Кризисы в истории цивилизации. Вчера, сегодня и всегда Никонов Александр
Так вот, нерентабельные шахты новые хозяева закрыли, зарплату шахтерам заморозили, а профсоюзные лидеры были подавлены и деморализованы. За героизм в борьбе с обнаглевшими рабочими Макгрегору было присвоено звание рыцаря. И заслуженно: в стране осталось всего 50 действующих шахт, а было — более тысячи! Все ненужные стране шахтеры были уволены.
Отрадно, что и после ухода Тэтчер ее последователи не оставили хорошего дела — процесс приватизации продолжился, и в одном только 1992 году было закрыто 19 шахт и уволено более 30 тысяч шахтеров. К 2005 году на всю страну осталось 22 шахты и всего 8 тысяч шахтеров. При такой мизерной численности персонала добыча угля пока остается рентабельной, то есть приносящей прибыль капиталистам, а значит, и обществу.
Была проведена приватизация электроэнергетики. Центральное управление электроэнергетики разделили на несколько компаний, отделили производство электроэнергии от транспортировки — в общем, проделали всю ту нужную работу, которую позже, в другое время и в другой стране (но, увы, с другим результатом) проделал Чубайс. Британский энергорынок превратился в открытый и конкурентный. Результаты? Они были невероятными! Тарифы за электроэнергию для промышленности упали на 40 %, а для домохозяйств на 20 %! Плюс возросла экологичность предприятий, поскольку станции стали переходить с угля на газ.
К сожалению, консерваторам не удалось довести дело до конца: в Великобритании все еще очень много социализма — например, государство до сих пор обеспечивает половину всех занятых в здравоохранении; остались еще целиком государственные предприятия. Ну, ничего, возможно нынешний кризис поможет расчистить и эти авгиевы конюшни…
Итак, рецепт исправления ситуации с государственным управлением известен — приватизация. Известно также, что со своей ролью поддерживателя ценности собственной валюты государство не справляется: во всех странах существует инфляция, то есть «ухудшение денег». Судите сами: с 1978 по 1990 год стоимость жизни в Великобритании выросла на 230 %. В Германии с 1978 года цены поднялись на 138 %, в Швейцарии — на 143 %, в США на 190 %. Ну, не могут!.. Нигде государство не в состоянии обеспечить качество такого товара, как деньги.
Значит, надо приватизировать эмиссию денег, отобрав у государства эту последнюю прерогативу. Ведь что такое государство и зачем оно нужно? Это аппарат чиновников, которые получают зарплату от налогоплательщиков, для того чтобы обеспечивать разные технологические функции, не более. Не задача чиновников производить товары или выпускать газеты. И доверять бюрократам деньги тоже нельзя. Потому что деньги — это товар.
Хайек, который впервые предложил идею «десакрализации» денег (по сути, идею частных денег), писал, что неповоротливому и тяжеловесному правительству будет трудно конкурировать с более юркими частниками, которые прошмыгнут, как мелкие теплокровные между ногами грузных диплодоков. И останутся в истории. Для того чтобы поддержать спрос на свои деньги, рассуждал австрийский мыслитель, «эмиссионные банки станут предпринимать все возможное для достижения этой цели и сделают это лучше, чем любой монополист, который ничем не рискует, обесценивая свою валюту».
Понимание того, что государство — плохой управленец, уже приводило разных людей к выдумыванию способов пригасить неуемное желание чиновников порулить финансами. Милтон Фридман предлагал законодательно ограничить выпуск денежной массы пятью процентами в год, потому что примерно на столько и растет за год экономика. Тогда растущий денежный вал будет просто обеспечивать растущую товарную массу, не производя никакой инфляции… Но 5 % — это жесткий норматив, негибкий. А ну как экономика будет падать или просто перестанет расти?
В Новой Зеландии придумали для укрощения бюрократов от экономики другое решение: Центральный банк этой страны обязуется не допускать инфляцию выше некоторого значения. А если инфляция превысит норматив, Центробанк будет выплачивать крупные штрафы.
Целую серию задумок по отрыванию шаловливых ручонок у государства изобрели в Грузии. То, что там произошло в конце 2009 года, вообще не имеет, мне кажется, аналогов в мировой истории. Грузинское государство во главе с так нелюбимым в России Михаилом Саакашвили само себе решило поставить массу ограничений по тратам. В грузинский парламент правительством был внесен законопроект, подобных которому человечество еще не знало.
