Няка Танк Таня

– Какой ты молодец, няка! А теперь ты сможешь откладывать сразу по две… или нет, по три штуки. Куда мне деньги? Я и на штуку нормально проживу. А если что – попрошу еще у папочки.

– Спасибо, Лулу! Какая ты у меня чуткая! – и Брусникин, превозмогая себя, изобразил подобие страстного объятия.

– Кстати, у меня для тебя сюрприз, – шепнула Ульяна. – Мне ведь уже 16, так? А это значит, что мы с тобой можем сделать шпили-вили.

– Нет, – Максим отстранился и устремил взгляд в сторону, как бы борясь с искушением. – Даже не думай об этом.

– Я хотела, чтобы это произошло еще месяц назад, сразу же после моего дня рождения. Но мама… – и Ульяна вновь всхлипнула.

– Вот именно, мама бы этого не одобрила, – ухватился за этот предлог Брусникин. – Как это будет выглядеть? Что я воспользовался несчастьем, чтобы под видом утешения совратить тебя? И что скажет Евгений Николаевич, если узнает? Нет-нет, даже не проси.

– А как тебе такой вариант: мы рассказываем все папе и начинаем жить вместе?

– А как тебе такой вариант, – завелся Максим. – Мы делаем то, о чем ты говоришь, но вместо свадьбы твой папа сажает меня в тюрьму, а тебя запирает дома? Или говорит тебе: вали на все четыре стороны, спи с кем хочешь, но на мои деньги не рассчитывай? Или еще хуже: выдает тебя замуж за какого-нибудь митрофанушку из вашего круга?

– Папа может, – обреченно прошептала Ульяна. – Он такой. Любит-любит меня, но всегда все делает по-своему… А ты точно проживешь без секса эти два года? Я читала, что парни без этого не могут.

– Меньше читай этих глупостей, – улыбнулся Максим. – Не надо стричь всех мужчин под одну гребенку. Мой принцип: секс только с любимой девушкой и только в законном браке.

Брусникину стоило больших трудов балансировать на грани, одновременно поддерживая пылкость в Ульяне и при этом не доводя их отношения до логического итога. Он опасался, что взбалмошная девица перекинется на кого-нибудь другого, и ему придется попрощаться с мечтой о миллионах. Но спустя год ему стало спокойнее: он понял, что Ульяна прикипела к нему со всем пылом и жертвенностью первой любви.

Когда Кибильдит исполнилось семнадцать, она сказала:

– До свадьбы остался всего год. Пора тебе познакомиться с папой. А то он на днях спрашивал, не влюблена ли я в кого-нибудь.

– А ты?

– Я сказала, что мне некогда думать о глупостях. Надо закончить школу и поступить в университет.

– Умница.

– Папа тоже так сказал. И добавил, что с 17 лет повышает мне содержание до десяти тысяч в месяц, – и она поковырялась зубочисткой между передними зубами. – Восемь из них – твои. Можешь меня поцеловать.

Брусникин послушно исполнил желание благодетельницы.

– Кстати, – продолжила Ульяна. – Почему ты мне ничего не рассказываешь о своих разработках? Мы уже полтора года вместе, а я совершенно ничего об этом не знаю…

– Это так скучно… так долго объяснять. Я считаю, что с девушками нужно говорить только о любви, – на радостной волне Брусникин чмокнул ее руку.

– А я прочитала, что если девушка не интересуется внутренним миром любимого человека, то он может уйти к другой. Я хочу узнать, какой у тебя внутренний мир.

– Какой-какой? Самый обычный, – рассмеялся Максим. – Он поделен на две части: ты и наука.

– И какая часть больше? – ревниво поинтересовалась Ульяна.

– Конечно, твоя, Лулу…

Через полгода Ульяна поступила в университет иностранных языков.

– Мне уже семнадцать с половиной, – втолковывала она Максиму, принимая от него букет. – Все мои подруги давно делают шпили-вили. Я уже устала врать девчонкам.

– Мы вытерпели два года, – назидательно выдал Брусникин. – Потерпим еще полгодика. Воздержание закаляет любовь.

– Знаешь, я решила познакомить тебя с папой.

– Я бы повременил с этим. А если я ему не понравлюсь? Я боюсь, что нас разлучат.

