Свидание за доллар Рейдо Диана

Про себя Джонатан саркастически усмехнулся: интересно, как Роджер провел эту ночь? Неужели он вот так же ерзал в постели, чувствуя себя как на иголках, будучи не в силах дождаться утра и сгорая от нестерпимого желания услышать рассказ о волнующих его событиях?

– Добрый вечер, – подчеркнуто вежливо произнес Джонатан.

Роджер кивнул в ответ, одновременно приглашая Сильвера присесть.

Перед Роджером стоял какой-то ярко-оранжевый напиток, салат, в плетеной корзинке – ломти ноздреватого хлеба.

Джонатану он ничего не предложил. Скороговоркой повторил:

– Рассказывай.

– Да нечего особо рассказывать, – широко улыбнулся Джонатан, поддерживая марку простофили, готового на все ради заветной зеленой бумажки.

– То есть как это – нечего?.. – не поверил своим ушам Роджер. – Эй, парень… Да вы вчера ушли вместе! Я, прости, за вами наблюдал, и кому ты пытаешься повесить на уши лапшу? Не прошло и часа, как вы с Перл двинули к ее машине! При этом… Парень, да ты при этом обнимал ее за талию! Скажешь, этого не было?

– Может, и было, – Джонатан сделал вид, что нахмурился. – Я, признаться, не помню как следует.

– Ну, а что ты вообще помнишь? Что ты делал в ее машине?

– Приятель, да она просто подбросила меня к одному из дальних знакомых.

– Так-таки все?

– Да. Почти… Почти все.

– Ну-ка, ну-ка, выкладывай, – прищурился Роджер. – Значит, есть еще что-то, о чем мне следовало бы знать?

Джонатан позволил себе взять еще одну паузу, пожать небрежно плечами…

– Парень, чего ты молчишь? Отвечай. Ты ухитрился ей понравиться, верно?

– Что ж… Да. Да, наверное.

– Ну, вы хоть целовались? – разочарованно протянул Роджер. – Не понимаю, за что я заплатил тебе…

– …целый доллар, – закончил за него Джонатан.

Роджер, кажется, покраснел впервые за время их общения.

– Согласен. Но ведь я обещал тебе оплату за результат. И где результат?

– Вообще-то я потратил свое время.

– И, признайся, ты приятно провел его, не так ли?

– Сам бы я не стал заниматься чем-то таким.

– Кадрить дорого выглядящих девушек?

– Втягивать людей в отношения, которые не несут в себе ничего хорошего.

– Да брось, ничего страшного ведь ты не делаешь. Ну, и я, конечно же, заплачу тебе, как мы и договаривались. Ты хотя бы развел ее на знакомство. И она клюнула. Хотя никакого проку, разумеется, Перл с тебя быть не может.

Роджер полез в карман за бумажником.

Джонатан протестующе поднял руку.

– Не надо…

– Ладно, парень. Веселый Роджер строг, но справедлив. Ты ведь разговорил эту сучку и уговорил ее подвезти тебя туда, куда тебе было нужно. Ты получишь свои деньги. А я получу то, что ожидал от тебя, еще от какого-нибудь лоботряса…

Джонатан замер, не веря своим ушам.

– Прости, что получишь? От кого?

Роджер махнул рукой:

– Знаешь, хоть все это, конечно, тебя и не касается… Дело в том, что мы с Перл не слишком-то хорошо расстались. Не думал, что заслужу с ее стороны такой плевок в душу.

Джонатан расслабился и устроился в кресле поудобнее, словно присутствуя при приеме в кабинете психоаналитика…

– И ты все никак не можешь это пережить?

– С ее стороны это вероломно и неблагодарно.

– Надо же. Чем не бразильский сериал?

– Пошути, пошути.

– Что же, тебе обязательно надо поквитаться с человеком, который тебя отверг? В этом мире, знаешь ли, ни у кого нет и не должно быть хозяев.

– Вы только поглядите на него! Бродяга-философ.

– А даже если и так, то что?

– Да ничего. Нет, ты послушай меня! Я же не стал портить ей жизнь. Мешать бизнесу, отбирать подарки, вести себя по-хамски. Но…

– Но именно это ты собираешься сделать теперь? – закончил за него Джонатан.

– Да ты послушай, парень! Это всего лишь шутка. Мне очень понравилась эта идея. Она считает, что я купил ее… Пусть так. Теперь я даю ей возможность завязать искренние, как она посчитает, отношения, ну, а потом убедится, что без материальной обеспеченности любая влюбленность обречена на крах, никакая смазливая внешность этого не заменит…

Джонатан вытянул ноги, скрестил руки на груди и продолжил наблюдать за Роджером. Надо же, как он уязвлен. И, похоже, более чем всерьез верит в то, что говорит. Не говорит – вещает.

– Ты меня понимаешь?

– О да, я прекрасно понимаю тебя, – кивнул Джонатан.

– Ну и отлично. Так что не спеши судить других… приятель. Сколько тебе? Сто? Двести долларов? Ну же, давай быстрее, мне некогда. Я тороплюсь. Потом найду кого-нибудь еще, и, если он будет обладать хотя бы вполовину таким же актерским талантом, как у тебя, я все-таки еще развлекусь подобным образом. Ты, конечно, заставил Перл обратить на себя внимание, прогулялся с нею под ручку, проехался, но…

– Она дала мне свой телефон.

– Что? – Роджер прекратил шарить в кармане и уставился на своего собеседника.

– То, что я сказал. Перл оставила мне свой телефон. Она попросила, чтобы я как-нибудь позвонил ей еще.

– Как-нибудь?

– По возможности.

– Ах, вот как… По возможности, да?

– В ближайшее время.

Некоторое время Роджер что-то обдумывал, а потом на его лицо выползла усмешка довольства, и он буквально засиял от радости.

– Да что ж ты сразу не сказал? Это же замечательно! Отлично просто!

– Да, наверное, – кивнул Джонатан, лицо его было непроницаемым.

– Тогда держи свой… аванс. Ты его честно отработал. Как ты понимаешь, это лишь задаток. То, что ты сказал, разумеется, меняет дело.

Джонатан отрицательно покачал головой, вид его по-прежнему был невозмутимым.

– Денег я не возьму.

– Парень, да ты что? – возмутился Роджер. – Бесприютная жизнь лишила тебя рассудка, что ли? От чего ты отказываешься? От денег? Доллар взял, а двести баксов – брезгуешь?

– С чего ты взял, что я брезгую?

– Так как насчет нового свидания с Перл? Боже милосердный, да о чем мы вообще тут с тобой толкуем! Я плачу тебе деньги за свидание! За свидание! Где еще, скажи на милость, ты так быстро и так хорошо заработаешь? Чего проще – получить бабки, приударив за красивой и умной девушкой! Пользуйся тем, чем природа позволяет!

Джонатан глубоко вздохнул:

– Пожалуй… Да, наверняка ты прав. Но мы поступим немного иначе.

– Слушаю твои возражения, – заметил Роджер, в котором понемногу начинал обретать голос привычный делец, а нахлынувшие чувства и эмоции ушли на второй план.

– Не надо денег. Пока. Я не привык брать деньги ни за что. Вот когда результаты будут уже достаточно весомыми, тогда другое дело.

– Ты странный малый. Впрочем, как знаешь. Да и мне это, признаться, лишь на руку, – Роджер неожиданно расхохотался. – Вдруг в тебе взыграют кавалерские чувства? Захочешь пригласить девушку в кино, а то и угостить мороженым. Тогда наш маленький, но забавный эксперимент потеряет свою чистоту.

– Да. Да, наверное. Ведь и для Перл важно, что ее не пытаются купить, и для нее, наверное, это возможность проявить свои лучшие человеческие качества.

– Философ. – Роджер не уловил во фразе Джонатана ни малейшей иронии. – Ну что, по рукам?

– Да, – кивнул Джонатан, – по рукам. Только никаких новых лиц в игре.

– Да как ты мог подумать? – возмутился Роджер.

– Никаких сюрпризов.

– Разумеется. Зачем портить игру? Да и Перл может насторожиться, заподозрить неладное. Ум у этой девки, доложу я тебе, тот еще.

– Договорились. Значит, никаких новых «ухажеров».

– Послушай, – внезапно спохватился Роджер, когда Джонатан уже кивнул ему и поднялся, собираясь уходить, – а как же я буду узнавать о результатах твоей эээ… подрывной деятельности?

– Электронная почта сойдет? – кинул Джонатан.

– Электронная почта? – удивился Роджер.

– Разумеется. Я ведь не с пальмы спустился. Могу пользоваться интернет-кафе.

– Нет, – поморщился Роджер, – это слишком долго, да и не хочу я такие вещи в переписке обсуждать. Давай-ка я лучше запишу тебе номер моего мобильного. Ну, а ты позванивай мне из автоматов.

– Договорились.

– Договорились.

– До связи.

– До связи.

Джонатан легко сбежал по ступенькам веранды и был таков.

«Ну и денек», – подумал Роджер, со вздохом оседая на стуле и потирая глаза кулаками.

Что за странные люди пошли? Не хотят денег, готовы отказаться, считай, от сплошной халявы. Хорошо, что удалось все-таки уговорить этого Сильвера еще немного поучаствовать в авантюре. Иначе… Иначе такая блестящая задумка пошла бы насмарку. Ну, где еще Роджеру удалось бы найти такого же олуха? И, главное, такого же симпатичного, обаятельного, при этом артистичного и вызывающего, что немаловажно, подлинное доверие. Даже у него, у Роджера Мерри, что-то вроде доверия этот парень умудрился вызвать.

«Ну и тип», – думал Джонатан, торопливо шагая в направлении офиса Перл Пэрриш, где она назначила ему вечернюю встречу. Он уже успевал впритык.

Ну и тип этот Роджер Мерри. Как же хорошо, что именно Джонатан подвернулся ему тогда у «Поцелуя»… Ну и тип.

Так самонадеянно считать, что деньги – главное в жизни, что это для всех основная цель, способ и средство. И при этом до сих пор оставаться таким успешным…

Все-таки Джонатан не опоздал.

Нужное ему здание – нетипичное для центра города, четырехэтажное, светло-желтое – он заметил еще тогда, когда подходил к светофору.

Нужно было подняться по семи ступенькам и позвонить в тугой дверной звонок, что он и сделал.

Дверь ему открыла сама Перл.

Джонатан даже ахнул внутренне – настолько красивой она ему показалась.

Сейчас ее гладкие черные волосы, ослепительно блестевшие, были скручены в тугую «ракушку», но вдоль лица Перл выпустила несколько прядей, которые вились. Это делало ее похожей на средневековую принцессу.

Одета она была не так воздушно, невесомо и изящно, как вчера, напротив – строгий черный костюм, состоящий из жакета и юбки-карандаша, черные лодочки на умопомрачительно высоких каблуках. Но черный цвет необыкновенно стройнил Перл. Юбка открывала ее соблазнительные стройные ноги ровно настолько, насколько это было уместно в офисе, а узкий черный ремешок на жакете подчеркивал талию.

Джонатан с улыбкой подумал, что, если бы ему когда-нибудь пришлось вести с Перл Пэрриш переговоры о чем-нибудь, то один только вид затянутого ремешка сразил бы его наповал, и он подписал бы все, что угодно, не думая и даже не глядя в документ.

Страшное это оружие, когда женщина не только красива, но и сознает это, и умеет этой самой силой пользоваться…

Перл радостно улыбнулась Джонатану:

– Ты как раз вовремя! Я сварила кофе… Пойдем?

– Пойдем, – согласился Джонатан, слегка обняв Перл за плечи, привлек ее к себе и запечатлел приветственный поцелуй сначала на обеих щеках, а затем на губах, с готовностью приоткрывшихся.

Перл не смущалась интимности происходящего – в офисе она осталась одна.

– Ну… наверное, стоит все тебе тут показать, – произнесла она, и, взяв его за руку, увлекла за собой по коридору.

Джонатан осматривался. Помещения вокруг него были, казалось, напоены светом, золотистым светом и теплом. Приемная с маленькой конторкой из светлого дерева была увешана картинами. Не полотна абстракционистов, но и не классические пейзажи с натюрмортами. Это были оригинальные, яркие, живые рисунки, в которых чувствовался большой вкус и стиль и которые не были лишены смысла.

Через большую комнату, в которой были огромные окна, с четырьмя столами, которые были расставлены по углам, Перл провела Джонатана в свой кабинет.

Джонатан успел отметить, что в комнате на подоконниках отсутствуют невразумительные цветы, которые в изобилии можно наблюдать в других офисах. Нет, здесь на каждом из подоконников было всего лишь по одному цветку – по утонченной, изысканной орхидее. На левом окне орхидея была малиновой, на правом – светло-фиолетовой. И выглядело это, надо сказать, весьма впечатляюще.

Из этой комнаты был вход в еще одно помещение, занавешенный золотистым пологом с восточным орнаментом. Интересно, что там может быть такое, вскользь подумал Джонатан, но Перл отвлекла на себя его внимание.

– Вот, это мой кабинет, – она обвела рукой стены и потолок помещения.

– У тебя очень красиво, – кивнул Джонатан.

Он не льстил Перл, комната и впрямь была декорирована с большим вкусом. Оформление не мешало ощущать себя в этой комнате, как в офисе, но в то же время Джонатан должен был признать, что это самый необычный и стильный офис, который он когда-либо видел в своей жизни.

Белоснежный потолок, белые стены, белые подоконники. Но – красная плитка на полу, но – черный письменный стол, черный журнальный столик с верхней стеклянной крышкой, рядом с ним – лаконичный черный диван.

На письменном столе разложены стопки различных журналов с пестрыми обложками, глянцевых каталогов, цветные пластиковые папки.

В углу – прозрачный стеклянный стеллаж. В нем, как в витрине, причудливые вазы из керамики, фигурки животных из глины и оникса, отшлифованные ветви деревьев, напоминающие сказочных существ.

О прозе жизни в кабинете Перл напоминали лишь современный монитор, кофеварка в углу и немаркие жалюзи на окне.

Кстати, на подоконнике в этом кабинете были свежие цветы – белоснежные строгие каллы.

Да, вся обстановка подчеркивала, что хозяйка этого кабинета – личность незаурядная.

Перл налила им с Джонатаном дымящийся черный кофе в белые цилиндрические фарфоровые чашки. На плоском квадратном красном блюде в изобилии были разложены сладости – миндаль, рахат-лукум, шоколадные конфеты, марципаны.

– Да ты – гурман, – засмеялся Джонатан, – сибарит.

– Гедонист, – с улыбкой поправила его Перл.

– Пойдет, – согласился Джонатан, протянул руку за чашкой, сделал большой глоток обжигающего кофе, закусил миндалем, потянулся за марципаном в виде огромной ярко-красной клубничины.

– Дело в том, – начала Перл, – что я слишком долгое время в своей жизни ни от чего не получала удовольствие.

– Не умела?

– Не хотела. Разучилась радоваться, разучилась баловать себя.

– Неужели тебя больше некому было побаловать?

– Нет, некому, – со вздохом ответила Перл. – Но потом все изменилось. Я поняла, что нет смысла искать виноватых, нет смысла кончать с собой. Выхода нет. Кроме как… вновь начать жить в полную силу, найти свой собственный смысл жизни, не связанный с кем-то другим. С другими людьми.

– Кажется, у тебя получилось, – заметил Джонатан, дожевав клубничину. Марципан оказался восхитительным.

– Да, – согласилась Перл, – но не так уж просто и не сразу. И не без посторонней помощи…

Джонатан внимательно посмотрел на подругу.

– Поэтому, – продолжала она, – я хочу помочь тебе.

– Вот как?

Перл слегка покраснела:

– Вчера нам не удалось поговорить…

– Зато нам более чем удалось что-то другое, – с улыбкой заметил Джонатан.

– Это верно… но не будем отвлекаться от главного.

– Мне казалось, что главное – это наши отношения.

– А у нас отношения? Вернее, так: ты считаешь, что у нас отношения, Джонатан? – поправилась Перл.

– Думаю, да, – кивнул тот, – я ведь никуда не уехал сегодня. Потому что мне важно, что происходит у нас с тобой.

Лицо Перл осветилось радостной улыбкой, но тут же приняло забавное деловитое выражение: она взяла себя в руки.

– Но я хочу прежде всего кое-что понять: ты хочешь помочь мне именно потому, что в свое время кто-то помог тебе?

– Не совсем так…

– А как же?

– Мне не обязаны были помогать. Но, тем не менее, помогли очень сильно. Не только с тем, чтобы определиться. Вообще… Я словно родилась заново, стала другим человеком. Но помочь я хочу не поэтому… – Перл смешалась, немного помолчала. – Знаешь, в какой-то момент у меня словно открылись глаза. Я поняла, что самое важное – это люди, которые находятся рядом с нами. Я поняла, что поддержка других очень важна для нас… И еще важно то, что происходит здесь и сейчас. Неважно, что случится потом. Неважно, что произойдет через день, через месяц, через год… Важнее всего то, что мы делаем сейчас, и надо делать это как можно лучше, я так считаю.

Она остановилась, чтобы сделать глоток кофе и отправить в рот несколько ядрышек миндального ореха.

Джонатан видел, что его подруга не решается продолжить свою речь.

– Так что там с твоим решением помочь?

– Видишь ли… Все так странно смешалось… Тот человек, что вытащил меня из ипохондрии, был очень сильно заинтересован в близости со мной. Я очень благодарна ему… Но… Нас с тобой не связывало ничего до вчерашнего дня. Именно поэтому я захотела помочь тебе – искренне, бескорыстно, безвозмездно. Но то, что произошло дальше, смешало все мои карты.

– Это как-то повлияло на твое решение? – поинтересовался Джонатан. – Не подумай, что я давлю на тебя…

– Нет, что ты! – горячо заверила его Перл. – Конечно же, не повлияло. Просто все так странно… Кажется, будто история повторяется… Но это ничего. Хочешь еще кофе?

– Да. С удовольствием.

– И, Джонатан, не знаю, как ты, а я порядком проголодалась. Может быть, нам выбраться куда-нибудь из офиса и перекусить как следует? Поговорить мы сможем и в другом месте.

– Мне здесь нравится, – признался Джонатан, – но, если ты хочешь, мы, конечно, можем и поесть где-нибудь.

Он поймал на себе взгляд Перл, и, неверно истолковав его, добавил:

– Конечно, если тебе придется платить за меня, то мы могли бы и у тебя дома поесть. Я отлично варю спагетти и делаю салат по-гречески… Разумеется, для этого у тебя дома должна быть брынза. У тебя есть брынза?

Тихий смех Перл прервал его рассуждения:

– Какие же глупости ты говоришь. Разве пятьдесят или сто долларов имеют такое большое значение, чтобы подсчитывать, кто кому их должен?

– Мужчине, – заявил Джонатан, – приятнее чувствовать себя мужчиной.

– И я не могу не согласиться с этим. Мы ведь и собрались, чтобы обсудить возможности достижения тобою желаемого состояния?

– О чем ты говоришь?

– Ты ведь хотел перевернуть всю свою жизнь.

– У меня такое ощущение, что ты уже сделала это.

Перл с любопытством посмотрела на своего собеседника:

– Вот как?

– Думаю, да. Мне еще ни разу не хотелось задержаться на одном месте так долго… И мне понравился этот город. Думаю, при желании я мог бы достигнуть здесь определенных успехов.

Перл хлопнула ладонью по колену:

– Отлично! Мне нравятся темпы, с которыми мы продвигаемся! Но если мы не поедим в ближайшие полчаса, то я уже никуда не смогу продвинуться. Выбирай: едем в ресторан, ужинаем дома или заказываем пиццу сюда?

Соблазн согласиться на предложение подруги поужинать дома был велик, но…

– Боюсь, если мы снова окажемся в твоей квартире, я не смогу думать ни о чем другом, кроме как о твоем невероятном теле на кровати под восточным балдахином, – со вздохом сказал Джонатан.

Перл засмеялась кристальным тихим смехом:

– Отлично, тогда заказываем пиццу в офис! Знаешь, я уже сто лет не заказывала пиццу. Ощущения, как будто снова наступили студенческие дни… Ты будешь вегетарианскую или с морепродуктами?

– Если можно, ветчина и грибы, – попросил Джонатан.

Пиццу доставили в рекордные для этого времени суток (час пик, как-никак) сроки.

Она еще дымилась.

Разложив треугольники пиццы на освободившемся (Джонатан редко когда мог пожаловаться на собственный аппетит) красном блюде, Перл и ее «подопечный» вонзили зубы в обжигающее тесто.

– Ммм, до чего же хорошо, – с набитым ртом проговорила Перл.

Джонатан улыбнулся:

– Странно, ты не помешана на диетах, как многие девушки.

– Да, я ем все, что хочу, и получаю от этого удовольствие, – весело ответила Перл.

– Послушай, мне очень нравится у тебя. Это не офис, это какое-то удивительное место. Так красиво, стильно и спокойно…

– Ты бы не назвал это место спокойным, – заверила Перл, – если бы попал сюда в разгар рабочего дня. Телефоны верещат, факсы выползают, люди приходят и уходят, а мои сотрудники напропалую, как дятлы, стучат по клавиатурам…

– Твои сотрудники?

– Да, мои.

– И фирма эта твоя?

– Моя. Что тебя удивляет?

– Ты достаточно молода для того, чтобы быть боссом целой компании, – заметил Джонатан.

– Что ж… Ряд удачных совпадений. И счастливый случай. И месяцы упорного труда…

– Расскажешь?

– Расскажу, если готов слушать.

– Что ж, будем считать, что это первый мастер-класс, – Джонатан шутливо поклонился.

– Долгое время я работала не по специальности. Черт, я даже не знаю, с чего начать… Ты прав, в этом офисе действительно хорошо, это потому, что я вложила сюда всю душу.

– А чем именно занимается твоя компания?

– Сложно так сразу рассказать в двух словах. Направление ей задаю я. И… ну… если совсем просто – мы торгуем хорошим вкусом.

Джонатан фыркнул:

– Что, прости?

– Долгое время я провела за конторкой администратора. Я не делала ничего особенного. Просто отвечала на звонки, записывала клиентов к нужным специалистам… к косметологам, маникюристкам… Принимала деньги, отсчитывала сдачу. Сменная работа, свободные, но одинокие вечера. Каждый день – однообразие. Каждый день – одно и то же. Те же лица, та же мебель, те же стены, одинаковые ланчи, форменная одежда.

– Зная тебя, не могу поверить, что ты была способна на такую жизнь.

– Ты уже уверен, что успел узнать меня?