Экзамен на бога Кузьмин Владимир

33

Примерно в километре отсюда прихотливо, но очень плавно и грациозно извивался Нижний уступ – ступенька шириной в несколько километров и протяженностью в глубину чуть не в пятьдесят. Чуть выше и заметно дальше сверкал серебряными, не менее красивыми извивами Второй уступ. Верхний уступ видно не было, но он мало чем отличался от двух нижних, разве что располагался еще дальше и высотой был всего в пять-шесть метров, тогда как нижние были в два и три раза выше его соответственно. Да, конечно же, имелось еще отличие – третий уступ примыкал к отрогам гор. Невысоких, лесистых.

Все уступы были покрыты гладкой и очень тонкой не более чем по щиколотку пленкой текущей воды.

Вода водопадами стекала со склонов гор на Верхний уступ, растекалась по нему равномерно, словно кто-то ее специально размазывал ровным слоем, как масло на бутерброде. И эта вода бесшумно стекала тончайшими зеркальными пленками по всему периметру его боковой поверхности на Второй уступ. Заливала его гладкую как стол поверхность и столь же бесшумно и неспешно скатывалась на Нижний уступ, или на нижний Большой Стол. А вот с него сбегало вниз множество небольших ручейков, большинство из них сразу исчезали в земле, но многие текли крохотными, богатыми рыбой и много чем еще речушками по поверхности земли к побережью и впадали в море, порой образуя роскошные, пусть и крохотные дельты. С сотнями островков площадью, редко позволявшей лечь на островке более чем одному человеку, но невероятно и причудливо заросших то кустами, то камышами, то высокими травами.

Семен проследил пути подземных водостоков – те прямиком, как по канализации, уносили воду далеко в море, где она била прохладными ключами.

Поверхность всех уступов была поросшей густыми, мягкими – даже скорее мягчайшими и нежнейшими на ощупь – водорослями. Короткими, не путающими ноги и очень приятными при прикосновении. Не скользкими! В водорослях носились стайки микроскопических водных созданий. Рыбок, медузок, крабиков, осьминожков. Ночью все это светилось разноцветным мерцанием. Красота!

А еще на Нижнем уступе через каждые двадцать шагов попадались огромные, с чемодан, раковины-жемчужницы. Они сами раскрывались при приближении и безо всяких опасений выставляли на обозрение свои сияющие разноцветным перламутром внутренности. В них буквально горстями лежали идеальной формы жемчужины всех цветов, оттенков и размеров. Встречались даже с мраморными разводами.

По третьему уступу сейчас плыла скала. Яркая, всех оттенков голубого и синего, чуть расширяющаяся кверху, вся округлая, пусть и неправильной формы, с расщелинами и торчащими наверху разновысокими зубцами в форме цветочных лепестков. Больше похожая на причудливую вазу из камня работы какого-нибудь сюрреалиста. Но это была каменная скала. Огромная, с пятиэтажный дом на два подъезда. Подобно айсбергу отколовшаяся от каменной плоти горы. И при этом она плыла по течению, влекомая водой, стекающей по Верхнему уступу. Это течение порой с трудом несло вперед древесный лист, в смешной глубине воды цеплялись за дно небольшие ветки. А скалы плавали… Или скользили, словно по льду.

Скала не сегодня так завтра доплывет до края Верхнего Стола и, не заметив ступеньки в треть ее высоты, соскользнет на Средний уступ, а послезавтра переберется без шума и грохота на Нижний. С него она упадет, взметнув землю и песок, и даже издаст при этом громкий мягкий рокот. И рассыплется. И уж наверное, среди обломков найдутся во множестве прозрачные алмазы, зеленые изумруды, кроваво-красные рубины. И еще всякие камни, названия которых никто из них не помнит. Но всем ясно – настоящие драгоценные. Многие даже отшлифованы, иные сверкают пусть не слишком правильной, зато очень красивой огранкой. Которую им, похоже, пытаются выдать за естественные сколы.

Вон, на пляже кучка таких камешков лежит, даже девчонки наигрались и уже не смотрят. Разве что Настя из них мастерит что-то. Ну еще Юстина с Джоном любят вставить двадцатикаратный камешек в грубо слепленный браслет из простого камня. Или в тарелку. На день рождения Лиса они ему кружку изготовили с надписью из крупных изумрудов. Эльза изредка тоже что-то свое мастерит и украшает – берет вот из этой кучи и вставляет в «оправу» из черного графитного материала, прочного, как танковая броня.

У них выставка устроена. Все разложено на причудливо изогнутых стволах вон той рощицы. Отдельные экземпляры лежат на листиках, брошенных прямо на песок. Листики и цветы для украшения не вянут уже целую неделю.

Семка перевел взгляд на рощи, тянущиеся вдоль пляжей, на Сады Семирамиды за ними. Скрипнул зубами и закрыл глаза. От этой невероятной красоты уже челюсти сводило.

И вообще, то, что с ними случилось здесь, иначе как подлостью назвать не выходило. Все есть, чего пожелаешь. Даже такое, что представить себе невозможно. Нет одного – возможности исполнить то, ради чего они сюда пришли.

Дверь, пусть очень неудобную, он организовал у самой точки В. Высадка началась вполне благополучно, но тут повалили из портала рогачи. Или минотавры, как их Настя обзывала. Много. Очень много.

Так что пленных не брали и раненых добивали честно. Оставь такого, что он тут натворит в чужом мире, если очухается? Да и по-настоящему живыми их не считали, что-то было в них ненастоящее.

В общем, битва была кровопролитной, но краткой. Потери с их стороны: у Лиса выдрали клок из брюк. Ручей уронил в песок автоматный рожок и не сумел его после найти. Скорее всего какой-то мелкий и жадный обитатель песков подшустрился и упер к себе в норку. Синяки, шишки, царапины считать было не принято.

Семен в паре с Русаковым сходил в разведку через портал. Странным и неожиданном было то, что по ту сторону находились те же самые барханы и те же самые рогатые обезьяны с выпученными, как у мух, глазами. Пара полков, никак не меньше, стояли выстроенными в боевом порядке.

Но едва через портал прошел весь отряд в полном составе, войско минотавров отступило и рассеялось. Преследовать его не стали.

Доцент определил, что источник импульса расположен в этом самом мире, только добираться до него нужно не одну тысячу километров. И ошибся чуть не в сто раз. Всего девяносто семь километров оказалось. Серегин мог ошибиться на десять процентов, но никак не в десятки раз. И тем не менее…

Чтобы успокоить Доцента и получить окончательный и достоверный результат, на первую ночевку встали намного раньше запланированного времени, хотя ничто продолжению пути не препятствовало. Правда, цель вела себя непонятно. То удалялась, то приближалась, смещалась в стороны, вверх и в глубину.

Через несколько часов Серегин доложил:

– Антенной является участок площадью в две тысячи квадратных километров. Точнее, шар пространства диаметром около пятидесяти километров. Его центр расположен в ста километрах к юго-востоку на глубине около трех километров.

Командир выслушал его и спросил:

– Доцент, я тебя уважаю. Мы все тебя ценим как никто. Но ради всего святого подскажи, как нам эту антенну или этакий излучатель уничтожить, чем взорвать?

Доцент, перед этим выглядевший как провинившийся ребенок из-за всех непонятностей и ужасающей ошибки, спокойно улыбнулся и ответил:

– Товарищи полковник и майор, откуда такая кровожадность? Да, с объектом такого масштаба нам не справиться обычными методами. Диверсия здесь не поможет. Но он же должен откуда-то управляться! Необходимо найти пункт управления и отключить нужные, вернее ненужные, приборы. В самом крайнем случае – уничтожить.

– А ты уверен, что у него такие размеры, что мы сможем? – спросил тогда майор Кузьмин, и Семен увидел, как побледнел и за одну минуту вновь осунулся его товарищ Костя Серегин. Кандидат физико-математических наук, к слову сказать.

– Для ответа на ваш вопрос, а также для определения местоположения пункта управления мне потребуются пять-десять суток.

– Как скажешь. Где лучше поставить лагерь? С твоей позиции, ты сейчас главный.

– Где угодно вдоль направления отсюда на юго-восток. От нуля до двухсот километров. Отклонение в десять и даже двадцать километров не в счет.

– Семен, что твои клоны успели рассмотреть? – задал вопрос полковник Ковалев.

– Тут всех правильнее спросить, почти все в разведке участвовали.

Действительно, в этот раз буквально все даже не согласились, а потребовали, чтобы с них были изготовлены копии и их клоны также участвовали в изучении местности.

– Спрашиваю всех, но отвечать должен один.

Ребята начали переглядываться, но Серена толкнула в бок Кагаву.

– Вон там… Виноват, в направлении азимут двадцать на расстоянии двадцать пять километров, – начал Джон, – располагается район, в котором сходятся излучина моря, полоса рощ с предположительно съедобными плодами и источники пресной воды.

– Молодец, Джон. Бери Семена и Эльзу, лично осмотрите там окрестности, определите удобное место стоянки. Нам там неделю провести придется. Выполняйте.

Вот тогда Семен впервые и почувствовал западню – удобным для стоянки был весь обозримый район, все побережье, а также террасы садов Семирамиды. Одно местечко казалось удобнее другого.

Выбрали ближе к морю, полагая, что за неделю хоть разочек удастся искупаться.

А дальше становилось все хуже и страшнее.

Алена с Юстиной подвывали от восторга, гуляя по роще и по берегу моря. Невероятное разнообразие и изобилие плодов. Все съедобны и полезны. Что там плоды, даже кору и листья можно есть, а по большому счету, и древесину грызть. Спросите зачем? Да потому что, к примеру, кора вон того дуба отламывается кусками и жуется не хуже ржаного сухаря.

Рыбины и моллюски ловятся руками. Там, где впадают ручейки, в зарослях полно гнезд, в гнездах кучи яиц. Кстати, тростник там растет буквально сахарный. А вот хищников не видать. Ни поблизости, ни в отдалении. Комаров и тех нет!

Даже химические дозиметры майора Кузьмина показали: почва, песок, вода и воздух кристально чисты и не требуют никакой обработки. Дыши полной грудью. Пресную чуть минерализованную воду пей сырой, в морской смело купайся.

– Так не бывает! – заявил тогда Семка, и многие его поняли. Но оказалось, бывает. И бывает намного хуже.

Например, ты гуляешь по негустой рощице. Невзрачной и сероватой. Точнее, издали она такой показалась. Но при твоем приближении ветки вдруг окутываются пеленой цветов, и ароматы начинают приятно кружить голову.

Ты уходишь, и вслед тебе ветер несет облака уже осыпающихся лепестков. Через полдня туда же идут другие люди, роща вновь расцветает, но другими цветами, с другими, приятными лично им ароматами.

Бедные пчелы от этих метаморфоз поначалу чуть с ума не посходили. Но и для них специально стали расцветать поля ярких пахучих цветов. И цвели по несколько дней кряду.

Через сутки на вторые в рощах стали находить земные фрукты.

– Ох, Семка, сделай водички, плиз, – попросил Барсук, не удосужившись даже голову приподнять. – Я бы кокос выпил, да ломает идти. Так хорошо после дежурства полежать в тенечке.

Да уж. Куст с изначально торчащими вверх негустыми веточками с крохотными листиками и желтенькими цветочками сейчас отрастил широченные листья и грозди сирени, склонился над лежащим под ним телом и, словно зонтик, укрывал Барсука от солнца, поворачивал свои ветки, когда тень уползала в сторону. Да еще как веер работал, обмахивал. А цветы, выросшие до размеров приличной кружки, наверняка излучали нечто полезное и слегка расслабляющее. Скажи сейчас Барсук, что хочет взбодриться – выделят новые феромоны, и он взбодрится.

– А ты не ходи, – ответил Семка. – Вон краб ползет. Попроси принести кокос. Лучше парочку.

– Издеваешься! – Барсук даже голову приподнял, чтобы посмотреть на Семена с укоризной. Но когда вновь уронил ее на песок, прямо под носом увидел крупного краба, катящего перед собой не поймешь что.

– Ты бы, рыбья душа, в самом деле прикатил нам по кокосу, все равно фигней маешься, – буркнул Барсук шутки ради и задремал.

Краб, вернувшийся через минуту с кокосом, его будить не стал.

– Давай сюда заказ, – велел Семен, – я его сам вскрою.

Семка со щелчком выкинул из кулака коготок, чем и разбудил товарища.

– Держи, краб тебе шустрый попался, – сказал он, срезая с кокоса верхушку и протягивая Барсуку.

А тот не знал, то ли сказать Семке спасибо, что сбегал за кокосами, не поленился, то ли поругать его за глупости про краба, но увидел возле себя оставленную последним дорожку следов. Тут не было нужды быть следопытом, чтобы все понять, хотя Барсук по долгу службы следопытом был.

– Что? – хмыкнул он. – Уже и такой сервис в ходу? Скоро совсем шевелиться не нужно станет. Какие еще новости?

– Пей! – Семка когтем срезал верхушку своего кокоса, который принес ему другой краб, и чокнулся с Барсуком.

– Ох ты! – воскликнул тот отхлебывая. – Шипучий, как пиво. И похоже, с градусами. Так какие у нас новости светской жизни?

– Сейчас девчонки придут купаться, увидишь последние новости.

До сегодняшнего дня все купались в исподнем, и никто от этого стеснения не испытывал. Купальники оставили на базе, никто ведь не предполагал, что на курорте окажутся. Но накануне Алена сделала новое открытие, которое назвала шелковой пальмой. Пальма как пальма, с широкими листьями. Но высохшие листья превращались в плотную, похожую на шелк ткань. Ткань эта помимо прочего замечательно и крепко слипалась, по типу липучки, хотя выглядела идеально гладкой. И разлипалась, если надо, тоже. Ну и к телу прилипала. Так что первый наряд был простой драпировкой. Но вечером девочки принялись кроить и клеить и наклеили… А сейчас во всем этом появились.

– Да уж, конкурс красоты, – вздохнул Барсук. – Одна другой краше. А как такие яркие краски получились?

– Шатун сделал.

– А! Хоть что-то сами сделали, – протянул Виктор и неожиданно сменил тему: – Меня тоже девушка ждет. Я когда еще обещал вернуться, а сам как тот Одиссей – никак до Итаки не доберусь. То, понимаешь, Сцилла с Харибдой, то циклопы, то минотавры.

– Ты не про нас? – грустно пошутил Семен.

– В смысле?

– Ох! Помнишь Юстина нас монстрами обозвала? Доля истины в ее словах была.

– Общее направление уловил, тем не менее спрошу: к чему клонишь? К тому, как вы будете со своими монструозными способностями с нормальными людьми сосуществовать?

Семен не ответил.

– С нами сосуществуете? – спросил Барсук, загнув палец. – С коллективом базы нормальные человеческие взаимоотношения наладили? Авторитет у профессоров заслужили? Вашим способностям много где найдется применение. Да. Солдаты, то есть в каком-то смысле рядовые люди, в вас вообще души не чают. Вы для них… вроде как добрая фея.

– Барсук, скажи честно, я на фею похож? – засмеялся Кольцов.

– Не очень. Пусть я не внешность имел в виду и не самое подходящее словечко выбрал. Но ты вон на девчонок глянь. Хотя ты на них и так пялишься, без приглашения. Точно феи!

– Гы-гы-гы, – заржал вполголоса Семен. – Нужно кому-то мыслю подсунуть, чтобы стрекозиные крылышки возжелали. Будут порхать над цветочками подходящего калибра.

Семка на секунду задумался.

– Вить, ты не помнишь, при вашей первой встрече они уже были такими красотками? На Земле ведь точно не были, это-то я помню. То есть не все были…

Он вдруг смутился и умолк.

– Серегин мне говорил, что вы все невольно и подсознательно еще и свою внешность… создаете. Радует, что вкус у девушек отменный, а то понаделали бы из себя барбей.

– Правильно сказать «понаделали из себя Барби».

– Зануда.

– Барсук, я тебя перебил, ты про свою девушку рассказывал.

– Было дело. Кстати, ее тоже Настей зовут. Такая же тоненькая, как твоя… Да ты не красней! Но в единоборствах, представляешь, сильнее меня! Эх, подраться, что ли, с кем? Ты не хочешь?

– Я лучше полетаю.

Семка из положения лежа взмыл высоко под самые облака.

Да, акклиматизации здесь тоже не существовало. С момента прибытия и до настоящего времени самочувствие только улучшалось, и все их способности работали даже лучше, чем где бы то ни было. И, похоже, слабее после ухода не станут.

Он осмотрелся и завис. Горы, бывшие неделю назад пологими и низкими, вытянулись в вышину, покрылись снежными шапками.

И это был не мираж, не морок. Там, на заснеженных склонах можно было теперь кататься на лыжах и скайтах и отдыхать в уютных пещерках. В которых было тепло, а на стенах росло все, что пожелаешь. Вплоть до грибов со вкусом жареного цыпленка. Семка вчера сам проверял.

Иных серьезных изменений он не заметил и лег горизонтально. Настроился на «голос». Заговорил. Просто так, ни о чем. Понял, что его слышат и что ответа он и в этот раз не дождется.

– Семен, на совещание не опоздай, – предупредила с берега Настя.

Семка вздохнул и полетел вниз, к лагерю.

– Итак, итоги сегодняшнего дня, – сообщил тему совещания полковник Ковалев, едва все расселись. Кто на траве, кто на корнях, ставших похожими на кресла, кто просто в воздухе. – Серегин, как обычно, тебе начинать.

– Обследование закончил, – ровным, но очень уж тусклым голосом заговорил Доцент. – Все сказанное ранее подтверждается. Излучателем является весь этот район целиком. Управление также рассредоточено по всему району. Простите.

– Ты-то в чем виноват. Семен, тебе слово.

– Знаете, я уверен, что это не просто место какое-то райское. Это дом. Ну вот у нас строят умные дома, с управлением компьютером. Здесь то же самое. Но хозяев нет, а компьютер нас как дорогих гостей принял. Но только как гостей. К самому важному нас не подпустит. Он нас слышит, но в контакт вступать не желает.

– А что огневик говорит?

Огневик полыхнул язычками пламени.

– Он говорит, – перевел Семка, – что компьютер – неверное слово. Дом пусть и является искусственно созданным, но не построенным, а выращенным. Так что он имеет и собственный разум, и некоторую свободу воли. И обладает эмоциями. Он, к примеру, очень рад нам. Он не хочет, чтобы мы уходили, но препятствовать не станет. Только разговаривать не желает, а возможно, и не умеет. С последним я лично не согласен. То есть я знаю, что Хозяин разговаривать не хочет, и с этим согласен. А что не умеет – не согласен.

Повисла малоприятная и долгая пауза.

– Шатун, – приказал полковник.

– Мы с Антоном проверили, – стал докладывать инопланетянин. – Портал хоть на Землю, хоть на Ореол, хоть куда-то еще возможно построить в любой точке этого района. Или этого Дома, если хотите его так называть.

– Может, нам и вернуться? Прямо сейчас, – предложил Антон Олегович. – Хотя бы вывести людей с базы сумеем. Ну и вообще всех предупредим.

– Людей с базы вывести должны успеть без нас, – сказал полковник. – Предупреждение мы передали давно. Насколько в него правительства поверят, вопрос. Очень большой, даже с учетом того, что сумеет предпринять по своим каналам генерал-полковник Володин. Еще больший вопрос, что им по силам сделать. Серегин уверяет, что масштаб катаклизма будет глобальным.

Серегин, на котором скрестились все взгляды, вынужден был кивнуть.

– А мы с вами здесь! Там, где возможно предпринять реальные шаги, чтобы его избежать. И у нас еще четыре недели времени. Думать надо.

– Да уж, – протянул Левченко. – Кстати, самочувствие личного состава все улучшается и улучшается.

– Это ты на что намекаешь?

– Я, товарищ полковник, намекаю, что хотя бы одна хорошая новость должна быть. Живем тут как в раю. Любая прихоть исполняется…

Семена как прострелило, причем не только голову, но и то, что расположено пониже спины, и он взвился со своего места метров на тридцать вверх. Кувыркнулся там несколько раз, повисел чуть не с минуту, додумывая свою мысль, возникшую в столь неожиданном для мыслей месте. Ага, Барсук сказал, что хочет подраться, а то скучно. Левченко сказал, что любая прихоть исполняется. Сам он говорил, что Хозяин умеет разговаривать. Что упустил? Ну да! Вот оно что! И камнем свалился вниз.

– Виноват, – произнес он, растягивая рот до ушей. – Но есть идея. У нас тут как в сказке. Все можно, если Аленький цветочек не трогать.

И умолк.

– При чем здесь Аленький цветочек?

– Ни при чем, – соврал Семен, поняв, что упустил одну важнейшую деталь, и срочно связываясь с огневиком. – Я сказки спутал. В общем бог с ней, со сказкой, все равно не вспоминается, как там точно было… И не важно это. Сейчас. Угу. Нет, не так. Да нет, правильно.

– С умным человеком разговаривает, с самим собой, – пошутил Русаков.

– Сашка, ты гений! – обрадовался Семен, получив последнюю недоступную ему деталь.

– Да я знаю, – ответил Алекс.

Все рассмеялись.

– Все, все свободны, – вдруг заявил Семен, додумав идею если не до конца, то до состояния, с которого ее можно запускать в работу. – А вас, товарищ полковник, я попрошу остаться.

Тут он понял, что переборщил от избытка адрена лина.

– Ой! Извините. Нам, Никита Владимирович, нужно тет-а-тет переговорить, потому что если я верно мыслю, то правильнее, чтобы никто ничего не знал. Чистота эксперимента должна быть.

Левченко встал и потрогал Семенов лоб:

– Вроде не перегрелся. Значит, просто свихнулся.

– Есть немного, – весело согласился Семка и со зловещей усмешкой на губах пообещал: – Щас товарищу командиру докладывать стану и заражу его сумасшествием. А вы все у нас еще попляшете.

34

Тревогу объявили, когда Семен и сам ее не ожидал, хотя это была именно его идея. Его не его, а вскакивать посреди ночи удовольствие небольшое.

– Приготовиться к марш-броску. Выкладка полная. Шевелись. Все в строю? Курсант Поборски, прическу в порядок приведете после завершения занятий. Равняйсь! Смирно! Товарищ полковник, отряд к выполнению учебного задания готов.

– Командуй, майор.

– Напра-во! Бегом… марш!

Вот так. Без единого лишнего слова. Две минуты, и все бегут согласно приказу, неведомо куда, но не задавая вопросов.

Семка чуть приотстал, нарвался на замечание. Пришлось добавить темп.

– Правое плечо! Прямо! Держать темп!

А темп был такой, что уже через десять минут даже Барсук с Ручьем дышали, словно паровозы. Ребята начали хитрить, кто как умел. Большинство пока чуть «скидывали» свой вес.

– Шагом! Плотнее, держать дистанцию! Бегом!

Дорога, по которой они бежали… Вообще-то здесь не было никакой дороги еще вечером, и даже в начале марш-броска ее не было. А сейчас была. Идеально гладенькая, как дорожка на стадионе. Теперь еще и на кустах по обе стороны вдруг раскрылись светящиеся цветы, осветив тропинку.

– Правое плечо вперед!

Все правильно. Они ушли со ставшей слишком удобной тропы на бездорожье. Оно, конечно, здесь было отно сительным, но все равно хоть какие-то препятствия встречались. Ручеек перепрыгнуть, взобраться на уступ.

Вновь в направлении их следования возникла ровная, замечательно освещенная тропа, и вновь они круто ушли с нее. Больше ничего подобного не случалось. А вскоре, напротив, стали попадаться препятствия, которых здесь не должно быть: ямы с водой, сплошные ленты кустов, через которые приходилось перепрыгивать, скользкие грязевые участки. Полковник Ковалев со своим замом всякий раз дружно и шумно им радовались. С таким энтузиазмом, что заразили всех остальных.

– Внимание! За самое ловкое преодоление препятствий будут назначаться призовые баллы. Кто соберет больше – получит приз.

– Какой?

– Тебе, Пехов, тоже понравится. А уж девочкам – у них отдельный зачет – точно знаю, что угодим.

Юстина очередной возникший на их пути ров перепрыгнула так грациозно, что приземлилась метрах в тридцати за ним.

– Минус пять баллов. У нас честная борьба.

Светало. Семен знал общее направление, но бежал честно, наравне с бойцами, благо темп был задан такой, что он его мог выдержать. Выдерживать выдерживал, но в глазах уже давно было темно, и видел он мало что. Опять же раз пятнадцать принимали то влево, то вправо… Ландшафт, как было уже сказано, тоже видоизменялся. Короче, когда вновь перешли на шаг и он смог глянуть по сторонам, то невольно споткнулся – кра сота!

Это место они называли сады Семирамиды. Гряда из семи холмов поднималась над равниной множеством нешироких террас. Поросшие живописно разбросанными рощицами и еще более живописными отдельно стоящими деревьями, усыпанные какими-то причудливыми камнями и скалами яркой расцветки, сверкавшие многочисленными озерками, ручьями и речушками, водопадами – эти террасы и снизу смотрелись как притягательное чудо. Порой, засмотревшись, люди теряли чувство времени. А ночью… нет, словами передать невозможно эти легчайшие переливы едва уловимого разноцветного свечения и наплывающие мягкими волнами тончайшие, на грани уловимого ароматами.

Семен, само собой, и наверху Садов бывал, но оба те раза ему было не до красот. А сейчас вот глянул и задохнулся от окружающего великолепия. Несмотря на пот, застилавший глаза. Кроны большинства деревьев подернуты дымкой раскрывающихся после ночи цветов, лужайки словно в такт неслышимой музыке волнами колышут свои невысокие, но очень густые травы. Впереди справа видны как на ладони все три Водяных уступа с плывущими по ним сегодня тремя ярко-алыми с фиолетовыми прожилками скалами. Сзади левее сочно зеленела полоса фруктовых рощ, желтела полоса пляжей, лазурная полоса прибрежных вод переходила в темную голубизну и сливалась на горизонте с синевой неба.

– Бегом!

До вершины осталась пара минут пологого подъема, все ждали, что там будет дана команда на полноценный или хотя бы кратковременный отдых, но обманулись.

– Отличная лужайка, – с не покидающим его всю дорогу энтузиазмом заявил майор Кузьмин. – Перестроились в три шеренги. Шестой комплекс. Барсук, отсчет с ускорением.

– Раз, два, три, четыре, пять. Раз, два, три, четыре, пять.

Шаг вперед, имитация удара правой ногой в голову воображаемого противника, такой же удар левой рукой, блок, шаг назад, глубокий вдох.

Через четверть часа новая команда:

– Настя, Серена, продолжить занятия с начинающей группой. Бойцам спецгруппы спарринг, разрешен полный контакт.

Семен не вовремя попытался понять, есть ли хоть какая-то реакция на его затею, отвлекся от занятия и получил от Войцека жесткий удар в висок.

– Ты чего? – испугался Войцек.

– Задумался.

– Кольцов! Думать нужно в отведенное уставом время, – прикрикнула на него Серена. – Здесь нужны сосредоточенность и быстрота реакции.

– Отставить занятие, – раздался приказ командира. – Становись! Нале-во! Бегом марш!

Обратный путь пробежали трусцой, опять же под гору. Но в общей сложности вышло более сорока километров, плюс интенсивное занятие единоборствами. От таких нагрузок большинство ребят поотвыкли. Но держались бодро. Или старательно делали вид, что именно так они и держатся.

Построились между лагерем и берегом.

– Товарищи офицеры! Товарищи курсанты! – обратился к ним полковник Ковалев. – Полагаю, что все согласятся со мной – это прекрасное, прямо-таки райское местечко действует на каждого из нас и на всех вместе расслабляюще. А стоящая перед нами задача все еще не выполнена. Надеюсь, что сегодняшнее занятие добавило вам тонуса и прочистило мозги. Подобные занятия чуть меньшей интенсивности будут проходить ежедневно. И еще. Есть предложение провести турнир по единоборствам. Многие офицеры владеют не только штатным оружием, но и более экзотическим для современной армии. Меч, луки, сабли, копья. Короче, предлагается проведение рыцарского турнира.

– Где ж нам это оружие взять?

– Э… Нам его предоставят местные товарищи. Нужно лишь правильно попросить.

– Тоже верно. Любые наши желания, даже невысказанные исполняют! А если напрямую попросить…

– Вот, Жгут, тебе и поручим выработать условия и правила турнира, определить виды необходимого оружия. Кого еще предлагаешь в инициативную группу?

– Если у них есть время, то Шатуна и Лиса.

– Утверждаю.

– Разрешите вопрос?

– Давай уж, Поборски.

– А мы что, будем изображать прекрасных дам на этом рыцарском турнире?