджеи ждут.
Или это соседи по палате развлекаются? Но в элитной клинике должны быть одноместные апартаменты.
Катя осторожно открыла дверь палаты. И замерла в изумлении. Комната больше напоминала номер в хорошей гостинице, нежели палату в медицинском учреждении. Вместо больничной койки – довольно широкая кровать. Одна. Так что номер все-таки одноместный. Музыка доносилась из включенного телевизора. Конечно, какие-то приборы и капельницы стояли возле постели. Но само ложе оказалось пустым, одеяло было скомкано.
Что это значит? Милу увезли на процедуры? Но ведь она без сознания!
Катя шагнула обратно в коридор, прикрыла дверь. Нужно уточнить у кого-нибудь.
– Ну что же вы, – мимо проходила все та же медсестра, – передумали навещать свое богатство?
– Так палата пуста.
– Не смешите меня, девушка. Пациентка в коме, куда же она денется?
– Но ее нет в палате!
– Этого не может быть.
Толстуха протиснулась мимо Кати и распахнула дверь.
– Девушка, может быть, вам тоже госпитализация требуется? – хмыкнула она. – У офтальмолога проверялись? Очки-то протрите, вот она, ваша больная.
Катя заглянула в палату. Музыка больше не звучала, экран телевизора потух. На кровати лежала Мила, худая и бледная. К ее руке были присоединены какие-то датчики, из носа торчала тонкая кислородная трубка. Все как в сериале «Скорая помощь».
Но минуту назад декорации были совсем другими, да и главная героиня отсутствовала.
Или это опять началось? И у Кати проблемы не со зрением, а с головой. История с пиццей, которую она не заказывала, с аллергией у Валерии, о которой ее Светик якобы предупреждала... Теперь вот галлюцинации. Слуховые и зрительные. Палата оказалась не пуста, пациентка появилась, зато музыка исчезла.
Похоже, Катя сходит с ума?
12
Спокойно! Нужно рассуждать логически. У Кати, конечно, в последнее время случались переживания и потрясения, но не до такой же степени. Собственный ум ее вполне устраивает, не собирается она с него сходить. Ей удалось даже раскрутить Горчакова и Черкасского на признание. И эта невероятная идея о том, что сводка криминальных происшествий была буквально списана с Катиной диссертацией, оказалась не такой уж бредовой.
Надо просто понять, в чем тут дело. Почему Мила поменялась местами с пустотой? В палату ведет одна дверь. Возле нее Катя и разговаривала с медсестрой. Пациентка мимо них на каталке не проезжала и не проходила на своих двоих. Несмотря на улучшенную планировку, балкона в комнате нет, поэтому и туда Милу не вывозили подышать воздухом.
Катя потопталась на пороге, огляделась. Слева от кровати имелась дверь, которая вела в санузел. Так что Мила могла находиться там. Правда, Катя никогда не слышала, что люди в коме самостоятельно принимают душ. Она на всякий случай заглянула за дверь. Вдруг там притаился коварный санитар, который играет в прятки с лежачими больными? Игры, как убедилась Катя, бывают самые неожиданные. Но в маленьком пространстве между душем и унитазом никто ни во что не играл.
Выходит, посторонних в палате не было. Тогда кто же включил и выключил телевизор? Мистика какая-то!
Кома – явление загадочное. Может быть, пока тело спит, дух бодрствует и гуляет сам по себе? Но этот дух и тело с собой уволок! Видимо, вдвоем веселее.
Стоп! Потусторонние версии лучше не рассматривать. Ее оружие – логика. Итак, остается лишь одно разумное объяснение.
Катя подошла к кровати и негромко, но убедительно произнесла:
– Мила, это я, Катя. Мне так нужно поговорить с тобой. Столько всего случилось. Ты не поверишь!
Пациентка никак не отреагировала. Ритмично попискивал какой-то прибор, видимо, следящий за работой сердца.
– Пора тебе уже как-то выкарабкиваться из этой комы. Ну разве это место для молодой симпатичной барышни? К тому же столько мужчин жаждут с тобой пообщаться. Следователь, например. Эта история с Черкасским – очень странная. Он заявил, что у вас в подсобке имело место недоразумение. Ему поверили и отпустили. Но вчера опять задушили женщину, и на шее у нее оказалось янтарное ожерелье. Мила, ты должна очнуться и развеять сомнения: нападал на тебя Черкасский или нет?
