Грезы наяву Картленд Барбара

Он все еще не сводил глаз с Мелиты, и она чувствовала на себе его взгляд, когда они выходили из подъезда.

Девушка начинала понимать, почему маркизу удалось найти их так быстро.

У подъезда была линейка, видимо доставившая солдат, и два полицейских экипажа с решетками на окнах. В одном из них, тронувшемся в момент их выхода, находились, как она поняла, преступники.

Затем Мелита увидела любимого жеребца маркиза Геркулеса и около него двух грумов из Сэрл-Парка верхом на лошадях.

Маркиз оглянулся по сторонам, и один из полицейских тут же подошел к ним.

— Я послал за наемной каретой, милорд. Она будет здесь через несколько минут, — предупредил он.

Карета появилась совсем скоро. Маркиз усадил Беттину на заднее сиденье и отступил, чтобы пропустить вперед Мелиту.

Она хотела сесть на переднее сиденье, спиной к лошадям, но маркиз предложил ей сесть рядом с Беттиной, и Мелита повиновалась, сознавая, что занимает его обычное место.

Маркиз поблагодарил полицейского и приказал кучеру трогаться.

— Сядь рядом со мной, папа, — попросила Беттина. — Здесь много места, а то я могу сесть к тебе на колени. Я хочу убедиться, что ты здесь, со мной, и эти ужасные люди не отрежут мне пальцы, как они грозили.

— Отрезать тебе пальцы? — с гневом переспросил маркиз.

Он пересел на заднее сиденье и взял дочь на колени.

На поворотах их прижимало друг к другу, и Мелита всем своим существом ощущала его близость. Она убеждала себя, что это странное чувство возникало у нее потому, что маркиз спас их, не желая признаться себе, что причина крылась в чем-то другом. Что-то произошло, когда он протянул ей руку и она почувствовала прикосновение его пальцев.

— Я испугалась, папа, очень испугалась! — говорила Беттина. — Сначала они пригрозили, что убьют меня, а потом пообещали, что отрежут мне пальцы, если дедушка не заплатит выкуп!

— Ты должна была бы знать, что я найду тебя задолго до того, как они успеют сделать что-нибудь дурное, — сказал маркиз.

— Мисс Уолфорд не сомневалась, что ты услышишь наши молитвы, которые долетят до тебя, как белые голубки. Она была гораздо смелее меня!

— Это неправда, — возразила Мелита. — Беттина держалась очень храбро, ваша светлость. Вы бы очень гордились своей дочерью, если бы видели, как мужественно она держалась.

— Я горжусь вами обеими, — улыбнулся маркиз. — Но такое больше не должно повториться.

— Конечно нет! — воскликнула Мелита. — Но откуда вы могли ожидать…

— Я должен был предвидеть нечто подобное, — перебил ее маркиз. — Я обвинял во всем себя, когда следовал за вами до Лондона.

— Следовал за нами? — изумленно воскликнула Беттина. — Что это значит, папа?

— Я расскажу обо всем по порядку, — пообещал маркиз, — но мне кажется, что в первую очередь вам надо подкрепиться. Ведь вы не тронули это неаппетитное блюдо, что я видел на столе. Поэтому давайте отложим мой рассказ до возвращения домой.

— Да, конечно, — согласилась Беттина, — но я просто умираю от любопытства.

Мелите тоже было любопытно, но и ей пришлось ждать, пока они не приехали в Сэрл-Хаус — уютный особняк, расположенный на одной из центральных улиц Лондона.

Они с Беттиной вымылись, привели себя в порядок. Затем девочка провела свою компаньонку по красивому городскому дому, в котором они, впрочем, бывали лишь изредка, и закончила показ особняка в большой гостиной, где их уже ожидал маркиз.

Он настоял, чтобы Мелита выпила бокал шампанского.

— Оно поможет вам справиться с последствиями шока, — сказал он. — К тому же нам есть что отпраздновать.

— А мне тоже можно? — спросила Беттина.

Маркиз позволил ей сделать глоток из своего бокала, но, попробовав вино, девочка скривилась и сказала, что предпочитает лимонад.

Он взглянул на часы.

— Не знаю, что нам подадут, поскольку нас не ожидали, — сказал маркиз, — но, зная, как вы проголодались, я приказал подать что-нибудь, лишь бы поскорее.

В этот момент дворецкий доложил, что завтрак подан, и они прошли в Овальную столовую.

На красиво сервированном столе было много аппетитных блюд, но Мелита с таким увлечением слушала рассказ маркиза, что не замечала вкуса пищи.

— Я зашел утром в конюшню и только собирался выехать на Геркулесе, — начал он, — как бурей влетел Мотылек.

Маркиз так живо продолжал свой рассказ, что Мелите казалось, будто она видит все собственными глазами.

— Ваша светлость, случилось несчастье! Он сбросил ее! Мотылек сбросил мисс Уолфорд, милорд! — закричал Сэм при виде оседланного коня без всадницы.

Огромный жеребец остановился возле своего стойла.

— Я не должен был позволять ей выезжать на нем, — признался маркиз.

Сильно опасаясь, что Сэм прав и с Мелитой произошел несчастный случай, он приказал двум грумам, прогуливавшим во дворе лошадей, следовать за ним.

— Предупредите кого-нибудь в доме, что нам может понадобиться врач, Сэм, — бросил он через плечо, отъезжая.

Он был уверен, что Беттина и Мелита выехали по своему обычному маршруту, по парку, затем через рощу и оттуда по аллее к почти законченному скаковому кругу.

Геркулеса не нужно было пришпоривать, он, казалось, чуял серьезность момента и скакал так быстро, что грумы едва за ним поспевали.

Маркиз выехал из рощи на аллею и уже направился было к скаковому кругу, как вдруг увидел на земле хлыст Беттины, который она уронила, когда похитители стаскивали ее с седла.

Маркиз придержал Геркулеса и, осмотревшись, увидел следы не двух, а большего числа лошадей.

Ему это показалось странным. Но, приглядевшись, он отчетливо увидел место, где Мотылек развернулся и поскакал обратно по аллее, в то время как следы копыт других лошадей вели дальше.

Конские следы вели к проселочной дороге, где четко виднелись на мягком грунте следы колес.

Маркиз встревожился. Он начал подозревать, что могло случиться большее несчастье, чем падение с лошади, хотя это и казалось невероятным.

И вдруг в траве у дороги он увидел что-то светлое.

— Джим, — велел он подъехавшему груму, — слезь и посмотри, что там в траве.

Когда грум показал ему поднятый им предмет, маркиз увидел, что это была перчатка Беттины.

Быстро сообразив, что его худшие опасения оправдались, он подсчитал, что экипаж похитителей опередил его не больше чем на четверть часа.

Маркиз немедленно отправил Джима на раскинувшийся за рощей луг, где в это время проходили маневры территориальной армии Бакингемшира, в которой служил он сам. Милорд велел ему сообщить полковнику о случившемся и попросить его прислать десяток солдат под командой одного из офицеров в Сэрл-Хаус на Парк-Лейн.

Другому груму маркиз приказал следовать за собой в Лондон и, если ему не удастся догнать Геркулеса, немедленно по прибытии отправиться в полицейский участок на Пикадилли, попросить нескольких полицейских явиться в Сэрл-Парк и ожидать там его инструкций.

Грумы поняли, что сам маркиз намерен как можно быстрее достичь Лондона, заставив Геркулеса показать скорость, какую тому еще никогда раньше не приходилось развивать.

Маркизу было известно, что из Сэрл-Парка в Лондон вела только одна хорошая дорога, и он предполагал, что именно по ней похитители и увезли Беттину.

Однако, чтобы убедиться, что они не поехали в другом направлении, он остановился в первой же деревне и потратил несколько минут драгоценного времени, расспрашивая, не видел ли кто недавно на главной улице запряженного четверкой экипажа.

В этот погожий летний день несколько стариков сидели у деревенского кабачка, грелись на солнышке, и всякие, даже мелкие события не могли ускользнуть от их внимания.

Да, они видели проезжавшую карету, и им показалось странным, что в такую жару занавески на окнах были спущены. К тому же на форейторах не было ливрей. Карету сопровождали четверо верховых.

Едва они успели закончить свой рассказ и один из них, самый ловкий, поймал на лету золотую гинею, брошенную маркизом, как тот был уже снова в пути.

Геркулес обливался потом, а сам маркиз дышал с трудом, когда наконец на подъеме карета похитителей замедлила движение и маркиз увидел то, что искал.

Было заметно, что сопровождавшие карету всадники держались к ней ближе, чем полагалось, и все они ехали с приспущенными стременами.

Маркиз вспомнил, что Мелита обратила на это внимание, когда во время прогулки они встретили одинокого всадника.

— Вы были правы, мисс Уолфорд, — сказал ей маркиз, отодвигая пустую тарелку. — Это были американцы, и, если бы у меня хватило ума, я бы сообразил, что их появление в моем поместье могло означать опасность для Беттины.

— Как можно было ожидать, что такой ужас случится в Англии? — спросила Мелита.

— К сожалению, о громадном состоянии ее деда известно по обе стороны Атлантики, — сухо заметил маркиз.

— Может быть, если бы я сказала, что мне не нужны дедушкины деньги, такого бы не случилось, — предположила Беттина.

— Такое и не повторится, я этого не допущу, — твердо сказал маркиз и прибавил: — Теперь ты понимаешь, почему я не отпускал тебя в Америку?

«Это было достаточным оправданием его поступков», — подумала Мелита.

Она вспомнила, как погибла по пути в Америку его жена, и поняла, что такие обстоятельства могли внушить ему опасения за жизнь единственного ребенка.

— Какой ты молодец, папа, что нашел меня! Но в одном ты не прав: Мотылек никогда бы не сбросил мисс Уолфорд, он любит ее.

— Это действительно показалось мне странным, — согласился с дочерью маркиз. — А теперь, милые дамы, если вы не слишком устали, предлагаю двинуться в путь. Чем скорее мы вернемся в Сэрл-Парк, тем лучше.

— Я думаю, Сэм беспокоится о нас, — сказала Беттина.

Мелита улыбнулась.

Еще совсем недавно Беттину мало волновали чьи-либо переживания, кроме ее собственных. «Заметил ли маркиз происшедшую в дочери перемену?» — подумала она.

Он таки заметил.

— Если мы не хотим волновать Сэма и бабушку, — сказал маркиз, — нам нужно отправляться немедленно.

Мелита боялась, что девочка скажет какую-нибудь грубость в адрес бабушки, но, когда они встали из-за стола, Беттина произнесла, держа отца за руку:

— Я очень рада, что ты спас меня, папа, и этот завтрак намного лучше, чем тот, что нам приготовили эти отвратительные люди.

— Я полагаю, что этим отвратительным людям, как ты их называешь, придется довольствоваться очень невкусными завтраками ближайшие лет десять, а то и пятнадцать, — улыбнулся дочери маркиз.

— Их ждет такой приговор? — спросила Мелита.

— Если это будет зависеть от меня, я запрячу их пожизненно, — со свирепым выражением отозвался маркиз.

Мелита не сомневалась, что он понимал, сколько ей пришлось пережить и как она была рада его видеть.

«Он так умен и силен! Напрасно я сомневалась в том, что он разыщет и спасет нас», — подумала она.

В его глазах мелькнуло странное выражение, смутившее ее, и Мелита покраснела.

Маркиз не сказал ничего, но, когда они вышли, Мелита увидела у подъезда его собственный фаэтон, запряженный лошадьми, которых она еще не видела в Сэрл-Парке.

Это была великолепно подобранная четверка гнедых, и, когда при виде их Мелита вскрикнула от восхищения, маркиз тихо сказал:

— Я так и знал, что вам они понравятся.

Он особо подчеркнул слово «вам», и Мелита снова почувствовала, что румянец заливает ее щеки.

Маркиз сам решил править экипажем и взял у грума вожжи. Мелита ожидала Беттину, чтобы сесть с ней рядом на мягкие кожаные сиденья, но девочка сказала:

— Я хочу сидеть впереди, рядом с папой.

Мелита хотела возразить, что это неразумно, но маркиз опередил ее:

— Пусть садится где хочет.

Мелите пришлось сесть рядом с маркизом, а Беттина пристроилась по другую сторону от нее.

По дороге девушка обратилась к маркизу:

— Пожалуйста, поедем по кружной дороге, где нас никто не увидит. Людям покажется странным, что мы с Беттиной покинули дом с непокрытыми головами.

Маркиз бросил взгляд на золотящиеся на солнце волосы Мелиты.

— Вы обворожительны, — сказал он негромко.

Мелита была настолько поражена его словами, что на мгновение подумала, будто ослышалась, а потом какое-то странное тепло разлилось у нее внутри. Ей показалось, что она любит его!

До Сэрл-Парка было два часа езды, но Мелита не замечала ничего, кроме сидящего рядом с ней человека, и не ощущала ничего, кроме какого-то внутреннего возбуждения.

Она и представить себе не могла, что будет испытывать такое удивительное, необыкновенное чувство к мужчине и что этим мужчиной может оказаться маркиз. Все это было слишком невероятно, чтобы она могла дать себе отчет в происходящем. Мелита знала одно: любовь — это самая дивная радость, какую только может испытать человек.

Солнечный свет согревал ее, шум колес казался ей самой сладкой музыкой на свете, а маркиз — Аполлоном, влекущим свою колесницу в небесах и рассеивающим мрак своим божественным светом.

«Я люблю его! — подумала Мелита. — Как он хорош собой! Как великолепно он правит лошадьми!»

Теперь ее любящему взору маркиз представлялся самым замечательным, мужественным и красивым мужчиной на свете.

Мелита смотрела на его руки, сжимавшие вожжи, и вспоминала, как она держала одну из них в своих и что переживала в тот момент.

— Вы что-то очень притихли, — сказал маркиз.

Шум и суета столичных улиц остались позади, их сменили мирные сельские пейзажи.

Опасаясь, что он прочтет ее мысли, как делал это уже не раз, Мелита только улыбнулась в ответ.

Сэрл-Парк выглядел как никогда красиво! Мелита чувствовала себя так, словно возвращается домой. Она тут же сказала себе, что подобное чувство было дерзостью с ее стороны, но тем не менее не могла от него избавиться.

Сверкающая гладь озера, штандарт маркиза, развевающийся над дворцом, порхающие над газонами белые голуби — все это стало частью ее жизни, и отказаться от этого у нее не было сил.

Маркиз остановил лошадей у подъезда, и Беттина радостно воскликнула:

— Мы дома и в безопасности! Ну разве папа не молодец, что нашел нас, а то бы мы до сих пор оставались на этом противном чердаке!

— Да… конечно, — согласилась Мелита.

Она произнесла эти слова очень робко, потому что маркиз не сводил с нее глаз, а его взгляд смущал ее.

Беттина взбежала по ступеням навстречу дворецкому, ожидавшему их у открытых дверей.

— Я дома и в безопасности! — снова воскликнула девочка. — Вы рады меня видеть?

— Разумеется, ваша светлость, мы очень о вас беспокоились, — с поклоном ответил дворецкий.

— Меня похитили и хотели, чтобы дедушка заплатил за меня миллион долларов! — объяснила Беттина и вбежала в дом.

Эту историю она повторяла каждому встречному: миссис Флауэр, горничным, лакею, прислуживающему им в классной комнате, наконец она настояла, чтобы Мелита пошла с ней в конюшню рассказать все Сэму.

— А я-то думал, что Мотылек вас сбросил, мисс Уолфорд, — признался Сэм.

— Я боялась, что вы именно так и подумаете, но на самом деле он нас спас. Если бы Мотылек сразу не вернулся домой, его светлость не нагнал бы карету, в которой похитители увозили леди Беттину в Лондон.

— Ужасно! — воскликнул Сэм. — Но все теперь станут лучше присматривать за ее светлостью, можете не сомневаться! — заверил он.

— Я тоже буду стараться, — кивнула Мелита.

День был такой утомительный и полный волнений и тревог, что Беттина была готова лечь спать раньше обычного.

Горничная помогла девочке принять ванну, после чего Мелита устроилась с ней за ужином в классной комнате.

— Мы должны сегодня сделать одно важное дело, — сказала она девочке.

— Что? — непонимающе взглянула на нее Беттина.

— Прочитать благодарственную молитву за то, что мы дома, а не в лапах гнусных негодяев.

— Я очень, очень благодарна, — сказала Беттина. — Как вы думаете, няня знает, что я в безопасности?

— Конечно, ведь она тоже помогала нам.

Беттина улыбнулась.

— Как замечательно, что такие люди, как няня и ваши родители, видят, что происходит, и помогают нам, когда нам приходится трудно.

Она говорила с искренней убежденностью.

— Я хочу, чтобы вы всегда помнили, что они помогают нам в трудную минуту, — сказала Мелита.

— Я сначала не верила, когда вы говорили мне про няню, но теперь верю, — призналась девочка.

Мелита почувствовала, что у нее защипало в глазах. «Это потому, что я устала», — подумала она.

Но она сознавала, что, если бы им пришлось провести ночь у похитителей, у нее были бы другие причины для опасений, чем у Беттины.

«Благодарю вас», — сказала про себя Мелита, зная, что, как Беттина благодарила няню, она благодарит сейчас своих родителей.

Беттина зевала и, как только легла, получив от Мелиты прощальный поцелуй, тут же заснула.

Поскольку Мелита сама очень устала и сильно перенервничала, ей захотелось немного отдохнуть, к тому же второй раз они завтракали поздно, поэтому она сказала лакею, чтобы на ужин ей принесли только омлет.

Когда Мелита поела и приняла ванну, она накинула пеньюар и пошла к Беттине, взглянуть, спокойно ли спит девочка.

Убедившись, что все в порядке, она поправила на ней одеяло и вернулась в классную. Прежде чем идти к себе в комнату, она хотела взять какую-нибудь из новых книг, пришедших по почте из Лондона.

Поймав маркиза на слове, что она может заказывать любые книги, какие ей понадобятся, Мелита написала в лондонский книжный магазин, чтобы ей прислали некоторые издания, которые, по ее мнению, могли заинтересовать Беттину.

Они говорили с ней об Индии, и Мелита прочитала в газете о выходе в свет новой книги об этой стране с цветными иллюстрациями.

Экзотическая Индия всегда интересовала девушку, и, раскрыв книгу, она так увлеклась, что не могла уже оторваться. Прошел час, а она все еще читала, с восторгом рассматривая яркие картинки. Она была уверена, что Беттине книга понравится не меньше.

«Пора ложиться», — подумала она.

В этот момент дверь тихо открылась, и Мелита с удивлением взглянула, кто бы это мог быть.

Но ее удивление тут же сменилось чувством ужаса, потому что это была не миссис Флауэр, как она предполагала, а Эсмонд Фаркер!

Он вошел в комнату своей обычной небрежной походкой, во фраке, с огромной сигарой во рту.

— Я пришел узнать, как вы поживаете после столь драматического испытания, моя милая юная леди, — сказал он.

— Со мной все в порядке, благодарю вас, — холодно ответила Мелита. — А теперь, пожалуйста, уходите.

— Если вы смущены своим видом, моя дорогая, то не волнуйтесь, — сказал он. — Позвольте мне заверить вас, что я нахожу вас обворожительной в ночном одеянии и с распущенными волосами. Я и не подозревал, что у вас такие роскошные волосы, — как ни в чем не бывало продолжал мистер Фаркер.

— Прошу вас, уходите, — повторяла Мелита.

Она подумала, что, быть может, ей удастся обойти его и пробраться к двери. Ей в голову пришла ужасная мысль, что, если она попытается ускользнуть, он может остановить ее, бесцеремонно применив силу.

Казалось, та же самая мысль посетила и его, потому что мистер Фаркер бросил сигару в стоявшую на столе вазу с ароматической смесью сухих цветочных лепестков.

— Вы прелестны! — воскликнул он. — Вы хорошеете с каждым разом, как я вижу вас, но, к сожалению, это так редко случается!

— Если вы не уйдете немедленно, — угрожающе сказала Мелита, — я закричу.

— Сомневаюсь, что кто-нибудь вас услышит, а если и услышат, как, вы думаете, они истолкуют эту сцену?

Не в силах говорить, Мелита только прижимала к груди книгу, которую только что читала, как щит от нападения.

— Они скажут, милочка, что хорошенькая гувернантка принимает гостей в ночной рубашке… И какие из этого можно сделать выводы? — издевательским тоном спросил он.

Ненавистный тип плотоядно усмехался, и Мелита просто не представляла себе, что ей делать.

Мистер Фаркер начал потихоньку приближаться к ней, как хищное животное к своей жертве, от которого ей не было спасения.

Мелита не могла шевельнуться, а когда она попыталась заговорить, голос изменил ей.

— Оставьте… меня, — выговорила она с трудом.

По его гнусной улыбке девушка понимала, что он наслаждается ее беспомощностью, и сознавала, что стоит ей сделать попытку бежать, как он схватит ее и не даст ей вырваться.

— Пожалуйста, — умоляла она, теряя надежду.

И в тот момент, когда Эсмонд Фаркер протянул к ней хищные руки, дверь распахнулась.

Все, о чем могла подумать Мелита, было: «Я спасена! Спасена в последнюю минуту!»

И только тогда она увидела, кто стоял в дверях классной комнаты. Это была вдовствующая маркиза.

Глава седьмая

В шелковом пеньюаре, пышно отделанном кружевами и лентами, маркиза походила на сошедшую с портрета королеву Елизавету I.

Пристальным взглядом подведенных глаз она мгновенно оценила все подробности разыгравшейся в классной комнате сцены.

Эсмонд Фаркер сразу же заговорил с присущей ему развязностью:

— Я зашел взглянуть на Беттину. Волновался, как она чувствует себя после этой неприятной истории.

С этими словами он направился к маркизе, но она не обратила на него никакого внимания.

Она не сводила гневного взгляда с Мелиты.

— Мне кажется, мисс Уолфорд, — сказала маркиза ледяным тоном, — что кто-то должен объяснить вам, насколько вы нарушили свой долг по отношению к моей внучке. Если бы вы смотрели за ней как следует, вы бы не выехали на прогулку без грума, и я считаю, что ответственность за случившееся целиком лежит на вас.

Мелита попыталась вставить слово в свое оправдание, но старая маркиза продолжала:

— Поэтому завтра утром, и как можно раньше, вы покинете Сэрл-Парк. Поскольку у вас, конечно, не хватит денег на дорогу, — добавила она презрительно, — мне придется снабдить вас соответствующей суммой, а также вручить вам ваше жалованье, которого вы не заслужили.

С этими словами маркиза подошла к столу и бросила на него конверт. Затем, не удостоив Мелиту взглядом, она повернулась и направилась к двери, бросив на ходу мистеру Фаркеру:

— Ступайте со мной, Эсмонд!

Как послушная собачонка, он не оглядываясь последовал за своей хозяйкой. Когда эта пара была уже в дверях, Мелита сделала шаг вперед, как будто желая их остановить.

Она хотела оправдаться, объяснить маркизе, что мистер Фаркер оказался в классной комнате по собственной инициативе, а не по ее приглашению. Но она понимала, что ее не станут слушать, что бесполезно пытаться умиротворить женщину, возненавидевшую ее с момента ее появления в доме.

Один тот факт, что маркиза имела при себе деньги, будучи явно осведомлена о намерениях мистера Фаркера, убедительно доказывал, что она воспользовалась возможностью избавиться от Мелиты.

«Мне нечего сказать в свою защиту… я ничего не могу поделать… Остается только уехать», — сказала она себе.

И только сейчас она со всей остротой ощутила, как ей не хочется уезжать. Ей хотелось остаться не только потому, что она полюбила Беттину, но и из-за ее чувства к маркизу.

«Как я могу уехать, — подумала она, — когда все так изменилось? Когда Беттина стала совсем другой и когда маркиз… доверяет мне?»

Она мучительно задавалась вопросом, может ли у него быть какое-то еще чувство к ней, кроме доверия, и с болью в сердце отвечала себе, что вряд ли.

Маркиз был добр к ней еще до похищения дочери, и сегодня он оказал ей такое внимание, что его нельзя объяснить простой вежливостью. Когда она дотронулась до его руки, ее сердце раскрыло ей свою тайну, но со стороны маркиза это был не более как естественный жест человека, желавшего успокоить девушку после пережитого испытания.

«Я люблю его, — подумала Мелита с отчаянием. — Если я уеду отсюда, я больше никогда его не увижу».

Она вошла к себе в спальню. Ей невольно пришло на память, как, впервые оказавшись в этом доме, она ненавидела его и стремилась поскорее уехать.

Теперь в этом доме было все, что привязывало ее к жизни, кроме Эроса.

Вспомнив о нем, она твердо решила вернуться домой и, что бы ни говорила тетя Кэтрин, больше не покидать его. Но Мелита знала, что сердце ее навсегда останется здесь.

Слезы подступили у нее к глазам, и она изо всех сил старалась не расплакаться. Достав один из самых маленьких дорожных сундучков, девушка положила туда только самые необходимые вещи и пару самых скромных платьев.

Горничные уложат все остальные наряды завтра, а потом она напишет миссис Флауэр и попросит прислать их ей.

А пока что она могла только повиноваться маркизе и уехать с рассветом. Мелита хотела покинуть Сэрл-Парк как можно раньше, потому что ей была невыносима мысль о прощании с Беттиной и маркизом.

Девушка была уверена, что Беттина расстроится и может устроить сцену, а этого она просто не выдержит. Ей было уже достаточно тяжело думать, что без ее влияния девочка станет вновь такой же грубой и агрессивной, какой она была до ее приезда. Но еще тяжелее было знать, что если Беттина будет скучать по ней, то для нее самой разлука станет мучительным испытанием.

Мелита не могла не признаться себе, что разлука с маркизом тоже будет для нее мучительной. Неужели она больше никогда не увидит его, не услышит его голос, не почувствует прикосновение его руки?

Сердце у нее дрогнуло при воспоминании о том, как он протянул ей руку и какое у него при этом было выражение лица.

«Маркиз повел бы себя так с любым человеком при подобных обстоятельствах», — убеждала себя Мелита. И в то же время все ее существо трепетало от радости, что он переживал за них, что сделал все для их спасения, что ласково улыбался ей.

«Я люблю его! — говорила она себе. — И ничто на свете не может этого изменить».

Страницы: «« « ... 4567891011 » »»