Уловки любви Лэндон Лора

Глава 14

Церемония должна была начаться с минуты на минуту.

— Грейс, ты готова?

Грейс отвернулась от окна спальни и повернулась лицом к шести сестрам. Взгляды всех выражали сомнение, ожидание, растерянность. Грейс поняла, что, по-видимому, этот вопрос ей задавали уже не первый раз, но она так глубоко задумалась, что не услышала. Она улыбнулась, но почувствовала, что ее улыбка выглядит неискренне и как-то неуместно.

— Конечно.

Грейс пыталась говорить непринужденно, но по серьезному выражению лица Каролины поняла, что ей это не очень удалось.

— Тогда нам лучше поторопиться, — сказала Джози, увлекая всех к двери. — Если твой жених такой же, как все остальные женихи в истории, то он там нервничает и ему не терпится поскорее с этим покончить.

Все сестры засмеялись, стали вспоминать свои собственные свадьбы и направились к двери. Грейс понимала, что должна им что-нибудь сказать. По меньшей мере дать понять, что, хотя никто не осмеливается обсуждать это в открытую, все знают причину ее поспешной свадьбы. Ей хотелось извиниться за комментарии, которые они все обязательно услышат, когда ее малыш родится слишком рано.

— Подождите.

Все шестеро одновременно повернулись и зашли обратно в комнату. Джози закрыла за ними дверь.

— Я знаю, что мое замужество стало для вас, мягко говоря, неожиданностью. Возможно, я вас даже шокировала или разочаровала.

Все сестры поспешно принялись заверять, что она их не разочаровала. Грейс подняла руку, призывая их помолчать.

— Я вас не виню. Не так бы я хотела начать мою замужнюю жизнь, да и Рейборн предпочел бы начать ее не так, но… — Она силилась сохранить на лице улыбку. — Я не могу изменить то, что уже сделано.

— Грейс, все в порядке, — сказала Мэри, самая серьезная и мягкосердечная из ее сестер. — Мы знаем, скольким ты для нас пожертвовала. Сколько лет ты не думала о собственных желаниях, чтобы каждая из нас могла выйти замуж по любви. Теперь ты просто отчасти наверстываешь упущенное время.

— Точно, — поддержала Фрэнсин. Она подбежала к Грейс и обняла ее. — Не думай о том, что будут болтать в свете. К тому времени, когда малыш родится, вся Англия будет так рада за вас с Рейборном, что они и не подумают считать месяцы.

— Я только не хочу, чтобы вы думали о Рейборне плохо. То, что случилось… — Грейс сжала руки в кулаки, собираясь с силами, чтобы продолжать. — То, что случилось… не его вина. Он… он не виноват.

— Мы знаем, как это произошло, — сказала Сара, густо покраснев. — Весь Лондон видел, как вы с ним смотрели друг на друга. Было совершенно ясно, что вы по уши влюблены.

— Да, да! — дружно вторили ей сестры.

В их голосах слышалась такая уверенность, что Грейс чуть не расплакалась. Глядя на сестер глазами, полными слез, она прошептала дрожащим голосом:

— Я вас люблю, всех вас.

Сестры бросились к ней, окружили со всех сторон и по очереди крепко обняли, следя за тем, чтобы не помять подвенечное платье.

— Думаю, нам надо спускаться вниз, — сказала Сара. Она смахнула слезинку со своей щеки и еще одну — со щеки Грейс. — Когда я в последний раз смотрела на его светлость, похоже, он чувствовал себя неуютно.

У Грейс сжался желудок. Конечно, Рейборн чувствует себя неуютно, а как же еще? Меньше всего на свете ему хочется находиться здесь и жениться на ней. Она знала, что он чувствует себя так, словно к его голове приставлен пистолет. Ее обман не оставил ему выбора, он должен снова жениться, даже несмотря на то, что поклялся никогда больше этого не делать. Если бы не ребенок… Грейс прижала руки к животу, в котором росла новая жизнь, и у нее перехватило дыхание.