Что же предложил стране либерал Саакашвили? Хартию экономических вольностей! Согласно этому документу, в Грузии будут наложены жесткие ограничения на государственные траты. Госдолг не сможет превысить 60 % от ВВП, дефицит бюджета — 3 %, а бюджетные расходы -30 % ВВП. Кроме того, государство этим актом само себе запрещает вводить какие-либо новые лицензии на виды бизнеса, ограничивать конвертируемость валюты, национализировать банки, устанавливать новые налоги и повышать ставки по уже существующим. Жесть либеральная!.. При этом правительство Саакашвили предусмотрело даже «законодательный храповик» — чтобы у грядущих поколений политиков не возникло соблазна изменить эти либеральные законы, законы предусматривают для их отмены необходимость всенародного референдума.
Почему либерализм стимулирует экономику? Потому что максимально раскрепощает свободу людей. Свободу горбатиться на себя и свою семью. А не на дядю, не на мировую голытьбу. Именно поэтому черный рынок всегда успешнее белого — он свободнее! Провозглашая индивидуализм и делая ставку на предельный эгоизм и культ наживы, либерализм насыщает рынок и в итоге делает всем лучше (если лучше каждому по отдельности, значит, и всем хорошо). А социализм, напротив, провозглашая работу на общее благо, отказ от прибыли, культа потребительства и наживы, не справляется с элементарным обеспечением людей товарами. Поэтому при социализме, декларирующем всеобщее благо, становится хуже всем (если экономически выключен или частично демотивирован. и потому менее успешен каждый отдельный человек, хуже становится всем, поскольку «все» состоят из «каждого отдельного»).
Отчего античные цивилизации почти на тысячу лет опередили свое время? Отчего они явили миру необыкновенные взлеты человеческого духа, задали каноны искусств и целые направления философской мысли? Мы до сих пор плывем в греко-римском культурном и эстетическом русле. Только потому, что максимально освободили личность, граждан. С помощью институтов демократии они родили необычную сущность — политического человека. Свободную и грамотную личность, осознающую свои права…
Но что же побудило грузинское правительство к принятию столь радикально-либеральных решений? Кризис. Перманентный тяжелый кризис, который длился в этой стране аж со времен распада СССР. Он, в конце концов, и навел на такие мысли. Но кроме «Хартии» в Грузии было сделано и много другого. Например, побеждена коррупция. У нас о борьбе с коррупцией говорят уже годков двадцать. А в Грузии ее победили. С помощью либерализма. За несколько лет. Хотя никто не верил! Сами грузины не верили в свою честность. Говорили что-то о диковатом постсоветском менталитете, отягощенном восточностью и бедностью. Да плюс еще православие. Да плюс традиционная безалаберность, любовь к выпивке, кумовство… В своей предыдущей книге «Здравствуй, оружие!» я показал непрочность и эфемерность фикции под названием «национальная ментальность». Грузинский опыт мои слова блистательно подтвердил.
Никто в Грузии, повторюсь, не верил, что взяточничество можно победить. А его победили всего за несколько лет. И теперь грузинская дорожная полиция взяток не берет. И водительские права в Грузии можно обменять за 15 минут. И взятки при поступлении в вузы исчезли… А ведь всего с десяток лет назад Грузия была криминальным государством, где вся власть принадлежала уличным бандам, насильникам и грабителям, которые могли вломиться в любой дом и брали все, что хотели. Это был самый настоящий, предельный, рафинированный социализм типа «отнять и поделить». Причем милиция вела себя тоже по-бандитски. В стране не было электричества, не было нормального водоснабжения.
Но потом пришли либералы и за пять лет навели порядок. Такой, который мы у себя в России не можем навести уже двадцать лет. А почему не можем? А потому что у нас есть нефть. То есть халява, прущая из земли. А халява отбивает всякое желание работать, ведь давно известно: экономика — это психология. К чему что-то менять, принимать жесткие либеральные меры, если деньги и так капают? К чему трудиться, занимаясь физкультурой, если здоровья и так полно?.. Мы помним, как халявное золото погасило Испанскую империю. Мы знаем, что государство в условиях дармовых ресурсов начинает гнить заживо, подобно тому как гниют диабетики, в крови которых слишком много питания для клеток — глюкозы. И это избыточное питание медленно убивает организм.
Избыток халявы вредно влияет не только на государственные организмы, но и на человеческие. Вернее, в первую очередь на человеческие, а уж через них на государства, поскольку государства как раз и состоят из личностей. Известно, например, что крупный выигрыш в лотерею, выпавший бедным людям, вовсе не обязательно пойдет им на пользу. Скорее всего, нет.
В 2001 году одна уфимская семья, не относящаяся, мягко говоря, к элите общества, выиграла миллион долларов в лотерею. Любящие выпить супруги Мухаметзяновы, Надежда и Рустем, поначалу полагали, что им привалила удача. Как они ошибались! Вокруг супругов тут же объявилась куча родственников, и водка, до того текшая ручьем, полилась рекой. Две купленные машины были вскоре разбиты. Купленная квартира превращена в хлев. И через пять лет Надежда Мухаметзянова померла в возрасте 52 лет от болезней, связанных с дурным образом жизни, причем денег в семье к тому времени с трудом хватило на похороны.
