Черный PR (сборник) Шпакович Ольга

Физиономия Печенкина вытянулась. Он зыркнул на Дашу и вышел, преувеличенно громко хлопнув дверью. Видно, не поверил, что Аркадий и Даша будут обсуждать статью.

– Я слушаю вас.

– Когда я была в Соленом Озере, я пообщалась с одной местной журналисткой, которая работает против вас в одной команде с мэром. Так вот, она говорит, что в случае, если фильм выйдет, а он вышел, она обнародует против вас кое-какие сведения, и это, по ее словам, испортит вашу репутацию, лишит депутатства и вообще грозит судом.

– Как страшно, – Аркадий очаровательно улыбнулся. – Что же такого раскопала ваша журналистка?

– Ну, например, то, что, по ее словам… это, конечно, бред, но вдруг вам пригодится эта информация…

– Так что же?

– По ее словам, вы причастны к убийству вашей секретарши.

Ни один мускул не дрогнул на его лице. Оно выражало равнодушие и иронию.

– Вы не ошиблись, это бред, да еще какой – просто сумасшествие. Но на чем она строит свои предположения?

Даша рассказала все, что знала. Заложила и Жанну, и ее неизвестную приятельницу, и охранника Женю. Аркадий молча выслушал. На его лице по-прежнему сохранялось ироничное выражение. Даша замолчала. Он молча смотрел на нее и холодно улыбался. Наконец нарушил молчание:

– Зачем вы потратили мое и свое время, чтобы выложить мне бред вашей сумасшедшей подруги?

– Извините, но я подумала, что эта журналистка может навредить вам – лишняя болтовня, а в условиях, когда вокруг вас политические интриги, завистники… К этому бреду могут прислушаться, пойдут ненужные вам толки…

– Спасибо вам, Даша, пожалуй, вы правы. Мэр Соленого Озера может в отместку дать ход этому бреду… А… эта журналистка… что она из себя представляет? Как ее зовут?

– Жанна Прохорова. Она местная телезвезда.

– Это не та ли, которая невеста мэра?

– Да, бывшая.

– Понятно-понятно… Еще раз спасибо. Вы сделали правильно, что рассказали мне. Буду иметь в виду.

Аркадий поднялся, давая понять, что аудиенция окончена.

Даша возвращалась от него довольная собой. Она уже предвкушала, как Добровольский в благодарность за ценную информацию приблизит ее к себе. Она уйдет из надоевшей рекламы, если повезет, станет его пресс-секретарем. А это – новые перспективы и совсем другие деньги.

Это была пятница.

В воскресенье вечером Даша включила телевизор, чтобы посмотреть выпуск вечерних «Новостей». На журнальный столик она поставила чашку чая и вазочку с печеньем, чтобы обеспечить себе приятный просмотр. На экране появилось встревоженное лицо ведущей:

– Чрезвычайное происшествие в Соленом Озере: вчера вечером погибла журналистка местной телекомпании Жанна Прохорова. Репортаж наших коллег из Соленого Озера.

Даша застыла с чашкой чая в руке. На экране пошли кадры сюжета. Закадровый голос вещал:

«Вчера вечером с этого обрыва, что за городом Соленое Озеро, сорвался автомобиль, в котором находились охранник частного предприятия Евгений Полозов и журналистка местной телекомпании Жанна Прохорова. Милиция, осмотрев место происшествия, предполагает, что это несчастный случай. Очевидно, Евгений, который находился за рулем, не справился с управлением. Возможно, что он находился в состоянии алкогольного опьянения. Это установит следствие. У Жанны осталась дочь шести лет».

В кадре с периодичностью три секунды мелькали кадры – злополучный овраг, разбитая машина, два чем-то накрытых тела, снующие вокруг них милиционеры, медики в белых халатах. Следом за видеорядом пошел синхрон – говорил директор местной телекомпании Стас:

– Я до сих пор не верю, что Жанны нет… Полная жизни, энергичная, она была мотором нашей телекомпании. Талантливый журналист, красивая женщина – такой она останется в нашей памяти.

Следом за ним, не сдерживая слез, восхвалял бывшую любовницу мэр. Затем, в память о погибшей, под печальную музыку, пошли рабочие кадры, где была запечатлена еще живая Жанна – берущая интервью, смеющаяся, полная жизни, молодая и красивая. А завершала сюжет ее черно-белая фотография, выплывшая во весь экран в полной тишине.

Даша выключила телевизор…

В понедельник утром она вышла на работу осунувшаяся и молчаливая.

– Ты слышала, слышала? – бросился к ней Печенкин.

– Слышала… Я пришла написать заявление на увольнение.

– Ты что – с ума сошла? Причем здесь ты?! Я понимаю, что ты в шоке, но ее не вернуть, а ты сделаешь непоправимую ошибку. Причем здесь телевидение, твоя карьера?

– Карьера? Что вы называете карьерой? Спать с вами и делать вид, что мне это нравится?! Лизать зады клиентам – и это, по-вашему, карьера?!

Марго не удерживала Дашу и не задавала лишних вопросов. Она просто подписала ее заявление сегодняшним числом.

Двери телекомпании захлопнулись за Дашей.

Придя домой, она приняла душ, надела красивое белье, достала из холодильника бутылку шампанского, а в вазу для фруктов высыпала горку таблеток снотворного. Решительным движением она откупорила бутылку, налила полный бокал и, зачерпнув горсть таблеток, отправила их в рот.

– За тебя, Жанна!

Даша осушила бокал. Зачерпнула новую горсть таблеток…

Эпилог

Даша медленно открыла глаза. Голова кружилась, она ощущала страшную слабость, дрожь и тошноту. Она находилась в больничной палате, над ней стояла капельница.

– Добро пожаловать обратно – в наш безумный мир! – услышала она знакомый голос, медленно повернула голову: рядом с ее кроватью в белом халате, наброшенном на темный костюм, сидел Горин.

Даша хотела что-то сказать, приоткрыла пересохшие губы.

– Не надо ничего говорить, отдыхай, поправляйся.

– Жанна… – выдавила Даша.

Горин развел руками:

– Жанну жаль. Но ты не должна казнить себя из-за нее! Ее не вернешь… А ты должна жить! Хотя бы для того, чтобы продолжать ее дело – продолжать заниматься независимой журналистикой. Судя по тому, что ты с собой сделала, все случившееся послужило тебе хорошим уроком. Ты больше не будешь одна. Я не бросаю дорогих мне людей в беде. Поправляйся скорее! Я хочу вместе с тобой открыть независимую газету, в которой мы будем говорить людям правду. Я все рассчитал – по деньгам мы потянем. Так что – не падай духом и быстрее возвращайся в строй!

Даша улыбнулась.

Мальчик из низшего общества Повесть для детей и родителей

Глава 1

– Так это и есть тот самый дом с привидениями?

– Да, тот самый. А что – не похож?

– Почему? Похож… Аркаш, а ты уверен, что там живут привидения?

– Ну, одно точно живет.

– Почему?

– Почему-почему… Ты знаешь, кто этот дом начал строить?

– Кто?

– Бандит один… А знаешь, почему не достроил?

– Почему?

– Убили его… И теперь он здесь каждую ночь… Так вот я сам, лично видел его!

– Да ну? И какой он?

– Ну, какие привидения бывают… Огонек такой блуждающий… Светится…

Мальчики затаили дыхание, с опаской наблюдая за страшным домом. Они залегли в высокой траве над самым обрывом. А внизу, в широком ущелье, стоял недостроенный двухэтажный коттедж, наводя тоску слепыми глазницами черных окон. Темнота быстро сгущалась, на темно-синем небе зажглись звезды, лес вокруг почернел.

– А-а… Аркаш, а почему он… оно… именно здесь? У него что – другого дома не было? – спросил темненький худенький мальчик.

– Был наверняка… Раз он бандит… Бандиты, знаешь, какие богатые?.. А здесь он потому, я думаю, что здесь он деньги спрятал… Привидения всегда так: где деньги или клад какой спрячут, там и появляются после смерти… – ответил Аркаша, светловолосый худенький мальчик лет одиннадцати с добродушным веснушчатым лицом, удивленными голубыми глазами и носиком, похожим на мелкую картофелину.

