Свидание за доллар Рейдо Диана

Перл ахнула – она совсем забыла о своем обещании поискать футболки или что-то в этом роде.

Она устремилась к своему зеркальному шкафу на поиски чего-нибудь эдакого.

И нашла!

Это было самое настоящее чудо.

На самой нижней полке шкафа, расположенной даже ниже, чем полки с любимой модельной обувью Перл, лежал оранжевый рабочий комбинезон.

Перл вспомнила, что в этой квартире делался ремонт вскоре после ее приобретения. Один из рабочих случайно забыл у Перл свой запасной комбинезон; никому не ведомо, зачем ему понадобился запасной вариант, но факт оставался фактом – рабочий не вернулся за своей вещью, и Перл, на всякий случай постирав комбинезон с ополаскивателем, запихнула его в самый дальний угол.

Теперь комбинезон оказался как нельзя кстати.

Перл вернулась в ванную.

Джонатан со скромным донельзя видом сидел на краешке джакузи, его бедра были замотаны полотенцем.

Она протянула ему комбинезон:

– Смотри-ка, что я нашла!

Случайно их пальцы соприкоснулись на яркой оранжевой ткани.

И Перл вдруг почувствовала, как живительные токи побежали сначала по ее нежной коже, а потом словно проникли в кровь, заставляя ее чаще стучать в висках и биться в венах на тонких запястьях.

Джонатан внимательно посмотрел на Перл:

– Может, ты выйдешь? Тогда я мог бы одеться.

– Да… да, конечно, – проговорила Перл, но не сдвинулась с места.

– Перл?

– Что?..

– Мне кажется, или ты хочешь что-то мне сказать?

Она отрицательно помотала головой.

– Нет, не хочу.

– Что ж… Тогда…

Только теперь Джонатан заметил, что держит руку Перл в своей и не может отпустить. Ничего удивительного, что Перл до сих пор не удалось покинуть ванную комнату.

Медленно, словно во сне, в иной, несуществующей реальности, Перл подняла другую руку и провела по щеке Джонатана – очень осторожно, нежно, почти робко.

Джонатан почувствовал, что его охватил жар. Он глубоко втянул в себя воздух, стараясь успокоиться, отвлечься от волнующих ощущений, которые пробудило в нем прикосновение Перл.

Перл с удивлением обнаружила, что ей вовсе не хочется прекращать движение руки. Более того, ей было очень приятно прикасаться к Джонатану. Казалось, что ее тело не заканчивается на кончиках пальцев, а продолжается в теле Джонатана. Перл не могла не продолжить свои волнующие исследования.

– Ты… Кажется, ты что-то говорила насчет обеда? – кашлянув, выдавил из себя Джонатан, и Перл с удовольствием отметила, что его голос обрел так хорошо знакомую ей хрипотцу.

Ей казалось, что все происходит так быстро, что у нее даже нет времени задуматься о том, что она делает. Зачем, почему, как так получается? Не было сил даже задуматься о последствиях.

Внезапно Джонатан порывисто поднялся, чуть не оттолкнув Перл.

– Прости… я случайно… я не хотел.

– Ничего страшного, правда.

Оранжевый комбинезон рабочего упал на пол, но, честно говоря, этого даже никто не заметил.

Перл и Джонатан уже не видели происходящего вокруг, да и что могло происходить в этой сравнительно небольшой ванной, еще наполненной паром от горячей воды в джакузи?

В медленно расходящихся в воздухе клубах этого пара стояли двое – мужчина и женщина – и самозабвенно целовались…

Дыхание у обоих перехватывало, пальцы зарывались в волосы, они все никак не могли разомкнуть объятия, потому что наконец-то почувствовали вкус друг друга.

Перл чувствовала себя на седьмом небе от счастья.

Кажется, никогда раньше она не переживала ничего подобного.

Как бы она ни была благодарна Роджеру, сколько бы тот не сделал для нее хороших дел, никогда, ни единой своей минуты рядом с ним она не ощущала этого головокружительного полета.

Оставшись в особняке у Роджера в первую же ночь их знакомства, после «Кармен», красного вина и сыра, Перл, конечно, не слишком одобряла свое поведение. Это был не очень-то логичный поступок, и, наверное, где-то даже безрассудный. Но ей так надоела собственная логичность и уныние, что она была готова абсолютно на все, лишь бы как-то сломать последовательный сценарий своей несчастливой жизни, пережить какие-то новые ощущения, понаблюдать за новым поворотом событий.

Довольно долгий период времени после этого ей даже казалось, что она не ошиблась, рискнув и выиграв. Главный приз, казалось, был хорош абсолютно всем. Потом Перл поняла, что лично ей это не подходит, потом – что это не может подойти никому, если, конечно, девушка хоть немного ценит, любит и уважает себя.

Но были времена, когда она изо всех сил старалась получать от жизни с Роджером удовольствие. Иногда ей мерещилось, что у нее неплохо выходит. Иногда казалось даже, что она счастлива.

Перл практиковалась в постельных утехах, но делала это не столько для того, чтобы удержать Роджера подле себя как можно дольше, а хотя бы для того, чтобы просто почувствовать, что это такое – быть женщиной. Разве можно было расценивать так скомканный эпизод с торопливой потерей девственности в колледже? Сейчас она даже не в состоянии была бы вспомнить лицо или хотя бы имя того случайного студента, выступившего в качестве ее партнера…

И потом были еще несколько эпизодических, ничего не значащих, ни к чему не обязывающих связей.

Фаст-фуд, еда на скорую руку, безвкусный картофель из придорожной закусочной, выглядящий, как толсто нарубленный картон… Да, если сравнивать с едой, прибегнув к гастрономическим ассоциациям, эти краткие отношения вызывали у нее именно такие ощущения.

С Роджером появилась возможность гораздо более обстоятельно обставлять свои трапезы, пробовать новые блюда из более качественных продуктов, почувствовать, наконец, вкус употребляемой пищи.

И вот сейчас…

Если продолжать пищевые аналогии, то Перл впервые, наверное, в своей жизни вкусила божественный нектар.

Да, ласки Роджера не были отталкивающими, зачастую он был нежен и даже угадывал, что понравится Перл, чего она хочет, а чего – нет.

Но сейчас…

Каждое прикосновение Джонатана отзывалось в Перл новым взрывом ярких ощущений. Ей казалось, что от его пальцев на коже остаются отпечатки, и не простые, а расцвечивающие ее тонкую, почти прозрачную кожу, и еще немного – получится настоящая картина. От прикосновений его пальцев. На ней.

Внезапно Джонатан остановился, словно утратив всякий пыл и даже интерес к происходящему.

– Что такое? – прошептала Перл.

– Послушай, все это, конечно, необыкновенно приятно, и вообще… Но мы не можем… не должны.

– Почему?

– Перл…

– Что тебя останавливает?

– В общем-то, если честно, то ничего, но боюсь, что…

– Тогда хватит этих глупостей. Или ты просто дразнишь меня?

Джонатан негромко засмеялся, и его смех отозвался внутри у Перл, где-то в глубине откликнулся каждый звук.

И даже когда он отсмеялся и замолчал, в животе у Перл что-то продолжало пульсировать.

– Зачем мне дразнить тебя?

– Вот и я так думаю… Так что хватит разговоров, просто обними меня… Продолжай обнимать…

– Возможно, мы слишком торопимся. – Джонатан помрачнел.

Перл, в свою очередь, тоже нахмурилась.

– Торопимся в отношении чего? По сравнению с чем мы торопимся? Что не соответствует твоим ожиданиям или представлениям?

– Все прекрасно, Перл, – со вздохом признался Джонатан, – все просто чудесно, но прошло еще так мало времени… И я у тебя в гостях… Мне неудобно.

– Ну, мы ведь не можем пойти к тебе в гости, что поделать, – в недоумении пожала плечами Перл.

Джонатан пристально взглянул на нее, втянул воздух в легкие и вроде бы уже совсем собрался что-то сказать. Но передумал.

– Да, – согласился он, – не можем. Именно поэтому не хотелось бы злоупотреблять твоим гостеприимством. Ты напоила меня кофе, накормила завтраком, привезла сюда, хлопотала с моей одеждой и с обедом…

– Джонатан. Джонатан, какое отношение все эти вещи имеют к тому, что сейчас происходит между нами здесь, в ванной?

– Пожалуй, ты права, – со вздохом признал он, – никакого.

– Тогда давай подумаем об этом позже.

У Перл горели губы, горели глаза, взъерошенные волосы казались наэлектризованными, даже воздух между ними с Джонатаном словно потрескивал.

Перл обратила внимание на то, что полотенце Джонатана было весьма ненадежно обмотано вокруг его бедер и зафиксировано лишь условно.

Решив провести эксперимент, отполированным длинным ноготком она провела по животу Джонатана, с удовольствием отметив при этом, как тот вздрогнул, подцепила кончик полотенца и потянула за него словно невзначай…

Полотенце со стопроцентной готовностью свалилось на край джакузи…

Может, и существовал на свете мужчина, который оказался бы в силах мужественно перенести эту сладостную пытку и не поддаться на провокацию, но Джонатан, к счастью, явно не входил в их число, в число мужественных и благородных парней, готовых на все, лишь бы уберечь честь (своей?) дамы.

Он негромко застонал и окончательно потерял голову.

Подхватив Перл на руки, почти как пушинку, он покрыл нежными, медленными поцелуями ее шею, изводя ее и изводясь при этом сам.

Они являли собой довольно забавную картинку – абсолютно обнаженный (если не считать легкого налета южного загара) Джонатан, и Перл, на которой из полного комплекта наряда отсутствовали лишь туфли на высоких каблуках, она ведь так и не переоделась в домашнюю одежду по возвращении из «Поцелуя».

– Где у тебя спальня?

– По коридору в комнату, потом налево… Да не туда!

– Здесь?

– Ты на редкость догадлив…

– Боже, что это? Ложе восточного шейха?

– Нет, это моя постель, и я не делю ее ни с кем.

– Надеюсь, ты сделаешь для меня исключение, радость моя?

– Вот уж не соображу, с какой стати… А что, если мы займемся этим на полу?

– Если ты не прекратишь свои шуточки, то мы займемся этим на твоем кухонном столе, – пригрозил Джонатан, и Перл прыснула со смеху.

– Ладно, я, конечно же, пошутила насчет кровати.

– А я вовсе не уверен, что шутил насчет обеденного стола! Впрочем, можно еще устроиться на барной стойке…

– О!..

– Или тебе больше по вкусу твой холодный кожаный диван?

– Сдаюсь, – заверила Перл, – буду рада разделить с тобой эту поистине королевскую кровать с балдахином.

– Неудивительно – на таком роскошном ложе наверняка можно воплотить все свои самые заветные фантазии, – прищурился Джонатан, и от одного только вида его усмешки у Перл по коже побежали мурашки.

Бережно донеся ее до постели, он опустил ее на мягкое покрывало.

– Чтобы добраться до жемчужины, необходимо вначале открыть ракушку, – сообщил Джонатан. – Будем открывать, или придется действовать иначе?

– Что ты имеешь в виду?

– Тебе придется помочь мне со всеми твоими изысканными шелками. Никак не могу сообразить, как это у тебя расстегивается.

– О, – промурлыкала Перл, – но мы еще даже не добрались до нижнего белья, а у тебя уже возникли такие сложности…

– Негодная девчонка. Если ты будешь слишком плохо себя вести… то есть, я хотел сказать, издеваться над гостем – то мне придется тебя как следует отшлепать.

Говоря все это, Джонатан продолжал извлекать Перл из ее сложного одеяния, и, наконец, когда его попытки увенчались успехом, он закинул руки Перл ей за голову и придержал, чтобы одним взглядом охватить все великолепие открывшейся ему картины.

– Невероятно, – произнес он, когда сбившееся дыхание восстановилось.

Если бы Джонатан дал волю обуревающему его безрассудству, то дорогущее белье Перл от любимого бренда «Ла Перла» непременно было бы разорвано в самых критических местах. Но драгоценному белью повезло – Джонатан предпочел держать себя в руках, продлевая наслаждение. Он знал, что торопиться некуда, и спешить не следует. Он понимал, что любая женщина будет благодарна за бережное к ней отношение.

Губы Перл слегка разомкнулись в тихой, но призывной улыбке. На лбу выступили капельки пота, черный шелк волос разметался по подушке. Джонатан неторопливо провел кончиками пальцев по ее вискам, подбородку, шее, груди (избегая самых чувствительных участков), животу, внутренней поверхности бедер одновременно… Перл содрогнулась от удовольствия.

Потом она почувствовала на себе всю тяжесть тела Джонатана. Странно… при этом она отнюдь не чувствовала себя подавленной. С Роджером было иначе… Перл поморщилась… в какой раз уже она умудряется вспомнить его за этот день? Такое ощущение, что этот тип безмолвно присутствует где-то рядом, словно витает в воздухе, наблюдая за ней.

Джонатан вдавил Перл в кровать, и пружинки еле слышно скрипнули с каким-то жалобным оттенком. И почему в женских журналах столько пишут о том, что мужчина должен предоставлять своей партнерше свободу действий, по возможности не быть сверху? Жар его тела заполнял Перл полностью, кружил голову, заставлял желать еще большей близости.

Ощущение его кожи, загорелой, чистой, свежей благодаря недавно принятой ванне, пьянящей, его кожи на всей поверхности своего тела… Руки Джонатана смыкались за спиной у Перл, именно поэтому ей казалось, что он касается всей ее поверхности. Ожидание становилось невыносимым.

– Чего же ты ждешь? – шепнула она.

– Я хочу, чтобы ты меня попросила.

– Да… Пожалуйста… Я прошу тебя…

Джонатана не потребовалось долго упрашивать, как бы он не хотел обставить дело именно так. И когда их тела соединились, у Перл появилось странное, но отчетливое ощущение, что всю свою жизнь она ждала именно этой встречи.

Такого фантастического ощущения близости и блаженства одновременно она еще не испытывала. Она уже не чувствовала ни рук, ни ног, провалившись в невесомость, ее личность словно растаяла, образовав в союзе с Джонатаном, мужчиной, которого она не знала и сутки, нечто гораздо более важное и значимое, нечто завершенное, цельное и прекрасное по своей сути.

И когда все закончилось, они не разжали свои объятия. Еще долго они лежали, легко поглаживая друг друга, а Джонатан перебирал длинные черные пряди волос Перл. Дыхание понемногу восстанавливалось, и вскоре Перл смогла выдавить из себя:

– Можешь себе представить, что от этого ты отказывался?

Джонатан улыбнулся и покачал головой:

– Даже не представлял. Раскаиваюсь. Обещаю загладить свою вину.

– Признаться честно, я не планировала ничего подобного, когда просто приглашала тебя на обед.

– Верю. И чувствую по запаху, что обед действительно есть, и что в данный момент он остывает на плите или на столе. Признаться, я не заметил ничего, напоминающего обед, пока нес тебя сюда. Но это потому, что я был слишком увлечен тобой.

– Что ж, я рада, что это взаимно.

– Не правда ли, это настоящее волшебство?

– Что именно?

– То, что между людьми происходит такое… чудо. Словно вспыхивают какие-то искры, пробегают невидимые разряды…

– Да, – улыбнулась Перл, – а потом гремят громы и сверкают молнии.

– И мокрый… совсем как после дождя.

– Шутишь. Значит, уже пришел в себя. И наверняка проголодался…

– Нет, милая. Думаю, нам с тобой еще не скоро придется поесть.

– Что? Опять?

– А разве ты не хочешь вновь ощутить этот разряд на несколько десятков вольт?

Запланированный обед, таким образом, не состоялся. Зато у Перл и Джонатана получился спонтанный ужин при свечах. В комнате стемнело, они задвинули шторы, но не стали включать свет. Вместо этого Перл расставила на барной стойке несколько тяжелых квадратных малахитовых подсвечников, зажгла свечи, и комната таинственным образом превратилась в пещеру, где дальше кончика своего носа почти ничего не было видно.

Они поставили на барную стойку бутылки, хрустальные бокалы, тарелки (все-таки у Перл еще сохранилось несколько тарелок из «Икеи», и, как бы это ни было смешно, она приберегала их для особых случаев, например, для таких, как сегодняшний нежданный праздник); Джонатан подогрел пасту, выкинул прокисший греческий салат и нежно поцеловал подругу. Перл, в одной сорочке с отчаянно спадающей бретелькой на голое тело, сидела на высоком табурете, крутилась на нем и смеялась, как девчонка. Она думала, что, пожалуй, лучше вечера еще не было в ее жизни. И что ощущения у нее точь-в-точь, как на спонтанном, но до крайности веселом пикнике, где одно только ощущение приготовлений к поездке, вдыхание жаркого лесного воздуха, торопливое нарезание сэндвичей уже заставляет почувствовать романтику приключений. Это же надо – она, взрослая, успешная, красивая и самостоятельная женщина, сидя на своей кухне в своем собственном доме, волнуется, как девчонка перед первым свиданием с одним из самых крутых старшекурсников. Кажется, она многое упустила в своей жизни…

И еще более немыслимым казалось то, что все эти ощущения ей доставляет парень без гроша за душой, скиталец, перекати-поле, с которым они едва знакомы и который, увидев ее, решил перевернуть всю свою жизнь. Если, конечно, ему можно верить…

Поужинав, они даже не стали мыть посуду – снова вернулись в постель. Перл еще раз пережила ощущение полета, услышала море ласковых и головокружительных слов, в очередной раз удивилась все возрастающей остроте ощущений… И было еще кое-что, что оказалось очень важным для нее.

После того, как они отрывались друг от друга по завершении любовного процесса, Перл не чувствовала странного и непонятного отчуждения, как бывало раньше. Совсем наоборот. У нее было ощущение, что их тела, как и до этого, в процессе – одно целое, и что разъединяться для них просто немыслимо.

Так они и уснули под утро – сплетясь руками, ногами в неразделимый, тесный и жаркий, но такой нежный клубок. Не было сил говорить, двигаться, лежать, целоваться, не было даже сил уснуть – поэтому они просто провалились в сон, сон без ярких картинок, воспоминаний, сновидений.

И каждый из них, хоть другой и не подозревал об этом, был, наверное, впервые в своей жизни так безоговорочно, по-настоящему счастлив.

Без мыслей, без целей, без планирования, без объяснений, без понимания того, что же с ними двоими на самом деле происходит. И без малейших попыток достичь понимания.

Просто счастье.

Полное, бездумное, легкое, необъяснимое, подлинное счастье.

Такое недолгое счастье…

Если бы Роджер мог хотя бы предположить, к чему приведет его блестящая, как ему казалось, остроумная и коварная авантюра, если бы он мог увидеть сейчас Джонатана и Перл, распластавшихся рядом под балдахином на кровати шейхов, он был бы вне себя от досады и ярости.

5

Джонатан

Позднее утро застигло Джонатана Сильвера в одинокой постели.

Бессознательно, еще почти ничего не видя вокруг себя, он пошарил рукой по подушке и смятым простыням.

Перл рядом не было.

Почему-то Джонатан подскочил, как встрепанный. Но в следующее мгновение его рука наткнулась на холодную гладкость глянцевого листка бумаги. Джонатан поднес листок к глазам – это была записка. Он с трудом принялся разбираться сквозь девичий почерк. Почерк Перл не грешил наличием всяких излишеств, виньеток и завитушек, напротив, был таким же стремительным, как и она сама. Но, видимо, Перл торопилась…

«Джонатан, милый! – Слово «милый» было написано не так твердо, как все остальные, словно Перл сомневалась в уместности этого прилагательного. – Мне пришлось срочно собраться и уехать в офис. Надеюсь, это никак не отразится на твоих планах. Я ведь даже и не знаю, были ли у тебя на сегодня какие-нибудь планы… Пожалуйста, все, что найдешь в холодильнике – в твоем распоряжении. Одежда уже чистая, как ты помнишь. И где-то валяется комбинезон.

Пожалуйста, как проснешься, позвони мне с городского на мобильный телефон. – Дальше шел номер. – Мы смогли бы немного поговорить о дальнейших действиях. Впрочем, если ты захочешь просто уйти, то я желаю тебе удачи. Дверь за собой нужно захлопнуть, но обратно ты уже не попадешь, так что, уходя, проверь, все ли в порядке…

Целую,

Перл.

P.S.: Джонатан, спасибо за прекрасную ночь! Это действительно было незабываемо. Восхитительно».

Джонатан был готов подписаться под каждым словом о «восхитительно» со своей стороны, но сейчас голова у него кружилась, а разум отказывался соображать.

Он застелил постель, натянул трусы, прошел в ванную и, не торопясь, умылся.

Расчески у него не было, а щеткой для волос Перл он не рискнул воспользоваться, так что пришлось просто смочить волосы водой и уложить их пятерней.

Джонатан вернулся на кухню и сварил себе кофе. Перелил в чашку, не стал добавлять сахар, просто пил, даже не чувствуя вкуса.

Холодильник Перл наверняка был полон еды, но он не стал проверять. Только как следует вытер со стола и помыл посуду, оставшуюся после ночного пиршества. Теперь необходимо было подумать, что же делать дальше.

Да. К такому повороту событий, какой произошел сегодня ночью, Джонатан вовсе не был готов. План был совсем иной. Однако жизнь распорядилась иначе… смешав при этом все карты Джонатана. Как же действовать теперь? Все произошло так быстро, и… и ведь еще надо встретиться с Роджером.

Да. Точно. Сегодня, часов в пять или шесть вечера. Необходимо будет вернуться в «Поцелуй». Неприятная задачка, конечно, а что делать? Уж если ввязался в это, то нужно поддерживать «легенду». Играть в игру по этим странным и непонятным, непредсказуемым, но далеко не забавным правилам.

Ведь люди – не игрушки… Так, по крайней мере, считал Джонатан. Все это происходит не в фильме и не в воображении, а на самом деле. И боль и радость в этом спектакле, в котором Джонатану невольно пришлось принять участие – настоящие.

Поразмыслив еще минутку, любуясь видом из окна, Джонатан отыскал телефон и позвонил Перл по указанному номеру.

Она ответила на звонок почти мгновенно:

– Да? Джонатан, это ты?

– Откуда ты знаешь, что это я? – спросил Джонатан. – Или просто почувствовала?

– Все просто, – засмеялась Перл, и он услышал в ее голосе необычайную теплоту. – Не так уж и много людей знает этот номер телефона. Ну, и, разумеется, те, кто знают его, значатся в моей записной книжке.

– Да?

– Да.

– Понятно.

– А если совсем просто – ты ведь звонишь мне с домашнего номера, а мне прекрасно известно, кого я оставила там сегодня утром.

Оба немного помолчали.

Потом Перл первой нарушила тишину. У Джонатана создалось такое ощущение, что ей немного неудобно. И в то же время ей словно не терпится узнать кое-что.

– И… ты позавтракал?

– Да, спасибо.

– Прекрасно. Что собираешься делать дальше?

– Если честно, то я понятия не имею, – признался Джонатан.

– Что ж… Если у тебя нет других планов, то ты не возражаешь против того, чтобы встретиться вечером?

– Ты с ума сошла? То есть… конечно же, нет. Я буду рад снова увидеть тебя. Правда.

– Прекрасно, – повторила Перл, и в ее голосе Джонатан сейчас слышал облегчение, которое испытывал и сам. – Тогда… Как мы с тобой договоримся?

– А какие у нас есть варианты?

– Ну… – он словно видел, как она слегка пожала плечами, – мы могли бы встретиться где-нибудь в городе – не будешь же ты весь день сидеть взаперти?

Джонатан засмеялся:

– Пожалуй, нет, разве что я заделаюсь домработницей.

– Хм, любопытно…

– Посажу семь розовых кустов, натру до блеска полы и намелю кофе на всю неделю.

– Джонатан, опомнись. Я покупаю молотый кофе…

– Ладно. Уговорила. Думаю, что пока я пройдусь по городу, а вечером… часов в семь, да? Во сколько ты освободишься? Мы могли бы пересечься в каком-нибудь удобном месте. Могу быть, где ты скажешь.

Перл назвала адрес офиса:

– Подходи туда, ладно? Найдешь сам?

– Думаю, что справлюсь. Что ж, Перл, хорошего тебе дня. И до вечера.

Он повесил трубку.

И задумался.

Интересно, зачем Перл понадобилось назначать ему следующую встречу именно в офисе? Если у нее отпало желание угощать его кофе в ресторанах – это он вполне может понять и оправдать, но чем плоха новая встреча у нее дома?

Он в задумчивости покачал головой.

Что-то тут было не так.

* * *

Когда Джонатан Сильвер появился в уже знакомом ему кафе «Поцелуй», Роджер Мерри ожидал его там за одним из столиков на веранде.

Джонатан подошел уверенной походкой, стараясь держаться как можно более невозмутимо и при этом естественно.

– Ну? – выпалил Роджер, даже не поздоровавшись, как только Джонатан подошел на достаточное расстояние, чтобы «заказчику» не пришлось повышать голос.

Джонатан поднял брови, сделав вид, что не понимает.

Было совершенно понятно, что Роджер сидит, как на иголках, и ему не терпится услышать «отчет о проделанной работе». Ах да, о хорошо проделанной работе.

Погоди, я тебе сейчас еще горяченького подолью…

Страницы: «« « 12345678 » »»