Джекпот для лоха Корецкий Данил

Говоров заглянул в конверт.

— Там двухсот долларов не хватает, — умоляющим тоном произнес Ираклий. — Жене пришлось лекарства покупать…

— А может, тебе прямо сейчас пальцы отрубить? — спросил Паша. Он не угрожал и не пугал, просто деловито спросил, будто советуясь. И он явно не шутил.

Ираклий посерел.

— Принесу завтра, клянусь дочерью!

— Хорошо, тогда один отрубим, — согласился Паша.

— Не надо, не надо, возьмите! — Из соседней комнатки выбежала толстая неряшливая женщина с деньгами в протянутой руке.

— А где ваша девочка? — спросил Говоров.

— Какая девочка? — не поняла женщина.

— Ну, дочка?

Женщина посмотрела на Ираклия. Тот отвел взгляд. Его била дрожь.

— Завтра штраф принесешь! — приказал Паша. — Пятьсот долларов!

— Тысячу! — негромко поправил Палыч.

Женщина вскрикнула, прижала руки к груди, заплакала.

— Столько не соберу, — убито произнес Ираклий. Он был раздавлен.

— Не надо штрафа! — сказал Говоров. — Бог с ним!

Он повернулся и быстро вышел в засранный больше, чем его собственный, подъезд. Ему было жалко Ираклия.

— Вот видишь, Андрей Иванович, как просто все решается? — спросил Палыч, садясь в машину. — Только думать надо правильно! И тысячу баксов с такой гниды надо было срубить обязательно!

— А насчет пальцев вы пошутили? — спросил Андрей.

— Конечно, пошутили! — кивнул Палыч, а Паша только нехорошо усмехнулся.

— Теперь мы друзья? — спросил Палыч.

— Конечно, друзья. Большое спасибо!

— Так что насчет акций? — спросил Палыч, когда они подъехали к дому.

— Я подумаю, — обтекаемо сказал Говоров.

— Да уж, пожалуйста, — кивнул Палыч и протянул картонный прямоугольник. — Вот моя визитная карточка. Звоните. И я вам позвоню. Или зайду. На крайний случай, Пашу пришлю.

Он вновь превратился в сдержанного и воспитанного бизнесмена. Хотя обещание прислать Пашу прозвучало как угроза.

Глава 7

Остаться в живых

В восемь утра Андрей уже завтракал. Заваренный в старой большой чашке, с паутинкой мелких трещинок по внутренней поверхности, крепкий кофе слегка отдавал прелью, но, сдобренный ванильным сахаром и молоком, всё равно был гораздо лучше растворимого, а толстый кусок белого хлеба с маргарином, густо намазанный яблочным джемом, принесённым Любашей, делал трапезу почти праздничной. Правда, это были остатки роскоши: после изящной и интеллигентной Леночки крепкая ширококостная медсестра утратила для Андрея всякую привлекательность, а коль скоро главный связывающий их интерес оборвался, иссяк и ручеек продуктовой поддержки… Но Говоров об этом не жалел. Точнее, жалел, но не сильно, только о второй составляющей их связи.

И тут прозвенел телефонный звонок. В такое время звонки редко приносят хорошие известия.

— Андрей, это я, Марина Медведева! — бился в мембране истерический женский голос. — В этой бане ребят убили! Егорова и Костю! Я всех наших обзваниваю, никто трубку не берет или отговаривается занятостью! Надо что-то делать!

— А что тут сделаешь, Мариночка? — растерялся Говоров. — Они меня с собой звали. Если бы поехал, меня бы тоже…

— Но ты же не поехал! А они поехали! И их убили!

— Так что, это я виноват?!

— Ты такой же, как все! — взвизгнула Медведева и бросила трубку.

Истеричка!

Аппетит пропал, настроение испортилось еще больше. А ведь действительно, если бы он принял приглашение ребят, то и его бы убили… Но как они попали в мясорубку, о которой говорит весь город? Ведь никогда в бани не ездили…

«Это в той их, прежней жизни, — тут же поправил он сам себя. — А они новую начали. И поехали отмечать, а она тут же закончилась!»

Андрей вспомнил их последнюю встречу. Ребята звали его в новую богатую жизнь, а он отвечал, что и так всем доволен. А Виталик сказал: влюбишься, прожжет до самого сердца, тогда и захочешь всего, в любой водоворот кинешься. И ведь действительно, как в воду смотрели! Водоворот его уже закручивает, вот-вот вообще засосет… Вчерашнее общение с Палычем и Пашей показало, что против таких людей он — как таракан. Захотят — и раздавят! Такое время наступило: вон, настреляли в «Горячей избе» двадцать человек — как так и надо.

Интересно, а сколько стоят его акции? Если завод оценивается в миллионы долларов, то немало. Очень немало! Не те десять тысяч, которые ему запросто предложили! А сколько стоит его жизнь? Гораздо меньше… И если он акции не отдаст, его просто убьют! Это экономически оправданно, а значит, по законам нового времени вполне вероятно…

Он вскочил и нервно заходил по кухне. А ведь замок неспроста разболтался. И в кладовке не было такого беспорядка… И в шифоньере белье вроде бы перевернуто… ОНИ приходили и искали! Только сразу после визита «джинна» он спрятал акции в надежном месте — интуиция подсказала… Но ЭТИ люди не сворачивают с избранного пути и не пасуют перед трудностями. Когда они придут в следующий раз и как будут искать? Может, отрубят пальцы? Об этом лучше даже не думать!

Надо что-то срочно предпринимать. Не для того, чтобы выгодней продать свою ценность, чтобы подняться и разбогатеть, нет… Чтобы остаться в живых!

* * *

Заброшенный «жигулёнок» был весь занесен снегом. Крышка багажника примерзла и не открывалась, пришлось бегать за грелкой и отогревать замок. Наконец Андрей справился с задачей. Достал две большие сумки, захлопнул багажник и двинулся к остановке. У подъезда стояла Любаша и, прищурившись, наблюдала за его усилиями.

— Уезжаешь, что ли?

— Да нет… Надо бумаги на работу отнести…

— А кто же на работу носит? Надо с работы носить! — саркастически усмехнулась медсестра. — А чего ж ты на своем автомобиле не едешь? Может, прокатишь?

Говоров не стал отвечать на явные подначки: мысли его витали совсем в других сферах, где не было места не только Любане, но даже и Леночке.

Через сорок минут он уже был у Альбины Семёновны, хорошей знакомой его родителей. И по совместительству — нотариуса. Маленькая сухонькая женщина очень удивилась его желанию, но составила завещание, в котором оговаривалось, что в случае, если Говоров умрет либо пропадёт без вести, все принадлежащие ему акции должны быть уничтожены. Потом Альбина Семеновна по всем правилам опечатала сумки, и Андрей отвез их в «Тихдонпромбанк», где сдал на ответственное хранение вместе с завещанием.

На завод Говоров безнадежно опоздал. Взволнованный Пашка Колотунчик перехватил его на площади перед административным корпусом.

— Ё-моё, Говорок, тебя там со сранья Матвеич ищет, а ты прогуливаешься, как директор пляжа. Дуй к нему быстро!

— Что, опять «вивесторы» приезжают? — с улыбкой спросил Андрей. На удивление, сейчас ему все было по барабану.

— Да нет, тебя к начальству вызывали, чуть ли не сам Фёдоров искал, а тебя нет! Во какие колотунчики! Матвеичу, конечно, фитиля вставили, а он тебе вставит!

— Го-го-говоров, т-ты с-совсем… — подлетел сзади Матвеич. Судя по виду, он только что пробежал марафонскую дистанцию. Или сошел с нее у самого финиша.

— Во, чё я тебе говорил? — пробормотал Пашка и быстро рванул в противоположную сторону.

Матвеич сильно запыхался и оттого говорил с трудом, глотая окончания слов:

— Ты… это… дава… быс… к директ…

— Чего случилось-то?

Матвеич только махнул рукой в сторону заводоуправления, согнулся и, опершись руками на колени, пытался восстановить дыхание.

— Бе-гом! Бе-гом! — Он махал рукой, будто Говоров не знал, в каком направлении ему надо бежать.

Но Андрей не побежал, а пожал плечами и пошел неспешно, как будто дворник с директором водили тесную дружбу и частенько встречались для дружеских разговоров.

— Совсем… Совсем крыша съехала, — изумленно сказал Матвеич.

Для всего бесправного заводского люда работники заводоуправления были словно обитатели Олимпа для древних греков. В смысле, так же далеки, недоступны и недосягаемы. Самой высшей фигурой, до которой мог добраться простой работяга, принесший отчаянную челобитную высшему начальству, была здесь секретарь Вера Петровна. И вела она себя с челядью соответственно — строго и высокомерно.

Сейчас она говорила по телефону и не обратила ни малейшего внимания на вошедшего в приемную Говорова. Тот остановился у стола в привычной позе покорного ожидания.

— Да, Сашенька, сегодня точно! Ну, почти точно… Если срочное совещание не соберут. Ты же знаешь: пока начальство здесь, и я уйти не могу…

— Мне бы к Фёдорову, — деликатно напомнил о себе Говоров.

Но резкий жест наманикюренного пальчика приказал ему замолчать и не отвлекать занятого человека от важных дел.

— А если совещания не соберут, то к семи я буду готова. Так что звони. Пока-пока… — Она сердито посмотрела на Андрея. — Что нужно? Не видишь, я занята, чего встреваешь?

— Извините. Я к Фёдорову…

— С какого перепугу? Ты кто такой, что хочешь вот так, запросто, ворваться к коммерческому директору?

— Так я Говоров, меня вроде вызывали…

Вера резко загасила озлобленность и бодренько защебетала:

— Ой, ну что же вы молчите, Андрей Иванович, вас все уже давно ждут… Присядьте, я сейчас!

Она выскочила из-за стола, метнулась к большой полированной двери и проскользнула в кабинет директора. Говоров успел ощупать глазами гибкую ладную фигурку. «Как у Леночки», — подумал он.

— Войдите, пожалуйста, — Вера широко раскрыла дверь и улыбнулась Андрею, как желанному важному гостю.

Говоров впервые за все годы работы на заводе попал в кабинет генерального. Нечего ему тут было делать, даже в бытность инженером, а уж дворником — тем более… Он с любопытством осмотрелся. Тепло, светло, просторно, кожаная мебель, большой аквариум, огромный плоский телевизор, похлеще, чем у Григория Натановича. Да-а, живут же люди! Точнее, начальники. А обычный люд с хлеба на квас перебивается…

Генеральный директор был не один: здесь присутствовали и Фёдоров, и очкастый главный инженер с немецкой фамилией… Вайс, кажется.

— Здравствуйте, — сказал Говоров и вроде как поклонился всем сразу и никому конкретно.

Малышев, широко улыбаясь, вышел из-за стола, крепко пожал ему руку. При этом смотрел на него с восхищением, как на давно ожидаемого богатого родственника. И Фёдоров изобразил радость, и Вайс. Количество улыбок в начальственном кабинете стало зашкаливать за среднемесячную норму.

— Извините за опоздание, товарищ директор, то есть господин директор…

Но Малышев не обратил на его слова ни малейшего внимания.

— Здравствуйте, господин инженер, — генеральный продолжал трясти руку Андрея.

— Я дворник…

— Нет, нет, это была ошибка! Я не знал, какой вы замечательный специалист, да и про то, что вы наладили конвейер, мы тут не знали. Так что вы опять инженер-электрик, с окладом по высшей тарифной ставке и премиальными. Вот подписанный приказ уже на столе. Поздравляю!

— От всей души! — Теперь Фёдоров жал ему руку.

Потом то же самое проделал Вайс, только улыбка у него была более кислая, чем у первых двух.

— Спасибо! — растерянно произнес Говоров. — Это так неожиданно…

— И это только первый шаг! — торжественно сказал Малышев. — Есть соображения назначить вас начальником смены. Просто нужна ступенька между дворником и руководителем производства. Пересидишь пару недель — и давай вверх по лестнице!

— Очень неожиданно, — повторил Говоров. И хлопнул себя по лбу. — Это мой долг, — он положил перед Фёдоровым конверт. — Там немного не хватает: на нотариуса потратил, на банк… Но с получки отдам!

Начальники непонимающе переглянулись.

— Какой нотариус? Какой банк?

— Так я ж потому и опоздал! Ко мне вчера человек пришел. Серьезный такой… Десять тысяч долларов за акции предложил!

— Ну?! — выдохнул Малышев. — И что?

— Я ответа не дал, — простецки ответил Говоров. — Но подумал: это сколько же мои акции стоят? Посоветовался со знающими людьми, а они говорят, что, может, и миллион долларов! И что за них меня вполне убить могут.

Теперь начальники переглянулись понимающе.

— Кто ж это приходил? — спросил Фёдоров.

— Такой солидный, голова большая, залысины, и лицо: сразу видно — рулить привык…

Малышев порылся в бумагах на столе, достал папку, вынул несколько фотографий.

— Кто из них?

— Вот этот! — уверенно ткнул пальцем Говоров.

— Палыч, сука! — зло сказал Фёдоров.

Малышев кивнул. А Вайс отошел в сторону и сел на стул, будто происходящее его не касалось.

— Этот вполне тебя убить может, — сказал Фёдоров. — И на куски порежет. И съест!

В замызганном «Москвиче»-комби за забором Палыч встрепенулся и даже выронил наушник.

— Гля, они из меня людоеда делают!

Говоров кивнул.

— Я так и понял. Потому пошел к нотариусу, сделал завещание. Если я умру, или пропаду, или еще что, то все мои акции сожгут!

— А где акции-то? — быстро спросил Фёдоров. — Как узнают, что их жечь надо?

— Так я их в банк сдал, на ответственное хранение, — простодушно пояснил Говоров. — Вместе с завещанием. А еще заявления накатал: в газету, в милицию, губернатору. Там все расписано…

Фёдоров, Малышев и Вайс переглянулись в очередной раз. А потом одновременно посмотрели на Говорова. И если бы взгляды могли испепелять, то от новоиспеченного инженера осталась бы только горстка пепла. Но он был невозмутим.

— Что ж, разумно, — кивнул Малышев.

— Очень разумно и предусмотрительно, — сквозь зубы похвалил Фёдоров.

А Вайс только кивнул.

— Вы сами это придумали? Или кто-то подсказал?

— Сам, — скромно сказал Говоров. — Хотя советчиков у меня много!

— Ну и сука! — бросил Палыч в машине, явно адресуя ругательство лоху Говорову.

А лох Говоров достал из-за пояса растрепанную общую тетрадь в черном коленкоровом переплете:

— Здесь все акции переписаны. По порядку, с указанием номеров!

Фёдоров напрягся и сделал повелительный жест, адресованный Вайсу.

— Ну-ка, Германович, посчитай!

— Не я же коммерческий директор! — огрызнулся Вайс, но, поймав грозный взгляд генерального, взял тетрадку и включил калькулятор.

На некоторое время в кабинете наступила тишина. Только щелкали клавиши, которые Вайс нажимал с удивительной ловкостью и быстротой.

— А кто у вас в доме акции скупал? — спросил Фёдоров. — Ну, по квартирам кто ходил?

— Да разные, их не поймешь! — махнул рукой Андрей. — Такая дородная, с огромной грудью, потом рыжий, с веснушками. Только им уже совсем мало осталось. Все скупил «джинн»…

— Какой джинн? — поднял брови Фёдоров.

— Кавказский, с усиками. Веселый такой. Он уже почти всех окучил. А кто заминжевался, потом одумались. Но таких осталось немного — Акопян умеет уговаривать…

Фёдоров и Малышев переглянулись.

— Да, это третья сила! — одновременно сказали они.

— Порядка пяти процентов, — наконец доложил Вайс.

Малышев потому и стал генеральным директором, что мог своевременно ощутить изменения обстановки и моментально приспособиться к ним. Вот и сейчас он понял, что Фёдоров ошибся: ни на алкаша, ни на забитого дворника, который за доброе отношение и в ножки начальству поклонится, и акции принесет на блюдечке, Говоров похож не был. Это один из «главных акционеров», крепкий орешек, хотя и работает под дурачка.

— Я вижу, Андрей Иванович, что вы обладаете аналитическим умом, даром предвидения и стратегического планирования. Нам нужны такие компаньоны! И такие друзья-единомышленники.

Фёдоров непонимающе вскинул брови. «К чему он клонит?»

— Вы правильно отказались от этого предложения. Конечно, акции стоят гораздо больше десяти тысяч. И я не стану делать вам недостойные предложения продать акции нам…

Вайс закашлялся, у Фёдорова брови вылезли на лоб. «Что шеф плетет?»

— Меня не устраивает наш главный энергетик! Он некомпетентен и не справляется с работой в новых условиях. Поэтому я предлагаю вам занять эту должность! И вообще изменить вашу жизнь. Вы ведь живете в доме для рабочих?

— Ну да… А где же еще?

— Теперь переедете в дом руководителей — туда, где живет Николай Егорович! У нас там стоит резервная квартира с мебелью, мы селим туда важных партнеров и проверяющих из Москвы. Но они приезжают не часто и вполне могут жить в гостинице. А вам она подойдет. Правда, там только две комнаты, но улучшенная планировка и площадь под восемьдесят метров. Вас устроят две комнаты?

Говоров потерял дар речи.

— Да, вполне…

— Конечно, персональная машина с водителем, — продолжал Малышев. — Причем хорошая машина, БМВ, мы как раз должны получить… На нее нацелился Николай Егорович, но у него и так хороший «Форд»…

Фёдоров только глазами хлопал. Он ничего не понимал.

— Но чем я оправдаю все это?! — За такие блага Говоров был готов отдать свои акции, но он понимал, что как только они поменяют владельца, все благоприобретения могут превратиться в сухие листья, как в печальной сказке. — Извините, — продолжил он, стараясь, чтобы его голос звучал как можно тверже. — Но отец учил меня, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке. И вообще, я человек порядочный и щепетильный.

Он поймал себя на мысли, что все эти в высшей степени достойные качества не помешали ему совсем недавно спланировать и почти осуществить вскрытие чужого сейфа и аферу с игровыми автоматами. Ладно, не будем о грустном…

— Поэтому я хочу знать, чем я должен буду рассчитываться за этот… этот сыр?

Малышев, прикрыв глаза, глубоко кивнул, словно подтверждая невозможность бесплатной раздачи сыра, а равно должностей, квартир, автомобилей и прочих материальных и нематериальных ценностей.

— У меня к вам пока только две просьбы: первая — никому на стороне не продавайте ваши акции, если вдруг надумаете — то прямиком ко мне! — ясно и четко произнес Малышев. — Вторая — на собрании акционеров голосуете в упряжке с нами. Вам, как и мне, совсем ни к чему, чтобы всё здесь перешло в руки москвичей. Сами, как говорится, с усами.

Вошла Вера с улыбкой на пухлых губах и с кофейным набором на подносе. Фарфоровые чашки, мельхиоровый кофейник, сахар, конфеты, сливки. Малышев мягко дотронулся до её талии и показал взглядом на бар в форме большого глобуса на массивной подставке. Она кивнула, принесла толстенькую бутылку французского коньяка с золотым Наполеончиком на крышке и четыре пузатых бокала, расставила их, плеснула понемногу золотистой жидкости.

— Ну что, господин главный энергетик, согласны вы выполнить мои просьбы? — улыбаясь, спросил Малышев, поднимая свой бокал.

— Не вижу даже малейшей причины для отказа, господин директор! — бодро ответил Говоров, не спросив ничего, но запомнив директорское «пока».

Что-то изменилось в рутинном движении светил над головой Андрея, быстро и оглушительно. Они выстроились в выигрышную комбинацию огромного игрового автомата под названием «жизнь». И кто-то там, наверху, включил на видеомагнитофоне желаний ускоренную перемотку вперёд.

Они выпили. Малышев и Говоров с удовольствием, Вайс с опаской, а Фёдоров — с отвращением.

— Ну, и отлично! — Малышев промокнул губы салфеткой. — Сейчас я выпишу вам аванс, и вы с Верочкой поедете в магазин мужской одежды. Она поможет вам обновить гардероб. Верочка большой знаток шопинга!

— Ну и суки хитрожопые! — сказал Палыч в своей замызганной машине с аппаратурой прослушивания. Теперь он имел в виду всех собравшихся в кабинете генерального директора «Сельхозмаша».

Пашка Колотунчик ходил вокруг памятника, прижав к животу ручку большого скребка. За ним оставалось очищенное пространство, которое постепенно расширялось. Матвеич совковой лопатой раскидывал снежный вал, образовавшийся по окружности. С одной стороны, такая трудовая активность была призвана компенсировать разгильдяйство проштрафившегося Говорка и реабилитировать остальных дворников. С другой — им было интересно, что же там делают с нерадивым коллегой, поэтому они то и дело бросали взгляды на вход в заводоуправление.

— Что-то больно долго, — сказал Колотунчик, уже пятый раз за полтора часа.

— Да, видно, дерут по полной программе! — кивнул Матвеич. — Вплоть до увольнения!

Колотунчик остановился, тяжело дыша, высморкался пальцем, сплюнул.

— А чего так долго? — резонно спросил он. — Дворника уволить — пять минут делов…

Матвеич не знал, что ответить на столь здравое суждение, а потому вновь махнул лопатой.

— Хватит лясы точить, работай лучше! Они же в окна смотрят… Неровен час, и на нас ополчатся!

Но тут же лопата выпала у него из рук. Потому что в дверях заводоуправления показался довольный Говорок, поддерживающий под руку улыбающуюся Веру Петровну. Они неспешно спустились по предусмотрительно очищенным ступеням и сели в новенькую иномарку, которая возила кого-то из директоров. Машина сделала обычный круг вокруг комбайна и направилась к воротам.

— Вот такие колотунчики! — изумленно сказал Пашка.

* * *

Дело шло к весне, но за окном снова валил снег. Правда, Говорову теперь не придется его убирать. Поэтому он с удовольствием любовался крупными белыми хлопьями, которые кружились за большими окнами на уровне восьмого этажа и медленно опускались на далекую землю, на аккуратную детскую площадку с качелями и грибочками, на парк и расстилавшуюся за ним рощу. А вот Пашке Колотунчику, небось, кисло смотреть на такое безобразие. Да и для Матвеича это лишняя головная боль.

— О чем задумался? — Лена подошла сзади, прижалась всем телом, поцеловала в шею. Она быстро освоилась в новой квартире, перевезла вещи и чувствовала себя здесь хозяйкой.

— О жизни, милая, — философски отозвался Андрей.

— Да, жизнь переменчива! — засмеялась Лена и взлохматила ему волосы. — А ведь вначале я подумала, что ты самый обычный лох…

— Я — лох? — неприятно удивился Андрей. — Почему?

И сам же ответил: «Наверное, потому, что это написано у меня на лице!»

— Ну, вспомни, как это выглядело, — промурлыкала Лена. — Твоя одежда, эти встречи на работе, экономия в кафе… Все это не было похоже на образ жизни преуспевающего бизнесмена.

— И ты…

— Естественно, я решила, что ты все наврал.

— И собиралась меня бросить?

Она звонко рассмеялась:

— По-моему, именно это я и сделала!

— Да, ты отказывалась встречаться, не принимала приглашений… Но разве все упирается в антураж? Ведь я какой был, такой и остался!

— Конечно! — Лена погладила его по животу. — Когда ты приехал за мной на роскошной машине, повел в классный ресторан, потом привез сюда… Я сразу поняла, что ты никакой не лох!

— Просто у меня был трудный период, — промямлил Говоров. — И я надеялся, что ты поможешь мне его преодолеть.

— Но я же и помогла, — хмыкнула девушка. — Там, у тебя в фирме, на столе…

— Гм… Ну…

— А если бы я знала, что это временно, то помогала бы и дальше.

Говорову не нравился этот разговор, у него даже спина напряглась.

— Разве это правильно? — спросил он, глядя на падающие снежинки.

Сейчас он чувствовал себя так, будто ему предстояло завтра взять лопату и снова чистить площадь вокруг комбайна.

— А разве нет? — промурлыкала Лена, и ее рука скользнула ниже.

И весы в голове Андрея, которые всю жизнь взвешивали добро и зло, правду и неправду, вдруг замерли в состоянии равновесия. Наверное, Лена все делала правильно…

Снег продолжал идти.

* * *

— Ну, что там еще случилось? — Фёдоров, в коконе стойкого перегара, свалился в кресло напротив генерального директора и уставился на него расширенными чёрными зрачками в обрамлении желтоватых склер в красных алкогольных прожилках. — Опять что-то взорвали?

«Может, он не только пьёт? Может, и наркотики…» — подумал Малышев, но, стараясь сдерживаться, тихо ответил:

— Скоро узнаем. Из комиссии по акционированию завода звонили, хотели сообщить важную новость. У меня была встреча с японцами, тебя, как всегда, с собаками не найдешь, поехал Вайс.

— Вот падлы, мотают нервы! А когда вернется?

— С минуты на минуту. Что-то он сам не свой: позвонил, бился в истерике: «ЧП, ЧП»! Спрашиваю: «В чём дело?» — «Только не по телефону!»

Из динамика переговорного устройства прощебетала секретарша Люся:

— Юрий Сергеевич, к вам Андрей Германович.

— Пусть войдёт, — грубовато ответил Малышев. И усмехнулся: — Лёгок на помине.

Вайс почти вбежал в кабинет. Жидкая прядь волос, призванная прикрыть плешь, стояла ирокезом.

— К нам приехал ревизор?! — хихикнул коммерческий директор.

— Заткнись! — неожиданно истерично взвизгнул коммерческий директор. Опершись рыхлыми кулачками о стол перед Малышевым, он дрожащими губами театрально прошептал: — Нас продали!

— Ты что, с ума сошел, Германыч? — Малышев отодвинулся от Вайса, будто боясь заразиться его сумасшествием.

Фёдоров, на удивление не обратив на резкость никакого внимания, вытащил из кармана и поставил перед финансистом свою знаменитую фляжку. Вайс, что было ещё удивительнее, надолго приложился к ней.

— Пи-ец! — сказал он, оторвавшись и промокнув губы галстуком.

Таким интеллигентного Вайса ещё никто и никогда не видел и ничего подобного от него не слышали за всё время совместной работы. Он даже анекдоты умудрялся без мата рассказывать.

Страницы: «« ... 1011121314151617 »»

Читать бесплатно другие книги:

Знаете ли вы, что француженки не ходят на свидания? Пока американки вычисляют, на каком свидании при...
Самое надежное в мире хранилище золота находится в одном лондонском банке…И ты, конечно, уже начинае...
Новые правила игры Го составлены в лучших традициях русской и японской школ Го. Соавтор первых росси...
Новая книга от автора бестселлера «Военное дело индейцев Дикого Запада». Первая энциклопедия индейск...
Гламурная Элла Джексон, организатор торжеств для знаменитостей, на вечеринке по случаю обручения сво...
Книга посвящена стратегическим законам, дошедшим до нас из глубокой древности. На протяжении веков д...