Приметы любви Остен Эмилия
– По-моему, ваша хваленая погода собирается испортиться, – наморщила нос Пэт, с сомнением глядя в окно.
Небо и вправду было затянуто облаками, сквозь которые изредка прокрадывались робкие солнечные лучи. Лиззи вздохнула. Отменять поездку она не хотела, тем более что тетки Эндрюс довольно легко поверили в историю о встрече со старинной знакомой полковника Беккета, которая проездом оказалась в Брайтоне и пригласила девушек к себе в гости на весь день.
– Но, Пэт, может, еще развиднеется, – умоляюще посмотрела Лиззи на сестру.
Та передернула плечами. Оно, конечно, любопытно, чем мистер Лоуэлл собирается поразить их воображение, но в открытой коляске, в дождь, за город?..
– Ты давно ли лежала в лихорадке, сестричка? – беззлобно поинтересовалась Патриция. – Когда ты уже привыкнешь, что здесь совсем иной климат и под дождь, а уж особенно поздней осенью, лучше не попадать, если не хочешь оказаться в постели с простудой…
Но сестра выглядела столь несчастной, что Пэт в конце концов сжалилась:
– Впрочем, поглядим, что будет после завтрака.
Лиззи так волновалась, что, кроме пары ложек овсянки и полчашки чая, так и не смогла ничего проглотить. После завтрака же облака на небе превратились в тяжелые темные тучи – и девушка едва не расплакалась, услышав категорический отказ сестры ехать на прогулку.
– Да перенесите ее, и дело с концом, – не выдержала Пэт, уютно устраиваясь в своей комнате с рукоделием. – Может, завтра будет ясный день, и все мы получим куда больше удовольствия, чем под дождем!
– Но там же нет дождя! – воскликнула Лиззи, всплеснув руками. Она знала сестру – уж если та заупрямилась, переубедить ее было невозможно. – Ладно, – вдруг разозлившись, решилась Элизабет. – Я поеду одна. Только сделай одолжение, придумай сама объяснение для Ребекки и Элис, почему ты осталась дома.
И, хлопнув дверью, она вылетела из комнаты сестры, устремившись к себе одеваться, – опаздывать Элизабет хотелось столь же мало, как и вовсе отменять прогулку.
Патриция недоуменно покачала головой. Всегда тихая, спокойная и рассудительная старшая сестра, похоже, совершенно потеряла голову.
– Добром все это не кончится, – пробурчала Пэт и стала соображать, прикинуться ей простуженной или изобразить приступ мигрени. Как бы там ни было, выдавать тайну сестры теткам Эндрюс Патриция не собиралась.
Почти бегом покинув домик, Элизабет, одетая в нарядное зеленое пальто и шляпку в тон, спешила к условленному месту. В руках девушка теребила небольшую сумку, нервно оглядывалась на окна, где Лиззи чудилась укоризненная фигура сестры, и прижимала ношу к груди. Впрочем, как только Элизабет завернула за угол и увидела Эдвина, прохаживающегося возле открытого экипажа, запряженного парой гнедых лошадей, все мысли о Пэт вылетели у нее из головы.
Молодой человек с улыбкой поспешил навстречу Лиззи.
– Доброе утро, мисс Беккет! А где же ваша сестра? – поинтересовался он, подсаживая Лиззи в коляску и на едва уловимое мгновение прижимая девушку к себе. Та вспыхнула и под напором незнакомых доселе чувств с трудом сообразила, о чем ее спрашивают.
– Она… Пэт решила, что может пойти дождь, и предпочла остаться дома, – пролепетала Лиззи, расправляя складки платья и пальто и уставившись в пол экипажа в страхе поднять глаза на Эдвина.
Но юноша, словно не заметив замешательства спутницы, лихо, явно красуясь, вскочил на козлы и послал лошадь вперед.
– Что ж, она сама лишила себя удовольствия прогулки. А дождя не будет, я вам обещаю, мисс Беккет, – он обернулся с сияющей улыбкой и подмигнул Лиззи.
«Я хочу, чтобы Эдвин меня поцеловал», – отчетливо поняла девушка в этот момент и даже почти не испугалась собственного желания.
Как ни странно, дождь действительно так и не пошел. К полудню небо очистилось, засияло уже почти не греющее солнце, и Лиззи думала: «Неужели даже природа подчиняется его обаянию и слушается его слова?»
Эдвин охотно развлекал спутницу рассказами о поверьях здешних мест, а также старинными кельтскими легендами – сегодня он был особенно весел и красноречив. Но по-прежнему избегал обсуждать что-либо, так или иначе касающееся его самого, незаметно сворачивая разговор на другую тему.
– Ну что, отправляемся на ланч? – спросил он у Лиззи, снимая девушку с очередного выступа скалы на берегу. Движимая почти детским любопытством, Элизабет облазила все показанные Эдвином уголки, к тому же мисс Беккет ужасно приятна была его помощь – молодой человек неизменно подавал спутнице руку, когда она забиралась на очередной камень или поваленное дерево. Впрочем, как бы случайных объятий или прочих вольностей он себе больше не позволял – к тайному разочарованию Лиззи.
– Конечно, поехали, – радостно согласилась она, уже весьма проголодавшаяся. Усаживаясь в коляску, девушка теперь по собственной воле ненадолго задержала руку юноши в своей руке. Жар, проникающий даже сквозь перчатки, сказал им обоим больше, чем они решились бы выразить словами.
Эдвин молча забрался на козлы, подтянул поводья и направил экипаж в сторону охотничьего домика. На то, чтобы снять его на сегодняшний день и накормить там своих предполагаемых гостий, молодой Лоуэлл потратил непозволительно большую сумму. Однако уже сейчас он был счастлив от проведенного вдвоем с Лиззи времени и ничуть не жалел об отсутствии ее сестры.
Вскоре юноша остановил экипаж у маленького домика. Особнячок принадлежал полуразорившейся семье баронета из Лестершира, которая жила здесь в свои редкие визиты на побережье, а прочее время охотно сдавала его курортникам. Сейчас же, по окончании сезона, в домике не было даже слуг.
Проводив гостью внутрь и поспешив разжечь камин, ибо день оказался хотя и солнечным, но довольно холодным, Эдвин принес из коляски корзину с нехитрыми закусками и вином. Лиззи, успевшая скинуть пальто и шляпку, устроилась у очага и разглядывала узоры на ковре, теребя в руках какую-то вещицу, завернутую в тряпку. Впрочем, при виде Эдвина девушка тут же вскочила и помогла ему накрыть столик у камина. Подняв бокал сначала за здоровье Элизабет и Патриции, молодой человек решился наконец заговорить с Лиззи о том, что его уже давно сильно волновало:
– Дорогая мисс Беккет… Думаю, для вас не секрет те чувства, которые я к вам испытываю… – он сделал паузу. Покрасневшая от жара камина ли или от нахлынувших эмоций, Лиззи молча ждала продолжения. – Я был бы счастлив разделить с вами, окажись на то ваша воля, всю свою жизнь, но…
Он запнулся.
– Но что? – перепуганная Лиззи вздрогнула и наконец подняла глаза на юношу.
– Мне совсем нечего предложить вам, – сглотнув и опустив взгляд в пол, с трудом выговорил Эдвин. – Моя семья практически разорена, а матушка успешно растрачивает остатки состояния. Да вы и сами видели, – с горечью махнул он рукой. – Лондонский дом пуст и почти разваливается. А рента в сорок фунтов в год – совсем не то, что я хотел бы предложить такой чудесной и, безусловно, заслуживающей лучшей участи девушке, как вы.
– Господи, и только-то? – вырвалось у Лиззи, уже успевшей вообразить себе кошмары из готических романов. – Мистер Лоуэлл… Эдвин… могу я называть вас так, правда? Я вовсе не стремлюсь выйти замуж за богача, «сделав хорошую партию», – передразнила она Ребеккин тон. – К тому же у нас с сестрой почти ничего нет в приданое, и вряд ли мы можем рассчитывать… С отцовской пенсией на двоих… Ну и еще вот этим. – Вскочив, Лиззи бросилась к отложенной было ею вещице, развернула тряпку – и глазам изумленного Эдвина предстал изумительной красоты длинный кинжал с огромным сапфиром в рукояти. – Этот каргас, привезенный из Агры, – единственная память об отце и единственное наше достояние. Я специально взяла его сегодня, чтобы показать вам – человеку, которому доверяю. Это – приданое… И если одна из нас выйдет замуж до моего совершеннолетия, то сможет забрать вторую к себе из-под опеки теток Эндрюс. – Лиззи говорила взволнованно и сбивчиво, пока Эдвин зачарованно разглядывал тонкую ювелирную работу на рукояти и ножнах каргаса. – Они не так уж плохи, я рассказывала вам… но понимаете, это чувство – чувство, что тебя просто терпят, что ты – бедная родственница в чужом доме, регулярно слушать пусть добродушные, но попреки куском хлеба… так унизительно!
– Мисс Беккет… Элизабет, дорогая! – Эдвин наконец опомнился и перевел глаза на девушку. Глаза ее полыхали прежде незнакомым ему огнем решительности, и он не сумел устоять. Все причины, почему они не могут быть вместе, показались юноше мелкими и незначительными. Выронив каргас на ковер, Эдвин шагнул к Лиззи и обнял ее, крепко прижимая к груди. – Элизабет, дорогая моя… Я для вас… все… все, что вы захотите… – Не найдя слов, он подхватил девушку на руки и закружил. На пороге двери, ведущей в смежную комнату, юноша выпустил Лиззи из объятий, и она, не выдержав, сама совершила то, о чем мечтала весь день, – поцеловала его. Мир завертелся бешеным колесом вокруг них и исчез.
Свет затухающего огня в камине отразился от граней камня в рукояти сиротливо валяющегося на ковре каргаса.
– Боже, что мы натворили, – шептала Лиззи некоторое время спустя, оглядывая себя в большом зеркале и поправляя растрепанную одежду. – Господи, Эдвин… Ты ведь не станешь теперь считать меня глубоко испорченной особой… – Она подняла на юношу испуганные огромные голубые глаза и протянула к нему дрожащие руки.
– Лиззи, милая, дорогая, что ты! – воскликнул он, снова прижимая трепетавшую девушку к сердцу. – Завтра же утром я явлюсь к вашим опекуншам просить твоей руки. Ни о чем не беспокойся, милая, – И он нежно поцеловал ее испуганные глаза. – Поправь прическу, все твои локоны растрепались, – улыбнулся Эдвин, – а я пойду соберу остатки нашего ланча в корзину.
Он выпустил девушку из объятий, вышел в комнату с камином, и почти сразу же оттуда раздался его крик:
– Тут кто-то был!
Лиззи выскочила следом и оглянулась по сторонам.
– Почему ты думаешь… – И тут она увидела, что одно из окон приоткрыто и занавесь шевелится от ветра, а каргаса, забытого на ковре возле камина, там нет. – О боже! – охнула девушка и без сил опустилась на пол.
– Лиззи, дорогая, только не волнуйся! – зашептал ей Эдвин, присевший рядом и сжавший ее вмиг заледеневшие пальцы. – Кто бы это ни был – он не мог уйти далеко. Жди меня здесь, я возьму лошадь и отыщу его. Слышишь? Все будет хорошо!
Она вяло кивнула, не в силах побороть испуг.
Молодой человек, схватив пальто и шляпу, выбежал из домика, выпряг из коляски одну из лошадей, вскочил на нее и исчез.
Время шло, за окнами начинало темнеть, а Эдвин не возвращался. Лиззи, собрав все свое мужество, выглянула из домика. Вокруг стояла тишина, только вторая лошадь при виде девушки всхрапнула и замотала головой.
– Да-да, ты тоже хочешь домой, я понимаю, – сглатывая слезы, прошептала Лиззи, обращаясь к ней. Одетая, но без забытой, уже пустой сумки девушка с трудом взобралась на козлы и тронула поводья. – Поехали, лошадка. Надеюсь, ты знаешь, куда идти.
Коляска медленно тронулась в сторону города.
Пэт тревожилась. В комнате сгустились тени. Солнце, засиявшее вопреки утренней непогоде днем, давно село, Ребекка отругала Патрицию за отсутствие сестры за обедом… а Лиззи все не возвращалась.
– Счет времени эти влюбленные потеряли, что ли? – бурчала Пэт, меряя шагами комнату. – Ну где же она наконец, в самом деле?!
Кинув взгляд на часы и обнаружив, что уже почти девять вечера, Патриция почувствовала, что не в силах больше сидеть и ждать сложа руки. Не очень понимая, куда, собственно, следует отправляться на поиски, она накинула плащ и шляпку, прокралась по лестнице и коридору и тенью выскользнула из дома, аккуратно прикрыв за собой дверь так, чтобы можно было вернуться, никого не побеспокоив.
Добежав до угла, где сестра обычно встречалась с воздыхателем, Пэт в растерянности остановилась, только теперь сообразив, что не знает, куда дальше идти. Впрочем, девушка тут же сообразила, что ежели речь шла о загородной прогулке по побережью, то направиться следует для начала по Чёрч-стрит…
Но, не пройдя и двух кварталов, девушка увидела медленно бредущую ей навстречу знакомую фигурку. Пэт ахнула и кинулась к сестре.
– Лиззи, ну наконец-то! Где ты была? Почему так поздно? Почему, в конце концов, ты одна?! – засыпала Патриция ее вопросами, но Элизабет молчала. С трудом подняв на Пэт глаза, она сделала еще шаг навстречу и упала сестре в объятия, горько разрыдавшись. – Господи, что случилось? – перепугалась окончательно та. – Ты цела? Лошадь понесла? Где твой Эдвин?
– Н-не зн-наю, – простучала зубами сквозь слезы Лиззи. – Он… он ускакал за ворами и пропал… Я ждала, ждала… до вечера, но Эдвин не вернулся… я так боюсь за него…
С трудом разобрав сквозь всхлипывания слова сестры, Патриция поняла одно: случилось что-то нехорошее.
– Так, – решительно сказала она, отстраняя рыдающую Лиззи и протягивая ей носовой платок. – Давай не будем выяснять ничего посреди улицы. Ты сейчас вытрешь слезы, возьмешь себя в руки и спокойно ответишь на вопросы мисс Эндрюс о причинах позднего возвращения… ммм… ну, скажем, что ты просто засиделась у мисс Гэттеринг и не уследила за временем. А потом, наверху, ты подробно все мне расскажешь. Договорились?
Лиззи кивнула, закрывая лицо платком. Как бы ни было ей сейчас плохо, незачем усугублять ситуацию, давая повод опекуншам заподозрить неладное.
– А теперь рассказывай. Медленно, внятно, по порядку и во всех подробностях, – произнесла Пэт чуть позже, уложив совершенно обессилевшую сестру на кровать. Лиззи даже не разделась – так и упала в платье поверх покрывала.
– …и он крикнул, что сейчас догонит воров и вернется. И чтобы я ни о чем не волновалась и ждала его там. И…
– Он не вернулся, это я уже слышала, – закончила Пэт задумчиво. – А ты доехала в коляске до Брайтона и… почему ты шла пешком?
– Я отпустила лошадь, немного не доезжая до города. Не хотела, чтобы меня увидели в этом экипаже одну, – едва слышно пробормотала Лиззи.
Пэт кивнула. В каком бы отчаянии ни находилась сестра, окончательно рассудок она не утратила, уже хорошо.
– Однако вся эта история дурно пахнет, – покачала Патриция головой. – А ты… прости, но ты уверена, что в домике в самом деле кто-то был? И как такое вообще могло получиться? Ну целовались вы даже… но ты же никого не видела и ничего не слышала?
– Но окно… – начала Лиззи, однако, горестно вздохнув, согласилась: – Ты права. Я действительно никого не видела и ничего не слышала…
– А окно он мог распахнуть и сам… как и подобрать каргас и спрятать в те несколько секунд, что находился вне твоего поля зрения, – продолжила Пэт.
– Ты хочешь сказать… – испуганно посмотрела на сестру Лиззи и осеклась.
– …что он и не собирался возвращаться, – безжалостно закончила та. При взгляде на Пэт никто не дал бы сейчас этой девушке ее истинных пятнадцати лет – на Лиззи смотрела суровая юная женщина, готовая с честью выдержать очередной удар судьбы.
– Но почему… зачем?.. Ведь я специально показала ему каргас… твое и мое приданое… – Лиззи не хотела верить в то, что жестокие слова сестры могут быть правдой. – И ведь до того, как я… он понятия не имел о том, что у меня с собой… Пэт, он же любит меня! Почему ты говоришь о нем такие ужасные вещи?! Ты просто его совершенно не знаешь! – воскликнула она наконец и решительно вытерла слезы. – Давай лучше подумаем, как выяснить, что с ним случилось и куда он пропал!
– Это и вправду стоит узнать, – тихо согласилась Патриция, ничуть не убежденная словами Лиззи. – Потому что тебя он, может, и любит, но не исключено, что свою матушку, например, или просто деньги он любит больше, вот и предпочел исчезнуть с каргасом, не обременяя себя невестой, да еще ее сестрой в придачу…
Лиззи вздернула подбородок, но промолчала. Хорошо, она не стала рассказывать сестре всё, что произошло между ней и Эдвином, пока каргас валялся на ковре в соседней комнате… Тогда бы Пэт, наверное, поверила, что кинжал могли украсть, но с еще большей легкостью пришла бы к выводу, что Эдвин – дурной человек с дурными намерениями, а этого Лиззи не хотела.
Несмотря ни на что, Лиззи знала: он любит ее, как и она – его.
Глава 5
Покосившись на особняк, расположенный посередине Риджент-стрит, Роберт неуверенно предложил:
– А давайте просто прогуляемся. Сегодня отличная погода…
– Похоже, вы просто-напросто боитесь, мистер Роберт Вуд, – строго сказала Кэрри и потянула его за рукав. – Мы же хотели покончить с этим недоразумением раз и навсегда?
– Было бы неплохо, – удрученно кивнул Роберт.
– Тогда вперед!
Пропуская девушку вперед себя на ступеньки парадного входа, Роберт втайне молился, чтобы Джорджа с Луизой не оказалось дома. Хотя шансы на подобную удачу были очень малы, вряд ли братец согласился на выход куда-либо в ближайший месяц после посещения театра.
В гостиной их встретили Агата и Лора Вуд, примеряющие по очереди новенькую меховую накидку.
– А что ты так рано вернулся? – нахмурила бровки сестра, приветливо махнув ручкой Кэролайн. Та отпустила руку Роберта и присоединилась к дамам, перекидывая воротник на правое плечо Агаты и прикалывая мех брошью, выхваченной из рук Лоры Вуд.
– О, так гораздо лучше, Кэролайн, вы чудо! – воскликнула Агата.
Лора Вуд утомленно опустилась в кресло и потрогала лоб:
– Эта девочка сведет меня с ума. Все ей надо самое модное, с вывертами и какими-то деталями. Я уже устала придумывать новые рюши, а от стандартных фасонов ей скучно. Спасибо, Кэролайн, вы наша спасительница.
Дверной колокольчик звякнул, сигнализируя о выходе Агаты из дома, а цоканье копыт возвестило об отбывании экипажа, унесшего юное создание по срочным делам, и Лора Вуд, еще раз поблагодарив Кэрри, поднялась в свою комнату «немного вздремнуть после путешествия с дочкой по магазинам».
– Невероятно тяжелая жизнь у ваших родственниц, – смеясь, сказала Кэролайн.
– Зато все проблемы решаются лишним бантиком, – ответил Роберт и замер, прислушиваясь к тяжелым шагам, раздававшимся с дальней лестницы, – а вот мне будет сложнее разобраться.
– Прекратите, – ободряюще улыбнулась Кэрри, – при мне он вас не съест.
Когда мистер Джордж Вуд, размышляющий о предстоящих расходах на месяц и пытающийся выгадать немаленькую сумму, чтобы отправить Луизу в давно обещанное ей путешествие во Францию, а детям нанять еще одну няньку, спустился и обнаружил в своем доме брата и девушку, то первым его желанием было развернуться и убежать в комнату, чтобы в одиночестве додуматься до приемлемого варианта, а возникшую проблему игнорировать так, словно ее и нет, но он удержался на месте.
– Добрый вечер, – сказал он, переводя взгляд с Кэролайн на Роберта.
– О, Джордж… Мы с мисс Джайлз собрались было погулять, но решили зайти к нам и немного поговорить с тобой, – выпалил Роберт, с удивлением обнаружив, что молчаливая поддержка Кэролайн придает ему моральных сил, а с братом и в самом деле можно общаться, как в те далекие времена, когда он, Роберт, чувствовал себя хозяином своей жизни и снисходительно смотрел на занимающегося семейными делами Джорджа.
Ничего вроде бы не изменилось, но теперь не непутевый молодой гуляка завалился домой, а один из членов семьи пришел с дамой и вообще-то имеет на это полное право.
Джордж нахмурился, взвешивая все возможные варианты: от немедленного предупреждения Кэролайн об опасности, исходящей со стороны Роберта, до спокойного приглашения сияющей парочки к чаю – и понял, что не справляется.
– Я позову Луизу, – пробормотал он, пятясь.
– Было б неплохо, – весело ответил Роберт, сверкнув белозубой улыбкой, и что-то в лице Джорджа дрогнуло. – Я бы очень хотел поговорить с твоей женой при мисс Джайлз, – добавил Роберт чуть тише, делая непонятное ударение на слове «твоей», но смущение, как ни странно, это высказывание вызвало не у Кэрри, а все у того же Джорджа.
– Мне кажется, или ты и мисс Джайлз, вы… – Джордж покрылся багровым румянцем, наконец-то развернулся и почти взлетел по лестнице.
– Я, наверное, сказал что-то не так, – прошептал Роберт, украдкой поглядывая на Кэрри. Но та не сердилась на его своевольную выходку. Глаза девушки шаловливо смеялись.
– Теперь я снова узнаю вас, – ответила она. – И таким вы мне нравитесь гораздо больше! Хватит же трепетать и видеть вокруг врагов. Это ваш родной брат, и он не меньше, чем вы, хочет примирения.
– Хорошо б еще и Луиза была того же мнения, – произнес Роберт, вдруг полуобернувшись и схватив Кэролайн за руки, – не бросайте меня, пожалуйста, с вами я потихоньку начинаю вспоминать, что здесь и мой дом тоже, а люди, которые в нем живут, близки мне…
– Ну уж не враги, это точно, – подбодрила его Кэрри. – А ваша семья.
Окончательно осмелев, Роберт вызвал прислугу и распорядился насчет чая. Затем чуть передвинул стол, расставил стулья, усадил Кэролайн и сам устроился рядом, невольно ощущая себя хозяином положения.
Когда Кэрри на ближайшей прогулке после посещения театра «Принсесс» выпытала подробности старой истории, послужившей причиной его ссылки в Индию, и предложила наладить отношения с братом, Роберт поднял мисс Джайлз на смех. Точнее, сначала провалился сквозь землю от стыда из-за того, что ей известен этот факт, потом попытался увернуться от разговора, а после долго хохотал, выслушивая уверения девушки в необходимости воссоединения с семьей. Но Кэрри, такая мягкая и уступчивая, вдруг оказалась непреклонной, и Роберт сам не понял, в какой момент дал свое согласие и обещал «хотя бы попытаться».
Он был уверен, что в этой ситуации будет смотреться нашкодившим щенком, заискивающим в ожидании прощения, но все вышло совсем не так.
Слуги почти мгновенно выполнили его поручение, и к моменту появления в гостиной Джорджа и Луизы Вуд Роберт с Кэролайн уже мирно пили чай, любуясь игрой света в камине. И это Джорджу с Луизой пришлось принимать от Роберта приглашение к столу и ожидать, в каком направлении пойдет беседа.
Джордж нервничал, но держал себя в руках. Луиза казалась спокойной и в отличие от предыдущих «семейных ужинов» не пыталась обойти взглядом Роберта, словно его присутствие в этом доме по-прежнему нежелательно. Оба ждали, что Роберт заговорит первым, и в их молчании не было ничего унизительного или оскорбительного.
– Джордж, Луиза, позвольте немного поухаживать за вами, – начал он, поднимая молочник. – Я… Я должен извиниться перед вами за тот случай, который произошел в нашем доме много лет назад. Кажется, я до сих пор не сделал это нормально.
– Ты извинился, и все давно забыто, – быстро произнесла Луиза. Слишком быстро, чтобы ей поверили. Она испуганно посмотрела на Кэрри, пытаясь понять, известно ли той что-то, но Кэролайн бережно накрыла ее руку своей, призывая к молчанию.
– Видимо, я сделал это недостаточно хорошо, – просто сказал Роберт. – То ли не успел, то ли не смог. Теперь я хочу попросить тебя, Луиза, и тебя, Джордж, окончательно забыть о моем глупом поступке, потому что дальше так жить невозможно. Вы все время пытаетесь уличить меня в какой-либо гадости, мне настолько тяжело видеть ваше настороженное отношение, что нет никаких сил двигаться дальше. А мне, возможно, пора начинать совсем новую жизнь.
Джордж с Луизой одновременно посмотрели на Кэрри, но та продолжала пить чай столь невозмутимо, что им вновь пришлось переключить внимание на Роберта.
– Прошу вас, не смущайте нашу гостью, сегодня мисс Джайлз пришла к нам как мой друг, который переживает за меня и хочет пресечь слухи, что ходят обо мне по Лондону. И, предвосхищая ваш следующий вопрос, скажу: да, она знает всё.
– Мы же старались не допустить слухов, – произнесла побледневшая Луиза. – Именно из-за меня, из-за моей…
– Да. Из-за репутации Луизы и для того, чтобы сохранить честь дома Вудов, мы и стерпели твою выходку, – добавил Джордж, но не было уже в его голосе гнева, с которым он кричал на брата в то злополучное утро. Напротив, Роберту показалось, что Джордж выразил сожаление.
– Я был нетрезв, да что там говорить, я был здорово пьян, – подхватил Роберт, – и зачем-то наговорил глупостей гостившей в нашем доме мисс Луизе Грэммхерст и попытался ее поцеловать. Признаю, это выглядело глупо и грубо. А слухи, полагаю, возникли после моего скоропалительного отъезда, потому что образ жизни я вел… ну… сильно далекий от благонравного, и мое исчезновение можно было объяснить только бегством. Теперь же, если я сам перестану чувствовать себя виноватым перед вами, у меня появится шанс избавиться от старых сплетен.
– Расправить крылья, – уточнила Кэрри, – и показать всем наконец свою настоящую офицерскую осанку. Осанку человека, которому нечего скрывать.
– Я только за, – прошептала Луиза. – Извинения приняты.
– И я за, – произнес Джордж. И хотя на его суровом лице по-прежнему не появилось улыбки, оно все равно будто осветилось изнутри, прогоняя хмурость недосказанных слов. – Думаю, в честь этого события стоит попросить принести напиток покрепче чая, а?
Все поддержали инициативу Джорджа, а Роберт в открытую пожал руку Кэрри.
– Моя спасительница, – тепло и нежно проговорил он.
– За Кэролайн, открывшую нам всем глаза, стоит поднять отдельный тост, – согласилась Луиза и насторожилась, услышав дверной звонок. – Что там? Похоже на почту.
– Телеграмма! – раздалось с улицы.
Встревоженный Роберт подскочил первым, чуть не сбив с ног служанку, торжественно вносившую на серебряном подносе ведерко с бутылкой «Вдовы Клико» и бокалы, и выхватил листок из рук мальчишки-почтальона.
«РОБЕРТУ ВУДУ ТЧК НАС ОБОКРАЛИ ЗПТ ЛИЗЗИ ПЛОХО ЗПТ НЕ ЗНАЮ ЧТО ДЕЛАТЬ ТЧК ПАТРИЦИЯ».
– Вот черт! – воскликнул Роберт. – Мне надо ехать в Брайтон.
– Твои подопечные? – спросила Кэрри. – С ними что-то случилось?
– Судя по этим словам, что-то очень плохое, – пробормотал Роберт, отдавая ей телеграмму. – Мне надо ехать к ним, боюсь, прямо сейчас.
Кэролайн прочитала немудреные строчки и побледнела:
– Какая-то темная история.
– Они опять в беде! – простонал Роберт. – Я пойду собираться…
Он забегал по дому, распоряжаясь о приготовлениях к отъезду, а Кэролайн молча положила телеграмму на стол, придавила ее пустым бокалом и направилась к выходу.
Луиза догнала ее в дверях:
– Куда же вы, давайте посидим и договорим, пусть он едет, эти девочки – Роберт отвечает за них.
– Нет-нет, я тоже пойду. – Кэролайн отвела ее руки и быстро-быстро проговорила: – Вино можно открыть в другой раз, а вы отдыхайте, уже поздно…
– Подождите минутку тогда, сейчас муж распорядится об экипаже, – грустно сказала Луиза, жестом подзывая Джорджа.
Распластавшись на белоснежном покрывале, украшенном розовыми бутонами, и колотя кулачками по обшитой ангелочками подушке, Кэролайн Джайлз заливалась столь горькими слезами, что тетушка Жанет даже и не пыталась прервать этот бурный поток. Она лишь подавала новые платочки и тихонько поглаживала девушку по темным локонам.
– Все повторяется, все повторяется, – всхлипывала Кэрри. – Ничего нельзя избежать…
– Возьми вот этот, с овечкой, – спокойно произнесла мадам Шардю, подавая Кэрри очередное батистовое изделие. Сердце тетушки Жанет сжималось от боли при виде страданий племянницы, но что можно было сделать? Только бы не завалиться рядом, завывая в голос: «Бедная моя девочка, за что же тебе это?!»
Кэрри уткнулась в новый платок и зарыдала чуть тише, сил у нее почти не оставалось. Мадам Шардю с ужасом предчувствовала, что скоро истерика закончится и Кэрри вновь превратится в ту гипсовую статую, которую пришлось оживлять несколько лет назад. Тетушка Жанет так гордилась результатами своих трудов: полным возвращением подопечной к радостям жизни, и вот – все заново. Только теперь Кэролайн стала старше, и подобрать нужные слова будет еще сложнее.
– Там что-то случится, с ним там что-то случится!
– Не паникуй раньше времени. Сейчас он наверняка спокойно едет в поезде.
– Но потом будет завтра и послезавтра… – простонала Кэрри.
– Послезавтра Роберт вернется и сделает тебе предложение.
– И я буду жить в постоянном страхе, что он получит очередную телеграмму?
Жанет вздохнула. Плач прекратился, но переговорить Кэрри не проще, чем просто ухаживать за ней.
– Выпей теплого молока. И тогда определись, зачем сейчас начала реветь. Либо ты боишься, что с ним что-то произойдет, либо боишься, что все будет хорошо, а ты все равно будешь бояться.
– Я всего боюсь, – четко и уже без всхлипов сказала Кэролайн. – Сейчас я боюсь так, что у меня нет сил найти что-нибудь, чего можно не бояться. Воры – это почти грабители, и если он встрянет…
– До утра он ни во что не встрянет. Воры либо находятся в том же городе, либо уносят ноги. И если уносят – то наверняка в обратном направлении, а не в том, в котором едет твой Роберт.
– А если воры еще там, и он завтра найдет их…
– Завтра уже будет светло и не так страшно, – неуверенно ответила тетушка, забрала у Кэролайн пустой стакан и повторила не раз высказанную идею: – Давай ложиться спать. Роберт сейчас либо в поезде, либо в гостинице. А с утра он узнает подробности того, что приключилось с девочками, и отправит успокоительную телеграмму, что все в порядке.
– С чего бы? Никто за него не волнуется, кого ему успокаивать?
– Тебя.
– А он же не знает, что я волнуюсь… Я ему не успела рассказать…
– Но вы так много времени проводили вместе, я думала…
Кэролайн хлюпнула носом, села, обхватила тетю обеими руками и уткнулась ей в плечо:
– Я боялась, что Роберт сочтет меня истеричной особой и больше не будет приходить. А он мне так нравится, я… Кажется…
– Тише-тише, милая. Не бросайся громкими словами, они предназначены не мне. Ты стеснялась попросить его принять твою маленькую слабость, но в этом нет ничего дурного – у вас еще будет время.
– Если он вернется-а-а…
Кэрри вновь зарыдала, но уже гораздо тише. Жанет переложила ее безвольное тело на постель, спеленала огромным одеялом и не давала девушке барахтаться, пока та не погрузилась в глубокий сон.
Потушив свет, мадам Шардю покинула спальню племянницы и столкнулась с встревоженным Артуром, который поджидал ее, сидя на ступеньках лестницы.
– Что произошло, тетя? Он… Этот негодяй обесчестил ее?
– Что? – Жанет приподняла подсвечник, разглядывая розовое лицо, увенчанное сахарно-белым ночным колпаком, и невольно хмыкнула: – Если бы… Оно бы было и лучше… Так, давай иди спать. Завтра все расскажу.
– Нет уж! – Артур требовательно топнул ногой и чуть не получил за это от тети по шее.
– Тише ты, африканский слон! Она только уснула. Все в порядке. Старые страхи. Волнуется.
– А он… Уехал?
– Угу. В Брайтон, к своим пигалицам. Они телеграфировали, что их обокрали. Наверное, потеряли при переезде фамильную запонку или шкатулку с письмами бабушки. А наша красавица навыдумывала не пойми что и, пока ее драгоценный Роберт не вернется, будет изводить и себя, и нас. Все, теперь быстро иди спать, завтра нам предстоит отвлекать Кэрри разговорами.
Тетя Жанет успокоительно похлопала Артура по плечу и отправилась к себе.
– Железный характер, – пробормотал племянник ей вслед и приподнял край ночной рубашки, почесывая коленку. Возвращение Кэрри и начало ее истерики он тихо-мирно пропустил, сопя в своей кровати, пробудившись уже к самой развязке, но теперь, после слов тетушки, понял, что сон улетучился окончательно. Мысли о несчастной сестренке заставят его ворочаться до утра. – А мне что делать?
Он вернулся в свою комнату, сел на край кровати, состроил рожу наглому фавну на фарфоре светильника и понял, что знает выход. Надо отправиться вслед за Робертом и высказать ему все-все-все… И за Кэрри, и от ее имени. Она так ждала Роберта на балу, а он уехал, она так хотела помирить его с братом и вся светилась в ожидании сегодняшнего вечера, а он… Что там за девочки? Возможно…
Артур нахмурился, и ему показалось, что фавн кивает с притворным сочувствием.
– …девочки – уже достаточно взрослые, чтобы Роберт испытывал к ним настоящий интерес.
Сам ужаснувшись своей мысли, Артур понял, что без разговора начистоту не обойтись, и дал себе слово, что завтра отправится в Брайтон первым же поездом.
Поезд мерно стучал колесами, сосед давно дремал, уронив газету на колени, Роберт продолжал смотреть в темноту за окном, нервно сжимая и разжимая кулаки. От телеграммы Патриции, короткой и не очень внятной, веяло таким отчаянием, что вопроса – ехать или нет – естественно, не возникло. Однако Роберт никак не мог понять, сколько ни строил предположений, что все-таки произошло. У девочек нет ничего ценного – что же у них украли? Не случилось ли чего-то плохого с опекуншами?
Роберту начинало казаться, что над сестрами Беккет довлеет злой рок: сначала погиб отец, потом умерла нянька Дорис, а что теперь?
Правда, несмотря на дурные мысли, он чувствовал, что ему самому ничто не угрожает. Роберт не сомневался – он снова вытащит девочек из любой беды, в которую они могли угодить. «Что, мнишь себя всесильным?» – со злой насмешкой обратился он к себе и сам же себе ответил: «Я не бог, разумеется. Но постараюсь сделать все, что смогу».
Он прикрыл глаза. Перед его внутренним взором тут же возникла Кэролайн. Она укоризненно качала головой. «Опять бросил ее, помчался бог весть куда, даже не поблагодарил толком за примирение с семьей», – мелькнула мысль, но Роберт тут же отогнал ее. Кэрри все поймет. Поняла же она, что нет у него особой вины перед Луизой…
Очнулся Роберт от толчка резко затормозившего состава. Вот и Брайтон, – понял Вуд и поспешил к выходу.
– И какого черта принесло меня сюда на ночь глядя, – сердито пробормотал Роберт. – Все равно поговорить с мисс Беккет до утра не…
– Мистер Вуд! Слава богу… – раздался возглас, и наперерез Роберту метнулась маленькая фигурка, закутанная в темный плащ. – Слава богу, вы приехали! Я ждала вас только завтра…
– Тогда что вы делаете здесь сейчас? – удивился Роберт, предлагая Патриции руку и внимательно вглядываясь в ее тревожные карие глаза.
– Я не могла усидеть дома. Лиззи проплакала всю ночь и утро, днем я послала вам телеграмму и уложила сестру в постель. А сама так и не сумела уснуть. Подумала – вдруг вы приедете раньше утра. – Она благодарно улыбнулась.
– И вот я здесь, – Роберт с ответной улыбкой ободряюще сжал девушке руку. – Мисс Беккет, я, конечно, не могу пригласить вас в гостиничный номер, но чтобы не откладывать ваш рассказ до утра – поведайте мне о произошедшем, пока я провожу вас к дому.
Шагая рядом с ним, Пэт настороженно оглядывалась вокруг из-под низко надвинутого капюшона. Девушке вовсе не хотелось, чтобы кто-нибудь потом рассказал Элис с Ребеккой, что одна из их подопечных ночами гуляет по улицам в сопровождении мужчин.
– Ну же, начинайте, мисс Беккет, – поторопил ее Роберт. – Вокруг ни души, никто не подслушает ваши секреты.
– Ох, мистер Вуд, лучше бы не было никаких секретов. Лиззи влюбилась.
Патриция замолчала. Роберт хмыкнул:
– И? Не ради того же, чтобы сообщить мне эту радостную новость, вы вызвали меня сюда телеграммой?
– И, по-моему, ее избранник – дезертир, вор и негодяй! – резко выдохнула Пэт, перестав подыскивать слова.
– Он похитил сердце вашей сестры, и поэтому она целый день рыдает? – все еще не понимал Роберт.
– Да нет же! – Пэт топнула каблучком. – То есть сердце тоже, но он украл нашу единственную память об отце – и единственную надежду на приданое! Драгоценный каргас…
– У вас что, был настоящий каргас? Это же поразительная редкость.
– Да, мы тайком – от всех, даже от вас – привезли его из Индии, он принадлежал отцу.
«Сестренки-то не так уж просты», – мелькнула мысль у внимательно слушавшего Роберта, и он вновь попросил Пэт рассказать все подробно с самого начала. Она повиновалась.
– …и этот Эдвин так и не вернулся, – закончила Патриция, когда они уже подходили к дому сестер Эндрюс. – Лиззи возвратилась поздно вечером в город в той самой коляске и бросила экипаж на дороге у въезда, придя домой пешком. И до сих пор от ее кавалера ни слуху ни духу. Лиззи боится, что с ним что-то случилось, я же…
– Да, я понял – вы считаете, что он вор, негодяй и дезертир. А дезертир почему? – поинтересовался Роберт, начиная прикидывать план действий.
– Да ведь он тоже служил в колониальной армии одновременно с вами… Я вспомнила мистера Лоуэлла – это не только с его собственных слов, – пояснила Пэт. – Но в Англии он очутился еще раньше нас, когда в Дели вовсю шли бои! И Эдвин ни слова не рассказал Лиз об этом, вот я и думаю: если бы у него была уважительная причина покинуть армию в такой момент – зачем бы ее столь тщательно скрывать?
Тусклый свет ноябрьского утра едва разгонял мрак в комнате Лиззи. Пэт вошла без стука, отдернула занавесь на окне, впуская робкие солнечные лучи, потом обернулась к сестре:
– Вставай, дорогая. Мисс Эндрюс будут волноваться, если ты снова не выйдешь к завтраку. К тому же нам нужно потом кое с кем поговорить, так что поторопись.
– С кем? – прошептала Лиззи, не поднимая глаз.
– По моей просьбе приехал мистер Вуд, и тебе нужно самой встретиться с ним. И все ему рассказать.
– Всё?! – Лиззи так густо покраснела, что Патриция тут же заподозрила неладное.
– А мне ты рассказала не всё?
– Что ты! – Лиззи поднялась и стала одеваться, пряча от сестры пылающие щеки. Спустя несколько тягостных минут она произнесла: – Думаешь, мистер Вуд сможет найти Эдвина?
– Надеюсь, – фыркнула Патриция. – Найти и открутить ему голову. Или еще что-нибудь…
Читать бесплатно другие книги:
