Опасный горец Грант Донна

Глава 12

Кара потрясенно уставилась на то место, где только что стоял Лукан. Глаза ее привыкли к темноте, и в льющемся в окно лунном свете она видела его всего. Однако оказалась не готова воспринять его с отпущенным на волю духом. Это было страшно и немножко… волнующе.

Невозможно было не испугаться, видя, как он превращается прямо у нее на глазах. В мгновение ока кожа его потемнела с золотисто-смуглой до черной. Ей уже приходилось видеть его когти, но когда глаза его сделались черными-пречерными, а зубы вытянулись, это показало ей, какой он на самом деле опасный.

Опасный, да, но она все равно знала, что он не причинит ей вреда. Он доказал это ей уже неоднократно.

Еще ее ужасно злило, что, несмотря на все свое желание, всю свою страсть, он сдерживается, боясь ее реакции на него. Кара всегда считала себя набожной и добродетельной, но один поцелуй Лукана Маклауда — и вот она уже распутница, мечтающая лишь о его руках и губах на своем теле.

Теперь ей совершенно ясно, что больше она не может и не хочет становиться монашкой. Она даже думать не могла о монашеской жизни после того, как вкусила желания, которое пело у нее в крови даже сейчас.

Дважды за эту ночь Лукан приводил ее тело в состояние исступленной страсти, только чтобы покинуть. Она дрожала от неутоленного желания, но понятия не имела, как помочь себе. Впрочем, мысль, что Лукан страдает ничуть не меньше, отнюдь ее не успокаивала. В сущности, она еще больше раздражала ее.

Она стала мерить шагами комнату, стиснув руки в кулаки и пытаясь успокоить дыхание и остудить свое разгоряченное тело. Ей на это потребовалось больше времени, чем она могла представить, потому что она не переставала думать о Лукане, о его волнующих поцелуях и ласках, отбирающих волю и дыхание.

И только потом до нее дошло, что она остается в темноте. Одна. Кара резко остановилась и оглядела комнату.

Она опустилась на кровать и улыбнулась. Давно уже она с такой храбростью не смотрела в лицо тьме. Трудно сказать, решится ли она на это еще когда-нибудь и как долго сможет оставаться в комнате одна без света, но было удивительно, что она вообще на это способна.

И за все это надо благодарить Лукана. Он пытался убедить ее, что все будет хорошо, что он находится рядом и защитит ее. Она его не слушала, но когда он ее поцеловал, все ее внимание сосредоточилось на нем, а остальное оказалось забыто.

Воители могли ворваться в замок, и ей было уже все равно. В объятиях Лукана ей ничего не было страшно. Какая жестокая несправедливость, что она нашла покой и умиротворение именно в том мужчине, который не считает ее достойной своего внимания.

Но если кто и может защитить ее, то это Лукан.

Она придвинулась к изголовью и натянула на себя одеяло. Лукан велел ей оставаться в комнате, пока кто-нибудь из них не придет за ней. Она надеялась, это будет он, потому что была твердо намерена доказать ему, что по-прежнему стремится к нему вместе с его духом и всем остальным.

Однако такой возможности ей не представилось. После того как солнце выглянуло из-за горизонта, она встала и начала готовиться к наступающему дню. Глаза ее горели от недосыпания, а голова болела от мыслей о Лукане и о том, что могло таиться в темноте.

Она боялась за него. Боялась за всех троих братьев, ибо, несмотря на силу и мощь живущего в них духа, они не готовы к предстоящей битве. О, Куин жаждет схватки, это очевидно. Но его ярость может возыметь обратное действие.

Фэллон с готовностью обнажит свой меч и встанет рядом с братьями, но это не самое главное. Им нужно, чтобы Фэллон отпустил своего духа, стал Воителем.

