Я, депутат... Всенародный избранник Корчак Александр
– И как политик тоже, – уже не комплексуя в темноте, ответил Вахтанг Георгиевич.
А когда Алексей Иванович произнес похвальные слова в адрес президента (вы, наверное, помните, это было сделано по настоянию Эльвиры), то он и здесь спросил, но как-то странно:
– А это что за дегенерат?
– Это ваш депутат Расшумелов, – не без удовольствия тут же ввернул Вахтанг Георгиевич.
Президент, ни к кому не обращаясь, добавил:
– Если наш, то молодец, верно службу служит, придется повысить.
Вахтанг Георгиевич облегченно вздохнул: кажется, Эльвира будет довольна.
Ну, а когда дело дошло до сцены доения, президент смеялся от души, как ребенок:
– Все, я больше не могу, пришлите мне копию и сегодня же. Включите свет.
Президент встал, повернулся к залу, продолжая улыбаться. Зал, глядя на него, вторил ему тем же. «Жаль, Эльвиры нет», – подумал Вахтанг Георгиевич.
Наконец президент чуть заметил:
– В общем, сами видите, насколько незавидна роль у нашего брата-политика. Как этот мужик сказал: «Отдоился, что ли?» – и опять залился смехом. – Все, больше не могу.
Он сел в кресло. Зал продолжал смеяться, а он подозвал помощника. Тот, мягко улыбаясь, склонился к нему.
– За то, что я не первым смотрел этот фильм, мы с вами поговорим у себя. Как этого фамилия, который на питекантропа похож? – спросил он у Вахтанга Георгиевича.
– Депутат Расшумелов.
– Во-во, повысить – до старшего помощника председателя.
– Слушаюсь.
– А эту женщину завтра пригласите ко мне в Кремль. Надо влить в нашу избирательную кампанию свежую кровь, а то совсем не беспокоишься о кадрах, все возишься с этими Павлычами, и… да с этими коробками из-под ксерокса, понимаешь ли… Новые люди нужны, свежие идеи.
– Хорошо, но я не знаю эту женщину.
– Вот он тебе поможет ее сыскать. Поможешь? – обратился он к Вахтангу Георгиевичу.
– Постараюсь.
– Меня больше устраивает слово – сделаю.
– Тогда сделаю.
– Вот и хорошо.
Он опять встал, повернулся к залу:
– Так что буду просить господина Килькина показать этот фильм на одном из заседаний Думы. Думаю, это заставит их в первом же чтении признать работу правительства, как минимум, хорошей.
Зал дружно засмеялся.
– Спасибо за внимание. Вот, помощник говорит, нас ждут в подмосковном городе на открытие нового животноводческого комплекса. Желаю вам успехов в вашем нелегком деле и до встречи на новых выборах.
В сопровождении свиты он быстро покинул конференц-зал. Все были ошеломлены вначале молниеносным прибытием и еще более молниеносным, а правильнее сказать, ураганным отбытием президента. Всем хотелось поговорить с ним и о банковских делах, и о том, как жить дальше.
– Да и на вопросы обещал ответить, – недовольно бурчали банкиры.
Но дело сделано, и президента уж и след простыл. Поохали, повздыхали наши банкиры, да и обратились к председателю:
– Ну, что у нас по программе далее?
Вахтанг Георгиевич был даже рад кратковременности пребывания президента.
«Толку от этого – никакого, а испорченное настроение получил, – подумал он. – Главное в этом деле – отметить и выполнить просьбу Эльвиры», – Вахтанг Георгиевич улыбнулся. Он всегда улыбался, когда вспоминал Эльвиру.
«Похоже, что я влюбился, как мальчишка, другие это делают значительно раньше. Сегодня ей доложу: „Ваше задание выполнено, товарищ президента“. – И опять он улыбнулся. – Сейчас бы подалее отсюда, в глушь, на лоно природы. Надоело все, как не знаю что, и эти банки, и игра, которую ведут сильные мира сего, и депутаты, и бандиты – всех к черту. Все тянут ручонки, все чего-то хотят. Теперь появилась по-настоящему любимая женщина, сейчас самое время где-нибудь укрыться от всех и всего. Но она, куда же она лезет? Да и эти бандиты, банкиры. Разве они отпустят его просто так, только если на тот свет. – Он вздохнул. – Остается только – сумасшедший дом».
