Гладиатор Парамонов Сергей
«Да нет, наверное, обозналась. Этот человек с бородой просто похож на Сергея. Да и не похож он на пленного – расстояние же большое, вот мне и померещилось», – подумала женщина и не спеша зашагала прочь от этого затерянного на территории Чеченской Республики населенного пункта.
Примерно через час во дворе дома на заранее установленных мягких креслах расселись гости, приехавшие посмотреть на схватку бойцов и заодно разместить свои ставки в тотализаторе. Из присутствующих можно было выделить Басаева, Масхадова, Хаттаба и ряд других бригадных генералов. Эти мрачные люди, сидя в своих мягких креслах, перебрасывались короткими шутками в предвкушении предстоящего поединка. Первым на ринг вызвали Зверя, одетого в натовский костюм.
– Хорошего бойца вы выставили на бой, – вставая из своего кресла, сказал Хаттаб. – А теперь поприветствуйте моего бойца. Приветствуйте – Черная Смерть, выступал в ста боях и одержал сто побед нокаутом!
На ринг трусцой выбежал великан в черном халате с капюшоном, покрывавшим голову. Поклонившись на четыре стороны, как в американских фильмах, он подошел к центру ринга и вытянул вперед две руки для приветствия Зверя. Тот сделал такой же жест. Они стояли и не отрываясь смотрели друг другу в глаза. Это продолжалось несколько минут.
– У кого-нибудь из присутствовавших есть еще ставки? – обратился рефери к присутствующим.
– Начинай, все уже разместили свои инвестиции, – пошутил Хаттаб, потирая руки.
Черная Смерть скинул свой черный халат с капюшоном и представил всем на обозрение свою страшную наколку в виде костлявой старухи с косой, по которой сбегает кровь лежащего рядом обезглавленного тела.
– К бою! – прозвучала команда, и соперники двинулись друг на друга.
Никто из присутствующих не знал, что в то же самое время команда к бою прозвучала на волне федеральных войск, и началась операция «Мышеловка».
Черная Смерть со всей своей мощью навалился на Зверя. Тяжелые удары с трудом сдерживались блоками. Русик оказался прав: соперник Зверя через каждые двадцать-тридцать секунд переходил то на один, то на другой стиль ведения боя. Зверь уже пропустил несколько ударов в голову, и его лицо было покрыто кровью. Вид крови заводил не только Черную Смерть, но и зрителей. Перед ними сейчас развивались события, которые должны были закончиться смертью одного из бойцов. Карина также находилась в стане зрителей и молча, с сопереживанием, наблюдала бой. Зверь умело избегал полного контакта. Переходя в глухую оборону, он быстро передвигался по рингу. Парень несколько раз пробивал защиту Черной Смерти, но его удары не приносили этой глыбе особого вреда. Уверенный в своей силе, великан уже пару раз переходил на тайский бокс. Прижимаясь вплотную к Зверю, он наносил удары коленками и локтями, но Зверь медлил с атакой, понимая, что бдительность соперника еще не усыплена в должной мере. По глазам Карины бежали слезы; она видела, что ее любимого просто убивают, но ничего не могла с этим поделать. Разгоряченная публика ликовала. Со стороны могло показаться, что действие происходит в Древнем Риме и присутствовавшая знать наблюдает бой гладиаторов, хотя в какой-то степени так оно и было.
Прошла еще пара минут этого кровавого зрелища, и Черная Смерть, почувствовав, что может окончить поединок, раскрылся полностью и перешел на тайский бокс. Собрав все оставшиеся силы в один удар, Зверь с локтя вложился в челюсть Смерти. Соперник слегка пошатнулся. В этот момент Зверь нанес «двойку» в челюсть и, отойдя на один шаг назад, с разворота припечатал ногой в корпус соперника. Черную Смерть от этой серии повело. Зверь снова сблизился и перешел на обмен ударами в тайском стиле – недаром он отрабатывал свое мастерство на телеграфных столбах.
В этот самый миг то тут, то там стали раздаваться взрывы. По квадрату заработала авиация и артиллерия. В считаные секунды небольшое чеченское село превратилось в сплошной пылающий факел. Где-то на окраине села прозвучала команда к бою, и элитные подразделения спецназа и разведки с трех сторон вошли в населенный пункт. Присутствующие на тотализаторе гости в спешном порядке пытались покинуть объятую пламенем территорию населенного пункта. Но поединок двух бойцов тем временем продолжался. Каждый из них бился теперь за свою жизнь, и обработка квадрата их не останавливала. Они стояли и обменивались ударами среди этого пылающего хаоса. Где-то неподалеку раздавались автоматные очереди. Карина находилась в десяти метрах от них и наблюдала за происходящим. Новый взрыв неподалеку от дерущихся содрогнул землю, и взрывной волной их раскидало в разные стороны. Первым поднялся Зверь. Увидев, что Черная Смерть лежит без движений, он, пошатываясь, направился к Карине, а она бросилась навстречу.
– Ну вот и все, мы победили, – улыбаясь окровавленным ртом, сказал Зверь.
– Я верила, что ты останешься в живых, – ответила девушка.
Женщина в фиолетовой кофте и черном платке уже отошла на значительное расстояние от маленького чеченского аула, затерявшегося в горах Ичкерии, когда услышала громкие взрывы снарядов. Она обернулась назад и увидела страшную картину. В считаные секунды местность, из которой она только что ушла, превратилась в кромешный ад. Разрывы тяжелых бомб, сброшенных с самолетов, поднимали вверх клубы пыли, языки пламени поднимали свои лепестки к небу. Все это погружалось в черный мрак дыма. В этот момент ей даже не пришла в голову мысль о том, что если бы она осталась там, то скорее всего погибла бы в этом аду. Мать русского солдата сейчас думала о том, что ее последняя надежда найти своего сына через Масхадова, которому она оставила фото Сергея и свои координаты, в этом аду выглядит полной утопией. Став на колени прямо на дороге и глядя на ад вдалеке, она стала молиться – о том, чтобы человек, который пообещал ей помочь в поисках сына, остался жив и помог ей найти его…
Спецподразделения российских войск в привычной им манере зачищали чеченский аул, покрытый языками пламени и укутанный черными клубами дыма. Встречая сопротивление боевиков, спецы дом за домом зачищали квадрат. Никто из них не знал, что именно здесь и сейчас находятся главы бандформирований – Масхадов, Басаев, Хаттаб и другие бригадные генералы.
Посреди этого горящего ада, обнимая друг друга, стояли Зверь и Карина. В стороне от них человек огромного роста приподнялся на локте. Достав нож из чехла, расположенного на голени, он сделал взмах рукой по направлению к спине стоящего неподалеку Зверя. Карина уловила движение руки. Выскользнув из объятий Зверя, она грудью прикрыла парня от летящего с сумасшедшей скоростью стального клинка. Зверь подхватил ее на руки. Тонкая струйка крови из уголка губ подсказала ему, что случилось. Он увидел нож, вошедший по рукоятку в грудь Карины, и в стороне – Черную Смерть.
Зверь положил ее на землю, прильнул ухом к ее груди.
Тух, тух.. тух… и тишина. Сердце юной красавицы остановилось.
– Не-е-е-т! – взвыл Зверь на всю округу. – Не-е-е-т!!!
Он вскочил на ноги и бросился к Черной Смерти, по пути вытащив нож у лежащего посередине двора боевика. Оседлав верхом Черную Смерть, он двумя руками стал наносить удары ножом сверху вниз. Он то замирал, то снова обрушивал удары на это безжизненное и окровавленное тело.
Во дворе появились несколько спецназовцев в разгрузках. Их взору предстал человек, полностью залитый кровью, сидящий на трупе и наносящий по нему бессмысленные удары.
– Брать живым, – последовала краткая команда старшего из группы спецназовцев.
Держа на прицеле человека с ножом, один из них короткими перебежками приблизился к Зверю и нанес разящий удар прикладом автомата в затылок. Зверь рухнул на истекающего кровью противника.
– Готов, товарищ лейтенант, будет тепленьким, – прослушивая пульс на руке, отчитался спец перед своим командиром.
– Хорошо, Кузьмин, пакуй его, разбираться будем потом. Остальные – за мной! – крикнул командир, и подразделение удалилось прочесывать другие дворы.
Глава 21
И снова штаб 58-й армии
Вел совещание все тот же генерал.
– Ну что, товарищи офицеры, операция «Мышеловка» завершена, пришло время подвести итоги. Насколько мне известно, убито восемьдесят два боевика, взято в плен – семь. Наши потери – трое убитых и двенадцать раненых. Начальник штаба, подготовить документы на погибших и представить к званию Героя Российской Федерации; также представить к наградам отличившихся согласно предоставленной командирами подразделений информации. Все хорошо, товарищи офицеры, но на сегодняшний день нет информации о том, что в мышеловке оказался генералитет бандформирований – такие боевики, как Масхадов, Басаев, Хаттаб. Есть, правда, среди опознанных трупов одиозные личности, но интересующие нас фигуранты пока не найдены ни среди живых, ни среди мертвых. Хотя эксперты работают по неопознанным трупам. Ответственным за выполнение операции был назначен Смоляков Андрей Николаевич, поэтому предлагаю выслушать его доклад. Попрошу вас, Андрей Николаевич.
– Уважаемые коллеги, в целом операция проведена успешно. Сказалась скоординированность действий всех подразделений, поэтому мы и добились таких результатов. Действительно, убито восемьдесят два боевика, взято в плен семь. Что касается Масхадова, Басаева, Хаттаба, по имеющейся информации, им удалось покинуть населенный пункт по секретному бункеру, о котором мы узнали после проведения операции. Увы, но им снова удалось выйти сухими из воды. Но хочу довести до всех присутствующих информацию, что среди погибших есть немало так называемых эмиров, числящихся в федеральном и международном розыске.
– Андрей Николаевич, а что все-таки с тотализатором? Он состоялся? Каков результат по ставкам? – вкрадчивым голосом спросил генерал.
– К сожалению, говорить о сумме, размещенной в тотализаторе, не могу, так как, похоже, деньги ушли тем же маршрутом, через секретный тоннель. Участниками поединка были араб Черная Смерть, как его называют, числящийся в розыске по линии Интерпола, и неустановленный боевик по кличке Зверь. Он и одержал победу. Был обезврежен спецподразделениями во время ножевых ударов уже в мертвое тело Черной Смерти. С ним сейчас работают сотрудники ГРУ. Это все, что мне известно о тотализаторе.
– Есть вопросы у присутствующих к Андрею Николаевичу? – спросил генерал, утопающий в мягком кресле. – Хорошо, тогда все могут быть свободны, совещание закончено.
Глава 22
И снова плен
Где-то в подвалах ГРУ
В полутемном сыром подвале за столом, прикрученным к полу, на таком же прикрученном к полу стуле сидел майор. Он перечитывал листки бумаги, находящиеся в тонкой папке. На ней большими типографскими буквами было выбито «ДЕЛО». Почесав затылок, майор вздохнул и устремил тяжелый взгляд на молодого бородатого боевика, пристегнутого к батарее, одетого в натовский камок с запекшейся на нем кровью.
– Игнатенко, я сколько раз тебе говорил: бить сильно, но аккуратно, – обратился он к стоящему возле стены прапорщику словами из известного фильма. – Нам нужно выбить из него всю информацию, а не убить его, а потом разгадывать ребусы о том, что он нам мог бы рассказать. Второй день отрабатываем этого Зверя, а информации никакой. Может, он и правда ничего не помнит? Как ты думаешь, Игнатенко?
– Да вы на рожу его посмотрите, товарищ майор – боевик сто процентов! Я их на своем веку столько повидал, что мама не горюй. Бородища одна чего стоит, камок дорогущий, даже наши генералы в таких не ходят. Это он здесь спектакли разыгрывает, что ничего не помнит, – ответил прапорщик Игнатенко.
– Ладно, обдай-ка его еще раз водой, – сказал, потирая глаза, майор.
– Так зараз, товарищ майор, это можно, – опрокидывая ведро с холодной водой на человека, пристегнутого к батарее, проговорил прапорщик Игнатенко.
Человек, медленно постанывая, пришел в себя.
– Ну вот, а ты боялась, даже юбка не помялась, – скаля зубы, сказал прапорщик.
Майор направил свет настольной лампы в лицо пленного:
– Ну что, как там тебя называют, Зверь, что ли? Вспомнил ответы на мои вопросы или продолжим? У прапорщика вон уже ноги болят тебя дубасить, а ты все молчишь… – Майор вздохнул. – Ладно, Игнатенко, пойдем отсюда, устал я что-то, продолжим завтра.
Майор взял со стола тонкую папку, погасил лампу, стоявшую на столе, и вышел из комнаты.
Наутро майор опросил прибывших к нему спецназовцев по поводу задержания Зверя. В ходе опроса выяснилось, что человека с бородой сняли с трупа человека с наколкой в виде костлявой старухи с косой в руках. При этом на теле убитого эксперты насчитали тридцать пять колото-резаных ран.
– Вот такая история, товарищ майор, – пояснил розовощекий лейтенант из спецназа.
– Понятно, товарищи спецназовцы. Если вы нам понадобитесь, мы вас повторно вызовем, а сейчас вы можете быть свободны.
Ближе к обеду в подвальном помещении появился моложавый подполковник ГРУ Сидорченко. Через пять минут он сидел в кабинете с майором, допрашивавшим Зверя.
– Итак, товарищ майор, что на сегодняшний день нам удалось установить? – поинтересовался подполковник.
– Мною был произведен допрос ряда задержанных боевиков. Все они утверждают, что одного из участников поединка выставлял на бой Хаттаб. Это некий араб по прозвищу Черная Смерть. Пробили по базе, числится в розыске по линии Интерпола. Второго бойца на бой выставлял Масхадов. Его прозвище – Зверь; кто он и откуда появился, никто из задержанных не знает. Опрошенные спецназовцы пояснили, что застали Зверя сидящим на трупе Черной Смерти с ножом в руках. Дважды проводил допрос, а воз и ныне там. Говорит, что не знает ни своего имени, ни фамилии. Утверждает, что скорее всего ранее попал в плен, но толком ничего пояснить не может. Пробовали все разрешенные методы, – улыбнулся майор, – не помогло. Считаю необходимым сегодня привлечь для допроса медиков, пусть введут ему сыворотку правды. Если разговорится, то он наш, выжмем всю информацию; если же нет, считаю необходимым отдать его ФСБ. Они уже дважды интересовались его персоной. Состав убийства налицо, припаяют ему еще терроризм, и поедет он лет на двадцать на лесосеку.
– Понятно, майор. Действуйте, постарайтесь его расколоть. То, что на бой его выставлял сам Масхадов, говорит о многом. Об изменениях держать меня в курсе, – проговорил моложавый подполковник и вышел из комнаты.
В полутемную комнату вошел майор и, подойдя к столу, включил настольную лампу. В кабинет проследовал прапорщик Игнатенко и человек в белом халате, с кожаным раздутым портфелем в руке. Человек с бородой молча сидел и наблюдал за вошедшей процессией.
– Здравствуй, Зверь! Познакомься, это доктор Айболит. Сейчас он сделает тебе укольчик, и ты все вспомнишь. Так что готовься, – усмехнулся майор.
Тем временем человек в белом халате достал из портфеля белое армейское полотенце, разложил его на столе и вытащил на него разные колбочки, инструменты, шприцы. Немного поколдовав с колбочками, доктор отчитался:
– Все готово, можем приступать.
Прапорщик Игнатенко привычным движением офицерского берца прижал руку пленного к полу, а человек в белом халате сделал Зверю внутривенный укол.
Перед глазами Зверя все поплыло, и он перестал себя контролировать.
– Задавайте вопросы, товарищ майор; доза слишком большая, он может отключиться, – сказал человек в белом халате.
– Как тебя зовут? Как твоя фамилия? – спросил у пленного майор.
– Не знаю, – ответил тот.
– Где ты живешь? – прозвучал следующий вопрос майора.
– В этой комнате, – ответил Зверь.
– Масхадова ты знаешь? Где он может сейчас быть? – снова спросил майор.
– Я не знаю, – ответил пленный.
– Ты что-нибудь вообще помнишь?
Пленный лежал возле батареи, его глаза закатились, на губах пузырилась пена.
– Гассерт, Ирина Гассерт, малыш, – произнес Зверь.
– Что ты сказал? Повтори! – сказал майор и стал записывать в протоколе допроса непонятные, нечленораздельные слова.
– Гассерт, Ирина… кх… кх… – Изо рта пленного побежала пена.
– Наверно, прижмурился? – нагибаясь над пленным, предположил Игнатенко.
– Михалыч, – обратился майор к доктору, – а ну глянь, может, и правда околел.
Доктор наклонился над Зверем, пощупал пульс, открыл веки. Затем он медленно наклонил к себе голову и стал ее осматривать. Сзади на затылке, как, впрочем, и на виске, пленного он обнаружил рубцы затянувшихся не так давно шрамов.
– Все понятно, сыворотка правды здесь бессильна. У этого человека не так давно была черепно-мозговая травма. Судя по размерам шрамов, серьезная. Возможно, была потеря памяти, но утверждать не берусь. Необходим реабилитирующий курс с терапией, а может быть, и хирургическое вмешательство для восстановления памяти. Хотя, возможно, со временем память к нему вернется, – сказал доктор.
– Да какая, к черту, терапия – в расход его, и дело с концом, чеченская рожа! – брызжа слюной, выдал прапорщик Игнатенко.
– Да подожди ты, прапор! – воскликнул майор. – Я не понял, Михалыч, мы что, не сможем больше ничего вытянуть?
– Похоже на то, – ответил доктор.
– Ну, тогда баба с возу – кобыле легче. Скинем его фээсбэшникам, пусть проводят с ним свою терапию, а то он меня вымотал. Собирайтесь, пойдемте.
Комиссия из трех человек удалилась из комнаты, оставив на полу человека, прикованного к батарее.
Глава 23
И снова допрос
Через пару дней пленного перекинули в ФСБ. Несколько дней свое мастерство отрабатывали на нем люди в масках, а по ночам закидывали его в мокрый сырой подвал. Наутро третьего дня Зверя завели в кабинет, в котором за столом сидел молодой розовощекий лейтенант.
– Добрый день, присаживайтесь. Меня зовут Герасимов Олег Иванович, – лейтенант указал Зверю на стул. – Я ознакомился с вашим делом. Все предельно просто: пока вы обвиняетесь по двум статьям Уголовного кодекса Российской Федерации: по статье 105 УК РФ – убийство, и статье 205 УК РФ – терроризм. Но в то же время ничего не понятно. Ваша личность не идентифицирована. Кто вы, откуда, как ваша фамилия? На эти вопросы нет ни одного ответа. Вас называют Зверь – вот то, что нам известно о вас. Кроме того, Ирина Гассерт – кто это? Вы произносили это имя. Вы можете пояснить что-нибудь по этому поводу?
Человек в изорванной одежде молча смотрел на этого молодого, только начинающего жизнь офицера Российских Вооруженных сил и молчал. За эти дни он уже сотни раз говорил, что ничего не помнит, а ему снова задавали этот вопрос и продолжали молча и методично избивать. Поэтому он решил теперь только молчать.
– Вы не хотите со мной говорить? – спросил молодой лейтенант, закуривая сигарету. – Угощайтесь, – и он протянул Зверю пачку «Кэмела».
Зверь молча закурил и отрешенно уставился в окно.
– Если вы будете молчать, я ничем не смогу вам помочь. Так сказать, чистосердечное признание и сотрудничество с органами, производящими дознание, может в дальнейшим быть признано судом как обстоятельство, смягчающее наказание. Но в этом случае вы должны помогать нам. Вам понятно? – спросил лейтенант.
В этом лейтенанте было что-то от человека. Это было его первое уголовное дело в производстве. В свое время он с отличием окончил Ленинградский государственный университет, факультет юриспруденции. Потом девятимесячные курсы в школе ФСБ. И вот теперь он сидел напротив этого избитого человека и пытался докопаться до истины. Фээсбэшник чувствовал, что в этом случае не все так просто, что есть здесь подводные камни. Глядя на Зверя, анализируя предоставленный материал, он пытался заглянуть в душу этого человека. Но это было трудно сделать, так как Зверь молчал.
– Итак, что вам известно об Аслане Масхадове? – спросил молодой лейтенант. – Он ведь именно вас выставлял на бой с боевиком по имени Черная Смерть. Не хотите разговаривать? Понятно. Я понимаю, что вы устали от постоянных допросов, но прошу вас помочь мне. Я уверен, что в вашем деле не все так просто. Раскройтесь, и я помогу вам.
Зверь взял еще одну сигарету из лежащей на столе пачки «Кэмела».
– Хорошо, лейтенант, я расскажу в очередной раз все, что я знаю. Но в ответ на мое сотрудничество пообещай мне, что этот дурдом скоро закончится. Если надо, судите меня, расстреливайте, этапируйте в колонию, но делайте это быстрее. И еще меня интересует судьба одной девушки, которая была ранена ножом в грудь в том самом месте, где проходил мой поединок с Черной Смертью. Может, она осталась жива. Это мое условие, – сказал Зверь.
– Хорошо, – раскрывая перед собой протокол допроса, ответил лейтенант.
– Итак, кто я и как меня зовут, я не знаю. Около месяца тому назад начались события, о которых я сейчас расскажу. Я жил в подвале одного из домов чеченского села, название которого я не знаю. Меня лечил какой-то медик, высказывая при этом мнение, что у меня контузия, закрытая черепно-мозговая травма и полная амнезия. В доме помимо меня жили два брата – Ваха и Ахмед, фамилии их я не знаю. Еще там была их сестра, звали ее Карина. Потом меня для развлечения стали выставлять на бои без правил, организовывая при этом тотализатор. Я стал побеждать. В один из дней против меня выставили Руслана, фамилию его я не знаю. Это был самый трудный бой из тех, что я проводил. Мы сдружились с ним, и он стал меня подготавливать для ответственного боя с неким арабом по прозвищу Черная Смерть. Дело в том, что Руслан дрался с ним очень давно на какой-то секретной базе в Афганистане и чудом остался жив. Он знал сильные и слабые стороны Черной Смерти и учил меня, как его победить. За это время я очень сблизился с Кариной. Мы полюбили друг друга. И вот настало время поединка. Вечером на «уазике» мы прибыли в какой-то населенный пункт. Через час я вышел на ринг, организованный во дворе дома, скрытого за высоченным забором. За боем действительно наблюдали много людей. Как я понял из разговора братьев, среди них были Масхадов, Басаев и Хаттаб, это я хорошо запомнил.
Начался бой. Мой соперник гонял меня по всему рингу, но тренировки, проводимые с Русланом, дали о себе знать. Я подловил его на его слабости и перешел в атаку на выгодном для меня размене ударов в ближнем бою. В этот самый момент начался обстрел. Все присутствовавшие на бое зрители бросились в разные стороны, а мы продолжали свой бой. Где-то рядом прогремел взрыв, и взрывной волной нас раскидало в разные стороны. Я очнулся и увидел Карину, которая кинулась ко мне на грудь. Затем резко выскользнула из моих рук и стала оседать на землю…
Зверь закурил еще одну сигарету и задумался. Его лицо выражало скорбь, а слеза побежала по заросшей щеке. Он молчал и смотрел отрешенным взглядом куда-то вдаль. Через пару минут он продолжил:
– Я увидел нож, торчащий из груди девушки. Она молчала… – Слеза снова побежала по щеке Зверя. – Я увидел этого араба, Черную Смерть, выхватил нож у лежащего неподалеку мертвеца и кинулся на него. Я не переставая бил его ножом, затем почувствовал боль в затылке и потерял сознание. Когда очнулся, не знаю, но передо мной был какой-то майор и прапорщик Игнатенко, так его называл майор. Вот и вся история, лейтенант, – проговорил Зверь и затушил окурок о фарфоровую кружку, используемую вместо пепельницы.
– Интересная история. В принципе мне все понятно, но как вы попали в этот подвал? – спросил лейтенант.
– Не знаю, – ответил Зверь.
– А все-таки при очередном допросе, в котором использовали сыворотку правды, вы назвали фамилию Гассерт и имя Ирина. Кто это? Почему вы это вспомнили?
– Ты знаешь, лейтенант, мне кажется, если я вспомню, кто это, то ко мне вернется память. Я чувствую, что с этим человеком меня многое связывало, но пока ответить на твой вопрос не могу. Вот так, – улыбнулся Зверь.
– И все-таки, может быть, вы еще что-нибудь вспомните о Масхадове, Басаеве, Хаттабе? Может быть, Ваха и Ахмед еще что-нибудь говорили?
– Да, забыл: они говорили, что в организованном тотализаторе будут миллионы долларов США, и если я одержу победу над Черной Смертью, то они обеспечат свое будущее, уедут из этой страны, заберут меня и сделают дорогостоящую операцию по восстановлению моей памяти.
– Хорошо, на сегодня, пожалуй, закончим. Прочитайте и распишитесь, пожалуйста, вот здесь и вот здесь, – сказал уставшим голосом розовощекий лейтенант.
– А как подписывать?
– Да, вопрос интересный. Подписывайте пока «Зверь», а там разберемся.
Зверь взял ручку и подписал там, где ему указал лейтенант.
На следующий день лейтенант докладывал о проделанной работе подполковнику ФСБ.
– Товарищ подполковник, в ходе допроса выяснился ряд обстоятельств, которые позволяют мне сделать вывод, что в деле Зверя не все так просто. Первое – то, что он действительно ничего не помнит вследствие перенесенной не так давно черепно-мозговой травмы. Кто он, как его фамилия – да и вообще ничего из прошлой жизни. Ни по каким базам он не пробивается. Я сделал ряд официальных запросов по идентификации его личности, обкатали пальчики, ждем ответов. Как мне его указывать в протоколах допросов? Как выходить в суд с ходатайством об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, если мы не знаем его фамилии? И вообще, мне кажется, что он не похож на боевика, а попал в этот замес при каких-то странных обстоятельствах. Может, он действительно пленный?