– Папа меня обожает и сделает все для моего счастья.

И Ульяна увлекла его к большой машине с тонированными стеклами.

– Садись. Сейчас Сергей нас в два счета домчит до Осинок.

Так Брусникин переступил порог особняка Кибильдитов. Это внушительное, несколько безвкусное здание он впервые оценил еще в то лето, когда они познакомились с Ульяной. Он приехал сюда тайно, чтобы убедиться в том, что невеста не фантазирует насчет своего богатства. И когда увидел вычурный мини-дворец с обилием башенок, облегченно вздохнул: ему действительно повезло в лотерею.

…Как и предполагал Максим, знакомство с «любящим папочкой» закончилось, едва успев начаться. Тертый калач Кибильдит безошибочно угадал в нем охотника за приданым и бесцеремонно указал на дверь. Вечером того же дня зареванная Ульяна сообщила жениху по телефону:

– Он сказал, что я могу встречаться с кем угодно, но если он еще раз увидит нас вместе, то перепишет завещание…

– Каким образом? – деловито поинтересовался Максим.

– Ну, оставит мне три копейки, чтобы я не сдохла от голода первое время, а свое бабло завещает кому-нибудь другому… И я догадываюсь, кому! Этой старой шлюхе!

Брусникин понял: получить деньги без шума и пыли не удастся. Кибильдит был не из тех людей, что бросают слова на ветер. Он мог пойти на то, чтобы порвать с «неблагодарной» дочерью. Тем более, недавно на личном фронте у него наметилось оживление: в психологической группе он познакомился со смазливой вдовушкой. Максим хорошо видел, с какой стороны может надуть проблем.

Поэтому через пару дней он, приятно улыбаясь, сказал Ульяне:

– Ты говорила, что твой папа фанат односолодового виски? Мне привезли одну раритетную бутылочку. Презентуй ему, пожалуйста.

– Думаешь, его это растрогает?

– Я совершенно на это не рассчитываю. Понимаешь, я искренне хочу заслужить его расположение. Пусть на это уйдет полгода, год… Кстати, не говори ему, что это подарок от меня. Иначе он его не примет. И вообще, добро должно быть анонимным…

Все произошло так, как рассчитал Брусникин. Кибильдит не отказался от любимого напитка, преподнесенного дочкой. Через неделю вместе с подругой он улетел на острова. А обратно вернулся три недели спустя в цинковом гробу. Его подкосила загадочная тропическая болезнь.

– Ты придумал лекарство для стройности и ничего мне не сказал? Зная мои проблемы? – удивлению Ульяны не было предела. – Я всю жизнь мечтала похудеть, только не знала, с чего начать!

– Я не посоветую тебе ничего нового: надо поменьше есть и побольше двигаться, – деликатно заметил Максим.

Они только что расписались и проводили медовый месяц на Кубе. После похорон отца Ульяна порывалась немедленно съехаться с Максимом – пусть пока без регистрации, но Брусникин настоял на полном соблюдении приличий.

За день до 18-летия Ульяна пересеклась с ним в «Розовом облаке» и молча протянула какую-то официальную бумагу. Пробежав глазами пару абзацев, Брусникин мигом лишился иллюзии насчет того, что его невеста глупа. Это была прагматичная и дальновидная купчиха, настоящая дочь своего отца.

– Надеюсь, ты поймешь все правильно и подпишешь контракт, – чуть надменно сказала Кибильдит. – Должна же я обезопасить себя на тот случай, если вдруг ты меня разлюбишь и захочешь развестись. Согласись, было бы по-лоховски отваливать тебе половину капитала.

– Мы еще не поженились, а ты уже говоришь о разводе! – Брусникин попробовал апеллировать к ее эмоциям, но наткнулся на непробиваемую стену.

– Папа учил меня просчитывать ситуацию на много ходов вперед. И я все продумала. Пока ты будешь со мной, я буду финансировать твои научные разработки. Если же поймаю тебя на измене, вышвырну без копейки.

– А если ты сама меня разлюбишь и захочешь расстаться?

– Если хочешь бесперебойного финансирования, то уж постарайся, чтобы этого не произошло, – усмехнулась Ульяна. – Ладно, ладно, не обижайся… Никогда я тебя не разлюблю, шутка это.

– Ты хочешь купить меня со всеми потрохами, – оскорбленно пробормотал Брусникин и отодвинул блюдце с недоеденным тирамису. – Я попадаю к тебе в рабство.

– Тебе оно понравится, – улыбнулась Кибильдит.

Еще через три дня они зарегистрировали отношения и тут же улетели на Кубу. Брусникина не покидала мысль, что он взял не свое, поэтому ему не терпелось оторваться от воображаемых преследователей.

…

– Если похудеть так просто, то зачем же нужны твои препараты? – поинтересовалась Ульяна.

– Ну, не все хотят в чем-то себе отказывать. Не у всех есть сила воли, чтобы оторвать задницу от дивана. И, конечно, есть такие, у кого проблемы совсем не шуточные. Как бы ты запела, если бы твой вес превышал норму на 20 и более кило? – Максим искоса окинул взглядом фигуру жены, перетянутую бикини на два размера меньше.

– Я подхожу по всем трем критериям, – после некоторой паузы отвечала Ульяна. – Люблю пожрать, ненавижу спорт и мой вес превышает норму на…

– Каких-нибудь пять-семь килограммов, – и Брусникин игриво защипнул складку у нее на животе.

– Ты правда так думаешь? Я не хотела тебе говорить до свадьбы, сколько я вешу… в общем, это жесть… 86 кило.

– Не может быть! – фальшиво удивился Максим. Он мог на глаз определять вес человека с погрешностью не больше двух килограммов и уж, конечно, не заблуждался насчет своей благоверной.

– Я хочу испытать на себе твои придумки. Должна же я знать, во что вбухала такую прорву деньжищ!

– Испытать? А что, давай попробуем. Честно говоря, это самая большая моя проблема. Апробировать-то не на ком. Лабораторные мыши не в счет…

– И что, твои крыски реально худели? Ты мне их покажешь? Как только вернемся, оборудуем тебе супер-пупер-лабораторию. Я думаю, надо сделать пристрой к нашему дворцу.

Последующие две недели Ульяна бесчинствовала у шведского стола, объедаясь пиццей, десертами и мороженым. Когда, вернувшись домой, она встала на весы, на дисплее высветилось 93,8. До таких показателей она не разъедалась еще никогда.

– Ну, где там твои порошки, таблетки и капли? – бесцеремонно вломилась она в кабинет мужа. – Давай, делай из меня топ-модель.

– Мне нужно подкорректировать одну формулу, а завтра с утра начнем. Буду работать всю ночь.

– А шпили-вили?

– Лулу, ну что за вульгарные выражения. То, что ты называешь шпили-вили, не может быть каждую ночь. В жизни есть и другие занятия. Ты же хочешь похудеть? Значит, дай своему няке хорошенько подумать, – и он мягко выпроводил ее из кабинета.

На следующее утро Брусникин поставил перед женой стакан зеленоватого раствора:

– Пей. Это должно потрясающе подействовать.

Ульяна с готовностью выпила снадобье. Через час у нее открылась рвота, потом к ней присоединился понос.

– Что со мной? – испуганно хватала она за руки Максима.

– Все нормально. Так и должно быть первые пять-семь дней. Я усовершенствовал формулу и добавил в нее зеленый мексиканский халапупс…

– Халапупс?

– Что тебя так удивляет? В своих разработках я использую редкие образцы флоры со всего мира. Травы и растения по моему заказу собирают десятки агентов на всех континентах…

– А когда я начну худеть?

– По моим расчетам – когда через пару дней встанешь с постели. Если не ошибаюсь, ты будешь приятно удивлена.

Через три дня Брусникин торжественно взвесил жену. Оказалось, что она сбросила семь килограммов.

– Ты гений! – бросилась ему на шею Ульяна.

– Отличный эффект, – польщенно улыбался Максим.

– Но этого мало. Надо еще три, а то и четыре раза по столько же!

– Я подкорректирую формулу, – нахмурился Брусникин. – Халапупс эффективен для запуска метаболизма, но поддержать его лучше каракумской колючкой. Как удачно, что именно вчера мне прислали небольшую порцию отборного сырья.

Через месяц в Кибильдит было всего 75 килограммов. Потеря веса составила 18 кило. Ульяна ликовала в меру своих сил. А их было немного: после курса халапупса и колючки она чувствовала себя как после недели в концлагере.

На исходе второго месяца их совместной жизни к Ульяне приехал управляющий, который после смерти Кибильдита вел их бизнес. Увидев молодую хозяйку, он не смог сдержать эмоций:

– Что с вами, Ульяна Евгеньевна? Вы здоровы?

– А что во мне не так, Юрий Борисович? – слабо пошутила Ульяна, кутаясь в палантин. В последнее время ей постоянно было зябко. – По-моему, я как раз начинаю становиться похожей на человека.

– Простите, я, может, лезу не в свои дела, но вид у вас болезненный.

– Да? А я считаю, что я еще довольно жирная корова. Мне худеть и худеть.

– А что об этом думает ваш муж? Он это одобряет?

– Мой муж имеет медицинское и химическое образование, так что весь процесс идет под его чутким руководством! – высокомерно обронила Ульяна. – Кроме того, он сам составляет для меня все эти лечебные курсы и сам придумывает…

В этот момент в комнату вошел Максим. Приобняв Ульяну, он натянуто рассмеялся:

– Ну зачем ты фантазируешь, любимая? Юрий Борисович может и правда поверить, что я сам выписываю тебе лекарства. А какое я имею на это право, если у меня нет медицинского образования?

Ульяна чуть заметно надулась и замолчала.

А вечером недовольно обронила:

– И зачем надо было меня парафинить перед Борисычем?

– А зачем ты болтаешь лишнее?

– Ой, прости, не знала, что это государственная тайна, – ернически парировала Кибильдит.

– Это не государственная тайна, но пока мы не апробировали препарат и не получили на него патент, об этом не надо распространяться. И что может подумать человек, увидев, как ты похудела после свадьбы? Что я тебя голодом морю? Ты упорно не хочешь думать о моей репутации.

Реакция управляющего на изменения внешнего вида Ульяны встревожила Брусникина. Как бы в их отношения не вмешались враждебные силы… Ему было важно удерживать над женой абсолютную власть. Поэтому спустя пару дней он сказал:

– Знаешь, Лулу, мне неприятно жить среди призраков. Давай уедем ко мне на родину. Ты не представляешь, как у нас красиво. И уж точно никогда не бывает такого смога.

– К тебе на родину? – заинтересовалась Лулу.

– Да. Найдем домик в пригороде, я буду заниматься наукой, а ты чем хочешь на свое усмотрение.

– А мой бизнес? А учеба?

– Я же вижу, что тебе не интересно ни то, ни другое. Что сделается твоему бизнесу? Борисыч опытный менеджер. Тебе остается только снимать сливки и радоваться жизни.

– Всю жизнь мечтала запереть себя в деревне! В 18-то лет! – фыркнула Ульяна, хотя было видно, что эта мысль ее заинтересовала.

– Но если ты меня любишь так, как говоришь… Подумай сама, это же так здорово – когда есть ты, я и больше никого.

– А, ты наконец-то хочешь заняться шпили-вили, – «догадалась» Ульяна. – Кстати, мы уже недели три этого не делали.

– Каким надо быть скотом, чтобы требовать этого от жены, которая неважно себя чувствует?! Ну что, когда выезжаем?

Первые недели в Эмске они жили в гостинице. Брусникин сразу отказался от покупки дома, предложив пока ограничиться съемным жильем.

– Со временем я надеюсь заработать на своих препаратах и как настоящий мужчина, выстроить для нас собственный дом, – втолковывал он Ульяне.

– Но почему ты не знакомишь меня со своими друзьями? Почему мы не ходим в ночные клубы? Неужели в этой дыре ничего нет?

– В этой дыре есть все, чтобы прожигать жизнь и бездарно тратить время, – философски изрек Максим. – Но я-то думал, что полюбил серьезную, взрослую девушку, которая хочет употребить свои дни на полезные дела. Не заставляй меня разочаровываться. Если я пойму, что ты всего лишь гламурная пустышка, мое сердце будет навсегда разбито.

– Никакая я не пустышка, – пробормотала Ульяна. Брусникину удалось сбить ее с толку.

Когда их машина въехала в Колдобино, Кибильдит обратила на мужа взгляд, полный ужаса:

– Это что еще за жопа цивилизации?

– Это самая экологически чистая местность нашего края, здесь прекрасный воздух и полное уединение. Если это не счастье, то я тогда не знаю, как тебе угодить… А вот и наше гнездышко.

– Вот эта убогая, отвратная халупа? Но почему ты не нашел коттедж поприличнее?

– Этот дом не хуже других в этой деревне. Ну, не куксись, Лулу. Совсем скоро лето, мы посадим во дворе цветы, пойдем за ягодами…

– Да я тут с ума сойду. Надеюсь, в доме есть джакузи?

– О, не переживай, – подавил смешок Максим. – Здесь есть абсолютно все, даже «домик на болотах».

– Какой еще домик на болотах?

– Вон тот, – Брусникин указал на деревянную будку. – Туалет типа сортир.

– Типа сортир?!

– Ну, ну, не капризничай, малыш. Тут такой воздух, такое озеро рядом! Отвыкай уже от своей искусственной жизни. Живи вот этой, настоящей…

Для Брусникина началась жизнь, полная смысла. На деньги жены он оборудовал прекрасную лабораторию и мини-цех. Он остался очень доволен препаратом на основе зеленого халапупса: за два месяца Ульяна сбросила 25 кило и уже на протяжении трех недель удерживала вес. Брусникин решил, что апробация успешно пройдена, и надо выводить чудо-средство на черный рынок. Вскоре он бойко торгововал снадобьем через интернет-дилеров. При этом соблюдал все меры предосторожности, чтобы его не вычислили.

Зависая на интернет-форумах толстушек, он уяснил, что целевая аудитория жаждет препарата мультидействия. Нужно было создать средство, от которого бы не только снижался вес, но и разглаживались растяжки, уменьшался целлюлит. Максим вновь приступил к изысканиям. К концу первого года супружеской жизни у него была готова черновая формула нового препарата. Пора было приступать к «апробации». Но на ком испытывать? Жена, как назло, упорно поддерживает вес в 70 кило. Вот бы вновь раскормить ее до прежних объемов…

– Знаешь, с нашего питания у меня вообще мозги не варят, – как-то сварливо заметил он Ульяне. – Хотелось бы, чтобы на столе появлялись десерты, чтобы суп варился на свинине. И почему бы нам не начать печь пиццу? Иногда хочется этих изысков цивилизации.

– Мне самой безумно всего этого хочется, – сглотнула слюну Ульяна. – Но я боюсь опять разжиреть.

– И совершенно зря. В этом-то и состоит феномен халапупса: без особых усилий вес удерживается не менее, чем пять лет.

– Да??? Что же ты мне раньше-то не сказал? – подпрыгнула на стуле Ульяна.

Они отужинали пиццей, потом съели еще грамм по двести мороженого. Утром, пока жена спала, Брусникин совершил часовую пробежку по ближайшему леску. Разжираться не входило в его планы.

Ульяна же словно слетела с катушек, постоянно что-то жевала, и к началу лета Брусникин с удовлетворением отметил, что «поросеночек» нагулял нужный вес.

– Как?! Опять девяносто? – Ульяна была в ужасе. – Как это могло произойти? Ты же говорил, что этот твой халапупс…

– Извини, Лулу. Я иду по неизведанному пути и могу ошибаться. Свойства халапупса еще недостаточно изучены. Ну, ну, вытри слезы. Твой няка изобрел новую микстурку. На этот раз ты не только похудеешь, но и избавишься от целлюлита.

– Что? Разве у меня есть целлюлит?

– Увы. Но не вздумай расстраиваться из-за ерунды. Я тебя люблю всякую. И мой угробин…

– Угробин? Ужас какой! Я не хочу пить лекарство с таким названием.

– Дурочка, как же я его назову, если там главное действующее вещество – угроба мадагаскарская? – рассмеялся Брусникин. – А ты что подумала?

Через три месяца практически полной недееспособности в Ульяне осталось 70 килограммов. Брусникин кусал губы: он рассчитывал, что вес будет уходить быстрее.

– Няка, не могу больше, – сказала ему Ульяна к концу августа. – Я все лето провела на толчке. Мне очень хреново. Сколько я сейчас вешу? Семьдесят? Пока остановлюсь. А то этот угробин и в самом деле меня угробит.

– Конечно, конечно, – пробормотал Брусникин и… застрочил несколько швов на ее вещах.

Когда Ульяна не смогла втиснуться в брюки, которые надевала каких-то три дня назад, она побледнела:

– Что же это такое? Я всего неделю не пью угробин, а меня уже так разнесло!

– Говорю тебе: мы прервали курс слишком рано, – важно кивнул Брусникин. – Чтобы добиться стойкого эффекта, надо попить угробинчик еще хотя бы месяц.

– Наливай! – обреченно махнула рукой Ульяна.

С помощью ушивки вещей Максим добился того, что жена послушно пила отраву еще два месяца. К двухлетию их брака она весила всего 50 килограммов. У нее уже год не было месячных, иссушились и посеклись волосы, постоянно болел желудок.

– Ну, теперь-то ты понимаешь, что значит шикарно выглядеть? – торжествующе объявил Брусникин, когда Ульяна примерила привезенное им из Эмска платье 40-го размера. – Посмотри, какая ты стала красотка! Ничего лишнего! Хоть сейчас на подиум!

Кибильдит глянула на себя в зеркало. В целом, отражение ее радовало. Вот только радоваться по-настоящему она уже не могла. За этот год она словно потеряла способность переживать яркие эмоции.

Брусникин не мог не понимать, что играет с огнем. Он экспериментировал с малоизученными растительными ядами и, создавая очередной препарат, мог лишь предположить, каков будет эффект. Любая ошибка могла закончиться для Ульяны трагически.

Но это не останавливало Максима. Идей у него была масса, денег на их реализацию тоже достаточно. Редкое сырье ехало и летело к нему за тысячи километров. Он постоянно придумывал все новые и новые формулы, в его лаборатории вечно что-то булькало, выпадало в осадок и перетекало из резервуара в резервуар. Дилеры работали исправно, и он уже давно окупил затраты, понесенные Ульяной на его подпольное производство. Иной раз Брусникин просто диву давался, сколько находилось дур, которые выкладывали мини-состояния за раствор в бутыли без опознавательных знаков. А деньги за свои разработки он драл немалые. Скромничать было ни к чему: препараты реально работали, а то, что давали такие побочные действия – что ж, красота требует жертв.

И эта жертва чуть не была принесена. Проникнувшись чаяниями богатеньких клиенток, Брусникин месяц не вылезал из лаборатории, колдуя над средством, снижающим вес и одновременно вызывающим рост груди. Это были взаимоисключающие цели, и Максим, отлично подкованный в эндокринологии, знал об этом. Но он мнил, что его гений в состоянии бросить вызов самой природе.

Это был один из тех периодов, когда Ульяна в очередной раз была на откорме. Раз от разу Брусникину приходилось хитрить все больше и больше, дабы усыпить бдительность жены. Чтобы увеличить калорийность ее рациона, он втихаря подбрасывал в гарниры и суп добрые куски масла. За продуктами он ездил сам, поэтому намеренно покупал самое калорийное: вместо хлеба – сдобные белые булки, вместо тунца – скумбрию холодного копчения, вместо сметаны – майонез. Словно приманки, во всех комнатах были расставлены конфетницы и сухарницы – так, чтобы Ульяна могла походя запускать в них руку, даже не задумываясь о том, сколько она съела.

Чтобы Ульяна не замечала того, что полнеет, он подменял ее вещи такими же, но больших размеров. Это хорошо прокатывало на этапе, когда жена нагуливала первые десять кило. Когда ей становилось тяжелее ходить, она догадывалась, что толстеет и рвалась взвеситься. Но с некоторых пор Брусникин держал весы под замком. Он объяснил Ульяне, что это продиктовано заботой об ее психическом здоровье. Он не желает, чтобы она подхватила какую-нибудь дисморфофобию.

Когда набранный вес доходил до 20 килограммов, и Ульяна в категоричной форме требовала допуска к весам, вдруг выяснялось, что они стали врать, и буквально пару дней назад Максим увез их на поверку. Поверка длилась не меньше месяца, после чего Брусникин, грустно вздыхая, сообщал жене, что отремонтировать весы не удалось, и им опять предстоят расходы на новые. Получив деньги, он не рвался в магазин. Он делал вид, что пытливо мониторит рынок, изучая новинки и торча на форумах потребителей. Никак нельзя было допустить, чтобы наследница состояния в 32 миллиона долларов истратила три тысячи рублей на некачественный аппарат.

К исходу третьего года их совместной жизни микстура, которой Брусникин дал рабочее название «Буферин», была готова. Надлежало возбудить у Ульяны интерес к новинке. Испытав на себе пять препаратов, она уже не хотела пробовать что-то новое. Тогда Максим начал психологическую обработку.

– Все-таки большая грудь – это шикарно, – как бы забывшись, восхитился он, тыча пальцем в голубой экран, где Анна Семенович хватала воздух надутыми губками.

– Не понимаю, что фанат вымени делает рядом с обладательницей аккуратных форм, – слабо сыронизировала Ульяна.

– Не поверю, что тебе никогда не хотелось иметь такие. Твой первый размер – это для педофилов.

– У меня чашка «а» и больше ей не стать, хоть ты обсмотрись на своих сисястых шлюх.

– Лулу! Ты же знаешь, как я не люблю тебя такую…

– Хватит! – Ульяна в бешенстве щелкнула по пульту. – Свободен! Можешь отправляться на поиски своего силиконового идеала хоть сейчас!

И она порывисто поднялась с кресла.

– Ты куда, маленькая? Что ты опять себе напридумывала? Да я жить без тебя не могу!

– Значит, давай без этих завиральных идей.

– Это не завиральная идея, Лулу. Это мечта многих девушек, воплощенная в реальное средство…

– Я больше ничего не собираюсь пить из твоей лаборатории. Тренируйся на мышках.

– Первый раз вижу девушку, которая добровольно отказывается от уникального шанса увеличить грудь на два размера. Заметь, без всякого силикона и вреда для здоровья.

– Это правда? – было видно, что в Кибильдит боролись недоверие и жгучее желание обзавестись пышной грудью. – И мне не придется дристать сутки напролет?

– Лулу, – опять попенял ей Брусникин. – Ну следи уже за своей речью. Не забывай о том, что ты девушка. Ну так что, завтра начинаем?..

А через неделю у Ульяны открылось кровотечение. Оно усиливалось день ото дня, и на третьи сутки она решительно сказала мужу:

– Я еду в больницу. Лучше быть живой с маленькими титьками, чем мертвой, но с большими.

– Я отвезу тебя, – Брусникин с преувеличенной заботой накинул ей на плечи теплый палантин. – Только у меня к тебе одна просьба: пожалуйста, не рассказывай врачам про наши научные эксперименты. Клянусь тебе чем хочешь: твое недомогание никак не связано с приемом «Буферина».

Ульяна провела в гинекологическом стационаре почти месяц. УЗИ брюшной полости обеспокоило врачей: у пациентки констатировали опущение обеих почек, увеличение поджелудочной железы и печени. Когда пришли данные из лаборатории, медики нахмурились еще больше: практически ни одна система ее организма не была здоровой. Гемоглобин опустился значительно ниже нормы, слизистая желудка была трачена предъязвенными эрозиями, уровень сахара указывал на начинающийся диабет, а ослабленный мышечный тонус позволял предположить развивающуюся миопатию.

Кибильдит выписали из больницы с эпикризом, напоминающим древний папирус. Консилиум светил придирчиво отобрал из списка в 30 наименований, рекомендованных узкими специалистами, шесть препаратов, с помощью которых Ульяна должна была худо-бедно поддерживать бренное тело. Однако, покинув стационар, Кибильдит изодрала рецепт в клочья.

– Мы пойдем другим путем, – сказала она сама себе. – Низы больше не хотят жить по-старому.

– Значит, сказочке конец? – Брусникин вздохнул так тяжело, что у Ульяны зажгло в груди.

Тем не менее, она нашла в себе силы твердо сказать:

– Да, я хочу развестись с тобой и вернуться в Москву.

– Вот какова цена твоей любви. Теперь ты сама понимаешь, что ее нет и никогда не было.

– Нет, я все еще тебя люблю, – чуть помедлив, отвечала Ульяна. – Но я больше не хочу клянчить твою любовь с протянутой рукой. Я обманывала себя долгие годы. Когда я лежала в больнице, у меня в голове словно все прояснилось.

– Лулу, но это же обычная госпитальная депрессия…

– У нас нет никаких перспектив, – безучастно продолжала Ульяна.

– Как это – нет перспектив? Мы разработали столько замечательных средств, теперь их пора выводить на рынок… Без твоей поддержки труд всей моей жизни пойдет коту под хвост.

– Туда ему и дорога. Из-за твоей отравы я чуть не двинула кони. Если я останусь с тобой, то подпишу смертный приговор сотням другим женщин.

– Какой приговор? Что с тобой? – Максим попытался поймать ее руки. – Наоборот, сотни… да какие сотни!.. тысячи, миллионы женщин ждут моих препаратов, как избавления! И только с ними их жизнь заиграет красками, наполнится смыслом. Став стройными, они смогут быть желанны, любимы…

– Желанны? – усмехнулась Ульяна. – Я как была отвратительна тебе, так и осталась. Любимы? Ты не любил меня, когда я весила 90. Ты не полюбил меня, когда я стала весить 50.

– Признаю, я был сдержан… скрывал всю глубину своих чувств… наверно, я слишком одержим наукой…

– Ты одержим страстью к баблу! – вскричала Ульяна. – Ради которого готов на все! Или почти на все!

– Кто бы говорил! – вспылил и Брусникин. – Ты, зажравшаяся дочка спекулянта, которая уже в 15 лет бессовестно покупала мужиков! Вспомни свое бесстыдное поведение в санатории!

– Ах вот как? – слегка оторопела Ульяна. – Здорово, что ты не против развода. Я сейчас же уезжаю.

И она развернулась по направлению к двери. Но тут же оказалась на диване лежащей лицом вниз. Брусникин, навалившись на нее сзади, шипел:

– Ты останешься здесь… поняла, сучка?… уйдешь, когда я разрешу… когда не будешь мне нужна… ну? Всосала?

Ульяна слушала это, замерев от страха. Таким она не видела Брусникина ни разу за шесть лет знакомства. Это было шипение очень опасного хищника, почуявшего угрозу и готовящегося в любой момент перейти к нападению.

В тот вечер Брусникину пришлось проявить чудеса чувственности, чтобы дать взбунтовавшейся жене фееричное шпили-вили и тем самым задержать ее в Колдобино. Но он прекрасно понимал, что это лишь временная мера, и ослепление Ульяны продлится не больше недели. Надо было решать проблему кардинально.

И он начал подкладывать жене в еду разные яды. Умереть от них было нельзя, а вот стать безвольной, апатичной, ведомой – вполне. Первое время Брусникин опасался, что Ульяна втайне от него обратится за помощью к управляющему или еще кому-то. Но у него отлегло от сердца, когда он увидел абсолютно пустые глаза жены, бессмысленно уставившиеся за окно. Целыми днями она сидела в кресле и смотрела или перед собой, или на улицу. Она не читала, не готовила, не убиралась. Бывали дни, когда она даже не умывалась и не расчесывала волосы.

Однажды в начале лета Брусникин собрался в Эмск. В последние месяцы он активно развивал дилерскую сеть, и ему надо было провести пару-тройку «собеседований». Чтобы жена не наделала глупостей, накануне он положил ей в суп двойную порцию какой-то сонной травки. Он не сомневался, что несколько часов его отсутствия Ульяна проведет в привычном состоянии сна с открытыми глазами.

Но просчитался. Всю ночь Ульяну рвало, и утро она встретила полностью обессиленной. С преувеличенной заботой подтыкав больной одеяло, Брусникин укатил по делам. Проспав до полудня, Кибильдит проснулась непривычно бодрой. Рвота изнурила ее организм, но вывела из него львиную долю «транквилизаторов». Она позвала мужа, а когда не дождалась ответа, поднялась с постели. От слабости ее качало, но она, держась за стенку, спустилась вниз и осмотрелась.

Итак, случай, которого она ждала уже несколько месяцев, представился. Надо бежать. Но как это сделать, когда на ногах у тебя словно надеты свинцовые кандалы, а голова идет кругом?.. Кибильдит решительно сглотнула и сделала несколько шагов к калитке.