И Лукан. Она вздохнула. Лукан пытается быть «всем для всех», такой уж он есть, и именно это он всегда делал. Он захочет встать рядом с Куином и прикрывать его сзади, когда тот очертя голову ринется в бой. Лукан предпочтет находиться подле Фэллона, потому что понимает, почему брат отказывается дать волю своему духу. И Лукан захочет оставаться рядом с Карой, чтобы защитить ее.

С какой стороны ни посмотри, Лукан скорее всего погибнет. Он будет разрываться, слишком беспокоясь о других, чтобы защитить себя и отбивать атаки Воителей.

Пусть Каре не так много известно, но она понимает, что эти Воители с готовностью приняли своих злых духов и сознают, насколько они могущественны.

В течение трех сотен лет братья Маклауд крайне отрицательно относились к тому, что живет в них. Отвергали и наотрез отказывались изучать свои новые возможности. Так дальше продолжаться не может, если они намерены одолеть Дейрдру.

Кара вздохнула и застелила кровать. Когда с утренними делами было покончено, причин оставаться в комнате больше не было. Она выглянула в окно, но деревни почти не было видно.

Кара вышла из комнаты и направилась на кухню, чтобы приготовить что-нибудь на завтрак. Она не знала, там ли братья, но надо же ей что-то делать. Просто так сидеть она больше не может.

Придя на кухню, она с удивлением обнаружила, что там все чисто и опрятно. В кухне имелось три очага, где можно готовить мясо: либо тушить в одном из больших котлов, либо жарить на вертеле. В стороне она увидела оленя, уже ошкуренного и ожидающего разделки. Благодаря охоте и морю, где полно рыбы, у Маклаудов всегда есть пища.

Кара прошла к одному из окон и выглянула наружу. Еще можно было разглядеть, где когда-то был огород. Он весь зарос сорняками. Несколько цветочных горшков, стоявших рядом с замком, были разбиты во время нападения на крепость много лет назад.

Пальцы ее начало покалывать, и интуиция подсказала ей, что она должна выйти в огород. Кара нахмурилась, глядя на густо заросший бурьяном участок. Потребуется не один месяц, чтобы привести огород в порядок, а у нее есть другие, более срочные дела. Она стиснула руки в кулаки и отвернулась от окна.

Увидев что-то завернутое на ближайшем столе, она подошла туда. Даже не разворачивая, поняла, что это хлеб.

Ангус снабжал братьев хлебом и, по-видимому, всем тем, что мог для них раздобыть. Она подумала о свечах, которые сожгла, не задумываясь, откуда они взялись. В замке некому заниматься свечами. Их наверняка приносили из деревни! А теперь и там некому будет их изготовить после того, как она сожжет свои.

Кара поморщилась, сетуя в душе на свою расточительность. Сестра Абигайль говорила Каре, что ей надо больше думать о других, что она слишком часто требует к себе особого внимания. Но когда дело касалось темноты, она ничего не могла поделать со своим страхом.

Однако же она просидела в темноте несколько часов. Вначале ее обуял страх, но с ней ведь был Лукан. Он заверил ее, что никто не притаился в темноте, готовый напасть.

Это было самым трудным в ее жизни — сидеть в темноте и пытаться совладать со своим привычным страхом. Но она не могла подвергнуть братьев опасности. Лукан в тот раз никогда не задул бы свечи, если бы им ничего не угрожало. Она это понимала и ради него посмотрела в лицо своим демонам.

Кара заморгала и оглядела кухню. Немного пошарив кругом, она отыскала деревянные блюда и собрала овсяных лепешек и последний кусок сыра, потом отнесла все это в большой зал. И только вернувшись из кухни с кувшином воды, увидела Фэллона, который стоял у стола и таращился на еду.

— Что случилось? — спросила она. — Сыр надо было оставить про запас?

Фэллон покачал головой.

— Как давно меня не обслуживала женщина.

— Садись, — мягко проговорила она. — На ужин я испеку хлеба или сварю суп, но в кухне мало продуктов.

— Почти все приносил нам Ангус. У них с Куином была особенная дружба.

Она взглянула на двери, надеясь увидеть Лукана. Минута шла за минутой, а того все не было.

— Кара, — позвал ее Фэллон.

Она взглянула на него и изобразила приветливую улыбку.

— Сегодня мы будем завтракать только вдвоем?

Он несколько мгновений пристально изучал ее своими проницательными темно-зелеными глазами.

— Куин сейчас в деревне, пытается что-нибудь разузнать.

Она запретила себе спрашивать о Лукане, хотя вопрос готов был сорваться у нее с языка. Но она прикусила губу, молча подала Фэллону овсяную лепешку и наполнила его кубок водой.

— Когда-то мы ни в чем не знали нужды, — сказал он, откусив сыра. — Стада овец паслись на склонах, море снабжало нас рыбой. В саду у мамы росли всевозможные травы и цветы. Молоко, вода и вино лились рекой. Я так давно не пил молока, что уже и забыл его вкус.

— Ты и твои братья выжили, когда другие вернулись к Дейрдре.

Он пожал плечами:

— Может быть. Лукан — тот, кто скрепляет нас. Если бы были только мы с Куином, то уже давно пошли бы каждый своей дорогой.

— Трудно сказать. Куин любит вас. Вы его единственная связь с прошлым, и как бы ни был силен его гнев, он этого не забудет.

Фэллон склонил голову набок.

— А что насчет меня, Кара? Каким ты видишь меня?

Она села, отломила кусочек от овсяной лепешки и прожевала, давая себе время подумать. Ей совсем не хотелось рассердить Фэллона, но он же сам спросил. Она проглотила еду и пожала плечами:

— Я думаю, ты боишься духа, который в тебе сидит, боишься того, чем ты можешь стать. Думаю, ты хочешь поступать правильно, честно, хочешь быть защитой и опорой для братьев, как было когда-то. Но ты скорее всего уже позабыл о тех временах.

Фэллон улыбнулся:

— Как ты могла, пробыв здесь всего пару дней, так хорошо во всем разобраться?

— Не знаю. — Кара опустила взгляд и повертела кусок лепешки в пальцах.

— А что ты можешь сказать о Лукане?

Она боялась, что Фэллон об этом спросит.

— Ничего.

— Думаю, это неправда. Ты видишь нас с Куином насквозь. Полагаю, что и Лукана тоже.

— Лукан хороший человек, — пробормотала она.

— Без сомнения, он — лучший.

Она подняла взгляд на Фэллона.

— Он… он боится разочаровать или подвести вас. Старается сгладить все противоречия, лишь бы вы трое были вместе.

Фэллон нахмурился:

— Он что-то скрывает от нас?

— Свои чувства, желания и стремления.

Фэллон вздохнул и протянул руку к бутылке вина, которая стояла на полу. Поднес ее к губам и сделал несколько глотков.

— Наломали мы дров, да?

— Вы сделали все, что могли. — Кара поднялась. Она думала, что хочет побыть в чьем-то обществе, но Фэллон слишком глубоко влез в ее чувства. — Пойду осмотрюсь.

— Будь осторожна. В крепости есть места, которые небезопасны.

Она кивнула:

— Хорошо.

После ухода Кары Лукан уронил голову на камни. Он притаился в уголке возле потолка, в глубокой тени, где раньше была еще одна лестница, ведущая в другую часть замка, Теперь разрушенную.

Он и представить не мог, что Кара видит всех их насквозь. Ее слова помогли увидеть все в истинном свете. Но он все равно не доверял себе, чтобы оставаться с ней наедине.

«Наедине? Ты даже не поел с ней и Фэллоном».

Да поможет ему Бог, это правда. Ему хотелось сидеть рядом с ней, наслаждаться вересковым запахом ее кожи, но если бы он сделал это, то непременно захотел бы дотронуться до нее. А этого делать нельзя. Ни в коем случае.

Он посмотрел на Фэллона и увидел, что тот наблюдает за ним.

— Можешь идти поесть.

Лукан покачал головой:

— Пойду посмотрю, как там Куин. Присматривай за ней.

Он не стал ждать ответа Фэллона; Лукан знал, что вполне может доверить брату Карину безопасность. Он спрыгнул на пол и вышел из большого зала. Что-то Куина долго нет.

Куин прятался за одним из коттеджей и слушал разговоры мужчин. Еще двадцать человек из клана Макклуров прибыли и стали собирать тела. Они обсуждали — похоронить их или сжечь. Поскольку тел было около пяти десятков, большинство склонялось к кремации.

Он услышал позади себя движение и, оглянувшись через плечо, увидел медленно подкрадывающегося Лукана.

— Что они делают? — спросил брат.

Куин пожал плечами.

— Большинство грозятся найти ублюдков, которые это сделали, — прошептал он. — Интересно, мы выглядели так же, когда обнаружили свой клан погибшим?

— Ты имеешь в виду — такими же потрясенными, злыми, ошалелыми и убитыми горем? Да, брат, мы были точно такими же.

— Дейрдре получает от этого извращенное удовольствие.

Лукан фыркнул.

— Как такая красота может в то же время быть таким злом, мне ни за что не понять.

— Никогда не видел ни у кого таких волос, — сказал Куин, вспоминая. — Они доставали до самого пола и были белыми как снег.

— Да, я помню. И не забуду, как она душила меня ими.

Куин поморщился.

— Похоже, она умеет управлять ими с помощью магии.

— Без сомнения.

Куин чуть не улыбнулся сухому тону Лукана. Он стал сам не свой с тех пор, как принес Кару в замок. Куин не раз заставал брата за пристальным разглядыванием девушки, как будто тот старался запечатлеть в памяти каждую подробность. Ему следовало бы сказать Лукану, что тот зря старается, что это не поможет, но решил попридержать язык.

— Кто это? — спросил Лукан.

Куин подался чуть в сторону, чтобы посмотреть, кого имеет в виду Лукан. Увидев маленькую изящную женщину с черными как смоль волосами, пожал плечами.

— Она не произнесла ни слова. Приехала с ними, но до сих пор никто с ней не заговорил. И мало кто смотрит в ее сторону.

— Она не выглядит напуганной.

— Но и безмятежной тоже, — заметил Куин. — Не представляю, какова ее роль.

Лукан мотнул головой:

— Вон тот здоровый детина с бочкообразной грудью — их лэрд?

— Скорее всего.

— Может, она его жена?

Куин немного понаблюдал за ними.

— Он следит, чтобы она держалась поближе к нему, но не прикасается к ней. Даже как будто боится ее. Странный способ обращаться со своей женой.

Лукан только буркнул что-то в ответ.

Куин привык к сдержанности Лукана. Из них троих он всегда больше размышлял, чем говорил, ждал, наблюдал и вырабатывал план действий, всегда обстоятельный и уравновешенный. Неспроста именно он стал скрепляющим звеном между ними и научился управлять своим духом.

Куин всегда завидовал умению Лукана держать в узде свои чувства. Но сейчас даже его спокойный брат не мог скрыть, что его что-то беспокоит, и Куин знал, что это «что-то» имеет каштановые волосы, карие глаза и ждет в замке.

— Что? — прорычал Лукан, когда поймал на себе изучающий взгляд Куина.

Куин покачал головой:

— Ничего. Кто охраняет Кару?

— Фэллон.

Но Куин заметил, как Лукан вздрогнул при упоминании ее имени. Да, Кара тревожит Лукана, и Куин поймал себя на том, что рад этому. Давно пора Лукану начать что-то чувствовать. Слишком долго он держал все в себе.

— Фэллон присмотрит за ней, — добавил Лукан через минуту. — В этом я ему доверяю.

— А когда придут Воители? И сама Дейрдре может с ними пожаловать.

Лукан вздохнул и провел ладонью по лицу.

— Фэллон не отпустит своего духа.

— Все вместе мы сильнее. Я в этом не сомневаюсь.

— Знаю, — согласился Лукан. — Но ты должен понять опасение Фэллона.

Куин оторвал взгляд, в душе его вспыхнул гнев. Он почувствовал, как вытянулись когти, как заострились зубы. Ярость охватывала его всякий раз, когда он думал о Фэллоне, отказывающемся сделать то, что могло бы им здорово помочь.

Как бы Куину ни хотелось дать волю кулакам, братья должны были сидеть в своей засаде тихо, чтобы их не заметили. Поэтому он вновь обратил все свое внимание и мысли на Макклуров.

— Они собираются сжечь тела убитых.

— Вижу.

Они сидели и слушали, как лэрд Макклур собирает вокруг себя людей. Голос его был громким, чувствовалось, что глава рода не терпит возражений. Лукану и Куину не надо было выходить из своего укрытия за коттеджами, чтобы услышать, как Макклур посылает своих людей расспросить другие кланы о гибели деревни.

— Эта земля проклята, — сказал один из них, — на ней были зверски убиты все Маклауды. Прямо тут, в замке.

Все повернулись посмотреть на замок. Даже Куин поймал себя на том, что его взгляд притягивает к развалинами.

Там не было никакого движения, ничего, что могло возбудить интерес Макклуров.

— Успокойся, Аллан, — прорычал лэрд. — Земля не проклята. Такого не может быть. Не повторяй всякие глупые россказни.

Аллан покачал головой и отступил на шаг назад.

— Это не глупые россказни, лэрд. Земля в самом деле проклята. Иначе почему тогда с деревней, которая стояла на бывшей земле Маклаудов, случилось то же самое, что и с ними?

— Мы не знаем, то же или не то. Убийство Маклаудов всего лишь легенда.

— Легенда, которая началась с правды, — проговорила женщина.

Прямые черные волосы, незаплетенные и ничем не прикрытые, раздувал ветер с моря. Она обвела взглядом стоящих рядом мужчин.

— Что ты такое говоришь, Айла? — вознегодовал лэрд.

Куин подтолкнул Лукана рукой.

— Я видел ее.

— В деревне? — спросил Лукан.

— Нет. Раньше, Лукан.

Не сразу, но до Лукана дошло, что Куин говорит о времени, когда дух еще не был отпущен на волю.

Губы Лукана вытянулись в тонкую линию.

— Где?

— Не могу вспомнить.

— Уверен, что не имеешь в виду какую-нибудь женщину, на которую она просто похожа? У многих черные волосы.

Куин кивнул. Он лишь мельком видел ее лицо, но в тот момент был уверен.

— Да, но не у многих такие бледно-голубые глаза.

Взгляд Лукана метнулся к женщине. Он переместился за другой коттедж, чтобы подобраться поближе.

Куин поспешил за ним. Он никак не мог припомнить, где видел Айлу, но знал, что встречал ее. Вот только где? И когда?

Айла повернула лицо, лишенное всякого выражения, к лэрду Макклуру.

— Я не сомневаюсь, что Аллан прав. Маклауды были казнены здесь. Как и ваши люди.

Макклур стиснул руки в кулаки, и Куину на миг показалось, что он собирается ударить Айлу.

— Хватит.

— Отсылать ваших людей было глупостью, — продолжала Айла как ни в чем не бывало. — Держите их всегда рядом с собой, лэрд.

Куин остановил Лукана, когда тот захотел подобраться поближе. Айла отвернулась и отошла от группы мужчин. Но внезапно остановилась, резко обернулась и посмотрела в сторону замка. Впервые за все время на ее лице промелькнуло какое-то чувство.

Это была ненависть.

Глава 13

Кара отшатнулась от окна, схватившись рукой за горло. Черноволосая женщина видела Кару, она была в этом уверена. Ее охватил озноб, ибо она не сомневалась, что во взгляде женщины была злоба.

— Кара?

При звуке голоса Фэллона она вздрогнула.