Сердце в броне Степной Аркадий
Им оставалось только встать и поклониться. Впрочем, Рустам отважился все-таки заметить:
– Ваше величество, я подавал просьбу в гераль…
– Это что, имеет отношение к свадебному посольству? – холодно перебил его король.
– Нет, ваше величество.
– Тогда обсудим после вашего возвращения, – безапелляционно заявил Георг. – Надеюсь, дело терпит? – спросил он тоном человека, не сомневающегося в ответе.
– Безусловно, ваше величество, – ответил Рустам бесстрастно.
Он понимал, что в подобных обстоятельствах королю не до него и не до его развода. Оставалось временно смириться, что он и сделал.
Оставшись один, Георг закрыл глаза и устало сказал:
– Выходите, господа, мне необходим ваш совет.
Из потайной комнаты вышли двое мужчин. Это был граф Честер со своим помощником сэром Злотарем.
– Между ними ничего не было, ваше величество, – негромко сказал граф. – Вывешенная простыня – обман. И Вальмонды об этом уже знают. Игра продолжается.
– Они постараются его убить?
– Несомненно, ваше величество. Баронесса девственна и по-прежнему представляет ценность.
Георг открыл глаза, физическая усталость осталась, но мозг снова был готов к работе.
– Рустам подал прошение о разводе…
– Это было бы подарком для Вальмондов, – вырвалось у Злотаря.
Георг бросил на него быстрый взгляд.
– Они его не получат. Сколько нам нужно еще времени для задуманной комбинации?
– Не меньше четырех месяцев, ваше величество, – отозвался граф Честер. – Но если Гросбери подведут, то все пойдет прахом.
– Постарайтесь не затягивать, через четыре месяца все должно быть готово. А с четой Гросбери поступим следующим образом…
Эдвитания встретила гостей приветливо. Принцессу Ксению в королевстве любили и ценили. Целую декаду не прекращались празднества и торжества. Апофеозом же стал большой рыцарский турнир.
Все это время Рустам провел как во сне. То, от чего он бежал безоглядно, вернулось к нему. Как молодожены, они с Айрин были в центре всеобщего внимания. Окружающие находили, что все это очень символично: молодая пара в свадебном кортеже – что может быть лучше? И им приходилось почти все время быть вместе, изображая при этом благополучную семью. На людях они улыбались друг другу, оставшись одни, холодно отворачивались. Рустам страдал нестерпимо, ему казалось, что он понял истинную причину неприязни Айрин, и от этого он страдал еще больше. Он вообразил, что Айрин влюблена в другого, а именно в того красавца виконта, с которым он ее тогда видел. Вопреки всякой логике он решил, что тот злополучный долг явился причиной их разрыва, и убедил себя, что жадный граф, обуреваемый корыстью, разрушил счастье Айрин и своего сына, а он, Рустам, стал невольным орудием злой судьбы. Теперь Рустама грызла еще и ревность. Он сравнивал себя с виконтом и был готов плакать от бессилия.
Айрин ничего не знала об его «догадках». Она, как и раньше, оставалась замкнутой в себе и любое вторжение в свое личное пространство воспринимала в штыки. Ее злость к Рустаму прошла. Но так уж вышло, что теперь ему все время приходилось быть рядом с ней, а ей изображать примерную жену. И теперь ее злил уже не сам Рустам, а та роль, которую ей приходилось исполнять. Ей хотелось одиночества, а вместо этого надо было улыбаться на бесчисленных приемах и пирах, устроенных гостеприимными эдвитанцами. Вполне естественно, что она злилась. Но Рустам, ослепленный своими переживаниями, не замечал разницы. Он по-прежнему встречал холод и досаду и принимал их исключительно на свой счет. Теперь, когда у него (по его мнению) появился счастливый соперник, он больше не пытался наладить с ней отношений и не лез к ней в душу. Он любил, страдал и отвечал на холод холодом только потому, что ничего другого ему не оставалось. Будь он уверен, что ее сердце свободно, он бы обязательно предпринял попытку завоевать ее признательность. Увы, вместо этого он твердо уверился в обратном и благородно решил не мешать «ее любви». Какие только глупости мы не совершаем, когда бушующие чувства затмевают разум…
Из этого состояния «дурного сна» и несчастной любви его совершенно неожиданно вывел коннетабль. Он сообщил, что Рустаму придется принять участие в намечающемся турнире. Рустам поначалу рассеянно кивнул и согласился, а когда спохватился, было уже поздно.
