Дневники Джинна. Часть 1 Тигрис Кира
– Отвернитесь! Я собираюсь одеться!
– Ик! – воскликнула Бэрти, словно все время ждала одну эту реплику, и распахнула дверцу огромного шкафа, поманив меня толстым зеленым пальцем, – тогда сюда, моя голодраненькая! Не ударься головой! Ой, поздно, уже ударилась!
Но прежде, чем мы ввалились в огромный темный шкаф, из него вылетела жирнющая серая моль. Гоблинша, особо не церемонясь, поймала ее и мигом отправила в рот. Я поежилась, а наш воробей, как натура особо «изысканная и утонченная», демонстративно завалился в обморок. Внутри шкафа, словно в скромной зале средневекового монарха, возле входа стояла пара блестящих рыцарских доспехов, вооруженных мечами и копьями. Оба непробиваемые и долговечные, каждый стоимостью в пятьдесят галлатов.
– Куда это ты? Занято! – выставила Макса Бэрти, грозно хлопнув дверью, – вон отсюда! Ты платить будешь!
Она громко ударила в ладоши: внутри ярко вспыхнула старинная хрустальная люстра. По стенам от пола до потолка возвышались полки с одеждой. Прямо перед нами стояло огромное, во весь рост, зеркало в старинной медной оправе. На его углу, как бы невзначай, висели изящные серебряные браслеты – распродажа амулетов любви. Прикрываясь своим плащом, я достала из сумки мятые джинсы и тут же их надела, затем кроссовки и уже почти развернула футболку.
– Какая паршивенькая… ик… одежонка! – захихикала Бэрти, протягивая мне загадочный сверток из материи изумрудно-зеленого цвета, – вот, примерь! С ним твой кентавр станет ручным пони! Ик!
Сверток оказался прекрасным платьем, таким роскошным и элегантным, что я безропотно отдала гоблинше свою мятую футболку.
– Не поворачивайтесь пока, – кряхтела я, послушно натягивая платье, но вместо Бэрти зачем-то объявился скулящий Эрт, – эй! Отвернись!
Гоблинша лихо повернула его обратно. Странно, кто же все-таки в этой парочке главный? И самое главное: почему Эрт так убивается из-за какого-то кольца? Ведь этот ленивый джинн так и не появился!
– У, какая зелененькая очаровашечка! – выдохнула Бэрти, подталкивая меня к огромному старому зеркалу, – прекрасна, как горячая царица орков!
Если это был комплимент, то, скорее всего, неправда. Однако, из зеркала на меня действительно смотрела принцесса: моя талия, вдруг, стала осиной, плечи ровными, а фигура идеальной. Только раскрытый от удивления рот, опаленные рыжие волосы и глупый взгляд выдавали прежнюю Александру Ведеркину.
– Невероятно, – выдохнула я, вертясь перед зеркалом и позабыв обо всем на свете, – сейчас ты у меня попляшешь, вредный гордый кентавр! Макс! Иди-ка сюда!
Послышался звон копыт, я надела свою самую, как мне казалось, сногсшибательную улыбку. Дверь шкафа распахнулась с одного удара, первым влетел воробей.
– Чем бы дитя ни тешилось, – прочирикал он, тут же поймав мой самый отравленный взгляд, – лысовата ты, однако!
– Что?! Макс! Скажи мне, о чем ты сейчас думаешь? – перебила я, смущенно добавив, – только не про прическу!
– Признаться честно? – голубые глаза кентавра, казалось, видели меня насквозь, – хм… я думаю, а не нужен ли я сейчас Нику? Как он там без меня?
– Что?! – я не верила своим ушам, гоблинша громко икнула, – ты в порядке?
– Скажи спасибо, что не об Анжелике! – выкрикнул Локи.
С досады я пнула Никиткин черный плащ, который валялся под моими ногами. В разные стороны покатились ворованные золотые монеты. Пара сумочных барабашек, зажав в цепких лапах по галлату, быстро засеменила к выходу. Бэрти, ругаясь громче, чем икая, кинулась следом за воришками, потащив за собой Эрта.
Прикусив губу, я снова взглянула на свое безупречное отражение. Согласно моим «скромным» планам Макс уже пять минут назад должен был упасть передо мной на правое колено и громко просить моей руки и, может быть, сердца. Я быстро схватила с темной оправы зеркала сразу все амулеты любви и нацепила их за спиной на свободное запястье.
– Максим, скажи честно, – начала я, невинно улыбаясь, – я… я тебе совсем-совсем не нравлюсь?
– А что, должна? – спросил он со скучающим видом без малейшего проявления интереса, – осторожней с гоблинскими побрякушками: приворожить сможешь, отворожить – нет!
– Сплошная халтура! Эти побрякушки бесполезны! – процедила я сквозь зубы, чуть не разбив от злости зеркало, на Макса совершенно ничего не действовало, – ты мог бы хоть притвориться для приличия! Что-нибудь соврать!
– Так бы и сказала, – он страдальчески закатил глаза, – отличное платье. Ты, правда, лучше этой Анжелики. Бегаешь быстрее, обходишься дешевле, не храпишь и весишь на целых двести грамм меньше. Ну, хорошо. Ты даже на целых двести три грамма легче.
– А я так вообще впервые такую вижу за последнюю тысячу лет, – добавил Локи, садясь к нему на плечо, – разные бывали, но чтобы такие упертые!
– Что значит разные? – переспросила я, бледнея, мои уши ярко вспыхнули, – Макс? И сколько их было? Только честно!
– О, всего сто семьдесят три! – продолжал Локи, – он менял их как перчатки! Некоторые продержались всего несколько часов, остальных пришлось терпеть годами!
– Что?! Сто… семьдесят? – закричала я, рассыпав амулеты по полу, – какой ужас!
– Локи имеет в виду мои походы по магазинам, – вздохнул Макс, метнув огненный взгляд в воробья, – и всех продавцов, которых пришлось терпеть. Но, не переживай, я бы ни за что не потащил сюда эту нервную Анжелику.
За последние слова я ему все простила, вертясь перед зеркалом и слыша лишь то, что хотела услышать. Неизвестно, как много сомнительных комплиментов он бы мне наговорил, но на словах «твои уши немного меньше, а нос короче, чем у нее» я услышала громкий треск и резко обернулась. Гоблинша, широко улыбаясь, разорвала мою футболку ровно пополам. Я раскрыла рот, обалдев от такого «маркетингового шага».
– Она тебе больше не нужна, моя красотулечка! – нисколько не смутилась Бэрти, для верности порвав футболку еще раз, – это платье всего десять галлатов! Кстати, моя лысенькая, мы посовещались, и я решила предложить тебе эту незаменимую вещь, – она достала откуда-то из-за спины невзрачный деревянный гребешок, – всего за пару галлатов, он разгонит всех блох и расчешет твою шевелюру в несколько движений. С каждым разом твои волосы будут становиться все длиннее и прекраснее!
– Это как это? – недоумевала я, – действительно снова отрастут?
Вместо ответа на меня налетел Локи с этим самым чудо-гребешком и принялся причесывать так, что во все стороны полетели рыжие клочья. Я громко вопила, боясь остаться после подобной процедуры лысой. Гоблинша хлопала в ладоши, я заметила, что она, вдруг, прекратила икать. Макс молчал, в воздухе запахло жженой шерстью. Наконец, все закончилось, я медленно открыла глаза и ахнула. Вместо опаленного короткого ершика по моим плечам спадали густые рыжие локоны, блестящие и шелковистые. Я просто не могла на себя наглядеться, собираясь купить и гребешок, и зеркало. Прическа была просто идеальной, отчего настроение стало таким же.
– Беру все! – смеялась я, добровольно выворачивая карманы Никиткиного черного плаща, Бэрти ловила каждую монету, – вам срочно нужно организовать торговлю через интернет!
Так «гадкий утенок Санька» стала «прекрасным лебедем Алисой». Теперь я точно самая красивая, и у меня не будет ни конкуренток, ни соперниц. Хотелось бы видеть, как вытянется лицо этой Анжелики, позеленевшее от зависти.
– Платье не надо ни гладить, ни стирать, моя ленивая, – шептала мне на ухо Бэрти, – его чары не иссякнут до тех пор, пока ты его не порвешь. Помяни мои слова!
– Считайте, что помянули! – громко ответил Макс, – Нику тоже оно понравится. Можешь идти к нему прямо в этих кроссовках.
Мое сердце екнуло, последнее слово гулким эхом зазвенело в ушах. Конечно! Мы ведь пошли по магазинам именно за кроссовками Нику! Где-то сбоку на Макса громко зашипела, словно змея, Бэрти. И почему человеку нужно постоянно выбирать? Между сердцем и разумом, между желанием и возможностью, между платьем и кроссовками. Хотя…
– Может быть, у нас на все хватит галлатов? – растерянно спросила я, поймав укоризненный твердый взгляд голубых глаз, – у нас же их так много было…
Внезапно мне стало стыдно за себя перед Максом, перед Ником и даже перед Локи, но больше всего – перед собой.
– Да, но я насчитала всего только двадцать золотых, – ухмылялась Бэрти, черные глазки быстро забегали, – а ваш счет на сорок три галлата!
– Тридцать восемь! – поправил воробей, – Петровна забраковала все твои сомнительные амулетики!
– Но у меня было больше денег! – громко возмутилась я, тряся черный плащ, его карманы были абсолютно пусты, – там было под пятьдесят монет! Макс, скажи им! Это грабеж!
– Шестьдесят одна, – кивнул кентавр, – если быть точным.
Гоблинша криво улыбнулась, ее лицо стало в два раза страшнее морды горгульи:
– Что упало, то пропало, мои сладкие! Особенно в нашем магазинчике!
– Но я не могу уйти без платья! – начала я, не желая расставаться с идеальной фигурой и придумывая более вескую причину на ходу, – останусь голая! Вы порвали мою футболку! Прекрати смеяться, Макс! Тебе хорошо разгуливать без джинсов!
– Кентавр в штанах? – пробормотала гоблинша, прикусив губу, – это…
– Принесите нам обувь, милейшая, – потребовал Локи, – сколько можно просить!
– Туфельки… ик? – промямлила Бэрти, и, не дожидаясь ответа, бросилась в дальний угол шкафа, загремели коробки, – отличные! В них ты никогда…
– Нет! – перебила я, не желая дослушивать про чудесные свойства туфель, которые никогда не станут моими, – мне нужны кроссовки для моего друга. Спортивные, легкие, размер чуть больше моей ноги.
– Человека… ик…? – вскрикнула гоблинша, черные глаза расширились от ужаса.
– Оборотня, – поправил Макс, – того самого, чьи ноги обращаются в рыбий хвост, едва на его кожу попадает вода. Жаль, ты его не помнишь. Так вот, парню нужны такие ботинки, чтоб обгонять ветер, прыгать выше деревьев и бегать по потолку. Но недорого!
– Минуточку, мой экономный! – ответила Бэрти, ловко взбираясь по полкам, как по лестнице, с верхней она достала небольшой деревянный ящик, – нашла! Из недалекого будущего!
Он был полностью сделан из неизвестного светлого дерева, особой редкой породы без сучков и оказался очень легким, словно пустым внутри. Из страха перед продавщицей, а так же опасаясь за собственную репутацию, я решила его не трясти. Сверху на крышке было тиснение красивыми золотыми буквами:
«Дата выпуска: 15 апреля 3015 года»
Либо наглая ложь, либо джинны из лавочки гоблинов ходили по магазинам будущего.
«Вес: 20 грамм.
Размер: 35-45.
Максимальная скорость: 300 км/час.
Мощность: 200 лошадиных сил.
Срок службы: не ограничен.
Антигравитационное покрытие третьего уровня»
– Что это значит? – недоумевающее спросила я, сжимая коробку, – тут характеристики, как на папиной машине.
– Ну и радуйтесь! – улыбнулась Бэрти, сверкая глазами, – всего двенадцать галлатов!
– Обдираловка! – заголосил Локи, – мы по миру пойдем!
– Властью данной мне местными троллями, мои сахарные и драгоценные, – начала гоблинша, я бы с удовольствием сейчас выслушала ругань Роки, чем этот гнусавый льстивый голос, – я не могу снизить ни одного галлата!
– Но вы же нагло стащили всю мою наличку из черного плаща! – выпалила я, – там было гораздо больше, чем двадцать золотых! Больше у меня нет ни одного галлата! Думаю, что во всем Мироморске такой ерунды не существует!
Я требовательно взглянула на Макса, ожидая от него помощи и поддержки. Ярко-голубые глаза были спокойны, как далекие скучающие звезды. Неужели ему и правда все равно, что со мной будет дальше?
– Но-но, моя вспыльчивая красотуля! – сказала Бэрти, маня за собой худым зеленым пальцем, – пройдите к оплате! Договоримся!
Друг за другом мы вылезли из шкафа и послушно засеменили за гоблиншей. Бэрти, пятясь задом, дабы не поворачиваться к нам спиной и таким образом не заставлять пятиться Эрта, вошла в небольшую чугунную дверь. Внутри что-то звякнуло, хлопнуло, треснуло, и круглое окошко рядом, до этого момента плотно задернутое красной занавеской, резко распахнулось. Оттуда показалась ушастая голова Эрта, улыбающаяся от уха до уха. Хлопок промеж ушей, и Бэрти сменила его быстрее, чем он успел выругаться. Я заметила, чем безответственней и дурней становился один из этой «парочки», тем умнее и хитрее делался другой.
Перед гоблиншей на деревянном столике стояли старые чашечные весы, правая была начищена до блеска, левая же почернела от времени и грязи. Бэрти посмотрела на меня оценивающим взглядом, будто собралась взвешивать. Чаши висели на цепях в форме костей скелета, а в центре с пустыми глубокими глазницами улыбался человеческий череп. Почему Макс мне не помогает? Где же его волшебная забывай-пыль?
– Итак, извольте платить, мои драгоценные! Всего сорок шесть золотых! Плюс штраф в десять галлатов за человека в нашей лавочке! – требовала Бэрти, по моей спине побежали толпы мурашек, – приветствуется золотом, можно другой валютой. Хотите, заложите любую вещь: кровь, время и даже душу. За две тысячи лет эти весы ни разу не ошибались, называя достойную цену всему, что бы на них ни клали!
Дрожащими руками я расстегнула свой тощий кошелек.
Глава 20. Расплата наличными
все еще после обеда, воскресенье, 31 августа
В следующую минуту я уже быстро выкладывала все свои сбережения на левую чашу весов, почерневшую от времени. Законы логики здесь, по всей видимости, отсутствовали, зато, на мое счастье, действовали законы физики. Проклятая чашка совершенно не сдвинулась с места, пока я складывала туда многозначные бумажные купюры, когда же, под конец, высыпала тяжелую мелочь, то она слегка наклонилась. Бэрти усмехнулась, облизав клыки острым языком, и аккуратно положила на противоположную блестящую чашу одну золотую монету. К несчастью, хватило только одной.
– Но… эй! – возмутилась я, паника крепко схватила меня за горло, – это все мои сбережения! Я уже полгода не была в кино и забыла, когда последний раз ела мороженое!
– Обман и провокация! – зачирикал воробей, – начальника нам сюда! Старшего зеленого менеджера!
Бэрти оскалилась, но, в конце концов, уступила, вернув на свое место все еще причитающего Эрта. Увидев блеск золота, он мигом позабыл о потерянном кольце. Весы снова закачались, путаясь в собственных показаниях, и наконец остановились. Но не совсем ровно. Галлат чуть-чуть проигрывал. Я стиснула зубы, жалея, что не принесла все свои сбережения мелочью – вес получился бы гораздо больше.
Пытаясь привлечь хоть немного внимания к своим проблемам, я незаметно наступила ногой на копыто Макса, в ответ он так же незаметно меня лягнул. Желая потянуть время, я схватила гоблинский галлат в руки: монета была теплой, словно живое существо. С одной стороны на меня смотрела ушастая голова Эрта, в точности повторяя его учтивую улыбку, чалму и даже сережки. С обратной стороны хихикала лопоухая голова Бэрти, все с тем же крепким пучком на голове. Рядом не было ни цифр, ни подписей о стоимости и названии.
– А на всех галлатах ваши мор… лица? – удивленно спросила я, вертя монетку в руках.
– Ох, это было бы просто чудесно, моя шутница! – искренне рассмеялся Эрт, – но, увы и ах, моя сахарная, мы только на тех, что принадлежат нам!
– То есть как это вам? – не поняла я, – вы их производите?
– Ну, как только я подарю этот галлат тебе, – Эрт, вдруг, перестал смеяться, его воротило от одной этой мысли, – то на нем будет твое юное личико! Каждый галлат помнит своего настоящего хозяина!
– Но, увы, – добавил Макс, – многим оркам и троллям бывает все равно. Да и гоблинам, особенно тем, что сейчас скачут перед тобой.
– А это, мой парнокопытный, уже дело Тэльвирского банка!
Эрт достал из-под столика второй галлат, в следующий миг я поняла, почему в Магиверии нет мелких денег. Раздался громкий хруст, и в его зеленых пальцах сверкнули две равные золотые половинки. Одну из них он тут же осторожно добавил в чашу к целой монете. Весы, наконец-то, пришли в равновесие. Пустые глазницы черепа удовлетворенно вспыхнули кислотно-зеленым огоньком. Я крепко выругалась, готовясь снять платье и полуголой покинуть эту несчастную лавочку, прикрываясь Никиткиным черным плащом. Так бы и случилось, если бы последний не пропал – его нигде не было видно.
– Где мой плащ? – возмутилась я, озираясь по сторонам, Макс и Локи молчали, – спасибо за поддержку! Я не буду брать эти кроссовки! И насчет платья подумаю!
Эрт разочарованно взглянул на меня, словно на деда Мороза с отклеившейся бородой.
– Это полнейшее безобразие, мои дорогие! – зашипел он, – лысая химера! За две тысячи лет от меня еще никто не уходил без покупок! Ну, погодите, мои нищие! Вот, например, всего за полтора галлата можно приобрести эту прекрасную пару.
– Вы с ума сошли! – выдохнула я быстрее, чем увидела его «расчудесную» пару, – они же разные! И оба левых! И один женский!
Передо мной лежала самая странная пара, какую себе только можно было представить: два мягких домашних тапочка, оба на левую ногу. Один явно женский, нежно-розового цвета был на пару размеров меньше второго, потрепанного темно-зеленого, с огромной дыркой на носке.
– Ник так обрадуется, что будет в них спать! Оба со свалки! – закричал Локи, совершая над ними круг почета, – у тебя прямая извилина, Эрт! И ты на ней сидишь!
– Но-но! Блошкин кот! – потряс кулаком гоблин, – это же обувь домовых! У них самый широкий шаг в мире. Тот, кто оденет один тапок, тут же попадает к другому, где бы он ни был. Количество таких бесплатных поездок совершенно не ограничено.
– Широкий шаг? Петровна, это вредно для здоровья! – Локи подозрительно заглядывал в розовый тапок, я с ужасом вспоминала с каким трудом и истерикой последний раз садилась на шпагат, – раздави тебя тролль! Приличный народ закидает нас камнями!
– Ну не хотите, не берите, мои придирчивые! – обиделся гоблин, обнажая острые клыки, – я не виноват в вашей полнейшей неплатежеспособности!
– Я думала… хотела.., – как всегда неуверенно начала я, глупо хлопая ресницами и бесконечно надеясь, что мой «распрекрасный» кентавр обо всем догадается сам, – что ты мне поможешь! Ну, немного дашь взаймы! Может, взвесим твой маленький змеиный браслетик?
– Тысяча химер! Никогда! – закричал гоблин, будто я предлагаю ему выпить молока после соленых огурцов, – за целое состояние я не прикоснусь к этим кандалам! Продайте лучше своего воробья. Сразу заберешь платье без взвешивания. По рукам?
– По морде, вислоухие жабы! – прочирикал Локи, прыгая по плечам Макса, – могу предоставить отличный свежайший помет лучшего тэльвирского хамелеона. Кстати, в наличии имеются роскошные подзатыльники промеж ушей того же производителя. Каждый третий – в подарок для самых гоблинских из гоблинов.
– Птица не продается! – отрезала я, – вы с ним просто замучаетесь!
– Итак, вы только что отменили самую выгодную из своих сделок, мои глупенькие! – грозно прорычал гоблин, закрывая кассу, – второго шанса никогда не будет! На этой печальной ноте, увы, мы расстаемся. Снимайте платье и пошли вон!
Я облегченно вздохнула, с нетерпением ожидая, когда же нас выставят за дверь. Однако, на свое счастье, платье я так и не успела снять.
– Неужели вам действительно больше нечего мне предложить, мои неплатежеспособные? – залепетал гоблин, позабыв свою последнюю фразу, его настроение улучшалось с каждым следующим словом, – у вас еще остались души, кровь, тени и время…
От таких речей мои волосы встали дыбом, на спине устроили дискотеку мурашки.
– Прямо вампир и ведьма в одном халате! – закричал Локи, зачем-то, однако, прячась среди белобрысых волос терпеливого Макса, – обойдешься без душ и крови! Свои иметь надо!