Об этом он стал задумываться особенно часто в последнее время и даже консультировался с одним из светил этой области, спрашивал, как правильно симулировать сумасшествие, и куда могут после этого запереть, или запереться самостоятельно. Специалист все подробно рассказал и указал самый лучший желтый дом – типа санатория, на природе, рядом церковь. И главное, без каких-либо строгих ограничений и без насильственного лечения.
Специально для новых русских построен. Деньги только плати. Ну… а этого добра, сами понимаете, у Вахтанга Георгиевича… Эта идея так его увлекла, что он в тайне от всех там уже дважды побывал. Естественно, что в контакт с сотрудниками дома не вступал, не говоря уже об их обитателях. Место и сам дом ему очень понравились – лес, река, отдельные коттеджи, в которых можно абсолютно не контактировать обитателям между собой. Рядом деревня, церковь (в общем, все для души и покоя). Деньги, основной свой запас, он давно уже перевел в швейцарские банки – а там хватит для хорошей жизни еще трем поколениям. Дело оставалось только за Эльвирой…
Он полностью ушел в свои размышления. Лишь только после легкого толчка его заместителя локтем, сопровождаемым вопросом:
– У вас все хорошо, Вахтанг Георгиевич? – он вспомнил, что сидит в президиуме, во главе.
– Да-да, – автоматически ответил он.
В зале стоял шум. Было слышно:
– Так что, председатель, молчите? Какие у нас планы? Ехали черт знает откуда, да и деньги немалые выложили, а получили пшик какой-то.
Вахтанг Георгиевич поднял руку:
– Прошу тишины. Пожалуйста, успокойтесь.
– Господа! Вы сами понимаете, что мы у президента не одни. Его помощник мне говорил, что у него все расписано до минуты. Сейчас началась предвыборная гонка. Понятное дело, необходимо отметиться как можно в большем числе мест. Да и что греха таить, и проблем-то наших он не знает так, как мы с вами. Так что обсудим все, что у нас наболело, и я вам обещаю ваши пожелания передать непосредственно ему самому. Я об этом с ним сегодня говорил. У нас встреча назначена на завтра, вы же сами слышали его просьбу о передаче кассеты. А кто чем-то недоволен, или, я слышал, что-то говорил о деньгах, которые были пожертвованы для предвыборной кампании, может совершенно спокойно их забрать. Президент меня предупредил, чтобы все было только по собственной воле. Так что… он, по-моему, не будет сильно возражать.
При этом Вахтанг Георгиевич улыбнулся. Улыбнулись и другие, понимая, к чему это может привести. Помощник президента зорко наблюдал за тем, кто и сколько, и все об этом хорошо знают. Ну, и тут же, как полагается, раздались возгласы:
– Нет, нет, нам не жалко, важно, чтобы на дело пошло.
– А сейчас я предполагаю всем разбиться на секции, что называется, по интересам – кто специалист по кредитованиям… да что я вам говорю… короче, необходимо подготовить проект наших пожеланий президенту. А потом уже обсудим и вслед – дружеский обед.
Крики из зала:
– А как же фильм? Мы же его не досмотрели! Давайте все начнем с начала!
Сразу же возник смех в зале.
– Хорошо, – согласился Вахтанг Георгиевич, – давайте начнем с начала.
Погас свет, и все приготовились смотреть заново произведение Эльвиры.
Вахтанг Георгиевич улыбнулся, облегченно вздохнул и сам себе, тихо: «Задание выполнено, и не как-нибудь, а хорошо, товарищ генерал».
ГЛАВА 13
Историческая встреча Эльвиры с президентом
(Чему бывать, того не миновать)
Поздно вечером раздался сигнал на мобильник Эльвиры. Алексей Иванович и Марк Семенович не спали, ожидая результатов встречи президента с банкирами. От этого зависела и их судьба. Эльвира приложила телефон к уху.
– Добрый вечер, Эльвира Николаевна.
– Добрый, что так торжественно, милый?
– Ситуация обязывает.
Вахтанг сделал паузу.
– Вы завтра приглашены в Кремль на беседу.
Опять последовала пауза.
– С президентом. Сейчас ноябрь, так что вы свои обязательства выполнили досрочно, поздравляю вас.
– Спасибо, но почему я не слышу радости в голосе, Вахтанг?
– Ты знаешь почему, но я действительно рад за тебя, – уже более мягким голосом произнес Вахтанг.
– Ну, вот видишь, все и получилось, и все благодаря тебе, спасибо. Если бы не ты, пришлось, наверное, попотеть мне эти два месяца.
– Пожалуйста. Всегда рад тебе помочь… ты меня совсем забыла.
– Неправда, я о тебе всегда помню, и помню с любовью. Просто вчера я немного пошалила и была знаешь где?
– И где?
– В твоем доме.
– Почему не зашла?
– Я была не одна.
– Хм, – засмеялся Вахтанг, – знал бы, не старался так.
– Не верю.
– Я пошутил, да и про твоего бурбона, как его он там назвал… Питекантропом…
– И за что он его так?
– Не знаю, у него и спроси… завтра. Но зато приказал повысить. Вот такие вот дела, моя дорогая. Потеряю, видать, я тебя.
– Не говори глупости, я тебя очень люблю.
– Ну, еще бы, теперь ты просто обязана это делать, – засмеялся он. – И еще. Вне зависимости от того, как пройдет ваша встреча с президентом, приглашаю тебя пообедать в мой любимый ресторан.
– Спасибо. Я тронута. И как название его, если не секрет?
– Не секрет. L'amour. Кстати, и идеологически выдержан в наших отношениях, по крайней мере, хотелось бы на это надеяться, что это взаимно.
Эльвира громко рассмеялась. Она не стала более ничего говорить.
– Да, еще помощник президента просил назвать твой адрес, завтра за тобой вышлют машину.
Эльвира назвала.
– Завтра я тебе сразу же после встречи позвоню. Спокойной ночи, мой дорогой. Я без тебя все время скучаю.
– Спокойной ночи, Эльвира, сегодня я буду засыпать с твоим именем.
– Засыпай всегда с ним. Целую.
Эльвира сразу же передала разговор с Вахтангом, касающийся повышения Алексея Ивановича и ее предстоящей встрече с президентом. Алексей Иванович перекрестился и тут же ушел на кухню. Послышались его манипуляции со стеклянной посудой.
– Наверное, принимает на радостях из неиссякаемого источника, – прокомментировал ситуацию Марк Семенович и тихо ушел в свой угол, где продолжил чтение.
«Грома оркестра и несмолкаемых аплодисментов, переходящих в овацию, не получилось, – подумала Эльвира, – просто тихая радость».
Прямо с утра позвонил человек и незнакомым голосом спросил:
– Позовите, пожалуйста, Эльвиру Николаевну.
– Да, я вас слушаю, – спокойным голосом ответила Эльвира.
– За вами в двенадцать часов придет машина.
– Хорошо, я буду готова.
Несмотря на ранний час, все уже не спали. По квартире передвигались тихо, стараясь быть незаметными для Эльвиры. Единственно Марк Семенович спросил ее:
– Хотите, я приготовлю кофе?
– Да, спасибо, и если можно, деруны. От ресторанной кухни у меня изжога, хочется чего-нибудь домашнего.
Марк Семенович с радостью отправился на кухню выполнять ее просьбу. Алексей Иванович сидел тихо, на глаза не лез, советов, слава Богу, не давал. Это он сразу понял, сейчас Эльвире не до них. Она ходила по квартире, о чем-то сосредоточенно думая.
– Наверное, обдумывает предстоящий разговор с президентом, – высчитал Алексей Иванович, о чем поделился на кухне с Марком Семеновичем.
Последний от каких-либо комментариев воздержался. За завтраком все тоже сидели тихо. Единственное, Эльвира похвалила дерунчики:
– У мамы точно такие же получались.
Затем она удалилась в свою комнату. Мужчины продолжали сидеть молча.
Ровно в одиннадцать тридцать из комнаты вышла Эльвира, громко захлопала в ладоши:
– Мальчики, мальчики, все ко мне, прошу дать оценку.
Она была в строгом костюме, слегка приталенном. На шее – небольшой бантик из черной материи, туфли на высоком каблуке. Маленькая черная сумочка на длинном ремешке, соответственно, на плече, завершала ансамбль женщины из команды президента.
Именно так и сказал Марк Семенович. И добавил:
– Вы просто неотразимы, Эльвира Николаевна, если бы я был президентом…
А что было бы, так и не придумал.
– Спасибо, – сказала Эльвира и стала искать, – а где же платочек?
Мужчины одновременно ринулись к своим гардеробам. Конечно же, всем хотелось как-то ей услужить. Ведь не каждый день приходится встречаться с президентом.
Раздалась команда Эльвиры:
– Отбой, нашла.
Алексей Иванович занял позицию у окна, высматривая кремлевскую машину. Марк Семенович, не зная, чем заняться, перебирал документы, периодически что-то уничтожая.
– Что, Марк Семенович, готовитесь к новому назначению, подчищаете? – с улыбкой спросила Эльвира.
– Нет, что вы, – засмущался он. – Просто волнуюсь немного, как будто бы мне предстоит эта встреча.
– А так просто делать нечего, – Эльвира опять улыбнулась. – Скоро будете мечтать о подобном состоянии.
– Я вот не знаю, Эльвира Николаевна, как вы совершенно спокойны, ведь с президентом встречаетесь. Я бы, наверное, обкакался со страха.
– Ха, – улыбнулась Эльвира. – А как это вы меня представляете в подобной ситуации… и потом… я в новом костюме. Специально берегла для этого случая. И не надо забывать, президент – обычный человек, просто людям свойственно его возносить на небывалые высоты. Человеку вообще присуще обожествлять себе подобных. Это к нам пришло из глубин прошлого человечества, причем из далеких глубин, и пора бы нам всем с этим расстаться.
– Вы правы, много еще у нас плебейского и…
– Кажется, прибыли, депутат твою мать, – неожиданно раздался радостный возглас Алексея Ивановича.
Эльвира посмотрела на часы:
– Да, это, наверное, за мной.
Через минуту в дверь позвонили. Эльвира выглянула в коридор.
– Эльвира Николаевна, – обратился к ней вежливым голосом молодой человек.
– Да, это я.
Наблюдательный Марк Семенович отметил, что это был первый случай, когда она не сказала: «Да, это она». Волнуется все-таки, просто вида не подает.
– Я сейчас спускаюсь.
Дверь закрылась.
– Ну, мальчики, пожелайте мне ни пуха, ни пера.
Они вытянулись по стойке смирно и хором произнесли:
– Ни пуха, ни пера, ждем вас с хорошими вестями.
– К черту, пока, ведите себя прилично.
– Слушаемся, – как всегда хором ответили они.
Эльвира подошла к двери, остановилась, затем вернулась, перецеловала каждого в щеки.
– А вы, Марк Семенович, говорите, не волнуюсь.
И вышла за дверь.
Вежливый молодой человек объяснил Эльвире, когда они уже были в Кремле:
– Я вас сейчас отведу к помощнику президента, вначале с ним познакомитесь, а потом он уже вам скажет, что нужно будет делать.
Они вошли в большой светлый кабинет, из-за стола встал симпатичный выше среднего роста человек, практически абсолютно лысый, с бородкой, сквозь которую пробивался яркий пунцовый рот.
– Эльвира Николаевна?
– Да, это – она, – как обычно ответила Эльвира.
Он представился.
– Прошу сюда, – указав на место за длинным столом. Сам же стал перебирать бумаги на своем столе, что-то разыскивая.
Теперь Эльвира могла внимательно его рассмотреть. Лицо, показавшееся вначале добрым, вблизи было отнюдь не таким. Пожалуй, даже наоборот. Колючие, буравящие тебя глазки смотрели настороженно, маленький пунцовый рот, как бы маскируя слова, которые должны быть исторгнуты из огненного нутра, был сложен бантиком. Всю эту хитрость лица скрывала бородка, в зарослях которой этот пунцовый рот то раскрывался, то сжимался в форме куриной гузки (куржо), то расплывался в сладчайшей улыбке и тоже походил на орган, но другого местоположения и у другого индивидуума. Всем своим нутром Эльвира почувствовала крайнюю степень опасности.
Совершенно некстати, а может быть и наоборот, в голову ей пришла мысль: «На Руси всегда считалось, что рыжие да плешивые люди всегда спесивы. С этим человеком надо быть всегда начеку и ни в коем случае не расслабляться», – подумала она. И это время, похоже, уже наступило – заросли бородки как бы раздвинулись, сладчайший роток чуть приоткрылся, выпустив фразу:
– Так, и откуда вы к нам изволили прибыть?
– Я?
– Ну да, не я же, – рот то ли продолжал улыбаться, то ли просто забыл сжаться.
– Я из Сибири.
– Хм, – хмыкнул он, – Сибирь – понятие растяжимое, а поконкретней?
– Из Нижневартовска.
По всему было видно, что он уже обладал какой-то информацией, очевидно, из лежащей перед ним папочки, в которую периодически поглядывал, продолжая смотреть вопрошающе, ожидая от нее полной информации.
– Из-под Нижневартовска, – продолжала Эльвира, – деревня Кривая Излучина.
– Это надо же – Кривая, да еще Излучина, – при этом рот его расплылся, очень напоминая тот самый орган, который… не у курицы. – И как же вас кривая излучина в Москву вывела?
Эльвира начинала закипать.
– Просто, – ответила она.
– И все же: как? – не отставал тот.
– Села в самолет и через двенадцать часов – я в столице – ХХI век.
У того сразу же сладчайшая улыбка превратилась в жалкую куржо. Эльвира же, наоборот, улыбнулась своей обаятельной улыбкой.
У ее визави моментально исчезла даже куржо. Бородка прикрыла то место, где она еще секунду назад существовала.
– И с какой же целью? – строгим голосом спросил он.
Эльвира все еще не определилась, как ей вести себя с этим человеком, поэтому на всякий случай тоже спросила:
– Скажите, я должна на все ваши вопросы отвечать, или можно по желанию?
И тут же увидела, что бородка расступилась, давая волю улыбке, правда, на сей раз она была уж совсем какой-то ядовитой.
– По желанию, – промямлил ротик.
– Я прибыла в Москву с целью работы с президентом в его команде.
– Вот как, всего-то ничего.
– А что? Это так плохо?
– Нет, почему же, как раз наоборот… просто… как-то странно.
– Ничего странного, уверяю вас, в этом нет, если человек почувствовал необходимость быть полезным родине в такой период.
– А в какой?
– В сложный период.
Эльвира это произнесла с нажимом. Этот тип ей начинал категорически не нравиться. Она обратила внимание, что во время их разговора он периодически мельком поглядывал на телефон с гербом Российской Федерации, при этом глаза его грустнели, теряли живой блеск.
«Ждет, очевидно, вздрючки», – предположила Эльвира.
А то, что он смотрит на телефон с гербом, значит, ждет выволочку от президента.
Помощник между тем продолжал выяснять планы Эльвиры.
– Да, но вы же не политолог, да и… – Эльвира уже давно поняла, что об ее образовании он тоже уже информирован. – Скажите, что вы закончили?
– Десятилетку.
– Наверняка где-нибудь в элитном учебном заведении?
– Нет, у нас в Кривоизлучинске.
– У вас там что, филиал Сорбонны?
– Вообще-то я не обучалась в Сорбонне, но думаю, скорее Сорбонну можно причислить к филиалу Кривоизлучинска, чем наоборот.
– Вот как, – он искренне рассмеялся. Теперь показал и зубки – мелкие и острые, как у грызуна.
«Этот, если прихватит, то сгрызет все и сразу», – мелькнуло у нее в голове.
– А смеетесь вы зря, – продолжала Эльвира, – наша школа пять академиков, двенадцать маршалов и генералов дала… да это и неважно, сколько, главное – людей толковых и порядочных. И знаете, почему?
– Наверное, климат мягкий.
– Климат у нас обычный для Сибири – жесткий. А вот преподаватели у нас, муж и жена Петровы, слыхали, может быть, известные в нашей стране люди.
– Нет, простите, не приходилось, хотя в Нижневартовске был неоднократно.
– Ну, если вас эти современные пузаны встречали, то это и понятно, отчего вы не знаете. Им не до просвещения теперь, им бы как успеть деньги рассовать по карманам, да их проверяющим-приезжающим успеть засунуть, да поглубже.
Помощник заерзал на стуле. По всему было видно, что этот разговор ему стал неприятен. Он мягко прервал Эльвиру:
– Так что же насчет преподавателей, мужа да жены Петровых, вы что-то начали говорить?
– Так вот, уже четыре поколения Петровых у нас преподают. А первое – еще царское правительство их предков к нам выслало, на поселение. Каждый из этой семьи всегда был образцом для подражания, прекрасно образованные люди, все знали по крайней мере по два иностранных языка. Последние, можно сказать, из могикан, выстояли, а других жизнь под себя подмяла. Вон мне пришлось в городе пожить в течение полугода и поучиться в их лучшей школе, так, без хвастовства, я была лучшей ученицей на все четыре шестых класса.
– А как у вас с языками, надеюсь, тоже два знаете? – с ухмылочкой спросил он.
– К сожалению, только один – немецкий, – смутилась Эльвира. И как бы между прочим добавила: – Но в совершенстве. Я – единственный ребенок в семье. Так что огород, корова и вся прочая живность были на мне. Много времени хозяйство отнимало. Но обещаю, если я у вас буду работать, а я обязательно буду, сразу же возьмусь за французский, и через полгода я его буду знать в совершенстве. Владимир Ильич всегда мне говорил: «У тебя талант к языкам».
– Кто это – Владимир Ильич? – с тревогой в голосе спросил он.
– Петров.
– А, ну да, конечно же, – успокоился заместитель.
Читать бесплатно другие книги:
