Страж моего сердца Мэллори Маргарет

Глава 9

Скинув сапоги, Йен крадучись двинулся вверх по лестнице. Домашним было совершенно ни к чему знать, что он задумал. Поднял щеколду на двери в спальню Шилес — в их спальню! — и скользнул внутрь. Темнота окружила его со всех сторон, стоило закрыть за собой дверь.

Найдя засов на ощупь, задвинул его. Йену не хотелось, чтобы с утра их кто-нибудь потревожил. Там, внизу, найдется, кому заняться утренними делами. Он не выпустит Шилес из постели спозаранок. Может, завтра они вообще не выйдут из спальни.

Он постоял возле двери. Каждый мускул напрягся в предвкушении. Он ждал, пока глаза привыкнут к темноте. Член уже восстал с такой силой, что внизу живота возникла тянущая боль. В тишине слышалось мерное легкое дыхание Шилес.

Постепенно стали видны очертания ее тела. Она лежала на спине, закинув одну руку на подушку поверх головы. В горле пересохло. Йен навсегда запомнит ее образ, эту их первую ночь вместе. В груди поднялась волна нежности к ней. Эта женщина дана ему, чтобы защищать ее. Эта женщина — его жена.

Он был готов взять на себя ответственность за нее.

Возбужденный член напоминал, что он более чем готов к действию. Затаив дыхание, Йен прокрался к краю постели.

Лечь с ней будет не то же самое, что с другими женщинами. Ведь она — его жена. Его Шилес.

Ему не терпелось дотронуться до нее. Избавиться от ночной сорочки, в первый раз коснуться руками молочно-белой кожи. Погрузить пальцы в копну рыжих волос и целовать, и ласкать ее…

Надо будет снять с себя все. Да, они оба должны быть обнаженными. Чтобы ощутить прикосновение ее кожи, чтобы вдохнуть запах вереска.

Он распустил шотландку, стянул сорочку через голову и бросил на пол к ногам. Шилес тихо вздохнула, когда Йен приподнял одеяло и скользнул в кровать. С лихорадочно бьющимся сердцем он придвинулся к ней.

Его рука нащупала край ночной рубашки. Йен не успел схватиться за него, потому что она, вздохнув, откатилась от него и повернулась спиной. Он придвинулся снова и положил ей руку на талию.

Похоть поднимала голову, как дикий зверь. Ох, нет! Она же девственница! Йен взял себя в узду. Но как это было трудно!

Он прижал ее к себе и до крови закусил губу, чтобы желание не взяло верх над его волей. Потом перевел дух, чтобы более-менее успокоиться. Ему хотелось насладиться каждым мгновением их первой ночи.

Откинув длинные рыжие волосы, Йен поцеловал ее в шею.

— М-м…

Звук шел откуда-то из глубины ее горла.

Прижимаясь к ней губами, Йен вдохнул ее запах и улыбнулся. Он-то думал, что ему придется улещивать и уговаривать ее, а она, оказывается, ждала его, ждала, когда он придет.

— Шил, — шепнул он ей на ухо. — Мне нужно снять с тебя ночнушку.

Когда Йен уткнулся лицом в ее шею, она снова тихо застонала. Этот нежный звук подстегнул его. А тут еще она вдруг прижалась к нему спиной, и его пульсирующий от напряжения член ощутил прикосновение ее ягодиц. Йен задохнулся.

Теперь нужно было что-то сделать с ночной сорочкой. В предчувствии, как он дотронется до нее обнаженной, Йен осторожно потянул рубашку вверх. Ему удалось освободить ее бедра. О-о! Ее тело оказалось еще нежнее, чем он себе представлял. Еще одно движение вверх, и его член оказался теперь уже между голых ягодиц.

— Представить не можешь, что это за сладостное ощущение, — произнес Йен сдавленным шепотом.

Ему было так хорошо, что он чуть не укусил ее за плечо. Он подозревал, что дальше будет еще сладостнее, только не надо пугать ее. Не стоит делать резких и грубых движений. Вот поцеловать можно. И он нежно поцеловал ее в плечо. Она дышала глубоко, спокойно, и Йен подумал, что слишком осторожничает.

Ему очень захотелось зажечь свечу и увидеть ее при свете, но никакая сила не смогла бы заставить его вылезти из постели. Это была какая-то сладостная мука — вот так лежать рядом с ней и водить рукой вверх и вниз по ее бедру. Помимо воли рука двинулась выше и добралась до ее груди.

О Господи! Йен ощутил мягкую тяжесть ее груди в своей руке. Сосок начал твердеть от прикосновения к его ладони. В голове пронеслось — все, он пропал! В ушах стучала кровь. Желание требовало выхода. Прямо сейчас! Она должна лечь под него.

Решение действовать медленно и не торопясь было забыто. Все, что ему требовалось в этой жизни, войти в нее. Немедленно! Он перевернул ее на спину. Пробравшись под ночной рубашкой, его руки легли ей на груди, а член уперся в низ ее живота. Йен стал целовать ее горло.

— Йен! Что ты делаешь?

А что он такого делает? Йен слегка пришел в себя. Невинная! Она же девственница!

Вряд ли такое обхождение понравится девственнице. Взяв ее лицо в ладони, он наклонился к ней и приник к губам. Ее поцелуй был сама невинность. Это потрясло его.

— О, Шил, ты настоящее чудо, — пробормотал он.

Йен провел языком по ее нижней губе и услышал, как она затаила дыхание. Сначала ему показалось, что его ждет отпор, но Шилес неожиданно смягчилась. Когда он заставил ее приоткрыть губы, она отпрянула и пристально посмотрела на него, но в следующий момент снова прижалась к нему. Когда же она языком коснулась его языка, на Йена словно обрушилось небо. Еще немного, и он утонет в этом поцелуе.

Все было чудесно. И сама она была совершенством! Йен запустил пальцы ей в волосы.

— Не бойся. Я буду осторожен. Будет совсем не больно, — зашептал он ей на ухо и слегка двинул бедрами вперед.

И задохнулся. Потому что член нашел свою славную цель.

— Хватит! — вдруг крикнула Шилес и замолотила его кулаками в грудь.

— Почему? Что не так?

Она не отвечала, а только царапалась и пыталась выбраться из-под него. Йен скатился с нее.

— Шил, что я такого сделал?

Шилес скинула с себя одеяло и выскочила из кровати. В лунном свете, льющемся из окна, мелькнули ее длинные ноги. Потом она натянула на себя сорочку.

Засветив свечку, Шилес со злобой уставилась на него.

— Что тебе надо в моей постели, Йен Макдональд?

— Эта постель и моя тоже.

Йен судорожно старался собраться с мыслями. Возбужденный член чуть ли звенел от напряжения. Ему ведь удалось так близко подобраться…

— Как тебе только на ум пришло ввалиться сюда. Я спала, и ты решил, что со мной можно делать что угодно?

— Ты моя жена, — напомнил он. — И это как раз означает, что я могу делать с тобой, что угодно.

— Значит, теперь я твоя жена, да? Раньше ты так не думал. — Шилес сложила руки под грудью, и у него пять пересохло во рту.

— Я… Я решил согласиться с очевидным.

Его глаза не могли оторваться от ее грудей, мысли тоже были заняты ими. Ладони начало покалывать, когда он вспомнил, как держал эти груди в своих руках.

— Теперь я готов сделать тебя свой женой. Полностью готов.

— Неужели? С чего ты это вдруг решил, спустя такое время?

Она топнула ногой — не очень хороший знак.

— Ах, у Шил такие очаровательные лодыжки…

— Йен! — воскликнула она, вновь привлекая его внимание. — Я спросила, почему ты вдруг решил сделать меня женой? Мне казалось, ты терпеть меня не можешь.

Йен спустил ноги с кровати и медленно оглядел ее с головы до ног.

— А теперь ты мне нравишься. — Йен вдруг охрип. — И я тебе нравлюсь, судя по тому, как ты меня поцеловала.

Неожиданно для себя он ухмыльнулся. Это было ошибкой.

— Я спала!

Шилес уперла руки в бока, от злости притопывая ногой.

— Сначала — да, наверное. — Ему вдруг понравилось дразнить ее. — Но не уверен, что ты спала, когда ответила мне.

— Мне показалось, будто все это во сне, — взвилась она. — Я сама не знала, что делала.

— Для того, кто не знает, что делает, ты все делала самым расчудесным образом, — усмехнулся он. — Самым расчудесным!

Щеки у нее вспыхнули румянцем, и она стала еще милее. Схватившись за подол необъятной ночной рубахи, Йен притянул ее к себе.

— Я знаю, ты услышала, как я нелестно отзывался о тебе перед отъездом, и очень жалею, что сделал тебе больно. Но теперь ты совсем другая. Глаз не отвести. — Йен опустил взгляд на ее округлые груди, в которые чуть не утыкался носом. — Просто слов нет!

Йен посмотрел на нее, Шилес сверлила его взглядом. Он опять сказал что-нибудь не то? Разве женщине могут не понравиться комплименты?

— Ты сказал, что хочешь затащить меня в постель? — уточнила она.

— Совершенно верно, — подтвердил он.

— И по этой причине хочешь сделать меня женой.

— Это лишь одна из причин. — Теперь он решил проявить осторожность. — А еще я вижу, как много ты сделала для моих родных и как ты к ним привязана. Мать в тебе души не чает.

— Значит, ты решил оставить меня при себе, потому что твоя мать любит меня, — продолжала Шилес. — Это такая редкость!

Разговор свернул в какую-то другую сторону. Проблема заключалась в том, что они слишком много разговаривали. Если бы ему удалось затащить ее в постель, он заставил бы забыть ее о глупостях, из-за которых она к переживала.

Йен встал и притянул Шилес к себе.

— Прости, я все никак не могу найти нужных слов, но мне с тобой хорошо, — забормотал он, уткнувшись ей в волосы. — И ты хорошо пахнешь. И мысли у меня разбегаются.

Она охнула, когда Йен взял ее за грудь. Наконец-то и у нее иссякли слова.

— Пойдем в постель, Шил. Не тяни. Я так тебя хочу.

Шилес оттолкнула его.

— Подумаешь, удивил — он хочет меня затащить в постель! — Она подбоченилась. — Половина наших мужиков тоже этого хочет. Никто не откажется, стоит мне поманить их пальцем.

У него зашумело в ушах.

— Поманить пальцем?

Она, видите ли, их поманит!

— То, что ты хочешь лечь со мной в постель, для меня еще не повод. — Шилес кинулась к двери. На пороге обернулась и крикнула через плечо: — Это ты для меня недостаточно хорош!

И громыхнула за собой дверью так, что комната заходила ходуном.

Йен разозлился. Она поманит пальцем! Как можно такое говорить?

Подобрав с полу рубаху, Йен натянул ее через голову и в три шага пересек комнату. Выскочив в дверь, кинулся за ней вниз по лестнице.

— Да ты сама первая хотела выскочить за меня. И не отпирайся.

— Не подходи ко мне! — завизжала Шилес. — Или, клянусь, засажу в тебя кинжал.

— Ты это задумала с самого начала, потому что хотела уйти от отчима, — зарычал Йен, преследуя ее по пути через зал. — При этом моего согласия никто не спрашивал, так или нет? Все получили то, чего добивались, кроме меня.

Они ввалились на кухню. Между ними оказался рабочий стол. Когда Йен попытался поймать ее за ночную рубашку, Шилес схватила ковш на длинной ручке и стала размахивать им из стороны в сторону.

— А теперь, когда я решил по-настоящему жениться на тебе, ты передумала, — завопил Йен. — О чем ты думала, когда заваривала эту кашу? Не рассчитывала, что муж потащит тебя в постель?

— Рассчитывала и надеялась. Еще год назад. Месяц назад надеялась, — завопила Шилес в ответ. — Даже еще несколько дней назад, когда ты, наконец, почтил нас своим возвращением.

— Я готов, наконец, стать тебе мужем, — сказал Йен, стиснув зубы.

— О, как я вам признательна! — Шилес закатила глаза и приложила руку к груди. — Мое сердце трепещет от радости.

— Ты сама выбрала меня, и, хочешь того или нет, я — твой муж. — Йен резко сбавил тон. — И я не желаю, чтобы моя жена говорила о других мужчинах и о том, что они станут делать, если она поманит их пальцем.

Вот на этих словах Шилес и треснула его ковшом по голове.

— Иисус, Мария и Иосиф! Ты меня ударила!

Двумя руками он схватился за голову. Было больно черт знает как!

Судя по всему, Шилес была поражена не меньше его тем, что натворила. Ему показалось, будто она раскаивается в содеянном, и решил ее простить.

— Послушай, девочка моя, таким вот образом нам будет трудно начать супружескую жизнь.

— Это верно.

Голос у нее задрожал.

Йен заметил в другой ее руке кухонный нож и потянулся за ним.

— Положи его на место, Шил, и пойдем в постель.

Тут она треснула его ковшом во второй раз.

Очнулся он на полу. Шилес возвышалась над ним, все так же сжимая нож в руке. Глаза ее метали молнии. Судя по всему, она решала вопрос, воткнуть в него лезвие или нет.

— Я думаю, изверг уже не опасен. Мой самый острый нож тебе не потребуется.

Услышав этот голос, Йен рискнул отвести глаза от Шилес и глянуть в сторону матери. Та в ночной рубашке и чепце стояла в проходе на кухню. На плечах рассыпались пряди черных с проседью волос. Руками она упиралась в бедра.

Йен откатился в сторону, и нож, выпав из рук Шилес, звякнул об пол как раз в том месте, где он только что лежал. Шилес открыла рот, будто решила что-то сказать матери в ответ, потом, прикрыв его рукой, кинулась прочь из комнаты.

— Спасибо, мама.

Йен поднялся. Потом потряс головой, чтобы взять себя в руки и понять, что произошло. Минуту назад он целовал Шилес в постели, а потом она вдруг чуть не убила его.

— Скажи мне, что ты творишь? — с упреком спросила мать.

— Я? — Ой ударил себя в грудь. — Это Шилес попыталась меня убить на твоей кухне.

— Будь ты вполовину трезвее, чем сейчас, тебе и тогда следовало бы держаться подальше от нашей девочки, — пренебрежительно махнула она рукой. — А сейчас расскажи, почему бедняжка гоняется за тобой по кухне с ножом?

— Мне не хочется обсуждать это с моей матерью.

Йен поднял с пола ковш, нож и громыхнул ими о стол.

За спиной у матери появился Нилл.

— Что он сделал с Шилес? Если он ее обидел, я его убью!

Йен вздохнул и снова взял в руки ковш, на случай, если придется защищаться.

— Тебя это не касается, — резко заявила мать. — Марш в постель. Если потребуется, я сама наподдам Йену.

Сжимая и разжимая кулаки, Нилл какое-то время стоял, разглядывая брата, а потом подчинился. Когда дверь, наконец, захлопнулась за ним, Йен вернул ковш на стол. Все показалось ему таким странным, что он поневоле улыбнулся.

— Ты хочешь мне наподдать, да, мама? Тебе не кажется, что я уже достаточно взрослый для этого?

— Я хочу тебе кое-что посоветовать, — сказала она. — И хорошо бы, чтобы ты послушался меня, если не хочешь потерять жену.

Тяжело вздохнув, Йен вышел вслед за матерью в зал и сел рядом с ней у очага. Голова все еще гудела. У девицы неожиданно оказалась тяжелая рука.

— После возвращения ты и двух слов не сказал Шилес и, тем не менее, отправился к ней заявить о своих супружеских правах.

Мать покачала головой.

— Ты меня не уважаешь, мама? Это сугубо наше личное дело — мое и Шилес.

Мать снова пренебрежительно отмахнулась от его слов.

— Как ты поступил? Накинулся на бедную девушку?

— Нет, мама. Я не накидывался на бедную девушку. — Йен сдерживался с трудом. — Кстати, она моя жена.

— Господи, какого же идиота я воспитала!

Мать подняла глаза к потолку, словно призывая небо в свидетели.

— Ты женила меня на ней, а сейчас говоришь, что я не могу вести себя с ней как муж?

— Тебе прекрасно известно, что люди по-разному живут в браке. Если хочешь, чтобы твоя жизнь сложилась счастливо, послушайся моего совета.

Он сразу вспомнил про родителей Алекса, которые на его памяти всегда воевали между собой.

— Хорошо. Скажи, что я, по-твоему, должен сделать.

— Ты разбил ей сердце и ранил ее гордость, — начала мать. — Поэтому теперь ты должен добиться прощения Шилес и заслужить доверие.

— И как это сделать?

— Чаще разговаривай с ней, проводи с ней больше времени, — продолжала она. — Дай ей понять, что ценишь ее.

— Я и так ценю ее, — не удержался Йен.

— Не уверена, что она это поняла, когда ты среди ночи вломился к ней в комнату и заявил свои права на нее.

— Я же сказал, все было не так.

— Шилес знает, что тебя заставили жениться на ней. — Мать придвинулась к нему ближе. — Поэтому ты должен убедить ее, что из всех женщин на земле только она одна нужна тебе, что ты выбираешь ее одну.

Йен по-прежнему хотел Шил, хоть она и шарахнула его по голове. Даже дважды! Само по себе это уже что-то означало.

Но вот выбрал бы он ее из всех женщин на земле? Еще неделю назад такой вопрос показался бы ему смехотворным. Теперь же он не был в этом уверен.

— У Шилес сначала был отец, который больше занимался своими псами, чем дочерью, а потом ей пришлось жить с отчимом, который оказался еще хуже отца. — Мать помолчала. — Девочке нужно, чтобы мужчина уважал и любил ее. Она заслужила это. Если ты не можешь к ней так относиться, отойди в сторону.

Шилес нравилась Йену всегда. Однако он понимал, что мать сейчас говорит о вещах более важных, чем проявление симпатии. Она говорила о том, что объединяло ее и отца.

Мать поднялась и взяла его лицо в ладони.

— Я задумала поженить вас еще за долго до того, как отец и твой дядя нашли вас спящими в лесу.

Йен вскинул брови.

— Наверное, надо было предупредить меня.

— Ничего хорошего из этого не получилось бы. — Она поцеловала его в лоб. — Вы с Шилес созданы друг для друга. Не вздумай разрушить это еще какой-нибудь глупостью.

Глава 10

Утром, как только Йен подсел к брату и Алексу, чтобы позавтракать вместе, Нилл резко вскочил. Его ложка упала и зазвенела по полу. Дослав Йену убийственный взгляд, он быстрым шагом вышел из комнаты, на прощание оглушительно хлопнув дверью.

— Ну и шумная у вас семейка, — усмехнулся Алекс. — Ночью орали так, что не дали спокойно поспать.

— Предупреждаю, Алекс, больше ни слова, — остановил его Йен.

— Я понял, что первая брачная ночь прошла совсем не так, как ты предполагал, — не унимался Алекс. — Может, тебе подсказать, как это делается, кузен?

Йен уже приготовился броситься на него через стол, но предостерегающий взгляд Алекса остановил его.

— Доброе утро, Шилес, — громко сказал кузен.

— А оно доброе? — отрывисто спросила Шилес.

Не обращая внимания на свободное место возле Йена, она обошла стол с дальнего конца и села рядом с Алексом. Многозначительно приподняв бровь, тот глянул на Йена и отправил в рот ложку овсянки.

Йен прочистил горло.

— Доброе утро, Шил.

Она поджала губы и принялась энергично размешивать содержимое своей миски. На какое-то время повисла тишина, слышно было только, как скребутся о дно тарелок ложки. Все внимание Шилес сосредоточила на еде, но при этом ела совсем немного.

Наконец она отложила ложку. Глядя сквозь Йена, интересовалась:

— А где Нилл?

Йен снова откашлялся.

— Мне кажется, он вышел подышать воздухом, — он отчаянно пытался придумать, что сказать еще.