– Влипли, – коротко охарактеризовал Гарт сложившуюся ситуацию.
– Ну я бы не был столь категоричен, – обиделся Рустам.
– Я бы тоже, если бы не один маленький нюанс: биться придется верхом.
– Ну и что, – вяло парировал Рустам, – с лошадьми я уже подружился. Они не пугают меня так, как раньше.
Гарт невесело рассмеялся:
– Ты будешь драться не с лошадьми, а с рыцарями. А это, поверь мне, совсем другое дело. Пеший меч по сравнению с конным копьем – сущее развлечение.
– Гарт, – проникновенно сказал Рустам, – я через столько прошел, что предстоящее меня уже не пугает…
– Гарт, а ты уверен, что его копье тоже тупое? – нервно поинтересовался Рустам.
Зеленая трава турнирной площадки его странным образом отрезвила. Жребий определил, что Рустаму предстоит первый бой провести против эдвитанского барона Лестера. Пока его облачали в доспех и сажали на лошадь, Рустам был спокоен. Но когда Гарт подал ему копье и на другом краю ристалища появился закованный в броню соперник, казалось слившийся со своим конем в одно целое, Рустам очнулся и в полной мере понял, во что он по глупости ввязался.
– Конечно, тупое, – кивнул Гарт и тут же «обнадежил»: – Но все же постарайся принять его на щит.
– Постараюсь. – Рустам натужно сглотнул. – Гарт, а куда мне целиться, в грудь или в голову?
– Неважно, – озабоченно отмахнулся Гарт, – все равно промажешь. Главное, не опускай наконечник вниз, иначе он воткнется в землю – и тебе придется очень плохо.
– Гарт, а ты уверен, что я промажу?
– Еще как уверен. Первые сорок раз все мажут, даже в неподвижную мишень.
– Гарт, а…
Оглушительно заревели трубы, подавая сигнал к началу поединка. Эдвитанский барон опустил копье и пришпорил своего коня. Рустам беспомощно посмотрел на Гарта.
– Удачи! – выдохнул Гарт и со всей силы хлопнул его коня по крупу.
Время замедлилось. Рустам постарался нацелить копье на противника, но непослушная деревяшка опасно ушла вниз. Вспомнив предостережение Гарта, он рванул его вверх, и оно, напротив, задралось к небу. Он снова постарался опустить копье, но в это мгновение страшным ударом в левую часть груди его выбило из седла. Сквозь узкую щель в забрале промелькнуло небо, и он обрушился на землю, чуть не сломав себе при этом шею. Дыхание вышибло, тупая боль охватила все его тело, а левое плечо жгло будто огнем. Его перевернули на спину и помогли снять шлем. Он увидел обеспокоенные лица Гарта и Сарда. Они что-то говорили, но в ушах у него так звенело, что он ничего не слышал. В голове все плыло, как при высокой температуре. Краем глаза он заметил, как эдвитанский барон победно вскинул к небу копье. Подоспевший целитель провел перед лицом Рустама ладонью. Мир вздрогнул, и проснулись звуки.
– Ты в порядке?! – услышал он голос Гарта. – Рустам, ты в порядке?!
– Что это было? – выдавил Рустам.
– Жизнь, – философски ответил ему целитель и, повернувшись к Гарту, сказал: – Можете его забирать.
– Он же еле двигается! – воскликнул Гарт. – Подлечите его.
– Не могу, – развел руками целитель. – Таковы правила турнира: если нет серьезных повреждений, проигравший рыцарь сутки должен обходиться без помощи целителей.
– Дурацкие правила! – выпалил Гарт.
Но целитель помотал головой и ушел. Гарт с Сардом, сняв доспех, унесли Рустама в шатер, где он снова погрузился в тяжелое беспамятство.
И глинглокцы и эдвитанцы ждали от Айрин проявления беспокойства за судьбу мужа. Плывя по течению и стараясь избежать кривотолков, она вынуждена была пойти к Рустаму. Все, что она хотела, так это вежливо пожелать ему здоровья и уйти. Но планам ее не суждено было осуществиться. Рустам не приходил в себя и почти все время бредил. Вместо него у входа в шатер ее встретил Гарт. Со времени бегства Рустама из замка (а никак иначе это и не назовешь) его отношение к Айрин заметно изменилось. Он видел, как страдает друг, и не мог ей этого простить.
Айрин хотела пройти в шатер, но Гарт молча преградил ей путь.
– В чем дело? – удивилась девушка.
– Вам там делать нечего, – холодно отозвался Гарт.
– Это еще почему?
– Чтобы выразить вежливое беспокойство, – усмехнулся Гарт, – необязательно заходить внутрь, ваша милость. Будем считать, что вы его выразили. Всего хорошего.
– С каких пор ты стал указывать мне, что делать? – Глаза Айрин блеснули.
Но Гарт и бровью не повел.
– А я и не указываю. Но в этот шатер вы не войдете. По крайней мере не сегодня… ваша милость.
– А если я прикажу?
– Слугам своим приказывайте. Я же подчинюсь только Рустаму или королю.
Айрин покраснела, в последнее время она стала злой и вспыльчивой. Но Гарта, в отличие от Рустама, не ослепляла любовь. Он видел, что с Айрин творится неладное. Ему было по-своему жаль ее, но еще больше ему было жаль Рустама. И щадить Айрин сейчас он не собирался.
– Он мой муж, – гневно начала Айрин, – и никто не имеет права…
– Ха! Не смешите меня, ваша милость, – грубо перебил ее Гарт. – Он ваш муж? Как же, свежо предание… Рассказывайте это дурачкам. Зачем вы сюда вообще пришли, чтобы еще раз сделать ему больно? Не надо утруждаться, он и так без сознания. Или вы хотите его добить?
– Ты что говоришь?! – закричала Айрин. – Ополоумел?!
– Ни в малейшей степени! – отрезал Гарт. – Вас же гнетет то, что он стал бароном, хотя он и не напрашивался. Нужно ему ваше драгоценное Гросбери, как корове второй хвост. Оставьте его себе, ваша милость.
– Да что ты понимаешь?!
– Вот именно! Ни хрена я не понимаю! Каким образом такая славная девушка в одночасье превратилась в стерву?!
– Ты, холоп…
Глаза Гарта сузились.
– Я, может быть, и холоп, но, по крайней мере, не кровосос, как некоторые. Вот скажите мне сейчас честно и откровенно: почему вы к нему так жестоки?
– Я… я… он… Ты ничего не знаешь!
– А вы мне расскажите, – вкрадчиво предложил Гарт. – Хватит уже морочить голову. Ответьте на простой вопрос, ваша милость: чем он вам не угодил?
Айрин неожиданно сникла.
– Дело не в нем, – сказала она тихо. – Но я не могу тебе рассказать… я никому не могу рассказать.
– Это ваше право, – холодно отозвался Гарт. – Но если дело не в нем, не делайте ему больно.
– Я не просила его в меня влюбляться…
– Верно, – Гарт притих, враз растеряв всю свою воинственность, – это он сам, по глупости. Молод еще.
– Я не люблю его, – словно извиняясь, произнесла Айрин.
– Я знаю. – Гарт тяжело вздохнул.
Напряжение ушло. Ссора, грозившая разразиться бурей, стихла сама собой. Но Гарт по-прежнему стоял, преграждая девушке вход.
– Как он? – не поднимая головы, поинтересовалась Айрин.
– Жить будет. Завтра придет целитель… Пока же бредит, его сильно приложили.
– Может быть, что-то нужно?
– Все есть. Не в первый раз, ваша милость. Справимся.
Айрин кивнула и, отвернувшись, пошла прочь не разбирая дороги. Гарт хотел было ее остановить и приободрить, но ему помешало назойливое воспоминание: черная вода, сомкнувшаяся над головой друга, и потухший взгляд, уставившийся в светлеющее небо. Он не мог ей простить ее жестокость. Не сейчас…
Глава 9
Боль любви твоей…
Эдвитанский целитель сделал свое дело и ушел, пожелав Рустаму всего наилучшего. Благодаря его усилиям Рустам выздоровел, но чувствовал он себя при этом отвратительно. Как лежащий у входа в дом коврик, из которого рачительная хозяйка добросовестно выбила пыль и грязь. Друзья облили Рустама холодной водой и хорошенько растерли грубыми полотенцами. Гарт раздобыл горячий куриный бульон, Рустам с трудом выпил чашку. Его ударило в пот.
– Крепко меня, да? – усмехнулся он через силу.
– Бывало и крепче, – приободрил его Гарт. – Ничего, часик-другой пострадаешь и будешь в норме. Останется время для небольшой тренировки.
– Какой еще тренировки?
– Вчера были схватки в рамках поединка глинглокцы против эдвитанцев, – пояснил Гарт. – А завтра начинается одиночный турнир. И хочу тебя огорчить – или обрадовать, решай сам, – ты на него заявлен. А раз так, то неплохо было бы немного позаниматься, а не то свернешь себе шею, даже целители не помогут.
Рустам помрачнел. Глаза Гарта сверкнули.
– Можно отказаться.
– А последствия?
– Нехорошие, – признался Гарт. – Позору не оберешься. Мы здесь все-таки не просто так, а со свадебным посольством. Пятно ляжет на всех.
– Ну а тогда чего из пустого в порожнее переливать? Лучше честно проиграть, чем смалодушничать и уйти. Кстати, а кто вчера выиграл?
– Эдвитанцы, семь – пять.
– Жалко.
– Ничего, завтра все будет по-другому. Вчера вечером из Глинглока приехали три рыцаря не из последних.
– Тоже в посольство?
– Нет, по своему желанию. Прослышали о турнире и приехали. Отличные бойцы, а виконт Вальмонд тот и вовсе чемпион двух последних ристалищ. Эдвитанцы уже затревожились…
Гарт осекся, в какой-то момент лицо Рустама окаменело, а глаза настороженно прищурились.
– Виконта Вальмонда случайно не Надалем зовут? – спросил он негромко.
– Надалем и зовут, – кивнул Гарт. Он не был посвящен во все перипетии, связанные с женитьбой друга, и не знал о его подозрениях, зато сразу заметил, как подобрался Рустам.
– И что, говоришь, знатный чемпион?
Эта интонация была знакома Гарту еще с войны. Так Рустам говорил только о врагах.
– Что у тебя с ним? – спросил Гарт вместо ответа.
– Да пока ничего.
И эта интонация была Гарту хорошо знакома. Он задумчиво пожевал губами.
– Если хочешь схлестнуться, – сказал он наконец, – то только не на турнире. Он тебя размажет в тонкий блин. В бою я Надаля не видел, но на турнирах он в числе лучших.
Рустам неожиданно расслабился и обмяк.
– Не переживай, – сказал он устало, – драться я с ним не собираюсь.
– Он тебя обидел? – продолжил допытываться Гарт.
– Нет, – Рустам решительно мотнул головой, – это я сам… – Он замолчал.
Гарт положил руку ему на плечо:
– Хочешь поговорить об этом?
– Нет. – Рустам отвернулся.
Гарт вздохнул. В последнее время его другу приходилось несладко, и Гарта злило, что он ничем не может ему помочь.
– Айрин приходила, – сказал он, чтобы его отвлечь, и сразу же почувствовал, как напряглось плечо Рустама.
– Зачем?
– Хотела тебя проведать.
Плечо расслабилось. Рустам повернулся к Гарту и невесело усмехнулся:
– Понятно, выполняла свой долг, только и всего.
– Мне кажется, – тихо сказал Гарт, – что ее что-то мучает.
– Да, – так же тихо ответил ему Рустам, – и я даже знаю что… или кто, – добавил он уже совсем тихо.
Обязанности придворной дамы не стали для Айрин чем-то обременительным. В эти дни вокруг принцессы кружился целый хоровод придворных дам. И каждая стремилась отличиться, порой переступая черту, отделяющую услужливость от навязчивости. Одна только Айрин, поглощенная своими переживаниями, старалась держаться в тени. И была довольна, что за общей суетой никто не обращает на нее внимания. Будучи всегда немножечко в стороне, она почти не видела принцессы, окруженной со всех сторон назойливыми подданными. А из-за их болтовни она почти не слышала ее слов.
Этот день ничем не отличался от других. В покоях принцессы было многолюдно. Что-то негромко наигрывали музыканты. Кто-то читал стихи, надеясь, что на него обратят внимание. Но все это было только фоном. Тон задавали фрейлины, они сплетничали напропалую и болтали без умолку, обрушивая на принцессу тонны разнообразной информации.
Айрин примостилась на резной скамье возле раскрытого окна и по привычке погрузилась в себя. Ее обидели вчерашние упреки Гарта, хоть она и не могла не признать их справедливости. И сейчас она, несколько запоздало, старалась подобрать правильные слова, которыми нужно было ответить еще вчера. Это было довольно бессмысленное занятие, но, по крайней мере, оно помогало не думать о том, о чем не хотелось.
Неожиданно в комнате воцарилась тишина. И Айрин в первый раз ясно услышала голос принцессы Ксении, на удивление звонкий и приятный.
– Дамы и господа, – сказала принцесса мягко, но решительно, – ваше общество разгоняет мою скуку. Но я дала себе обещание, что еще до отъезда прочитаю книгу, подаренную мне моим отцом. Книга эта хоть и скучная, но весьма серьезная и поучительная, она требует тишины и уединения для лучшего осмысления. Я буду очень признательна, если вы оставите меня на время и позволите выполнить обещание, данное моему батюшке.
Если отбросить всю вежливую мишуру, то это было весьма недвусмысленное предложение – всем убираться вон. Оставалось только подчиниться. Зашуршали многочисленные юбки придворных дам, приседающих в почтительном книксене. Застучали башмаки музыкантов и непризнанных поэтов. Принцесса мило улыбалась, но выражение ее глаз лишь подстегивало опытных царедворцев. «Уходите», – говорил ее взгляд, и не нашлось ни одного глупца, решившегося с ним поспорить.
Айрин, как и остальные, вежливо присела, склонив голову точно в соответствии с придворным этикетом, и, облегченно вздохнув, поспешила к дверям. Чем бы ни было продиктовано решение принцессы, Айрин оно пришлось только на руку. Ей не терпелось вернуться в отведенные ей комнаты и запереться на все засовы.
– Баронесса Гросбери, останьтесь.
Эти слова принцессы вызвали всеобщую заминку. Придворные недоумевали, что потребовалось принцессе от скромной и незаметной баронессы.
– Иногда у меня устают глаза, и тогда я прошу кого-нибудь почитать мне вслух, – снизошла принцесса до объяснений. – Ваш голос, баронесса, кажется мне приятным.
Что бы придворные ни подумали, им пришлось уйти. Высокие двухстворчатые двери мягко захлопнулись, и в большой комнате остались только Айрин и принцесса. Айрин, пребывая в сильной растерянности, взяла в руки предложенную книгу и положила ее на подставку для чтения.
– С какой страницы мне следует начать, ваше высочество?
Принцесса не спешила отвечать на ее вопрос, изучая Айрин испытующим взглядом больших карих глаз. Возникла неловкая пауза.
– Тяжело быть замужем за нелюбимым, – неожиданно произнесла принцесса.
Айрин подняла голову.
– Ваше высочество, я более чем уверена, что король Георг придется вам по душе…
– Смею надеяться на это, – прервала ее принцесса с мягкой улыбкой на лице. – Но я сейчас говорю о вас.
Айрин вспыхнула:
– Ваше высочество, но с чего вы взяли?
Принцесса рассмеялась, но так доброжелательно и деликатно, что ее смех прозвучал совершенно необидно.
– Во-первых, это сразу же бросается в глаза, стоит лишь немного за вами понаблюдать. Ваши вымученные улыбки друг другу могут обмануть только черствых и невнимательных. А во-вторых… – принцесса открыла ключом изящную шкатулочку для бумаг и достала оттуда распечатанный конверт, – об этом мне написал в своем письме мой жених и ваш брат.
Айрин побледнела и прикрыла ладонью рот.
– Не пугайтесь, – сказала принцесса. – Георг сделал это вполне осмысленно, и я ценю его откровенность, оцените и вы.
Но Айрин продолжала смотреть на нее испуганным взглядом. Принцесса подошла к ней, взяла ее за руки и усадила рядом с собой на мягкую софу. Живые карие глаза, особенно выделявшиеся на ее некрасивом лице, стали проникновенными.
– Вы его сестра, – сказала она негромко, – значит, будете сестрой и мне.
– Ваше высочество…
– Не надо этого, – принцесса сжала в ладонях ее руки, – для тебя я Ксения, хотя бы наедине. И говори мне «ты».
– Но…
– Пожалуйста, я так редко это слышу. – В голосе принцессы послышались просительные интонации.
Для Айрин это было так неожиданно, что шок, охвативший ее вначале, пропал почти без следа. Она невольно улыбнулась, от Ксении исходило ощущение покоя и уюта, только что она была принцессой и ее воля заставила придворных чуть ли не бежать из комнаты, но прошло всего несколько минут, и вот уже перед Айрин совсем другая Ксения, простая и доступная.
– Меня зовут Айрин.
– А меня Ксения, – улыбнулась в ответ принцесса. – Вот и познакомились.
Девушки рассмеялись. Принцесса была некрасива, но все недостатки ее внешности с лихвой покрывались врожденным величием и незаурядной долей таинственной женской мудрости. То, до чего другие доходили через долгие часы мучительных размышлений, Ксения чувствовала инстинктивно. Ей достаточно было нескольких минут общения, и она безошибочно выбирала верный тон. Принцесса никогда не стремилась затмить окружающих, но, когда ей было нужно, умела привлечь к себе внимание, и мягкие, негромкие слова приобретали силу властного приказа. При этом она отлично осознавала свои изъяны, не строя глупых иллюзий и доводя до совершенства свои достоинства. С близкими же Ксения была не только добра и мудра, но и неизменно искренна. Это убийственное сочетание действовало безотказно. Неудивительно, что Айрин была сражена наповал ее обаянием. Неожиданно она вспомнила о письме.
– И что же там еще про меня написано? – спросила она смущенно.
– К сожалению, очень мало, я бы хотела знать о тебе намного больше. У меня никогда не было сестры.
– Ваше вы… – начала было Айрин, Ксения тут же нахмурилась, но так непосредственно и забавно, что смущение Айрин прошло. – Ксения, – поправилась она, и это было так непривычно, что ей пришлось повторить: – Ксения, я сестра королю только по крови, но на деле…
– Ни слова больше, – глаза принцессы сверкнули, – эти мужчины слишком много о себе думают. Мы, женщины, должны относиться ко всему проще. Я хочу, чтобы ты стала мне сестрой. Если, конечно, ты не возражаешь. А ты ведь не возражаешь?
Ну как тут устоять, когда законная дочь короля, настоящая принцесса и будущая королева сама отметает все условности и барьеры? Айрин и не устояла.
– Я буду только рада.
– Как славно. А теперь рассказывай, сестренка: что там у тебя происходит и в какую такую историю ввязал тебя мой будущий супруг?
Айрин начала рассказывать, поначалу скованно и стесняясь. Но постепенно она растаяла от искреннего сочувствия, с каким Ксения ее слушала, и раскрепостилась. Неожиданно для самой себя она рассказала ей все: начиная с ухаживаний Надаля и заканчивая вчерашним разговором с Гартом, умолчав только о некоторых особенностях личной жизни. Часы пролетели как минуты, никто не осмелился их беспокоить и мешать этой невольной исповеди. Когда Айрин закончила, Ксения глубоко вздохнула и внезапно крепко ее обняла.
– Они еще смеют тебя обвинять, – сказала она с чувством. – Если бы я узнала, что люди, которых я всю жизнь считала родителями, таковыми на самом деле не являются, я бы умерла от разрыва сердца.
Это прозвучало так искренне и так созвучно с тем, что все это время мучило Айрин, что она не удержалась и расплакалась, совсем как тогда, во время разговора с братом. Хорошо, что в отличие от Георга Ксения не растерялась и поступила не только естественно, но и единственно верно. Она еще крепче обняла попытавшуюся было отстраниться Айрин и разразилась проклятиями, обвиняя всех и вся. Айрин почувствовала, что обрела не просто верную подругу, но и сильного соратника, готового сражаться с ней рядом со всеми ее невзгодами. Это неожиданным образом придало сил и ей самой. Она смогла наконец отстраниться и даже улыбнуться сквозь слезы.
– Ты такая замечательная!
– Расскажи это своему брату, – рассмеялась принцесса. – Если ты поторопишься, то успеешь до того, как я оторву ему голову за все то, что он с тобой сделал.
– Он не виноват, – запротестовала Айрин. – Это отсюда все кажется несправедливым, когда же ты окажешься в Эрандале, ты почувствуешь, что у него не было другого выхода. Его столько раз хотели убить, что осторожность стала его второй привычкой.
Ксения неожиданно прекратила смеяться и закусила губу, вид у нее стал жалобный.
– Если честно, – сказала она с придыханием, – я тоже должна тебе кое в чем признаться. Я очень боюсь.
– Наемных убийц?
– Нет же, глупая, их-то как раз я и не боюсь. Меня страшит другое.
– Что? Что тебя страшит? – Айрин забыла про свою первоначальную скованность, ей стало очень интересно, что же может быть страшнее наемных убийц.
Ксения сделала круглые глаза, украдкой огляделась и, наклонившись, прошептала ей на ушко:
– Брачная ночь.
Айрин ошеломленно на нее уставилась:
– И только?
– А ты разве не боялась? – парировала Ксения.
– Боялась, – призналась Айрин.
– Ну и что? – Лицо Ксении раскраснелось. – Рассказывай, как это было? Стоило ли бояться? А то мне не у кого и спросить, ни сестры, ни матери. Давай же, не тяни.
– Это было… – Айрин запнулась, но солгать не посмела. – Это было никак.
– То есть ты хочешь сказать, что ничего не почувствовала?
– Я хочу сказать, что ничего и не было.
– Не понимаю, – пожала плечами Ксения. – Брачная ночь была, и… ничего не было?
Айрин вздохнула, отчего-то почувствовав себя чуть ли не виноватой.
– Расскажи, – выдохнула Ксения.
Айрин снова не смогла перед ней устоять. Они склонились головами, как заговорщики, и Айрин начала рассказывать:
– Я была как во сне. Эта ужасная свадьба, все эти люди, пьяные, грубые… Представляешь, они ввалились в нашу спальню и приготовились смотреть на это… ну ты понимаешь, на ЭТО.
Ксения зябко передернулась:
– Какой ужас! Я бы умерла на месте.
– Сейчас мне тоже так кажется, но тогда мне было почти все равно. Я ничего не чувствовала, так устала и отупела. А он…
– Кто? – не поняла Ксения.
– Ну… ОН…
– А-а, ОН. То есть ОН.
– Да, ОН. В общем, он разозлился и всех выгнал, кажется, там даже была драка.
– Как романтично…
Читать бесплатно другие книги:
