Слабые мира сего Булыгин Олег

— В смысле?

— В прямом. Монту пишет, что тебе тоже не помешает тренировка. Ты, кажется, говорил, что готов искупить свой промах с подносом?

Барака, запивая пивом еду, закивал.

— Ну, вот и славно. Будешь этот месяц у нас с Монту личным курьером. Доедай, допивай, у тебя час на отдых, можешь лечь в моем кабинете на диване, а потом поедешь обратно в школу.

Барака проглотил остатки еды, взглянул на хранителя и глубоко вздохнул:

— Как скажете, Светлейший.

— Вот и славно!

Хэпри переступила порог школы Осириса и огляделась. «Так вот где ты учишься, мой любимый послушник». Она улыбнулась своим мыслям, затем быстро повернулась и посмотрела прямо в глаза тихо подошедшей сзади Ане.

— Вы что-то хотели?

— Да, я хотела сказать, что мы останемся тут на ночь, нам отвели кельи жрецов.

— Я бы хотела сама выбрать себе комнату, и поскромнее.

Ана недоуменно посмотрела на жрицу, затем вскинула брови и понимающе кивнула:

— Да, это разумно. Думаю, остальным стоит поступить так же.

— Вот именно. Только пусть выберут комнаты после меня.

— Хорошо.

Ана поклонилась и проследовала к остальным жрицам. Хэпри поправила накидку и с нарочито безразличным видом отправилась осматривать школу. Пройдя по галерее вдоль колонн, она очутилась в коридоре с множеством дверей. С замиранием сердца жрица подошла к одной из них. Несомненно, в этой крошечной келье проводил ночи тот самый юноша с горящим взглядом. Хэпри открыла дверь и вошла в комнату. Присев на кровать, взяла подушку и вдохнула аромат. Да, это его комната, похоже, даже запах до сих пор сохранился. Его голос, вибрации и его нежность к ней. В коридоре послышались женские голоса, Хэпри положила подушку и раздраженно открыла дверь кельи. По коридору, о чем-то шумно споря, шли несколько жриц из сопровождения Хатшепсут. Хэпри строго взглянула на развеселую компанию, и те мгновенно стихли.

— Женщины, вы не у себя дома! У нас более чем ответственная миссия! Выберите себе по келье и ведите себя достойно.

Жрицы поклонились и разошлись по комнатам. Хэпри вздохнула и, покинув комнату любимого, исчезла в поисках Владычицы. Пройдя по той же галерее из колонн, она вышла в главный зал и буквально нос к носу столкнулась с Хатшепсут и Небмаатрой. Последний, как показалось Хэпри, пребывал в чрезвычайном возбуждении.

— А вот и ваша преемница, Светлейшая. Где же вы пропадали?

— Простите, Светлейшие, я выбирала для себя келью.

— Зачем, милая? — удивленно вскинул брови Владыка. — Мы приготовили для вас лучшие комнаты.

— Благодарю вас, Светлейший, я нисколько в этом не сомневаюсь, просто мы не хотели бы нарушать ваш уклад своим приездом и просим дать нам возможность провести эту ночь в скромных кельях ваших послушников, поскольку их тут нет.

Услышав эти слова, Хатшепсут ухмыльнулась, а Небмаатра развел руками и обратился к Владычице:

— Ну что же, желание гостя — закон для хозяина! Надеюсь, вы, Светлейшая, останетесь в своих покоях?

Та медленно повернула голову и в упор взглянула на Владыку.

— Ведущий других да будет с ними! Ибо, как сказал Владыка Тот, «проповедуй только то, что практикуешь!». Прикажите принести мои вещи в келью для послушников. Надеюсь, ты уже нашла мне там скромную комнатку?

— Да, Владычица, как раз рядом со мной, — вежливо поклонилась Хэпри.

— Ну что вы за женщины, — рассмеялся Владыка, — так и норовите ужалить безобидных мужчин, которые к тому же не знают, как вам угодить! Хорошо, будь по-вашему! Когда прикажете подавать ужин?

— А когда вы сами планировали?

— Через час.

— Замечательно, — улыбнулась Хатшепсут, — мы будем готовы! Пойдем, Хэпри, покажи мне мои покои.

Молодая жрица взяла под руку свою наставницу, и они проследовали в сторону комнат послушников. Пройдя несколько дверей, Владычица остановилась возле одной из них:

— Я буду в этой.

— Я как раз ее вам и приглядела.

— А ты?

— В соседней.

— Зайди ко мне, — тихо произнесла Верховная жрица.

Закрыв дверь в келью, она села на кровать и указала Хэпри на стул. Несколько минут прошли в тишине, затем Хатшепсут подняла глаза и взглянула на свою любимицу. В этом взгляде не осталось почти ничего от прежней Владычицы. На Хэпри смотрела совершенно другая женщина. Молодая жрица попыталась о чем-то спросить, но Хатшепсут остановила ее и жестом намекнула, что их могут подслушивать. Затем взяла маленький кусок папируса со стола и медленно вывела на нем: «Наша задача — выйти отсюда живыми. Предупреди всех, что мы уезжаем ночью». Хэпри написала вопрос: «Вы это серьезно?» Хатшепсут кивнула и вывела в ответ: «Он не понимает, что творит, его помощники — тем более, они могут захотеть выслужиться, и тогда…» После чего сняла с мизинца личный перстень и протянула его преемнице. Та, с удивлением наблюдая за происходящим, приняла его и хотела было надеть на палец, однако Владычица остановила ее и жестом приказала спрятать. Хэпри кивнула и убрала перстень в потайной кармашек платья.

— Ну что, — громко спросила Владычица, — поразим местных мужчин, или кто там они, нашей красотой?

— Всенепременно, Владычица, — рассмеялась Хэпри.

— Я, пожалуй, надену фиолетовое, а ты?

— Может, синее?

— Да!

— А остальные?

— Нежно-голубое.

Хэпри поклонилась и хотела уйти, но Хатшепсут остановила ее и, достав из складок платья нож, кивнула ей.

— Что, всем взять? — шепотом спросила Хэпри.

Хатшепсут медленно кивнула и, подмигнув Хэпри, громко хлопнула в ладоши.

— Все, прикажи нести мои платья. К ужину выйдем через полтора часа.

Хатшепсут с поклоном вышла из кельи. Более чем неожиданно. Впервые в жизни она видела Хатшепсут в такой ситуации. «Что это значит? На нас могут напасть? Кто? Жрецы? Прямо тут? Безумие!» Впрочем, не доверять интуиции Владычицы оснований у Хэпри не было. Тем более странным выглядело происходящее на улице и такое количество вооруженной охраны. Жрица прошла по галерее и остановилась у одной из колонн. Отступив на полшага назад, она замерла и прислушалась. Из-за открытой двери с противоположной стороны зала доносились мужские голоса. Хэпри собрала всю энергию и обратила ее на слух.

— Не сходи с ума. Этого нельзя делать в храме.

— Я не собираюсь ничего делать в храме, тем более сейчас.

— Владыка, а зачем тогда столько охраны, да еще с оружием?

— Фараон догадывается. Монту, закрой дверь.

Дверь закрылась, и Хэпри облегченно выдохнула: «Слава Богам!» Выйдя из-за колонны, она огляделась и быстро пошла в сторону келий. Подхватив у встреченной служанки вещи, вошла в комнату Владычицы и закрыла дверь.

— Он опасается фараона и его людей, — шепотом произнесла Хэпри.

Хатшепсут подошла вплотную к преемнице и прошептала ей на ухо:

— Теперь, девочка, нам придется опасаться всех. Если бы дело было только в Небмаатре, я бы его сама еще в кабинете удавила. К нам идет много энергии смерти. Слишком велико искушение для них.

— Искушение?

— Он достал кристалл Мер или вот-вот достанет и включит энергию. После чего заберет ее всю или почти всю себе. Оставив планету практически «голой».

Хэпри медленно опустилась на стул. Она ожидала услышать что угодно, только не это. Как может жрец, пусть даже самый хитрый и коварный, пойти на такое! Это оказалось выше ее понимания.

— И что делать?

— Боюсь, девочка, нам придется драться. Но в основном тебе. Мне уже недолго осталось. Впрочем, они еще долго будут харкать кровью, вспоминая мое имя. Так, теперь по делу. Во время ужина я отошлю тебя за своими лечебными маслами, обратно не возвращайся!

— Я поняла!

— Вот и умничка.

Затем, сделав шаг назад, она осмотрела свою преемницу с ног до головы:

— Какая же ты у меня красавица!

И вновь, понизив голос до шепота, произнесла:

— Мы еще поборемся!

Подмигнула Хэпри, открыла дверь в коридор и громко крикнула:

— Где мои одежды?

Озас дошел до тренировочной площадки и огляделся. Площадка почти такая же, как у них в школе, за исключением разве что странного многоуровневого приспособления с кучей веревок. Подойдя ближе, Озас с интересом стал их разглядывать, пытаясь понять назначение конструкции.

— Это хаос, — раздался сзади голос Ану-она.

— В смысле? — обернулся Озас.

— Называется так. А что, у вас в школе такого нет?

— Нет.

— Тогда тебе будет трудновато поначалу.

— А в чем суть?

— Задача: с завязанными глазами, не касаясь земли, дойти, цепляясь за эти веревки, до конца.

— И только? — удивился Озас.

— Ага. Правда, в это время тебя бьют палками, а твоя задача, улавливая звук или интуитивно чувствуя движение, увернуться.

— Сильно! И много народу доходили?

— Только один.

Озас поднял вопросительно брови и посмотрел на Ану-она.

— Яхья, когда показывал на своем примере.

— Да уж.

— Ладно, пошли в центр, покажешь, на что способен.

— А разве тренировка не для всех?

— На площадке сегодня только мы с тобой. Остальные в поле тренируются.

— Понятно. С чего начнем?

— Ну, давай с рукопашного боя.

— Как скажешь, — улыбнулся Озас.

В своей школе он был чемпионом по рукопашке, и, конечно, ему очень хотелось показать этому заносчивому и нарочито безразличному послушнику, что он, Озас, тоже кое-чего стоит. Встав в стойку, взглянул на партнера и сосредоточился на своем центре тяжести. В следующий момент получил удар по ноге и открытой ладонью в грудь. Отлетев на два метра, Озас быстро поднялся и приготовился к бою. И вновь легкий удар ладонью вывел его из равновесия. Резко поднявшись, он буквально прыгнул на противника. Ану-он сделал некое движение, буквально проскользнув под Озасом, и протолкнул его вперед. Получив ускорение, Озас пролетел метров пять и бухнулся в пыль.

— Ты суетишься, — спокойно заметил Ану-он. — И много думаешь, а это очень большой расход энергии. И ожидания.

— Не понял, — удивился Озас. — Какие ожидания?

— Ты ждешь от противника действий, защиты или еще чего-то. В этом кроется главная ошибка.

— А как?..

— Не жди ничего, просто будь в каждом моменте. Достаточно знать, что это бой.

Озас посмотрел на Ану-она. В этом странном и задумчивом юноше была заключена какая-то удивительная мудрость. Он не пытался казаться лучше или хуже, он просто был. Таким, какой есть. Но сквозь эту мудрость явно проступала глубинная боль. Озас поклонился, сложив руки на груди, и, выпрямившись, тихо спросил:

— Ты согласишься быть моим Мастером по рукопашному бою?

— Можно. У тебя хорошие способности. Но много мыслей и слегка ослаблена воля. Как от внедрения женской энергии.

— Это вряд ли, — с натяжкой ухмыльнулся Озас. — Ну что, продолжим?

— Давай. Лови!

Ану-он бросил Озасу черную тряпку:

— Завязывай глаза.

Озас повиновался.

— Теперь слушай, — тихо произнес Ану-он.

— Что слушать?

— Для начала самого себя, свои ощущения. Потом, когда я скажу, перейдешь к ближнему кругу в радиусе двух метров.

— А потом?

— Потом будет потом.

Озас завязал глаза и прислушался к себе. «Тихо, спокойно, собранно, — проговорил про себя Озас. — Что я сейчас чувствую? Ничего. Нет ничего — ни страха, ни боли, ни обид. Ничего нет».

— Не анализируй, — раздался голос Ану-она буквально над ухом.

Озас дернулся, но взяв себя в руки, снова прислушался к своим ощущениям. Постепенно ум успокоился, мысли, как утренний туман, медленно рассеялись в пространстве. Остались только ощущения себя и своего тела. Постепенно телесные ощущения тоже стали отходить, и Озас почувствовал, как сливается с чем-то большим, чем он сам. Удивительное единение с кем-то огромным и необъятным накрыло его полностью.

— Не улетай, — раздался издалека голос Ану-она. — Теперь ближний круг.

Озас потрогал ногой песок. Легкое покалывание в левой ноге. Благодаря пробежавшей вплоть до самого бедра вибрации возникло ощущение присутствия на площадке, кроме Ану-она, еще кого-то. Озас слегка присел и попробовал расширить круг. Вторая фигура была явно выше старшего группы и гораздо сильнее. Продолжая двигаться исходя из своих внутренних ощущений и слияния с пространством, Озас сделал несколько плавных шагов по направлению к высокой фигуре и замер. Казалось, дальше двигаться опасно. Сделав несколько шагов назад, послушник вдруг резко остановился и упал на землю. В следующий момент что-то со свистом пролетело над его головой. Озас медленно поднялся и тут же получил хлесткий удар палкой по спине.

— Если ты увернулся один раз, это не значит, что удар не повторится, — услышал он голос Яхьи.

Озас снял повязку и огляделся. Вокруг стояла вся группа во главе с хранителем.

— Значит, почувствовав мою вибрацию, ты подумал, что опасность представляю только я?

— Ну да. Наверное, — пожал плечами Озас.

— На редкость глупо. Палкой ты получил как раз от другого человека.

Озас оглядел присутствующих. В руках у каждого из них была бамбуковая трость.

— Ну что, готов к тренировке? — ухмыльнулся Яхья. — Времени минимум, а работы с тобой максимум. Тебе нужно за месяц хоть как-то догнать группу.

— Сделаю все, что смогу.

— Вряд ли ты на самом деле осведомлен о своих возможностях, — усмехнулся хранитель. — Это вообще никому не известно. Ладно, надевай повязку и поехали.

Озас медленно натянул на глаза черную ткань и приготовился. Внутри что-то медленно сжалось, и в следующий миг он получил удар по ноге, затем еще один, потом по плечу. Удары сыпались со всех сторон. Озас пытался прыгать, падать, бежать, но тщетно — никак не мог уловить ни скорость, ни направление удара. В какой-то момент начал понимать, что его просто избивают. Боль и обида смешались воедино и вдруг по какой-то непонятной причине неожиданно исчезли. Вместо них перед глазами появилась Хэпри. Озас почувствовал, что необходимо выстоять, не просто преодолеть препятствия, но и пройти сквозь них, а лучше взять под свой полный контроль. Молодой человек остановился и прислушался к своей боли и наносимым со всех сторон ударам. «„Боль — это учитель и хороший советчик, — вспомнил он слова Хэпри. — Пройдя сквозь боль… Сквозь…“ Что это значит?» Озас ощутил в глубине тела нечто совершенно новое и вдруг осознал, что воля — это не образное выражение и не высокое понятие, а вполне осязаемая, где-то в области солнечного сплетения, часть тела. В следующий миг он подпрыгнул и услышал, как под его ногами просвистела бамбуковая палка. Озас ощутил удивительное доверие. Доверие к себе и своей судьбе. Он медленно развернулся на полкруга и, сделав движение левой рукой, поймал пролетающую мимо трость, резко дернул ее на себя, выхватил и замер. Еще движение, и в его руках оказалось две трости. Озас замер, весь превратившись в животный инстинкт. Послушник почувствовал себя хищником, за которым долго охотились, но который больше никуда не побежит, потому что принял решение. Сражаться. Озас еще раз прислушался к своему внутреннему ощущению и через секунду нанес удар. Кто-то вскрикнул. Еще удар. Прыжок в сторону, затем резкий разворот назад и быстрая серия ударов. Два резких выпада, еще удары и, наконец, кувырок, и удары обеими руками.

— Достаточно!

Озас снял повязку и огляделся. Вокруг стояли послушники и потирали ушибленные части тела. На лицах читалось удивление. Озас перевел взгляд на Яхью.

— Интересно, чем ты вдруг стал руководствоваться, — тихо произнес хранитель, потирая бедро. — Ладно, на сегодня все, обедать.

— Если позволите, я бы хотел немного помедитировать вместо обеда, — с поклоном произнес Озас.

Яхья подозрительно посмотрел на новичка и поднял правую бровь:

— Уверен?

— Да.

— Ну, как знаешь. Остальные на обед, а потом в библиотеку!

Послушники сбились в кучу и направились в сторону школы, о чем-то переговариваясь и поглядывая в сторону новенького.

Озас отряхнул схенти и пошел в сторону большого дерева в центре площадки перед храмом. Медленно опустившись на землю, послушник скрестил ноги и закрыл глаза. Дыхание постепенно успокоилось, он сосредоточился на точке между бровями. Сделав вдох, представил, как прохладная струя воздуха входит в эту точку и очищает ее. Задержав дыхание, медленно выдохнул, чувствуя, как теплый воздух и отработанная энергия покидают голову. Еще один вдох, задержка дыхания, выдох, снова задержка… Озасу вообще легко давались медитации, иногда казалось, что он знает о них больше, чем его наставники. Одна лишь практика ему не удавалась. Он никак не мог вспомнить свое прошлое воплощение. Вот и сейчас все попытки вернуть себя в прошлое проваливались. К тому же с дерева отчетливо струилась чья-то посторонняя энергия. Озас недовольно открыл глаза и поднял голову. Среди веток невозможно было что-либо разглядеть, и он, медленно поднявшись и растерев затекшие мышцы, полез на дерево. Буквально за второй большой веткой увидел птицу, воткнутую клювом в ствол. К его удивлению, она оказалась живой, но по какой-то непонятной причине впавшей в ступор. Озас аккуратно выдернул клюв птицы из дерева и слез на землю. Сквозь перья явно чувствовалось дыхание жизни. Послушник собрал энергию жизни в ладонях, затем еще часть энергии перевел в район головы и медленно выдохнул на птицу. Та дернулась и моргнула глазами. Молодой человек разгладил несчастному существу перья и понес ее к выходу из школы. Подойдя к воротам, хотел было окликнуть сторожившего вход молодого послушника, но передумал. Уж очень сладко тот похрапывал. Озас усмехнулся, приоткрыл калитку и положил птицу за дверью. В то же мгновение птаха встрепенулась и, повертев головой, взмыла ввысь. «Любимый, — услышал он знакомые вибрации, — я очень за тебя волнуюсь и еще очень по тебе скучаю». Едва не споткнувшись от неожиданности, Озас сосредоточился на точке между бровями и послал птице мысли: «Я тоже, родная моя. Ты не переживай, со мной все хорошо. И всегда будет хорошо. Я же самый счастливый человек на свете. У меня есть такая женщина, как ты!»

Доверие

— Нет, ну это же надо, мало того что я теперь письма ношу гонцом, так они еще и гостинцы друг другу посылают! Тоже мне, нашли доставку еды!

Барака пнул ленивого ишака и наподдал ему палкой. Ишак издал странный звук, в котором явно слышалось недовольство.

— Да, конечно, тебе дадут транспорт, уважаемый Барака! Спасибо, дали! Пошли, тупое отродье, я не хочу ночевать посреди дороги! И главное, наградили же эту скотину именем. Судьба — подумать только! Еще издеваются: «Вот твоя Судьба!»

Барака взнуздал ишака веревкой и потащил за собой. Ишак снова издал непонятный звук и недовольно завертел башкой. Впрочем, все было не так уж плохо. Благодаря рассказам привратника, открывшего дверь Бараке, по школе Анубиса поползли слухи, что к ним приехал великий мастер, который не только может живых птиц клювами в дерево втыкать, но еще запросто обедает с самим Яхьей, а потом спит на диване в его кабинете. Благодаря такой славе все двери школы Анубиса для Бараки были открыты. Быстро смекнув все преимущества такого положения, он первым делом наведался на кухню и запасся там изрядным количеством пива и еды в дорогу. Затем, обойдя с важным видом кельи послушников, поинтересовался, не может ли кто одолжить ему некоторую сумму денег ненадолго. Один из слушателей скромно предложил пять золотых, и Барака, с подобающим ему достоинством, принял их. После того как монеты упали в его карман, он по-отечески похлопал кредитора по плечу и, спросив его имя, пообещал непременно замолвить за него слово перед своим близким другом Яхьей. Одолживший денег послушник так растрогался, что просил не возвращать ему деньги, расценивая их как дар замечательному человеку. И Барака скромно согласился. Буквально через час у дверей конюшни, где он собирался в дорогу, скопилась толпа учеников, желающих поддержать Светлейшего материально в его нелегком путешествии. Понимая, что возить с собой такие суммы через весь Египет ему не с руки, Светлейший взял еще тридцать монет, а от остальных отказался. Однако клятвенно заверил, что скоро вернется еще и уж тогда постарается удовлетворить все просьбы и примет все пожертвования. Словом, не принимая в расчет упрямого ишака, дела шли отлично. Так, время от времени пиная ленивца, Барака дошел до ближайшей деревни. Привязав животное к дереву, послушник отправился на поиски ночлега и буквально за первым же домом натолкнулся на того, кого меньше всего ожидал встретить.

— Кеби? Ты как здесь?

Увидев Бараку, девушка всплеснула руками и кинулась ему на шею.

— Барачек, как я рада тебя видеть, — затараторила Кеби. — Я уже не знала, куда мне идти.

— Останови слова, женщина! Ты почему не дома?

Девушка сникла, и в ее глазах появились слезы.

— Бабушка…

— Что?

— Умерла.

— Да упокоит ее Анубис. Давно?

— Три дня как, — всхлипнула Кеби. — И еще нас ограбили, пока мы были на похоронах.

— А родительские украшения?

— Все забрали. Пока жива была бабушка…

— Да. Пока старушка была жива, ее боялась вся округа, — усмехнулся Барака. — Так, а сюда ты как попала?

— Я была в школе Осириса, и мне сказали, что Озас тут, в школе Анубиса. Я отправилась на его поиски.

— Ну да, понятно. И что мне с тобой делать?

Продолжая всхлипывать, Кеби пожала плечами:

— Не знаю.

— Ладно, пойдешь со мной. Устрою тебя в храм Исиды.

— Да, там бабушка училась. А меня возьмут?

— Еще как возьмут! У твоего брата там высокие покровители, — ухмыльнулся Барака.

Подхватив пожитки Кеби, молодой человек водрузил их на ишака и в очередной раз пнул его:

— Пошли, Судьба.

— Чего? — удивленно подняла бровки Кеби.

— Это ишака так зовут.

Девушка на секунду замерла, а потом расхохоталась так, что чуть не упала.

— Судьба?! Я всегда подозревала, что такого прохиндея, как ты, ждет именно такая Судьба. И бабушка то же самое говорила!

— Послушай, женщина! Я сейчас как врежу кому-то и оставлю в этой деревне.

— Не оставишь, — улыбнулась Кеби. — Во-первых, ты друг Озаса, во-вторых, хотя и балбес, но добрый парень. А в-третьих, я тебе нравлюсь.

— Чего? Ты мне?!

Барака остановился и набрал в легкие воздуху, чтобы ответить Кеби, но в этот момент ишак испуганно заревел и рванул в сторону дороги.

— Стоять! Вот скотина, и откуда у него такая прыть. Стоять, урод!

Барака и Кеби бросились за неожиданно проявившим удивительную резвость ишаком. В следующее мгновение за их спинами послышался треск. Барака обернулся и отпрыгнул в сторону. Старое дерево, под которым был привязан ишак, треснуло и с грохотом рухнуло ровно туда, где они только что стояли.

— Вот тебе и Судьба, — выдохнул Барака.

— Ой!

— Ага, ой. Ладно, идем за ишаком. Видимо, в этой деревне не судьба переночевать.

— А у тебя нет какой-нибудь еды?

— Есть, она от нас сейчас на ишаке убегает. Стоять, скотина!

— Не ругайся, если бы не он, мы бы сейчас под тем деревом лежали.

— И то верно. Давай прибавим ходу. Там еще папирусы от одного Владыки к другому.

— Да ладно, — расхохоталась Кеби. — Хочешь сказать, Владыки доверяют тебе свою почту?

Барака криво усмехнулся и, догнав наконец уставшего от бега ишака, сунул руку в одну из котомок, висевших на нем. К удивлению девушки, в котомке действительно оказались папирусы с печатью школ Анубиса и Осириса. Кеби с уважением посмотрела на своего спутника и поправила складки платья. Барака нарочито спокойно убрал свитки обратно и аккуратно завязал узел.

— А ты как думала? Твой брат — первый послушник, который стал помощником Владыки на Великом совете, а я доставляю секретную корреспонденцию.

— Правда?

— Да, только никому. Мне, собственно, ишака дали специально, чтобы я не привлекал внимания.

Девушка еще раз взглянула на молодого человека, пытаясь понять, шутит он или нет. Однако по непроницаемому лицу Бараки определить это оказалось невозможно. Поняв, что лезть с расспросами после насмешек бесполезно, Кеби вздохнула и покорно пошла за Баракой. Когда солнце уже стало клониться к закату, молодые люди достигли постоялого двора и постучали в ворота. Недовольный хозяин, увидев послушника с девушкой, что-то буркнул про кучку нищих, которые только и снуют без дела, открыл дверь и спросил, чего им надо. Барака поднял бровь, подкинул вверх золотую монету, рявкнул на хозяина и высказался в том смысле, что если тот через минуту не предоставит им две лучшие комнаты и хороший ужин, то проклянет день, когда их встретил. Ошалевший от такого напора, владелец харчевни начал было что-то бормотать про занятые номера, но Барака подкинул еще одну монету, и толстяк с радостной улыбкой кинулся за вещами и ишаком дорогих гостей. За ужином Барака, отведав местного пива, выказал свое недовольство и громко заявил, что он и его спутница, к слову, наперсница самой Хэпри, не могут пить такое жуткое пойло, и велел принести его котомку, из которой извлек многослойную банку с золотой печатью храма Исиды. Увидев такое, хозяин окончательно осознал свою ошибку.

Налив себе и девушке пива, послушник провозгласил тост за фараона, Египет и прекрасную спутницу. После третьей кружки Барака окончательно убедил Кеби, что он и ее брат если не держат в своих руках все тайны Египта, то уж, по крайней мере, в курсе всего происходящего во внутренней и внешней политике империи. Прыгающий вокруг них хозяин не знал, как угодить, и все время извинялся за то, что не разобрал спросонья, кто к ним пожаловал, потому недостаточно вежливо их встретил. После девятой кружки, окончательно подобревший от еды и пива, Великий хранитель тайн простил незадачливого трактирщика и напоследок велел его жене принести новую одежду для девушки желательно из тончайшего льна, поскольку после долгого сакрального путешествия ей нужно достойно выглядеть перед самой Владычицей Хатшепсут. Выставив перед Кеби стопку монет, Барака попросил девушку не стесняться, выбрать все, что понравится, и упал головой на стол. Через секунду он спал. Хозяин с сыном тут же подхватили дорогого гостя и отнесли его в комнату. Кеби, собрав монеты и вещи, успокоила хозяйку, сказав, что за льняными одеждами идти среди ночи не нужно, дело терпит до утра. Тем более что пресветлый Барака вряд ли об этом завтра вспомнит. Затем поблагодарив вконец перепуганных хозяев, она пожелала им спокойной ночи и, собрав свои и спутника вещи, ушла к себе.

* * *

Небмаатра развернул очередной папирус и углубился в чтение. Увы, это было опять не то. «Нет, потеряться он не мог, — размышлял Владыка. — Доступ к архиву только у меня, даже Монту его не имеет. Украсть из моего кабинета? Маловероятно. Кто последний разбирал его? Послушник? Озас! Ну да, конечно, но он не мог ничего вынести. Хатшепсут? Да! Я вышел из кабинета, позвать слуг, а она… Вот ведьма! Для нее вскрыть мои коды — не проблема. Но с такой скоростью! Впрочем, это уже не имеет значения. Тот, кому суждено покинуть этот мир, его покинет». Небмаатра встал из-за стола и подошел к окну, из которого открывался прекрасный вид на цветущий город и гладко отполированные пирамиды. Их блеск для него — своего рода олицетворение давней мечты. Однако мечта сбылась, он потерял к ней интерес, подобно ребенку, который долго мечтал об игрушке и наконец получил ее.

Теперь у него есть нечто большее. Видение своего мира! Мира, в котором все будет развиваться по его плану, а не по хаотическим желаниям людей. «Желаниям. Они и желать-то не умеют. Так, боязливые хотения. Ни воли, ни доверия к судьбе. Впрочем, какое там доверие. Эти люди даже не хотят думать о своей судьбе. Ну, ничего, это поправимо. Тот, кто не хочет доверять судьбе, проклянет ее со временем!» Небмаатра отошел от окна и вернулся за стол. Откинувшись в кресле, хлопнул в ладоши и улыбнулся. «Итак, можно считать, что решение по цивилизации принято». Дверь распахнулась, на пороге возник мальчик-послушник.

— Позови смотрителя. И вот еще что: принеси нам холодного лимонада.

Послушник поклонился и скрылся за дверью. Минут через пять появился Монту и послушник с лимонадом. Хранитель принял поднос с напитком, отослал молодого человека и поставил стаканы на маленький столик. Как всегда молчаливый, улыбающийся и предупредительный, хранитель умел создать атмосферу уюта. Небмаатра указал ему на кресло и сел напротив.

— Ну что, друг мой? Кажется, мы подошли к логическому завершению!

— Если не секрет, логическому завершению чего?

— Круга того, что люди называют историей. Скажи, какие у тебя планы на ближайшие годы?

— Жить, — улыбнулся смотритель. — Жить в гармонии с природой, в ладу с собой и с доверием к своей судьбе.

— Вот за что тебя люблю, — рассмеялся Владыка, — это за умение точно формулировать мысль! Ну и, конечно, за многие другие качества.

— Благодарю вас, Светлейший.

— Ай, брось! Скажи мне, как ты смотришь на то, чтобы стать одним из соратников властителей Земли?

Монту облокотился на спинку и посмотрел Владыке прямо в глаза. В его взгляде на мгновение промелькнула ирония, но он быстро взял себя в руки и, вздохнув, отвесил легкий поклон.

— Это большая честь для меня! Однако я не уверен, что достоин.

Страницы: «« « 12345678 » »»