– Послушай, Герасимов, – прикуривая сигарету, обратился к нему подполковник ФСБ. – Когда кажется, креститься надо, так, по-моему, говорят в народе. Насколько мне известно, это твое первое дело. Ты на рожу его посмотри. Этот отморозок навешал тебе лапши на уши, а ты и призадумался. Не расслабляйся, а то быстро сгоришь на работе. Что же, по-твоему, его надо отпустить, если мы не знаем его паспортных данных? Нет, тут ты не прав. Как сказал Жеглов Шарапову, «вор должен сидеть в тюрьме». Во время этой операции были убиты многие боевики. Возьмешь паспортные данные одного из убитых и проведешь это дело по его фамилии. Вот видишь, какое простое решение твоей проблемы, – сказал подполковник, потушил сигарету в пепельнице.
– Товарищ подполковник, но это же незаконно!
– Отставить, лейтенант. Когда всякие звери валят наших боевых товарищей, они о законности, поверь, совсем не задумываются. А ты тут девочку строишь передо мной… Иди, служи. Доложить по выполнении поставленной задачи! Кругом, шагом марш! – рявкнул подполковник.
Лейтенант, сгорбившись, вышел из кабинета.
Тома уголовного дела обрастали всякого рода свидетельскими показаниями, экспертизами, протоколами допросов. Но мысль о том, что не все так просто в этом деле, не давала покоя Герасимову.
Лейтенант передал дело в прокуратуру для обвинения в суде. Тяжелый осадок остался на сердце этого молодого розовощекого лейтенанта, только начинающего свой путь по карьерной лестнице. Но как ослушаться прямого приказа непосредственного руководителя? Эх, если бы Зверь смог что-нибудь вспомнить из прошлой жизни, тогда, возможно, клубок бы размотался. А так ни одной зацепки, ни одного обстоятельства. Хотя есть Ирина Гассерт, о которой говорил Зверь. Но где ее искать и есть ли она в природе; да и вообще, имеет ли она хоть какое-нибудь отношение к рассматриваемому делу? Эти мысли посещали лейтенанта Герасимова каждую ночь. Он ложился и просыпался с мыслью о том, что, возможно, Зверь ни в чем не виновен; возможно, по роковой случайности он действительно может быть российским солдатом, попавшим в плен. В этом неуравновешенном состоянии Герасимов находился все время ведения дела и еще более того, когда дело ушло в суд. Возможно, там разберутся, или ко дню рассмотрения дела всплывут какие-нибудь обстоятельства…
Но увы, через два с половиной месяца стало известно, что Зверь приговорен к 15 годам лишения свободы с отбытием наказания в колонии строгого режима в Ростове-на-Дону. Утром следующего дня лейтенант Герасимов зашел в кабинет своего непосредственного руководителя. Подполковник ложечкой размешивал сахар в стакане с чаем.
– Что хотел, Герасимов? – обратился к нему подполковник.
– Вот, – лейтенант слегка дрожащей рукой протянул лист бумаги.
– Присаживайся. Что-то в последнее время мне не нравится, как ты выглядишь. Посмотри, у тебя круги под глазами, руки трясутся; в общем, нервный ты какой-то стал. Что случилось, Герасимов? В чем проблема? – подполковник вопросительно посмотрел на розовощекого лейтенанта.
– Вы прочитайте, и все поймете, – ответил Герасимов, кивком показывая на только что переданный лист.
Подполковник, не отрывая взгляда от Герасимова, протер изящные очки, лежащие в дорогом футляре на столе. Люди, которые знали этого умудренного опытом подполковника ФСБ, понимали, что если он долго протирает свои очки, то в этот момент прорабатывает все возможные варианты решения. Он молча взял в руки лист бумаги.
– Так, заявление. Ну и почерк у тебя, лейтенант, ничего не разберешь, пишешь, как курица лапой, – хитро взглянув поверх очков, проговорил подполковник. – Итак, заявление. «Прошу Вас уволить меня по собственному желанию…» – подпись «лейтенант Герасимов». Кх…
Подполковник взял заявление и демонстративно порвал его.
– Долго думал, Герасимов? – грозным голосом спросил он. – Что расклеился? Марш работать! Уволить его по собственному желанию… А кто же Родину будет защищать, если мы с тобой так просто будем писать такие заявления? – Он немигающим взглядом посмотрел на собеседника.
Тем временем Герасимов достал из кармана свернутый лист бумаги, передал его подполковнику.
– Подпишите. Я знал, что вы его порвете, и принес с собой сразу три заготовки, – глядя устало, сказал он.
– Сынок, да что ж такое творится? – вставая со своего места, спросил подполковник. – Давай-ка мы с тобой хряпнем, мне тут на днях армянского коньяка привезли. А то здесь без ста граммов, пожалуй, не разберешься.
Подполковник достал откуда-то из тумбочки два граненых стакана, порезанный лимон на блюдце и бутылку армянского коньяка. Разлив по сто граммов, подполковник поднял стакан и пристально посмотрел на лейтенанта:
– Ну, давай помянем наших боевых товарищей, лейтенант! Пусть земля им будет пухом. – Подполковник выпил коньяк и закусил лимоном.
С минуту сидели молча, каждый думая о своем.
– Ну что, лейтенант, я готов тебя выслушать. Почему ты хочешь уволиться? Что случилось, сынок?
– Да не по мне эта работа, товарищ подполковник, нервы ни к черту стали. Не сплю по ночам. Вот и решил уйти по собственному желанию.
– Все понятно, лейтенант. Тебе не дает покоя дело Зверя. Да, темная история. Но ты пойми, сейчас именно в этом забытом Богом крае установка одна – сажать и мочить. И пусть даже пострадает невиновный ради того, чтобы виновный не оказался на воле и не устроил где-нибудь на просторах нашей Родины террористический акт. Я слышал, его осудили и приговорили к 15 годам лишения свободы.
– Да, товарищ подполковник, с отбытием наказания в колонии строгого режима, где-то под Ростовом, – ответил Герасимов.
– Значит, дело в нем, все коришь себя за него. Послушай совета, мальчик: никогда в жизни не принимай работу близко к сердцу, сгоришь. Насчет увольнения я понял, но все равно подумай – уйти никогда не поздно. А кстати, ты ведь родом из Ростова-на-Дону… Всегда мечтал попасть в Ростов-папу, да все как-то не получалось. Говорят, очень красивый город. Возможно, когда уйду на пенсию, приеду к тебе в гости. Ты, я думаю, не будешь против? – спросил, протирая очки, подполковник.
– Конечно, приезжайте, товарищ подполковник, буду рад видеть, – ответил Герасимов.
Еще какое-то время они сидели, болтая на разные темы, потом подполковника вызвали на экстренное совещание в штаб.
Глава 24
Ростов-папа
Тишину сонного вокзала нарушил поставленный голос дежурного по вокзалу:
– Скорый поезд Владикавказ – Москва прибыл на третий путь, платформа номер два. Стоянка поезда тридцать пять минут. Повторяю…
Из вагона номер шесть вышел парень двадцати пяти лет, с легким румянцем на щеках. Достав из кармана пачку сигарет, он на мгновение задумался, затем, щелкнув зажигалкой, затянулся. Докурив сигарету, закинул на плечо спортивную сумку и двинулся по направлению к вокзалу. На привокзальной площади стояли несколько такси.
– Куда ехать, командир? – обратился к нему кавказец преклонного возраста.
– Да пока не знаю, – ответил Герасимов, это был именно он.
– Ну, тогда садись в машину, а там разберемся. А сумку можно в багажник поставить, – посоветовал таксист.
Герасимов поставил сумку в багажник и уселся на пассажирское сиденье рядом с шофером. Водитель завел двигатель, включил передачу и нажал на педаль газа.
– Так куда едем, командир? – спросил он.
– Давай на набережную, шеф.
За окнами мелькали старые постройки улицы, называющейся Большая Садовая. Глядя на эти старинные постройки, можно было представить себя едущим в карете по выложенной камнем мостовой. Герасимов снова затянулся дымом сигареты и вспомнил свою юность. Он с друзьями часами бродил по этим местам, предавался мечтам и верил, что они обязательно сбудутся. Герасимов воспитывался в интернате и был лучшим в своей группе. Пользовался уважением товарищей и в любой ситуации отстаивал справедливость. Не раз ему приходилось участвовать в уличных драках с местной шпаной. Он припомнил такой случай. Как-то вечером он прогуливался по набережной Дона и увидел, как подвыпившая компания пристает к девушке, пытающейся пройти мимо них. Один из парней схватил девушку и стал обнимать. Девушка пыталась вырваться, но силы были неравны.
– Ну, что, красавица, вот ты и нашла приключение на одно место… Кто же в такой коротенькой юбочке шарахается по Ростову-папе в безлюдную ночь? Наверное, ты что-то ищешь. Ну так вот, ты нашла то, что искала. Я думаю, наша дружная компания тебе понравится. Правда, бродяги? – обратился обидчик к своим товарищам, коверкая язык на блатной манер.
– Законно, брат, – ответили его спутники.
– Мороз, заводи-ка машину, сейчас в сауну поедем, попарим, как говорится, молодые косточки, – проговорил парень.
Герасимов поравнялся с подвыпившей компанией.
– Парни, отпустите девочку. Она же, наверное, домой спешит к родителям, а вы ее тут задерживаете, нехорошо это, – произнес он.
– Опаньки, а вот и принц датский нарисовался. Чего тебе надо, баклан? – обратился к нему один из толпы, выкидывая перед собой раскладной нож-бабочку.
– Девочку отпустите, и поговорим, – ответил Герасимов.
Небольшого роста крепыш взмахнул стальным клинком, но выпад был перехвачен умелым приемом, и нож отлетел в сторону. Началась потасовка, и через минуту все обидчики лежали на земле. Дело в том, что Герасимов уже восемь лет занимался в секции самбо и мог постоять за себя. Очаровательная незнакомка лишь моргала своими длинными ресницами, обрамляющими большие голубые глаза.
– Меня Олегом зовут. Разрешите вас проводить, чтобы к вам снова не пристали какие-нибудь хулиганы?
– А я Маша, – девушка, улыбаясь, протянула ему руку.
– Очень приятно.
В тот вечер они еще долго гуляли по старому и красивому городу.
– А вот мой дом, – сказала Маша и остановилась.
– Жаль, что наше знакомство так быстро закончилось, – признался Олег.
– Глупенький, наше знакомство только начинается. Вот мой номер телефона. Позвони завтра, – проговорила девушка и, чмокнув в щеку, поспешила в подъезд, махнув на прощание рукой…
– …Эй, парень, уснул что ли? Набережная, приехали.