— Грейс, ты в порядке? — спросила Каролина.

— Да, все хорошо. Пойдемте вниз. Все направились к двери, только Каролина немного задержалась, чтобы еще раз мягко сжать руку Грейс.

— Грейс, все будет хорошо.

Все вышли, в комнате остались только Грейс и Каролина.

— Ты так думаешь? — спросила Грейс.

— Конечно. У тебя сомнения только потому, что ты волнуешься.

— Он не хочет жениться. Чтобы защититься, он возвел вокруг своего сердца огромную стену, и я не знаю, как через нее пробиться.

— Ты сломаешь ее единственным способом, каким ее может сломать женщина. Своим сердцем. Своей любовью.

— А что, если ему не нужна моя любовь?

Каролина улыбнулась:

— Как она может быть ему не нужна? Рейборн изголодался по любви больше, чем кто бы то ни было, — ему нужно и давать ее, и получать. Придет время, и он примет твою любовь. Он будет счастлив ее принять.

— Ах, Линни, мне бы твою уверенность, — вздохнула Грейс.

— Главное, помни, — продолжала Каролина, — роли, которые вы с ним играли до сих пор, были ненастоящими. Вы разыгрывали спектакль, пытались всех обмануть, заставить думать, что вы увлечены друг другом. Сегодня этот спектакль должен закончиться. Он не может продолжаться в супружеской постели.

Грейс покраснела. Но Каролина не дала ей возможности смутиться. Она схватила ее за руку выше локтя и посмотрела в глаза.

— Грейс, в браке притворяться нельзя. Страсть, которая возникает между вами наедине, должна быть настоящей. И она будет основой для вашей совместной жизни, быстро заложит прочный фундамент вашего брака. Не давай Рейборну поводов усомниться в твоих чувствах к нему и в твоей решимости сделать ваш брак счастливым. И не бойся отдать ему свое сердце. — Она в последний раз обняла Грейс. — А теперь нам лучше спуститься, пока все не бросились нас искать.

Грейс и Каролина стали спускаться по лестнице. Грейс старалась улыбаться, но когда они дошли до комнаты, где ей предстояло произнести брачные обеты, ее походка стала неровной. И храбрость тоже пошатнулась. Ее сердце громко стучало в груди, а тихий голосок в голове, казалось, повторял снова и снова: «Если бы не ребенок, если бы не ребенок…»

Она глубоко вздохнула и шагнула в комнату. Окинув взглядом небольшую группу дам, она посмотрела в другую часть комнаты, где собрались мужчины. Рейборн стоял в центре, рядом с камином, опираясь локтями о каминную полку, и, казалось, чувствовал себя непринужденно. Но Грейс знала, что это не так. Она понимала, что сегодня ему больше, чем когда-либо до этого, приходится притворяться спокойным и счастливым, она видела глубже внешнего фасада. Выражение его лица было суровым, черты казались высеченными из гранита. Он беседовал с мужем Каролины, маркизом Веджвудом, и мужем Джози, виконтом Кармоди. И хотя он то и дело улыбался, Грейс видела, что улыбка не затрагивает глаз. А потом он поднял взгляд и увидел ее.

Он замолчал на середине предложения. Рука со стаканом, который он поднимал ко рту, замерла в воздухе на полпути. Несколько мгновений он стоял в стоическом молчании, потом поставил стакан на угол стола и направился к Грейс. Но… Его улыбка опоздала на секунду.

Грейс глубоко вздохнула и усилием воли заставила себя остаться на месте, хотя ее инстинкт выживания настоятельно требовал бежать. Каждый мускул в ее теле напрягся, готовясь к побегу. Но вдруг стало слишком поздно. Рейборн уже был рядом, стоял перед ней всего в нескольких дюймах.

Он возвышался над ней, излучая подавляющую ауру власти, которая у нее уже ассоциировалась с его присутствием. Грейс бы отдала что угодно, чтобы узнать его мысли. Что угодно, чтобы увидеть на его лице не только величественную отстраненность, которую она замечала, когда они оставались наедине. Ей бы очень хотелось увидеть его чувства. Но она ничего не видела. Только расширяющуюся пропасть между ними.

Демонстрируя безупречное следование этикету, он взял ее руки в свои. Бурная волна тепла прошла по рукам Грейс от кончиков пальцев и докатилась до самых отдаленных частей тела. Ее сердце громко колотилось, а где-то в животе, казалось, вспорхнули тысячи бабочек. Так действовало на нее его прикосновение. Хотя Грейс много раз твердила себе, что этого нельзя допускать, нельзя рисковать своим сердцем, отдавая его мужчине, чья любовь для нее недосягаема, она все равно это сделала.

— Грейс, вы прекрасно выглядите.

Она натянуто улыбнулась:

— Благодарю вас, ваша светлость.

— Винсент.

— Винсент, — повторила она. — Надеюсь, нам удастся сегодня ненадолго остаться наедине, — прошептала она тихо, чтобы слышал только он. — Мне нужно очень многое тебе сказать.

— Что, например?

Грейс запнулась, ей вдруг стало трудно говорить.

— Я… я знаю, что ты желал себе не такого будущего.

Его брови высоко взлетели, и на какое-то мгновение Грейс показалось, что доспехи приподнялись и она увидела его истинные чувства. И от того, что она увидела, ее пробрал холод, пробрал до самых костей. Она замялась, давая ему время опровергнуть ее слова и молясь, чтобы он это сделал. Но он не опроверг. Она вздохнула и продолжила:

— Я хочу, чтобы ты знал. Я буду делать все, что в моих силах, чтобы стать тебе самой лучшей женой.

Он вежливо поклонился, принимая ее обещание.

— А я всеми силами постараюсь быть твоим мужем.

От его слов Грейс пошатнулась. В ее желудок опустилась свинцовая тяжесть, от мрачного предчувствия ей стало не хватать воздуха. Она несколько раз глубоко вздохнула. «Я всеми силами постараюсь…»

— Ты хорошо себя чувствуешь?

— Д-да, прекрасно.

Он с непроницаемым выражением глаз подал ей руку и повел в ту часть комнаты, где стоял священник. По сторонам собрались шесть ее сестер с мужьями. Из других гостей присутствовал только кузен Рейборна, Кевин Жермен.

Рейборн жестом собственника продел ее руку в сгиб своей руки и держал ее устойчиво. Пока священник вел церемонию, Рейборн стоял неподвижно, как каменная статуя, на вопросы отвечал твердо и кратко. Когда он обещал быть с ней в богатстве и бедности, его голос был полон уверенности, только на обещании «в болезни и здравии» он чуть заметно запнулся, хотя Грейс была уверена, что никто не заметил этой заминки. И никто не догадался о том, что Грейс знала абсолютно точно: что мужчина, который только что пообещал любить ее всегда, уже жалел о своих словах. Мужчина, который только что взял ее в жены, поступил так лишь потому, что она не оставила ему выбора.

Потом пришел ее черед. Священник произносил положенные слова, и у Грейс мелькнула мысль, что произойдет, если она скажет «нет». Если она откажется…

В комнате было слишком жарко. Грейс на секунду закрыла глаза, молясь, чтобы когда она их откроет, мир больше не крутился вокруг нее. Но этого не произошло. Мир остался таким же, каким был до этого, и слова, которые давно ее преследовали, никуда не делись, выхода по-прежнему не было. «Если бы не ребенок…»

Она знала, что у нее нет выбора.

— Согласна.

Священник улыбнулся:

— Объявляю вас мужем и женой.

Все закончилось. Рейборн повернулся к ней и наклонил голову. Он собирался ее поцеловать, она знала это еще до того, как его губы коснулись ее губ. Она хотела, чтобы он ее поцеловал, хотела почувствовать небольшое напоминание о былой близости.

Его губы были теплыми и упругими, почти такими же, как когда он поцеловал ее в прошлый раз. И все-таки совершенно другими. В этом поцелуе не было чувств, не было эмоций. Это был всего лишь формальный жест, и Грейс почувствовала необъяснимую пустоту внутри. Очень быстро он отстранился от нее и поднял голову. Грейс посмотрела на него с удивлением, но он не смотрел на нее, его взгляд был обращен на небольшую толпу, окружающую их.

— Поздравляем! — хором закричали ее сестры и все по очереди стали подходить и крепко обнимать ее.

В этот момент в комнату, как по команде, вошли слуги с подносами, на которых стояли бокалы с шампанским. Все зятья Грейс подняли тост за здоровье и счастье герцога и герцогини Рейборн. Грейс сделала один маленький глоток, и ей пришлось бороться с приступом дурноты. После этого она лишь делала вид, что пьет, и старалась всякий раз, когда только могла, опираться для поддержки на что-нибудь твердое.

— Ваша светлость, — произнес у нее за спиной незнакомый голос. — Позвольте поздравить вас с браком.

Грейс повернулась и оказалась лицом к лицу с Кевином Жерменом. Неожиданно рядом с ней оказался Винсент и жестом собственника обнял ее за талию. Он казался довольным — выражение лица, которое он отработал до совершенства и использовал всякий раз, когда они оказывались на публике.

— Рейборн. — Жермен приветственно поднял бокал. — Ты не представляешь, как я был удивлен, получив приглашение на твою свадьбу. И как был рад.

Красивое лицо Жермена осветила улыбка. Грейс посмотрела на мужа, чтобы увидеть его лицо. Искусственное выражение было все еще на нем. На секунду Грейс захотелось узнать, что он чувствует на самом деле. Ведь теперь ему больше нет нужды притворяться.

— Поверить не могу, что ты женился, что снова пошел на этот шаг. Я очень рад за тебя.

— Спасибо, Кевин.

— И ужасно счастлив за вас, ваша светлость, — сказал он, кивая в сторону Грейс.

— Спасибо, мистер Жермен. Я рада, что вы смогли прийти.

— Я был польщен, что вы меня пригласили, и ни за что на свете не пропустил бы это событие. Вы не представляете, какой шум вызвало в свете объявление о вашей свадьбе. Во всем Лондоне нет ни одного клуба, салона или гостиной, где бы сегодня утром не царило изумление. Конечно, каждый хвастается, что он подозревал, что вы собираетесь пожениться, ведь все заметили, что в последнее время вы сблизились. Они просто удивлены, что вы поженились тайно. И по специальному разрешению.

Грейс смотрела в пол, но знала, что ее щеки стали огненно-красного цвета. Винсент привлек ее ближе к себе.

— Вряд ли нашу свадьбу можно назвать тайной, на ней присутствовало довольно много людей. — Он бросил взгляд на большую семью, которая только что досталась ему в родственники. — Что касается специального разрешения, как видишь, мы так счастливы, что долгая помолвка была бы для нас мучением.

— Что ж, ты определенно застал всех врасплох. Не часто случается, чтобы кому-то удалось провести прожженных светских сплетников. А тебе удалось, это точно. Но я рад за вас обоих, искренне рад!

— Спасибо, — вместе поблагодарили Грейс и Винсент.

В это время к новобрачным подошли сестры Грейс, чтобы снова пожелать им счастья, Жермен отошел в сторонку. Грейс делала все, что полагается, улыбалась в соответствующие моменты, даже смеялась, хотя чувствовала, что ее веселость выглядит натянутой, и принимала знаки внимания Винсента со всей теплотой и восторгом, которые новобрачной следует проявлять по отношению к молодому мужу. При других обстоятельствах это празднество было бы безупречным.

Через некоторое время все переместились в парадную гостиную и сели за свадебный завтрак. Первоначально это должен был быть ленч по случаю возвращения Энни домой из свадебного путешествия. Грейс не столько ела, сколько возила еду по тарелке, стараясь, чтобы Винсент не заметил, что у нее нет аппетита. Но он наблюдал за ней так внимательно, что это было невозможно не заметить.

— Ты хорошо себя чувствуешь?

Она посмотрела на него и улыбнулась:

— Конечно, просто не слишком проголодалась.

Он накрыл ее руку своей. Этот жест заметили абсолютно все, и не одна сестра отпустила об этом игривое замечание. Винсент рассмеялся. Грейс услышала его смех впервые за несколько недель, и от этого ей стало тепло. О, как бы она хотела, чтобы его смех был непритворным! Чтобы его действия были настоящими, а выражение лица — искренним! Но она знала, что все это не так. Все это спектакль — такой же, как тот, что они разыгрывали на протяжении последнего месяца.

После еды мужчины собрались в кабинете Веджвуда, а Грейс с сестрами остались выпить по чашке чая, после чего Грейс поднялась наверх, чтобы несколько минут побыть в одиночестве перед тем, как они уедут.

Грейс вошла в свою комнату и закрыла за собой дверь. Ей и не терпелось начать новую жизнь, и одновременно было страшно. Она чувствовала себя неготовой к этому испытанию и не была уверена, что знает, как это сделать.

Она села в кресло, и ей вспомнились слова Линни: «Не дай его чувствам ослабнуть. Привяжи его к себе с самого начала».

Грейс мысленно повторяла совет Линни снова и снова, пока слова не врезались прочно в ее память. И у нее возникло ощущение, словно с нее сняли огромную тяжесть. Все это время ответ был близко, лежал на поверхности, но из-за своих страхов она его не видела. И теперь она точно знала, что Линни имела в виду, точно знала, что она должна делать.

Она встала с улыбкой на лице. Пусть она бы предпочла начать свою семейную жизнь не так, но она в долгу перед Рейборном и обязана стать ему женой, с которой он сможет быть доволен жизнью и счастлив. Потому что он уже сейчас очень ей дорог. И потому что она носит его ребенка. Что может быть чудеснее?

— Добро пожаловать в ваш новый дом, ваша светлость.

Грейс оперлась на руку мужа и спустилась из экипажа. Она подняла взгляд и впервые увидела дом, где она будет жить. Рейборн-хаус был одним из самых впечатляющих зданий в Лондоне. Ее сердце наполнилось гордостью.

— Ну что, ты одобряешь новый дом?

Грейс подняла глаза и встретилась с серьезными глазами Винсента. Ему действительно было важно, что она думает.

— Винсент, он прекрасен!

Его взгляд смягчился.

— Я рад, что он тебе нравится. Он будет нашим домом до…

Винсент замолчал, словно не знал, как закончить. Она сделала это за него:

— До конца наших дней.

Он кивнул:

— Да, до конца наших дней.

От того, как он произнес эти слова, все ее тело охватило странное тепло. Как только он к ней прикоснулся, все ее чувства невероятно обострились. Она задрожала.

— Тебе холодно?

Он обнял ее за плечи и привлек к себе ближе.

— Нет, все в порядке.

Но все не было в порядке. Его близость действовала на нее, согревала, как жаркое пламя, и она вся горела изнутри.

— Это был долгий и трудный день. Я распоряжусь, чтобы тебе принесли горячий чай до того, как ты пойдешь спать.

— Спасибо, это было бы замечательно.

Они поднялись по лестнице и вошли в открытую дверь. Было уже довольно поздно, тем не менее весь штат прислуги в полном облачении ждал их. У Грейс сжался желудок. Поначалу она растерялась от предстоящего знакомства со слугами, но как только увидела на их лицах широкие улыбки, ее тревога сразу прошла.

Рейборн обратился к дворецкому:

— Карвер, позвольте вам представить ее светлость герцогиню Рейборн.

Карвер вежливо поклонился.

— Ваша светлость.

— Рада с вами познакомиться, Карвер.

— Ваша светлость, это ваш штат прислуги, — сказал дворецкий.

Грейс в сопровождении Рейборна пошла вдоль длинного ряда слуг, и Карвер представил ей всех по очереди. Каждому Грейс постаралась сказать что-нибудь лично. Когда Карвер закончил, слуги пожелали ей доброй ночи и разошлись по своим комнатам, вероятно, радуясь, что наконец могут лечь.

— Если тебе что-нибудь понадобится, только скажи. Весь штат прислуги в твоем распоряжении. — Рейборн положил ее руку на сгиб своего локтя и повел Грейс к длинной изогнутой лестнице. — С тех пор как у них была хозяйка, прошло много времени, но они все служат у меня очень давно и очень преданы мне.

Они стали подниматься по лестнице.

— Винсент, я уверена, все будет безупречно. — Грейс оглянулась и посмотрела на просторный холл, отделанный богатой резьбой по дубу и украшенный роскошными вазами. — У тебя прекрасный дом.

— Спасибо. Но теперь это и твой дом. Завтра я устрою тебе экскурсию по нему. Думаю, тебе особенно понравится сад. Хеннели, кажется, обладает способностью заставить даже самое невзрачное растение зазеленеть.

— Жду этого с нетерпением.

Они дошли до комнаты в конце коридора и остановились.

— Грейс, это твои покои.

— Мои покои?

— Да. А мои комнаты — за соседней дверью. Между твоими и моими есть общая гостиная.

По всему телу Грейс пробежал холод. Винсент смотрел в сторону, как будто не хотел встречаться с ней взглядом.

— Если я тебе понадоблюсь, я буду поблизости.

Грейс обнаружила, что ей трудно говорить. Она прошептала:

— Понятно.

— Я взял на себя смелость попросить Элис служить твоей личной горничной. Ее порекомендовал Карвер. Если она тебе не понравится…

— Я уверена, она прекрасно подойдет.

— Очень хорошо. Тогда, Грейс, спокойной ночи.

— Ты сейчас ложишься спать?

— Нет, до того как я смогу лечь спать, мне нужно сделать кое-какую работу. Я буду в своем кабинете.

— Понятно.

Винсент бережно привлек ее к себе и целомудренно поцеловал в лоб. Потом снова сказал:

— Спокойной ночи.

Он открыл дверь в ее комнату и отступил, пропуская. Грейс вошла в свою новую комнату, но ноги не очень ее слушались. Не имеет же он в виду, что намерен жить отдельно от нее? Он же не предполагает, что их брак будет существовать только на бумаге?

Возле кровати стояла хорошенькая молодая горничная. Но Грейс так растерялась от открытия, что Винсент собирается начать их совместную жизнь таким странным образом, что заметила девушку, только когда та заговорила. Грейс сняла подвенечное платье и надела красивую атласную ночную рубашку, которую Энн подарила ей специально для этой ночи, потом села на мягкий табурет перед туалетным столиком с зеркалом. Элис стала расчесывать ей волосы.

Занимаясь этим делом, маленькая горничная непрерывно щебетала, по-видимому, от волнения, но Грейс почти ничего не слышала. Ее мысли были всецело поглощены мужем, который ушел вниз. Мужем, который оставил молодую жену одну в их первую брачную ночь.

— Ваша светлость, желаете еще что-нибудь? — спросила горничная, стоя рядом с ней с грустной улыбкой.

— Нет, больше ничего не нужно, спасибо, Элис. Я ценю твою помощь.

Элис открыла дверь в ту самую минуту, когда Джейн, горничная второго этажа, принесла поднос с чаем.

— Его светлость полагает, что вы захотите выпить перед сном горячего чаю.

Грейс посмотрела на поднос. На секунду у нее мелькнула мысль послать маленькую пухлую горничную обратно на первый этаж передать его светлости, что его жена хочет не чаю, а чтобы к ней пришел ее муж. Но вместо этого она знаком показала горничной поставить поднос.