Пазл Варго Александр
– Ушли, – чуть напряженно ответил Жорик.
Рома подошел к нему и непринужденно облокотился на капот.
– А ты чего вылез?
– Я… – начал Жорик и вдруг увидел нечто такое, отчего у него перехватило дыхание, и он отошел на пару шагов от Ромы.
– Ты чего? – с недоумением спросил тот.
– У меня… дела, Ромик, – выдавил тот, пятясь назад. – Извини, спешу… Спасибо за сейшн, все было круто, – и резко развернувшись, чуть ли не бегом пошел прочь.
Рома проводил его изумленным взглядом. Странные они все какие-то…
Он сел в машину, распаковал одну из коробок и с жадностью запихнул в рот сразу две зефирины. Давясь и кашляя, проглотил сладкую массу, тут же взял еще и не успокоился, пока не съел почти всю коробку. Затем повернул ключ зажигания и, сделав погромче музыку, тронулся с места. Буквально через минуту в радио что-то щелкнуло, хит группы «Ногу свело» «Лилипутская любовь» прервался, и внезапно заиграла песня «День Победы». На лице Ромы появилась улыбка. Одна из любимых песен деда… Да, это была ЕГО песня. Он начал тихонько подпевать, не замечая, что поет все громче и громче, пока просто не перешел на крик. Он ехал домой.
Жорик, хотя и отошел на некоторое (безопасное) расстояние, все же не выдержал и оглянулся. Ромин «Форд» плавно выруливал на дорогу. Он изо всех сил сжал челюсти, на миг закрыв глаза, и решил, что ему почудилось, правда, видение было слишком уж реалистичным.
Тень.
Тень Ромы, ее не было. Когда он подошел к Жорику и встал рядом, тот смотрел себе под ноги и прекрасно видел свою тень, а Ромину – нет. Разве такое бывает?
И почему была так напугана Жанна? Когда он прогревал машину там, на даче, она вылетела из дома с таким видом, будто привидение увидела.
Засунув руки в карманы, Жорик медленно зашагал по улице.
Песня «День Победы» закончилась, началась «Вихри враждебные веют над нами…». Потом «Темная ночь». Без рекламы, без дурацких комментариев типа «а теперь, наши любимые слушатели, послушайте следующую вещь…». Песни шли одна за другой как на пластинке (или патефоне?), Рома ехал и недоумевал – он даже не предполагал, что на волне «Наше радио» крутят такое ретро. Иногда подобные песни передавали по «Маяку», который обожал слушать дед, но чтобы на молодежном радио…
Он доел зефир и подумывал открыть вторую коробку, но, поразмыслив, не стал, к тому же почти подъехал к дому.
«Темную ночь» сменил «Синий платочек». Из дорогих динамиков слышался шорох и потрескивание, характерное для качества исполнения песен тех далеких времен, и Рома остановил машину, несколько минут сидел в зачарованной неподвижности, слушая песню. Когда она закончилась, он словно очнулся, торопливо выключив магнитолу, схватил пакет с зефиром и поспешил наружу.
Рома вошел в подъезд, все еще тихо напевая себе под нос «Помню, как в памятный вечер…», когда понял, что его обуял настоящий страх. И только сейчас почувствовал себя настоящим подонком. Неужели его дед заслужил, чтобы его променяли вот на эти два дня, проведенные в ужасном алкогольном мареве? Разве игра стоила свеч?
Он с трудом достал связку ключей и два раза уронил их в лифте, проклиная свои трясущиеся руки. Интересно, Татьяна уже приехала? Может, будет лучше, если он выйдет на улицу и проследит, пока она первой не войдет в подъезд? Нет, уже поздно: двери лифта открылись, и он оказался на этаже.
Проснувшийся зверек яростно верещал внутри, осыпая Рому всевозможными обвинениями.
Ключ долго не хотел попадать в скважину и сделал это лишь с пятого раза. Клик! Дверь тихонько открылась, и Роме стала видна темная часть коридора. Прежде чем войти, он глубоко вдохнул воздух. Ничего необычного, привычный домашний запах, знакомый еще с пеленок. По крайней мере разложением пока не пахло… Заметно приободрившись, он толкнул дверь и вошел внутрь.
Какое-то время стоял не в силах пошевелиться, мысленно приказывая взять себя в руки. Глаза, не мигая, смотрели на кресло. Оно было пустым.
Дзынь! Лишь спустя несколько секунд до Ромы дошло, что из ослабевших пальцев выпали ключи. Он включил свет и размеренно, как робот, подошел к пустующему креслу. Несколько раз моргнул, все еще не веря своим глазам.
Деда не было. Не было, и все.
Вдруг мозг кинжалом пронзила мысль – Анна Семеновна.
Анна Семеновна, эта вездесущая старушенция, наверняка она ошивалась тут все время, беспрестанно названивая им в квартиру, и все-таки забила тревогу!
Почему-то от этой мысли ему стало легко, будто гора с плеч свалилась. Господи, ну конечно! Он словно воочию видел, как эта деловая бабулька, устав долбиться к ним в дверь, в считаные секунды оповестила всех, кого только можно: местную полицию, МЧС и ФСБ, – и вот квартиру заходят санитары, крепкие парни с каменными физиономиями, грузят деда на носилки, участковый составляет акт, понятые перешептываются… дверь запирают…
Стоп, а вот тут загвоздка. Дверь-то он открыл своим ключом. Дубликат был только у матери, у Татьяны ключей нет. Но если бы приехала мать, то он в любом случае понял бы это… хотя бы по духам, которых у нее бесчисленное множество.
Какой-то слабенький голосок еще продолжал нерешительно настаивать, что мать могла поехать в морг или еще куда-нибудь, но Рома уже и так все понял: дверь не открывали ключом. И не вскрывали, иначе осталась бы печать участкового. Он был уверен, что дверь вообще не трогали с тех пор, как он захлопнул ее в пятницу вечером.
Тогда… где труп?!
Шатающейся походкой Рома обошел всю квартиру, понимая, что ведет себя как настоящий кретин – можно подумать, что, как только он уехал на дачу, дед преспокойно встал с кресла и, насвистывая, пошел уничтожать приготовленные Ромой бутерброды, посмеиваясь над доверчивым внуком, типа клево я его разыграл?!
Он остановился перед туалетом, вспоминая видение на даче, зажмурился, считая про себя до десяти, на ощупь открыл дверь и лишь после этого открыл глаза. Чисто.
Затем прошел в кухню и машинально включил телевизор. Передавали какой-то очередной сериал про бравых оперативников, которые с неутомимой лихостью обезвреживали жестокую мафию.
Что происходит? Во имя всего святого, что ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ?!!
Может, все это сон? Может, дед и не умирал вовсе? Но тогда где он? Старик не выходил из квартиры почти три года, даже в гости к этой гребаной Анне Семеновне, хотя дойти до нее – раз плюнуть, всего-то подняться на этаж выше. ГДЕ? ГДЕ ДЕД ИЛИ ЕГО ТЕЛО???!!!
Рома взглянул на часы. Черт, встали. Он отлично помнил, что в Москву они въехали около половины седьмого, а сейчас почему-то было шесть. Потом уставился в экран телевизора и смотрел до тех пор, пока не почувствовал, как глаза застилает странный туман. Потер глаза, но туман не исчезал, наоборот, стало еще хуже, и это испугало его.
Как во сне, Рома пошел в ванную, по дороге нечаянно скинув на пол зачерствелые бутерброды с колбасой. Пока тащился туда, почувствовал, что у него стали сильно болеть икры ног, будто он приседал со штангой.
Боже, что с ним?
Он подошел к зеркалу и долго не мог понять, что это за сероватое размытое пятно перед ним. Протер зеркало, побрызгал на него водой, снова протер, но картинка не изменилась. Паника теплым комком подступила к горлу, и Рома с ужасом понял, что он слепнет.
Едва сдерживаясь, чтобы не закричать, он вернулся на кухню и посмотрел на экран телевизора. То же самое: что-то расплывчатое и бесформенное, он прекрасно слышал голоса, но абсолютно ничего не видел.
Слезы потекли по его лицу. Рукой он нащупал коробки с зефиром, которые купил полчаса назад, сорвал дрожащими пальцами (они почему-то стали плохо повиноваться) целлофановую обертку и, глотая слезы, стал запихивать в рот зефир. К нему постепенно приходило страшное осознание происходящего, и его охватил такой животный страх, что он не мог произнести ни слова.
Рома медленно поднялся – сгорбленная, трясущаяся фигура, – мелко засеменил в комнату, выставив вперед руки, как лунатик, и щупая стены, так как глаза выхватывали только слабые очертания предметов. Он шел туда, где висел военный китель. Его военный китель…
Вернувшись на кухню, Рома немного успокоился. Отчасти этому способствовал зефир, который он поглощал с удивительной скоростью. Он ел и слушал новости. Конечно, это все дурной сон. Как тот, что он видел на даче.
Какой-то мерзавец изнасиловал двух десятилетних девочек. Насильника поймали, он дает показания.
В Ульяновске за получение взятки задержан мэр города.
На Ярославском шоссе произошло серьезное ДТП, погибло четверо молодых людей. В семь утра автомобиль «Форд Эскейп» вылетел на встречную полосу и врезался в бензовоз. У водителя и пассажиров «Форда» шансов выжить не было, их тела обгорели настолько, что их едва опознали. Жертвы – студентка МГИМО Жанна Коляева, вторая жертва – водитель, сту…
Рома не стал слушать до конца, судорожным движением выключил телевизор, издав нечеловеческий вопль, швырнул пульт – послышался звон разбитого стекла, наверное, он попал в окно.
Теперь Рома понял, почему так испугалась Жанна там, наверху, когда посмотрела в зеркало. Потому что она видела себя в объятьях не его, а… а…
Он стал задыхаться, сердце колотилось как смертельно раненная птица, неравномерно и какими-то грубыми толчками. Ему срочно нужно лекарство. Но какое? Он никогда не интересовался, что принимал дед…
Рука автоматически нащупала еще одну зефирину, и Рома медленно отправил ее в сморщенный рот. Зефир в шоколаде – самое лучшее лекарство, мать его… Он с трудом встал, чувствуя, как непрочно держат его ноги. Только сейчас он осознал смысл выражения «ватные ноги». Он словно был мостом с подпиленными сваями, который того и гляди рухнет.
Резко закололо в боку, видимо, надо облегчиться. Шаркая ногами, Рома зашел в туалет и без сил плюхнулся на унитаз, даже толком не успев до конца спустить штаны. По ногам потекла горячая моча, стекая на пол. Татьяна будет ругаться. Он всхлипнул, каким-то неосознанным движением сунул в рот измученные артритом пальцы и слизал с них остатки шоколада. Боже, ноги, его ноги, он совершенно не чувствует ног!
Рома попытался встать с унитаза и не смог. Где-то вдалеке раздался звук открываемой двери. Кто-то пришел!
Он снова предпринял попытку встать, и снова она не увенчалась успехом. Господи, скорее бы кто-нибудь помог ему! Только вот кто это? Татьяна? Она что-то сегодня говорила про больных родителей… Рома? Он очень любил внука, но в последнее время тот стал избегать его. К тому же сегодня его день рождения, наверняка он убежал к своим друзьям…
– Это я! – услышал он голос внука. Боже, какое счастье… Поскорее бы… – Дед, я пришел! – снова крикнул Рома. Он открыл рот, чтобы сказать внуку, что он здесь и не может подняться на ноги, но у него словно отнялся язык. Вместе с ногами, черт бы их подрал.
На кухне послышалась какая-то возня, хлопнула дверца холодильника, потом рядом раздался недовольный голос Ромы:
– Дед, ты скоро там?!
– Бббб… ббббб, – только и смог произнести он. Дверь слегка приоткрылась, и его ноздри уловили ужасный запах – горелого мяса и бензина. Он пристально вглядывался вперед, в ссутулившуюся фигуру, которая покачивалась в дверном проеме, и на какое-то короткое мгновение зрение вернулось к нему. Перед ним стоял внук, полностью обгоревший, остатки одежды вплавлены в обугленную кожу, от нее все еще шел дым. Голова наполовину скальпирована, в дымящемся черепе застрял обломок железа.
– Что с тобой? – проскрежетало чудовище, надвигаясь на него, и он провалился в темноту…
Андрей Степанович сидел на балконе. Он ждал внука. И хотя зрение его было далеко не таким, как раньше, он все равно сидел и молча смотрел вниз. Ему показалось странным, что эти выходные он провел в одиночестве и ему даже никто не звонил, хотя Леночка, его дочь, уехавшая в Испанию, звонила чуть ли не каждый вечер. Может, что-то с телефоном случилось? Его сиделка Таня предупредила, что будет в понедельник, но его тревожило другое – куда-то запропастился Рома, его внук. В пятницу он дремал на кровати и сквозь сон слышал, как хлопнула входная дверь, Рома крикнул, что пришел, потом так же стремительно покинул квартиру, и дед даже не успел позвать его. Стало обидно – в свой день рождения внук даже минуты не уделил деду… Потом он побывал на кухне, вечером съел один бутерброд, в субботу съел борщ, налитый в плошку, вечером творожные сырки, а больше ничего не было. Хотя в холодильнике он нашел коробку с зефиром, но почему-то постеснялся ее открывать, решив, что дождется Рому и спросит, можно ли ему съесть одну штучку…
И сейчас, в понедельник, с самого утра он сидел на балконе, голодный и не на шутку встревоженный. Правда, ему послышалось, что хлопнула дверь, и сейчас он собирался проверить, кто это пришел – Татьяна или Рома.
Кряхтя, Андрей Степанович поднялся на ноги и медленно двинулся в комнату. Хотя он почти ничего не видел, ориентировался в квартире он прекрасно. Неожиданно раздался звонок в дверь, и он зашаркал к двери:
– Кто там?
– Это Таня, Андрей Степанович! – послышался за дверью женский голос. Старик открыл дверь, и девушка проскользнула в квартиру.
Андрей Степанович, пробубнив, чтобы она не забыла снять обувь, медленно пошел к креслу. Татьяна начала уборку.
Она закричала через пять минут, когда заглянула в туалет. И с выпученными глазами вылетела в коридор.
Спустя час тело Романа вынесли из туалета. Перед тем как его погрузить на носилки, санитары сняли с него военный китель, увешанный боевыми орденами. Затем один из них прикрыл лицо Ромы простыней.
Александр Подольский. Пазл
Черная «девятка» выскочила из потока машин и на большой скорости врезалась в толпу на автобусной остановке. Оказавшиеся под колесами тряслись в агонии, крики наползали друг на друга. Под машиной расцветала бурая лужа.
Водительская дверь приоткрылась, и из салона выбрался рыжий мужчина в джинсах и пропитанной кровью майке.
– Твою мать! Переборщил… – Он достал из-за спины пистолет и дважды выстрелил бьющемуся в конвульсиях старику в голову. – Не мучайся, папаша. Я не со зла.
Прохожие уносили ноги, оставляя искалеченных людей умирать в одиночестве. Вдалеке выла сирена.
С металлическим скрежетом распахнулась пассажирская дверь. Появившийся из нее высокий черноволосый парень едва держался на ногах, вытирая разбитое лицо.
– Хватай любого! Времени почти не осталось! – заорал водитель. – А ты выползай, дебил хренов! – Он ударил по крыше автомобиля, обращаясь к тому, кто сидел внутри. – Или последние части будем собирать из тебя!
Пара машин тормознула у места трагедии, но пистолет рыжего быстро разогнал всех зевак.
С заднего сиденья «девятки» под теплое летнее солнце вылез двухметровый лысый амбал, все лицо которого страшными узорами разрисовывали петляющие шрамы. На нем были только спортивные шорты и шлепанцы. Девяносто процентов тела покрывала кровавая корка. Амбал подошел к шатающемуся пассажиру и вместе с ним вытащил из-под колес автомобиля молодую девушку. Часть ее лица была содрана, волосы спутались в краснеющем вязком сгустке, а на виске колотилась жилка. Девушка оказалась жива.
Погрузив тело на заднее сиденье, заляпанный кровью экипаж уже собирался залезть обратно в машину, когда послышался визг тормозов. Прямо напротив замершего трио остановился джип, и раскаленный воздух разорвала автоматная очередь.
В следующее мгновение по изрешеченному пулями кузову «девятки» размазалось содержимое продырявленного черепа…
Двумя часами ранее
Гвоздь сидел в новенькой «Ауди» и никак не мог унять дрожь в руках. Он мысленно прокручивал в голове все возможные варианты, от которых становилось только хуже. Но по крайней мере они оставляли шанс на жизнь, а это уже хоть что-то. Высокий, хорошо сложенный парень с внушительной черной шевелюрой, прозванный Гвоздем, сильно облажался. А в том мире, к которому он принадлежал, проступки наказывались очень просто и отнюдь не гуманно.
Сегодня ему повезло. Если, конечно, можно назвать везением участие в сборе Пазла. Шанс на успех микроскопический, а если и повезет, то потом придется разгребать невероятное количество проблем с законом. Но все же это лучше, чем оказаться заживо похороненным в богом забытом подмосковном селе или превратиться в четвертованную секс-куклу, которой будут пользоваться при съемках подпольных порнофильмов для извращенцев.
Гвоздь зажмурил глаза. Пазл. Забава, придуманная местным царьком по прозвищу Колпачок. Под таким вот милым именем скрывался человек, которому была подчинена вся криминальная сфера Подмосковья. Влияние этого выродка расползалось, подобно раковым клеткам, и по регионам, подчиняя своей власти здоровые и благополучные районы. Очень медленно, сопротивляясь из последних сил, в империю Колпачка вливалась и столица. Выражение «под колпаком» приобрело новое удручающее значение. Гвоздь работал на Колпачка два года и уже давным-давно проклял тот день, когда ступил на манящую богатством и красивой жизнью бандитскую тропинку.
В окно автомобиля постучали, возвращая из воспоминаний в реальность. Гвоздь нажал на кнопку, и боковое стекло заскользило вниз, впуская в охлажденный кондиционером салон пары прожаренного на славу дня.
– Ты, что ли, Гвоздь? – спросил рыжий мужик среднего возраста.
– Я, – ответил Гвоздь, разглядывая причудливое лицо незнакомца, на котором щетина росла клочьями.
– Ну, привет, напарничек! Я – Рыжий. – Он протянул в салон руку для приветствия. – Будем вместе Пазл собирать.
– Понятно…
Рыжий бросил взгляд на машину:
– Отличная тачила, на ней попрем?
– Не-е-е, – протянул Гвоздь. – Я все-таки надеюсь на лучшее, так что она может еще пригодиться. Жалко ее как-то… Сам знаешь, что такое Пазл.
– Ну да, ну да. Я свой «крузак» тоже дома бросил. Приехал на «девятке» убитой. Можно и на ней выдвинуться. В ней же, скажем так, снаряжения хватает.
– Я не против.
– Ну, тогда я за баранкой сижу.
– Лады.
Гвоздь вышел из машины и захлопнул дверь. Заглянув в багажник, достал короткоствольный автомат Калашникова и повесил его на плечо.
– Нормальная вещица, – заметил Рыжий. – А я пока с «макарычем».
– Главное, чтобы не пришлось пользоваться ими слишком часто. Интересно, кто у нас третьим будет?
– Мне без разницы. Все равно рассчитывать можно только на себя. Без обид.
Гвоздь грустно кивнул. Время Пазла приближалось, а напряжение все сильнее сковывало мышцы.
– Нехеровая усадьба, ага? – сказал Рыжий, разглядывая владения Колпачка. Огромная площадь, приспособленная под стоянку, три шикарных особняка и бог знает сколько мелких строений, отданных под посты охраны, оружейные, кухни, бани и прочие необходимые для беззаботного существования босса помещения.
– Угу, чтоб я так жил…
– Ей-ей!
Повернувшись, Гвоздь увидел одного из охранников, который, улыбнувшись, заговорил:
– Пора, ребятки. Правила вы знаете. Два часа – крайний срок. Делать можете что хотите, «мусора» все равно сюда не сунутся. Но за воротами они имеют полное право вас пристрелить. Выгоняйте машину за территорию и можете отправляться. Два других экипажа уже готовы.
– Погоди-ка, – пробормотал Рыжий, лихорадочно теребя шевелюру, – нам ведь полагается третий человек.
– Он уже давно ждет, щас позову, – сказал охранник и, не сумев сдержать смеха, добавил: – Вам просто необыкновенно повезло!
Рыжий и Гвоздь сидели в черной «девятке» и задумчиво разглядывали другие автомобили. Справа стоял наглухо тонированный джип, еще чуть правее – потрепанного вида «Хонда». В этих машинах собрались такие же неудачники, мечтающие добыть себе право на существование с помощью Пазла.
– Сколько до старта?
– Пятнадцать минут. – Рыжий посмотрел в зеркало заднего вида и закашлялся, едва не выронив сигарету. – Мама дорогая, ты глянь, кто к нам чешет…
Открыв дверцу, Гвоздь встретился глазами с полуголым качком, шагающим в сторону «девятки».
– Кто это? – поинтересовался он, стараясь, чтобы амбал не услышал вопроса.
– Да это же самый натуральный дебил! – заголосил Рыжий. – Тьфу, бля! Видел его несколько раз – полнейший идиот!
Здоровяк подошел к машине со стороны водителя и открыл дверь. Одет он был, словно курортник. Лицо представляло собой перекопанное шрамами кочковатое поле.
– Сереженька поедет здесь. Пазл.
– Да-да, Сереженька… – не глядя на новоиспеченного напарника, пробурчал Рыжий. – Вот что, дебила кусок, садись на заднее сиденье и помалкивай.
– Кусок, – безразлично повторил бугай и залез в автомобиль, на полу которого была разбросана целая куча металлического хлама.
– Значит, так, – продолжал Рыжий, – похоже, я тут самый старший, значит, буду главнюком. Надеюсь, возражений нет? Ну и славно. Наши действия: работаем тихо, не привлекая лишнего внимания. Ищем одиноких пешеходов, огнестрел только в крайних случаях. Слышь, недоносок, у тебя пушка есть?
Амбал поморщился, нагнулся к полу и стал разбирать ворох инструментов. Выпрямившись, он поднял вверх внушительных размеров топор, и впервые на его обезображенном лице мелькнула улыбка.
– Без пушки, от-лич-но, – делая упор на гласных, отчеканил дебил.
– И за что нам такое счастье? – проворчал Рыжий, заводя мотор. – Ну, по крайней мере с мясником в нашем пионеротряде мы определились.
– Не то слово, – буркнул себе под нос Гвоздь, разглядывая в зеркало Сереженьку, который, казалось, совсем не моргал.
Первой тронулась «Хонда», рванув в город по центральной дороге. Следом очень медленно пополз джип, словно оттягивая предстоящее действо.
– А мы пойдем другим путем, – бросил Рыжий, и «девятка» покатила к второстепенной трассе, которая вела не к центральной части города, а к окраине.
– Начало-о-о-ось, – дрожащим голосом протянул Гвоздь. – Что, соберем Пазл?
– А куда мы денемся, бля! – Уверенность в голосе Рыжего придавала дополнительные силы и его напарникам.
– Пазл, – сказал дебил, пытаясь найти собственное отражение в полотне топора.
Автомобиль мчался по нагретой солнцем дороге, оставляя позади однообразные коробки домов. Движение было не слишком оживленное, и в город троица добралась достаточно быстро.
– Значит, нам нужно шесть кусочков, – повторял вслух правила Гвоздь, – и все из разных мест.
– Ага, – включился Рыжий, – а то эти идиотские наблюдатели живо стуканут кому следует. Но я думаю, их все-таки можно обмануть.
– Может быть. Но что-то стремно так рисковать. Они ведь могут быть где угодно, а могут вообще сидеть дома, наслаждаясь мультиками. У нас и так положение не ахти, так что лучше всего просто следовать правилам.
– Тут ты прав… Но мне интересно, на кой хер Колпачок придумал всю эту галиматью с Пазлом, если он не видит, как мы его собираем?
– Да потому, что он больной ублюдок, вот и все. Ему уже неинтересно просто избавляться от «косяков», ему нужно шоу. К тому же результат-то, если кто собрал, он видит. Лично проверяет Пазлы и решает, кто победил.
– Мужчина? Женщина? – подал голос Сереженька.
– Че? Куски, что ли? Насколько я знаю, разницы никакой. Главное, чтобы все по науке, ну, там: лево-право, верх-низ.
Рыжий одобрительно кивнул и хотел было подытожить разговор, как вдруг заметил колесящего по тротуару велосипедиста.
– Опа, вариант.
Машина обогнала старика на велосипеде и пристроилась к заросшему кустарником забору. Гвоздь вышел из «девятки», чувствуя, как к горлу подступает комок.
– Извините, – начал он, когда дед подъехал совсем близко, – можно вас попросить…
Фразу не понадобилось договаривать до конца, потому что Рыжий ударом кулака опрокинул деда на землю. Тот, ударившись головой, не издал ни звука.
– Тащи быстрее, – бормотал Рыжий, бегло осматриваясь по сторонам, – пока не видит никто.
Гвоздь схватил старика за руку и потащил за машину – подальше от взоров с детской площадки, расположенной через дорогу. Дед оказался довольно тяжелым, и он устал уже на полпути к кустам. Но в эту минуту с заднего сиденья поднялся Сереженька и без единого слова ударом топора отсек велосипедисту левую руку. В стороны хлынула кровь, а пришедший в сознание старикан заорал в полную мощь легких. Гвоздь плюхнулся на пятую точку, удивленно сжимая отрубленную конечность. Следующий удар топора пришелся деду в голову, размозжив тому череп и заставив замолчать навсегда.
– Твою мать! – выпалил Гвоздь. – Ты хоть предупреждай! Чуть и мне заодно руку не оторвал!
– Первый кусок, – беззаботно заметил дебил, складывая взятый у ошарашенного Гвоздя обрубок руки в багажник.
– Ладно, поехали, – торопливо произнес Рыжий, залезая в машину, – пока тут толпа не собралась.
Хлопнув дверьми, автомобиль моментально исчез за углом, оставив труп на липком от крови тротуаре.
– Ну, что же, начало неплохое, – воодушевленным голосом изрек он.
– Хотя можно было и поаккуратнее… – добавил Гвоздь, косясь на Сереженьку, который оттирал кровь с рук. – Рыжий, а ты чем провинился?
– Ох, это очень длинная история. Если коротко: хотел кинуть серьезных людей, а получилось, что кинули меня, ну, и Колпачка соответственно. А ему это ой как не нравится. А сам-то как залетел?
– По дурости своей. Только об этом я, пожалуй, умолчу.
– Дело твое. Ты представляешь, чего натворил наш недоношенный друг? Лично я даже боюсь это вообразить.
Но дебил не проявлял никакого интереса к беседе, безучастно глазея в окно.
– Магазин! – резко выкрикнул амбал. – Ма-га-зин!
Рыжий посмотрел на приближающееся здание «круглосутки», в которое тыкал пальцем Сереженька. У входа была привязана собака непонятной породы, тут же пили пиво двое парней.
– Ма-га-зин! Ма-га-зин! – никак не унимался дебил.
– Селезенька хосет манную касу? – передразнил его Рыжий. Но здоровяк уже открыл дверь со своей стороны и собирался выбраться прямо на ходу. – Да стой ты, ушлепок несчастный, – злобно бросил Рыжий, притормаживая у маленьких ступенек. – Остановлю я, остановлю. Только куда ты в таком виде намылился?
Слова не донеслись до адресата. Сереженька уже вылез из машины и быстро исчез в проеме магазинной двери.
– Вот дурень! У нас времени полтора часа, а он по магазинам шляется…
– Эээ, Рыжий? – Лицо Гвоздя осветилось беспокойством.
– Чего тебе?
– Этот умственно отсталый увалень унес с собой топор.
Глаза Рыжего округлились, и в эту же секунду из магазина раздался дикий визг. Входная дверь распахнулась, едва не слетев с петель. Из помещения вылетела женщина с ребенком на руках, за ней следом, переходя на бег, выскочили еще трое человек. Привязанная у входа собака разразилась сиплым лаем, уделяя убегавшему посетителю отдельное внимание.
Рев всполошил всю округу, когда на пороге показался Сереженька, тянущий за волосы продавщицу в зеленой манишке. Она вопила что было сил, упираясь ногами и брызжа слюной. Ее седеющие локоны в руках дебила были похожи на веревочки, с помощью которых управляют марионетками.
С силой бросив женщину на капот, Сереженька опустил топор точно в середину ее горла. Лобовое стекло расцвело кровавыми узорами, а лежащее на машине тело задергалось, точно под действием тока. Беспорядочные крики сменились неразборчивым булькающим звуком. Из ноздрей жертвы поползла густая жидкость багряного цвета. Новый удар дебила пришелся в то же место, что и первый. Этого оказалось достаточно, чтобы голова продавщицы отделилась от туловища и скатилась вниз.
Среди царящей вокруг паники Рыжий с трудом смог прийти в себя. Он выбрался наружу и, не замечая криков прохожих, взял забившуюся под переднее колесо голову. Стараясь не смотреть на новый кусочек Пазла, быстро подбежал к багажнику, отправил туда окровавленный ошметок и юркнул обратно за руль.
Дебил уже сидел на своем месте и как ни в чем не бывало глядел в окошко. Гвоздь потерянным взором всматривался в рассекающую лобовое стекло полоску крови.
– Валим! – буркнул Рыжий и надавил педаль газа. Машина рванула с места, сбросила обезглавленное тело безымянной продавщицы и колесами опробовала его на прочность.
– Включи «дворники», – не выдержал Гвоздь. Щетки заработали, размазывая кровь с водой и стирая со стекла ужасающие кровавые пятна. – Похоже, шифроваться нам уже бессмысленно. Что будем делать?
– Топор забыл, – грустно произнес Сереженька.
– Да пошел ты! – рявкнул на него Рыжий. – Времени остается все меньше, так что я предлагаю хватать первых попавшихся, только соблюдать расстояние, как в этих шизанутых правилах.
Слушал его только Гвоздь, потому что Сереженька уже копался под ногами в поисках новых орудий расчленения.
– Вот, гляди, – произнес Гвоздь, указывая на Макдоналдс. – Подъезжай. Есть идея. И возьми что-нибудь острое.
– Ну уж нет, пускай этим занимается наш дебилушко.
«Девятка» заехала на полупустую стоянку и проследовала дальше к указателю с надписью: «Мак-авто».
– Неплохая мысль, – одобрил идею Рыжий. Затем, обращаясь к амбалу, сказал: – Только в этот раз без самодеятельности. Забираем руку и уматываем как можно быстрее.
Никакой очереди не было, что значительно облегчало собирателям Пазла задачу. Подъехав к первому окошку, они увидели молодого прыщавого парня, который с удивлением вытаращился на машину.
– Здравствуйте, – сказал он, разглядывая помятый капот в багровых пятнах, – что… будете заказывать?
– Чего-нибудь попить. Сушняк замучил, – стараясь улыбаться, произнес Рыжий, а поймав недоуменный взгляд кассира, брошенный на машину, сразу добавил: – Собаку сбили только что. Здоровая дворняга попалась… Сама под колеса кинулась, бешеная небось.
Оплатив заказ, он повел машину к следующему окошку, где их встречала девушка лет двадцати.
– Здравствуйте! – приподнятым голосом начала она. – Пожалуйста, ваш заказ. – И она протянула фирменный бумажный пакетик водителю. Тот неожиданно взял ее за запястье, и девушка смущенно улыбнулась, не замечая из своей кабинки, как задняя дверца машины открылась и из нее вылез лысый полуголый мордоворот, запачканный кровью.
– Спасибо, красавица, но это еще не все, – грустно пробормотал Рыжий и сильно потянул руку девушки на себя. Оторопев, она вжалась лицом в стеклянную перегородку и теперь могла разглядеть пассажира с заднего сиденья во всей красе. Ее пальцы разжались, и на асфальт рухнули пластиковые стаканчики с газировкой. Сереженька перехватил трепыхающуюся руку массивной ладошкой и принялся пилить конечность чуть ниже плеча…
Следующие минуты маленькое придорожное кафе сотрясалось от нечеловеческих воплей. Молоденькая девушка беспорядочно дергалась и билась в забрызганное кровью стекло, пытаясь остановить мучения. В помещении мелькали ошарашенные лица сотрудников, которые не решались хоть что-то предпринять. Пила, так легко расправившаяся с мышцами и сухожилиями, кости перемалывала куда медленнее. Незамолкающая кассирша выпученными глазами наблюдала, как ее рука превращается в безобразного вида культю. Когда все было кончено и очередной кусочек Пазла оказался в багажнике, на стоянку выскочили люди в форме. Испуг от увиденной картины сменился ужасом, когда Гвоздь открыл огонь из автомата Калашникова. Пытающиеся укрыться друг за другом тела пули пронзали с небывалой легкостью. Через несколько секунд асфальт покрылся кровью, появился характерный для скотобойни аромат, перемешанный с пороховым запахом. Автомобиль двинулся вперед, отбрасывая в стороны еще сохраняющих равновесие людей и увозя троицу преступников на поиски следующей части головоломки.
– Черт, – сокрушался Гвоздь, – а я думал, что двух часов вполне достаточно. Нужно поторапливаться.
Рыжий не успел ничего сказать, потому что в этот момент в считаных сантиметрах слева пронеслась та самая «Хонда», оторвав боковое зеркало. Следом за ней под оглушительный вой сирен промчались три милицейские машины.
– Гонщики сраные! – рявкнул Рыжий, сбавляя скорость. – Еще чуть-чуть правее, и нас бы уже не волновал никакой Пазл.
– Похоже, у них проблемы посерьезнее наших.
– Ну и хорошо. Меньше конкурентов – больше шансов на победу.
Полиция открыла огонь. По шипящему асфальту запрыгали снопы искр. Из «Хонды» высунулся автомат и ответил свинцовым градом.
– Осторожнее! – крикнул Гвоздь. – Держи дистанцию!
«Девятка» оставалась на небольшом расстоянии от погони, умело обходя посторонние автомобили. Те предпочитали тормозить и прижиматься к обочине. Вскоре перестрелка принесла плоды: задние колеса «Хонды» с шумом лопнули, раздался визг шин, автомобиль развернуло на всем ходу. Головная ментовская иномарка, не успев затормозить, протаранила «Хонду». Искореженная груда металла полетела на встречную полосу. В этот момент второй полицейский автомобиль, не справляясь с управлением и пытаясь уйти от столкновения, врезался в светофор. «Хонда», задев несколько встречных машин, улетела в кювет. Вспыхнуло пламя, в воздух стал подниматься легкий дымок. Третий экипаж полиции с трудом избежал аварии, успев тормознуть у обочины.
– Охереть!
– Красиво! – согласился Рыжий, останавливаясь сразу позади полицейской машины.
В это время, не говоря ни слова, из «девятки» вылез Сереженька, сжимая в руке окровавленную пилу. Бугай направлялся прямо к машине с синими номерами. Заметив это, Гвоздь выскочил следом.
– Отойди! – крикнул он и, не дожидаясь, пока дебил уберется с линии огня, нажал на спусковой крючок.
Сереженька все же успел отпрыгнуть в сторону. А вот двое полицейских так и остались сидеть в салоне, многократно прошитые пулями.
– Сдохли? – спросил появившийся на дороге Рыжий. – Погоди секунду, нужно кое-чего проверить, – добавил он и побежал через встречную полосу к кювету, где покоилась «Хонда». Водители встречных автомобилей, завидев раскинувшуюся картину, в ужасе поворачивали обратно. Иметь дело со свихнувшимися отморозками желающих не находилось.
Гвоздь подошел к ментовской иномарке, обнявшей столб со светофором. Машина превратилась в чудовищный комок железа, вытащить трупы из которого под силу только спасателям со спецтехникой. Еще в одном милицейском автомобиле, застывшем прямо посередине дороги, со стонами копошилась пара пассажиров. Вдавленная в салон морда машины проломила кости обоим.
– Громко стреляли, – сказал неожиданно подошедший Сереженька. Его тело покрылось коркой запекшейся крови, но лицо выражало абсолютное спокойствие. Дебил есть дебил.
– Ваша мама пришла! – весело завопил из-за спин Рыжий. – Молока принесла!
Обернувшись, Гвоздь увидел, что он волочит на плече бесформенный кусок мяса.
– Откройте добытчику багажник! Я думаю, тому фаршу в «Хонде» этот кусочек не понадобится. Болваны ничего, кроме него, собрать не успели.
Гвоздь быстро подбежал к «девятке» и помог Рыжему погрузить в багажник обрубок тела – самую важную и самую затратную по времени часть Пазла.
– Отлично! – не скрывая радости, проговорил он. – Хоть так время сэкономили.
Читать бесплатно другие книги:
