Страж моего сердца Мэллори Маргарет

Глава 2

Донжон замка Дуарт

Остров Малл

Октябрь 1513 года

— Проклятые паразиты! Вся солома кишит ими. — Йен вскочил и ожесточенно зачесался. — Н-да, гостеприимство Маклейнов оставляет желать лучшего.

— Меня больше беспокоят те Маклейны-паразиты, что о двух ногах, — откликнулся Дункан. — Сейчас наверху они решают, как с нами поступить. И у меня нет никакой надежды на их милосердие.

Коннор потер висок.

— После пяти лет войны во Франции быть захваченными Маклейнами в тот же день, как мы ступили на землю Шотландии, это же…

Йен так же остро переживал унижение, как и кузен. Вдобавок им было просто необходимо вернуться домой. Они бросили все и отплыли из Франции, как только до них дошла весть о сокрушительном поражении шотландцев англичанами при Флоддене.[2]

— Нам надо выбираться, — обратился Йен к друзьям. — Я полагаю, что Маклейны — какие бы они ни были! — Проявят вежливость и устроят нам ужин перед тем, как убить. Вот этим шансом мы и должны воспользоваться.

— Верно. — Коннор подошел к решетке и вгляделся в темноту за ней. — Как только охрана откроет эту дверь, мы…

— Ах, не нужно никакого насилия, кузен, — заговорил Алекс в первый раз за все время.

Вальяжно развалившись на соломе и вытянув ноги, он, казалось, ничуть не беспокоился наличием живности в подстилке.

— Что так?

Йен слегка пнул его носком сапога.

— Я не говорю, что это плохой план, — отозвался Алекс. — Просто он нам не пригодится.

Поневоле удивившись, Йен скрестил руки на груди.

— Может, ты кликнешь фей, чтобы они открыли нам эти двери?

Алекс был мастером рассказывать сказки. Поэтому он дождался, когда воцарится полная тишина, и только тогда продолжил:

— Когда они забрали меня наверх для допроса, то обошлись со мной довольно грубо. Тут как раз в комнату вошла жена вождя и заявила, что должна осмотреть мои раны.

Коннор застонал.

— Алекс, скажи, ты же не…

— Итак, она раздела меня и наложила ароматную мазь на все мои шрамы. С головы до ног. На леди произвели неизгладимое впечатление мои боевые отметины. Вы же знаете, как я ценю чувствительность в женщинах. — Алекс поднял руку ладонью вверх. — Это возбуждающе подействовало и на нее, и на меня. Короче говоря…

— Ты охмурил жену человека, который держит нас в плену? Ты в своем уме? — заорал Дункан. — Лучше нам быть наготове, ребята. Мне кажется, их дебаты насчет того, убить нас или нет, скоро закончатся.

— Вот она — человеческая благодарность. И это после того, как я пожертвовал своей добродетелью ради вашей свободы, — не унимался Алекс. — Леди не собирается рассказывать своему мужу, чем мы с ней занимались. И поклялась вытащить нас отсюда.

— Когда она собирается это сделать?

Для Йена не стоял вопрос, появится ли здесь упомянутая леди. Ради Алекса женщины всегда были готовы на немыслимые поступки.

— Сегодняшней ночью, — сказал Алекс. — И все это не из-за моих красивых глаз, ребята. Она из Кэмпбеллов. Маклейн Лохматый женился на ней, чтобы установить мир с ее кланом. Она его ненавидит и, конечно, сделает все, чтобы как следует ему досадить.

— Ха! — Йен ткнул пальцем в Коннора. — Пусть это будет тебе уроком, когда начнешь искать жену в кланах среди наших врагов.

Коннор потер лоб. От него как от сына вождя ожидали, что он заключит брачный союз с каким-нибудь другим кланом. Теперь, после Флоддена, когда погибло столько мужчин, многие вожди начнут переговоры на эту тему.

— Интересно, что именно ты даешь советы по поводу женитьбы. — Вскинув брови, Алекс выразительно посмотрел на Йена. — А сам, судя по всему, не вполне представляешь, что делать со своим собственным браком.

— Я не женат. — В голосе Йена отчетливо прозвучало предостережение. — Пока брак не вступил в силу, у меня нет жены.

Во Франции Йен изо всех сил старался забыть о своей брачной клятве. По возвращении на Скай он положит конец этой псевдоженитьбе.

Алекс приподнялся и уселся на соломе.

— Кто-нибудь поспорит со мной об этом? Мои денежки уверяют, что этот парнишка не откажется от жены.

Дункан вовремя схватил Йена, иначе бы тот накинулся на ухмылявшегося Алекса.

— Хватит, Алекс, прекрати! — потребовал Коннор.

— На вас противно смотреть. — Алекс встал и потянулся. — Йен женат и до сих пор не может поверить в это. А Дункан отказывается жениться на единственной милой его сердцу.

Бедный Дункан! Йен с укором посмотрел на Алекса— эта история не повод для шуток.

— А еще и Коннор, — продолжал Алекс в своей безрассудной манере. — Из дюжины вождей с незамужними дочерями ему придется выбирать, кого обижать всего опаснее.

— О, братья моего отца скорее убьют меня, чем дадут мне право выбора, — отозвался Коннор.

— А мы на что? Мы прикроем твою спину, — пообещал Дункан.

Дядья Коннора будут только рады, если в борьбе за лидерство в клане станет на одного претендента меньше. У его деда — первого вождя Макдональдов Слита родилось шесть сыновей и все от разных жен. С пеленок братья ненавидели друг друга и готовы был и порвать друг другу горло.

— Надеюсь, когда мой брат станет вождем, он женится один раз, чтобы избавить клан от междоусобицы, — сказал Коннор, покачав головой.

Алекс фыркнул.

— Ты говоришь о Рагналле?

Действительно, то была призрачная надежда, подумал Йен, но промолчал. В том, что касалось женщин, старший брат Коннора ничем не отличался ни от отца, ни от деда.

— А ты на ком женишься, Алекс? — спросил Дункан. — Интересно, какая шотландская девица поддастся на твои заигрывания, а потом не воткнет тебе кинжал в спину?

— Никакая, — отрезал Алекс. От его шутливости не осталось и следа. — Я уже говорил, что никогда не женюсь.

Сколько Йен себя помнил, отец и мать Алекса жили как кошка с собакой. Даже в горной Шотландии, где эмоции частенько перехлестывают через край, их упорная враждебность друг к другу была притчей во языцех. Из трех сестер — матерей Йена, Алекса и Коннора, только у одной удачно сложилась семейная жизнь. У матери Йена.

Послышался звук шагов. Йен и все остальные положили руки на пояс, где висели кинжалы.

— Пришла пора выбираться из этой дыры, ребята, — тихо произнес Йен.

Он прижался к стене возле двери и кивнул другим. По плану или без него, им следовало быть наготове.

— Александр! — позвал женский голос из темноты по другую сторону железной решетки, потом зазвенели ключи.

Йен полной грудью вдохнул соленый воздух. Это было неописуемое удовольствие снова идти по морю. Они увели у Лохматого его любимую парусную лодку. Ведь надо было как-то восполнить нанесенную им обиду. Лодка скользила легко и быстро, и им было хорошо на свежем октябрьском ветру. От кувшина с виски, пущенного по кругу, Йен быстро согрелся. Он вырос в этих водах. Скалы и течения — все было знакомо как свои пять пальцев. И горные вершины вдали — тоже.

Он пристально вглядывался в темнеющую линию острова Скай. Несмотря на то что там его ожидала куча забот, при виде родных мест сердце заликовало.

А проблем действительно будет сверх меры. Отчалив от берега, они почти не разговаривали меж собой. О чем было говорить? Та женщина из рода Кэмпбеллов принесла им жуткую весть о том, что их вождь и Рагналл, брат Коннора, оба погибли при Флоддене. Для клана это было чудовищной потерей.

Дункан наигрывал тихую мелодию на маленькой дудке, которую всегда носил с собой. Грустный напев отзывался в них печалью и болью. Закончив, он сунул дудку в карман шотландки и повернулся к Коннору.

— Твой отец был великим вождем.

Главу клана не слишком любили, но уважали как сильного лидера и бесстрашного воина, что имеет большой вес в горах. Йен никак не мог свыкнуться с мыслью, что его не стало.

