Кризисы в истории цивилизации. Вчера, сегодня и всегда Никонов Александр

Глава 4

Грамотный перелом

Итак, мы, то есть цивилизация, — огромная несущая (и несущаяся) волна, остановить которую не может ни одна капля, из которых эта волна состоит. И даже скооперировавшись вместе, каплям не удастся этого сделать. Потому что все они — вместе со всей своей кооперацией — часть огромного процесса.

Изучение истории человечества как единого целого — дело жуть какое интересное! Но занимаются им немногие люди. Потому что математики не в ладах с историей, историки пугаются формул, как бараны волков, экономисты не знакомы с физической цикличностью… Тем интереснее с подобными редкими людьми встретиться! И с одним из них я встретиться не преминул. Не без интереса, надо сказать, пообщался. Зовут его Андрей Коротаев, и проблеме математизации истории он посвятил немалый кус своей многотрудной жизни.

Проблемами моделирования истории его научная группа занимается не так уж давно — с 2000 года. Они, правда, в отличие от покойного Чибрикина, не лезут в квантово-физи-ческую сущность процессов, а занимаются чистым матмоде-лированием, изучают внутренние кризисы, зависимость военной активности от плотности населения, демографические, экономические и энергетические зависимости… Вот на последние я и хочу обратить ваше внимание. Это чертовски удивительная вещь, которая ранее укрывалась от моего взора.

В середине XX века наша цивилизация переломилась. Произошел демографический перелом, о котором мы уже знаем, — упали темпы роста населения. Произошел военный перелом — перестала расти военная активность. До этого момента на протяжении всей истории военная активность человечества росла вместе с усложнением социальных систем: в примитивных сообществах она была на самом низком уровне, а по мере становления первых государств росла вместе с ними и стала максимальной в эпоху империй, которые представляли собой хищные и умные механизмы военно-культурной экспансии. Однако появление ядерного оружия положило конец глобальным войнам.

Перелом, как считает группа Коротаева, произошел и в научно-технической сфере:

— В некоторых областях знания начался откровенный застой. Скажем, все самые значительные открытия в химии приходятся на начало XX века, а после ничего принципиально нового в химии уже не происходит. И в этой связи Нобелевская премия по химии уже смотрится смешным анахронизмом.

О том, что в такой высокотехнологической области, как авиастроение, также произошел определенный откат, я писал в книге «Свобода от равенства и братства». В пассажирской авиации был пик в шестидесятые-семидесятые годы, когда построили сверхзвуковые самолеты. И где они теперь? Человечество в этой области сделало даже шаг назад, вернулось к дозвуковым машинам.

Тем не менее вопрос о научном откате спорен, поскольку откат в некоторых областях сопровождается «накатом» в других — в генетике, физике, компьютерах… Что же касается химии, то ее исчерпаемость была предсказуемой: химия, по большому счету, всего лишь часть физики, которая освоила выделенную ей теоретическую поляну практически полностью, осталась одна «химическая инженерия».

Гораздо интереснее другое — переломился энергетический тренд цивилизации! А именно — изменилась многотысячелетняя тенденция экономического роста и падения эффективности использования энергии. И время последнего перелома можно даже указать с точностью до года — 1973 год.

Когда в моем разговоре с Коротаевым всплыл этот факт, я резко навострил уши.

— Что вы имеете в виду?

— Не все отдают себе отчет, что на протяжении всей человеческой истории наблюдалась тенденция к снижению энергетической эффективности человеческой деятельности. Иными словами, количество энергии, которой овладевал человек, возрастало, но эффективность ее использования снижалась, — сказал Коротаев.

— Вы ничего не путаете? Прогресс — это повышение эффективности!

— Смотря какой эффективности. Технологической эффективности — да. Сельское хозяйство позволяет с одного и того же участка земли получить больший урожай и прокормить больше народу, чем охота и собирательство. Прогрессивная технология! Но если рассматривать «личную эффективность», то она падала на протяжении всей истории. Рай закончился в первобытности.

Для того чтобы примитивному дикарю — охотнику и собирателю — добыть 100 джоулей энергии для пропитания своего тела, он должен был затратить около 5 джоулей. То есть тратил меньше, чем добывал. Самое эффективное в этом плане занятие — сбор саго. Саго — съедобная сердцевина тропической пальмы. Человеку нужно примерно 2000–3000 калорий в сутки для поддержания жизнедеятельности. В одной пальме, допустим, десять килограммов этой съедобной мякоти. Ее энергетическая ценность — тысяча калорий на килограмм. Итого, мы имеем 10 тысяч калорий, которых одному человеку хватит на пять дней. А какую работу он совершил? Всего лишь свалил дерево.

Переход к сельскому хозяйству снизил эту эффективность. Оно и понятно, сельское хозяйство — огромный труд. Надо расчистить от леса поле для посадок, вспахать, засеять, собрать, сохранить… В результате на 1 затраченный джоуль мы имеем 1 полученный. И это было еще экстенсивное земледелие, которое среди прочих видов земледелия считается самым примитивным: человек расчистил делянку, года три собирал на ней урожай, потом почвы истощились, и он ушел расчищать новую делянку. Именно так долгое время развивалась Россия — подсечно-огневым земледелием. Развивалась экстенсивно, потому что места у нас было много, в отличие от Европы, которой приходилось выкручиваться и выдумывать что-то новое. Они и придумали новое — интенсивное ведение сельского хозяйства.

Но изобретение железного плуга и переход к интенсивному земледелию еще больше сократили энергетическую эффективность! Что понятно: если нет необжитых мест, куда можно было бы перейти крестьянину, ему приходится хозяйствовать на одном и том же клочке земли, и чтобы он не истощался, уже нужны удобрения, более тщательная обработка почвы; нужна металлургия и развитый товарообмен, чтобы у крестьянина был железный плуг для качественной обработки почвы…

Ну а современное земледелие уже предполагает минеральные удобрения, гербициды, пестициды, трактора, то есть химпром, нефтепром — развитую и сложную цивилизацию. Кстати, наиболее затратно в этом смысле парниковое хозяйство, поскольку ко всему перечисленному добавляется строительство самого парника плюс затраты на подведение туда тепла… В результате, на одну добываемую калорию пищи человечество затрачивает сегодня до 1000 калорий! В основном это нефтяные калории.

И вот сия многовековая тенденция падения энергоэффективности продолжалась до 1973 года, когда разразился энергетический кризис и цены на нефть выросли в несколько раз. Кризис заставил задуматься об экономии энергии, и уже в 1974 году кривая переломилась. Энергоэффективность перестала понижаться, что видно по отношению затраченной энергии на единицу ВВП. То есть до 1973 года с каждым годом на одну единицу роста ВВП затрачивалось все больше и больше калорий, а с 1974 года с каждым годом на единицу ВВП затрачивается все меньше и меньше.

…Вообще-то об этом эффекте, когда развитый мир все меньше и меньше начинает нуждаться в сырьевых придатках недоразвитых стран, я когда-то писал в прежних книгах («Свобода от равенства и братства», «Управление выбором»), просто раньше в моем мозгу этот феномен не был обрисован столь отчетливо: у меня тогда не было графика, который показал мне Коротаев. Этот график сам по себе заменяет тысячи слов.

Вот он — цивилизационный перелом!.. С одной стороны, мы должны радоваться: экономятся ресурсы, падает зависимость развитого Севера от недоразвитого диковатого Юга… С другой — то же самое произошло ведь и с ВВП в развитых странах. Он до семидесятых годов рос. Потом в развитых странах рост затормозился, а на периферии нет. Почему? Потому что капиталы, неся с собой цивилизацию, потекли туда, где дешевле рабочая сила.