Халявные деньги не приносят счастья. Потому что люди, которые всю жизнь провели в бедности, просто не имеют навыков управления большими деньгами. Вернее, все с точностью до наоборот: потому люди и живут в бедности, что не обладают способностями управляться с деньгами — зарабатывать их и вкладывать. Иными словами, в бедности, как правило, живет тот, кто и должен жить в бедности — человек никчемный, простоватый, низкоинтеллектуальный. Причина бедности — личные качества. И причина богатства тоже.
Однажды нагловатый журналист спросил Генри Форда: «Да кем бы вы были без своих миллиардов?» На что Форд ответил: «Если бы я вдруг потерял все свои деньги, через несколько лет я заработал бы новые». Ничуть в этом не сомневаюсь! Восемьдесят процентов современных западных миллионеров не получили свои миллионы в наследство, а заработали их сами, с нуля. Но если для Форда его утверждение так и осталось в категории условного наклонения, то американскому миллиардеру Дональду Трампу пришлось подтвердить фордовскую мысль собственной жизнью. Он пережил не просто разорение…
Надо сказать, Трамп не был из тех 80 %, о которых я упомянул, — он уже родился в семье миллионера. Но родился с бизнес-хваткой и быстро приумножил свое состояние. К сожалению, Дональд чересчур увлекся расширением бизнеса, и кризис конца восьмидесятых его подкосил. В результате вместо денег у него оказалось долгов на 9 миллиардов. «Я смотрел на ниших в Нью-Йорке, — рассказывал потом Трамп, — и завидовал им, поскольку понимал, что каждый из них богаче меня на 9 миллиардов долларов».
И что вы думаете? Через несколько лет Дональд не только вернул долги, но и вновь стал миллиардером. К моменту кризиса 2008 года его состояние оценивалось в 4 миллиарда долларов… В общем, все зависит от человека. А не от денег. И если человеку, который не сумел заработать тысячу долларов, дать миллион, человека это не изменит. Как не изменило чету Мухаметзяновых. Везучесть человеческая вовсе не коррелирует с умением распоряжаться деньгами.
Жительница штата Нью-Джерси Эвелин Адаме умудрилась дважды (!) выиграть в лотерее штата. В обшей сложности ее выигрыш составил 5,4 миллиона долларов. Выдумаете, ей хватило на безбедную старость? Нет, она закончила свою жизнь в дешевом трейлере.
Мичиганец Кен Проксмайер, работавший слесарем, выиграл в лотерею миллион долларов и занялся автомобильным бизнесом. Через пять лет он полностью обанкротился и опять поступил на работу слесарем.
Уильям Пост из Пенсильвании в 1998 году выиграл в лотерею 16 миллионов долларов. А умер в полной нищете, живя на пособие по безработице.
Билли Харрел из Техаса выиграл 31 миллион. Пошел в разгул, накупил автомобилей и машин. А через два года покончил жизнь самоубийством, будучи не в силах платить налоги на приобретенное имущество.
…Так что еще сто раз подумаешь, богатство России полезными ископаемыми — это везение или несчастье? Много ли вы знаете ресурсно-богатых стран, да при этом еще и экономически развитых? Как правило, такие страны несут на себе несколько уничижительное клеймо сырьевых придатков. А вот в Японии нет ничего. Но где Япония, а где Нигерия со своей нефтью!.. Кстати, о Нигерии. Эта страна прошла путь голодранца, случайно выигравшего в лотерею миллионы. Месторождения нефти здесь были обнаружены в 1965 году. Деньги в страну потекли рекой. Но душевой доход в стране не вырос совершенно! Страна так и осталась «слесарем». И так не только в Нигерии.
Иран, Венесуэла, Кувейт, Катар… Во всех этих нефтяных странах с 1965 по 1998 годы душевой ВВП сокращался в среднем на 1–6 % в год. Но, может быть, то же самое происходило и в бедных ресурсами отсталых странах третьего мира за счет роста населения? Нет! В малоразвитых странах среднегодовой душевой ВВП рос в среднем на 2,2 %. А в богатых странах ОПЕК за тот же период этот самый доход почему-то снижался на 1,3 % в год. Вот оно — проклятие сырьевой экономики! Халява, которая развращает. Экономический диабет. (Кстати, сырьем, как вы понимаете, может быть не только нефть, но и медь, кофе, рыба, газ — все, что легко взять или «растет само».)
Экономистами давно подмечена негативная корреляция между ресурсным богатством страны и долгосрочными темпами ее экономического роста. И зависимость эта обратно пропорциональная. Взять ту же Саудовскую Аравию, которая стала буквально символом нефтяного преуспевания. Денег там действительно много. Но 90 % доходов бюджета страны составляют нефтяные деньги. Это значит, что «нормальная» экономика там работает, грубо говоря, всего на 10 %.
Единственное исключение из этого печального ряда стран — Норвегия. Несмотря на добываемую и экспортируемую нефть, страна эта экономически развитая и вполне демократическая. Не султанат какой-нибудь. Но только потому, что нефть на шельфах Норвегии обнаружили довольно поздно, когда страна уже имела иммунитет к халяве — развитую экономику, развитое население и зрелую систему управления. К тому же халявные деньги там решили не тратить бездумно, а изымать из экономики, формируя «фонды буду щих поколений». Понимают: простой вброс халявных денег будет отравлять экономику.
Но даже в умной Норвегии мы наблюдаем то же явление — после открытия нефти рост нефтяного экспорта сопровождался сокращением экспорта других товаров! Легкие нефтяные деньги все-таки проникали в экономику, вызывая рост цен и затрудняя норвежским производителям экспорт их продукции.
Еще вопрос: а почему богатые ресурсами страны тяготеют к авторитаризму и коррупции? А потому что у властей нет нужды поддерживать диалог с обществом (то есть с мелкими и крупными предпринимателями, налогоплательщиками). Деньги властям и так капают. На них они могут кидать плебсу хлеба и зрелищ, не утруждая себя переговорами о допустимых изъятиях (налогах). Иными словами, властям спокойнее иметь дело с плебсом. Сама ситуация в такой стране формирует заказ на несамостоятельность и иждивенчество. А вся задача властей сводится лишь к распределению финансовых потоков, текущих из трубы. Труба одна. Отсюда коррупция. Если бы вместо одной сырьевой трубы были тысячи тонких трубочек мелких бизнесов, если бы богатство страны создавалось мириадами капилляров отдельных предпринимателей, максимально свободных в своих действиях, ситуация была бы совершенно иной — экономический диабет был бы невозможен. Потребовались бы целые социальные институты для возможности поддержания обратной связи с этими мелкими хозяйчиками страны, сидящими каждый у свой трубочки. И вся страна превратилась бы в одно «акционерное общество».
Парадоксально, но ту же самую «сырьевую» болезнь мы сегодня видим в США. Только там источником халявы была не нефть, а те самые «мировые деньги» (доллары), а также «сверхденьги» (деривативы), которые американцы нашлепали в неимоверных количествах, будучи не в силах удержаться от соблазна.
Я уже писал, что республиканец Буш ускорил движение страны в пропасть, подписав лекарственную социалистическую халяву для пенсионеров. А сменивший Буша Обама еще больше поддал пару. Вот что сказал по этому поводу Андрей Илларионов:
«Было высказано немало опасений, что приход к власти Обамы может привести к существенному полевению Соединенных Штатов. Тем не менее никто, включая самых жестких и самых подозрительных критиков Обамы, не мог себе представить масштабов тех изменений, того разворота в экономической, политической и идеологической жизни США, которые происходят сегодня. Оказалось, что Барак Обама — не просто левый политик, не просто социал-демократ и даже не просто социалист. Похоже, что он (или люди, советам которых он следует) придерживается марксистских взглядов в такой степени, какую трудно уже найти даже у нас.
То, что сейчас делает администрация Обамы, по многим критериям совершенно беспрецедентно в истории США. Такого масштаба популизма и интервенционизма, какие осуществляются сейчас, в истории Штатов, похоже, не было никогда… Дефицит бюджета США сейчас — 12 % ВВП. Двенадцать! До недавнего времени — до последнего года — невозможно было представить себе, чтобы Соединенные Штаты Америки могли дойти до такой жизни. Дефицит бюджета в 12 % ВВП в мирное время — это идентификационная характеристика погрязшей в популистской политике европейской страны с десятилетиями социалистов у власти, вроде Италии или Бельгии, или даже какой-нибудь маргинальной диктатуры, затерянной в тропической Африке…
Расширение государственных расходов, увеличение государственных обязательств, национализация целых секторов американской экономики, беспрецедентный популизм и в фискальной, и в денежной сферах, предлагаемый билль о де-факто национализации здравоохранения, законопроект об ограничении эмиссии углекислого газа и торговле квотами на него… Соединенные Штаты Америки как символ, как критерий свободной экономики, демократической политической системы, уважения гражданских прав, соблюдения правовых норм — этот образ, этот символ, этот критерий может быть разрушен».
И каким же удивительным контрастом в сравнении с этими Социалистическими Штатами Америки смотрится нынешняя либеральная Грузия! Она напоминает мне крохотное юркое млекопитающее на фоне грузного хладнокровного бронтозавра США. Динозавры с социалистическим окрасом еще царят на планете, но их время прошло. Будущее за либеральными, открытыми рынками, жестко борющимися за инвестиции, за трудовые ресурсы, за лучшую валюту, за наше будущее.
Социализм же с его требованиями помогать бедным людям или бедным странам — это путь в никуда… История с людьми и странами, выигравшими в лотерею халявные блага, учит нас: если взять все-все деньги и честно, по справедливости разделить поровну между всеми гражданами или странами, через некоторое время деньги вновь «перераспределятся» к тем, кто и раньше был богат. Потому что они умнее и талантливее. И тогда «во имя справедливости» придется снова силой отнимать и снова делить. А потом опять грабить и робингудствовать. Социализм — это перманентное преступление. Вне преступления эта система не живет. Социализм — это эксплуатация худшими лучших. И это неправильно. Лучшие люди должны и жить лучше…
Однако быстрых успехов на пути экономической либерализации я не жду. Потому что слишком уж загажены мозги передовой интеллигенции идеями равенства. Даже у экономистов. Оксфордский профессор Роберт Скиделки, например, так видит пути выхода из кризиса: «Глобальный экономический спад 2007/2009 годов воскресил к жизни необходимость социального равенства и более активного правительственного вмешательства в экономику». И это говорит доктор экономики! Чувствую, с такими докторами наш путь выздоровления будет долгим.
Разве что эта книга поможет просветлению умов…
Угроза распада страны во время кризиса висит не только над США, но и над Китаем, и на Россией… Собрать страну можно только снизу. Точнее, она сама должна собраться снизу. Для это властям нужно только раскатать по всей зоне влияния единое полотно простых норм и законов, которые дали бы людям максимально простые и понятные правила. И чтобы эти правила были людям выгодны. И тогда новая страна — гораздо более прочная и крепкая — кристаллизуется на месте старой. И это будет уже совсем другое государство, хотя и в тех же границах. Людям будет выгодно его сохранять. А страна, которая выгодна, и называется Родиной.
Вместо эпилога
Во время написания этой книги я на три дня вылетел со всем семейством в Лондон, чтобы слегка развеяться. И вот, гуляя по мартовской набережной, мы решили зайти на лондонскую «Аврору» — боевой пароход «Белфаст», превращенный в музей и пришвартованный у гранитной набережной Темзы.
Ничего особенного от этого музея я не ожидал, но провели мы там два часа, поднимаясь на мостики, залезая в орудийные башни и спускаясь в машинное отделение, трогая бесконечные рукоятки и наблюдая удивительное хитросплетение его железных кишочек. Даже моя гуманитарная жена была впечатлена:
— Целый город!
Хотите ощутить интеллектуальную мощь цивилизации — изучите устройство современного корабля. Впрочем, сойдет и пароход без малого столетней давности, типа «Белфаста». Боевой корабль — сложнейшая система взаимосвязей и взаимозависимостей! Глядя на это бесконечное нагромождение непонятного умного железа, поневоле проникаешься уважением к человеческому интеллекту. Удивляешься эволюции кораблей — от деревянных каравелл до этакого вот чуда железной техники. И понимаешь, насколько все это дорого стоит. Безумные деньги! А потом где-то возле радиорубки читаешь простую надпись о том, что экипаж должен поддерживать постоянную связь с берегом и слушать вечный переписк морзянки.
— Чтобы на земле знали: корабль в море, и он еще жив, — без пафоса перевела жена надпись с английского.
А почему бы ему не жить, такому умному, дорогому и сложному хищнику? А потому что море бороздят точно такие же умные хищники. Эволюция техники и социумов порождает все более и более сложные системы, которые несут себя по планете и конкурируют с аналогичными структурами.
Европейские социально-технические организмы вырвались в этой эволюционной гонке вперед. И начали распространяться по планете. И когда я слышу какую-нибудь девчачью чушь о том, что злые европейцы в погоне за прибылью поработили несчастных жителей колоний, мне делается смешно. Потому что в этом «порабощении» нет не только ничьей персональной вины, но даже и ничьего персонального желания. Или стремления к наживе за счет эксплуатации. А есть нормальное и естественное системное распространение победивших форм. Интеллектуальная техносфера расползалась по экологической нише, имя которой Земля, совершенно объективным образом. И обвинять Британию, например, в колонизаторстве и жадности так же глупо, как обвинять лед в стакане с замерзающей водой в том, что он «хочет поработить» воду. Лед, как и Британия, ничего не хочет. Просто идет естественный природный процесс замещения одной формы другой, потому что этого требуют физические условия.
И потому пути назад у нас нет, хотя временные откаты возможны… Говоря о путях назад, я имею в виду то, с чего начал эту книгу, — мощное мировоззренческое столкновение, которое сейчас ярко обозначилось, как это всегда бывает в кризисные времена. Помните тоскливые слова моего собеседника Михаила Хазина, коего я назвал старовером, о спокойной деревне, куда тянулась его душа от непонятного мира чипов, вживленных под кожу, генетически модифицированной продукции и общего городского «разврата».
«Разврат» побеждает. Он не может не победить. Потому, что «разврат» удобнее, веселее и привлекательнее. Именно его выбирает будущее. И чтобы убедиться в этом, не обязательно заглядывать за асимптотический «горизонт событий». Достаточно обернуться и посмотреть в прошлое, например, поехав в какой-нибудь деревенский заповедник чистоты, которая тщится отгородиться от грехов современности.
Я был в таком заповеднике. И видел, как его размывает море цивилизации. Этот заповедник, строгая мораль коего родилась задолго до греховного XVI «века ростовщиков» и усиленно поддерживается жителями, называется Николаевск.
Николаевск — это не город. Николаевск — не очень большая деревенька на Аляске, так что название ей дали явно «на вырост», которого не будет. Здесь обитают русские староверы. И занесла меня туда судьба, когда я трудился начальником отдела в журнале «Огонек».
…С утра стоял туман, а старый американский самолетик, склепанный еще, наверное, братьями Райт, не был оборудован системой для всепогодных полетов. А, может быть, он-то был оборудован, но аэропорт города Хомер, куда мы направлялись, оборудован не был, поэтому из-за тумана не мог принять наш аэроплан. И потому мы — я и два фотокорреспондента — сидели на пластиковых креслах в зале ожидания анкориджского аэропорта и ждали, когда туман в Хоме-ре рассеется. На летном поле, неподалеку от выхода, стоял самолет, видимый через стеклянную стенку. Периодически я приближался к стойке и спрашивал у девушек по-нерусски, наш ли это самолетик там стоит такой страшненький.
А поскольку у меня в голове с утра все перепуталось, вместо слова «плэйн», что по-нерусски означает «самолет», я почему-то говорил «флай», что имеет два значения — «летать» и «муха». Девушка смотрела на меня круглыми глазами, недоумевая, про какую такую муху спрашивает этот сумасшедший русский. Русские все сумасшедшие…
Потом объявили посадку. Пассажиры прошли в самолет, расселись, после чего пилот обернулся и объявил, что сейчас мы, конечно, вылетим, но если по прилете в Хомер выяснится, что там туман или низкая облачность, мы вернемся обратно в Анкоридж. По счастью, в аэропорту прибытия случился разрыв в облачках и мы благополучно сели на благословенную землю Хомера — ничтожного американского городка, про который мир никогда бы не услышал, если бы не было поблизости от него русской деревни Николаевск.
Мне давно хотелось посмотреть, как живут староверы. Из газет и книжек я узнал про староверов много интересного: что они не едят из общественной посуды, поэтому питаются только дома, чтобы не оскверняться. Что они не смотрят телевизор, потому как грех большой. Что они нелюдимые. Неконтактные. Не признают цивилизацию. И особенно разные новомодные штучки, в изобилии появившиеся начиная с XVI века.
По предварительной телефонной договоренности нас должен был встретить старовер Иван. Но почему-то не встретил. Может, передумал, черт нелюдимый? Действительно, чего ему с беспутными-то греховодничать? Позвонив на всякий случай Ивану домой из аэропорта прибытия, мы узнали от его жены, что Иван давно уже уехал «туды».
— Куды «туды»?
— Туды. Вас встречать.
Вот она, неспешная провинциальная жизнь, несравнимая с московской суетой! Часом раньше, часом позже… Хорошо, хоть наш самолет опоздал, а то бы измучились ожидаючи.
Через некоторое время подрулил Иван, загрузил нас в свою машинерию и повез в Николаевск. По дороге разговорились. Выяснилось, что родом Иван «с Китаю», в России никогда не был, хотя по-русски (как и все староверы) говорит без акцента.
— Коло Харбина мы жили тама. Ближе к монгольской стороне туды. Но у нас в етим… э-э… Хабаровске — дяди, братаны. Разъехалися после революции-то.
Жизнь Ивана-старовера и его соплеменников не сказать чтобы была легкой, но зато полной приключений. Из Китая староверская деревня вся целиком перебралась в Бразилию, затем немного пожила в Италии, после роем снялась и перебралась в Аризону — южный штат США, ну а уж после Аризоны занесла их нелегкая на Аляску. Но чувствуют староверы, что и отсюда придется скоро куда-то переезжать: больно людно становится. Цивилизация наступает со всех сторон, не дает пожить, как предки завещали.
Это я и сам заметил. В машине, на которой мы ехали, было полно музыкальных дисков и стоял неплохой проигрыватель.
— А не грех сидюки-то слушать? — спросил я.
— Это сына мово машина, — вздохнув, ответил Иван. — Оно грех, конечно. Все грех…
— И на машине ездить грех?
— Грех.
— А чего ж ездите?
— Ну а как?
— На лошади. Скок-поскок…
— На лошаде я бы весь день в еропорт ехал за вами…
— А на какой марке автомобиля ездить меньший грех, а на какой больший?
— Ну, у нас больше берут пикап «шевроле». Всякая машина, конечно, грех. Но зато «шевроле» удобнее.
— Понимаю. Если уж грешить, так с удобством… А телевизор у вас дома есть?
— Не-е. Нам нельзя.
— А телефон вот у вас дома стоит, мы по нему звонили… Это грех?
— Грех.
— А канализация?…
— Все грех…
Закончился асфальт, пошла грунтовка. В России такие дороги называют грейдерами. А в Америке не знаю как. Трясло. Пылило… Где вы, знаменитые американские хайвэи, существуете ли на свете?..
— А дети-то как, Ваня, не отходят от отцовской веры, не бегут в города?
Оказалось, бегут. Ваня в печали… Детей, кстати, у староверов много, штук по 8–15 в каждой семье. А все потому, что не предохраняются, как я выяснил. Грех предохраняться! Иван к своим сорока шести годам нажил 9 детей и, кажется, не собирается заканчивать этот увлекательный процесс… Так вот, бегут повзрослевшие дети из староверческих сел. В большие города, в «нижние» штаты. Не все, но бегут. Я бы тоже утек. «Гарун бежал быстрее лани…» А те дети, что еще не сбежали, грешат, псы, по-страшному: смотрят телевизор, музыки всякие слушают. Тьфу!.. Потому и планируют нынче староверы, чтоб веру отцов еще на какое-то время сберечь от цивилизации, снова сорваться роем с места и улететь куда-нибудь в глушь. Некоторые деревни уже снялись и улетели в Боливию.
— Почему в Боливию, Вань?
— Здеся маленько много людей, стеснёно. Все сильно дорого, тута не шибко-то разбежисси: шагни куды-нибудь земли купить кусок! Не на чего посмотреть, а не укупишь-ся! Дорогая! Вот такое небольшое место — видите, постройка стоит? — двадцать пять тысяч долла'ров!.. И налоги сильно задавляют тебя тута. Скажем, я рыболовством занимаюсь, так иной раз и невыгодно. Легше иде-нибудь на часовой работе стоять.
— А почему именно в Боливию?
— А тама землю ишшо можно бесплатно получать. Тольки обрабатывай. Понял?
— Ну дык!.. Телевизор, значит, вы не смотрите. А на самолетах летаете?
— Да. Приходится… У нас, конечно, многое потеряно, но ишо стараемси скольки можно сохранить, не пользоваться, без чего обойтися можно. Дальше будет чижало. Надвигается все это вота на нас. Сначала телевизоры, потом компьютеры. Потом ленты.
— Какие ленты?
— Понография ета…
— Порнографии, кстати, в Интернете много… А компьютеры у вас дома уже есть?
— Нету.
— Но ведь у детей в школе наверняка есть компьютерный класс? Их американское правительство наверняка учит компьютерной грамоте.
— Видишь, опять жа, как я объяснял, шо сколь возможно наших сил есть, стараемси. А сколь невозможно… С правительством же ты бороться не будешь! Поставили компьютеры в школе, значит поставили.
— А половое воспитание преподают?
— Есть такое…
Короче, вся жизнь сплошной грех. А от греха лучше воздерживаться. Вот музыку на СЭ слушать американское правительство не заставляет. Однако слушают. Совсем лишний грех!
Тех, кто излишне грешит, в Николаевске наказывают. Интересно наказывают, между прочим. Дело в том, что староверы делятся на поповцев и беспоповцев. У поповцев есть поп, у беспоповцев попа нет. В Николаевске живут попо-вцы, рядом — деревенька беспоповцев. Наш Иван происходит из деревни беспоповцев. Беспоповцы сами выбирают одного кого-нибудь из братии на должность и. о. попа. Он исповедь принимает. Каждый старовер должен прийти на исповедь «трижды в лето». А согрешивших отлучают от исповеди. Такое вот наказание.
Оказывается, не так уж и утомительно быть старовером. Но зато жутко невыгодно! Потому как староверам их странная вера запрещает контачить с правительством. Из-за этого на работу в госучреждения староверы-беспоповцы не нанимаются и даже пособия по безработице не получают. Староверы стараются убежать в такие места планеты, где можно прожить простым трудом — земледелием. Обычно они так и живут. Исключением является лишь Аляска, в северном климате которой не очень хорошо вызревают садово-огородные культуры.
— Здеся акромя картофели, капусты, моркови ничего более не растет. Кукуруза и та не растет, — рассуждал потихоньку Иван, крутя туда-сюда руль с гидроусилителем. Ногами он почти не работал: за него трудилась коробка-автомат. Кругом грех!..
В общем, поскольку «здеся акромя картофели» ничего не растет, староверы занялись ловлей рыбы, а когда это занятие перестало приносить достаточную прибыль (попробуй поспорь с огромными сейнерами!), занялись… постройкой катеров. Выклеивают их из фибергласса и продают американцам. Вот черт его знает — то ли со времен патриарха Никона, то ли со времен демидовских мастеров, но осталось в русских умельцах природное умение работать с фиберглассом!
…Впрочем, в критических случаях староверы могут и к правительству обратиться. Например, если кто-то в аварию попал, а денег на лечение нет. И на переливание крови в таких случаях соглашаются. Хотя грех, конечно, что и говорить.
Староверы даже в магазин предпочитают лишний раз не ходить. Вот Иван сходил на охоту, убил «мусу» (лося) и забил мясом огромный (и греховный, конечно) морозильник. И морозилку в холодильнике тоже забил мясом.
— А в магазине мы берем только самое необходительное — масло, сахар, соль, муку, с которой хлеб печем. Опять же, посуду берем покупную, а потом дёржим дома ее.
— Мы тоже посуду стараемся не выкидывать… А на президентских выборах вы голосуете?
— Голосуем. Хотя нам все одно, голосуй не голосуй…
— Все равно получишь… то есть я хотел сказать, а за кого голосуете-то?
— Американцы за кого попросят, за того и проголосуем. Нам все одно, никакой разницы. Не вижу я ни в тем, ни в другим добра.
…Николаевск встретил нас дождем. Он мерзко крапал сверху на американскую деревню, чем-то неуловимо напоминающую деревню русскую. Даже и не знаю чем… Вроде и дома на американский манер скроены, и машины кругом американские, а вот поди ж ты…
Особенно много машин стояло у дома местного священника. Вон, кстати, и он, поп, раскидывает лопатой кучу гравия по двору — поразмяться вышел. Хотя у батюшки, между прочим, личный экскаватор во дворе стоит. Небольшой, но греховный.
Еще у попа была собака… или даже, кажется, две собаки, а также сын и куча внуков. На пикапе сына сзади наклейка с неприличным текстом. Греха не боится… Нет, все-таки американские староверы-поповцы — весьма либеральные верующие! Гораздо либеральнее строгих беспоповцев из соседней деревни. У николаевских даже телевизоры в домах есть. Так дело и до «Плейбоя» скоро дойдет, я чувствую.
Жители Николаевска оказались весьма словоохотливыми. Не прошел я и двух шагов, как встретился с Аллой Маметьевой, женщиной преклонного возраста. Она незамедлительно рассказала мне, что приехала к братьям по вере в Америку несколько лет тому назад, вышла замуж за деда одного, тут и живет теперь с ним. Дед хороший попался, только сыновьям деда (они уже все взрослые и живут в городе) не понравилось, что дед женился на тетеньке из России и теперь дедово наследство достанется ей. Они стали спаивать деда, заставили его продать дом, деньги себе забрали. Теперь они с дедом вынуждены жилье снимать. Еще была у деда дочь, добрая, да ее муж убил. А все по пьяни.
…Вот чем Николаевск мне русскую деревню напомнил. Духом своим…
Следом Алла Маметьева рассказала, что живут тут неподалеку очень интересные люди — бабка Марья и дед Феопент, и к ним нужно сходить всенепременно: они про жизнь много знают. Еще баба Алла выдала корреспондентам из Москвы страшную тайну: у беспоповцев из соседнего села, оказывается, тоже есть телевизоры! Только в отличие от половцев, которые держат ТВ открыто, беспоповцы хранят их в шифоньерах, чтоб соседи не видели. И смотрят, потаясь, вечерами. Ибо неприлично это — грехом-то светить. Срам!
Что еще рассказать вам о чудных жителях русской провинции, по странному стечению обстоятельств находящейся в Америке?.. Уезжали мы от добрых греховодников с самыми теплыми чувствами. Один из староверов подарил мне самолично испеченные коржи довольно страшного вида. Я привез их в Анкоридж и положил в своем номере, в отеле «Хилтон». Вот, наверное, утром уборщица удивилась, увидев эти изделия! Небось, подумала: дикий русский напек себе в ванной хлебов, придет вечером — жрать будет. А может быть, наоборот, она подумала, что Америка — великая страна, в магазинах которой можно купить все, что угодно, — даже вот такие странные, кривые хлебобулочные изделия весьма неаппетитного вида…
Наверное, Николаевска уже нет на лице Аляски. Наверное, его жители снялись роем и улетели жить в глухую Боливию — чтобы быть поближе к природе и подальше от грехов цивилизации. И это просто счастье, что староверам с каждым годом все труднее и труднее найти на планете место для безгрешной жизни. Надеюсь, рано или поздно таких мест не останется вовсе. Затем и пишу…