Но Мила не горела желанием исполнять свой гражданский долг. Видимо, интуиция ей подсказывала, что следователь – не тот мужчина, ради которого стоит пойти на все, даже на допрос.
Что ж, Катя знала вкусы подруги и сменила тактику.
– Пока ты здесь, я единственная свидетельница по этому делу. Единственной быть всегда приятно. Так что я теперь работаю в фирме Черкасского, купила контактные линзы. Все говорят, что я похорошела. Жаль, что ты вынуждена чахнуть здесь. Ты такая бледная! Эти трубки тебе совершенно не идут. Впрочем, кому они идут? Ты так похудела! Особенно грудь...
Этого Мила вынести не смогла. Она с возмущением распахнула глаза и выдернула кислородную трубку из носа.
– Тебе не в фирме Черкасского надо работать, Чижова, а в реанимации. Ты и мертвого поднимешь! – выпалила она.
– Доброе утро, спящая царевна! – обрадовалась Катя.
Она не сошла с ума, и дух Милы никуда не утаскивал собственное тело. Ее коллега просто очнулась. Но почему-то не пожелала ни с кем поделиться этой хорошей новостью.
– Мил, ты почему партизанишь? – поинтересовалась Катя. – Представляешь, что я подумала, когда заглянула к тебе, а постель – пуста.
– Да доктор только перед тобой ушел, я подумала, что никто больше не явится, и позволила себе нормальные человеческие радости: телек и душ.
– А доктор знает, что тебе стало лучше?
– Нет, конечно.
– Почему?!
– Потому что первое, что я услышала, когда пришла в себя, это слова доктора: «Не волнуйтесь, если она очнется, мы это дело быстро поправим. Исход болезни будет целиком и полностью зависеть от вашей платежеспособности». «Хотите заглянуть в мою налоговую декларацию?» – спросил какой-то второй мужик противным голосом. «Нет, конечно, я верю в вас и в тот счет, который вы открыли на мое имя...»
– Душевная беседа у кровати тяжелобольного, – оценила Катя.
– И не говори. Я от ужаса чуть обратно в кому не впала! Вместо криков радости и транспарантов: «Добро пожаловать в мир живых!» – услышать такое... Я поняла, что мое выздоровление кому-то сильно помешает. Этот кто-то подкупил моего лечащего врача. И я нахожусь в полной их власти. Захотят – вообще отравят и скажут, что так и было. В свете всего этого спящая царевна не спешила просыпаться. Сначала мне, естественно, было очень не по себе. Хотелось хоть с кем-нибудь поделиться. Но даже позвонить не получалось. Ни мобильника у меня, ни карточек для таксофона. Хотя кому бы я позвонила? Кто бы мне поверил? Так что уже несколько дней на свой страх и риск я веду двойную жизнь. Это несложно. Здесь все делается по часам. Обходы, капельницы, уколы. К счастью, уколов мне не назначено. Вот капельницы втыкают, но я их тут же вытыкаю, сливаю в стаканчик. Телик от скуки смотрю. Одна проблема – никакой еды. Воды-то можно и из-под крана выпить, а вот с твердой пищей – беда. Хотя, знаешь, я и эту проблему решила. Несколько раз доползала до столовой. Тут все друг на друга похожи – бледные и в халатах. Так что на меня никто особо не смотрел. И я воровала ватрушки и молоко с подноса. А ты, кстати, Катюх, что-нибудь поесть принесла? Нет? Ну что ж ты, пришла навещать больного с пустыми руками! Могла бы хоть обязательных бананов притащить.
– Но ты же была в коме! – попыталась оправдаться Катя. – Как бы я бананы в тебя впихивала? Через капельницу? Слушай, Мил, а кто этот кто-то, который врача подкупил? Наверное, Черкасский не хочет, чтобы ты показания давала.
– Нет, это не Олег, – покачала головой Мила. – Я, конечно, лица не видела. Но голос точно не его.
– Значит, вы с ним на самом деле были знакомы и он не нападал на тебя? – Катя решила все-таки сверить их показания.
– Нападал, но не больно, а даже приятно, – призналась Мила. – Если честно, это было не слишком прилично. Но мы наплевали на приличия. Покурили травки, расслабились...
– В нашей подсобке? А что, все номера люкс оказались заняты?
– Иногда, видишь ли, не до номеров. Страсть захватила и понесла. Впрочем, тебе, наверное, не понять.
– Наверное, – согласила Катя.
Читать бесплатно другие книги:
