Вирдисская паутина Раткевич Сергей

И Нэллену тотчас представилось собственноручно маркизом Фальтом начертанное: «Агенту четвертого класса Нэллену выговор с занесением в служебную характеристику – за спаивание амулетов зла во время выполнения задания».

От истерического хохота он удержался с большим трудом.

– Да в любом трактире купить можно, – откликнулся Нэллен, чувствуя, как все больше и больше тает страх, навеваемый амулетом, как все меньше и меньше он этот страх испытывает.

Что значит «купить»? – спросил амулет зла.

– Ну, это значит, что нужно взять немного денег… или золота… и обменять его в трактире на пиво, – ответил Нэллен, с трудом сдерживая истерический хохот: ему представилось, как огромный и страшный каменный истукан заходит в трактир и вежливо просит трактирщика продать ему бочонок-другой.

Я немедля пошлю своих слуг на поиск этого редкого питья.

«Ну, точно! Точно!»

– Только пусть возьмут денег или золота. Пиво нужно обязательно купить, то есть обменять… иначе ничего не получится.

Я запомнил, что значит «купить». Я не знаю, что такое деньги, но мне известно, что такое золото, и у меня оно есть.

– Вот и хорошо.

Рассказывай дальше.

– Э-э-э… нет! Сначала ты ответишь на мой вопрос. Мы именно так договаривались. Что-то рассказываю я, что-то – ты.

Хорошо. Спрашивай.

– Я, как ты заметил, довольно много знаю о пиве, но при этом ничего не знаю о тебе. Вот ты говоришь, что ты величайший амулет зла, а я даже вострепетать как следует не в состоянии, потому что ничегошеньки о тебе не ведаю. Поведай же мне о себе, чтоб я и впрямь мог испытать благоговейный трепет.

Я возник в незапамятные времена, – начал амулет, но был немедленно и безжалостно прерван.

– Но сам-то ты эти времена помнишь? – нахально перебил его Нэллен.

Разумеется, – недовольно ответил амулет зла.

– Вот и рассказывай нормально. Как я про пиво. А то – нечестно. Договор нарушаешь.

«Когда Теарн, Ирния и Вирдис были единой империей, – повторил про себя Нэллен. – Маркиз Фальт наверняка знает, когда это было! Страшно давно, раз я ничего об этом не слышал. Должно быть, эта каменюка и впрямь древняя до жути. И тупая. За столько веков так ничему и не научиться! Даже элементарным вещам. Не знать, что такое пиво!»

Твоя очередь, – закончив повествование о «незапамятных временах», сообщил амулет зла.

– Справедливо, – кивнул Нэллен. – Итак, продолжим. Кроме пива, есть и другие не менее восхитительные вещи, служащие для насыщения величайших из великих амулетов зла. Я говорил о питье, теперь немного поговорим о еде. Итак, начнем с наисладчайшего из блюд земных, ведомого современной науке. Я имею в виду, разумеется, жаркое…

И опять он не лжет. Ни единым словом. Разве может быть для нищего, продрогшего на ледяном ветру мальчишки лакомство более желанное и более недостижимое одновременно? Разве он способен видеть во сне что-то другое?

Где можно взять жаркое? – поинтересовался амулет зла, дослушав восхваление жаркого.

– Там же, где пиво, – пожал плечами Нэллен. – Твоим слугам даже не придется ходить дважды. Пусть только захватят побольше золота.

Все, о чем ты рассказываешь, подозрительно легко добыть, – заметил амулет зла.

– Да? Ну, не сказал бы, – откликнулся Нэллен. – Впрочем, смотря для кого, конечно. А что, разве ловить людей – трудно?

Нет, – ответил амулет. – Люди слабые.

– Вот видишь. Но это не потому, что они на самом деле такие, а потому, что твои слуги гораздо сильней.

Верно.

– Вот и здесь то же самое. Тебе и впрямь нетрудно будет все это добыть, потому что ты могуч и своим могуществом наделяешь слуг своих, но это не значит, что для всех остальных это такая уж простая задача!

Ты прав.

Похоже, лесть пришлась амулету по вкусу. Что ж, теперь его очередь отвечать.

– А как вышло, что ты пробудился именно сейчас?

Мне неприятно отвечать на этот вопрос.

– Вот как? Приношу свои нижайшие извинения. Однако договор есть договор.

Ты мог бы спросить о чем-нибудь другом.

– Мог бы, но меня интересует именно это.

Я… плохо помню… – неуверенно отозвался амулет зла. – Что-то мешает мне вспомнить.

– А если все-таки постараться? Напрячься и не нарушать договор?

Я… должен был… проснуться сам… но… меня пробудили. Я не могу вспомнить – кто… Нет, могу. Какая-то женщина. Она сидела в огне и читала книгу. В книге было много имен, и среди них – мое. Она назвала его, и я пробудился. С тех пор мне кажется, что она бродит где-то неподалеку и чего-то хочет от меня. Но она не дает мне помнить об этом. Ее мысли заставляют меня забывать о ней.

– А кто она такая?

Женщина из огня. Что я еще могу сказать, если она мешает мне знать о себе? Если бы ты не спросил, я бы и вовсе не вспомнил ее. Кстати, твоя очередь рассказывать.

– Верно. Прошу прощения. Итак, следующий мой рассказ будет о вине, этом непревзойденном даре Богов…

«Какая-то женщина? Как интересно!»

«Выходит, амулет как-то отличает женщин от мужчин? Интересно, как? Не по одежде – это точно! Меня он женщиной не считает, несмотря на платье и прочее!»

Спустя вечность и еще пару часов Нэллен почти в точности знал схему подземного лабиринта, со всеми возможными для людей входами и выходами. Равно как и то, что слугам амулета никакие ходы не требуются. Был бы хоть какой камень…

Мои слуги выйдут из любой стены, даже если под ней никакого камня нет, – поведал амулет зла.

– А песок? – спросил тогда Нэллен.

Слишком мелко. Нужен камень. Лучше всего цельная плита. Чем больше, тем лучше.

– А дерево?

Нет. Камень и только камень.

«Вот и отлично!»

– А как ты отличаешь женщин от мужчин?

Просто чувствую.

«Так я и думал».

Еще с десяток вопросов, и Нэллен был готов сбежать. Уйти не составляло никакого труда. По крайней мере, он надеялся на это.

И тут каменные истуканы стали притаскивать других людей. Много. Очень много.

«Я ничем не могу им помочь. Я должен оставить их здесь и возвращаться к маркизу Фальту. Информация слишком важна. Необходимо передать ее любой ценой», – мелькнуло у Нэллена.

«Я должен хотя бы попытаться их спасти!» – тотчас подумал он.

«Но как же их все-таки много!»

Испуганные, визжащие, плачущие, бессознательно свисающие с рук каменных истуканов…

– И ты собираешься жрать это… эту дрянь? Перед пивом? – Нэллен постарался вложить в свои слова как можно больше отвращения. – Ты испортишь себе все удовольствие!

Да? – озадачился амулет зла.

– Точно, – злорадно подтвердил Нэллен. – Хочешь и в самом деле утолить голод и не опозориться перед прочими амулетами – придется подождать. Вот принесут тебе слуги пиво…

Я прикажу покуда запереть этих… сравню, что лучше: пытки… или пиво…

– Вот-вот, да не торопись. Распробуй пиво как следует. С одного разу, бывает, и не доходит до таких древних амулетов, как ты. Бывает, требуется несколько попыток.

Я понял.

Нэллен с облегчением отметил, что среди несчастных пленников принцессы Лорны вроде бы нет. И принца Ильтара тоже.

«Хоть бы с ними-то ничего не случилось!»

«А мне пора уходить отсюда!»

«А что для этого требуется? А ничего особенного. Просто разыграть еще одну роль!»

Ничего особенного. Это красотку сыграть трудно. Передать все ее томления и вожделения, скрытые помыслы и тайные желания. Ходить, как она ходит, дышать, как она дышит… и впрямь трудно, ведь ты ни единого раза не красотка. А вот сыграть каменного истукана, который сам по себе почти ничего не чувствует, у которого всего-то и есть, что повеления каменного же хозяина и возможность улавливать чувства жертв… А если жертва ничего не чувствует, значит, она мертва и в дело не годится. Амулет зла ведь питается именно ужасом и мучениями своих жертв. А для того, чтоб ужасаться и мучиться, потребно быть живым. Можно бы разыграть из себя и мертвого, но кто знает, как здесь поступают с мертвыми телами? А вот сыграть еще одного каменного истукана… каменный истукан не может быть жертвой, потому что он – охотник. Он охотится для своего властелина, ищет ему новые жертвы, в этом единственный смысл его странного сумеречного состояния. В этом – все подобие жизни, что ему отпущено. Не так уж трудно стать подобием такого истукана. У тебя есть все, чтоб справиться с подобной задачей. Ты станешь самым совершенным каменным истуканом из всех прочих и отправишься на охоту. Чуть подальше прочих отправишься. Ровно настолько, чтоб добраться до маркиза Фальта. Сделать доклад. Впрочем, об этом сейчас думать не полагается. Каменные статуи не делают докладов, они просто идут охотиться для своего повелителя и властелина. Охотиться на тех, кто способен испытывать страдания и страх.

Нэллен почувствовал, как холодный камень медленно подымается по ногам, заменяя собой живую плоть…

«Э, нет! Так не годится! Так просто-напросто сердце остановится!» – испуганно сообразил он, одеваясь легкой каменной броней, становясь совершенно неотличимым от прочих.

«Ну вот, теперь я каменная статуя… почти такая же, как остальные… а значит, мне не нужно сердце… и я могу забыть, почти совсем забыть, что оно все еще бьется… а если об этом не буду помнить я, то и другие ничего не почувствуют, не поймут, не прочтут в моей памяти… я такой же, как вы… такой же, как все здесь… я – камень… камень… камень…

– Ну, я пошел, – насмешливо объявил Нэллен, выяснив все, что ему было нужно.

Как? Куда? Никто не смеет… – прогремел амулет зла.

– Ну, кто-то, может, и не смеет, а я пошел. За пивом. Прослежу, чтоб твои слуги его не расплескали, – бросил Нэллен и мысленно представил себя каменным истуканом. Перевоплотился в каменного истукана. Сросся с ним мыслями, чувствами… шагнул в глубь камня.

Держите его! – возгласил амулет зла, но было поздно.

Дерзкий собеседник таял на глазах… исчезал… становился незрим и недосягаем… Он помахал рукой и исчез. На его месте возник еще один каменный человек, но амулет зла никогда не считал своих слуг. Собственно, он и вообще не умел считать. Наглого, отказавшегося бояться смертного для него попросту не стало.

Найти! Разыскать! Немедленно! – приказал амулет зла, не ведая, что тем самым дает своему противнику возможность уйти.

Генерал Гламмер нахмурился и резко оторвал от глаз подзорную трубу.

– Идут! Гвардию – вперед!

Грохнул условленный выстрел. Взлетел ввысь сигнальный флажок, и отделение вирдисской конной гвардии вынеслось наперерез пяти огромным, куда выше прежних, истуканам, двинувшимся прямиком к лагерю, где спасались жители города.

«Это те, что из городской стены вылезли!» – разглядывая титанические каменные фигуры, смекнул генерал Гламмер.

За спиной послышался топот копыт. Генерал резко обернулся. Всадник осадил коня, спрыгнул…

– Минерам совсем немного осталось, – доложил прискакавший, и генерал с изумлением узнал в нем главного королевского мага, мастера Шенкита.

– Верхом? – выдохнул генерал.

– Пришлось освоить, – откликнулся мастер Шенкит. – Чем только не приходится заниматься!

И генерал тотчас забыл об этом, вернувшись к созерцанию поединка между каменными чудовищами и конниками. Лишь одно задержалось в его сознании – «минерам осталось немного». А значит, и конникам нужно продержаться совсем чуть-чуть. Конникам, выписывающим кренделя возле каменных чудовищ, подбирающимся к истуканам почти вплотную и тотчас бросающимся наутек. Дразнящим, заманивающим, сбивающим с пути, отвлекающим от избранной цели…

Каменные громадины оказались шустрыми. Наклонившись и выставив впереди себя здоровенные ручищи, они внезапно бросались на кого-либо из конников, да так, что хваленого проворства гвардейских коней едва хватало, чтоб увернуться. Гвардейцы палили из ружей и пистолетов, но выстрелы не причиняли никакого заметного вреда каменным чудовищам.

– А чтоб их… – с досадой буркнул генерал Гламмер. – Слишком много дыма!

Он оказался прав. Один из каменных истуканов, стремительно пригнувшись, нырнул в клуб дыма навстречу мчавшемуся гвардейцу. Тот не успел отвернуть. Жалобный визг коня, бесполезный пистолетный выстрел…

– Проклятье, – прорычал генерал Гламмер. – Мальчишки сопливые!

Другой гвардеец, соскочив с коня, бросился почти под ноги каменному истукану. Еще миг, и генералу стало видно, как он волочит тело своего товарища. Сразу четверо гвардейцев подскакало к этим двоим, помогая поднять раненого на коня. Поднять и тотчас рвануть в галоп, спасаясь от устремившихся к ним истуканов.

Генерал бросил взгляд в сторону копошащихся минеров.

– Ага. Закончили, – вымолвил он и, обернувшись к сигнальщику, приказал: – Отход гвардии!

Сигнал к отходу гвардии давался выстрелом из пушки.

– Чтоб еще эти сопляки его услышали, – пробурчал генерал, вновь обращая взор в сторону гвардейцев.

Но они услышали. И отступили, унеслись прочь, оставляя истуканов в полном одиночестве.

Тем это не слишком понравилось. Они замерли, оглядываясь по сторонам, один из них взвесил на каменной ладони труп коня, после чего небрежно отшвырнул его в сторону. А генерал понял, что тот донесшийся до него пистолетный выстрел вовсе не был бесполезным. Гвардеец пристрелил своего смертельно раненного коня. Истуканы постояли еще немного, переминаясь с ноги на ногу, словно не в силах решить, что следует предпринять дальше, после чего вновь двинулись в сторону лагеря.

– Давайте-давайте, – пробормотал генерал Гламмер.

Он рванул ворот, чувствуя, что ему становится трудно дышать. Вот сейчас… сейчас… и нет никакого способа узнать, как все пройдет… если минеры что-то напутали… если заряд окажется недостаточным… если эти истуканы крепче тех, что разлетелись от первых взрывов, разлетелись, так и не выйдя из стены… или они потому разлетелись, что выбраться не успели… если… если… если эти пятеро пройдут минное заграждение, останется уповать лишь на пушки… а потом эвакуировать мирное население еще раз. Неизвестно куда.

«Вот только не надо себе лгать. Это будет не эвакуация. Это будет разгром, бегство и смерть».

«Его величество вместе со всем двором тоже там – в лагере, – напомнил себе генерал. – И зачем я распорядился их перевести?»

«Да что ж я так плохо все продумал?»

«Ничего не подготовил!»

Но сделать нельзя уже было ничего. Оставалось только ждать.

Совсем недолго.

«А потом если что – пулю в висок!»

Каменные истуканы шустро добрались до заминированного участка. Генерал сжал кулаки и затаил дыхание. Миг – и грохнул взрыв. Шедший первым каменный истукан тяжко дрогнул, окутавшись огнем и клубами дыма. На какое-то ужасное мгновение генералу даже показалось, что с ним ничего не произошло – его огромная каменная башка с двумя дырами глаз горделиво торчала из клубов дыма, – но вот он накренился и, расколовшись наискось, рухнул наземь.

– Один есть! – шепотом выдохнул генерал. – Есть!

И тотчас, эхом этих слов, до него долетел многоголосый радостный крик. Множество людей и эльфов следили за битвой.

Второй истукан шатнулся в сторону и тотчас потонул в новом облаке взрыва.

– Второй есть! – Свирепая радость озарила лицо генерала Гламмера; глядя на разлетевшиеся осколки камней, он улыбался такой улыбкой, что Запретные обзавидовались бы.

И вновь многоголосым радостным криком горожане приветствовали одержанную победу.

Трое оставшихся истуканов замерли неподвижно. Потом начали осторожно пятиться.

– Сообразили, – зло скривился генерал Гламмер.

И тут из лагеря, с укрепленного вала, ударила тяжелая пушка.

Ядро, начиненное порохом, врезалось в голову монстра и с грохотом взорвалось. Каменный истукан остался без головы, но продолжал пятиться как ни в чем не бывало. Ударила еще одна пушка. Взрыв разнес вдребезги ногу истукана, после чего он повалился на спину и больше не двигался. Третий пушечный выстрел своей цели не достиг. Два оставшихся истукана развернулись и бросились наутек.

Люди и эльфы торжествовали.

– Да, ваше величество… – с наслаждением протянул генерал Гламмер, думая о короле Тагинаре. – А вы небось решили, что обзавелись непобедимыми союзниками? Вынужден вас огорчить, ваше величество… не обзавелись. И я еще буду иметь честь лично посадить вас на кол, рядом с вашим поганцем-магом!

Генерал перевел взгляд на город, желая посмотреть, чем заняты остальные истуканы… и обомлел.

Истуканы старательно заделывали пробитые взрывами проходы в городской стене.

– Что за чушь? – ошеломленно пробормотал генерал. – Зачем им это? Кажется, чем больше дыр, тем лучше. Выскакивать и хватать способнее.

Ответ он получил буквально через мгновение, когда над всеми башнями Ирлассена внезапно взвились лероннские флаги. И подняли их отнюдь не каменные истуканы. Наведя подзорную трубу на башни и стены, генерал Гламмер заметил множество людей и эльфов. Людей и эльфов, которых каменные истуканы не трогали.

Армия Леронны без боя заняла Ирлассен, столицу Вирдиса.

Генерал Гламмер почувствовал, как у него подкашиваются ноги.

– Да как же это? – нелепо пробормотал он, чувствуя себя смешным и жалким одновременно.

Ответ пришел незамедлительно. С городских стен ударили пушки. И били они по лагерю, с таким трудом укрепленному лагерю.

«Недолет, – с отчаяньем подумал генерал Гламмер. – Еще несколько выстрелов – и они пристреляются. А тогда в лагере начнется паника».

– Конников, что сейчас танцевали перед истуканами, – ко мне, – отрывисто приказал генерал.

– Да, господин генерал, – козырнул адъютант и тут же умчался.

– Вестовой! В гвардию! Живо! – обернувшись, приказал он.

Генерал не дослушал, он с ужасом смотрел на городскую стену, ожидая очередного выстрела.

И тот не замедлил.

– Недолет, – проворчал генерал, глядя, как начиненные порохом ядра рвутся на минном поле. – Или это они нарочно? Если уничтожить минное поле, каменные твари доберутся до лагеря…

Он вновь повернулся к адъютанту.

– Моих лучших агентов ко мне! – приказал генерал Гламмер.

– Да, господин генерал, – откликнулся адъютант.

И вновь ударили пушки с городской стены.

– Перелет, – с надеждой промолвил генерал. – Проклятье! – тотчас добавил он. – Не совсем.

Несколько ядер взорвались прямо на территории лагеря.

– Господин генерал. – Вестовой соткался будто из-под земли.

– Да? – проскрежетал генерал Гламмер.

– Генерал артиллерии, граф Мальгерен, спрашивает, что происходит.

– Передайте генералу артиллерии, графу Мальгерену, что город захвачен врагом, – сухо ответил генерал Гламмер. – Враг ведет стрельбу с городских стен, из наших пушек. А сколько пушек на данный момент в лагере?

– Кажется, шесть, господин генерал, – ответил вестовой.

– Вот и передайте вашему генералу, что я буду ежедневно молить за него Богов, если он уничтожит хоть несколько вражеских пушек. Бегите, вестовой, не медлите!

Генерал неотрывно смотрел в спину вестового. Как тот добегает до своего коня, вскакивает в седло, скачет прочь… Он знал, что должен обернуться и вновь смотреть на город, но так трудно было заставить себя сделать это. Казалось, что стоит не поворачиваться – и очередного выстрела не будет.

И вновь – выстрел.

Генерал выругался. Медленно и очень тщательно, вкладывая в каждое слово всю неизрасходованную ярость. А потом повернулся и навел подзорную трубу на лагерь. На лагерь, затянутый пороховым дымом. Навел, чтоб убедиться – в этот раз все ядра достигли цели.

– Надеюсь, они догадались хоть как-то укрыться! – пробурчал он, отлично зная, что это не так. Что жертвы уже есть. Что их много. Что дальше их будет еще больше.

«Это нужно остановить. Немедленно!»

Над лагерем замерцала, запереливалась всеми цветами радуги тонкая магическая пленка. Маги установили защиту. Генерал знал, что надолго ее не хватит. Три-четыре залпа городских орудий – и все маги лагеря будут валяться без сознания от чудовищных усилий удержать рвущуюся прямо на их щите смерть, а пятым залпом лагерь все равно накроет.

– Надеюсь, они догадались, что нужно начинать куда-то отводить людей, – пробормотал генерал.

Он и сам понимал, что звучит это, как безнадежная молитва невесть кому. Из своей многолетней практики он отлично знал, что подобные молитвы никогда не сбываются.

«Но его величество же там… должен же он понять…»

– Господин генерал!

Двое магов секретной службы, его собственные сотрудники, подбежали к нему с самым решительным видом.

– Что? – раздраженно повернулся к ним генерал Гламмер.

– Здесь становится опасно!

– И что? – прорычал он.

– Вам необходимо немедленно покинуть это место. Мы подобрали более безопасное.

– А там? – Генерал с яростью указал пальцем на обстреливаемый лагерь. – Там безопасно?

– Господин генерал, именно вы руководите операцией, и если с вами что-то случится…

– Знаю я эти ваши безопасные места, – проворчал генерал, понимая, что в том, что говорят маги, есть свой резон. – Оттуда наверняка ничего не видно. И как я буду руководить операцией?

– Мы установим магический кристалл, настроим его на город и…

– И я буду вынужден каждый раз просить вас переключаться, вместо того чтоб просто повернуть голову, – возразил генерал. – Терпеть не могу эти ваши кристаллы.

– Но, господин генерал…

– Прикройте лучше меня и всех, кто со мной, невидимостью со стороны города, и закончим на этом с моей безопасностью, – сказал генерал Гламмер.

– Но, господин генерал…

– Отставить. Выполняйте приказ.

Маги повиновались.

– Флаги… – с ужасом выдохнул король Ренарт, глядя на собственную столицу с вершины невысокого, впопыхах насыпанного вала. – Лероннские флаги… и…

Гулко ухнули пушки.

– Проклятье! – горестно воскликнул король Ренарт. – Ведь следовало ожидать именно этого! Почему? Почему я не догадался?!

Он обернулся и посмотрел на испуганно закопошившийся лагерь.

– Барона Эдрина и графа Раммерта ко мне! – резко приказал он.

Вновь грохнули пушки. Ядра разорвались на заминированном участке. Рвануло и несколько зарытых в землю пороховых зарядов. Тяжко дрогнула земля. Ветер погнал на лагерь клубы черного дыма. Паника среди горожан усилилась. Солдаты и городская стража принялись за наведение порядка.

– Да где же эти двое? – нервно пробормотал король, оглядывая лагерь.

«Так. Кажется, гвардейцы и армия начали выводить горожан из зоны обстрела, не дожидаясь приказа. Да! Точно! Так и есть! Узнаю, кто посамовольничал, – награжу!»

– Ага. Бегут, – пробормотал король Ренарт, разглядев наконец тех, за кем посылал.

– Ваше величество… – еле выговорил запыхавшийся граф Раммерт.

– Ваше… – задохнулся воздухом барон Эдрин.

– Так, вы двое, кажется, были недовольны тем, что генерал Гламмер слишком много командует? – перебил их король Ренарт. – Я решил дать вам обоим возможность сравняться с ним и накомандоваться всласть. Всех этих людей необходимо отсюда вывести. Боюсь, еще два-три залпа – и лероннские пушкари пристреляются.

– Лероннские пушкари? – пролепетал граф Раммерт.

– Что? Вы до сих пор еще не поняли, что происходит? – взъярился его величество Ренарт. – Протрите глаза и посмотрите на стены! На флаги! Все понятно или еще разъяснять?

Граф Раммерт и барон Эдрин онемело таращились на Ирлассен. Захваченный врагом Ирлассен.

– Вот то-то! – зло буркнул его величество. – А вы думали, это каменные истуканы оттуда палят?

Граф Раммерт что-то виновато пробормотал. Барон Эдрин безмолвствовал.

– Еще пару залпов, может быть, выдержат маги, если установят совместную защиту, – продолжил король Ренарт. – А потом здесь начнется такой кошмар, что Запретным тошно станет. Ваша задача – организовать незамедлительную эвакуацию всех этих людей. Тех, кто не может ходить, – в повозки, остальных – пешком.

– Куда, ваше величество? – испуганно поинтересовался барон Эдрин. – Куда пешком?

– В Гриталь! В лес! – отрезал король Ренарт. – Это недалеко. Думаю, почти все сумеют дойти. Во всяком случае – многие. А дальше – разберетесь на месте. Моим именем реквизировать все необходимое. Продовольствие, одежду, лекарства, все, что понадобится. Ясно?

– Ясно, ваше величество, – пробормотал барон.

– Приступайте, – бросил король Ренарт и вновь посмотрел на город. – Ну?! Чего встали?! Живо!

Подданные подскочили на месте и припустили бегом.

Омерзительный визг, вой… король Ренарт присел, пригнулся, закрывая голову. Несколько ядер разорвались в лагере. Одно из них – рядом со спешившими выполнить королевский приказ бароном Эдрином и графом Раммертом. То, что от них осталось, когда рассеялся дым…

– Живыми они были куда симпатичнее, – тусклым, ничего не выражающим голосом промолвил король Ренарт.

И перевел взгляд дальше.