Я, депутат... Всенародный избранник Корчак Александр

– И за что же вы мне платите? – удивилась Эльвира.

– Я же вам говорил, наше телевидение необычайно щедро оплачивает такие передачи. А ваш фильм, – он засмеялся, – своего рода шедевр.

Эльвира, продолжая держать в руках конверт, удивилась:

– Но это ваш фильм.

– Да, но он создан по вашему сценарию.

Эльвира повернула конверт, открыла его, достала чек.

– Вот видите, цифра 50, – он показал пальцем. – Это пятьдесят тысяч долларов.

– Надо же, я такую сумму еще не держала в руках.

– Так держите, крепче держите, вы заслужили ее.

Монотонность ответов Эльвиры была объяснима. Она мучительно думала, пригрозить ли ему пистолетом, если он откажется дать ей эту кассету. А то, что он откажет, она ничуть не сомневалась. Дело было запущено, и запущено под большие деньги.

«А они умеют считать деньги», – подумала она. И что делать, если он даже и под пистолетом их не отдаст? Она тщательно взвешивала и оценивала ситуацию с разных позиций.

Эльвира молча достала ручку и подписала листы там, где стояла галочка. Наконец она что-то решила, тряхнула головой, как бы поправляя прическу, а на самом деле отбрасывая тяжелые мысли.

– Я вам верю, мсье Мерфо, так же, как себе, но у нас в связи с показом этого фильма возникли большие неприятности.

– Вот как? – Улыбка сошла с его лица, он откинулся на спинку кресла. – И в чем дело? Объясните.

– Депутат Расшумелов отстранен от работы. Что напрямую связано с показом этого фильма. Я вам говорила о возможных последствиях. Как вы, надеюсь, помните, именно поэтому в конце интервью я буквально заставила моего шефа сказать добрые слова в адрес президента. Вы же помните, как он упирался, если следовать канве нашего фильма, всеми четырьмя копытами. Но он все-таки произнес эти слова. А вы, как я догадываюсь, эти слова выбросили из фильма… Ведь так же?

Мсье Мерфо напрягся, с лица его сошел остаток прежней улыбки, ранее так ярко освещавшей его. Он развел руками.

– Вы же знаете, основные условия любого бизнеса – что продано, то продано, и нам уже не принадлежит. А каких-то оговорок на сей счет в контракте не существует. Купивший волен делать с приобретенным им все, что ему заблагорассудится. А нам отводится лишь только такое прозаическое дело, как считать и получить деньги, а потом…

Эльвира несколько опередила его со свойственной ей настойчивостью:

– Мне нужна эта кассета, мсье Мерфо. Я отказываюсь от полученных мною денег и, возможно, от получаемых в будущем, в вашу пользу. Я подпишусь где угодно на этот счет. Дайте мне эту кассету, я должна ее показать кому следует. Поймите меня, все произошло по моей вине или инициативе, считайте, как угодно, мне просто необходимо исправить положение.

Лицо председателя приобрело жесткое выражение, взгляд стал тяжелым, непроницаемым. Сейчас он выглядел по-настоящему председателем представительства радио и телевидения Франции в России.

– Я сожалею, Эльвира Николаевна, – он вновь откинулся на спинку кресла, – этот фильм мне уже не принадлежит, и никто мне его назад не отдаст даже под расстрелом, здесь задействовано слишком много компаний.

Эльвира тоже напряглась, рука, помимо ее воли, открыла сумочку, скользнула в нее, там и осталась. Пристальный взгляд председателя уперся в эту сумочку. Он очень медленно, буквально выдавливая из себя слова, произнес:

– Не хотите ли вы, дорогая Эльвира Николаевна, мне пригрозить пистолетом?

– Хочу, – спокойно ответила Эльвира. – У меня нет другого выхода, а вы отрубаете все возможности мирного решения этого дела.

Мсье Мерфо ненадолго задумался, а затем, наклонившись к столу, пристально глядя ей в глаза, сказал:

– Покажите, я хотел бы его увидеть.

При этом он продолжал сохранять полное спокойствие и улыбку на лице. Эльвира, как будто находясь под гипнозом, автоматически вытащила и положила пистолет на стол. Он взял его в руки, профессионально вытащил магазин.

– Ого, полный комплект.

И так же профессионально вложил его назад, протянув ей.

– Не балуйтесь этой игрушкой и уберите его. Попробуем что-нибудь сделать без ваших бандитских наездов.

Он нажал кнопку на столе. Эльвира быстро убрала пистолет в сумочку. Вошла секретарша.

– Я вас слушаю.

– Соедините меня с Парижем, Третий канал телевидения, и попросите мсье Турнеля.

Секретарша вышла.

– Попробуем, может быть, что-нибудь и получится, – опять повторил он, затем быстро сказал, – но не обещаю.

Он закурил, выпустив дым тонкой струйкой, опять посмотрел на Эльвиру.

– Знаете, Эльвира Николаевна, вы мне нравитесь. Я люблю рисковых людей. А у вас таких мыслей, – он сделал паузу, – по-моему, даже с избытком. Вот о таком помощнике я и мечтал, вы – верный человек, сейчас это редкое качество.

Эльвира продолжала находиться как в ступоре, абсолютно не реагируя на его слова.

– Эльвира Николаевна, я вам говорю, очнитесь, – уже более настойчиво сказал он. – Подождем немного, может, что-нибудь и получится. И вот что еще… – он сделал паузу, – я очень хотел бы, чтобы вы работали у меня на ТВ, в Париже. Скоро я должен получить канал, и мне крайне необходим такой сотрудник. Можете считать, что я уже сделал вам это предложение. Так что займитесь французским по усиленной программе. Да и здесь мне нужен свой человек. Так что можете сделать выбор.

Эльвира продолжала сидеть в напряжении.

– Эльвира! – неожиданно громко произнес он. – Очнитесь.

– Да, я… – она громко защелкнула замок сумочки. – Простите меня, пожалуйста, наверное, я себя вела дико.

– Нет, совсем наоборот, я же сказал, вы по-настоящему верный человек.

Вошла секретарша.

– Мсье Турнель на связи.

Он снял трубку, и далее она поняла из разговора только слова приветствия и прощания. Но тональность разговора она схватила четко. Вначале беседа проходила на дружеской ноте, затем прослушивались явно просительные фразы. В середине разговора мсье Мерфо как-то хитро улыбнулся и, посмотрев на Эльвиру, рукой показал пистолет, громко произнес:

– Пах, пах.

Затем последовали слова прощания и пожелания. Это, как было сказано, она поняла. Он положил трубку, тяжело вздохнул.

– Ну вот, кажется, все и получилось, и, слава Богу, без жертв.

Эльвира в первый раз за время встречи облегченно вздохнула. Она неожиданно громко рассмеялась.

– А я вас хотела… – Эльвира продолжала громко хохотать.

Присоединился к ней и мсье Мерфо. Он также заразительно смеялся.

– И куда же… Куда, – прорываясь сквозь обоюдный смех… – Куда вы мне хотели всадить пулю? Неужели в голову?

– Нет, нет… Я вас хотела просто попугать…

– И вы… добились… вы добились этого. Видите, как я испуган.

Секретарша, тихонько приоткрыв дверь, с удивлением наблюдала эту сцену, ничего не понимая. Она также тихо закрыла дверь.

Когда у них закончился приступ дикого хохота, Эльвира, чуть отдышавшись, спросила его.

– А что вы показывали и говорили: «Пах, пах».

– Я ему сказал, что если завтра не будет кассеты, меня могут и… – Он опять показал рукой пистолет и опять повторил: «Пах, пах», – заразительно засмеявшись. – Так что, будем надеяться, завтрашним утренним рейсом мы ее получим. Что я еще могу для вас сделать, Эльвира Николаевна, чтобы ваш депутат, наконец, по достоинству оценил вас?

Эльвира, как вы, наверное, уже поняли, не была сентиментальным человеком, пожалуй, наоборот, но здесь у нее в уголках глаз сверкнули слезы.

– Я… Я вам очень благодарна, мсье Мерфо, вы не сделали того, что было вполне возможно – не отправили меня в далекое далеко. Но теперь-то, я надеюсь, у нас появился вполне обоснованный повод для того, чтобы выпить по бокалу шампанского.

– Выпьем за наше совместное сотрудничество, – он улыбнулся, – первый опыт которого закончился удачно. Да, теперь я это сделаю, как это делает самый счастливый человек. За вас, Эльвира Николаевна. Я, наверное, повторюсь, но от этого никуда не уйти, да и не хочется – вы мне очень симпатичны, хотя, – он слегка улыбнулся, – и не очень безопасны.

– Я больше никогда не повторю ничего подобного.

– Хм, спасибо и на этом, звучит весьма обнадеживающе. А скажите мне, зачем вам нужно было устраивать все это – встречу депутатов, мое интервью, да и зачем вам все это нужно было? Я сразу понял, что вы делаете это не только ради вашей партии, но и не забываете про себя. Помните, когда я брал интервью у вашего бурбона… – Он улыбнулся и сквозь очки внимательно посмотрел на Эльвиру. – Я тогда уже все понял. Может быть, поэтому и настоял, чтобы вы стали ведущей на встрече депутатов, так что, простите, это моя инициатива.

Эльвира была смущена столь откровенным признанием.

– А я и не думала, что вы меня разгадаете так просто.

– Это было не сложно сделать. И все-таки, для чего?

Эльвира тяжело вздохнула.

– Ну, что ж, придется раскалываться.

– Раскалывайтесь, раскалывайтесь, я весь внимание.

– Понимаете, мсье Мерфо…

– Простите, что перебиваю, не могли бы вы меня называть просто Жаном. Этим редким для француза именем.

– Конечно, а вы меня зовите просто Эльвирой, этим, действительно, редким именем для России.

– Ваши успехи, дорогая Эльвира.

– Ваши.

Они сдвинули бокалы.

– Так вот, дорогой Жан, действительно, все, что я делала, я делала только с одной целью, как у нас говорят, с целью засветиться, чтобы меня стали узнавать. Я ведь человек новый в политике, да и не очень, по правде говоря, сильна в ней. Действую больше по интуиции, нежели по разуму.

– Это не так мало для политического деятеля, тем более начинающего.

– Спасибо, Жан. А на твой вопрос, зачем мне это надо, отвечу, только не падай в обморок.

– Зачем же? Мы – люди крепкие, выдержим.

– Для того чтобы пролезть в высшие эшелоны власти страны.

Он удивленноно вздернул брови:

– Куда-а-а? Куда, нельзя ли уточнить? Если это не секрет, конечно. – Эльвира звонко рассмеялась:

– Туда, куда Макар телят не гонял.

– Это куда же, не понял?

– В президентскую команду, если хотите.

Жан чуть задумался, опять вскинул брови и очень спокойным голосом сказал:

– Вы там что-нибудь забыли, Эльвира?

– Вы знаете, Жан, я уже сказала однажды об этом, а потом пожалела. Вы не будете на меня в обиде, если я не буду уточнять?

– Понятно, понятно, – он задумчиво потер переносицу, – наверное, ваши планы связаны с благородными задачами, полагаю, вы видите себя своего рода Жанной д'Арк, скажем так – в русском исполнении. Но на этом все, я не буду больше интересоваться вашими тайнами. А то как бы любопытной Варваре что-то там не оторвали, как говорят у русских.

Эльвиру с самого начала их встречи поразила проницательность этого человека, а сейчас она себя чувствовала как под рентгеном – никуда не скроешься и не сбежишь от его буравящего взгляда. Ей стало как-то неуютно. Захотелось уйти. Она встала, а Жан продолжал сидеть в кресле, пристально глядя на нее.

– Мне жалко тебя, Эльвира, боюсь, что ты пропадешь. Многие на этом пути головы положили. Но я тебя понимаю, надо что-то делать. Так, как твой народ живет, – хуже некуда. Одно жаль, что нам не придется поработать вместе. Мне это уже понятно.

– Я должна идти, дорогой Жан.

– Еще раз сожалею, что не свершились наши совместные планы. И спасибо за доверие.

Она подошла к нему и поцеловала его в щеку.

– Спасибо тебе за все, дорогой.

Теперь на его лице блуждала какая-то жалостливая улыбка.

– Эльвира, может быть, найдешь время, и мы сможем увидеться, что называется, в нерабочей обстановке.

– Обязательно найду и позвоню.

– А кассета, очевидно, будет завтра где-то после двенадцати, присылай человека, если будешь занята.

– Спасибо, до встречи.

– Я тебя провожу.

Он проводил ее до самого выхода. Когда проходили мимо вахты, охранники вскочили и вытянулись по стойке смирно.

– А меня они так не встречают, – пошутила Эльвира.

– Поправим. Впредь эту даму встречать только стоя, без проверки документов, – распорядился он.

– Будет исполнено, – ответил старший охранник.

– Вот видишь, теперь и тебя так же будут встречать.

Они распрощались очень тепло, как хорошие, добрые старые друзья.

Как только Эльвира повернула за угол, возле нее сразу же остановилась машина, знакомая машина. Дверь ее открылась, и оттуда донесся тоже знакомый голос… да не один.

– А мы вас давно уже ждем.

Это был конечно же Марк Семенович.

– Думали, уже не дождемся. – Ну а это, сами понимаете, высказался наш герой. Алексей Иванович вышел из машины, поцеловал ей руку и пробасил: – Ну вот, все в сборе, как говорится, все вместе – душа на месте.

Эльвира, с одной стороны, конечно же, была обрадована встречей с друзьями, а с другой?

– Я что-то не пойму, в чем дело? Не доверяете, проверяете или контролируете?

– Да что ты, Эльвирочка, Господь с тобой, как ты могла подумать такое.

– Действительно, Эльвира Николаевна, – поддержал Марк Семенович, – вы что-то о нас совсем плохо думаете.

– А, ладно, ерунда все это.

Она махнула рукой.

– Главное, что удалось основное.

– Вы получили кассету?

– Пока нет. Но завтра, мой милый Марк Семенович, мой дорогой Алексей Иванович, завтра прямо из Парижа она будет доставлена утренним рейсом. Вас это разве не радует, Марк Семенович? – спросила она, видя его напряженное выражение лица.

– Нет, конечно же радует. Эльвира Николаевна, скажите честно, – он заговорщицки посмотрел на нее, – у вас все благополучно закончилось при встрече, без применения сами знаете чего?

– Ага, теперь понятно, почему вы здесь. А зря, могло бы быть хуже, если бы применила. С вами как раз бы получилась вооруженная банда, а так просто преступник-одиночка. Кстати, а главным бы мафиози, знаете, кто бы тогда был, как по-вашему?

– Кто? – в один голос спросили мужчины.

– Так вы бы и были, Алексей Иванович, учитывая занимаемое вами положение и вес в обществе.

Алексей Иванович нахмурил брови.

– Пусть бы и признали главным, важно, чтоб у тебя, Эльвирочка, было все хорошо. И, пожалуйста, отдай его мне, всем будет спокойно.

Она передала ему пистолет.

– Надеюсь, не применяла его?

Эльвира, смеясь, сделала так же, как Жан, рукой и громко произнесла:

– Да так, пах, пах, и двоих вынесли.

– Да ты что? Господь с тобой, – перекрестился Алексей Иванович.

– Да это Эльвира Николаевна шутит, – успокоил его Марк Семенович, – правда ведь, Эльвира Николаевна? Ведь вас провожал сам генеральный директор! Раз он вам ручку целовал, значит, все в порядке.

– Все-то вы знаете, Марк Семенович, я же говорю, с вами неинтересно. И не беспокойтесь вы, все в порядке, человек оказался порядочнее, чем я о нем думала, даже стыдно за себя. Но вообще, я что-то проголодалась, с утра ведь мы ничего не ели, давайте перекусим где-нибудь.

– Это можно, за углом будет кафешка.

Они остановились возле кафе, сели за столик.

– А как у вас дела, Марк Семенович?

– Все выяснили. Действительно, фильм смотрел только помощник. И что он уже докладывал президенту, можно лишь предполагать. Одно ясно – накрутил он его сильно.

– Вот видите, и обозначилась задача, а то я не знала, с какого бока к ней подойти. Теперь ясно – надо показать этот фильм или хотя бы интервью Алексея Ивановича самому президенту.

– Я так понимаю, предстоящей кинопремьерой дело не облегчится, а осложнится, не так ли, Эльвира Николаевна? Как же вы покажете этот фильм самому президенту?

– Это уж моя задача. Итак, вы возвращаетесь домой. Вечером вам приготовит ужин Мария Ивановна, надеюсь, Алексей Иванович, вы уже позвонили ей?

– Но как же, Эльвирочка…

– Разговор закончен, сейчас же звоните ей и вызывайте, а я меняю свою базу и, наверное, остановлюсь у подружки, по крайней мере, на сегодня я уже договорилась с ней. Мне закажите стакан морковного сока со сливками, а я отойду на минуточку. Надо позвонить по своим делам.

Она вышла из кафе, набрала номер. Услышав голос Вахтанга Георгиевича:

– Вахтанг, это Эльвира. У меня проблема.

– С тобой?

– И со мною тоже.

– Я жду тебя прямо сейчас, приезжай немедленно.

– Спасибо, выезжаю.

Она быстро вышла.

– Мой перекус, к сожалению, отменяется, я должна срочно встретиться с человеком, вы уж здесь без меня управляйтесь. – Марк Семенович начал тоже собираться. – Марк Семенович, вы мне не нужны сейчас, я на такси. Мне так удобнее. Вечером я вам перезвоню.

И она моментально покинула их.