Гладиатор Парамонов Сергей

За столом в кабинете для свиданий сидел незнакомый человек в строгом костюме.

– Проходите, пожалуйста, присаживайтесь, – протянув руку для приветствия, проговорил посетитель. – Меня зовут Барбусов Вадим Анатольевич. Я ваш адвокат.

– У меня на суде был другой адвокат, а вас я не знаю, – сказал Зверь.

– Я знаю, что у вас был другой адвокат. Меня наняли после того, как вы прибыли в «двойку». Вам хотят помочь.

– А кто? – спросил Зверь.

– Логичный вопрос. Ко мне за помощью обратился ваш знакомый, Герасимов Олег Иванович. Я знаю про вашу историю практически все. Герасимов уволился из органов после того, как вас осудили. Передавал вам большой привет и велел сказать, что не успокоится, пока не исправит свою ошибку. То есть пока не поможет вам выбраться из этого забытого Богом клочка земли. Я не знаю, как к вам обращаться. Якуев – вроде неуместно, Зверь – как-то грубовато. Что по этому поводу думаете? – спросил адвокат.

– Да, в этой ситуации Якуев – смешно. Давайте лучше Зверем, с этим прозвищем я дольше хожу, – улыбнувшись, ответил зэк.

– Договорились. Итак, первый вопрос. Как сидится, не обижают вас здесь?

– Пусть только попробуют, – хмыкнул Зверь.

– Наслышан я уже о ваших взаимоотношениях с жителями «двойки», все уши прожужжал начальник учреждения. Я с ним уже успел пообщаться с утра. Ладно, теперь о главном. Что с памятью, восстанавливается? Может, вы что-нибудь вспомнили?

– Ровным счетом ничего.

– Да, наша задача усложняется… Но ничего, прорвемся. Единственный шанс выйти отсюда – это идентифицировать вашу личность. Но как это сделать, если вы ничего не помните?

– Не знаю, – пожал плечами Зверь.

– Есть, правда, еще один вопрос, который я сейчас отрабатываю. Я обратился к своему хорошему другу, компьютерному гению. Он через Интернет попытается узнать что-нибудь о Ирине Гассерт. И тогда, возможно, что-то может получиться. Но на это необходимо время. Если мы узнаем, кто вы, то дело могут пересмотреть по вновь открывшимся обстоятельствам. Давайте договоримся с вами так. Если вы что-нибудь вспомните, обязательно свяжетесь со мной. Вот моя визитка. Позвонить можно будет вот по этому телефону. Вы имеете право на телефонный звонок. Если информацию об Ирине Гассерт мы все-таки получим, я сам приеду к вам, и тогда мы решим, что нам делать дальше. Советую вам не натворить здесь каких-нибудь дел. Не ввязывайтесь ни в какие истории, хорошо? – и адвокат вопросительно посмотрел на Зверя.

– Хорошо. Передавайте большой привет Олегу Ивановичу. Я с самого начала понял, что в нем есть что-то человеческое, – ответил Зверь.

– Хорошо, передам. Ну что, будем прощаться? Я надеюсь, ненадолго.

– Я тоже на это надеюсь, – с грустной улыбкой проговорил Зверь.

…Вечером, сидя на кухне за чаем, Барбос рассказывал приятелю.

– Ты знаешь, Олежка, а он мне понравился, хороший парень. Правда, уже успел отличиться в «двойке». Поломал блатных, чеченцев погонял, досталось и вертухаям. Целый час мне про его приключения рассказывал начальник учреждения. Хороший вроде мужик. Месяц Зверь провел в ШИЗО, сейчас в больничке отлеживается. Ничего из прошлой жизни он пока не вспомнил. Да, совсем забыл: передавал тебе привет, сказал, что есть в тебе что-то человеческое. Вот, пожалуй, и все новости, – поведал Барбос.

– Как он себя чувствует? – спросил Олег.

– Да нормально, адекватно ко всему относится, но надежды не теряет, и это радует… Ладно, хватит о работе, давай о тебе поговорим. Ты насчет адвокатуры подумал? Я уже замолвил за тебя словечко нашему шефу. Так что можешь на следующий месяц сдавать экзамены на адвоката.

– Вот за что я тебя люблю, Барбос, так за то, что ты всегда гнешь свою линию. Давай договоримся так. Если ты вытянешь Зверя, я поверю, что адвокатура в нашей стране имеет хоть какой-то вес, и тогда сразу же вступлю в ряды адвокатского братства.

– Смотри, ловлю на слове, потом не отвертишься, – улыбнувшись, ответил Барбос.

Тем же вечером в «двойке»

– Ну, рассказывай, Зверь, что адвокат хотел, – закуривая сигарету, спросил Феня.

– Это не тот адвокат, который был у меня на суде. Его прислал Герасимов, следователь, что вел мое дело. Он уволился после того, как меня осудили. Через адвоката передал, что не успокоится, пока не исправит свою ошибку, пока не вытянет меня из этого дерьма, – произнес Зверь.

– Да, умеешь ты располагать к себе. Смотри-ка, следак уволился из-за твоей темы, чувствует себя виновным, пытается помочь… Я такой байды никогда еще не слышал. Что ж, если подключился адвокат, да еще платный, возможны варианты. В любом случае вытянуть тебя отсюда можешь только ты сам. Я всю ночь кумекал, как можно тебе помочь, но так ни до чего и не додумался. Один шанс у тебя – вспомнить все. Ты скажи, обдумал ты мое предложение, кого держаться будешь? – задал вопрос Феня и немигающим взглядом посмотрел на Зверя.

– От предложенной тобой дружбы не откажусь. А так я за любой кипиш, кроме голодовки, – смеясь, выдал Зверь.

– Ну, тогда все путем, Зверь, будешь жить, как у Христа за пазухой. Считай, повезло. Я свою руку мало кому в своей жизни протягивал. Жиган ты знатный, споемся. А теперь давай-ка укладываться, парень. – И они оба завалились на свои кровати.

– …Зверь, ты спишь?

– Пока нет, – ответил тот.

– Ты знаешь, последнее время все думаю, кем я мог стать, если бы не встал на воровской путь. Раньше по молодости я вообще безбашенный был. Помню, как в детстве мы полезли воровать яблоки в сад, а там сторож с ружьем, ну и впалил мне в задницу разряд соли. Я потом месяц стоя спал…

Феня все рассказывал и рассказывал, а мысли Зверя вновь перенеслись куда-то вдаль. Наконец Зверь уснул. Снился ему небольшой водоем, на котором поселилась стая лебедей, один из них был черным. Это были очень красивые птицы, но они почему-то никуда не улетали, хотя уже наступали морозы. А дело было в том, что крыло у черного лебедя было травмировано, и поэтому стая белых лебедей ждала выздоровления черного лебедя.

…Каждый день Зверю делали какие-то уколы и кормили разноцветными таблетками. Вечерами они под чифирок коротали время с Феней. Они сдружились. Вор рассказывал ему о своей жизни, о женщинах, которых он любил. Феня был очень эрудированным. За годы отсидок он с удовольствием изучал тюремные библиотеки. Мог рассуждать о трудах Сенеки и Ницше. В этом человеке чувствовалась внутренняя сила. Его не раз пытались сломать – как тюремная администрация, так и конкурирующие группировки, но тщетно. Он стоял на старых понятиях, и сдвинуть его с позиций, пожалуй, могла только смерть, которой он не боялся.

– Знаешь, Зверь, больше всего на свете я боюсь умереть здесь, на зоне. С другой стороны, умри я на воле, кто будет приходить ко мне на могилу? Ну, кенты. Но вскоре они про меня забудут, и зарастет моя могила глухим сорняком, не помянет меня никто добрым словом, не всплакнет на могиле. Есть у меня кровинушка-дочка, но она не знает про меня ничего. Давно это было. – Феня задумался и помрачнел. – Мне не так долго осталось чалиться. Хочу после отсидки найти женщину, которая родит мне сына. Все сделаю для того, чтобы он не повторил мой путь. Хотя спроси меня сейчас Бог: «Феня, а ты хочешь прожить другую жизнь?» – не задумываясь отвечу: нет. Выходит, и вправду наша жизнь суета сует. А ты молод, тебе жить надо, а ты здесь ни за что гниешь. Да, человек без прошлого – это страшно, с одной стороны, а с другой, возможно, в твоей прошлой жизни есть моменты, о которых не нужно вспоминать. Тут как карта ляжет.

Дверь палаты открылась, и на пороге возник Куцый.

– Феня, тут бродяги весточку прислали. «Чехи» собираются со Зверем встретиться, разговор недобрый готовят; ждут, одним словом, когда его из больнички погонят.

– Ладно, Куцый, передай, что весточку я получил. Со Зверем мы вместе из больнички съедем, так что пусть держат ухо востро, – ответил Феня.

Он повернулся к Зверю.

– Ну, вот видишь, Зверь, какие кружева вокруг твоей персоны начинают плестись. «Чехи» отмороженные, не чтут воровских обычаев, да и откуда им о них знать? Большинство из них по первой ходке чалятся, в основном за терроризм. Безбашенные они все, но кучкуются постоянно. Ладно, разрулим мы эту «стрелу». Тебе надо бы в мой отряд попасть, чтобы на глазах был. Решить надо эту проблему. Но без хозяина здесь не обойтись. Завтра по утряне я с ним встречусь, замолвлю за тебя словечко, хотя и не по понятиям это, да случай экстренный. Останешься один – посадят на перо однозначно. Что ты по этому поводу думаешь?

– Феня, я не хочу, чтобы ты ради меня подставлялся. Сам как-нибудь разрулю эту ситуацию, не парься, – проговорил Зверь.

– Похвально, ты не из робкого десятка. Но боюсь, сам не справишься. Ну, неделю ты спать по ночам не будешь, ну, другую, а потом все равно они тебя во сне подловят – и перо в бок, мы это уже не раз проходили. Запустят торпеду, и не поминай Зверя лихом. Я дело говорю, а бродяги, я думаю, меня не осудят за правильное дело. Ну ладно, давай-ка спать.

Утром следующего дня Феня действительно встретился с хозяином.

– Я смотрю, у вас что-то серьезное произошло, если вы, пренебрегая воровскими понятиями, на встречу ко мне пришли, – спросил в лоб хозяин Феню.

– Да так-то оно так, Роман Дмитриевич, но воровскими традициями я не пренебрегаю. Я на «двойке» поставлен за порядком смотреть, всякого рода беспредел пресекать. Так вот, во избежание непонятки хочу замолвить словечко за парня одного. Надо бы его в мой отряд перевести, а то, боюсь, кровь прольется.

– За кого ж ты хлопотать пришел, Феня? – спросил хозяин.

– Да на Зверя тот парень откликается. Сейчас как раз в больничке со мной в одной палате лежит, – ответил смотрящий.

– Понятно. Я слышал уже, что «чехи» ножи на него точат, но чтобы ты его под крыло взял, не ожидал. Он же твоих хлопцев тоже «окрестил». Так я думал, ему черную метку твои первыми подкинут, а тут такой расклад, – усмехнулся хозяин.

– Ну, со своими я как-нибудь решу, а от «чехов» парня прикрыть только в своем отряде смогу. Я, конечно, ни в коей мере не оспариваю вашего влияния на зоне, но, думаю, так проще будет всем, да и спокойней.

– Твоя правда, Феня, «чехи» – народ горячий. Пусть будет по-твоему. Я дам распоряжение о переводе Зверя в твой отряд. Но смотри, если что не так, спрошу с тебя.

– Значит, как говорят политики, мы пришли к консенсусу, гражданин начальник, – хмыкнул Феня и, довольный, вышел из кабинета начальника учреждения.

– Ну что, Зверь, как говорится, жребий брошен, – проговорил он, входя в палату, – разговор прошел успешно. Завтра нас выписывают из больнички, так что пока будем чалиться в одном отряде.

Звонок телефона разбудил спящего на диване Олега. Лежа перед телевизором, он уснул – и проспал, по всей видимости, долгое время. Олег с трудом сориентировался в пространстве и взял трубку телефона.

– Алло, – проговорил он.

– Олег, есть хорошие новости по делу Зверя. Давай-ка одевайся и приезжай ко мне в офис. Запоминай адрес: улица Серафимовича, 70, офис 4. Давай, жду.

– Через час буду, – Олег положил трубку и отправился бриться.

На пороге офиса Герасимова встретила высокая пышногрудая блондинка, которая проводила его к Барбусову в кабинет.

– Олежка, проходи. А я думал, что не дождусь тебя. Меня срочно вызывают в суд, у нас есть пять минут. – Барбос включил ноутбук, зашел в какую-то папку. – Вот смотри, мой компьютерный гений нашел на сайте в Интернете это фото с пометкой «Ирина Гассерт». Связался по Интернету с адресом; выяснилось, что эта Ирина живет в Германии в городе Аутбухе, или как там правильно по-немецки, не знаю. Он отправил фото нашего Зверя в компьютерном формате, я же его на всякий случай фотографировал на цифровик при нашей встрече. Ну так вот, от Ирины пришел ответ. Пляши, Олег, это победа! Теперь тебе не откреститься от адвокатуры, я вытяну Зверя из зоны. Это будет громкое дело, – радовался, как ребенок, Барбос.

– Ну, не томи, Вадим! Что ответила Ирина? – волнуясь, спросил Олег.

– Она сообщила, что Зверь есть не кто иной, как Шахов Сергей Вячеславович, проживавший в городе Прохладном Кабардино-Балкарской Республики. Но она ничего о нем не слышала с 1994 года, так как уехала на ПМЖ в Германию. Ирина скинула свои телефоны и сообщила, что если нам понадобится ее помощь, то она готова помочь. Мы ей сообщили, что Зверь, тьфу ты, Сергей – попал в беду. Кроме того, она скинула домашний телефон Сергея, но, возможно, за эти четыре года он поменялся. Мать Сергея зовут Людмила Терентьевна. Так что садись на телефон и отрабатывай дальше информацию сам. Вот их номера, а я срочно погнал в суд, через пятнадцать минут процесс. Если нужно что – ну, кофе или чаю с лимоном, – эксплуатируй мою секретаршу… Юлечка, этот молодой интересный человек – мой старинный друг, зовут его Олегом. Пока меня не будет, он здесь позанимается своими делами, так что оставляю вас на хозяйстве, а сам в суд, – проговорил Барбос, схватил чемодан и исчез за дверью.

– Олег, вам чаю или кофе? – улыбаясь очаровательной улыбкой, спросила Юлечка.

– Наверно, кофе, а то засыпаю на ходу, – ответил Олег.

Герасимов плюхнулся в мягкое кожаное кресло, взял трубку телефона, положил перед собой листок с телефонными номерами, задумался и положил трубку на место. Достав из пачки сигарету, закурил. В этот момент в кабинет зашла Юлечка в короткой юбочке, подчеркивающей красивые ноги.

– Ваш кофе, Олег, – проговорила она.

– Спасибо, Юлечка, – поблагодарил Олег.

Он докурил сигарету, снова взял трубку и набрал номер телефона.

– Алло, – произнес тихий женский голос.

– Здравствуйте. Извините, мне нужна Шахова Людмила Терентьевна, – волнуясь, сказал Олег.

– Я вас слушаю, – ответил женский голос.

– Скажите, пожалуйста, как можно связаться с Сергеем, вашим сыном?

– А кто вы? – встревоженно спросил женский голос.

– Вы только не волнуйтесь. Меня зовут Олег, я звоню вам из Ростова-на-Дону. Меня интересует один вопрос: где сейчас Сергей?

– Почему я должна отвечать на ваши вопросы? Я не знаю, кто вы, – женщина на противоположном конце провода тоже заметно волновалась.

– Прошу вас поверить мне: я друг и ничего плохого не сделаю, – ответил Олег.

– Хорошо, я верю вам. Сережа до сих пор числится в списках пропавших без вести на территории Чечни, – сказала женщина и заплакала.

Олег сделал минутную паузу. Через какое-то время женщина успокоилась, и он продолжил:

– Скажите, пожалуйста, он проходил военную службу по призыву?

– Да, он был призван тринадцатого января 1995 года и уже весной после учебки находился на территории Чечни. Будь она проклята! – воскликнула женщина и снова заплакала.

– Успокойтесь, Людмила Терентьевна, у меня, возможно, есть хорошие новости о Сергее, – сказал Олег.

– Где он? Что с ним? Он жив? Когда я его увижу? – забросала вопросами женщина.

– Пока я вам могу ответить лишь на один вопрос – да, он жив. Для подтверждения мне нужно связаться с вами каким-либо способом, чтобы вы могли опознать его по фотографии. Как это сделать лучше, я не знаю.

– Я могу приехать, куда вы скажете, – голос женщины заметно дрожал.

– Приезжать не надо, встречу вам с ним мы пока организовать не сможем. Скажите, есть ли у вас адрес электронной почты, на который мы могли бы скинуть фотографию Сергея? – спросил Олег.

– Конечно, у нас на работе есть электронная почта, записывайте адрес, – поспешно сказала Шахова и продиктовала буквы.

– Хорошо, в течение тридцати минут я скину на вашу почту фотографию и сразу же вам перезвоню, – пообещал Олег.

– Буду ждать вашего звонка. Но позвоните, пожалуйста, по другому телефону, по рабочему, – и Людмила Терентьевна продиктовала номер.

Олег отправил по электронной почте фотографии Зверя и перезвонил женщине.

– Да, да, слушаю вас, – радостным голосом ответила Людмила Терентьевна.

– Вы получили фото?

– Получила, это действительно Сережа! Скажите, он точно жив?

– Все хорошо! Он жив, здоров. Чувствует себя хорошо, и мы делаем все возможное, чтобы вы быстрее встретились. Скажите, пожалуйста, вы знаете номер части, в которой он служил, и где она дислоцируется?

– Номер части 64 514 – отдельный танковый батальон, находится в городе Владикавказе, район Хольцман. Командир части подполковник Багаджиев Яков Алексанович. Скажите, когда я увижу сына?

– Обещаю вам, что очень скоро. Главное, что он жив. Мы вам позвоним на днях. До свидания.

– До свидания!

Олег еще долгое время сидел, обдумывая полученную информацию. Ну что же, картина вырисовывается. Все сходится, Зверь говорил, что, со слов чеченцев Вахи и Ахмеда, его вытащили из подорванного танка. За этими мыслями его и застал Барбос, вернувшийся с судебного заседания.

– Ну что, Олежка, какие новости? Связался с матерью Зверя?

Олег пересказал ему телефонный разговор.

– Вадим, меня терзает один вопрос. Допустим, мы признаем в суде, что Якуев есть не кто иной, как Шахов Сергей Вячеславович, и что он незаконно осужден под другой фамилией по статье 205 УК РФ за терроризм. Но что делать со статьей 105 УК РФ – убийством? Ведь его нашли на теле боевика, которому он нанес 135 колото-резаных ран, – и Герасимов вопросительно посмотрел на Барбусова.

– В таком случае вырисовываются отличные перспективы. Ты понимаешь, Олег, он служил в Вооруженных силах Российской Федерации и выполнял свой армейский долг. Теперь необходимо пересматривать дело по вновь открывшимся обстоятельствам. Обвинение в терроризме мы уберем однозначно в связи с непричастностью, а что касается обвинения в убийстве, так в этом случае в действиях Зверя отсутствует состав преступления, так как он находился на территории Чечни и был участником контртеррористической операции… Ладно, не говори гоп, пока не перепрыгнешь. Необходимо срочно связаться с командованием части, сделать официальные запросы, получить ответы, пригласить мать Зверя, вызвать на суд в качестве свидетелей сослуживцев и командиров Зверя – и я думаю, что мы победим, – с задором проговорил Барбос.

А в это время в «двойке»

Зверя действительно перевели в отряд Фени. Смотрящий разместил его на соседней койке, чтобы тот был всегда на глазах.

Конфликт с чеченской диаспорой назревал. Если бы Феня не предпринял этот ход по переводу Зверя в его отряд, то скорее всего чеченцы уже давно попытались бы поквитаться с ним. Каждый день Феня наблюдал за парнем, отмечая про себя, что не ошибся. В нем был стержень, который невозможно было сломать, ему неведомо было чувство страха. Да, интересно было бы посмотреть на этого жигана, когда он был еще при памяти, то есть до контузии. У смотрящего на Зверя были особые планы. Он решил дать ему поддержку в конфликте с чеченцами, чтобы укрепить свое положение в зоне. Чеченцы были неподконтрольны, и поэтому ход со Зверем был выверенным. Уже не раз до Фени доходили слухи о том, что «чехи» пытались дернуть Зверя на разговор. Чутье не подводило старого волка, и кровь он чувствовал шестым чувством. И вот в один из вечеров перед смотрящим возник делегат от чеченцев. Маленький крепыш по кличке Муха стоял перед Феней и перебирал четки.

– Ты мне сразу скажи, с чем пожаловал, с миром или как? – обратился к нему Феня.

– Меня братья направили к тебе, Феня, чтобы Зверя к ответу подвести. Отдай его нам. Ты же знаешь, мы в твои дела не лезем, и ты в наши не лезь, – выдал с ходу Муха.

Феня внимательно посмотрел на молодого чеченца и на минуту задумался. От этого взгляда Муху передернуло, холодный пот потек по его спине.

– Вот сколько вас, первоходков, у меня на веку было… Все вы торопитесь куда-то, да невдомек вам, что тише едешь – шире морда, – произнес низким, ничего хорошего не предвещающим голосом Феня.

– Не понял…

– А ты в следующий раз с переводчиком ко мне приходи, чтобы я тебе здесь не разжевывал и по спине не стучал, чтобы провалилось. Ты думаешь, для чего меня здесь смотрящим поставили? Да для того, чтобы я к ответу любого мог подвести и рассудить по справедливости, прав человек или нет, по понятиям; а ты являешься ко мне и просишь жигана вам на растерзание отдать. Не по понятиям это.

– Мы уважаем твои понятия, Феня, но и ты пойми нас. У нас свои обычаи, и в случае, если кто-то из нохчей нарушает наш обычай, мы вправе спросить с него как с понимающего. Отдай его нам или… – и Муха, поняв, что сказал лишнее, замолчал.

– Или что? – подхватил брошенный вызов Феня. – Или что, я еще раз тебя спрашиваю? Ты сюда пришел мне ультиматумы выдвигать? – зло глядя на Муху, сквозь зубы процедил смотрящий.

– Ребята сказали, что если ты его нам не отдашь, то мы его сами возьмем и порежем на куски, – произнес Муха.

– Какие такие ребята тебе сказали? – по-детски удивился смотрящий, подыгрывая Мухе.