Это чрезвычайно важно отметить, поскольку широко распространено заблуждение, которое разделяют даже многие экономисты (типа Перкинса), будто в современном мире бедные становятся все беднее, а богатые все богаче. Это не совсем так.

— Разрыв между богатыми странами и бедными сокращается! — убежден Коротаев. — Он действительно рос до начала 70-х годов, а потом стал уменьшаться. Наши модели показывают, что отсталые страны догнали развитые по темпам роста ВВП еще лет сорок назад, но из-за того, что в ту пору в них только-только начинался демографический переход и население росло, на душу приходилось не слишком много благ. Но теперь, во времена демографической стабилизации, этот эффект стал более заметен.

Одна из причин экономического выравнивания — как раз перенос производства из развитых стран в страны третьего мира. Нужно только понимать, что развитые страны переносят производство не во все недоразвитые страны, а только в те, где достаточно грамотное население. В Китай, например. Потому что этого требует современное производство, оно ведь нуждается в грамотном рабочем. Ясно, что никому и в голову не придет размешать производство где-нибудь в Африке. Там, быть может, люди и согласны горбатиться даже за меньшие деньги, чем китайцы, но что они могут делать, если даже в школе не учились?

…Ну, а дальше Коротаев сказал то, что мы уже знаем, но повторить все равно не мешает:

— Экономисты до сих пор спорят, из-за чего именно Европа обогнала весь остальной мир. Разрыв по грамотности — вот причина! Цивилизационный скачок произошел в тех странах, где был аномально высокий процент грамотного населения. Есть версия, что здесь сыграла роль протестантская этика Вебера: «Работай, зарабатывай, наживайся — и ты будешь угоден Господу. Богатство — знак отмеченности Богом». Но взаимодействие Центра и Периферии хорошо под дается математическому моделированию. И модели показывают, что протестантский фактор действительно сыграл свою роль. Но совсем не так, как предполагал Вебер! Дело не в этике! Просто протестанты считали, что каждый верующий должен уметь читать Библию, причем на своем родном языке. И верующие стали учить детей. Результат — почти поголовная грамотность. А отсюда — технологический прорыв и мощный отрыв от остального мира. Вспомните «Тома Сой-ера». Марк Твен описывает американскую сельскую глубинку, где практически все дети учатся в школе. Массовое образование — колоссальная экономическая сила. Поэтому сегодня развитые страны советуют тем отсталым странам, где пока никак не могут справиться с катастрофическим приростом населения: развивайте систему образования, и в первую очередь учите девочек и женщин. Ученая женщина — плохой производитель потомства.

…На графиках, приведенных ниже (на с. 312), видно, что все сказанное нами ранее о грамотности — не обман: разрыв между Центром и Мировой Периферией по ВВП начал сокращаться аккурат тогда, когда стала выравниваться разница в образовании — перелом случился в середине века, и по мере сокращения разрыва в грамотности (см. второй график) принял необратимый характер.

О том, как грамотность меняет тип мышления, я писал в книге «Управление выбором» — читавшие ее помнят блистательные эксперименты советского психолога Лурии со среднеазиатскими дехканами и его выводы: образование развивает интеллект. Но вместе с грамотностью растет не только интеллект! Социологи давно обратили внимание, что технический прогресс не просто поднимает интеллект, но еще и облагораживает нравы, делает людей добрее и гуманнее. Я об этом говорил в книге «Апгрейд обезьяны». Но в том же «Апгрейде…» предупреждал человечество: все хорошо в меру. Каждая значимая, — учил я, подняв палец, — зависимость носит экстремальный характер! Это значит, что социальная доброта тоже имеет свою меру оптимальности.

Динамика разрыва (в разах) между центром и периферией по ВВП надушу населения. Рассчитано А. С. Малковым и Ю. В. Божевольновым. Источники данных: World Bank, 2009; Maddison, 1995, 2001,2003, 2009

Динамика грамотности населения центра и периферии мир-системы. Рассчитано А. С. Малковым и Ю. В. Божевольновым. Источники данных: Мельянцев, 1996; Morrison, Murtin, 2006; UNESCO 2007

И я совершенно уверен, что современный Запад с гуманизмом переборщил. Излишний гуманизм растворяет хребет общества. И оно расплывается, как медуза, не в силах более сопротивляться внешним воздействиям. Гуманизм западной цивилизации перепрел, забродил и выродился в гнилую по-л иткорректность.

Глава 5

Выродок гуманизма

Мой вечный идеологически импотентный оппонент — не слишком широко известный журналист Александр Мин-кин — однажды, в очередной раз обсуждая мою скромную персону на радио «Эхо Москвы» и попутно назвав меня подлецом, а также «совершенным зверем» за мои цивилизаторские замашки, бросил мимоходом одну фразу. Он сказал, что насилие в обществе растет. Он сказал это как о чем-то само собой разумеющемся. И его собеседник не стал с этим спорить.

А ведь это совсем не так! Попытки количественных подсчетов, предпринятые рядом исследователей (см., например, А. Назаретян «Насилие и ненасилие в исторической ретроспективе»), дают парадоксальный результат: коэффициент кровопролитности от века к веку уменьшается. И происходит это из-за гуманизации социальной среды. К каковой гуманизации внимательно присмотрелся также историкА. Буровский и подтвердил: да, люди становятся другими. В качестве иллюстрации этого постулата он приводит любопытный факт, который я разверну во всех подробностях.

В 1898 году Англия военными силами восстанавливала контроль над Суданом. В сражении при Омдурмане англичан было около 10 тысяч человек, а туземцев в 6 раз больше. Но зато у англичан имелись пулеметы. Собственно говоря, это было первое в истории крупное сражение, в котором были применены пулеметы.

Любопытный факт: в битве при Омдурмане принимал участие молодой Уинстон Черчилль, который позже написал об этом книгу. «Людей убивали чрезвычайно быстро, — писал Черчилль о том бое. — Но меня это совершенно не заботило. Я расстрелял весь магазин маузера и вставил следующую обойму с десятью патронами». Сам Черчилль в том бою убил пятерых туземцев.

Но не маузер Черчилля, разумеется, решил исход боя. Исход боя решили пулеметы — новые скоростные чудо-машинки, изобретенные Максимом Хайремом, которые полностью оправдали возлагаемые на них надежды, поскольку косили туземцев как траву. По сути, задачей полководца в том бою было правильное определение радиусов обстрела: пулеметы работали, словно поливальные машины, обрабатывая большие массивы повстанцев. Результат боя говорит сам за себя: погибло 48 британцев и 20 ООО (!) мусульманских фанатиков, которые шли в атаку плотными цепями.

Строго говоря, это не было первым триумфом пулеметов. Пятью годами ранее небольшой отряд из полусотни британцев с четырьмя пулеметами в течение полутора часов отражал атаки дикарей. За эти полтора часа британцы настригли три тысячи негров, которые их штурмовали. Но именно битва при Омдурмане стала настоящим триумфом современной военной техники.

Эффект, произведенный новым изобретением человеческого гения, потряс английское общество. Еще бы! За какой-то час-другой славные английские ребята накосили 20 ООО дикарей, потеряв при этом менее полусотни! И когда в 1899 году пулеметчики вернулись на родину, их встречали как героев. Парней вынесли из вагона на руках, качали, женщины дарили им цветы, а газеты называли гордостью нации. Общество было впечатлено масштабом бойни и радовалось ему.

«Газеты буквально воспевали пулемет и тех, кто умеет с ним обращаться, — пишет Буровский. — Примерно в то же время, в 1902 году американское общество так же ликовало после бойни, устроенной генералом Фанстоном на Филиппинах. Пресса смаковала отвратительные детали массовых убийств из скорострельных винтовок, участников истребления повышали в чинах и славили в средствах массовой информации. Примеры этих славословий приводит Марк Твен в одной из своих статей. Характерно, что в американское собрание сочинений это произведение не попало.

Такое поведение невозможно понять, исходя из современных критериев не только политической, но и психической нормы. Очевидно, что люди той эпохи и думали, и чувствовали не так, как наши современники. Кстати, это сама по себе прекрасная иллюстрация глубокой лживости классической пессимистической установки на то, что «человек ни в чем не изменился» и «история ничему не учит».

Чем в большей степени для нас неприятны и даже непонятны приступы восторга прессы, чем менее симпатично поведение британских дам в 1899 году, тем очевиднее: человек очень изменился за последние сто лет, и история очень многому научила. Известно даже, как проходили этапы этого учения».

Сразу скажу, что отмеченный исследователем перелом в восприятии произошел в середине XX века. И вовсе не потому, что мир ужаснулся практике гитлеризма. Гитлер, как я уже писал неоднократно (см. «Бей первым!»), не выдумал ничего нового. Он просто взял на вооружение то, что ближе всего лежало, — понятие о превосходстве одних рас над другими. Это был мейнстрим начала XX века, наряду с евгеникой и попытками вырастить «нового человека», «сверхчеловека». Этим баловались не только фашисты со своими евгеническими экспериментами по селекции сверхлюдей от элитных женщин и элитных эсэсовцев, большевики тоже весьма интересовались данным вопросом.

И наш родной отец космонавтики, Константин свет Эдуардович Циолковский, немало философствовал в отношении «низших рас». Отец писал: «Я не желаю жить жизнью низших рас. Жизнью негра или индейца. Стало быть, выгода… требует погасания низших рас…» И о селекции: «Интересны мысли об искусственном предварительном оплодотворении всех женщин от высших мужчин, без их участия. Полученное потомство опять оплодотворяется высшим мужчиной. Теоретически уже пятое поколение дает почти совершенство. Аналогия: племенной бык, преобразующий стадо».

И следующий отрывочек написал тоже он, а не Гитлер и не Ленин: «Мы должны оставить все внушенные нам правила морали и закона, если они вредят высшим целям. Все нам можно и все полезно — вот основной закон новой морали…»

Говорю же, это был мейнстрим, а не гитлеровское изобретение! Гитлеровцы в творческом плане были полными импотентами, как и следовало ожидать от быдлоты.

Расистами и евгениками в начале XX века были даже евреи, которых потом немцы той же палкой жестоко обидели. Вот что писал премьер-министр Великобритании, потомок сефардских евреев Бенджамин Дизраэли: «Еврейская раса связывает современные народы с древнейшими временами… Евреи — яркое свидетельство лживости современного учения о равенстве людей и о космополитическом братстве, которое при своем осуществлении только содействовало бы падению великих рас».

Впрочем, была в Европе и иная точка зрения на евреев. Теория расовых превосходств начала складываться в середине XIX века, и на ее ниве отметились многие… «Каков мирской культ еврея? Торгашество. Кто его мирской бог? Деньги. Но в таком случае эмансипация от торгашества и денег — следовательно, от практического, реального еврейства — была бы самоэмансипацией нашего времени». Это отрывок из статьи «К еврейскому вопросу». Угадайте, кто ее написал? А тот же самый человек, который назвал евреев «омерзительнейшей из рас».

Это был Карл Маркс. А молодой Гитлер, марксизмом увлекавшийся, упомянутую статью Маркса прочел. И сказал по этому поводу следующее: «Достаточно того, что научное понимание опасности иудаизма постепенно углубляется и что на базе этого понимания каждый человек начинает выдавливать из себя еврея. Однако меня страшно пугает то, что эти прекрасные мысли принадлежат не кому-нибудь, а еврею».

Лидер немецких рабочих социалист Фердинанд Лассаль тоже был антисемитом, как Гитлер и Маркс. Но это не помешало Марксу охарактеризовать его так: «Он, судя по форме черепа, происходит от негров, смешавшихся с евреями во время исхода из Египта».

Все были хороши! У всех рыльце было в расистском пушку… Наука антропология породила отвратительную, а порой и смешную грыжу расового превосходства. Так, например, во время Первой мировой войны французы пытались ловить немецких шпионов… по анализу мочи: считалось, что немецкие организмы производят больше аммиака, чем французские.

Да и британцы в этом смысле недалеко ушли. Британский писатель Хьюстон Чемберлен был завзятым расистом, он долгое время жил в Германии, проповедуя расовую исключительность арийцев, встречался с Гитлером и оставил в голове последнего неизгладимый след.

И в США расизм пустил глубокие корни. В 1921 году в Америке линчевали более полусотни негров. А расовая сегрегация там существовала и после победы над Гитлером — до 1960-х годов. Да и с Гитлером белые и черные американцы воевали порознь: в американской армии воинские части были сегрегированными, то есть состояли только из белых и только из черных.

А вот что пишет в журнале «Историческая психология и социология истории» В. Алпатов: «Одна из обид японцев на Америку за Вторую мировую войну — то, что в джунглях американцы, бывало, скальпировали попавших в их руки японцев. Для них японцы казались не совсем людьми. В то же время гитлеровских солдат американцам не приходило в голову скальпировать, раз они похожи на нас».

В развитых странах эта тенденция переломилась, как я уже писал, вскоре после Второй мировой войны, аккурат тогда, когда показывают переломы все графики — демографический, темпов роста мирового ВВП, удельной энергоэффективности… То есть в первую очередь «огуманились» страны с высоким уровнем жизни. И немудрено! Как я отмечал в «Апгрейде обезьяны», общество гуманно ровно настолько, насколько позволяют технологии и богатство. А вот в обществах более отсталых (менее богатых) — например, в СССР, который ментально отстает от Европы примерно на два поколения, это сидящее глубоко внутри ощущение неравной ценности «белых» и «черных» не выветрилось до сих пор.

Тот же автор отмечает: «В период распада СССР выявилась разная цена жизни в разных его частях. Огромное впечатление и в Москве, и на Западе… произвела гибель людей в Вильнюсе и Риге в январе 1991 года. Всех знали поименно. В те же самые дни намного большее число убитых было в Южной Осетии, но никому за ее пределами до них не было дела. В Москве толпы интеллигентов приходили сочувствовать к литовскому постпредству, а осетин никто (кроме, может быть, землячеств) не поминал».

Да и сейчас у нас то же самое: цивилизованный мир с готовностью отреагировал на сообщение о землетрясении в Гаити, а в России оно никого глубоко не затронуло — подумаешь, какие-то негры…

Еще один немаловажный момент. Работа цитируемого В. Алпатова называется «О цене человеческой жизни», и автор совершенно верно полагает, что «цена жизни различна в зависимости от того, рассматривается земная жизнь как самостоятельная ценность или как этап на пути к чему-то иному». Это толстый намек на религию. Мы знаем, что гуманизация общества находится в противофазе с его религиозностью: общая тенденция такова, что более атеистические, светские государства имеют наименьшую религиозность, наиболь шую степень экономического развития, самую высокую продолжительность жизни и высокий средний интеллект.

Вспомните восторги, с которыми религиозная викторианская Англия встречала британских пулеметчиков, влегкую убивших 20 тысяч нацменов. Сейчас даже представить себе такое невозможно. Нынешнее общество, которое предпочитает высокоточное оружие и сброс на территорию противника гуманитарных грузов, не только не встретит цветами солдат, сотворивших такое массовое убийство, но скорее взорвется протестами и заклеймит позором своих солдат, совершивших «бессмысленную жестокость» с «национальными меньшинствами».

Маленький факт в качестве иллюстрации. Во время написания этой книги в канадском Ванкувере проходила Олимпиада. И одновременно — массовые беспорядки. Гуманитарии протестовали против проведения Олимпиады — били витрины, дрались с полицией. Смысл протеста: «Как можно тратить деньги на Олимпиаду и радоваться жизни, когда в мире столько голодающих?!.» Запомните этот фактик, к этому безбрежному и парадоксально насильственному гуманизму с битьем витрин мы еще вернемся.

Размягчение нравов шло параллельными курсами в политике и в быту. Алпатов отмечает: «Почему такое впечатление, особенно на Западе, произвел «секретный» доклад Хрущева на XX съезде?.. За полтора месяца до доклада на выборах во Франции коммунисты заняли первое место с выдающимся результатом… но когда вдруг обнаружилось, что в СССР человеческая жизнь, уже достаточно дорогая в Европе, ничего не стоила, наступило разочарование». Коме того, автор приводит тот достаточно известный факт, что уход американцев из Вьетнама (проигрыш войны) был обусловлен слишком высокой ценой жизни американского солдата — общество не вынесло столь дорогих потерь. Плюс, добавлю, протесты населения против зверств американской армии во Вьетнаме. Белым людям больше не нравились массовые убийства туземцев.

Что же касается бытового насилия, оно тоже практически элиминировалось. Когда-то детей в школах пороли, и это было обычной практикой. Сейчас в развитых странах дети могут подать на родителей в суд за шлепок по заднице — и это другая крайность.

Когда-то, еще 50–60 лет назад драки в российских деревнях «стенка на стенку» были нормальным развлечением. Теперь это — дикость.

Когда-то битье жен тоже было обычной практикой. «Бьет — значит любит…» Теперь это возмутительный нонсенс.

Нынешняя молодежь, выросшая в тепличных условиях, напоминает нежные цветки. Как пишет проводивший опросы Буровский, «люди старших поколений имеют гораздо больший по объему и более жестокий опыт насилия в семьях и в социальном окружении. При этом они не транслируют зависимой от них молодежи свой негативный опыт: наказывают детей заметно реже, чем наказывали их самих… Большинство молодых не имеют опыта драк с членами своего коллектива и никогда не наносили им увечий или заметных телесных повреждений. Даже драки в ситуации навязанной агрессии, когда на группу или на гуляющую пару нападают хулиганы, вообще не известны какой-то части молодежи. И, судя по полученным сведениям, такие драки, когда они случаются, реже приводят к серьезным телесным повреждениям, чем в старшем поколении».

Это раньше послевоенные московские дворы были сплошь приблатненными. Это раньше во дворах «сперва играли в фантики в пристенок с крохоборами, и вот ушли романтики из подворотен ворами», держа в руках финки, у которых «рукоятки легкие, трехцветные, наборные». Знает ли нынешняя молодежь, что это такое — наборная рукоятка? А я еще застал подобную красотищу…

Тот же автор: «Неверно, будто информация об актах насилия и агрессивный стиль изложения характерны только для нашего времени. Человек, помнящий 1960–1970-е годы и утверждающий, что агрессии в прессе было меньше, опирается на свою эмоциональную память. Между тем анализ как российской прессы до 1914 года, так и прессы 1950–1980-х годов (и советской, и зарубежной) показывает: сообщений об агрессивных действиях в них было не меньше, а больше, чем в 2005–2009 годах. Только тогда многие из таких действий не считались агрессивными и не привлекали к себе столь пристального внимания. Например, по нашим расчетам, если в газете «Известия» за июль 1964 описано более 200 актов насилия разного рода (в основном на зарубежном материале, под рубрикой «Их нравы»), то за июль 2004 года — менее 80. Повышенная «агрессивность» прессы, постоянные сообщения об актах насилия означают не обилие реальных случаев, а возросшее внимание к насилию. Сегодня (как и во все времена) пишут о том, что привлекает внимание. К насилию приковано огромное, порой болезненное внимание общества отчасти и потому, что насилие перестало быть бытовой нормой».

Куда же ушла агрессия?

В виртуальный мир. В те самые игры-стрелялки, которые вполне заменяют в психологическом плане насилие реальное, в котором более нет нужды в обществе и которое обществом сугубо не поощряется. И, кстати, то самое телевидение и кино, транслирующие насилие, — тоже ведь виртуальный мир.

Собственно говоря, сниженная агрессивность в условиях тепличного существования — вещь интуитивно понятная. Беда в том, что само существование вскоре грозит перестать быть тепличным, но об этом ниже. Современные дети первого мира становятся нежненькими и умненькими. Этакие цивилизованные «ботаники» в мире окружающей дикости и бедности.

И это весьма интересный момент: почему богатые богаты, а бедные бедны? Потому ли, что богатые безнравственны и жестоко эксплуатируют бедных? Отнюдь нет! Богатые живут лучше только потому, что они умнее бедных, — к такому выводу пришел Ричард Линн из университета Ольстера, который изучал вопрос связи интеллекта с богатством. И это справедливо не только на уровне отдельных людей, но и целых наций!

Интеллект — способность решать логические, математические, пространственно-координатные задачи. Именно на этих способностях стоит цивилизация. Интеллект формализуем и измеряется в баллах по результатам тестов. А значит, можно просчитать коэффициент корреляции между интеллектом и чем-нибудь еще. Например, богатством.

В Британии, США, Швеции, Франции, Италии, Испании прослеживается зависимость между уровнем жизни людей и их интеллектом по принципу «чем умнее — тем богаче». Причем, что любопытно, самый высокий интеллект показывают, как правило, жители столиц. Так, например, самые умные британцы живут в Лондоне (102,1 балла), а самые глупые — в Шотландии (97,3) и Северной Ирландии (96,7). Аналогично распределяются и доходы. Коэффициент корреляции интеллекта с уровнем дохода -0,73.

Тот же результат и во Франции: парижане — самые умные, а самые глупые — корсиканцы. Оно и понятно: самые умные «д'артаньяны» рвутся «покорять Париж», потому что хотят себя по максимуму проявить. Им тесно в родном захолустье. А столица — концентратор всего лучшего, что рождает страна. Не зря Ломоносов ушел с рыбным обозом в Москву — не хотел, чтобы его способности пропали. А кто остался в Холмогорах? Соответствующий контингент…

Аналогичное распределение существует и по широтности: северяне в среднем умнее, чем южане. В США самые умные граждане живут в Массачусетсе (104,3), Нью-Гемпшире (104,2), Вермонте (103,8), а самые глупые — в Миссисипи (94,2), Алабаме (95,7) и Калифорнии (95,5).

Впрочем, то, что богатый Север планеты живет лучше нищего Юга, известно и без этих исследований. Такая ситуация не только на планете в целом, но и по странам — мы имеем богатый север Италии и ее бедный аграрный юг. Промышленный север СССР (который залезает аж в норильскую мерзлоту!) и сельскохозяйственный пшенично-хлопковый юг. В объединенной Европе тоже богаты северные страны, а чем южнее — тем беднее.

Правда, в упомянутых выше США, как пишет исследователь, «различия в 10 между штатами частично обусловлены пропорцией черного и латинооамериканского населения, представители которого в среднем имеют более низкий по сравнению с европейцами IQ (приблизительно 85, 89 и 100 соответственно). М. Макдэниэл вычислил, что средний интеллект по штату коррелирует на уровне 0,51 с процентом черного населения и на уровне 0,34 — с процентом латиноамериканских жителей».

То есть черные глупее латиносов, латиносы глупее белых, а белые глупее восточных азиатов. Это неприятное (для белых) открытие проявилось после статистической обработки результатов исследований, проведенных в 113 странах мира. Оказалось, восточные азиаты (корейцы, японцы, китайцы) имеют наивысший балл по интеллекту -105. За ними следуют европейцы (99), юго-восточные азиаты (87), североафри-канцы (там, где была Римская империя) -84. И далее идут жители тропической Африки с результатом 67 баллов. И именно в тропической Африке сейчас самые большие проблемы с экономикой, рождаемостью, продолжительностью жизни… Возможно, подобная зависимость объясняется размерами мозга: средний объем мозга восточных азиатов -1416 см5, у европейцев 1369 см3, у юго-восточных азиатов -1293 см3, а у жителей тропической Африки -1200 см3.

Коэффициент корреляции между интеллектом и показателями национального дохода на душу населения равен 0,6. Это означает, что, помимо интеллекта, на уровень жизни влияет еще наличие природных ресурсов, например, нефть. И прочие штуки… Ближе к концу книги я вам этот факт напомню и «о прочих штуках» скажу.

Объяснения элементарны: «Интеллект жителей страны детерминирует среднедушевой доход, потому что население с более высоким IQ (европейцы и восточные азиаты) способно более эффективно работать по сравнению с теми, у кого показатели Щ более низкие. Люди с более высоким интеллектом могут: 1) производить высокоценную научную и инженерную продукцию, такую как самолеты, автомобили, компьютеры, фармацевтические препараты и т. д., которую страны с низким IQ (в оставшейся части мира) производить не способны; 2) вне области науки обеспечивать на высоком уровне товары и услуги в сфере, например, банковского обслуживания, страхования, архитектуры, парфюмерии, кино; 3) обеспечивать рабочую силу, которая эффективно работает во всех областях экономики; 4) обеспечивать политических лидеров, которые эффективно управляют экономикой».

Но штука в том, что не только интеллект определяет уровень жизни, но и наоборот. Это веши взаимозависимые. Ведь не только интеллект определяет доход, но и доходы страны влияют на совокупный интеллект нации, поскольку интеллект — штука развиваемая. Если в стране население неграмотно, откуда возьмется умение решать интеллектуальные задачи? А грамотность — свидетельство определенной развитости (богатства) страны. Чем богаче страна — тем больше грамотных, чем больше грамотных — тем богаче страна. Эту положительную обратную связь мы уже просматривали, когда говорили о том, как приключились на планете демографический взрыв и научно-техническая революция. Просто приключилась НТР не одновременно во всех странах, а начиная с некоторых.

Впрочем, и генетику не нужно сбрасывать со счетов. Известно, что существуют гены, отвечающие за развитие коры головного мозга и интеллект. И частота, с которой в популяции встречаются эти гены, разная у разных народов. Впервые появившись в Африке, наши предки начали постепенно осваивать планету и уходили все дальше на север, в тяжелые, «невидовые» условия, выжить в которых можно было только с помощью «надвидовой» надстройки — интеллекта. Видимо, отсюда и преобладание интеллектуальных аллелей у северян по сравнению с теми, кто остался в Африке… Эта гипотеза подтверждается фактами: Европа, Северная Африка, Китай — именно там разгорались костры ума. И «практически ничего не было сделано жителями тропической Африки», — меланхолично отмечают исследователи.

…Итак, бедные страны постепенно догоняют богатые, в богатых ВВП тормозится, в бедных ускоряется за счет вывода туда производства и капиталов. Это хорошо, это задавит демографический взрыв в недоразвитых странах. Есть, правда, проблема с провальной Африкой, но, глядишь, сия черная дыра сама по себе рассосется так или иначе — или они там перебьют друг друга, или разовьются, или случится и то, и другое: «недоперебитые» догонят развитый мир с помощью этого самого мира.

Гуманизм растет, толерантность и ненасилие торжествуют. Интеллект на высоте и повышается в связи с ростом образования в самых отдаленных уголках мира. Есть даже робкая надежда на то, что катастрофического обвала населения удастся избежать с помощью мер по стимуляции рождаемости в развитых странах. Об этом мало кто знает, но в последние несколько лет опубликованы свежие данные, которые говорят о том, что в тех развитых странах, где социально стимулировали рождаемость, наметилась подающая надежды тенденция: рождаемость там слегка поднялась и кое-где уже достигла 1,92 ребенка на семью. А это почти уровень простого воспроизводства (2,1)! Что прекрасно видно на приведенной ниже диаграмме. Там появился второй пик, или, как говорят ученые, вторая мода.

Так что же получается? Выходит, все хорошо? Нет. Мы еще не добрались до дна того самого экономического кризиса, который волной накрыл мир. А стимулирование рождаемости — мера очень дорогая, при огромных вкладываемых средствах она дает не очень высокие результаты. И вкладываемые средства могут иссякнуть в связи с кризисом. Точнее, не могут, а непременно иссякнут! Правда, здесь может вступить в игру иное стимулирование: если кризис окажется столь глубоким, что затронет систему выплаты пенсий (об этом мы еще поговорим), то испуганное судьбой обнищавших стариков молодое поколение может начать «рожать себе пенсии», как это было когда-то — полтораста лет назад, когда никаких пенсий не существовало, стариков содержали дети. И для этого, в целях надежности, детей должно быть побольше. Это во-первых.

Во-вторых, недостатки, как известно, это продолжение достоинств. Все хорошо в меру. А нынешнее распространение по всему миру безбрежного гуманизма давно превратилось в свою полную противоположность, обернувшись тотальной политкорректностью и оглуплением.

«Я знаю свои права!» — говорит глупый толстый американец. И подает в суд на адронный коллайдер, потому что прочел в желтой прессе, что запуск адронного коллайдера может породить микроскопическую черную дыру, которая всосет в себя всю Землю. Нужно срочно остановить безумие безответственных ученых, которые в погоне за нобелевскими премиями ставят под угрозу жизнь на планете!.. И американец, зажав в зубах гамбургер, бежит в суд. Потому что это толстое глупое животное имеет права! В том числе избирательные. Оно может голосовать. Например, за тех, кто пообещает запретить научные исследования.

Эта нарисованная мною анекдотичная картинка — на самом деле не анекдот. Некие Луис Санчо и Уолтер Вагнер действительно обратились в американский суд с требованием остановить работы на адронном коллайдере.

Смешно? Возможно. А вот нижеприведенный график мировых инвестиций (см. стр. 328) выглядит вовсе не смешным. Скорее пугающим. Вот оно — торможение прогресса! И, как видите, началась это падение вместе с началом эпохи политкорректности. Случайность?

Динамика доли инвестиций в мировом ВВП (96 %), 1965–2005 гг. Источник данных: World Bank, 2009

О феномене политкорректности написано немало. И я в своих книгах уделил этой заразе множество страниц. Розовая плесень политкорректности, родившаяся из псевдогуманной боязни кого-то ранить или оскорбить, махровым ядовитым ковром накрыла развитые страны, практически превратившись в идеологию. И как всякая главенствующая идеология, она подавляет свободу мысли и свободу слова — важнейшие столпы, на которых стоит западное общество. Боязнь ранить кого-то словом напоминает избыточную стерилизацию среды, когда организм, точнее, его иммунная система, которой нужно все время с кем-то бороться, вдруг не находит объектов борьбы и начинает искать «искусственных врагов». Таковые быстро обнаруживаются. И начинается аллергия.

Люди в СССР жили в условиях красной политкорректности, когда нельзя было сказать вольного слова без опасения, что тебе «пришьют» печально известную 58-ю статью УК. В нынешних странах победившего политкорректного гуманизма в роли 58-й выступают самые разные статьи. И вспыхивают в обществе те самые психические эпидемии, которые мы уже проходили, говоря о Средних веках. Взять, к примеру, хотя бы тотальный психоз, который охватил западные страны по поводу педофилии. Враги народа там теперь — педофилы. Их ищут с тем же остервенением, с каким при Сталине искали «вредителей», в Средние века — ведьм, а в эпоху маккартизма — коммунистов. Поэтому количество врагов народа (педофилов) в той же Америке растет не по дням, а по часам. Истерия разливается по обществу. Карательные органы не дремлют! Враг будет уничтожен!..

Редакция интернет-газеты «Контуры» получила письмо от своего американского читателя, который рассказывает о той охоте на ведьм, которая ныне открыта в стране.

«В Америке сейчас очень сильна истерия вокруг детской порнографии и сексуальных преступлений. Если картинки обнаружат на компьютере в США, это будет большое преступление: тюрьма и регистрация в полиции на 10 лет как «сексуального хищника» (predatory sex offender). Это в том случае, если человек признает себя виновным. Недавно учитель из Аризоны, который не признал себя виновным, получил 200 лет тюрьмы за 20 картинок.

В 2002 году я стал жертвой вируса, который загрузил мне нелегальную порнографию. Я был осужден за хранение детской порнографии на полгода тюрьмы. Также американская полиция регистрирует осужденных за сексуальные преступления как «хищников».

В свободной Америке сейчас создана группа зарегистрированных «хищных сексуальных преступников». В этой группе сейчас 700 000 американцев, и законодатели принимают новые законы против этой группы каждый день. Даже если ты пописал под деревом и полиция задержала тебя — это сексуальное преступление. Такой человек — в списке парий. Многие штаты имеют веб-сайты, где любой человек может увидеть адреса и фото «сексуальных хищников». Работодатели не принимают их на работу. Им нельзя снять квартиру.

Многие штаты приняли законы, не разрешающие «хищникам» жить ближе, чем в 2000 футов от школ и автобусных остановок… Американское правительство создало касту парий из «сексуальных преступников», наподобие того, как это было в фашистской Германии с евреями. Все эти 700 000 «хищников», по мнению правительства, — педофилы.

Правительство кричит, что оно защищает детей, и раздувает страх. Люди уже думают, что педофилы прячутся за каждым кустом, чтобы украсть их детей. Недавно журналистка в Нью-Йорке разрешила своему сыну проехать одному на автобусе и упомянула об этом в статье. Так многие потребовали ее судить, потому что вокруг педофилов много!.. Политики могут получить больше голосов, если они кричат о миллионах опасных педофилов.

Так что я попал в переплет и не знаю, чем это кончится. Я должен сообщать в полицию изменения в адресе, в месте работы, машине. Полиция присылает мне письма, которые я должен отослать назад, и обращается ко мне следующим образом: «Дорогой хищный преступник». Если я не отвечу, то меня посадят на 5 лет».

Поиск разнообразных врагов народа идет на Западе со страшной силой. Феминистки охотятся на сексистов. Негры на расистов. Гомосексуалы на гомофобов. И все вместе — на педофилов. За рассказанный анекдот могут привлечь к суду — как у нас при Сталине. Фраза «Простите, я не хотел никого обидеть» скоро станет самой расхожей фразой в США, если уже не стала. Прислушайтесь! Она уже звучит и в быту, и в фильмах. Американец в разговоре боится ляпнуть чего-нибудь не то и загреметь в кутузку за какую-нибудь «пропаганду ненависти». Социализм — он везде социализм: уравниловка и репрессии по отношению к высунувшимся.

В ноябре 2009 года, будучи в Лондоне, я схватил в метро бесплатную газету, где была опубликована ужасающая история нечеловеческого угнетения негров. Два негра — мужик да баба — вошли в кафе, заказали там разного-всякого, пожрали и попросили счет. Им принесли чек, в котором официантка отметила, с какого именно столика был сделан заказ: «черная пара наверху». Официанты часто так делают. Чтобы не перепутать, где чей заказ, они делают пометки, например, «лысый в очках» или «мама с ребенком» или «компания в углу». Так вот, увидев, что их назвали «черной парой», черная пара дико возмутилась: да это же самый неприкрытый и оголтелый расизм — называть черного черным! Мы требуем извинений! Об этом случае жуткого расизма написали газеты, а хозяину заведения пришлось извиняться перед черными за то, что они черные…

Оглупление закономерно сопровождается повышенной обидчивостью. Собственно говоря, повышенная обидчивость — прямой признак глупости: чем человек глупее, тем легче его обидеть. Поэтому растет число людей, поднимающих шум в газетах или подающих в суд друг на друга и на организации, допустившие в публичной речи какой-нибудь неудачный или даже нейтральный оборот, который при большом желании можно было бы истолковать превратно. При этом все считают себя оскорбленными. И на этом основании требующими расправы над «неправильно мыслящими» и «не то говорящими».

Самый известный пример такого рода — реакция мусульман на датские карикатуры — пример, который я подробно разбирал в книге «Свобода от равенства и братства». И вот ведь парадокс: мусульмане третьего мира, как люди в экономическом (и, соответственно, ментальном) плане более отсталые, более традиционные, деревенские и потому диковатые, недалеко ушли от современных политкорректных юродивых леваков первого мира, которые бьют витрины и жгут машины, протестуя против Олимпиады в Ванкувере ради поддержки голодающих третьего мира.

Кстати, о Ванкувере. Там наши фигуристы Оксана Домнина и Максим Шабалин показывали выступление под названием «Танцы аборигенов». Ну, то есть нарядились, как дикари, — в юбочки из пальмовых листьев, изобразили на костюмах нечто вроде татуировки и начали «зажигать» на льду. Так что вы думаете? Австралийским аборигенам кто-то донес на русских танцоров, и они выступили*?: протестами! Мол, над нашей культурой глумятся, к нам отнеслись без должного уважения, нужно запретить этот танец!.. Глава совета австралийских аборигенов Уэльс Беллеар заявил прессе, что «танец оскорбительный, и мы рассматривает его как посягательство на культуру аборигенов, что является еще одним доказательством эксплуатации».

Защищая свои «поруганные права», австралийские дикари связались с канадскими аборигенами и попросили тех надавить на организаторов Олимпиады и урегулировать вопрос. А канадские аборигены нынче в большой силе! Они наряду с белыми людьми решают вопросы государственной важности, хотя не имеют даже письменности. На церемонии открытия Олимпиады часть торжественной программы была специально посвящена деятельности канадской организации аборигенов… Хорошо еще, наши объяснили представителю коренного канадского народа Тимауну Джойсу, что танец русских спортсменов — не поругание традиций австралийских аборигенов, но признак глубокого уважения, взаимообогащения культур, бла-бла-бла… И дикари смилостивились.

Но сама ситуация какова! Белые люди со средней массой мозга в 1300 граммов прогибаются перед аборигенами с массой мозга в 900 граммов! И тем самым ставят себя по интеллекту на одну ступеньку с первобытными дикарями. А между тем доктор биологических наук Сергей Савельев, который четверть века занимается проблемами мозга, заметил как-то в одном из интервью, что «человек становится асоциальным, если масса его мозга меньше 900 граммов…»

До чего довел избыточный политкорректный гуманизм!..

Вот еще один чудесный пример социального слабоумия. Глава канцелярии американского президента Рам Эммануэль, критикуя своих политических противников, назвал их умственно отсталыми. И что вы думаете? Слабоумные обиделись! Не политические противники, а натуральные слабоумные — представители инвалидных организаций, которые подняли такой хай, что главе президентской канцелярии пришлось извиняться. За что? За то, что намекнул на слабый ум умственно отсталых…

В Россию эта зараза сверхгуманизма тоже проникает. Взять, например, ювенальную юстицию, которой я посвятил немало страниц в книге «Конец феминизма». Ювенальная юстиция, напомню, — это законодательная защита детей от родителей. Детям активно промывают мозги, настраивая против собственных родителей и объясняя, что у детей тоже есть права и они могут подать на родителей в суд или написать на них донос за шлепок по попе. Этакое воспитание павликов Морозовых.

Примеры того, как детей отбирают (по сути, арестовывают) у родителей на Западе и помещают в приюты, нанося им тяжелую травму, я в упомянутой книге уже приводил. Достаточно одного доноса, чтобы жизнь родителей превратилась в ад. И вот теперь, к сожалению, этот ювенальный кошмар пришел к нам. История, описанная ниже, приключилась в России. Ее рассказала в своем блоге женщина, которую защитники прав ребенка буквально затретировали.

«Еще несколько лет назад моя дочь боялась «серого волчка» и ''буку». Теперь Дарье десять. Про «серого волчка» поет котенку, в Деда Мороза не верит, к домовому и лешим только начала присматриваться… Дверь чужим не открывает, с неизвестными на улице не разговаривает, в лифт с незнакомым не зайдет… Впрочем, это не страх, а элементарные правила безопасности ребенка. Десять лет — отчаянный возраст. В это время дети ничего не боятся. Моя дочь боится лишь одного — «комиссии».

А еще больше «комиссии» боюсь я. И неудивительно. «Они ничего не сделают», «как придут, так и уйдут», «не бери в голову» — худо-бедно мне почти удалось успокоить ребенка, но меня-то кто успокоит?..

Как в известном историческом анекдоте, они ходят тройками — три дамы, иногда с охраной — милиционером, совсем мальчиком, на лице которого можно заметить вполне человеческие растерянность и неловкость. А вот в самой комиссии ничего человеческого нет, только похвальная уверенность в собственной непогрешимости. Возможно, я пристрастна. Но они уже изрядно достали за последние два года…

Едва попав в мой дом, одна тетка устремляется на кухню: ее «дело» — содержимое холодильника, вторая — в комнату, оценивать кровати, шкаф, полки, письменный стол, третья занимает меня светской беседой: «дочка не болеет?», «а как она учится?», «а вы с ней справляетесь?», «а вы сами не болеете?», «может, вам нужна помощь?» и т. д. Потом заглянут в санузел, досмотрят книги, Дашкины тетрадки… Через двадцать минут, одарив меня улыбками и очередными ЦУ, они, наконец, исчезнут, пообещав вернуться. Обещанное будет исполнено… Особую активность они проявляют осенью (в октябре, например, заглядывали каждые две недели) и весной. Зимой и летом у нас поспокойней… Никакие ордера им не нужны, легитимности им придает «святость дела»: они представляют собой Комитет по правам несовершеннолетних, Комитет по делам опеки, защиту чего-то там, патронажную систему, Детский реабилитационный центр…»

Этот кошмар продолжался два года. «Милые тети» опрашивали соседей на предмет благонадежности (?) и социального поведения (!) злополучной мамы. Опрашивали в школе классного руководителя дочки. Заходили в поликлинику. Придраться было не к чему. Но они приходили еще раз, и еще, и еще…

На каком-то этапе маме предложили согласиться на «патронаж» — регулярный надзор за ней и за ее ребенком: «Вам будут помогать и материально и морально… А то ведь, если не хотите сотрудничать с нами, дело может дойти и до лишения родительских прав».

Выяснилось, что «комиссия» имеет право на все. Могут забрать ребенка в «реабилитационный центр» безо всяких объяснений, а потом уже заняться лишением прав и затянуть рассмотрение дела до бесконечности. А что будет все это время с ребенком?..

Выяснилось также, что «реабилитационный» центр почему-то интересуют именно физически здоровые дети, с хорошими отметками, с нормальным развитием…

В ответ на отказ «сотрудничать» (то есть попросту отдать ребенка), нашу героиню поставили на некий «учет», который выразился в периодических набегах на ее квартиру с целью проверки «условий жизни ребенка». Предупреждать о визитах у них не принято. Однажды, не застав никого дома, три дамы (по рассказам соседей) долго колотили в дверь, пока пол-этажа не всполошилось. На двери остались следы от их подошв.

Понадобилось два года, чтоб «комиссия» признала-таки способность матери быть таковой для своего ребенка.

А с чего, собственно говоря, все началось? А «сигнал» поступил! От кого и какой, не сказали, зато предложили бедной маме тоже «сигналить», если что.

«Но, видать, на моем лице отобразилось нечто такое, что им даже пришлось оправдываться — мол, работа такая… Зато удалось услышать следующее честное признание: «Увы, нас мало, и пока нет возможности так следить за каждым ребенком, а вообще мы должны всех отслеживать».

Следует отметить еще одну важную вещь. Легкое, но заметное желание «комиссии» если и не поссорить, то расстроить наши с Дашкой отношения. Это выразилось и в попытках подкупить моего ребенка одеждой, игрушками, приглашениями прийти посмотреть, как хорошо живут дети в «реабилитационном центре». Намекали, что мама устает, у нее своя (!) жизнь, так что, если что, они готовы помочь, дабы всем было хорошо. Казалось, им, как инквизиторам, было необходимо выцепить из меня признание, что я иногда устаю от ребенка, а главное — эти разговоры велись в присутствии Дашки. С нами — не вышло. Но я с ужасом думаю, что они натворят в других семьях. В доме бывает всякое, отношения между детьми и родителями, как и любые отношения, живые, и попади такая «комиссия» на семейный разлад… что тогда? А тогда за вами придет ЮЮ (ювенальная юстиция. — А. Н) — более эффективный инструмент по изъятию ребенка, похлеще любой «комиссии».

Если же с матерью коса нашла на камень — мать и справляется, и не устала… тогда остается одно — заставить ребенка пожаловаться, что «дома плохо»… Для этого и создается ЮЮ, включая суды, где дети смогут подавать иски на своих родителей. С ребенком «договориться» проще… С легкостью (порой даже с удовольствием) жалуются на своих родителей дети-манипуляторы, эгоцентрики, избалованные, распущенные, демонстративные. Встречаются среди них и дети с нешуточными психическими заболеваниями. Например, шизофреники, страдающие неадекватным восприятием действительности. В том числе и отношений со взрослыми. Такие дети, особенно если их успели просветить насчет «прав ребенка», болезненно реагируют на любые замечания, считая их насилием над своей личностью. Они охотно шантажируют родителей угрозами уйти из дому, поменять семью и т. п. Таким детям только ЮЮ не хватает, чтобы уже на законных основаниях помыкать своими близкими…»

…На момент написания этой книги в России только обсуждается законодательство о ювенальной юстиции, которое поставит подобные «комиссии» и отъем детей у родителей на поток. Но уже создаются соответствующие структуры, уже сейчас чиновники, задачей которых является защита прав детей, как видите, весьма живо реагируют на «сигналы».

В комментариях к этому рассказу другая женщина поведала свою историю: «Тем, кто этого не проходил сам, понять будет сложно. Мы с сыном сейчас вашу статью читали и горько смеялись — прямо про нас… В нашем случае и анонима не было, а был собственный папенька, бывший прокурорский работник, который за аморальное поведение был изгнан из семьи и решил таким образом нам отомстить, со знанием дела катая на нас заявления во все инстанции. Тут же пошли ходоки — в школу, детскую больницу, к соседям, на мою работу и т. п., отовсюду посыпались вызовы. Прав, поверьте, у вас никаких нет. Нас вызывали везде — от отдела опеки до депутата, замордовали учителей, врачей, соседей, повестками все двери были утыканы — в почтовый ящик уже не вмещались… У нас дома принтер работал, как целая типография, распечатывая справки, копируя мои характеристики и дневник ребенка — поверьте, даже при моем вполне стервозном характере, приличной зарплате, огромной квартире, безукоризненном поведении и оценках ребенка отбиться было очень сложно. Как сделать, чтобы до этого не доходило? К сожалению, никак: любая сволочь на вас напишет бумажку, а оправдываться будете вы, и доказывать все будете вы — презумпция невиновности здесь не действует. Не пустите в дом — будут в милицейской машине у подъезда караулить. На телефонные звонки не будете отвечать — на работу придут. Не явитесь по вызову — через администрацию района наложат штраф. Ребенка же просто в неврастеника превратят постоянными хождениями по психологам и юристам».

Ювенальная юстиция даст еще один повод для расправ над людьми: на сей раз им будут угрожать арестом детей и помещением их в спецприемник или интернат. Ну, например, за то, что родители своих детей «неправильно» воспитывают. При Сталине анонимные стукачи обвиняли тех, кому хотели насолить, в антисоветских высказываниях или в рассказывании политических анекдотов. Сейчас можно накатать кляузу, в которой взять и обвинить человека в том, что он вредно влияет на собственных детей. И разного рода недоумки и мерзавцы не преминут этим воспользоваться.

Любопытно, что мой уже упомянутый вечный идеологический оппонент — боговерующий журналист Александр Минкин — однажды в радиоэфире открыто признался, что настолько не любит образ мысли Александра Никонова, что даже хотел написать на меня донос с целью лишения родительских прав. Ибо, по мнению Минкина, мой образ мысли портит моего ребенка. Потому что я не верю в бога и вообще придерживаюсь не тех идей, которые нравятся Минкину. Благими намерениями вымощена дорога в ад социализма…

В чем же опасность перегуманизированного общественного сознания? Не только в том, что сверхгуманизм превращается в свою полную противоположность — страдания конкретных людей во имя абстрактных идеологем. Главная беда — в инфантилизации общества. В том, что гипертрофия гуманизма порождает иждивенческие настроения. Люди начинают думать, что им все должны только потому, что они плохо живут. Государство мне обязано купить протез — только потому, что у меня нет ноги!.. Я не шучу. Я с этим столкнулся на программе Первого канала «Участок», куда меня пригласили в качестве эксперта. Программа была посвящена проблемам инвалидов, и меня до глубины души поразила степень инфантилизма, несамостоятельности нашего населения, которое свято убеждено в том, что не люди обеспечивают государство, а государство людей.

Идея, которую я пытался донести до публики, была проста: нужно создать такую прозрачную и удобную социальную среду, в которой увечные люди не будут чувствовать себя инвалидами. Если кругом есть пандусы для колясочников; если колясочник, как в Лондоне, может заехать на своей коляске в автобус, потому что из пола автобуса выезжает специальная аппарель; если любой колясочник может заехать в любое учреждение, получить образование, соответствующее своим способностям, то он в социальном плане никакой не инвалид, а полноценный человек. И, соответственно, в пенсии не нуждается. В Швейцарии, например, безногому программисту никакая пенсия не положена. Потому что программисту для работы ноги не нужны.

И эта простая идея вызвала встречный вал дикой ярости. Народ в зале возмущенно вопил, требуя не работы, но пенсий и льгот, пенсий и льгот, пенсий и льгот!.. И в глазах их светилась неистребимая уверенность: раз я инвалид, мне все должны!

— Как это не платить инвалиду пенсию, даже если он ходит на работу? — удивлялись наши люди. — Ведь ему трудно без ноги добираться на работу!

То есть получается, что инвалиду нужно платить не только за работу, но и за то, что он дает себе труд на работу приехать. А я знаю людей, которые ездят на работу в Москву из Клина. Это тоже нелегко. Им за трудности пути до работы тоже нужно пенсию платить?

— Вы рассматриваете людей только как трудовые единицы! — кричал мне один инвалид на коляске. — А они еще и люди! Их пожалеть надо.

Но на мой вопрос, должен ли инвалид получать пенсию не за потерю трудоспособности, а из жалости, он так и не ответил.

Вокруг меня бушевал океан агрессивного, наглого иждивенчества! Разбалован наш народ социализмом. Это подтверждается еще и тем фактом, что после 1995 года, когда в России был принят ряд нормативных актов, увеличивающих пенсии и льготы для инвалидов, число инвалидов в России выросло практически вдвое! Все вдруг резко стали инвалидами. Хотели как лучше, а получилось по-социалистически. В результате система стимулирует людей стоять в очередях за миллионом справок и совершенно не стимулирует искать работу по силам. Система воспроизводит ущербность и нищенство. Лучше бы государство эти деньги направило на строительство пандусов для создания транспарент-ной среды, а не на поощрение социального иждивенчества.

Потому что программы широкомасштабной халявной помощи разного рода беднякам только плодят бедность.

Воистину права была американская писательница и философ Айн Рэнд, написавшая про таких: «Пресмыкающиеся в темных углах людишки, полуумоляющие, полуугрожающие, кичливо выставляющие напоказ свои открытые язвы в качестве единственного обоснования права на жизнь и своего еди нствен ного достоинства».

Ну, ничего, кризис расставит все по местам. Не сразу. Но непременно. И чем глубже и дольше он будет, тем яснее прочистит мозги.

Кризис — это вычистка авгиевых конюшен избыточной социалыцины. Это сокращение ресурсов и поиск резервов. У мира уже не будет денег ни на поддержание халявщиков типа того бомжа при французском коммунизме, с рассказа о котором я начал эту книгу, ни на многочисленные пособия и пенсии тем, кто, прикрываясь разными справками, просто не хочет работать.

Аминь.

ЧАСТЬ III

ЛИБЕРАЛЬНАЯ ИМПЕРИЯ

Сейчас мы стремительно несемся к фискальному шторму, степень разрушительности которого трудно переоценить… Когда придет день платить по долгам, мало не покажется никому.

Скотт Берне, Корене Котликофф

Настали иды марта!

Уильям Шекспир

Пока не вспыхнет и не пройдет этап хаоса, битья витрин, после которого выйдет пар, пока не прольется кровь, не возникнет усталость от насилия, не появится и элемента национального согласия: ладно, давайте начинать уже строить жизнь заново…

Егор Гайдар