Двойная западня Кокотюха Андрей

10

По ту сторону ворот просигналила машина, воспроизводя известную всем звуковую речевку футбольных фанатов.

Волох, оставленный за старшего, на всякий случай потянулся к пистолету — гостей они не ждали. Но тут же отозвался его телефон, и альбинос, увидев, чей контакт высветился на дисплее, нахмурился. А ответив, напрягся еще сильнее: за каким-то чертом принесло Игоря Шеремета, и не открыть ему ворота он просто не имел права.

Пока Валет продолжал упорно сигналить, остальные уже спустились в зал, настороженные и вооруженные. Потому Андрей, собиравшийся было набрать номер Неверова и спросить совета, передумал. Его звонок ничего не изменит — влияние на Игоря Петровича Шеремета имеет, по слухам, разве что народный депутат Евгений Большой. Раз такой гость, как Валет, захотел свалиться на голову, помешать процессу нереально.

Попросив людей убрать оружие, Волох вышел во двор, открыл нажатием пульта ворота и впустил черный «форд-мустанг» с тонированными стеклами, автомобиль Шеремета. Когда тот выбрался из машины, альбинос понял две вещи: Валет приехал один и он пьяный, хотя на ногах держался уверенно. Но это как раз и настораживало — уж слишком демонстративной выглядела эта уверенность, да и прихваченная из салона красно-коричневая коробка с бутылкой виски о многом говорила.

Крепко поддатый хозяин приперся с бутылкой к своим слугам.

Дурное предчувствие усилилось.

— Здорово, ор-лы! — весело рявкнул Шеремет.

Альбинос отметил, что настроение у незваного гостя хорошее, да и ведет себя он пока миролюбиво. Может быть, все и обойдется. Пожимая Валету руку, Волох так и не решил, как лучше — чтобы Хижняк появился сейчас, единолично взяв ситуацию под контроль, или, наоборот, чтобы Шеремет не застал его здесь. Ведь в таком случае конфликта не избежать. Виктор как раз заточил себя на конфликт с Валетом и Гуслей. Успев узнать своего временного командира достаточно хорошо, Волох понимал: столкновение неизбежно и ни к чему хорошему оно не приведет.

— Ну, где тут у нас крутые? — громко спросил Шеремет, проходя в помещение.

Ответом было молчание — мужчины тоже не знали пока, как себя вести и кто это такой к ним завалился. Крамер спокойно скрестил огромные руки на груди, Воронов отступил к колонне, прислонившись к ней спиной, и только в глазах Лещинского, как заметил альбинос, мелькнуло что-то вроде озорной веселости — точно такой же, какую источал Шеремет.

— Знакомь, Волох! — Незваный гость сделал широкий жест, но вдруг передумал, не совсем твердым шагом подошел к ближайшему столу, выставил коробку точно по центру. — Я сам познакомлюсь! Чего встали, братва? Тащи посуду!

При виде извлеченной из коробки литровой с хвостиком бутылки настоящего хорошего виски Лещ первым сделал шаг к столу. Но Волох даже не успел заметить, как на пути у него вырос Крамер, сжав своей крупной пятерней его локоть.

— Чего лапаешь? — окрысился Лещ.

— Сухой закон, — спокойно напомнил тот.

Рядом, с другой стороны, появился отклеившийся от колонны Воронов. Теперь оба стояли так, что Лещинскому стало затруднительно подойти к столу. Эти маневры не могли ускользнуть от внимательного взора Шеремета, и теперь его веселость в один момент сменилась зловещим выражением.

— Да вам тут, пацаны, невольно и выпить! — издевательски хохотнул Шеремет, одним движением сворачивая пробку с горлышка. — Давай-давай, подходи, дернем за знакомство. Когда еще с такими крутыми парнями придется бухнуть! Такая честь, пацаны!

Он призывно поднял бутылку и для примера глотнул сам.

Волох нахмурился. Если они сейчас не примут игру Шеремета, кто знает, какое безумство постучится в его голову. Но если примут, тогда отношения внутри команды, пока еще не очень устоявшиеся, дадут первую серьезную трещину.

— Мужики, это Игорь Петрович. — Своему тону альбинос постарался придать светскую интонацию. — А это вот, Игорь Петрович…

— Я вижу, Волох! — Веселые нотки из голоса Валета исчезли напрочь, теперь уже не было смысла прикрывать непонятно чем вызванную злобу. — Они должны мне сами представиться! По одному, понял ты? Или у них языков нет?

— Не гони волну, начальник, — не сдержался Лещ. Эта его фраза странным образом успокоила альбиноса: ведь еще минуту назад, когда тот всерьез возбудился от предложения выпить, Волоху этот единственный профессиональный бандит из всей команды показался самым слабым звеном.

— Ты мне? — переспросил Валет, удивленный таким спокойным проявлением неповиновения, что даже слегка снизил голос.

— Кочумай. — На риторический вопрос Лещинский решил не отвечать. — Не по делу пургу прогоняешь. Пришел к людям — обозначься, веди себя нормально.

Пока он журчал своим неспешным зоновским говорком, Крамаренко и Воронов чуть отошли от него, расположившись теперь полукругом поближе к столу. И со стороны казалось, что они, сохраняя спокойную уверенность, представляли собой большую угрозу, чем пьяный и теперь уже очень рассерженный Валет.

— Игорь Петрович, у нас тут свои правила. — Альбинос еще пытался удержать ситуацию в равновесии, но вдруг окончательно все испортил.

— Правила? — еще тише спросил Валет, не глядя на него. — У вас тут правила? У тебя, крыса, правила? — Его палец нацелился на Леща. И тут же рявкнул во всю силу легких: — А тут везде мои правила! Я вас нанял, суки! Я вам деньги плачу! Тут все подо мной ходят, и вы, парашники, тоже подо мной! Пасти закрыли! Представиться по одному!

Лещ ответил сразу, не оставляя себе времени на размышления:

— А ты кто такой? По какому праву буровишь? Тебя кто здесь старшим назначал? И за базаром следи, а то за ботало подвешу!

Такого Валету давно, очень давно никто не говорил. Он сжал кулаки, и Волох, сам того не сознавая, отступил к остальным, показывая — теперь их четверо против одного.

— Вам лучше уйти сейчас, Игорь Петрович, — твердо проговорил он.

Но прежде чем Шеремет ответил, снаружи послышался шум въезжающей в оставленные открытыми ворота машины. Не сговариваясь, все повернули на звук головы, и через несколько секунд в помещение вошел Виктор Хижняк. В шаге за его спиной держался Олег Пастух, а рядом с ним стояла худенькая и неброско одетая девушка.

— Что у вас тут? — Задав вопрос и одновременно просканировав цепким взглядом открывшуюся ему картину, Хижняк уже знал ответ. — Гости?

— Хозяева, — ответил Воронов.

— Волох, в чем дело? — Взгляд Виктора остановился на Валете. — Почему здесь пьют? Сухой закон.

— Я объяснял господину Шеремету, — отозвался альбинос.

— Значит, к нам приехал сам Валет, — понимающе протянул Хижняк, и, хотя внешне перемен в нем не обозначилось, альбинос почувствовал опасную смену его интонации. — Он хочет с нами выпить… — Виктор развел руками. — Не будем мешать, мужики.

Теперь они с Шереметом сверлили друг друга взглядами.

— Ага, — произнес наконец Валет. — Это самый крутой приехал. И баб, я вижу, привез. Одну бабу. На всех. За ценой не постоял, по ходу… Чего ж такую гунявую нашел, Витя? Или ты не Витя?

— Витя, — подтвердил Хижняк и кивнул.

— Я свистну — и у вас тут отборные телки будут! Чего ж молчали? Или это свои заморочки?

Теперь все замерли, ожидая каких-то действий от вовремя появившегося старшего.

И они последовали.

Хижняк, решительно подойдя к Шеремету, протянул ему правую руку открытой ладонью вверх.

Когда же Валет, не задумываясь, пожал ее, Виктор одним резким движением заломил руку за спину Валета, дернув ее вверх с такой силой, словно вырывал из сухой земли побег пырея.

Не ожидая нападения и тем более резкой боли, Валет взвыл, даже сделал попытку освободиться, но боль только усилилась, потому Игорь Петрович Шеремет сделал то, чего добивался Виктор Хижняк: медленно, со стоном опустился на колени.

— Лещ, человек хочет выпить. Тот, к кому обращались, не нуждался в пояснениях: схватив со стола чуть початую бутылку, приложил горлышко к губам Валета, и тому пришлось сделать несколько сильных глотков, в процессе чего взор его соловел буквально на глазах присутствующих. Увлеченный этим, Виктор тем не менее отметил, как альбинос отошел в сторону, вытаскивая мобильник и быстро набирая номер. Сейчас будет звонок Неверову, в этом Хижняк был уверен. Зная от того же господина Неверова, что представляет собой его хозяин, Виктор обрадовался встрече с ним именно при таких обстоятельствах, моментально решил, как поведет себя с Валетом. И даже если сейчас Волох начнет нудить о серьезных последствиях, его эти предупреждения не пугали. Пока всей компании угрожает Саня Кондрат, их не тронут.

Дальше — посмотрим.

Когда Виктор наконец разжал руку, Шеремет шмякнулся на все четыре, но удержался на четвереньках, устоял на выложенном крупной плиткой полу.

— Помогите человеку встать, — распорядился Хижняк и, когда Воронов с Крамером подхватили Валета, поставив его на гнущиеся ноги, проговорил, глядя прямо в налитые злобой и алкоголем глаза: — Нам лучше не мешать, господин Шеремет. И нас лучше зря не задевать. Если, конечно, у тебя и твоих друзей нет в рукаве другой команды. Захочешь поговорить — проспись, приведи себя в порядок, и мы с парнями найдем для тебя время. Волох, ты знаешь, куда его можно отвезти?

— Уже знаю. — Альбинос как раз закончил телефонный разговор.

— Тогда дуй. Возьми с собой кого-нибудь.

— Там встретят.

— Ясно. А если он по пути чего-то выкомаривать начнет?

— Не начнет.

— Как знаешь.

Пока Шеремета отводили в его машину, Хижняк успел сходить в кухню, вылить виски из бутылки в раковину. Когда вернулся, все, кроме альбиноса, опять были в сборе, и Лещинский заявил, выражая, судя по всему, общее мнение:

— Уважаю, командир!

— Он сам пришел, — пожал плечами Виктор, — будем надеяться, до Валета это дойдет. Или, как вариант, ему объяснят.

— Он кто? — поинтересовался Воронов, как и все остальные, не знавший здешних раскладов и предыстории событий.

— Кое-что решает. — Ограничившись этим ответом, Виктор предпочел сменить тему: — Пока принимайте нового человека, мужчины. И ведите себя культурно. Девушку зовут Аня.

— Хорошая, — оценил Лещ. — Вы с Пастухом за ней ездили? Нормальная девчонка?

— Чтобы сразу снять вопросы, объясняю для Леща и остальных: Анна — не «нормальная девчонка», а родная сестра Пастуха…

— Пастушка! — вырвалось у Лещинского, и Аня, сама от себя не ожидая, хихикнула.

— Теперь нас семь человек, и даже если бы у Олежки тут не было сестренки, мне все равно пришлось бы искать подходящую для дела девушку.

Хижняк говорил, отметая всякие вопросы, которые может вызвать и только что пережитое неприятное приключение, и не менее неожиданное появление Анны. Девушка сама была не совсем готова к изменениям в своей ближайшей жизни, она так и не поняла, кто такие новые друзья ее брата, как сам Олег оказался на свободе и, наконец, какие игры ей предстоит вести вместе с мужчинами.

— А что за дело? — вырвалось у нее.

— Да, Виктор, — поддержал ее Воронов, — девушка права. Мы ведь до сих пор не знаем, какой у нас план на воскресенье. Хотя про само воскресенье уже много говорено.

— Сейчас все объясню. Пошли все наверх, ко мне. Там помещение меньше, как-то уютнее. Только, Крамер, выйди, закрой ворота, Волох забыл. И поднимайся, мы без тебя не начнем.

11

У Хижняка была информация об Александре Кондратенко, его образе действия и манере принимать решения, собранная руководителем донецкого охранного предприятия «Сармат-2» Максимом Неверовым. Он также внимательно изучил информацию о Новошахтерске, подробно и красочно размещенную на официальном сайте города, созданном по инициативе и при поддержке градоначальника. Суммировав эти, на первый взгляд, не имеющие отношения друг к другу сведения, Виктор предложил достаточно простой способ ловушки для Кондрата и всей его группы. Неверов, выслушав тогда Хижняка очень внимательно, задал несколько вопросов. Оба согласились: у плана есть слабые места. Однако то, что ловушка в целом должна сработать, сомнений у Неверова не вызвало.

Не сомневался он в этом и сейчас, глядя на своего храпящего в облаке стойкого перегара хозяина. Хотя понятие «хозяин» Неверов к личности Игоря Шеремета применял с течением времени все более условно. Во всяком случае, для себя. Да, изначально Шеремет нашел его, предложил создать охранную структуру, набрать подходящих ребят и выделил на это крупную сумму. Да, с тех пор «Сармат-2» финансируется при прямом или косвенном содействии Шеремета. То есть он чем дальше, тем меньше тратит на содержание предприятия собственные деньги, в то же время находя тех, кто по его настоятельной рекомендации готов заключать с «Сарматом-2» договора и платить за охранные услуги деньги. А в последнее время имидж Неверова укрепился достаточно для того, чтобы получать клиентов и заключать выгодные соглашения и без посредничества предпринимателя и депутата областной Рады, которого до сих пор именуют по кличке Валет.

Тем не менее ссориться с Шереметом пока не хотелось. Однако, судя по его сегодняшней выходке, он начинает создавать проблемы. Механизм запущен, и Неверов, опытный в подобных делах, понимал: Валет в этом механизме вполне может оказаться лишней деталью, способной его заблокировать и сломать.

Решив пока не забивать себе голову размышлениями о боссе, непонятно по какой причине переставшим себя контролировать, Неверов вышел на балкон его гостиничного номера на втором этаже, откуда открывался вид на здание нового развлекательного центра, открытие которого в грядущее воскресенье и должно выманить Кондрата из норы.

Излагая свой план, Виктор Хижняк рассуждал следующим образом.

Цель Александра Кондратенко — ввергнуть родной город в хаос и заставить мэра Поляка заплатить огромную дань, пока разрушительные процессы еще обратимы. Выбирая объекты для нападения, Кондрат старается тем самым прямо укусить Гуслю и нанести убытки его личному бизнесу. При том, что на Поляке и его родне так или иначе завязано две третьих всех коммерческих объектов города, лично Аркадий Борисович контролировал только наиболее престижные, а также те, которые способствуют формированию его имиджа. Среди них одно из центральных мест занимало первое и единственное в небольшом Новошахтерске казино. Сюда ездили играть со всей области, тут, кроме рулетки и карточных столов с зеленым сукном, были ресторан, бар и комнаты для деловых переговоров. Даже когда правительство своим решением закрыло все игорные дома, здесь поигрывать продолжали, хотя и не так активно, как в «легальные» времена. Неудивительно, что это помещение подверглось нападению одним из первых: через день после известной свадьбы Кондрат приказал закидать гранатами первый этаж.

Выяснив, что разрушения в принципе не так уж велики — подумаешь, всего-то три осколочные гранаты! — Хижняк предложил бросить все силы не только на ремонт, но и на переоборудование полулегального теперь казино в абсолютно легальный и так необходимый для жителей города Новошахтерска современный развлекательный центр. Мало того, мэр города Аркадий Поляк должен публично, подключив прессу, телевидение и Интернет, поблагодарить тех, кто разрушил старое здание. Это был сигнал — пора повернуться к горожанам лицом. Он, Аркадий Поляк, начинает переоборудовать вчерашнее вредное казино в современный торгово-развлекательный центр, где в перспективе появится и кинотеатр, и уютные семейные кафе, и даже ледовая арена, работающая круглый год. Конечно, быстро это чудо не появится. Но первую линию будущего любимого места отдыха и развлечений презентуют очень скоро.

Дата презентации — то самое воскресенье, о котором уже не раз упоминалось.

Поляк громко пообещал большой праздник. Заверил, что за охраной порядка будут следить как следует и выстрелов со взрывами в Новошахтерске больше не будет. На смену им придут радость и веселье. В здании бывшего казино, где сейчас активно завершается идущий круглые сутки ремонт, монтируют детскую игровую площадку, готовят к открытию семейный ресторан и дискотеку. На презентацию приглашены клоуны с шарами.

Это обязательно привлечет внимание Кондрата. Он непременно захочет испортить Поляку праздник, особенно если тот во всеуслышание заявит о безопасности. Как понял Хижняк по рассказам Неверова, такие выходки вполне в духе Кондратенко. К тому же он сопоставил жизненный опыт Кондрата со своим собственным, вспомнил, как несколько раз попадал в подобные ловушки, зная, что вопреки здравому смыслу не может не клюнуть на подобную приманку. Это стало решающим фактором: даже почуяв возможную опасность, такой человек, как Кондрат, все равно полезет на рожон.

Это как раз тот случай, когда о людях и их возможных поступках стоило судить только по себе.

Изучив по карте города район, в котором будет происходить торжество, Виктор наметил себе несколько точек, где перехватить нападающих будет достаточно просто и главное — относительно безопасно для ничего не подозревающих людей.

Конечно, Кондрат, возможно, появится не сразу. Но на волне пафоса, поднятой Поляком с подачи Неверова, он обязательно возникнет там позже. Так, по крайней мере, считал Хижняк. Было, конечно, одно сомнительное обстоятельство, о котором ему не хотелось думать, но которое все-таки нужно было попытаться обратить в свою пользу, хотя в целом план был одобрен и через два дня ловушка должна была захлопнуться.

Пока Неверов снова и снова прокручивал в голове этот план, за городом, в гостинично-ресторанном комплексе «У Шульца», Виктор Хижняк как раз закончил знакомить с ним свою команду и разложил перед мужчинами и притихшей Аней карту города.

Предстояло обсудить детали и кое-что уточнить.

12

Упускать возможность как следует пошуметь на очередном празднике жизни Гусли, по мнению Кондрата, было как-то даже неприлично.

Когда бойцы, посланные в разведку, доложили ему о каком-то движняке на месте раздолбанного ими же казино, Александр сначала пропустил новость мимо ушей. Но, быстро сложив два и два, понял: там шебуршатся неспроста, — однако никакого вывода для себя пока не сделал. А на следующий день один из его парней наткнулся в Интернете среди утренних топ-новостей на заявления мэра Новошахтерска, который не боится бандитов и не собирается вводить комендантский час, как прогнозируют пессимисты. Наоборот, подарит родному городу от своих щедрот современный центр развлечений. Уже даже названа дата закладки символического кирпича и торжественного открытия первой линии обещанного царства отдыха.

Но когда обо всем этом Аркадий Поляк стал настойчиво талдычить несколько дней подряд, Саня Кондрат почувствовал: что-то во всем этом празднике жизни не так. Слишком часто Гусля, которого Кондратенко знал в юности достаточно хорошо и который вряд ли очень сильно изменился, заявляет, что никого и ничего не боится. Как и о празднике, который никогда никому не сорвать… Чем настойчивее это звучало, тем больше Кондратенко подозревал: Поляк затевает нечто и, похоже, дразнит его своим бахвальством нарочно.

Только Александр ничего не мог с собой поделать. Что бы там ни затеял Гусля, сам ли он до такой затеи додумался или кто надоумил, он, Кондрат, перестанет уважать себя, если не примет вызов.

Конечно, рассуждал он, лежа на диване в своей комнате и уставившись в экран телевизора, звук которого был отключен, душа так и просит налететь в самый разгар торжеств, когда там соберутся среди прочих жителей Новошахтерска женщины с детьми. Нет, он не собирается стрелять в них, жертвы среди мирных горожан оправдать нечем, да и не нужны они ему, эти жертвы. Но зато как будет взбудоражен весь город! Крики женщин, испуганный детский рев и визг надолго останутся в башке Поляка, а затем станут будить его по ночам. Этот праздник наверняка припомнят мэру и новошахтерцы, его избиратели, и верные дружки, Жираф с Валетом, и еще много-много всякого злопамятного народа. Такой урок Гусля получить должен, решение уже принято.

Вот только…

Опасения шефа по поводу готовящейся подлянки вполне разделяли Костя Докер, Миша Летчик и особенно чувствительный до всяких таких штучек Степа Ржавый. Его аргумент оказался железным и перевесил все остальные доводы. В отличие от многих и многих зрителей бывшего СССР он не любил фильм «Место встречи изменить нельзя». Ржавому не нравилась сама постановка вопроса: тупые менты, над которыми масса начальников, вот так, на раз, повязали опытных бандитов, над которыми всего начальства — один горбатый Карп. А все потому, рассуждал Степан, что бандиты в кино по воле тех, кто его придумал, делали столько ошибок, не замечая этого, что должны были погореть еще в первой серии. Полезли в тот же магазин, дураки… Хотя даже такой придурок, как мелкая «шестерка» по кличке Промокашка, чувствовал подвох. Появляется какой-то ком с горы, долго и горячо рекламирует совершенно секретную милицейскую операцию, несколько раз повторяет, что там не будет охраны, одни менты-фраера, и чем слаще звонит залетный, тем меньше его Карп подозревает во лжи. Нет, делал вывод Степа Ржавый, не бывает такого. Или же бандиты в реальной жизни были лохами…

Вывод напрашивался сам собой: Аркаша Поляк вооружился примерно тем же методом, что и Глеб Жеглов с Володей Шараповым. Он ведь знает уже, чего добивается Кондрат, вот и включает дурачка, заманивая его в ловушку столь дешевым способом. Ключом к окончательному пониманию происходящего стало очередное заявление Аркадия Борисовича Поляка, сделанное накануне знаменательного для его города дня, — дескать, никаких усиленных мер безопасности, милиция будет нести службу в обычном режиме, нечего пугать граждан по воскресеньям вооруженными патрулями. Чем не намек: заходите, воры, грабьте, праздник без защиты?

Разумеется, решил Кондрат, все будет с точностью до наоборот. Поляк думает, что все просчитал, и незваных гостей уже наверняка готовятся встретить вооруженные до зубов спецподразделения, тайно ввезенные в Новошахтерск и развернутые по периметру. От одной этой мысли Александру стало весело — теперь он просто обязан появиться в городе в воскресенье!

Только, конечно же, не там, где его наверняка поджидают.

Ответ, куда ударить побольнее и как посадить Гуслю с его стратегическими планами в лужу, пришел сам собой.

Банк «Азов», новошахтерский филиал.

Самое крупное банковское отделение в городе. Интересы в этом банке, как он уже знал, у Поляка есть. Именно в здешнем отделении крутятся деньги Гусли, его родни и всех влиятельных горожан. Более того, для удобства клиентов отделение банка «Азов» работает по субботам и воскресеньям, вместо этого имея выходным днем традиционно тяжелый понедельник. А другие банки города по воскресеньям не работают, по субботам у них короткие дни, чтобы только клиенты «Азова» могли пользоваться услугами своего банка в любое удобное время. Правда, вряд ли по воскресеньям в банк наведываются инкассаторы, увозя мешки с деньгами…

Александр Кондратенко принял решение.

В воскресенье, когда его наверняка будут поджидать на празднике по случаю открытия развлекательного центра, первого современного развлекательного центра в небольшом и не очень богатом донбасском городке, он ограбит здешнее отделение банка «Азов».

13

У этих людей никогда не будет настоящего праздника.

Так подумал Максим Неверов, наблюдая со второго этажа поспешно отремонтированного здания развлекательного центра за началом широко разрекламированного воскресного торжества. Причем он сразу же уточнил про себя: его вывод касается не только жителей Новошахтерска. Хотя самое противное во всем происходящем заключалось в том, что никакого современного центра отдыха в их родном городе, конечно же, не будет. Как только появится Кондрат со своими бойцами и ловушка захлопнется, господин мэр и здешний бизнес потеряют ко всему этому малейший интерес. В лучшем случае закончат ремонт и снова откроют казино, в худшем — побитое гранатами здание год простоит домом-призраком, а потом его кому-то продадут за две четверти цены и вскоре откроют универсальный магазин: первый этаж — продукты, второй — бытовая техника.

Современные развлекательные центры, сделал печальный вывод Неверов, таким городам, как Новошахтерск, нужны были хотя бы лет пять назад. Сегодня процесс уже, к сожалению, необратим. Детворе достаточно стандартных импортных батутов в парке культуры и отдыха, где когда-то работали деревянные карусели, и, может быть, возможности пять минут покататься на электромобиле туда-сюда по трем метрам пригодной для этого дорожки. Ну а что удовлетворяло потребности взрослых в празднике жизни, директор охранного предприятия «Сармат-2» наблюдал сейчас со своего места.

На площадке перед зданием, где уже с вечера смонтировали и украсили шариками сцену, по периметру расставили шесть мангалов, над которыми вился ароматный дымок, и молчаливые мужчины в фартуках и тренировочных штанах колдовали над шашлыками. Рядом стояли пивные кеги, каждый мини-островок счастья облагородили десятком пластмассовых столиков, над несколькими торчали унылые зонтики с логотипами тех пивных марок, которые нашлись на складах. Чуть в стороне веселые тетки раскинули буфеты с водкой, коньяком — вина почему-то не замечалось — и бутербродами «колбаса-ветчина-сыр-икра». Желающим могли разогреть куриный окорочок в микроволновке, предложить картошку «фри». Все это накладывалось и наливалось в одноразовую пластиковую посуду.

Цены, как обычно в таких случаях, были ниже рыночных.

Потому компании мужчин и женщин среднего возраста, невзирая на палящее августовское степное солнце, уже час назад стали подтягиваться к месту обещанного развлечения, заказывали шашлык, салат, картошку, непременно — теплую водку, которую запивали холодным, из популярных теперь кег, пивом. Для них из динамиков лилась музыка — конечно же, шансон, перемешанный с российской эстрадой, и больше народу никакого особенного праздника и не нужно было.

Все-таки Хижняк просчитал верно: несколько дней город гудел в ожидании торжества, и мимо внимания Кондратенко этот гул точно не прошел. И теперь, вероятно, его глаза и уши уже здесь, ему докладывают: народ подтягивается, милиции не больше, чем обычно, скоро вообще не будет где яблоку упасть. И вот когда на приготовленную для этого сцену к микрофону выйдет мэр Новошахтерска, тогда можно и начинать свою игру.

Посмотрев на часы, Неверов продолжил сканировать взглядом прибывающих горожан, безуспешно пытаясь угадать, кто же здесь явный чужак. Ничего из этой попытки, конечно же, не вышло, зато он засек своего: Игорь Петрович Шеремет, в неброских джинсах и светло-зеленой рубашке поло бродил в толпе, явно пытаясь брататься с людьми и изображая из себя простого парня. Валет делал это без всякой цели, просто пошел в народ, даже не слишком увлекаясь водкой, ограничиваясь пивом. После позорной для себя попытки знакомства с Хижняком и его командой босс сутки отлеживался в своей комнате, закрывшись там с двумя проститутками, к утру субботы девок тоже выгнал и старательно избегал разговора о том, что произошло накануне. Разумеется, ни Неверов, ни даже Поляк не могли устроить Шеремету разбор полетов. Однако, зная босса достаточно хорошо, Неверов был уверен: лучше бы Валет закатил истерику и тем самым выпустил пар, чем молча ушел в себя. Публичного унижения босс не забыл, и это волновало больше, чем его действительно затяжное пьянство. Пар обязательно вырвется наружу, и Неверову не хотелось, чтобы это произошло в самый неподходящий момент.

За спиной скрипнула дверь. Это вошел Поляк — бледный, потеющий от жары и нервного напряжения в своем строгом, соответствующем статусу и моменту костюме, даже при галстуке, хотя ему и советовали сегодня оставить дома недемократичную «удавку». Мэр ничего не сказал, но его взгляд был красноречивее всяких слов. Он пальцем постучал по циферблату наручных часов. Неверов снова посмотрел на свои: без четверти двенадцать.

Через пятнадцать минут пора открывать праздник.

Неверов коснулся наушника, уютно уложенного в правом ухе.

И, словно только того и ожидая, наушник легонько затрещал и ожил. В нем послышался голос Волоха:

— Пока никого нет.

— Неужели не клюнули?

— Черт!

14

Сколько Кондрат себя помнил, в той части его родного города, где сейчас расположилось отделение банка «Азов», всегда было тихо и спокойно.

Наверное, только в запыленном городском краеведческом музее найдется какой-нибудь тихий увлеченный очкарик, который расскажет историю здания, перестроенного под банковское учреждение. Кондратенко мог только отличить дореволюционную постройку от довоенной. Судя по старым мемориальным табличкам, почему-то оставшимся на фасаде, в гражданскую войну здесь размещался какой-то «красный» штаб, потом за десятки лет его передавали под разные советские учреждения. Из того, что он знал о советской власти, напрашивался однозначный вывод: на этой тихой улице, потерявшейся в центре Новошахтерска, до 1917 года обитал в собственном доме какой-то эксплуататор трудового шахтерского народа.

Так или иначе, но место для нападения оказалось практически идеальным.

Еще накануне Костя Докер с ребятами выезжал сюда на разведку, и они зарисовали подробный топографический план местности, освежив ее в Кондратовой памяти, — как-никак он не видел своего города полтора десятка лет. Здание банка расположилось почти посередине небольшой улицы, до сих пор носившей название «Артемовский переулок». С одной стороны переулок выходил на широкую Артемовскую улицу, которая вела прямо к городской площади, мэрии, памятнику Ленина, гостинице и торговому центру. Если выскочить прямо отсюда, можно легко пересечь город, никуда не сворачивая. Но этот путь довольно легко перекрыть, потому Кондрату больше нравился второй путь — с другой стороны переулок заканчивался небольшим сквером, переходящим в городской парк культуры, а сразу за парком начинался район города, занятый частным сектором и представляющий собой небольшой лабиринт улиц, ведущих к тылу центрального рынка. Часть Новошахтерска, находящаяся за рынком, тоже была застроена хаотично. Даже старожилы плутали на том пятачке, а таксисты могли доставить пассажира лишь по приблизительному адресу.

Эта дорога вела дальше, в сторону Поселка. Оттуда они полчаса назад и въехали в город. Но, допуская возможные изменения в ходе операции, на выезде из города с противоположной стороны, как раз там, где у Поляка с Валетом сейчас начинаются приготовленные специально для него торжества, Кондрат на всякий случай поставил машину прикрытия — четверых ребят вместе с Мишей Летчиком. Костя Докер засел в ожидании сигнала за сквером, устроив джип с тремя парнями в тени редких деревьев. Сам Кондрат со Степой Ржавым и остальными выдвинулся на главную позицию.

Сейчас Александр сидел в машине на водительском месте и ждал, когда посланный им парень выйдет из банка. Перед входом в само здание была небольшая полукруглая, закатанная в асфальт площадка. Что происходило по ту сторону больших оконных стекол, с улицы увидеть было, в принципе, можно, даже не посылая разведчика внутрь. Только не сегодня: жара заставила опустить жалюзи, закрывая тех, кто внутри, от прямых солнечных лучей.

Одиннадцать пятьдесят пять.

Друг его юности Гусля при всех своих недостатках имел и массу достоинств. Одна из них — пунктуальность, потому Кондрат не сомневался: если мэр объявил начало праздника ровно в полдень, когда солнце в зените, то праздник ровно в двенадцать ноль-ноль и начнется. А значит, эти придурки уже напряглись и ждут его появления на их фальшивом празднестве. Раз так, свою акцию надо начинать не позже чем через десять минут.

Только разведчик в банке что-то задерживается…

Будто услышав его мысли, парень, худощавый брюнет с наколотой на руке змеей, одетый по случаю в строгие брюки, белую рубашку, в начищенных туфлях и с пустой барсеткой в руке, неспешно вышел из банка, помахивая сумочкой, пересек площадку, дорогу и приблизился к ожидавшему его джипу. Затем брюнет открыл дверь и сел на заднее сиденье, потеснив Степу Ржавого.

— Что там? — Кондрат со своего места повернулся к нему всем корпусом.

— Они сегодня до двух работают, — доложился брюнет.

— Мы их раньше отпустим, — хохотнул Ржавый, блеснув фиксой.

— Сколько там народу?

— Фигня, — отмахнулся брюнет. — Как на заказ. Три окошка, два пустых, в одном, по центру, телка, отмороженная какая-то. Тип в брючках, с бейджиком, менеджер какой-то. Лох, по ходу. Еще один клиент, чего-то возле кассы микитил… О, вот, уходит уже!

Все обернулись и увидели мужчину в джинсах и полосатой рубашке. Выйдя из банка, он с деловым видом зашагал в сторону центра. Проводив его равнодушным взглядом, Кондрат снова повернулся к брюнету.

— Охрана есть?

— Один лоб в форме. Пестик в кобуре, газовый, по ходу.

— Тут газовых быть не должно, — заметил Ржавый. — Травматик или реальная волына, «макарыч», а то и покруче.

— Слушай, я у него посмотреть не просил! — огрызнулся брюнет.

— Ладно, — прервал ненужную дискуссию Кондрат. — Степан, погнали. Пока тихо и чисто, заходишь и делаешь. — Быстро набрав номер Докера, коротко сказал в трубку: — Костя, мы пошли. Поглядывай там.

— Чисто, — услышал в ответ бодрый голос.

— Степа, Кот — давайте!

Теперь уже Кондратом полностью завладел азарт, и все вокруг на какое-то время перестало для него существовать.

Ржавый и Кот, конопатый парень со щербатым зубом, сидевший за рулем, первыми покинули джип. Конопатый подхватил с пола спортивную сумку, в ней лежал автомат «узи». Степан снял с предохранителя свой ТТ, сунул руку с оружием в карман брюк. Когда эти двое, так никем и не замеченные, пересекли расстояние от машины до площадки перед банком, за ними, подхватив свой пистолет и озорно подмигнув атаману, выдвинулся и брюнет.

Степа Ржавый потянул на себя входную дверь и вошел первым.

Кот, вытащив из-за спины короткий автомат, — за ним.

Брюнет уже подходил к банку, двигаясь вприпрыжку, как пацан, и радуясь веселому развлечению.

Что-то не так.

Эта мысль огрела Александра Кондратенко неожиданно, и он тут же понял — сам того не сознавая, зацепился за рассказ брюнета, почувствовал в нем нечто такое, на что, ведомый азартом, сделал стойку только сейчас.

Самое крупное отделение банка в Новошахтерске. Воскресенье. Короткий рабочий день. Девчонка на кассе, лох-менеджер, левый клиент и всего один охранник. Пустая, словно выметенная кем-то улица. Пускай не улица, пускай переулок, но ведь за последние полчаса тут вообще никто не прошел. Допустим, народ гудит на празднике, да не весь же…

Девка в кассе.

Менеджер.

Один охранник.

Заходите, воры, грабьте…

ВАШУ МАТЬ!!!

Схватив пистолет, Кондрат быстро набрал Докера, крикнул в трубку: «Все сюда, мы попали!», еще не до конца понимая, как именно их развели и на чем сыграли.

Но в следующую секунду нужда в вопросах и ответах отпала: внутри банка загрохотали выстрелы.

А еще через мгновение сквозь большое оконное стекло вылетели две человеческие фигуры, сплетясь в смертельном поединке.

15

Когда брюнет с барсеткой в татуированной руке появился в банке, Аня, для такого случая одетая по-деловому, как и полагается кассиру, испугалась.

Ее, конечно же, два дня инструктировали, что такое может случиться. Этот мужчина, Виктор Хижняк, очень обрадовался, когда она неожиданно появилась в их странной мужской вооруженной компании. Если, сказал он, в банке не будет девушки-кассира, те, кого они ожидают, сразу все срубят и тогда ловушка не сработает. Аню никто не спрашивал, хочет ли она быть приманкой и тем более участвовать в каких-то играх наравне с вооруженными мужчинами, среди которых непонятно как оказался ее в общем миролюбивый, хотя и вступившийся за нее в критический момент брат. Ей просто отвели в предстоящей операции место, объяснили, что нужно делать, вернее, чего делать не нужно, и для мужчин до сегодняшнего утра девушка перестала существовать.

Теперь от нее требовалось только сидеть на месте кассира в качестве декорации и улыбаться. А в критической ситуации, которая возникнуть не должна, но исключать которую нельзя, девушка должна была залезть под стол и затаиться там, пока все не закончится. Только ей все равно было страшно. Привычка жить в постоянном страхе так закрепилась в ней, особенно за два последних года, когда ей сначала угрожал скотина-участковый, а потом его коллеги, родня и просто случайные люди, что сейчас Аня Пастух уже ничего не могла с собой поделать. Даже то, что рядом находился брат Олег, переодетый менеджером, и мужчина с большими руками, которого все называли Крамером, одетый охранником, ее не успокаивало.

Покрутившись в зале, брюнет подошел к окошку кассы и для порядка спросил, можно ли сегодня купить тысячу долларов. В это время рядом стоял, изображая клиента, Володя Воронов, и только его совсем близкое присутствие немножко уняло дрожь у нее в коленках. Аня даже ответила утвердительно на явно глупый и бесполезный вопрос, после чего брюнет, зачем-то подмигнув ей, сказал «спасибо», пообещал зайти минут через тридцать, еще раз окинул внимательным взглядом зал и вышел. Только за ним закрылась дверь, Воронов коротко бросил Крамеру: «Началось! Клюнули!» — и тоже вышел, оставив их втроем. Аня хотела что-то сказать, но поняла: ни Олег, ни Крамер сейчас не настроены ее слушать. Пастух провел рукой по правому карману, где ждал своего выхода пистолет, а Крамаренко расстегнул кобуру.

Правда, ничего серьезного здесь, в банке, по плану Виктора не ожидалось. Охранник бросает оружие, менеджер соглашается на все условия и приказывает кассиру вынести заранее приготовленные мешки с деньгами. Немного, но сколько есть, объяснит менеджер, инкассация, мол, недавно была. Они втроем должны выполнить свою задачу — испугаться грабителей и, трясясь за свою жизнь, дать бандитам то, за чем те пришли. Налетчики спокойно, не встретив сопротивления, возьмут деньги и выйдут. Это — главное, постоянно говорил Хижняк, это окончательно усыпит их бдительность. Получая в руки мешки с деньгами и не встречая при этом сопротивления, люди в большинстве своем забывают об осторожности окончательно. На это и делался расчет: на улице им уже готовили встречу, и Крамер с Пастухом теперь могли подключаться, заходя с тыла.

Чего ни в коем случае нельзя допустить, так это стрельбы в помещении. Кассовый зал не очень просторный, любой огневой контакт опасен для всех его участников. Но если грабители об этом не думают, предполагая, что засада их ждет на другом конце города, то те, кто на них охотится, обязаны это учесть. Аня слышала: Виктор отбросил мысль о том, что Кондрат захочет оставить здесь после себя кровавый след. Когда Лещ, тот самый уголовник с крысиной рожей, который все эти дни пялился на нее и даже как-то раз пытался подкатиться, за что чуть не получил от симпатичного русского Володи Воронова, спросил, почему командир так уверен, ответ был прост: все это время люди Кондрата сеяли только панику и разрушения. Оружие против людей они применяли лишь в случаях, когда это предполагал план операции. Например, в Мариуполе, нападая на инкассаторов. Или «У Шульца», когда перестрелку с ними без особого успеха затеяли вооруженные «сарматы». Короче, подытожил Виктор, мирное население в своей объявленной войне против старых друзей Саня Кондрат не трогает.

А работники банка в случае, если они не сопротивляются, как раз и есть то самое мирное население.

И все-таки Аня Пастух натурально, не наигранно испугалась, когда ровно в полдень, как показали стрелки на круглых часах, двери банка распахнулись и в зал стремительно вошли двое — худощавый мужчина со злыми глазами, вооруженный пистолетом, и молодой, до смешного конопатый парень с сумкой в руке. Последний совершенно не выглядел смешным, когда, поставив сумку на пол, сунул в нее руку и выдернул наружу автомат.

— Ограбление! — рявкнул мужчина со злыми глазами, нацелив дуло на Крамера. — Руки вгору!

— Тихо все, стрелять буду! — крикнул конопатый, нацелив автомат на Пастуха и ногой пнув к нему сумку. — Кто еще тут есть?

— Никого, нас только трое, не стреляйте, не убивайте! — зачастил Олег, пятясь назад и стараясь передвинуться так, чтобы незаметно для бандита выйти из сектора обстрела.

— Смотри! Я не промахнусь! Бабки в сумку! Грузите! Шустро, суки!

Его вытянутая рука, державшая автомат, не тряслась, палец мягко гладил спусковой крючок.

— Ствол бросай! Мордой — вниз! — приказал мужчина «охраннику».

Дверь снова открылась, и вошел уже знакомый Ане брюнет с татуировкой на руке — теперь его пальцы крепко сжимали рукоятку пистолета.

Крамаренко покорно вытащил пистолет из кобуры двумя пальцами, при этом послушно, хотя и медленнее, чем хотелось грабителям, сгибал ноги в коленях.

Олег продолжал пятиться.

Но на брата все еще смотрело автоматное дуло. И Аня, не отдавая себе отчета и не понимая, зачем это делает, нащупала левой рукой под столом кнопку, которую ей показал по просьбе Волоха настоящий менеджер банка. Эта кнопка блокировала замок входной двери в случае возникновения нештатной ситуации с проблемным клиентом, сигнал тревоги включала кнопка с правой стороны.

После Аня скажет, что хотела на самом деле включить сигнал тревоги, когда у нее на глазах нацелили автомат на брата, который был для девушки всем; только с перепугу перепутала право и лево. Вообще-то, ее объяснения потом уже не интересовали Хижняка, так как изменить ничего не могли — ведь все уже случилось.

Брюнет, вошедший последним и стоявший к двери ближе всех, услышал легкий щелчок.

Дернул за ручку, пытаясь открыть дверь.

Это его движение на секунду отвлекло конопатого.

И спасло жизнь Олегу Пастуху.

Поняв, что начался какой-то сбой в хорошо продуманном плане, Олег заорал:

— АНЯ, НА ПОЛ! — И одновременно отработанным движением выхватил из кармана пистолет.

Боковым зрением уловив опасность, исходящую от лоха менеджера, парень по кличке Кот нажал на спуск, рассчитывая срезать его очередью. Он не учел одного: за это время Олег все-таки ушел с линии огня и даже пригнулся, ныряя под веер пуль и стреляя снизу вверх. Он успел выпустить три пули, прежде чем растерянный Кот, неловко заваливаясь на бок и продолжая стрелять, прошивая пулями подвесной потолок, упал на пол, пораженный в грудь.