Он сделал большой глоток из кувшина.

— Не могу поверить, что мы потеряли их обоих. — Йен обнял Коннора за плечи, передавая ему виски. — По правде говоря, я не думаю, что кто-нибудь из оставшихся сможет заменить твоего брата.

Йен понимал, что гибель старшего брата стала тяжелым ударом для Коннора. Рагналл был свирепым и отчаянным. Все считали его самым достойным преемником вождя. А еще он был предан своему младшему брату.

— У меня возникла вот какая мысль, — сказал Дункан. — Будь они живы, Лохматый ни за что не рискнул бы развязать войну с нашим кланом, захватывая нас в плен.

— Даже после гибели вождя Маклейн Лохматый все равно должен был остерегаться ответных мер нашего клана. — Йен сделал еще глоток. — Поэтому меня интересует, почему же он не остерегся?

— Йен прав, — сказал Алекс, кивнув в его сторону. — Когда Лохматый пообещал скинуть наши тела в море, мне не показалось, что он сильно беспокоился за себя.

— Кстати, за стенами замка не выставлены дополнительные посты, — заметил Йен. — Что-то тут не то.

— Что ты хочешь этим сказать? — уставился на него Коннор.

— Ты прекрасно знаешь, что он хочет сказать. За этим стоит один из твоих дядьев, — объявил Дункан. — Они понимали, что мы вернемся сразу, как только получим новость о Флоддене. Поэтому один из них договорился с Лохматым перехватить нас.

— Все они лукавые и хитрые ублюдки, — подхватил Алекс. — Но кто из них сильнее всех домогается места вождя?

— Черный Хью. — Коннор употребил прозвище, данное дяде за его коварство. — Хью так и не смирился с той долей, которую получил после смерти моего деда. Его до сих пор гложет обида. Другие расселились на соседних островах, завели собственные дома, но только не Хью.

— Хочется узнать одну-единственную вещь, — сказал Йен. — Что он пообещал Маклейну Лохматому за то, чтобы мы больше не вернулись на Скай?

— Вы вроде как все уже решили. Все как один, — отозвался Коннор. — У нас с дядей нет теплых отношений, но я никогда не поверю, что он желает мне смерти.

Алекс хмыкнул.

— Я бы не доверял Хью.

— А я не сказал, что доверяю ему, — заметил Коннор. — И не могу доверять никому из братьев отца.

— Могу поспорить, — вклинился Дункан. — Хью уже назначил себя главой клана и живет в замке Данскейт.

Йен подозревал, что Дункан попал в самую точку. По традиции клан выбирал себе нового главу из мужчин, состоявших в кровном родстве с прежним вождем. После смерти отца и старшего брата Коннора претендентами на место вождя становились его дядья. Если хотя бы половина из того, что говорилось о них, являлось правдой, то это было сборище убийц, насильников и разбойников. Оставалось большой загадкой, как получилось, что такой благородный человек, как Коннор, мог быть с ними одной крови. По словам некоторых, феи просто все перепутали и подложили новорожденного не в ту семью.

Берег был совсем рядом. Без слов Йен с Дунканом спустили парус, и все как по команде взялись за весла. Мощные гребки соединили их в общем ритме. Для Йена это было так же естественно, как дышать.

— Я понимаю, ты еще не готов обсуждать эту тему, Коннор, — заговорил Йен между гребками. — Но рано или поздно тебе придется сразиться с Хью за место вождя.

— Ты прав, — сказал Коннор. — Я еще не готов обсуждать это.

— О! — воскликнул Алекс. — Неужели ты позволишь, чтобы лошадиная задница стала нашим вождем?

— Что я не намерен делать, так это разжигать соперничество внутри клана, — заявил Коннор. — После трагедии, случившейся у Флоддена, междоусобица еще больше ослабит нас и сделает уязвимыми перед врагами.

— Согласен, тебе поначалу нужно быть тише воды, ниже травы, — поддержал его Йен. После пяти лет отсутствия Коннор не мог сразу занять родовое гнездо и объявить себя вождем, тем более что Хью, наверное, уже контролировал замок Данскейт. — Пусть люди сначала узнают, что ты вернулся, и поймут: у них есть альтернатива Хью. Потом, когда Хью покажет всем, что ставит свои амбиции выше интересов клана, — а так оно и есть! — мы выдвинем тебя вперед, как самого достойного предводителя.

Алекс повернулся к Дункану, который греб с противоположного борта.

— Мы с тобой просто какие-то дети несмышленые по сравнению с нашими вероломными кузенами.

— Все великие вожди кланов были вероломными людьми, — усмехнулся Йен. — Это необходимое условие.

— Коннору потребуется стать вероломным, чтобы выжить, — заявил Дункан без тени юмора. — Хью годами пиратствовал на Западных островах и ни разу не попался. Это значит, что он умный и беспощадный. И вдобавок удачливый.

Они замолчали. Вряд ли Коннор признается, но Йен был согласен с Дунканом — на острове Скай жизнь их друга будет в опасности.

— Если ты отправишься в замок, я пойду с тобой, — сказал он. — Ты не знаешь, что там тебя может ожидать.

— Ты тоже не знаешь, что там тебя ждет, — сказал Коннор. — Отправляйся домой и убедись, что с твоей семьей все в порядке.

Йен мысленно молился, чтобы его отец выжил в том сражении. Сейчас он жалел, что их расставание прошло в злобе, и еще больше жалел о том, что проигнорировал письмо отца, в котором тот звал его домой. Он должен был биться рядом с отцом и другими воинами клана возле Флоддена. Теперь до самой могилы чувство вины не отпустит его.

— Еще тебе нужно уладить дела с девушкой, — добавил Коннор. — Пять лет — большой срок для ожидания.

Пока они обсуждали дела Коннора, Йен старался не вспоминать о Шилес. Не хотелось ему погружаться в эти заботы и сейчас. Йен отглотнул еще виски из кувшина, который стоял в ногах. Тем временем все подняли весла, и лодка по инерции заскользила к берегу. Чиркнув днищем, она остановилась. Перевалившись через борт, вся компания высадилась прямо в ледяную воду и потащила лодку на берег Ская.

После пятилетнего отсутствия они оказались дома.

— Я подожду отправляться в замок, пока не выясню, куда дует ветер, — заявил Коннор, когда они вытянули лодку за линию прилива. — Мы с Дунканом переплывем на другую сторону пролива и выясним общее настроение.

— Мне кажется, что я все-таки должен быть вместе с вами, — не унимался Йен.

Коннор покачал головой.

— Ты получишь от нас весточку, или мы найдем тебя дня через два-три. А пока поговори с отцом. Он наверняка знает, о чем думает народ в этой части острова.

— Я уверен, что ты не оставишь без дела своего лучшего воина, — обратился к нему Алекс. — Я должен оставаться с тобой или мне лучше отправиться на север и послушать, о чем говорят люди?

— Оставайся вместе с Йеном. — Белые зубы Коннора сверкнули в наступающей темноте. — Он в очень большой опасности.

— Что за чушь!

Вспомнив про Шилес, Йен снова отхлебнул из кувшина и поперхнулся, когда Алекс въехал ему локтем под ребра.

— Хорошо бы не тревожить Йена целую неделю, — попросил Алекс. — Ты ведь не хочешь, чтобы его бедняжка жена осталась неудовлетворенной после такого долгого ожидания.

Все расхохотались в первый раз с того момента, как услышали новость про отца Коннора.

Все, кроме Йена.

— У меня нет жены, — повторил он.

— Земли Шилес очень важны для клана, в особенности замок Нок. — Коннор обнял Йена за плечи. — Он защищает нашу территорию со стороны восточного побережья. Мы не можем допустить, чтобы он отошел в руки Маккиннонов.

— О чем ты говоришь? — процедил сквозь зубы Йен.

— Ты прекрасно знаешь, что мой отец заставил тебя жениться совсем не оттого, что его волновала добродетель Шилес. Ему хотелось, чтобы замком Нок владел его племянник.

— Даже не пытайся намекнуть мне, чтобы я взял Шилес как жену.

Коннор сжал плечо Йена.

— Я прошу лишь о том, чтобы ты помнил о нуждах клана.

Йен рывком скинул руку Коннора со своего плеча.

— Еще раз повторяю, я не пойду на этот брак.

— Ладно, договорились, — согласился Коннор. — Тогда ты должен найти кого-нибудь, кому можно доверять и кто станет ей мужем вместо тебя.

— Может, ты подождешь, пока займешь место вождя, а уж потом начнешь отдавать приказы, — огрызнулся Йен.

Глава 3

Полуостров Слит,

остров Скай

Ветер рвал накидку с Шилес. Вместе со своим ближайшим соседом Гордоном Граумахом Макдональдом она стояла на скале, выходившей в море, и всматривалась в даль. На фоне темнеющего неба над материком черной громадой возвышались горы. Нужно было возвращаться домой, помочь приготовить ужин. И ветер пробирал до костей. Но Шилес не уходила, что-то удерживало ее здесь.

— Долго ты еще будешь ждать Йена? — спросил Гордон.

Наблюдая за едва видимой в сумерках лодкой, пересекавшей под парусом пролив, она задумалась над вопросом.

Не услышав ответа, Гордон добавил:

— Ведь ты в нем разочаровалась.

Разочаровалась? Такое возможно? В последнее время она задавала себе эрт вопрос каждый день.

Сколько себя Шилес помнила, она всегда любила Йена. Наверное, с того момента, как научилась ходить, ей хотелось выйти за него замуж. Она улыбнулась про себя, вспомнив, как он был ласков с ней, несмотря на шуточки и дразнилки, которыми его награждали взрослые и сверстники за то, что позволял крохотной девчонке, вполовину меньше его, таскаться за собой по пятам, как бездомной собачонке.

— Пять лет сплошного ожидания, — не отставал Гордон. — Такого не заслуживает ни один мужчина.

— Это правда.

Шилес откинула упавшие на лицо волосы.

Свадьба стала самым грустным вспоминанием всей ее жизни. Она относилась к тем женщинам, у которых в прошлом не осталось ничего хорошего — вспоминай не вспоминай. Времени на то чтобы организовать свадебное пиршество и призвать благословение на брак, как предписывали традиции, у них не было. Не было ни подарков, ни добрых пожеланий от соседей. Никакого тебе омовения ног невесты. Никакого обручального кольца. Молодой супруг даже не стал вносить ее на руках в дом через порог.

Супружескую кровать не окропили святой водой: Йен пригрозил спустить священника с лестницы, если тот попробует пойти за ними в спальню.

В общем, не было сделано ничего, чего требует обычай для того, чтобы семейная жизнь удалась. Мать Йена настояла на том, чтобы Шилес переоделась в новое платье, хотя, что новое, что неновое — ей было все едино. Но мать Йена и слышать не хотела, что на невестке останется то самое грязное платье, в котором она появилась у них. К сожалению, единственным новым оказалось платье, которое будущая свекровь сшила для себя.

Шилес быстренько искупалась и переоделась, чтобы заранее приготовиться к приходу матери Йена. Потом потрогала глубокие шрамы на спине, чтобы убедиться, что они не испачкают кровью взятый взаймы наряд. Когда она натянула его через голову, платье повисло на ней мешком. Лиф сползал, подчеркивая отсутствие у нее любого намека на женские прелести. Если бы все прочее не было так ужасно, она посокрушалась бы и по поводу цвета. Яркий красный цвет прекрасно подходил темноволосой матери Йена. Но рыжие волосы Шилес на его фоне казались оранжевыми, а кожа словно пошла пятнами.

Когда мать Йена влетела в комнату, то встала как вкопанная. Изумление, которое она не успела вовремя скрыть, лишь подтвердило самые худшие ожидания Шилес.

— Какой стыд! Мы его не подогнали под тебя, — прищелкнула языком будущая свекровь. — Но ведь ты знаешь, что ушитое платье приносит невесте несчастье.

Шилес не сомневалась, что такой цвет перечеркнет все надежды на счастье и примета оправдается. Невеста должна быть одета в голубое.

Потом наступила самая жуткая часть церемонии. Когда Шилес спускалась вниз по лестнице вместе с его матерью, которая подталкивала ее в спину, она услышала, как Йен кричит на своего отца. Его последние слова были как удар под ложечку, от которого она чуть не упала.

«Ты хорошо рассмотрел ее, отец? Вот, что я тебе скажу, я не возьму ее. И не произнесу ни единого слова из клятвы!»

Но потом отец, вождь клана и дюжина вооруженных сородичей окружили его со всех сторон, и Йен все равно поклялся ей.

Шилес быстро заморгала глазами. Перед ней стоял Гордон, который, встряхнув за плечи, резко вернул ее к действительности.

— Не вздумай снова целовать меня, — предупредила она, отворачиваясь. — Это неправильно.

— Я знаю, что тебе нужен муж, который будет любить и уважать тебя, — сказал Гордон. — Я хочу стать им.

— Ты — прекрасный человек, и ты мне нравишься. — Гордон был вдобавок хорош собой, с соболиными бровями, с добрыми карими глазами. — Но я все думаю, что как только Йен вернется, он обязательно…

Что обязательно? Упадет на колени и будет молить о прощении? Скажет, что жалеет о каждом дне, проведенном вдалеке?

По правде говоря, Шилес не была готова к замужеству, когда это с ней случилось. Ей нужно было бы подождать еще годик или два, прежде чем стать настоящей женой. Но пять лет! С каждым днем отсутствия мужа рана в ее душе становилась все болезненнее. Она уже представляла себя с ребенком на руках, а еще один должен был цепляться за юбки, как у большинства женщин ее возраста. Она хотела, чтобы у нее были дети. И муж.

Шилес глубоко вдохнула острый, солоноватый воздух. Одно унижение за другим. Йен мог делать вид, что не женат, ведь он жил среди тысяч французов, которые ничего не знали об этом. Но она-то жила в его семье, на этом острове, среди людей их клана.

«Где каждый знал, что Йен бросил меня ждать его здесь».

— Если ты не можешь попросить аннулировать брак… — Фраза Гордона повисла в воздухе.

Хотя она могла попросить об аннулировании, ей не хотелось признаваться в этом. Даже Гордону. Во всяком случае, пока. Печальный опыт отца Йена и вождя клана был у нее перед глазами. Если бы ее родственники Маккинноны пронюхали о том, что она так и не вступила в брачные отношения с Йеном, они попытались бы выкрасть ее, а потом объявили бы ее брак недействительным и насильно выдали за кого-нибудь из своих.

Однако ее замужество не было временным или пробным, как у большинства здесь. Каким-то чудом вождь тогда нашел священника. Вождь хотел, чтобы их брак стал настоящим, а ее замок оказался в руках Макдональдов из Слита.

По той же причине было бессмысленно просить вождя, чтобы он поддержал ее обращение насчет прекращения брака. А епископ по одной ее просьбе не стал бы тревожить Рим. Поэтому Шилес написала письмо королю Якову, чтобы тот помог ей. Полгода это письмо хранилось у нее на груди, дожидаясь своего момента.

Увы, теперь и король, и вождь были мертвы.

— Если не можешь попросить аннулировать брак, — снова начал Гордон, — просто разведись с Йеном и выйди за меня.

— Твоя мать будет не в восторге, — сухо засмеялась Шилес. — Даже не знаю, к чему это приведет. То ли ее хватит удар, то ли она воткнет кинжал тебе в спину.

Жениться и разводиться без благословения церкви в Шотландии было дело обычным. Однако у матери Гордона были свои представления о том, какая женщина достойна стать женой ее единственного драгоценного сына. Женщина «бывшая в употреблении» вряд ли ее устроит.

— Это решать не моей матери, — отозвался Гордон. — Я люблю тебя, Шилес, и хочу, чтобы ты стала моей женой.

Шилес вздохнула. Это были именины сердца — услышать, что достойный человек любит ее, даже если он не тот, кто ей нужен.

— Ты же знаешь, что сейчас я и думать не могу, чтобы уйти из семьи Йена.

— Тогда пообещай, что дашь мне ответ сразу, как- только сможешь, — настаивал Гордон. — Тут много мужчин, которым ты нравишься, но я буду добрым с тобой. Я человек постоянный и никогда не брошу тебя, как Йен.

Хотя он говорил из лучших побуждений, все равно ее это задело.

— Нам пора возвращаться домой. — Шилес повернулась и двинулась по тропинке. — Меня нет слишком долго.

— Никто не станет тебе пенять за недолгое отсутствие после таких тяжких трудов. — Гордон взял ее за руку. — А когда ты выйдешь за меня, они поймут, что потеряли.

Поднимаясь вверх по тропинке, Шилес оглянулась через плечо и вгляделась в темное море. Где сейчас Йен? Даже после столь долгого времени ей не хватало того мальчишки, который являлся ее другом и защитником. Но она совсем не была уверена, что ей нужен тот злобный молодой мужчина, который бросил ее. Даже если он снизойдет до того, чтобы заявить на нее претензии после своего возвращения. После стольких лет отсутствия!

Пять лет она ждала Йена. Это очень большой срок. Завтра она перепишет письмо и отправит его вдове погибшего короля.

— Может, не будешь так налегать на виски? — предложил Алекс.

— Ты же не думаешь, что я трезвым могу встретиться с ними лицом к лицу? — усмехнулся Йен.

Он приложился к кувшину еще раз, опустошил его до дна и закинул подальше. Когда тропа сделала очередной поворот, вдали показался родной дом с курившимся в темное небо дымом над трубой, и он остро ощутил, как соскучился по своим. Как же это здорово — снова вернуться под родную крышу! Если бы еще не проблемы с Шилес…

— Большинство женщин терпеть не могут, когда мужика пробивает на пьяные слезы, братец, — снова заговорил Алекс. — Надеюсь, ты не перебрал и сможешь исполнить свой супружеский долг.

— Оставишь ты меня в покое, наконец?

— Ох! — Алекс потер место, куда Йен угодил кулаком. — Я просто хотел взбодрить тебя небольшой шуткой.

— Хорошо, что ты пошел со мной, — вдруг сказал Йен. — Шилес потребуется новый муж из наших. Ты точно сгодишься.

— А мне кажется, что ты ничего не имеешь против нее, — не унимался Алекс.

Йен действительно ничего не имел против Шилес. И желал ей хорошего мужа. Только вот не желал стать им.

Все пять лет этот фальшивый брак тяготил Йена. Не то чтобы брак налагал на него какие-нибудь ограничения или в чем-то мешал ему, нет. Однако где-то в глубине он ощущал его как саднящую рану, которая никак не заживет. Теперь, когда он вернулся на Скай, ему следует определить свое место в клане. Нужно будет обязательно завести себе жену. И это означало, что сначала придется разобраться с Шилес. Он до сих пор начинал злиться, стоило вспомнить, как его принудили жениться на ней. И не важно, специально она тогда так поступила или нет, но в том была ее вина. Как только он избавится от этого брака, тогда сможет простить ее.

Где-то в темноте залаяла собака, предупреждая об их появлении. В нос ударил запах лошадей и коровьего навоза. Они миновали хлев, а затем старенький домишко, в котором начинали совместную жизнь его родители. Впереди засветились забранные ставнями окна двухэтажного дома. Его выстроил отец как раз перед рождением Йена.

Пошарив рукой, Йен наткнулся на щеколду и откинул ее. Когда они переступили через порог, их встретил полумрак и запах горящего торфа.

Не обращая внимания на Алекса, который нетерпеливо подталкивал его в спину, Йен остановился у входа, разглядывая собравшихся у очага людей. Мать сидела в дальнем конце. Она все еще была красива, только сильно похудела. А в заплетенных в косу густых черных волосах появились белые пряди.

Напротив нее на скамье сидела какая-то пара. Скорее всего соседи. Между ними и матерью на полу небрежно развалился какой-то парень с каштановыми, как у его брата, волосами. Неужели этот длинноногий юнец, что-то говоривший баском, его маленький братик Нилл?

Не было видно ни отца, ни Шилес, поэтому первое приветствие пройдет легко.

— Привет, мама!

Йен вышел на свет.

Выкрикнув его имя, она кинулась к нему в объятия через всю комнату. Йен подхватил ее на руки, закружил в воздухе.

— Мама, мама, не плачь. — Он поставил ее на пол. Погладив мать по спине, чтобы успокоить, Йен ощутил, как она исхудала. — Ты ведь видишь, я жив и здоров.