Олег, очнувшись, посмотрел на сидящего рядом таксиста.
– Сколько я вам должен?
– Триста.
Олег достал из кармана деньги.
– Спасибо, шеф.
– Чего ты сюда приперся? Все еще спят, все закрыто. Какой-то ты не от мира сего, парень, – сказал таксист.
Олег молча достал из багажника сумку, перекинул ее через плечо и зашагал по набережной. Подойдя к одной из скамеек, он сел на нее, достал пачку сигарет и закурил. Вновь нахлынули воспоминания…
– …Добрый день, а Машу я могу услышать?
– Уже слышишь, Олег, добрый день.
– Маша, мы увидимся сегодня?
– Конечно, увидимся. Ты еще спрашиваешь! Записывай адрес… впрочем, ты его знаешь. Подъезд известен, квартира номер тридцать три. Жду, приезжай сейчас. Родители будут после восьми вечера, так что нам никто не будет мешать.
– Взять что-нибудь с собой?
– Бери лишь себя. Хотя возьми пива, «Невского светлого», если нетрудно, – попросила Маша.
Через час он стоял перед квартирой номер тридцать три.
– Заходи, мой спаситель, – улыбаясь, пригласила Маша.
Олег зашел и оказался в шикарной квартире. Роскошь поражала. На мгновение ему показалось, что он находится в каком-то замке или, по крайней мере, в музее. Заметив его взгляд, девушка сказала:
– Не обращай внимания, мой папа – дипломат и неровно дышит ко всякого рода экзотике. Обувай тапочки и проходи на кухню.
Об ноги Олега терся огромный дымчатый кот.
– А это Барон. Он у нас красавец. – Мария, взяв кота на руки, чмокнула его в нос.
Разлив по бокалам пиво, они чокнулись и выпили за встречу.
– А почему именно «Невское» тебе нравится? – спросил Олег.
– Не знаю, просто нравится. В первый раз в Ленинграде попробовала. У меня бабушка там живет, и я в этом году буду поступать в Университет имени Герцена. А ты был в Ленинграде?
– Нет. А почему ты его не называешь Санкт-Петербург? – спросил Олег.
– Привыкла, так называет его бабушка. Да и все люди, которые пережили блокаду, называют его Ленинградом. Олежка, как там красиво, ты не представляешь! Белые ночи, набережная Невы… Можно покататься на лодках по Мойке, это маленькая речушка, которая петляет среди маленьких старинных улиц, как в Венеции.
– А ты и в Венеции была? – спросил Олег.
– Была. Мы с папой ездили, я еще маленькой была. Но это не то. В Питере своя аура, в этот город нельзя не влюбиться. Дворцовая площадь, Исаакиевский собор, Царское Село, мировые памятники архитектуры… Обязательно когда-нибудь съезди в Ленинград. А какие там люди! Ты знаешь, я в этом году гостила у бабушки, а у папы есть старший брат, дядя Вова. Ты не представляешь, какой это человек. Два высших образования, режиссура и актерское мастерство, двенадцать лет на Ленфильме. В общем, человек, передающий любую историю, перевоплощаясь в образы. Театр одного актера. Каждый вечер мы садились вечером и расходились глубоко за полночь, а он все рассказывал и рассказывал. Я слушала, как заколдованная, его истории. Он рассказывал про себя. Родился дядя Володя девятого мая. И вот в один из дней рожденья маленький Вова проснулся утром от звонка в дверь. Он слез с кровати, вышел в коридор и увидел, как его мама обнимает в дверях большого человека в адмиральской форме. Это был его дядя, старший брат матери, который дослужился до звания адмирала на Северном флоте. Он всегда приезжал на день рождения своего племянника. Отец Володи погиб во время войны, и дядя Коля был тем человеком, к которому Володя всегда тянулся.
– Здорово, племяш, – сказал громким командным голосом дядя Коля. – Я смотрю, ты подрос за год и стал настоящим юнгой. А юнга по-морскому – это маленький матрос. Поэтому сейчас, пока я попью чай с твоей мамой, ты быстренько почистишь зубы, наденешь эту бескозырку, и мы с тобой пойдем гулять на набережную. Исполнять приказ!
Через час огромный человек в адмиральской форме, держа за руку маленького Вовочку, прогуливался по набережной Невы в районе Дворцовой площади. В те далекие годы девятого мая на Неве собиралась флотилия кораблей и залпами из пушек салютовала в День Победы. Адмирал, держа за руку малыша в бескозырке, шел вдоль Невы.
– А знаешь, племянник Вовочка, почему сегодня в этот день здесь так много кораблей?
– Нет, – ответил шестилетний Володя, глядя на огромного адмирала.
– Ну так вот, в этот день они здесь собрались для того, чтобы поздравить тебя с днем рождения. И скоро они дадут в твою честь салют из всех орудий.
В это время от одного из пришвартованных к берегу военных катеров отделился офицер. Перейдя на чеканный шаг, он отдал честь и вытянулся перед адмиралом как струна:
– Товарищ адмирал, за время несения службы происшествий не случилось. Капитан второго ранга Волков.
– Все нормально, сынок. С праздником! – Адмирал, улыбнувшись по-дружески, хлопнул Волкова по плечу. – С победой тебя, кап-два!
Читать бесплатно другие книги:
