Дом обезьян Груэн Сара

33

Сначала Исабель подумала, что показывают очередной эпизод «Прайм-тайм», но, взглянув на часы, поняла, что время суток неподходящее.

К внешней стене подъехал грузовик со сборщиками вишни, и во внутренний двор выгрузили любимое лакомство бонобо – очищенный сахарный тростник. Когда бонобо вышли из дома на разведку и начали радоваться приезду грузовика, в дом проникли люди, одетые в камуфляж, и сразу закрыли ведущую во двор дверь.

Бонзи, Лола и Макена (прижимающая детеныша к груди) тотчас забрались на самый верх игровой конструкции и спрятались в начале горки-трубы, а Сэм и Мбонго начали бузить у дверей. Джелани никак не мог решить, к какой группе присоединиться – то ли к тем, кто гневно верещит возле дверей из небьющегося стекла, то ли спрятаться вместе с самками.

Сэм и Мбонго громко кричали, шерсть у них встала дыбом, они скакали перед окнами и стучали ладонями и пятками по стеклу, пока люди опустошали их дом. Сначала они вынесли все игрушки, одеяла и мелкие предметы, потом прикатили тележки для мебели. И только тогда Исабель поняла, что происходит. Она позвонила Марти Шаферу.

– Вы видите, что происходит? Вы смотрите?

– Смотрю.

Люди с совками и ручными тележками собрали мусор и гниющие объедки. Люди с ведрами помыли пол и стены, за ними шли люди с метлами и шлангами.

– Они на это способны? – спросила Исабель.

– Способны, – ответил Марти.

– Это аннулирует наш иск?

– Если они решат еще и вопрос с рационом, то да. С хирургической точностью.

Это Питер. Как она сразу не догадалась? Ей так хотелось надеяться на лучшее, ей и в голову не пришло, что слова «позаботиться о бонобо» означают, что суд не отберет их у Фолкса. Исабель схватила со стола ведерко для льда, ее вырвало.

Когда она снова взглянула на экран, Сэм уже прекратил возмущаться. Он напряженно смотрел сквозь стеклянные двери. Глаза его следили за определенной целью. Он начал показывать жестами:

«Плохой гость. Большой дым. Исабель больно. Плохой гость там. Большой огонь».

Исабель придвинулась к телевизору и лихорадочно следила за квадратами, где показывали работающих в доме людей. Один из них что-то крикнул, Исабель заметила, что у него бесформенные толстые губы.

В голове у нее вспыхнула картинка: человек на секунду опускается на колено возле ее головы, по его толстым, как будто резиновым губам она читает: «Вот дерьмо!»

– Марти, мне надо идти, – сказала она и швырнула телефон на кровать.

Люди в доме соорудили пол из поддонов, чтобы вода при помывке уходила сквозь щели, попутно заменив всю заплесневевшую мягкую мебель на идентичную, но, несомненно, с водоотталкивающей пропиткой. Сэм и Мбонго ретировались в дальний угол двора и с огромным недоверием наблюдали за домом.

«Грязно, плохо, – насупившись, показал Мбонго, – грязно, плохо, грязно плохо».

А потом на экране вдруг появились помехи.

Селия примчалась в считаные минуты. Исабель выглянула в коридор и рывком втащила ее в номер.

– Ты видела? – спросила она. – Ты видела?

– Что видела? – переспросила Селия, глянув на экран.

– «Дом обезьян»! Сэм и Мбонго только что опознали в одном из уборщиков Фолкса человека, который был в лаборатории в день взрыва. Это была не Лига освобождения Земли. Это были люди Кена Фолкса! Бонобо опознали его в прямом эфире. Это же должно быть где-то записано, верно? Должно? О господи, а что, если обезьянам не разрешат свидетельствовать?

Исабель поднесла кулак ко рту и резко развернулась к телевизору.

Селия не двигалась с места.

– Я это пропустила, – медленно сказала она. – Но им не надо давать показания, и это был не только Кен Фолкс.

Что-то в голосе Селии заставило Исабель обернуться.

Селия долго и пристально смотрела на нее тяжелым взглядом.

– Где твой лэптоп? – спросила она.

Сердце у Исабель колотилось так, что эхо отдавалось у нее в ушах. Она передала лэптоп Селии.

Селия взялась за дело. Через минуту перед ними был почтовый ящик Питера, вернее, зеркальная копия сервера Джавада.

– Я оставлю тебе закладки. Пароль: «гигантская головка пениса». Все одним словом со строчной буквы. По мне так «малюсенькая-премалюсенькая трубочка для коктейля» подошло бы больше, но голосование прошло не в мою пользу. – Селия указала пальцем на монитор. – Джавад восстановил это сегодня. Питер удалил эти сообщения, но не использовал защиту для удаления, так что, хоть в почте их и не видно, они существуют. Джавад их вернул, а потом восстановил для Питера доступ к аккаунту. Питер думает, что у него просто заглючил комп.

Исабель раздраженно затрясла головой и ткнула пальцем в телевизор.

– Мне уже известно о программе. Ты меня не слушаешь! Только что произошло нечто более важное!

– Исабель, это ты не слушаешь. Или не смотришь. Посмотри даты на этих письмах.

Исабель глянула, и ей показалось, что ее опять вырвет.

Джон не мог оторваться от телевизора. Возможно ли такое? Он видел только кусочек из того, что «говорил» Сэм, и вдруг титры исчезли и по экрану пошли помехи.

Зазвонил телефон, Джон, не отрывая взгляда от экрана, схватил трубку.

– Алло?

Она даже не представилась, а просто сказала:

– Вам нужна была сенсация? Пожалуйста. Взрыв организовал Фолкс в компании с моим женихом.

Через час Джон в полном ауте возвращался в «Буканьер», он только что просмотрел «входящие» в почте Питера Бентона. Перед тем как уйти из номера Исабель, Джон переслал себе ссылку на зеркальный сервер.

Исабель уже готова была искать им оправдания, и это разрывало ему сердце.

– Видимо, они должны были дождаться, пока со стоянки разъедутся все машины, – говорила Исабель. – Они же не могли знать, что я одолжила свою машину Селии.

Но хотя Исабель, казалось, готова была простить то, что ее чуть не убили, она была абсолютно не склонна к прощению, когда дело дошло до обезьян.

– Взрыв был рассчитан так, чтобы не затронуть их жилой территории, но что, если бы они попали в ловушку? Если бы эти головорезы с фомками не смогли их освободить? При пожаре большая часть смертей происходит от удушья.

То, что она ему рассказала, было бомбой. Настоящей бомбой. И по причинам, которые для Джона во многом носили личный характер, хоть ему и неприятно было об этом думать, он хотел эту бомбу взорвать. Но для того, чтобы это сделать, требовалось нечто более существенное, чем письма, которые пересылались через анонимный почтовый ящик. Надо было найти доказательства установления личности того, кто получал эти письма и отвечал на них.

34

Джона разбудил телефонный звонок. Он потянулся к трубке и мельком увидел часы – три часа утра. Пес укусил Аманду? Она попала в аварию? Питер Бентон и Кен Фолкс почуяли опасность и сделали что-то Исабель? А может, это Иванка…

– Алло?

– Это Джон?

– Да, – Джон нахмурился и на ощупь включил лампу. – Кто это?

– Это Селия Хонейкатт. Я – друг Исабель. Мы вроде как встречались.

Джон знал, кто такая Селия, частично благодаря видео лиги, частично от женщины из приюта для животных в Лоуренсе.

– Что случилось? С Исабель все в порядке?

– Да, с Исабель все прекрасно. Я звоню по поводу Нейтана.

– Кого? – не понял Джон.

– Ну, это тот парень с зелеными волосами.

– И что с ним?

– Он в тюрьме.

– Хорошо.

– Нет, это не хорошо. Это плохо. Не могли бы вы внести за него залог?

– Что?

– Я не могу просить Исабель, она только сказала, чтобы я его там оставила.

– А почему вы думаете, что я поступлю иначе?

– Знаете что? – запальчиво сказала Селия. – Может, это ошибка. Может, вы и не такой симпатичный парень, каким вас считает Исабель. Но подумайте об информации, которую вы сегодня получили. Думаете, не найдется другого репортера, который убил бы за такой материал? Угадайте, откуда он у Исабель. От меня. Могу поспорить, Женщина-кошка проявит к нему большой интерес.

Джон глубоко вздохнул.

– Что он сделал?

– Употреблял алкоголь до совершеннолетия.

– За это не арестовывают, за это штрафуют.

– Еще у него было поддельное удостоверение личности, и они утверждают, будто он оказывал сопротивление.

– Ну, он ведь и правда мог оказать сопротивление?

– Ну, перестань, Джон. Ну, пожалуйста.

Джон оперся головой на руку.

– О какой сумме речь?

– Четырнадцать сотен.

– Ты шутишь? У меня таких денег в карманах нет.

– Надо всего семь. Гари внесет остальное.

– Кто?

– Его приятель из протестующих. Он уже перевел деньги.

Джон спустил ноги с кровати и сел.

– Откуда, кстати, у тебя мой номер?

– Взяла со стола у Исабель. Нейтан хотел тебе позвонить, чтобы извиниться за то, что случилось за завтраком.

Джон уперся лбом в ладонь. Он не мог поверить, что сомневается в том, как ему поступить.

– Хорошо, – он встал и огляделся в поисках одежды. – Кого спросить, когда приеду?

– Нейтана Пайнгара. И только не вздумай отпускать шуточки про уксус, он на это очень обижается.

Пайнгар? У Нейтана фамилия Пайнгар?

Несовершеннолетний Пайнгар?

Чтобы не упасть, Джон оперся рукой о стену.

За стойкой был установлен ряд мониторов, и каждый показывал отдельную камеру. Даже туалеты просматривались. Нейтан лежал, свернувшись калачиком, на узкой койке. Джон смотрел и не мог оторваться.

– Могу я вам чем-нибудь помочь? – наконец поинтересовался коп за стойкой.

– Гм... да, – Джон откашлялся и начал: – Я пришел, чтобы внести кое за кого залог.

Коп лопнул пузырь жевательной резинки и с подозрением посмотрел на Джона.

– За кого?

– Нейтан. Пайнгар. Вон он.

Коп через плечо взглянул на монитор.

– Платить будете наличными?

– Кредиткой.

– Поручитель дальше по улице.

Пока не вышли из здания, они не сказали друг другу ни слова. Нейтан тащился в нескольких шагах за Джоном, он сутулился, как все тинейджеры.

Когда они спустились с крыльца, Джон обернулся и взглянул на псевдоклассический фасад.

Нейтан бросил взгляд в обе стороны улицы.

– Так я могу идти?

– Нет, мне надо тебя кое о чем спросить. Где ты вырос?

– В Нью-Йорке. Монингсайд, Хейтс. А что?

– Как зовут твою мать?

– Зачем вам? Хотите ей позвонить?

– Нет, нет, – поспешил заверить парня Джон. – Я просто… – от волнения у него шумело в ушах. – Ладно, ну что, подвезти тебя куда-нибудь?

– Нет, чувак, я сам, – сказал Нейтан, ему явно не терпелось пойти своей дорогой.

Джон кивнул.

Когда тяжелые шаги Нейтана стихли, у Джона голова пошла кругом, и ему пришлось сесть на ступеньки.

35

Исабель лежала на боку в обнимку с подушкой. Она уже два часа как проснулась, а солнце еще и не думало вставать. Исабель надеялась, что трансляция «Дома обезьян» еще может продолжиться, и оставила телевизор работать с приглушенным звуком. Но этого не случилось, и Исабель не сомневалась, что и не случится – ей позвонила Роза и сказала, что Фонд Корстона готовит карантинное помещение для новых обезьян. Она не была уверена, что карантин готовят именно для бонобо, но чем дольше шоу отсутствовало в эфире, тем росла вероятность этого. Кто-то из тех, кто был на студии, возможно, сурдопереводчик, а скорее всего Питер, понял, что хотел сказать Сэм, и выдернул шнур из сети. Питер не только причастен к взрыву в лаборатории, теперь он собирается отправить бонобо туда, где их сгноят заживо.

Кто-то громко постучал в дверь. Исабель вскрикнула, и стук прекратился. Через несколько секунд в дверь тихонько поскреблись.

Исабель откинула одеяло и, не зажигая света, подошла к двери. Притворяться, что в номере никого нет, было глупо, но дверь была заперта на засов, а охранники – всего в двух минутах хода. Исабель посмотрела в глазок и увидела Джона Тигпена. Он стоял, опершись рукой о косяк, нос у него был увеличен линзами глазка, ноздри широко раздувались. Исабель открыла дверь и впустила его в номер.

Джон, пошатываясь, прошел в комнату, а Исабель включила верхний свет.

– В чем дело? Что-то случилось?

Джон просто стоял как оглушенный и растерянно оглядывался по сторонам. Наконец он смог остановить взгляд на Исабель.

– Я вас разбудил?

– Я не спала. Что? Что случилось?

– Я думаю – я его отец, – глаза у Джона были круглыми, как у лемура.

– Чей?

– Того вегана-феминиста с зелеными волосами.

– Нейтана?

Джон кивнул, он все никак не мог отдышаться.

– Почему это вдруг пришло вам в голову? – не поняла Исабель.

– Сколько вы знаете семнадцатилетних Пайнгаров?

Исабель вдруг засомневалась – стоило ли впускать Джона в номер. Пьян, что ли? По запаху не похоже, а Исабель очень остро чувствовала, когда от человека пахнет алкоголем. Под кайфом? Исабель внимательнее вгляделась в его лицо – нет, зрачки не расширены.

– Простите, – Джон, казалось, понял опасения Исабель. – Не надо было мне приходить.

Он все еще дрожал, но уже не был похож на сумасшедшего. Перед Исабель стоял несчастный растерянный человек. Джон шагнул к двери.

– Бросьте вы, все нормально, – Исабель дотронулась до его руки. – Проходите, сядьте. Объясните, что случилось.

Нетвердым шагом Джон дошел до дивана и сел. После того как он поведал ей историю своего стародавнего неосмотрительного проступка, она тоже пересела на диван и поджала под себя ноги.

– Я даже не знаю, было у нас что-то или нет, – признался Джон. – Но, видимо, она все-таки залетела. Почему она ничего не сказала? Даже не намекнула? Я был зеленым пацаном, но если бы в его жизни участвовали мои родители или я сам, может, он и не стал бы таким, каким стал.

– С ним все не так плохо, – возразила Исабель.

– Нет, плохо, – сказал Джон.

– Да, возможно, что и так, – признала Исабель.

Джон откинул голову на спинку дивана и застонал.

– Хорошо, послушайте, – Исабель опустила ноги на пол и выпрямилась. – Я пока не вижу оснований для паники. Вы ведь не знаете наверняка, что он ваш сын.

– Ему семнадцать. Он – Пайнгар. И вырос в Нью-Йорке.

Исабель не могла не признать, что у Джона есть основания для беспокойства. Она встала и взяла свой компьютер. Джон был похож на распластанную на диване морскую звезду, он сидел, чуть кренясь влево, и был неподвижен, если не считать периодически дергающийся кадык.

– Простите меня, – каркающим голосом сказал он, пока Исабель набирала что-то на клавиатуре. – Не знаю, что на меня нашло.

– Простить за что?

– За то, что вывалил все это на вас.

– Да все нормально, – сказала Исабель. – Вам просто надо было с кем-нибудь поговорить. Можно понять, почему вы не остановили свой выбор на жене.

– Она меня убьет. Убьет. Что мне делать?

Исабель сочувственно качала головой, продолжая стучать пальцами по клавиатуре.

– Я мог бы быть хорошим отцом, – продолжал Джон. – Передо мной всегда был хороший пример. Мой отец – хороший отец. А ваш?

– Его нет, – сказала Исабель.

– О, соболезную.

– По поводу чего?

Исабель быстро взглянула на Джона и поняла, о чем он подумал.

– Да нет, он жив. Во всяком случае, я так думаю. Он просто ушел. Может, он вообще не был моим отцом. Отчасти проблема была именно в этом.

– Мне очень жаль, – снова выразил сочувствие Джон.

– А мне – нет. Мне нравится думать, что у меня есть шанс не быть его родной дочерью. Конечно, я была бы рада, если бы и мать у меня оказалась неродная, но, увы, тут нет места для сомнений.

Исабель развернула лэптоп так, чтобы Джон мог видеть экран.

– Вот. Тест на родственный ДНК. Сверхскоростная служба. Ответ за двадцать четыре часа. Не нужны никакие анализы крови. Результаты по электронной почте или по телефону. Если хотите, можем сделать заказ прямо сейчас.

Джон еще шире раскрыл глаза, и они теперь уже напоминали не глаза лемура, а глаза совы.

– Какие образцы от меня требуются? – поморгав, сказал он.

Исабель передала ему компьютер.

– Стакан, из которого он пил. Или окурок, или волос… Я думаю, волос сгодится, даже если он был покрашен.

Джон с надеждой огляделся по сторонам, как будто волос Нейтана волшебным образом мог появиться где-то здесь.

– Он никогда не заходил ко мне в номер, – сказала Исабель. – Но завтра у меня будет образец. Сегодня, – поправилась она, посмотрев за окно – солнце грозило встать с минуты на минуту.

Джон молча уставился на онлайн-анкету. Потом начал ее заполнять, сначала неуверенно, а потом так быстро, что его пальцы чуть ли не набегали друг на друга, и ему приходилось возвращаться назад и вносить поправки. Исабель, вытянув шею, посмотрела, что он печатает – Джон уже вводил номер своей кредитной карточки.

Покончив с анкетой, Джон встал, подошел к двери и остановился.

– Спасибо вам, – смущенно проговорил он.

– Не за что.

Джон повернулся, чтобы уходить, и тревога вновь нахлынула на Исабель. Что, если собственные проблемы отодвинут ее на второй план?

– Вы не передумали прижать Фолкса? – спросила она. – Потому что теперь, когда «Дом обезьян» убрали из эфира, я даже не могу увидеть, в порядке они или нет. Вдруг малышу требуется особый уход? Или Макена подхватила какую-нибудь инфекцию? Вдруг они все еще питаются гамбургерами и «M&M»?