Уловки любви Лэндон Лора

Винсент прочел на лицах обоих мужчин озабоченность.

— В порядке. Испугана, но не пострадала. Кто-нибудь из вас что-нибудь видел?

— Только то, о чем мы уже рассказали. Сразу после того как Грейс вылетела на улицу, через толпу побежал жилистый коротышка в черном фраке.

Винсент вытер со лба пот и собирался что-то сказать, но в это время Карвер открыл дверь. Винсент повернулся к дворецкому.

— Ваша светлость, пришел мистер Жермен. Он очень хочет вас видеть.

— Проводите его сюда, Карвер.

Жермен почти бегом вбежал в кабинет.

— Рейборн, как она? Я был сегодня в опере и слышал, что случилось. Ты уехал так быстро, что никто не знает, пострадала ли ее светлость в этом происшествии или нет.

— Нет, Грейс не пострадала. Она глубоко потрясена, но не ранена.

Жермен облегченно опустил плечи.

— Слава Богу. Я боялся, что она ранена. Когда происходят подобные несчастные случаи, все случается очень быстро.

— Это была не случайность. Кто-то нарочно толкнул Грейс, чтобы она оказалась на пути того экипажа.

У Жермена отвисла челюсть.

— Ты шутишь? Не может быть!

— Хотел бы я, чтобы это была шутка.

— Ты знаешь, кто это был?

— Я не знаю наверняка, но думаю, что к этому происшествию мог приложить руку барон Фентингтон.

— В клубе поговаривают, что Фентингтон съехал с катушек. — Жермен прошел по комнате и остановился рядом с Веджвудом и Кармоди. — Но мне и в голову не приходило, что он настолько обезумел. Наверное, на него повлияло то, что общество его отвергло. И он наверняка винит в этом тебя. Но чего еще он ожидал? Кто в здравом уме пошлет ему приглашение, после того как на балу у Пендлетона ты предал гласности его извращенные наклонности?

— Боюсь, Рейборн, что вы приобрели себе опасного врага, — заметил Веджвуд.

Винсент стиснул зубы. Он с трудом сдерживал желание отправиться сегодня же ночью на поиски Фентингтона. Стараясь сохранять хладнокровие, он сказал, обращаясь сразу и к кузену, и к обоим своякам:

— Мне нужна ваша помощь.

— Скажите, что мы должны сделать? — ответил Кармоди.

Остальные молча кивнули.

— Я хочу его найти. Мне нужно выяснить, куда он скрылся.

— По-видимому, он в Лондоне. — Веджвуд подошел к консольному столику и налил в стакан бренди и протянул стакан Винсенту. — Кто-то должен был недавно его видеть. Кроме Пинки.

Кармоди принялся расхаживать по кабинету, потягивая бренди.

— На вашем месте я бы послал кого-нибудь следить за его загородным поместьем. Сейчас он наверняка уже знает, что вы его ищете, и постарается скрыться.

Винсент сжал свободную руку в кулак.

— Я об этом тоже думал. Я найму кого-нибудь, чтобы он отправился к загородному дому Фентингтона.

— Это должен быть человек, которому ты можешь доверять, — заметил Жермен. — У тебя есть кто-нибудь на примете?

Винсент поднес к губам стакан с бренди и сделал глоток. Это было ему необходимо, чтобы согреть себя изнутри. Всякий раз, когда он вспоминал это происшествие и видел, как Грейс, спотыкаясь, вылетает на улицу, у него холодела кровь.

— Если у тебя никого нет, то я могу порекомендовать одного человека. Его зовут Перси Паркер. Он был сыщиком с Боу-стрит, пока их команду не расформировали. У него талант находить тех, кто скрывается.

Винсент глубоко вздохнул:

— Ты можешь с ним связаться?

— Могу.

Винсент сделал большой глоток бренди, чувствуя, как обжигающая жидкость стекает по его горлу.

— Хорошо. Тогда пошли за ним как можно скорее.

— А мы все будем держать ухо востро, — уверенно добавил Веджвуд. — Так что, Рейборн, вы теперь не один. В семье Грейс нет ни одного человека, который не был бы перед ней в долгу и не был бы рад вам помочь.

Винсент кивнул, хотя иметь на своей стороне семью было для него совершенно новым опытом. Он всегда был один. Всегда должен был решать любую проблему самостоятельно. А теперь у него есть Грейс и семья, которую она принесла с собой. А еще, подумал он с каким-то теплым чувством, у него есть его собственный кузен.

— Теперь мне нужно идти к жене. Если кто-то из вас услышит хоть что-нибудь о Фентингтоне, тут же дайте мне знать.

— Непременно, — заверили все.

Винсент послал горничную передать леди Каролине и леди Джоселин, что их мужья готовы уезжать, потом пошел проводить их до двери. Его снова заверили, что Фентингтона обязательно найдут и им займутся, чтобы он больше никогда не представлял опасности для Грейс. Жермен сказал, что немедленно направит к нему мистера Паркера. Винсент поблагодарил всех троих за помощь.

Как только за гостями закрылась дверь, он направился к лестнице. Он сделал все, что мог, и теперь ему нужно быть с Грейс. Ему необходимо заключить ее в объятия и удостовериться, что с ней все в порядке.

Он скинул фрак, вытянул рубашку из-под пояса брюк и снял шейный платок, потом быстро пошел по лестнице, перешагивая сразу через две ступеньки. И на каждом шагу он клялся не выпускать Грейс из виду. Никогда больше не рисковать ее благополучием. И он был полон решимости выполнить это обещание.

Грейс стояла в спальне, озаренной светом свечей. Огонь в камине все еще горел, в комнате было тепло, но она почему-то никак не могла согреться, холод пробирал ее до костей. Каролина и Джоселин ушли, но пообещали прийти завтра, чтобы убедиться, что с ней все хорошо. Винсент должен был скоро появиться, и Грейс была этому рада. Ей было необходимо его увидеть, она отчаянно жаждала почувствовать, как его руки обнимают ее, а его губы накрывают ее губы.

Они сложила руки на животе. С ребенком все было в порядке. Она знала, что это так, и уже успела быстро помолиться, поблагодарить Бога за то, что он уберег их обоих. Потом она добавила еще одну молитву — за Винсента, чтобы Бог его охранял и защищал. Ей было страшно даже подумать, что с ним может что-то случиться.

— Тебе полагается лежать в постели, — раздался у нее за спиной голос Винсента.

Она обернулась.

— Я лежала, но мне было одиноко без тебя.

Винсент вошел в комнату и закрыл за собой дверь. Он все еще был в белой льняной рубашке, но она была распахнула на шее и не заправлена в бриджи. Волосы его взлохматились, как будто он не раз погружал в них пальцы — он часто так делал, когда был рассержен или раздосадован, — а на лице еще сохранилась мрачная тень ярости.

— Это ведь был Фентингтон?

Он помедлил с ответом. Его первой мыслью было солгать Грейс, но потом он с тяжким вздохом решил, что это бесполезно, она все равно не успокоится, пока не вытянет из него правду.

— Я не знаю точно, но думаю, что это он.

— Ах, Винсент… я думала, после того как мы поженились, он оставит нас в покое. Он ведь должен понимать, что он здесь ничем не поживится.

— По-видимому, это не так.

— Может быть, нам лучше уехать в деревню?

Он покачал головой.

— Бегство — не выход. Мы же не можем жить, до конца наших дней оглядываясь.

На сердце Грейс навалилась тяжесть. Он будет разыскивать Фентингтона, и она никак не может ему помешать. У Винсента просто нет выбора. Если оставить Фентингтона в покое и не мешать ему, он не остановится до тех пор, пока не убьет их обоих.

Грейс обхватила себя руками, чтобы унять дрожь, и быстро заморгала, пытаясь сдержать слезы. Она очень боялась, и сейчас больше, чем когда бы то ни было. И не за себя, а за Винсента. За малыша, который у нее родится. За ребенка, которому, возможно, придется расти, не зная отца. По ее щекам полились слезы. С тех пор как началось это испытание, которое должно было продлиться девять месяцев, она плакала очень много.

Сквозь пелену слез она увидела, как Винсент протянул к ней руки и шагнул ближе. Тихонько ахнув, она побежала через комнату и кинулась в его объятия.

— Ах, Грейс… — Он целовал ее глаза, виски, мокрые от слез щеки. — Не плачь, все хорошо. Я больше не допущу, чтобы что-то причинило тебе вред.

— Я не плачу, я просто…

Его лицо озарила улыбка.

— Я знаю.

Он обнял ее и прижал к себе, но она хотела, чтобы он прижимал ее сильнее, ей нужно было почувствовать его близость, почувствовать его внутри.

— Винсент, люби меня, займись со мной любовью.

— Да. О да.

Он вздохнул, опустил голову и припал к ее губам в поцелуе с такой же отчаянной страстью, какую испытывала она. Грейс желала его больше чем когда бы то ни было, вероятно, из-за того, что произошло в этот вечер. Возможно, потому, что она на миг представила себе будущее, в котором нет Винсента. Или потому, что в ее жизни теперь было все, о чем она всегда мечтала, и она жаждала использовать этот дар полностью. Грейс догадывалась, что Винсент, по-видимому, чувствует то же самое. Так же, как она, понимает, что он должен ценить этот дар. Он целовал ее снова и снова, но не с обычной нежностью, а страстно, жадно. Он открыл ее рот своими губами, его язык нашел ее, боролся с ним, вступил с ним в любовную связь. Поцелуй становился все глубже, и вот уже ни один из них не мог дышать самостоятельно. Их дыхания смешались, соединились, дыхание одного стало частью дыхания другого.

— Люби меня, — прошептала Грейс.

Винсент поднял ее на руки и понес к кровати. Грейс знала, как он боролся с собой, чтобы не проникнуться к ней любовью, еще с того дня, когда она вынудила его жениться. И сегодня ночью она поняла, что он потерпел полное поражение. Она видела это по его глазам, по страху, написанному на его лице, когда он подумал, что она ранена. И по его облегчению, когда он понял, что она в безопасности. Она знала, что в нем есть это чувство, даже если он не мог заставить себя сказать об этом словами. Она знала, что он ее полюбил, и понимала, как сильно это сознание его пугало.

Он двигался над ней. Она водила пальцами по рельефным мускулам его плеч, предплечий. Потом подняла руку, отвела с его лба упавшую прядь волос и приложила ладонь к его щеке, чувствуя под рукой колючую щетину. Ее до сих пор все в нем изумляло. И даже если ему не хватало храбрости признать свои чувства, ей храбрости хватило.

— Винсент, я тебя люблю и всегда буду любить.

Глава 18

Грейс прогуливалась по тропинке в саду за их лондонским домом. Эта тропинка вела к фонтану, весело журчащему рядом с решетчатой аркой, увитой цветущими розами. Ей нравилось это место, нравились цветы, которые радовали глаз буйством красок все лето, а сейчас, в июле, цвели особенно пышно. Это было то место, где она могла забыть о существовании Фентингтона и не думать со страхом, что однажды он найдет Винсента и причинит ему вред.

Вот уже два месяца Фентингтона никто не видел. Два месяца прошло с того вечера в опере, когда кто-то толкнул Грейс на дорогу. И хотя Винсент заверил ее, что ей не о чем волноваться, она понимала, что еще какое-нибудь происшествие — всего лишь вопрос времени. Грейс знала, что он ожидает подходящей возможности нанести удар. Идеального шанса, чтобы причинить как можно больше вреда.

Казалось, даже ребенок, который в ней рос, чувствовал такие же страхи. Он лягнул ее в бок так сильно, что она ахнула. Когда боль утихла, Грейс подняла корзинку, которую принесла с собой, и потянулась за желтыми и красными гвоздиками, чтобы сорвать еще несколько. Они были в полном цвету и, казалось, упрашивали ее включить их в украшение обеденного стола на сегодняшний вечер. Грейс запланировала обед только для двоих — для себя и Винсента.

Она сорвала один красный цветок и быстро выпрямилась, потирая живот — ребенок снова брыкнулся. Ох, какой же активный ребенок! Все время двигается, поворачивается, брыкается. Хуже всего, казалось, было по ночам. Иногда ребенок был таким неугомонным, что Грейс приходилось вставать. Иногда ей удавалось уйти так, что Винсент не замечал ее отсутствия. Но чаще он во сне чувствовал, что ее нет рядом, просыпался и вставал вместе с ней.

Хотя ей очень не хотелось тревожить его сон, все же ей нравилось, когда они проводили это время вместе. Винсент садился в большое кресло-качалку, которое он велел поставить в их комнату, усаживал Грейс к себе на колени и обнимал ее, положив руку на ее выступающий живот. Потом, когда ребенок успокаивался, они снова ложились в кровать, и Винсент обнимал ее.

Грейс почувствовала еще один сильный толчок в бок и снова потерла живот рукой. Ее срок приближался к седьмому месяцу, но уже сейчас она была просто огромной по сравнению с сестрами. До сих пор ее беременность протекала нелегко. Как бы ей хотелось, чтобы было легче, — не ради нее самой, а ради Винсента.

Грейс знала, что он волнуется. Она читала тревогу в его глазах, когда он думал, что она его не видит. Всякий раз, когда он прикасался к ее животу и отмечал, как сильно вырос в ней его ребенок, его страх становился почти физически ощутимым. Тревога, которую Грейс видела в его глазах, подтачивала его силы, но никакие заверения с ее стороны не помогали ее развеять.

Грейс положила руку на живот и погладила твердый бугорок там, где ребенок снова толкнул ее ногой.

— Ты сильный и здоровый малыш, — прошептала она улыбаясь. — Я с нетерпением жду, когда ты встретишься со своим отцом. Он тебе очень понравится. — Ребенок снова лягнулся. — Но я хочу тебя немножко побранить, ты причиняешь мне неудобства. Довольно эгоистично с твоей стороны, знаешь ли.

Ребенок угомонился. Грейс улыбнулась и наклонилась, чтобы нарвать еще цветов. Она собрала только половину, когда ей пришлось снова выпрямиться, чтобы растянуть ноющую спину. По мере того как она становилась больше, такое случалось все чаще. У нее болела спина, и зачастую она могла сидеть только на деревянных стульях с прямой спинкой.

Держа одной рукой корзинку, другой Грейс потерла спину, радуясь, что ее не видит никто из слуг. Она знала, что сейчас являет собой вовсе не привлекательное зрелище, и так было уже с месяц.

— Грейс, тебе помочь?

Она оглянулась и увидела, что по тропинке неторопливо идет Винсент. Фрак на нем был расстегнут, но шейный платок по-прежнему повязан на шее.

— Я пытаюсь сорвать еще несколько таких цветов, но твой сын сегодня днем решил быть очень активным. Или, может быть, он не любит нашу местную растительность, и его придется воспитывать.

— Я ему об этом скажу при нашей первой встрече, — сказал Винсент. Он положил руки на плечи Грейс и прижался губами к ее губам.

— Обязательно скажи, я на этом настаиваю. — Грейс потянулась к мужу, чтобы еще раз его поцеловать. — И раз уж ты спросил, не будешь ли ты так добр срезать несколько вон тех розовых гвоздик? У меня на сегодня запланирован особый обед, и они будут прекрасно смотреться на нашем столе.

— Особый обед?

— Да. Только для тебя и меня. И со всеми нашими любимыми блюдами.

Винсент рассмеялся.

— И какие же блюда сегодня наши любимые?

— Персиковый коблер, рисовый пудинг и вишневый пирог. И шоколадный десерт, который так хорошо получается у нашего повара.

— Не думал, что тебе нравится персиковый коблер.

— Не всегда. Но сегодня мне вдруг очень его захотелось.

— Понятно. — Винсент потянулся за еще одной гвоздикой. — А что еще ты подашь?

— Я не знаю, я попросила повара сделать нам сюрприз.

— Понятно. — Винсент засмеялся и подвел ее к низкой каменной стене, окружающей фонтан. Поставив корзинку на землю, он сказал: — Ваша светлость, вы прекрасны.

Грейс рассмеялась.

— Нет, я ужасно уродлива. Я похожа на огромного кита, которого видела на картинке.

— Совсем нет.

Он сел рядом с ней и обнял ее одной рукой за плечи. От него пахло очень по-мужски, Грейс с наслаждением вдохнула аромат свежего воздуха и кожи — он недавно скакал верхом. Она знала, что он добыл какие-то сведения о Фентингтоне, и ей было любопытно, что именно. Она положила голову на его плечо и вздохнула:

— Ну и чем ты сегодня занимался?

— Я ездил встречаться с мадам Женевьевой.

Грейс резко подняла голову.

— С Ханной?

— Да. Я хотел поговорить с ней о ее отце. Узнать, может быть, она знает что-нибудь, что поможет выяснить, где он прячется.

— И что же, она подсказала?

Он отрицательно покачал головой.

— Она сказала, что не видела его и ничего о нем не знает, не получала от него никаких вестей с того дня, когда пятнадцать лет назад ушла из дома.

Грейс почувствовала, что Винсент крепче обнял ее за плечи.

— Думаю, этот Паркер, которого мне прислал Жермен, прав. Я думаю, что Фентингтон уехал из страны, что он сейчас даже не в Англии.

— Тогда, может быть, он больше не вернется? — с надеждой проговорила Грейс.

— Возможно.

— Но похоже, ты так не думаешь?

— Здесь его дом. Сомневаюсь, что он покинет его надолго.

Он бережно обнимал ее, и Грейс чувствовала, что его мысли далеко отсюда. Наконец она вернула его в настоящее, спросив:

— Как она?

— Ханна?

— Да.

— Спрашивала о тебе. Она сказала, что по тебе скучает. Что раньше вы с ней встречались всякий раз, когда ты приезжала в Лондон, но теперь она не видела тебя с той ночи, когда ты…

Грейс посмотрела ему в глаза и улыбнулась:

— Кажется, с тех пор прошла целая жизнь. Отправиться к ней — это был самый смелый поступок за всю мою жизнь. А то, что Ханна прислала ко мне тебя, было самым удивительным, что когда-нибудь со мной случалось. За свое счастье, я должна благодарить Ханну.

Винсент поднял руку к ее лицу и погладил по щеке костяшками пальцев.

— Хочешь с ней увидеться?

Грейс резко выпрямилась.

— Ой, Винсент, да! А я могу?

— Это можно устроить.

— Когда?

— Сейчас.

— Сейчас!

— Нет ли у тебя настроения прокатиться по парку?

— Есть!

Грейс встала настолько грациозно, насколько позволял ее большой живот. Винсент тоже встал.

— Женевьева сказала, что у вас был свой ритуал встреч.

— Да.

— Тогда, может быть, объяснишь мне его по дороге? Я ей сказал, что мы встретимся с ней в четыре часа на том же самом месте, где вы обычно встречались. — Он достал из жилетного кармана часы. — Значит, у нас осталось не так уж много времени.

Грейс взяла его за руку и потянула за собой. Она вдруг почувствовала себя легкомысленной, как школьница. И ей не терпелось поблагодарить женщину, которая познакомила ее с Винсентом. И чтобы выразить ей благодарность, не хватило бы никаких слов.

Винсент смотрел, как Грейс ерзает на сиденье экипажа и выглядывает в окно, наверное, в сотый раз с тех пор, как они отъехали от Рейборн-хауса. Ему хотелось смеяться. От радости Грейс была так возбуждена, что с трудом могла усидеть на месте.

— Мы почти приехали! — Ее голос был полон радостного волнения. Она выглянула в окно, показала вперед дрожащим пальцем и распорядилась: — Скажи Барнабасу, чтобы остановился, когда будет проезжать вон под тем крытым мостом.

Винсент покачал головой:

— Поверить не могу, что ты хочешь остановиться в темноте под мостом и открыть дверь, чтобы кого-то впустить.

Жена посмотрела на него так, словно он сказал несусветную глупость.

— Ханна хотела быть уверенной, что никто не увидит нас вместе. Она не желала рисковать моей репутацией.

— Но ведь ты не приезжала одна? Как ты вообще могла быть уверена, что к тебе в экипаж сядет Ханна, а не какой-нибудь злодей, прятавшийся под мостом?

— Потому что единственным человеком, кто знал, в котором часу я приеду, была Ханна, я посылала ей записку. А теперь прекрати меня терзать, чтобы я могла получить удовольствие от этого визита.

Винсент засмеялся. Потом обхватил ее лицо ладонями, наклонился к ней и поцеловал. Это был настоящий, глубокий поцелуй, и Грейс закончила его на тяжелом вздохе.

— Винсент…

Он снова засмеялся.

— Я просто хотел, чтобы перед тем, как ты встретишься с Ханной, у тебя на щеках появился легкий румянец.

— Ты чудовище теперь у меня больше, чем легкий румянец. Сейчас же прекрати ко мне приставать до тех пор, пока мы не вернемся домой.

— Как пожелаешь, — сказал Винсент со смешком.

Ему не терпелось увидеть Ханну и Грейс вместе. Он не мог себе представить двух подруг, более непохожих одна на другую, но он знал, как они близки.

Грейс именно сейчас нужна была подруга, нужно было отвлечься. Занятый поисками Фентингтона, он неделями держал ее в их лондонском доме и только иногда вывозил на обед к какой-нибудь из ее сестер, и еще иногда сестры приходили на обед к ним. И Грейс не нравилось, что она сидит в их доме, как в клетке. Грейс была не такая, как Анджелина или Лорейн, ведь они удалились от общества сразу же, как только узнали о своей беременности. В основном они оставались в кровати и целыми днями отдыхали или спали. Грейс праздное времяпровождение и безделье не устраивали, она всегда или что-то делала в своем саду, или разучивала какую-нибудь новую, только что напечатанную пьесу для фортепиано.

И каждый день они гуляли по их большому саду, снова и снова проходя по всем тропинкам. Винсент мог поклясться, что Грейс никогда не уставала. У него самого силы кончались раньше, чем у нее. Но больше всего она любила, когда он брал ее на прогулки в карете. Ей нравилось покидать пределы дома, она любила свежий воздух и солнечный свет. Если бы не предстоящие роды Каролины, он бы отвез Грейс в деревню. Но он знал, что там ему было бы еще тяжелее следить за ней. Она бы все время была на улице, и ему бы пришлось ее разыскивать.

— Приехали. Барнабас, остановите здесь.

Они въехали под мост, и Грейс выглянула в окно. Экипаж остановился, Винсент открыл дверь и вышел.

Как только карета остановилась, Женевьева вышла из тени и поднялась в карету. Едва увидев друг друга, женщины завизжали и бросились обниматься. Винсент приказал Барнабасу медленно ехать по парку, потом поднялся в экипаж и сел напротив женщин, которые все еще обнимались. Только когда карета пришла в движение, он первый раз посмотрел на подругу его жены. Разница между Ханной, которая сидела рядом с Грейс, и мадам Женевьевой, которую он привык видеть, его поразила. Ханна была в простом коричневом платье, ее волосы были уложены в строгую прическу. Все, что на ней было надето, выглядело обыкновенным, неброским, чтобы не привлекать внимание, а на лице не было макияжа. Мадам Женевьева с ее ослепительным блеском и неотразимой внешностью, которые сделали ее одной из самых обольстительных женщин во всей Англии, исчезла. На ее месте возникла обыкновенная мисс Ханна Бартлет, дочь барона Фентингтона.

— Кажется, я шокировала твоего мужа, — сказала Ханна, стирая со щеки слезинку.

Грейс рассмеялась.

— Да, думаю, так и есть. За все время, что я его знаю, это первый случай, когда у него нет слов.

Все трое засмеялись. Потом Ханна снова повернулась к Грейс и положила ладонь на ее живот.

— Я знала, что это должно было случиться, я за тебя очень рада. — Она посмотрела на Винсента. — И за вас, ваша светлость.

Винсент натужно глотнул. Вероятно, Женевьева — единственный человек, кроме Грейс, кто по-настоящему понимает, как он боится предстоящих родов еще одной своей жены.

— А теперь расскажи, как у тебя дела. — Она взяла Грейс за руку. — Рейборн оказался идеальным мужем? Я выбирала его специально для тебя и рассчитываю, что он должен быть просто образцовым.

Грейс засмеялась сквозь слезы и снова обняла подругу.

— О да, он такой. Идеальный во всем, кроме его властных манер и упрямства в некоторых вопросах.

— Ну, ну, жена, имей в виду, я намерен оправдаться, и я уже сказал Ханне, что я идеальный муж. Ты сама мне это говорила!

— Я вижу, что допустила большую ошибку, переборщив с похвалами.

Грейс снова засмеялась. Винсент откинулся на спинку сиденья. Грейс и Ханна болтали без умолку, они говорили о сестрах Грейс и их семьях, о будущем ребенке Грейс и о ее уверенности, что это будет мальчик.

После того как они проездили по парку около часа, Ханна кивнула Винсенту. Это означало, что время ее визита заканчивается.

— Барнабас, — приказал Винсент, — поезжай обратно к мосту.

Экипаж развернулся. Когда он уже замедлял ход, Ханна сказала:

— Я подумала о том, про что вы спрашивали. О моем отце. Я вспомнила. Он когда-то упоминал, что у него была сестра, которая жила во Франции.

— Вы знаете где?

— Кажется, в Париже. Я ее никогда не видела.

— Вы знаете, как ее зовут?

Ханна отрицательно покачала головой:

— Нет. Я только знаю, что у него была сестра, и он хотел поехать во Францию с ней повидаться. Он говорил, что в детстве они были довольно близки, но потом она сбежала.

Винсент встретился взглядом с грустным взглядом Ханны, и она ахнула.

— Вы же не думаете, что мой дед был таким же? — Она помолчала. — Не хотелось бы думать, что на свете существовали два таких чудовища.

Винсент видел, как Ханна взяла Грейс за руку и сжала ее, но смотрела она по-прежнему ему в глаза.

— Вы должны его найти, — сказала Ханна. Ее глаза потемнели и наполнились страхом, Винсент никогда еще не видел ее такой. — Он искренне считает себя одним из избранных, посланных Богом, чтобы наказать всех женщин за грехи Евы. Он думает, что он — единственный высоконравственный человек на всей земле и что его благочестие и праведность делают его не таким, как остальные грешные смертные. Вы ему показали, что он лицемерный ханжа, и из-за этого он хочет вас уничтожить.

— Не волнуйтесь. Когда-нибудь он должен вернуться домой, и я буду его ждать.

Карета замедлила ход. Ханна склонилась к Грейс, чтобы обнять ее на прощание. Винсент услышал, как она прошептала:

— Будь счастлива.

— Я счастлива.

Его сердце сжалось в груди, он напряженно глотнул. Он даже не представлял, что эти два слова будут значить для него так много.

Карета остановилась. Винсент помог Ханне спуститься. Непритязательная подруга детства Грейс, не оглядываясь назад, пошла к экипажу, который унесет ее в другую жизнь. В жизнь великолепной мадам Женевьевы, одной из самых знаменитых куртизанок во всем Лондоне. Винсент поднялся в экипаж и постучал тростью в потолок. Потом сел на мягкое сиденье рядом с Грейс и обнял ее. Она тесно прильнула к нему и прошептала:

— Спасибо.

Ее голова лежала на его груди возле сердца — того сердца, которым он поклялся больше не рисковать. Но он это сделал.

Винсент устроился в большом мягком кресле и слушал, как Грейс играет полонез Шопена. Она полностью погрузилась в музыку, ее пальцы буквально летали по клавишам, а взгляд был взглядом артиста, поглощенного своим творением. Она с головой ушла в свой собственный мир. Винсент любил слушать, как она играет, наблюдать, как она наклонялась вперед, словно музыка своей силой затягивала ее в себя. Как она слегка приподнимала локти, лаская клавиши пальцами и извлекая из них прекрасные звуки. Странно, что в таком миниатюрном создании столько силы и мощи. Грейс полностью уходила в музыку, так что ноты становились частью ее самой, и это зрелище завораживало Винсента.

Ему нравились эта часть дня — время, которое они проводили вместе, наедине. Драгоценные минуты, в которые внешнему миру не разрешалось вмешиваться. Грейс быстро пробежала по клавишам пальцами правой руки в финальном арпеджио, потом резко подняла руки и выпрямилась. Ее грудь вздымалась, щеки раскраснелись, а взгляд был по-прежнему устремлен на клавиши, словно какая-то часть ее все еще не освободилась от магии музыки.

Она помедлила, потом уронила руки по бокам, повернулась к Винсенту и со вздохом сказала:

— Только представь, как много мог бы дать нам Шопен, если бы он прожил дольше!

Винсент подошел к ней и положил руки ей на плечи.

— Да, это большая потеря для мира.

Он стал нежно массировать ее все еще напряженные мышцы и заметил, как она положила руку на живот и стала его поглаживать.

Страницы: «« ... 910111213141516 »»

Читать бесплатно другие книги:

Впервые на русском – сборник повестей одного из самых знаменитых авторов современного Китая; автора,...
Беда обрушилась на города Пяти Герцогств…Огненные драконы без всякой видимой причины выжигают их оди...
Если бы боксер Стас Подъярков знал, чем обернется для него благое желание устроиться работать в «кру...
Вторая мировая закончена.Но война, сделавшая двух братьев врагами не на жизнь, а на смерть, продолжа...
Стоило только Александре Гельман подумать о том, насколько она счастлива: любящий и любимый муж, пре...
В книге в популярной форме изложены философские идеи мыслителей Древнего мира, Средних веков, эпохи ...