Няка Танк Таня

Рыкова мастерски обходит и другие препятствия, расставленные «женихом»: отсутствие колец, неявку свидетеля…Из зала торжественных регистраций Брусникин выходит как сомнамбула. О ужас, это свершилось! А тут еще красивая блондинка, их свидетельница, сообщает, что из Москвы пришли данные экспертизы. В останках Ульяны обнаружены следы ядов. Что ж, надо от греха подальше демонтировать лабораторию, уничтожить сырье и испариться. Пусть ищут ветра в чистом поле. И Брусникин «вызывает» себя в командировку.

…Дня за три до собственной свадьбы Брусникин дарит любовнику красный спортивный костюм. Он знает, что Кирилл не носит этот цвет, но разве он откажется, если очаровательный Морковка попросит его об этом? Так и происходит. Тренер, в полном восторге от подарка, приходит на работу в обновке.

Увидев его в красном, Рыкова столбенеет. Узнав от Замазкиной о данных экспертизы, она больше не сомневается, что убийца – Казаринов. Так вот чья красная куртка оказалась на Ревягиной в тот роковой вечер! Зинка решительно обвиняет тренера. Она уверена, что приперла его к стенке, и ему не остается ничего, кроме как принять ее требования о дележке ульяниного наследства.

Слова Рыковой повергают Кирилла в состояние шока. Он сразу догадывается, что яд содержался в зелье под названием топмоделин. А, значит, его Морковка – серийный отравитель, в чьих руках он был всего лишь марионеткой. Пытаясь оторваться от Зинки, он сбегает через окно в туалете и мчится в Колдобино. Ему не терпится задать милому Марку ряд вопросов.

Рыкова раздосадована: ее «корейко» ушел из-под носа. Но она его все равно настигнет. Где его искать, подсказывает компьютерщик. В уверенности, что напала на тайное логово Казаринова, Рыкова мчится в Колдобино.

Все последние дни за фигурантами этого дела ведет наблюдение Андрей Пох. Это он пугает Костика кашлем, стоя под окнами университета в тени кустарника. Это он мелькает на площадке между этажами в подъезде Казаринова, когда Рыкова приезжает умолять тренера о новой дозе корректоров. И именно он на черном джипе обгоняет ее по дороге в Колдобино. Пока Зинка движется к поселку, подполковник клеит бороду, надевает ушанку, телогрейку и занимает пост у забора пустующего дома. Вскоре Рыкова появляется из-за поворота и обращается к нему с вопросом. Операция близка к завершению, поэтому Пох решается заговорить с ней своим обычным голосом. Из-за особенности которого вынужден был хранить молчание в «Аполло».

Рыкова входит в страшный дом. И какую картину видит? Убийца Казаринов пытается порешить и ее любимого мужа, который героически выводит на чистую воду отравителей и прочую шваль в белых халатах. Она бросается на помощь Брусникину. Вдвоем они связывают Кирилла. Но Максим боится, как бы тот не вывалил Рыковой всей правды. Поэтому торопится заткнуть своего противника.

Он уговаривает Зину спешить. Рыкова не совсем понимает, зачем, но машинально следует за мужем. Брусникин мучительно соображает: Казаринова надо убирать и немедленно, но как это сделать практически на глазах у Рыковой? Он говорит, что забыл в доме куртку и под видом ее поисков разливает по ступеням бензин. Далее он читает Зинке нотацию по поводу экологии и изымает у нее незатушенный окурок. Но вместо того, чтобы отправить его в ведро, бросает «бычок» в лужу бензина. Воспользовавшись суетой, он вытаскивает у нее из кармана сотовый – его плану не должно помешать ничто.

А план у него такой – по пути «ликвидировать» саму Рыкову. Он не знает, что следом за ними из Колдобино выезжает Пох, и у него цель прямо противоположная – спасти Зинку и обезвредить самого Брусникина.

Остановив машину на лесной дороге, Максим делает вид, что они увязли. Потом разыгрывает спектакль со сломанной ногой. Дождавшись, пока жена отойдет на приличное расстояние, Брусникин заводит машину. Он уже готов сбить Зину, как вдруг темное пятно, которое он считает своей женой, кубарем летит под откос. Ослепленный ненавистью, Брусникин направляет машину следом за ней, но попадает в болото.

– Невероятно! Просто не верится! Я думала, такое только у Агаты Кристи бывает.

Пока Рыкова и ее новый друг перессказывали Кориковой эту историю, Алина успела протрезветь.

– Теперь представь, в каком шоке была я, когда товарищ Пох мне это выложил! – и Зинка потянулась к пустому бокалу. – Андрюш, освежи.

– Предлагаю выпить за завершение операции, – и подполковник разлил коньяк. – Мы долго разрабатывали этого Няку.

– Но как вы… ты понял, что в клубе распространяется отрава? – поинтересовалась Алина.

– По сообщениям из отделения токсикологии. За последние полгода нам поступила информация о двух смертельных отравлениях неизвестными растительными ядами. Погибшие были молодыми женщинами с излишним весом. Обе посещали «Аполло».

– Плюс еще две звездочки на крыло нашего отравителя-истребителя! – воскликнула Рыкова. – И мы не исключаем, что пострадал кто-то еще. Просто нам об этом неизвестно.

– Зацепиться нам было не за что, – продолжил Пох. – Поэтому было принято решение о моем внедрении в клуб. Я должен был оценить обстановку на месте. Первая зацепка, к сожалению, появилась слишком поздно – когда Ульяне стало плохо. Я догадался взять на анализ бутылку с ее напитком. Так, наудачу. И оказалось, что именно в этой жидкости и находился сильный растительный яд.

– А я-то думала, что вы с Киром орудуете на пару, а Гольцев вас крышует! – рассмеялась Зинка.

– Казаринов долгое время был вообще вне подозрений. Как и Ревягина. К сожалению, поначалу мы не знали, что наша целевая аудитория – клиентки, которые пьют не воду, а цветные напитки. А когда после смерти Ульяны такая догадка появилась, все женщины как по команде перешли на воду. С некоторыми из них наши сотрудники провели неформальные интервью и выяснили, что «оздоровительные напитки» – так они их называли – им продавала Ревягина.

– И почему же вы позволили Няке убить ее? – с вызовом спросила Рыкова. – Вы могли спокойно установить за врачихой слежку, вычислить круг ее общения и разработать каждого из ее приятелей!

– К большому сожалению, – Пох вздохнул, – экспертиза содержимого бутылки Ульяны заняла неделю. Узнав, что в напитке содержался яд, мы приняли решение установить за Ревягиной наблюдение. Но буквально спустя несколько часов она была найдена мертвой. Брусникин опередил нас.

– И тут вы, наконец-то, догадались, что докторша лишь пешка в чьей-то крупной игре? – издевательски продолжала Зинка. – Вот, Алин, смотри, на что тратятся деньги налогоплательщиков… Да даже я со своим филологическим образованием могу догадаться, как вам нужно было искать Брусникина. Проще пареной репы – сделать детализацию звонков, поступавших на сотовый Ревягиной!

Пох надтреснуто рассмеялся:

– Экстраординарная идея! В том-то и дело, что ни один из звонивших на ее телефон не был зарегистрирован как Максим Брусникин. А звонки с тех «симок», что не имели хозяев, были совершены из общественных мест. Этот Няка соображал, как не запалить свое логово.

– Зин, ну как ты себя ведешь? – смущенно одернула подругу Корикова. – Ребята знают свое дело. Андрей, если начальство вам разрешило, расскажите дальше, пожалуйста.

– Параллельно мы подключили коллег из угро. Нам важно было понять, кому выгодна смерть Кибильдит. Мы отработали версию с захватом бизнеса, но с этой стороны все оказалось чисто. В итоге пришли к выводу, что от смерти Ульяны выигрывали только два человека – Брусникин и Стражнецкий. Брусникин – явно, Стражнецкий – с некоторой долей вероятности. Мы стали разыскивать Брусникина, но он как в воду канул. По адресу прописки он не появлялся несколько лет. Никто из соседей не смог опознать его по фото.

Тогда мы начали устанавливать его родственные связи и выяснили, что Марии Брусникиной давно нет в живых, бабка и дед тоже умерли, а сестра матери не имеет о нем сведений. В «Панацее-Фарм» его потеряли из виду. Другие контакты Брусникина только предстояло установить. Но мы знали: если он жив, то в течение полугода после смерти жены должен заявить свои права на наследство.

– И что же вас сподвигло завершить столь блестящую операцию? – опять подала язвительный голос Рыкова.

– Ты не поверишь, но мое к тебе особое отношение, – усмехнулся Пох. – Я заметил, что ты стремительно худеешь и, уж извини меня, дурнеешь. Потом увидел, как Казаринов дает тебе какие-то таблетки. Я обыскал его сумку и нашел блистер без опознавательных знаков. Срезал одну таблетку и направил на экспертизу, а сам установил за ним наблюдение. Тут-то и выяснилось, что Казаринов имеет гомосексуальную связь с неким жителем поселка Колдобино.

– Вот тут-то и нужно было его сцапать, простофиля! – с жаром воскликнула Рыкова. – Чего было проще – сравнить фотку Брусникина и мордаунт подозрительного пидорка!

– А ты-то сама признала в своем женишке Брусникина? – язвительно парировал Пох. – Ты ведь тоже видела его снимки, и не один!

– Никогда бы не подумала, что перекись водорода так сильно меняет внешность человека, – почти простонала Зинка.

– Тут мы опять пошли по ложному пути, – продолжил подполковник. – Решили, что главный злодей – Казаринов, а его сожитель – лишь сообщник. Мы стали выяснять мотивы Казаринова, а параллельно отправили фотографии того и другого на экспертизу. Нам сообщили: сожитель Казаринова и есть искомый Брусникин.

– Вот тут и надо было его хватать! – ударила ладонью по столу Рыкова.

– У нас был большой соблазн задержать и допросить его, но мы вовремя отказались от этой мысли. Нам было нечего ему предъявить. Прежде нужно было связать его, Казаринова и яды. Наша аналитическая группа пришла к выводу, что была реализована следующая схема: Брусникин отравил свою жену при помощи сожителя. Теперь нужно было установить, откуда Няка получает яды. Для этого было решено пойти на провокацию.

С согласия руководства я организовал утечку информации. Анонимно позвонил вашей коллеге Замазкиной, которая вместе с тобой участвовала в журналистском расследовании, и сообщил о том, что в останках Ульяны обнаружены следы яда. Мы не сомневались, что информация оперативно дойдет до тебя, Зин, а, значит, и до Брусникина. Это произошло даже быстрее, чем мы рассчитывали – Няка услышал это собственными ушами, в загсе. Он понял, что близок к провалу. Но он еще не предполагал, что этот провал так близок.

Зная, что Брусникин находится на собственном бракосочетании, мы обыскали дом, обнаружили лабораторию и тут же забрали образцы на экспертизу. По периметру территории было установлено несколько камер наблюдения. Кроме того, мы забросили в Колдобино пару надежных людей. Брусникин появился в доме на следующее утро и…

– Позвольте-позвольте, – перебила его Рыкова, – а где же мой нареченный провел нашу первую брачную ночь?

– Со своим сожителем на съемной квартире в Эмске, – усмехнулся Пох. – Он понимал, что Казаринов вот-вот станет для него опасен, поэтому поднес ему коктейль с артакцином, который прекрасно зарекомендовал себя в эпизоде с Евгением Кибильдитом. Брусникин знал, что спустя две недели, когда подействует яд, он будет уже далеко от этих мест.

Около одиннадцати в воскресенье Брусникин явился в Колдобино и сразу начал демонтаж лаборатории. Весь этот процесс зафиксировали наши камеры. Он аккуратно вырезал куски дерна, укладывал в землю оборудование и прикрывал его нетронутой травкой. Внешне это выглядело безупречно.

За этими хлопотами его и застал Казаринов. Он рассказал ему об утреннем разговоре с тобой, Зин, и потребовал объяснений. Сладко улыбаясь, Брусникин пригласил его в дом. Кирилл доверчиво пошел впереди. Ему очень повезло, что он вовремя обернулся и увидел, как любимый человек с нехорошим выражением лица поднимает с земли топор. Кирилл больше ни секунды не сомневается: его Морковка – очень опасный вероломный тип. Он набрасывается на своего хрупкого возлюбленного и тащит в дом. Брусникин вырывается и пытается укрыться от него на чердаке, но разъяренный Казаринов настигает его и валит на пол.

– И вот в разгар этой сцены заявляюсь я, – Рыковой претило долго молчать. – И вижу, что Валерий Леонтьев словно в воду глядел!

– В смысле? – в один голос спросили Корикова и Пох.

– Каждый хочет любви: и солдат, и моряк. Каждый хочет иметь и невесту, и друга, – и Зинка громко рассмеялась.

– А дальнейшая судьба Казаринова… много ему грозит? – вспомнила Алина.

– Казаринов сегодня утром переведен в СИЗО. Три недели он провел в токсикоцентре, и, как говорят врачи, больше его жизни ничто не угрожает. Сейчас ему инкриминируют убийство Ульяны Кибильдит, покушение на убийство Зины. Обвинение в организации преступной группировки нам удалось снять – он действительно не подозревал о криминальном характере деятельности Брусникина.

– Но список репрессированных должен быть продолжен, – капризно выдала Рыкова. – Будет ли четвертован Гольцев? Когда состоится гильотинирование главы Эмскздравнадзора? Я чуть не стала жертвой их преступного бездействия!

– Гольцев ушел из «Аполло» по собственному желанию, а чиновник… видимо, у него оказались очень высокие покровители. Он переведен в Москву…

– Награда нашла своего героя!

– Не переживай, Зин. На низовую должность в Росздравнадзоре.

Алина сделала еще глоток и, наконец, спросила:

– Зин, я все правильно понимаю? Ты теперь наследница огромного состояния?

– Как законная жена Максима Брусникина я имею на это полное право, – Зинка откинулась в кресле и забросила ногу на ногу. – Но эти крючкотворы-аблакаты чинят препоны. Мое дело столь неординарно, что сейчас проходит экспертизу в Москве. Кстати, твой экс-женишок тоже активно сучит ножками. Но мы посмотрим кто кого: Аглаины связи или мои миллионы…

– Но откуда у тебя «Ауди» с водителем?

– Этот аванс безграничной любви и доверия выдан мне моими новыми высокопоставленными друзьями. Да-да, твоя незадачливая парвеню уже обласкана в высшем свете. Семейства Кержаковых, Козловых и Пономаревых прикладывают все усилия, чтобы дело о наследовании решилось в мою пользу. Конечно, пришлось им кое-что пообещать… беспроцентные займы, соинвестирование… но у меня не убудет, так ведь? Пусть только эти люди приведут меня к власти. Кстати, – Зинка хихикнула и метнула лукавый взгляд на Поха. – Вадик Кержаков увлекся мной, как мальчишка. Говорит: женюсь, какие могут быть игрушки! Меня забавляют его ухаживания, поэтому я пока не говорю о них Викусе Кержаковой.

Пох заиграл желваками.

– Ну-ну, – Рыкова положила руку ему на плечо. – Любовь зла, и наследница миллионов отвергает пылкие чувства джентльмена из высшего общества и отдает руку и сердце ничем не примечательному подполковнику ФСБ… Мы можем расписаться через двенадцать дней.

– А почему не через пять? – буркнул Андрей.

Корикова перестала жевать и удивленно глянула на парочку.

– А потому, мой дорогой, что через пять дней будет еще май, а в мае женятся только дураки! – и Рыкова чмокнула Поха в щеку.

– А ты слаба на… легка на подъем, – рассмеялась Алина. – Вы ведь не знакомы и трех месяцев?

– Зато у нас богатый опыт семейной жизни. Гражданин Пох прекрасно разбирается в женщинах – его бросили две жены. Да и я после трех браков что-то смыслю в мужчинах. Нет сомнений: нас разлучит только смерть.

…Когда Рыкова ненадолго покинула кабинет, Алина шепнула подполковнику:

– Она такая доверчивая и так настрадалась из-за этого…Не хочу вас… тебя обидеть, но это все искренне?

– Искренне? А почему ты в этом сомневаешься?

– Она теперь очень богата… в смысле, скоро будет.

Андрей глянул на дверь и одними губами произнес:

– Не будет.

– Но почему? Мне кажется, шансы очень высоки.

– Ни единого. За неделю до смерти Ульяна пожертвовала все деньги международному благотворительному фонду по поддержке жертв анорексии. Эти обстоятельства стали известны только на днях, но я пока ничего не говорю Зине…

Пару секунд Алина оторопело молчала, а потом едва не бросилась Андрею на шею:

– Так это же здорово! Никакие миллионы не бросят тень на искренность вашей любви и нашей дружбы!

– И я того же мнения, – улыбнулся Пох.

В этот момент в кабинет вошла Рыкова:

– Что сияем?

Корикова и Пох одновременно потянулись к ней бокалами.

– За искреннюю дружбу!

– За бескорыстную любовь!

И все трое обнялись и закружили по залу в подобии хоровода.

конец