– Зачем же ему именно здесь деньги прятать? Что, другого места, получше, не нашел?

– Не скажи, Димка… Это место хорошее – глухое, далеко от городов…

– Так садоводство рядом.

– Все равно, этот дом не в самом садоводстве, а как бы на отшибе.

– Аркаш, может, нам прийти сюда днем и поискать деньги, которые он спрятал?

– Ты чо! Привидение потом к тебе привяжется, никаким деньгам не обрадуешься!

– А, ну, тогда ладно… Аркаш, долго его еще ждать?

– Откуда ж я знаю? Я один раз два часа лежал.

– Откуда ж ты знал, что увидишь его?

– Очень просто! Я как узнал, что этот дом строил один бандит, а его потом… того… ну, думаю, обязательно привидение должно быть. Два часа прождал, огонек увидел, ну, и деру дал. А то! Страшно… Вдвоем не так страшно, правда же?

– Правда, – неуверенно сказал Дима, темноволосый, до черноты загорелый мальчик лет десяти. И тут же охнул – в черном окне первого этажа действительно задрожал слабый огонек. Причем он становился то больше, то меньше, как будто в темноте дома действительно двигалось что-то, то приближаясь к окну, то отдаляясь. Один раз ребятам даже показалось, что они увидели светящийся силуэт человека.

– Ну, что – теперь веришь? – торжествующе прошептал Аркаша, ощущая одновременно и панический страх, от которого онемели ноги, и торжество при виде удивленного, перепуганного лица Димки, и возбуждение от опасного, но увлекательного приключения. Он уже предвкушал, как будет рассказывать мальчишкам: «Димка мне не верил, а потом, когда в темноте вдруг…». Вдруг Димка схватил его за руку и сжал ледяными пальцами – к дому двигались две черные фигуры. На привидения они не походили: ступали тяжело, и сухие ветки хрустели под их ногами. К тому же фигуры переговаривались мужскими голосами, употребляя в разговоре всевозможные ругательства, к которым мальчики привыкли с малолетства. Подойдя к дому, один из них затарабанил в запертую дверь. По-видимому, дверь открылась, и их впустили внутрь, мальчики могли только догадываться об этом, так как дверь находилась с другой стороны дома. Зато в окнах замелькало уже несколько огоньков и задвигались силуэты.

– Вот тебе и привидения! – хихикнул Дима, лукаво и насмешливо косясь на друга. Аркаше на миг стало неловко, но он тут же оправился:

– Ну, значит, в этом доме бандитская база! Это ж еще прикольнее! Пошли, заглянем в окно!

– Да ты чо!

– А чо? Пошли! Или ты забоялся?

– Еще чего!

Ребята съехали вниз по песчаному обрыву, подкрались к дому, стараясь ступать тихонько и, по возможности, пореже дышать, словом, самим стать бесшумными, как привидения. Подталкивая и тем самым подбадривая друг друга, они заглянули в окно, из которого доносились голоса. Они увидели маленькую комнатку с кирпичными стенами. Весь ее нехитрый скарб состоял из трехногого стола и стульев с продавленными сидушками, очевидно украденными из какого-нибудь садового домика. На столе была приткнута свечка, дрожащий огонек которой Аркаша принял за привидение. За столом сидели трое бродяг самого затрапезного вида. Очевидно, это были те двое и кто-то, поджидавший их в доме.

– Ну, приступим! – скомандовал третий, сидевший спиной к ребятам.

– Может, все-таки глянем – нет ли кого? Я какой-то звук подозрительный слышал, будто шаги, – простуженным голосом сказал один, помоложе, худой и длинный. Ребята, услышав это, затаили дыхание, вжавшись в стену дома. В груди похолодело от страха.

– Да кого сюда занесет на ночь глядя? Разве грибника какого? – пробасил тот, что сидел к ним спиной. Проговорив это, бродяга поднялся, лениво сделал несколько шагов в их сторону, отчего их сердца бешено заколотились.

– Да ну, Шурик, мало ли какие звуки могут быть в лесу? – вступил в разговор третий. – Может, собака бездомная пробежала, а мы трясемся, как зайцы… Эх, что за жизнь, все трясешься да трусишь… Эх!

Тот, кого назвали Шуриком, сел на свое место.

– Ну, мужики, кончай базар – деньги на бочку!

Мужики нехотя полезли за пазуху, выложили на стол смятые и замусоленные бумажки.

– Мало что-то, – зловеще прошипел Шурик. – Расслабились вы, мать вашу!.. Или, может быть…

Шурик молниеносно схватил простуженного за грудки, затряс его.

– Да ты чего, Шурик? Чего? Я те побожиться могу…, – загнусил тот, но ребята видели, что глаза его округлились и побелели. Шурик проворно вытащил у него из-за пазухи еще горсть таких же смятых бумажек.

– А это что, сволочь? – рычал Шурик и тыкал несчастного носом в разбросанные по столу деньги, как нашкодившего кота.

– Шурик, успокойся, – попытался остановить его третий.

– Ша! – гаркнул тот, распалившись. – Или ты, гнида, тоже туда же?!

– Что ж ты напарников гнидами называешь? Не по-товарищески это…, – огрызнулся третий и выбил стул из-под Шурика. Шурик ловко отпрыгнул в сторону, в его руке белой молнией сверкнул нож.

– А перышка моего попробовать не желаеш-шь?

В этот момент простуженный дико завопил, с грохотом опрокинул стол, свеча погасла… Что было дальше, ребята не узнали – схватив друг друга за руки, они бросились бежать подальше от страшного места. Они неслись по лощине, не разбирая дороги. Ноги попадали в крапиву, ветки деревьев хлестали по лицу, но они ничего не замечали, мечтая об одном – скорее оказаться дома. Лощина вывела их к реке, а от реки уже рукой подать до деревни. Уже видны огни в домах, уже слышен собачий лай…

– Ну, вот, мы, кажется, и дома… – прерывающимся от быстрого бега голосом сказал Аркаша.

– Аркаш, а ты узнал этого?

– Конечно, узнал! Это же дядька Сашка, который скотником к нам устроился. Еще про него говорили, что он в тюрьме за убийство отсидел.

– Да, это он… Страх-то какой, да?

– Да…

– А привидений-то, получается, нет.

– Получается, нет.

– Аркаш, ты на речку завтра пойдешь?

– А то!

– Зайдешь за мной?

– Зайду.

Ребята разошлись по домам. Мать встретила Аркашу неприветливо:

– Что, нагулялся?

– Нагулялся.

– Шляешься где-то целыми днями, по дому не помогаешь… Вот погоди, школа-то начнется, прищучу тебя… Голодный поди?

– Ага…

– Ага… Садись, ешь.

На ужин мать приготовила любимое блюдо Аркаши – жареное сало. Аппетитные поджаристые кусочки шипели в пузырьках кипящего жира. С теплым хлебом и парным молоком – просто объеденье! Аркаша не забывал бросить кусочек повкуснее коту Ваське, который сидел у его ног и щурил желтые глаза.

… Ночью Аркаше снились кошмары: будто бы он попал в тот самый страшный дом, и дядя Саша крадется к нему с ножом, скалясь в нехорошей улыбке, а глаза у него выпученные, неподвижные, белые… И вдруг появляется мать, и он, Аркаша, прячется за нее и кричит: «Мама, спаси! Я боюсь!» А мама отвечает: «Что ж ты боишься? Это же дядя Саша – наш новый скотник». И когда мать смотрит на него, дядя Саша умильно улыбается и прячет нож за спину, а когда она отворачивается, чтобы успокоить Аркашу, дядя Саша корчит зловещие гримасы и украдкой вытаскивает нож из-за спины… Мальчик проснулся, дыша тяжело и часто. Луна заглядывала в окно, заунывно трещал сверчок, тоскливо кричала какая-то ночная птица. Аркаша вскочил и побежал в комнату, где спала мать.

– Мама! – он принялся трясти ее.

– Ты чего? – спросила она сонным голосом.

– Мама, давай закроем ставни!

– Еще чего придумал – дома душно. Спи давай!

– Мам, я тебе говорю – закрой ставни! Возле деревни бродят нехорошие люди.

– Не выдумывай – иди спать… Такой большой, а боится с открытыми окнами спать…

Аркаша поплелся к себе. Он долго лежал, прислушиваясь к ночным звукам. Несколько раз ему казалось, что кто-то крадется под самыми окнами. Он зажмуривал глаза, но ничего не происходило. В конце концов он уснул, совершенно измученный.

Глава 2

А в восемь часов утра Аркаша и Дима уже бодро шагали по песчаной улочке деревни Камыши, вдоль заборов, за которыми виднелись дома: у кого добротные, кирпичные, с высокими свежевыкрашенными крышами, у кого – бревенчатые, с подслеповатыми окошками, с покосившимися кровлями. На заборах важно восседали коты и лениво провожали приятелей равнодушным взглядом, из-за заборов вслед им несся заливистый лай собак. Камышинцы уже проснулись и занимались своими делами – кто нес с колонки ведра или бидоны с водой, кто хлопотал во дворе. Но вот заборы кончились, улочка стала уже, превратилась в песчаную дорожку, змеившуюся в траве, резко пошла под уклон, а там до речки рукой подать: надо только лесок пройти.

Аркаша и Дима с разбегу бросились в прозрачную воду реки Камышинки, где на самом глубоком месте едва с головой скрывало. Они прыгали с деревянного горбатого мостика и вниз головой, и солдатиком, и кувырком, словом, резвились от души.

Наплававшись вдоволь, выбирались на берег, зарывались в теплый, ласковый песок, наблюдали, как на мелководье мальки резвятся в прогретой солнцем воде. И, конечно, разговоров только и было, что о вчерашнем.

– Вот тебе и дядька Сашка! – в который раз повторял Дима.

– Да уж, настоящий мафиоз! – подхватывал Аркаша. – Содержит разбойничий притон! Занимается разными темными делишками! Страшный человек… Как ты думаешь – он вчера замочил кого-нибудь?

– Вряд ли… Мы бы про это узнали.

– Как? Милиция прямо тебе докладывать побежит? И потом, он мог труп прям там где-нибудь спрятать.

– Жуть!

Но вот жара начала понемногу спадать, тени от деревьев так удлинились, что накрыли синей прохладой и белый песчаный пляж, и речку. Вода перестала блестеть и сверкать на солнце, песок стал быстро остывать. Вдали замычали коровы – первый признак, что возвращается стадо. Дима поскучнел, притих и уже не отзывался на призывы приятеля поиграть.

– Димка, ну, давай, кто дольше под водой без воздуха просидит!

– Не… Неохота. Надоело уже. Пошли домой!

– Ну, последний раз! Ведь так весело было!

– Пошли домой, уже есть охота.

– У меня еще один бутерброд остался. Будешь?

– Не… Мамка щас корову доить будет, молока парного охота. Да и вообще… Аркаш, мы же сюда завтра еще придем.

– Так то завтра…

Дима решительно поднялся, оделся и медленно побрел в сторону деревни. Аркаше ничего не оставалось, как последовать его примеру.

Проводив друга до дома, Аркаша побежал домой. Войдя в сени, он услышал доносящиеся из комнаты пьяные голоса и развязный женский смех. Мальчик понял, что у матери гости. Морщась, он проскользнул на кухню. Котик Васька встретил его радостным мяуканьем, потерся теплой мордочкой об ноги. А затем сел около своей пустой миски, выжидательно и укоризненно глядя на маленького хозяина, словно хотел сказать: «Эх вы, люди, завели живность, а не кормите…» Аркаша заглянул в кастрюльку – пусто, приподнял крышку на сковородке – к ее дну прилипли два ломтика жареной картошки. Открыл холодильник – ничего.

– Хорошо тебе, Васька, ты хоть мышку можешь поймать, – сказал Аркаша. – Эх, придется, видно, голодным спать ложиться.

Но тут раздался голос матери:

– Аркаша, сына, ты пришел?

– Пришел.

– Поди сюда.

Аркаша нехотя вошел в комнату. После речной свежести, после запаха леса и травы спертый воздух прокуренной комнаты, запах перегара и соленых огурцов показался особенно неприятным. За столом с нехитрой закуской и бутылками водки сидели его мать и – тот самый страшный дядя Саша! Аркаше показалось, что по телу прошел разряд тока, пронизал всего – с головы до ног. Мать затушила в блюдце с кабачковой икрой окурок.

– Поздоровайся! Это дядя Саша, наш скотник… Чего ты как неродной?

– Здрасьте, – пролепетал Аркаша. Язык еле двигался во рту.

– Здорово… Ну, Раиса, давай, объявляй сыну важную новость.

– Ага… Сыночка, дядя Саша теперь будет жить с нами… Так что теперь у тебя появился папа.

– А поскольку я теперь твой отец – ты у меня держись. Я возьмусь за твое воспитание! Во! Видал? – дядя Саша показал мальчику здоровенный кулак с синей татуировкой.

Аркаша обомлел. Похоже, страшный сон начал сбываться…

– Есть, поди, хочешь?

– Хочу. Только в кухне нету ничего, – мрачно ответил мальчик, искоса наблюдая за страшным человеком – не прячет ли нож?

– Сань, а чо, картошки-то совсем не осталось? Всю съели, что ли?

– Дак под водочку-то хорошо закусь идет.

Аркаша побрел прочь из комнаты.

– Ты куда? – спросила мать.

– Спать охота.

Однако спать Аркаша не пошел. Напротив, выйдя из комнаты и поплотнее притворив дверь, он засуетился, принялся что-то лихорадочно искать, нашел мамину сумочку, достал оттуда кошелек, из кошелька – несколько сотенных, спрятал их в карман, в прихожей взял на руки кота.

– Пока, Васька! Пока! Может, больше мы не увидимся…

Потихоньку вышел из дома.

Нерешительно постояв во дворе, он пересек огород, перемахнул через низенький заборчик на соседскую территорию. Пес Дружок узнал его, подошел, волоча тяжелую цепь, лизнул горячим языком руку.

– Что, Дружок? Жарко тебе? Ничего, ночью попрохладнее станет.

Мальчик робко постучал в дверь соседнего дома. На вопрос, кто там, ответил:

– Это я, теть Наташ.

Его впустили в дом. Димкина мать, тетя Наташа, с удивлением смотрела на него.

– Ты чего это – на ночь-то глядя?

– Теть Наташ, можно мне у вас переночевать?

– А что – мамка опять гуляет?

– Ага, привела дядьку Сашку, ну, скотника, сказала, что он теперь с нами жить будет.

– Ну?

– Ну, а дядька Сашка злой, грозится…

– Ну, грозится… Но ведь не тронул пока?

– Да не хочу я, чтобы он с нами жил! – в сердцах воскликнул Аркаша.

– Ну, что ж делать?.. Терпи.

– Не хочу терпеть! И не буду!

– А что сделаешь-то?

– Димка дома?

– Дома, дома. Ты, поди, голодный?

– Голодный.

– Ну, пошли, накормлю.

– Наталья, кто там? – раздался голос Димкиного отца.

– Аркаша. У нас ночевать будет. А то Раиса опять гуляет.

– Так, глядишь, у нас и поселится, – то ли пошутил, то ли посетовал Димкин отец. Аркаша в комок сжался, почувствовав упрек. Развернуться бы и пойти прочь. В конце концов, у него свой дом есть. Но уж больно кушать хотелось…

После сытного ужина Аркаша выпил две кружки парного молока, и тетя Наташа заставила их с Димкой ложится спать, хотя Димка, довольный, что друг заночует у него, уже начал доставать свои мальчишечьи сокровища для веселой игры.

Димкина кушетка была тесновата для двоих, а потому Аркаше постелили на полу. Но Дима из солидарности тоже улегся на пол. А на полу даже еще и лучше – прохладно, и все предметы кажутся высокими, словно ты превратился в гнома.

Совсем стемнело. Стало тихо-тихо, только с речки доносилось кваканье лягушек, да где-то вдалеке сонно лаяли собаки.

– … Вот так-то, заявила, что он с нами жить будет!

– Дак ведь он бандит!

– Бандит…

– Дак скажи ей!

– Не поверит… Ему скажет. А он, как узнает, убьет.

– Он-то убьет, это уж точно… Ну, и что ты теперь делать будешь?

– Что-что… Убегу я…

– Куда?