– Что ж, остался выбор между тенью и временем, мои драгоценные, – длинными зелеными пальцами Эрт бережно снял со стены крохотные золотые часы, быстро перебирая тонкую цепочку черными острыми коготками, – сюда, пожалуйста!
Последние слова не значали ничего хорошего. Я разглядела, что блестящий циферблат был разделен на сто крохотных делений вместо двенадцати обычных. Эрт осторожно опустил часы на левую чашку весов поверх всех моих сбережений, после чего ловко накинул на мою шею тонкую, почти невидимую цепочку.
«И почему все время я?» – мелькнуло в моей голове, прежде чем черные корявые когти продавца коснулись механизма завода. Я ничего не почувствовала, перед глазами мелькнула яркая белая вспышка, затем снова появилась слащавая учтивая улыбка гоблина и… каменный, словно замороженный ужасом, стеклянный взгляд Макса.
– Клиент не доволен! – закричал Локи, снова прячась за белобрысую голову хозяина, – наша Петропавловна теперь пенсионерка. Вся поседела и облысела. Отвратный сервис!
Я быстро посмотрела на свои руки и вскрикнула. Они пестрели глубокими морщинами, узловатые пальцы заканчивались желтыми неровными ногтями. Моя кожа, сплошь покрытая старческими пятнами, висела, словно пустой потрепанный мешок. Лишь только изумрудное платье, яркое и легкое, осталось нетронутым годами.
– Всего каких-то семьдесят лет, моя сердобольная! – улыбалась Бэрти, демонстрируя нам самую невинную зеленую морду, страшные весы уравновесились, на меня с сожалением смотрели зеленые глазницы черепа, – и платьице твое!
– Что?! Семьдесят лет? – я с ужасом схватила с плеча свою жидкую прядь волос, она была насквозь седая, концы секлись и ломались прямо в моих узловатых пальцах, – верните мои лучшие годы обратно! Давайте я возьму кредит!
Я молнией кинулась к весам, едва не сбив их в сторону, схватила злополучные часы и со всех сил повернула механизм завода в противоположную сторону. Раздался истошный вопль Бэрти, и перед моими глазами слова промелькнула белая вспышка. На этот раз я оказалась ростом ровно по пояс Максу, едва доставая ярко-рыжей челкой до окошка кассы. Платье увеличилось на десять размеров и теперь висело на мне, словно плащ, опускаясь ниже щиколоток, изумрудные рукава доходили мне до локтя. Я топталась босиком по его подолу, спотыкаясь о свои неимоверно огромные кроссовки.
Судя по пухлым детским ручонкам мне было не больше пяти лет – как раз ровесница Тимке. Внезапно стало очень весело: захотелось прокатиться на сказочном белоснежном кентавре и погладить возмущенную черноглазую голову плюшевого крокодила с огромными зелеными ушами. Воробей чудом спасся от моих ловких ручонок, чирикая что-то про отвратный сервис. Макс взял меня на руки, я потянулась к его голубым глазам.
– Клиент не доволен! – снова закричал Локи, я же пыталась сплести из светлых волос несчастного кентавра свою первую косичку, – то на пенсию, то на горшок! Иди, меняй подгузники, зеленая швабра!
Придерживая меня одной рукой, Макс быстро схватил свободной злополучные часы и повернул механизм завода третий раз. Весьма вовремя – я уже потянула в рот хвост Локи. Опять перед моими глазами промелькнула яркая белая вспышка, и вот кентавр уже держал на руках не ребенка, а тяжелую пятнадцатилетнюю Алису. Я густо покраснела и, честно говоря, с большой неохотой спрыгнула на пол.
– Да я на вас в суд подам! – возмущалась я, скинув цепочку со своей шеи на голову гоблинши, какая досада – ее ушастая балда не пролезла.
Дальше стало хуже. Бэрти откуда-то притащила черную, как уголь, свечу. На ее вершине «горело» черное пламя, которое не только не светило, но и само поглощало свет. Вокруг него, словно облако, сгущался мрак. На стены вместо отблесков падали тени.
– Не шевелитесь! – потребовала она, – сейчас мы отрежем ваши тени!
– Лучше тебе уши! – возмутился Локи.
Вдруг все тени ожили и в панике забегали по стенам, обжигаясь об отблески старого канделябра. Они спасались от пухленькой тени Бэрти, в правой руке которой торчал силуэт огромного ножа. Все закончилось очередным скандалом: наш воробей сделал из собственного крыла зеркальце и беспощадно расстрелял зайчиками тень гоблинши, преимущественно целясь в нос и между ушей.
– Стража, взять их! – кричал Эрт, его чалма дымилась, уши тряслись от гнева, – быстро! И снимите с рыжей наше платье!
Великаны, храпевшие у двери, быстро очухались и уверенным шагом направились к нам. Я, прячась за кентавра, принялась снимать платье самостоятельно, боясь переломанных костей и выбитых зубов.
Но тут в огромную входную дверь два раза постучали, да так громко, что с потолка посыпался песок. Все застыли на месте. Неужели вернулся Ник? В центре дубовой двери появилась медная голова старой горгульи с очень странным выражением морды: желтые глаза вылезли из орбит, расширенные от страха зрачки метались по сторонам, щеки надулись, толстые губы дрожали. Рога, погнутые еще с того раза, торчали в разные стороны.
– Хозяин! – прохрипела она, облизывая клыки, – гости ломятся! Открывай!
– Занято! – ответил гоблин, – в очередь!
– В шкаф! – скомандовал Макс, хватая меня под мышку, – быстро!
Я не сопротивлялась, стены снова сотряслись от оглушительных ударов в дверь. Большая медная голова взвыла, скверно ругаясь, остальные горгульи разбежались по углам, сверкая желтыми глазами. Едва мы с Максом залезли в шкаф, чуть не прищемив летящего следом бесхвостого воробья, как мощный удар сорвал входную дверь с петель. Я тут же прильнула к щели между створками, заняв отличный наблюдательный пост. Макс присоединился.
На пороге среди рассеивающейся пыли темнели очертания пары фигур. Худощавый парень в черном, как уголь, костюме и высокий долговязый здоровяк с блестящей лысиной. Последний был одет в пестрый плащ из змеиной шкуры. Стражники-тролли стояли в ступоре у открытого входного проема, глупо почесывая массивные затылки.
– Разорви вас тролль! Сожри вас демоны! – первым очнулся гоблин, за его спиной возмущалась Бэрти, – с вас сотня галлатов за дверь! Пройдите к кассе!
Вошедшие не двигались с места, принюхиваясь и осматриваясь по сторонам, словно что-то или кого-то искали. Наконец, заговорил худой черноволосый парень с молочно-бледной кожей, его глаза вспыхнули красным огнем:
– Эрти! Сколько зим прошло, а ты такой же зеленый! – он ловко достал из кармана смятый клочок бумаги, словно список покупок, и протянул гоблину, облизнув свои мраморные клыки, – узнаешь? По слухам эта бесхвостая отоваривалась в твоей лавочке!
Морду гоблина перекосило так, что конец его длинного носа уперся в подбородок. Он отчаянно замотал головой:
– Слепая горгулья! Вот это чудовище! Нет, к счастью, не встречал! – вместо него, вдруг, появилась улыбающаяся Бэрти, на ее круглых плечах был накинут черный Никиткин плащ, его длинные полы волочились по полу, – вот! Лучше примеряйте плащик! Отлично сидит, в воде не мокнет, в огне не горит! Последняя коллекция!
– Так и знала! Она тоже его украла! – шепотом возмутилась я и спросила, совершенно не ожидая ответа, – интересно, что у них там на листке?
– Твоя фотография, конечно, – тихо прочирикал Локи, моя челюсть просто упала, – лучше слушай дальше!
– Боюсь, мы не будем платить, – улыбнулся клыкастый, его лысый дружок переминался с ноги на ногу, – потому что нечем!
Раздался его приглушенный смех, оба сделали небольшой шаг вперед.
– Стража! – закричал гоблин, трясясь от возмущения, – взять их!
Но вместо того, чтобы наброситься на обидчиков хозяина, тролли кинулись к стене, синхронно нажав на выступающие кирпичи рядом с дверью. Раздался громкий скрежет металла, в полу открылся широкий прямоугольный люк прямо под незваными гостями. Оба, скуля и ругаясь, тут же свалились в глубокую яму.
– Поделом вам, глупенькие мои! – кричал Эрт, потирая зеленые ладошки, – попались в ловушку для воров!
Неожиданно из ямы вылетела огромная черно-белая летучая мышь, та самая, что преследовала нас ночью в лесу. Ее красные глаза устрашающе горели. Эрт, что-то бормоча себе под нос, попятился назад. Мгновение, и мышь снова обернулась худощавым парнем в черном костюме, за его спиной мелькнули черные перепончатые крылья.
– Так это же хранитель клинка Гладимора! – выдохнула я, сердце отчаянно колотилось, – вон и второй лезет! Что им тут надо?
Над ямой показалась огромная змеиная голова с желтыми горящими глазами. Раздалось резкое громкое шипение.
– Ой, простите великодушно, мои сладкие, – промямлил Эрт, натянув свою самую услужливую улыбку, – ну нет золота и нет! Зато я всегда рад хорошим гостям! Можете заработать на волшебных палках. Нужна всего одна, такая, чтобы внутри было перо феникса, И палка должна непременно оборачивать часы в свинью! Вот! И тогда я лично помогу вам найти девчонку и ее кентавра! То есть, просто девчонку!
– Идиот! – не выдержала я, оборачиваясь, – не палка, а волшебная палочка!
Белоснежный кентавр когда-то успел обернуться моим прежним черноволосым Максом, уже одетым в кроссовки, потрепанные джинсы и мятую футболку. Он ловко кинул воробью свою медную брошку в виде подковы, Локи поймал ее на лету и с радостью проглотил. Макс, как гладиатор перед боем, связал свои длинные волосы в крепкий узел на затылке. Что он собирается делать?
– Алиса! Да очнись ты! – зашептал Макс, – нет времени объяснять! Во всем слушайся Локи, он не предаст.
– Куда ты? – вскрикнула я, заслоняя собой дверь, – даже и не думай!
– Полное самоуправство! – возмутился воробей, – почему это я остаюсь?
– Видишь это, зеленая швабра? – донесся снаружи хриплый голос. Видимо наконец-то заговорил лысый здоровяк.
– Это Гладимор! Диодора давно на свободе! Говори, или я откушу тебе нос! Где эта рыжая?
– В шкафу! – громко ответил гоблин, – кентавр и девчонка! Воры и мошенники!
За дверью послышались приближающиеся шаги, мое сердце сделало в груди сальто. Макс вытащил длинный меч из железных доспехов рыцаря, того самого, что веками охранял вход в шкаф. Он ловко спрятал его за спиной, расположив вдоль позвоночника.
– Присмотри за ней, Эрвилок, – тихо сказал он, голубые глаза горели в полумраке, – это последний приказ хозяина. Верни ее в город, что бы ни случилось. Удачи!
– Совсем обалдел! – возмущался воробей, однако, не сдвинулся с места. – Забыл, что раны от Гладимора не заживают? Этот клинок способен убить даже джинна! Стой!
Но Макс легко оттолкнул меня с дороги, как гладиатор, идущий в решающий бой, резко открыл входную дверь и… встретился нос к носу с красноглазым бледным парнем. Недолго думая, Макс с силой отпихнул его в зал и быстро захлопнул за собой дверь. Я, задыхаясь от волнения, кинулась за ним, готовая выбить дверь – она не поддавалась. Локи обернулся массивной стальной щеколдой, не выпуская меня наружу.
– Отпусти меня! – шипела я, колотя кулаками по дереву, – кто этот ваш чокнутый хозяин? Что вообще за дурдом здесь происходит?
– О, наш премудрый хозяин предпочитает оставаться инкогнито, – заявила стальная задвижка, – ты обязательно его увидишь, если останешься живой.
Я стиснула зубы, прильнула к щелке и стала наблюдать за происходящим в лавочке. Макс и двое хранителей молча стояли друг напротив друга, воздух кипел от напряжённых взглядов.
– А где этот белый кентавр? Ушел? – глупо спросил Эрт, уставившись на Макса, как на вымерший вид, – и рыжая голая девчонка? Ты кто такой? Как забрался в мою лавку?
Ответ я прослушала, воробей так резко впрыгнул на мое плечо, что я, должна быть, поседела:
– Петровна, думай головой! – чирикал Локи, – у тебя есть отличная возможность ограбить зеленых жаб и смотаться! Или же будем ждать окончание представления? Тогда точно достанешься на обед вампиру и оборотню!
– Вы все спятили! – шептала я, мой голос дрожал сильнее, чем руки, – полный бред!
– Полегче, Петровна! – продолжал Локи, спорхнув на полку с какими-то узорными шкатулками, – отойди от двери. Макс просто тянет время, чтобы мы успели сбежать.
Воробей ловко открыл клювом самую пеструю коробку, прыгнул внутрь и принялся бесцеремонно рыться. Снаружи послышался грохот, вопли и ругань, гоблин возмущенно жаловался, что в его лавочке совсем недавно был дорогущий ремонт. Я прильнула к щели: Макс и многометровый змей, сцепившись, катались по полу. Оборотень громко шипел, Макс с разбитой бровью стонал от боли. Над ними черной тенью склонился крылатый вампир, в его руках блестело лезвие Гладимора.
– Отойди от двери! Живее, глупая! – командовал воробей, в правой лапке он сжимал маленький клочок бумаги, пожелтевший от времени, – ты просто не представляешь, как нам сейчас повезло! Мы спасены!
– Макс! Мы не можем его тут бросить!
– Алиса, ко мне! Эта бумажка доставит нас за пару секунд туда, где мы сможем оказаться не раньше, чем через день, – пояснил Локи, – что?! Сама ты мусор! Это троллий билет в один конец!
– На тот свет? – огрызнулась я, открывая дверь, дабы броситься разнимать дерущихся, – Макс! Держись, я уже иду! Ай-а-а!
Маленький воробей демонстрировал чудеса силы и ловкости: он захлопнул дверь шкафа и оттащил меня от нее за шкирку почти на полметра. В то же мгновение снаружи послышался грохот, Макс громко закричал. Следом раздался жуткий треск: с той стороны в дверь шкафа влетел меч, пробив окровавленным лезвием доску, и застрял в дереве. Его острие остановилось в нескольких сантиметрах от моего расширенного зрачка. Я вскрикнула, Локи выругался, снаружи донесся жуткий ледяной смех и тяжелые приближающиеся шаги. Гоблины наперебой громко икали от страха.
– Твой принц мертв, рыжая! – раздался хриплый голос за дверью, по дереву громко царапали когти, с острия меча на пол срывались крупные капли крови, – игра окончена!
Я застыла на месте, не помня себя от страха. С той стороны кто-то медленно вытащил меч, в образовавшуюся дыру заглянул горящий красный глаз с острым вертикальным зрачком, как у змеи.
– Алиса! – закричал на ухо Локи, сворачиваясь вокруг моей шеи крепким холодным кольцом – он снова стал серебряным хамелеоном, в его хвосте был зажат маленький клочок пожелтевшей бумаги, – сваливаем! Быстрее! Возьми билет за другую сторону и скажи пункт назначения! Бери, я сказал! Петровна, очнись!
Он тыкал мне в нос клочком желтого пергамента, в центре которого красовалось выцарапанная корявая надпись «Корпорация троллей. Билет в один конец. Цена полгаллата».
Я сидела на полу, руки тряслись, сердце молотило, как после марафона. Макса больше нет.
– Алиса! – рычал Локи, все крепче и крепче обхватывая мою шею, я почти задыхалась, – бери билет! Мы выйдем из лавочки «Эрт и Бэрти» не позднее того самого момента, как суда вошли! Это тоже, между прочим, оплачено! Бери, дурында!
– Мне все равно… – промямлила я, с ужасом взглянув на часы, казалось, прошел год, как мы вошли в эту пресловутую лавочку, – полпятого, все равно опоздали…
Локи ругался, на чем стоит свет, я, не слушая, встала с каменного пола и принялась лихорадочно оглядывать полки в поисках чего-нибудь острого и тяжелого. Дверь шкафа сотряслась от мощных ударов снаружи. Локи кое-как подпер ее железным шлемом от рыцарских доспехов, тех самых, у которых Макс взял меч. Гоблин, кажется, понял с кем имеет дело и, наконец-то, перестал возмущаться о порче мебели. Дверь держалась на честном слове. Удар, еще удар…
Мое внимание привлекла коробка из знакомого светлого дерева с ровной текстурой, что валялась на нижней полке среди каких-то тряпок. Ничего не соображая, я ее открыла. Внутри оказалась пара чудо-кроссовок из будущего, тех самых, что мы собирались купить Никитке. Машинально я запихнула их в свою и без того переполненную сумку.
– Ты что творишь, рыжая?! – вопил Локи, от ударов дверь разлеталась в щепки, – грабить надо было раньше! Ладно! Захвати еще и те тапки-порталы. Пригодятся. Вон они!
Я послушно засунула в сумку розовый и зеленый тапочки, позже я очень об этом пожалела. Дверь с грохотом сорвало с петель, на пороге стоял бледный вампир с окровавленной пастью, сзади него громко причитал гоблин, и ехидно ухмылялся огромный лысый оборотень.
– У тебя есть выбор, – холодно сказал парень с черными крыльями, самодовольно скалясь, – кольцо или жизнь!
Я подняла руку к своей шее, мои пальцы коснулись шуршащего клочка бумаги – билета в один конец. Маленький серебряной лапкой Локи сжимал его вторую сторону.
– Ты подлый мерзкий убийца! – бросила я прямо в горящие красные глаза, словно кобра выпустила яд, Локи предостерегающе сжал мое горло, я надорвала билетик, – в Мироморский лицей!
Вампир тут же сообразил, в чем дело, и кинулся ко мне. Я замахнулась сумкой, Локи, пользуясь моментом, послал присутствующим воздушный поцелуй и рявкнул, что было силы, разорвав билет ровно пополам:
– В главную залу! На сцену!
Оборотень, свирепо шипя, тоже кинулся на нас. Я закричала, со всей силы шлепая его сумкой по лысине. Лязгнули челюсти вампира, мелькнули окровавленные клыки и огромные черные крылья. Меня тут же подбросило в воздух, будто на невидимой катапульте. Все вокруг закружилось в пестром танце, уши заложило, как в самолете. Сверкнула яркая вспышка, и я тут же оказалась в центре совершенно других событий.
Глава 21. Большой концерт
около двух часов дня, воскресенье, 31 августа
– Отстань от меня, мерзкое чудовище! – кричала я, снова и снова замахиваясь сумкой, раздавались громкие шлепки и истошный поросячий визг, – ненавижу! Тупой, уродливый…
Бурные овации и улюлюканье восхищенных зрителей заставили меня приостановить военные действия. Мы материализовались прямо на сцене главного актового зала в самый разгар концерта перед многочисленными учениками лицея, а так же их родителями. Танцующие на ней «зайчики»-второклассники с криками бросились врассыпную, один даже умудрился свалиться со сцены. Белоснежка из восьмого, увидев меня с попугаем на плече, забилась в истерическом смехе.
– Что ты себе позволяешь, девочка? – рычал на меня Змей Горыныч с тремя размалеванными картонными головами, – чудовищное хамство! Стыд!
– Простите, – промямлила я, тут же сообразив, что это ему только что досталось моей тяжелой сумкой, – думала, что вы – тот лысый оборотень!
Раздались самые бурные овации за всю историю школы. Я уже начала жалеть, что нас не съели в гоблинской лавке, лихорадочно ища среди зрителей в зале собственных родителей.
– Откуда ты взялась, девочка? – возмутился худощавый мужчина в костюме богатыря, в дрожащих руках он сжимал самодельное копье и микрофон – ведущий концерта и директор лицея по совместительству, – кто ты такая?! Как сюда попала?
– По знакомству, рыбья башка! У нее тут мать работает! – закричал зеленый попугай на моем плече, у богатырского копья отклеился картонный наконечник, под ним оказалась обычная половая швабра, – халтура! Обман и провокация!
Я попыталась извиниться, но меня опередил страшнейший грохот: огромная цветная ширма, изображавшая уютный домик лесных гномов внезапно рухнула. Видать, мы крепко ее задели. Взмыленный директор едва успел отскочить, как тяжелая фанера завалилась с раскатистым эхом. Бедняге сказочно повезло, что она не упала на его взъерошенную голову, изрядно поседевшую за последние пару минут. Из зала раздался очередной взрыв дикого хохота, сдобренный овациями и громкими криками «На бис! Еще раз!». Я благодарила судьбу, что среди зрителей не было видно моих родителей. Они пока не знали, в какую плохую компанию попала их единственная дочь.
За упавшей ширмой спешно переодевались семеро гномов-пятиклассников, которые, очевидно, пять минут назад были оленями. Из пары затылков торчали мягкие ватные рога, на троих были надеты одни трусы, а остальные застенчиво приклеивали бороды.
Читать бесплатно другие книги:
