Когда вскипели камни Титаренко Анастасия

– Да, госпожа… – Целитель встал на ноги и отступил на шаг, чтобы лучше видеть свою повелительницу. – Мне бы многое хотелось тебе сказать… Но это, наверное, лишнее. Я не хочу, чтобы ты чувствовала вину. Все то время, пока я путешествовал с тобой и госпожой Эринан, я был счастлив. Был счастлив прислуживать вам, был счастлив делить с тобой постель. Для меня не важно, что я был для тебя всего лишь игрушкой и заместителем Эринан. Не важно, правда. Я люблю тебя. Тебя и госпожу Эринан. Вы дали мне почувствовать себя нужным и полезным, дали мне силы и внимание, признали равным себе. Это много значит для меня. Я слишком слаб, чтобы стоять рядом с вами, но я достаточно силен, чтобы следовать за вами всегда…

– Что… Что ты несешь… – прошептала Айнен, но в свете костра было видно, что ее глаза наполнились слезами.

– Брин. – Юноша сделал еще несколько шагов назад, оказавшись прямо возле котелка. – В нужный момент ты должен окунуть ее культю в серебро, ты понял?

– Но как я пойму, что момент наступил? – испуганно спросил стекольщик. Он подошел к Айнен и поднял ее за плечи. Женщина повисла на его руках; она была не в состоянии управлять своим телом.

– Поймешь… – Лин наклонился над котелком, и пламя ярко осветило его лицо. – Поймешь.

Он засунул руку за пазуху и достал тонкий серебристый кинжал. Его рука дрожала. Судорожно вздохнув, юноша наклонился над котлом еще ниже и одним движением перерезал себе горло. Кровь плеснула на кипящее серебро, но, вопреки ожиданиям, не сгорела, а тяжелыми каплями растеклась по металлу, окрашивая его в алый цвет. Последним судорожным усилием Лин швырнул свое тело прочть от котла, чтобы тот не опрокинулся, и с леденящим душу бульканьем испустил дух.

Айнен запоздало вскрикнула. Стекольщик, стальной хваткой вцепившийся в ее плечи, подтолкнул колдунью к котлу. Серебро в нем стало равномерно алым, а потом вдруг вскипело и снова побелело.

Сглотнув слюну, Брин выдохнул и силой направил правую руку Айн в котел. Ведьма испуганно пискнула, когда расплавленный метал коснулся ее кожи, и обмякла. А с серебром творилось нечто невообразимое. Вспучившись вокруг культи, оно вдруг осело, тысячами тончайших струек оплетая обрубок. Ведьма медленно потянула руку из котла, и за ней потянулись серебряные нити, формируя силуэт кисти и тонких изящных пальцев. Словно кровеносная система без плоти, кости и кожи, эти нити двигались сами по себе, постепенно застывая. Когда они сплелись до конца, Айнен с силой отдернула руку и упала в сено. Новая рука, тонкая, ажурная и блестящая, повисла плетью вдоль бока ведьмы. Айн расширившимися от шока глазами смотрела на тело Лина. Его прекрасные светлые волосы разметались по лицу и теперь набухли от крови, все еще сочившейся из жуткой раны. Колдунья перевела взгляд на серебряную руку. Легонько пошевелила блестящими пальцами. Протянула кисть к огню, сжала ладонь в кулак, и пламя послушно угасло.

Первое мощное рыдание сотрясло тело Айнен, как раскат грома. По ее лицу заструились слезы. Ведьма с трудом поднялась на ноги и, не замечая Брина, добрела до тела целителя и упала перед ним на колени. Стекольщик, шокированный и смущенный, выскочил из конюшни.

Спрятавшись под деревом, он видел, как внезапно окрепшая Айнен вынесла тело юноши на улицу. Женщина, спотыкаясь, брела по дороге, баюкая погибшего, словно младенца. Она склонилась к его лицу и что-то жарко шептала, а вокруг ее правой руки разгоралось голубоватое пламя, которое вскоре охватило колдунью целиком.

Брин наблюдал, как пылающая женщина обнимает тлеющее тело, пока оно не рассыпалось мелким пеплом.

Айнен упала на колени и свернулась клубочком на дороге.

И стекольщик не посмел мешать ее скорби.

Эринан проснулась в самом мрачном расположении духа. Она ощущала отвратительную сухость во рту и жуткую головную боль.

– Лин! – простонала она. – Лин, где тебя черти носят? Принеси воды!

– Тебе придется самой пойти за водой, – без выражения произнесла Айнен. – Лин не придет.

Она сидела на стуле у окна, прямая, как палка, и отрешенно смотрела вдаль. Эри с трудом сфокусировала взгляд на подруге.

– Куда это он подевался, мне интересно? – сварливо прохрипела она.

Айнен ответила не сразу. Она как-то съежилась после этих слов, словно они придавили ее к полу.

– Он… создал шедевр. Ради меня.

Эринан нахмурилась, пытаясь уловить смысл этих слов. Она сбросила одеяло и опустила ноги на холодный пол. Это прикосновение подействовало на нее отрезвляюще.

– Шедевр? – почти шепотом переспросила она.

Медленно, словно заводная кукла на плохо смазанных шарнирах, Айнен повернулась к возлюбленной и протянула ей правую руку. Тусклые лучи рассветного солнца заставили сверкать причудливое сплетение серебряных нитей. Колдунья пошевелила пальцами, а потом сжала ладонь в кулак.

– О небо, – выдохнула Эри.

Она подскочила к Айн и ухватила ее за серебряное запястье. Айнен расправила руку, давая подруге возможность изучить новообретенную конечность во всех подробностях.

– О небо, она живая… И… Работает? – Эринан ощупывала ажурное запястье возлюбленной со смесью ужаса и восторга. – Но как? Ведь чтобы создать жизнь, нужно… О…

– Жизнь создать невозможно, ее можно только вложить. – Айнен мягко высвободила руку из хватки Эри и снова отошла к окну.

– Я недооценила Лина, – сокрушенно произнесла Эринан. – Но если он погиб, то кто теперь вернет мне голос?

Айн махнула рукой по направлению к прикроватной тумбе. На ней стояла небольшая деревянная шкатулка с запиской. На небольшом клочке бумаги были записаны снадобья с описанием бутылочек, в которых они хранились. Название «вернет голос» было дважды обведено.

– Какая точность, – дрогнувшим голосом сказала Эринан.

Она свернула записку в трубочку и положила в шкатулку.

Айнен, не оборачиваясь, кивнула. Она поднесла руку к лицу и пошевелила пальцами. Зрелище было и завораживающим, и жутким одновременно. Тонкие нити серебра повторяли форму кровеносных сосудов, поблескивая в лучах солнца. Они были абсолютно гладкими и блестящими, словно зеркало. И сквозь них можно было спокойно разглядеть то, что находилось за ними.

– Я не знаю, как это происходит, но я могу чувствовать холод и тепло, – глухо сказала Айнен. – Могу отличить сухое от мокрого. Слабо, как будто на руке толстая перчатка, но могу.

Эри судорожно вздохнула.

– Шедевр… – прошептала она.

Айн обернулась. В ее глазах пылал гнев.

– Теперь я смогу убить Роу. Он расплатится за все. Я уничтожу его, раздавлю, как ядовитого гада, – прошипела она, сжимая ладонь в кулак. Серебро на мгновение вспыхнуло синим пламенем и погасло, наполнив комнату запахом раскаленного металла и горелой пыли.

– Ты беременна, – мягко проговорила Эринан, обходя свою любовь и нежно обнимая ее за плечи. – Может, стоит сначала избавиться от ребенка?

– Нет… – Рыжеволосая колдунья положила руку себе на живот. – Ребенок ни в чем не виноват. Я хочу, чтобы он появился на свет, чтобы был сильным. Поэтому мы поедем в Бри и будем делать все, чтобы у шпионов Роу не осталось сомнений в том, что его план работает.

– Твоя новая рука слишком сильно привлекает внимание, – напомнила Эри.

– Я думала над этим, – ответила Айнен. – Пока я оберну ее тряпкой, а в Бри мы закажем мне перчатки из тонкой кожи.

– А о том, что делать со стекольщиком, ты подумала? – Темноволосая женщина, которая успела порядком замерзнуть, стоя на холодном полу, начала поспешно одеваться в свою грубую мужскую одежду.

– Подумала. – Айнен подождала, пока ее подруга оденется и соберет свои вещи. Пожитков было немного – основные запасы лежали в повозке под защитой надежного заклинания.

Когда колдуньи спустились в зал таверны, Брин уже ждал их там. Он выглядел даже более подавленным, чем обычно. Айнен подошла к нему вплотную.

– Встань! – резко скомандовала она.

Мужчина молча повиновался.

– Я постараюсь сделать так, чтобы тебе было не больно. – Колдунья запустила блестящие пальцы под воротник стекольщика и вытянула на свет золотую цепь. – Наклонись.

Брин снова безропотно выполнил команду.

Закрыв глаза, Айнен сжала цепь между большим и указательным пальцами. Несколько минут не происходило вообще ничего. Потом цепь зашипела, и в воздухе запахло грозой, но колдунья не разжимала пальцы. Стекольщик дернулся, когда почувствовал, что золотая удавка начала затягиваться, но в этот момент золото не выдержало, и цепь с громким хлопком лопнула, отскочив к стене. С пальцев ведьмы на пол упало несколько капель расплавленного металла. Она брезгливо переступила через комочки золота, подошла к остаткам цепочки, наклонилась и подняла ее. Взвесив цепь на ладони, Айнен резко сжала ее в кулак и позволила скопившемуся в ней гневу перетечь в руку. Мягкий металл сопротивлялся недолго. Стряхнув остатки золота на пол, колдунья подождала, пока оно остынет, и подняла с земли комок спекшегося металла. Она подошла к оцепеневшему стекольщику и уронила слиток в его ладонь.

– Найди ювелира и попроси его сковать новую цепочку. Роу не должен ничего заподозрить, – сказала она.

– Как скажешь, госпожа. – Брин отвесил легкий поклон.

Механически сжав золото в руке, второй он ощупывал свое горло. Несмотря на легкие ожоги, мужчине хотелось петь и плясать – наконец-то он стал свободным. Широко улыбнувшись, стекольщик бросил золото в карман и похлопал по нему.

– Теперь, госпожа, я смогу рассказать все, что знаю о Роу и его силе. Наконец-то нашелся кто-то, способный бросить ему вызов! – Хоть Брин и пытался совладать с чувствами, его голос звенел от счастья.

– Расскажешь по дороге в Бри, – перебила его Эринан. – Ты же умеешь править повозкой?

Стекольщик кивнул. Он взял из рук ведьмы мешок с вещами, поднял с лавки свои вещи и направился прочь из таверны. Дождавшись, пока мужчина выйдет, Айнен повернулась к подруге.

– Убей хозяина таверны, – шепотом сказала она. – Он шпион.

Эринан вздрогнула и коснулась рукой того места, где под одеждой скрывался шрам от ножа. Она развернулась, пряча руку за пазуху, и направилась к стойке, за которой с разинутым от удивления ртом стоял тощий мужичок.

– Эй, хозяин, мы же не заплатили тебе за ночлег…

Если бы ведьмы не знали, в чем дело, то решили бы, что Бри проклят. Небольшой городок, носивший отпечаток былого богатства, задыхался от голода и болезней. Неурожай за неурожаем лишили жителей возможности питаться овощами и фруктами, и население Бри поразила цинга. Тугой кошелек, который Роу пожаловал стекольщику, уберегал троицу от печальной судьбы многих горожан, но, вопреки всем планам и приказам не вмешиваться, ни ведьмы, ни наемник не могли остаться в стороне. Чтобы не привлекать особого внимания, Брин временами тайно уезжал из деревни пополнить запасы мяса, круп и овощей. А несколькими днями позже в домах самых тяжелобольных находилась спасительная картофелина или несколько свежих морковок.

Айнен в тайной благотворительности участия не принимала. Она практически безвылазно сидела в доме, который сразу по приезду выкупил Брин. Для того чтобы как-то преодолеть скуку и избавиться от искушения использовать магию, ведьма занялась шитьем. Она твердо решила не применять свои силы до того, как ее ребенок появится на свет, и из-за этого ей начало казаться, что каждая минута длится целую вечность. Нимало не заботясь о состоянии кошелька Брина, Айнен заказала ему несколько рулонов льна и хлопка, драгоценную шелковую нить для вышивки и мелкие самоцветы. Вскоре безобразный наряд Эринан сменился довольно элегантным дорожным костюмом, который украсил бы любого зажиточного господина. Айнен прошивала ткань так мелко и ровно, словно за каждый стежок ей платили золотом, так что вскоре о ее умениях прослышали те жители Бри, которые могли себе позволить думать не только о выживании. У ведьмы появились заказы.

Эри по-прежнему притворялась странствующим травником. Под видом елового отвара она продавала жаждущим исцеления размешанную в воде кашицу из растертой картошки и еловых иголок, которая оказывала на больных просто поразительный эффект. За время пребывания Эри в городке не было ни одной смерти, хоть до приезда ведьм треть населения Бри перекочевала на кладбище.

Так сырая и сумрачная осень плавно сменилась промозглой зимой.

Несколько раз в Бри наведывались шпионы Ледяного Короля. Специально для таких случаев Айнен сшила себе длинную грубую перчатку на правую руку. Стежки и вата, неопрятно торчащая из швов, создавали полную иллюзию набивного протеза. Если бы не Брин, колдунья наверняка бы выдала себя, приняв разведчиков своего врага за обыкновенных заказчиков. Но стекольщик держал свое слово. Он ограждал Айнен от всех возможных опасностей и помогал держать ее чудесное исцеление в секрете.

На исходе зимы крепкое здоровье Айнен пошатнулось. Эри, которая ни на шаг не отходила от своей возлюбленной, ничем не могла помочь. Беременность, которая раньше проходила спокойно, внезапно одарила Айнен полным комплектом неприятностей. Желудок, который ничем не напоминал о себе с тех пор, как огненная ведьма получила новое молодое тело, взбунтовался не на шутку, и Брин сбился с ног, добывая в голодающем Бри подходящие для будущей матери продукты. Несмотря на все старания Эринан и стекольщика, Айн часами не отходила от ведерка, в которое, как правило, отправлялась большая часть блюд, отвергнутых ее желудком.

Словно почуяв неладное, ребенок, который до этого времени вел себя спокойно, начал требовательно привлекать к себе внимание. Он вертелся, брыкался и пинался, так что его крохотные ручки и ножки то и дело отпечатывались на животе Айнен. Колдунья было заикнулась об успокоительных настойках, но когда узнала о риске преждевременных родов, все разговоры на эту тему прекратились.

Когда первые оттепели тронули снег на улицах Бри, ситуация внезапно изменилась в лучшую сторону. Зеленоватый оттенок кожи, который Айнен приобрела из-за войны с собственным желудком, сменился здоровым румянцем. Даже малыш перестал причинять мучительное беспокойство. Лишь только он начинал брыкаться, сразу же прибегала Эринан. Она ложилась возле Айн, обнимала ее живот и начинала тихонько петь ребенку что-то давно забытое. Убаюканный пением малыш быстро успокаивался.

Эри не спешила расстаться со своим маскарадом. Она коротко остригала волосы, как только локоны начинали выглядеть слишком женственно, не расставалась с одеждой с высокими воротниками и разговаривала низким голосом отпетого бродяги. Заветный пузырек со снадобьем, восстанавливающим связки, был обернут в три слоя мягкой ткани и спрятан на самое дно ее сундука.

Обе колдуньи часто думали о том, что, будь рядом Лин, им было бы легче и спокойнее. Но они никогда не говорили об этом вслух.

На улице зазвенела капель, и эпидемия цинги в Бри внезапно прекратилась. До городка добрались обозы с картошкой, капустой, морковкой и сушеными яблоками, которые продавались по доступной для большинства цене. Брин так и не признался, что в одну из своих тайных вылазок прокрался к каравану торговцев и убил двоих купцов, которым Роу платил за то, чтобы обозы обходили Бри стороной.

Айнен перестала выходить из своей комнаты. Большой живот мешал ей ходить, спать и работать, так что колдунья впала в мрачное оцепенение, ожидая, что ребенок наконец-то появится на свет и ее жизнь вернется в прежнее русло.

Шпионы Роу начали наведываться все чаще, подпитывая угасший за спокойное время гнев Айн. По тому, какие взгляды она бросала на прислужников Роу, было заметно, что колдунья готовила какой-то невероятный план мести, однако она ни с кем не делилась его деталями.

Заморозки прихватили оттаявшую землю еще несколько раз и отступили. Из размокшей почвы показалась первая зеленая травка. Насекомые, которых разбудили теплые лучи солнца, наполнили воздух несмелым жужжанием и звоном. И вот душистой весенней ночью тишину в доме на окраине Бри прорезал пронзительный детский крик.

Прижав к себе страшненького, покрытого синими и красными пятнами мальчика, Айнен устало улыбнулась.

– Лин, – прошептала она. – Его зовут Лин. Он всегда будет со мной.

И погрузилась в сон.

Малыш очень быстро рос, набирал вес и хорошел с каждым днем. У него были зеленые глаза его матери и прелестная прядка пепельно-белых волос на макушке. Айнен, которая стремительно похудела сразу после родов, не выпускала младенца из рук. Она сшила себе некое подобие мешка с лямками, чтобы носить маленького Лина с собой, и покрыла эту поделку затейливой вышивкой, в которой нет-нет да и посверкивали крохотные самоцветы.

Брин, у которого картина роженицы с младенцем вызывала чувство обжигающего стыда, старался как можно реже видеться с ней. А Эринан, напротив, постоянно искала встречи с Айн и злилась из-за того, что ей редко удавалось застать колдунью. Темноволосой ведьме казалось, что с рождением сына возлюбленная начала избегать ее, и это чувство разъедало ей душу. В который раз обыскивая комнату за комнатой, Эри наконец нашла подругу.

– Что ты здесь делаешь? – сварливо спросила она.

– Тихо, – шепотом ответила Айнен. – Лин спит.

Эри раздраженно фыркнула.

– Это чудесно, конечно, но ты не находишь, что укладывать ребенка в гостевой, а не в спальне как-то не очень разумно? – уже гораздо тише сказала ведьма. – Или ты специально прячешься от меня?

– О небо, дорогая, что ты несешь? – Айнен встала из-за колыбели, подошла к подруге и обняла ее. – В моей комнате окна заколочены, а малышу нужен свежий воздух. Иначе он постоянно плачет и никак не может заснуть.

– Почему ты мне не сказала, что будешь тут все время? – обиженно пробормотала Эри, уткнувшись носом в пышные пряди рыжей колдуньи.

Та ласково погладила ее по плечам и поцеловала.

– Прости, – ласково сказала она. – Мне нужно было уединение. Я размышляла о том, как убить Роу.

Эринан вздрогнула.

– Может, просто убежим отсюда? Как можно дальше… Хотя бы и в Сол… – едва слышно прошептала она. – Там-то Роу точно не достанет тебя…

Айнен покачала головой, отстранилась от Эри и подошла к колыбели.

– Я не могу. До тех пор пока этот ублюдок жив, я всегда буду породистой кобылой из его конюшен. Кобылой, пригодной только для… – ведьма горько улыбнулась, – разведения. Как далеко бы я ни убежала, он найдет меня.

– Кобылой?.. – с недоумением переспросила Эринан. – Что ты несешь?!

Передернувшись, огненная колдунья вскочила со своего места и отошла к окну, чтобы Эри не смогла увидеть ее глаз. Тихо, без эмоций в голосе она пересказала любимой все, что узнала от Роу. И о своем рождении, и об инициации, и о том, что она, Эринан, была всего лишь ошибкой в великолепном плане Ледяного Короля.

Эри сама не заметила, когда стиснула кулаки так сильно, что ногти вспороли кожу. Разглядывая наполняющиеся кровью полукружия на своих ладонях, колдунья глухо произнесла:

– Да, от такого не убежишь. Что ты будешь делать?

– У меня есть план… Он довольно надежный. Но мне нужна будет твоя помощь, – ответила Айнен.

Она по-прежнему не отходила от окна, невидящим взглядом буравя горизонт.

– Ты же знаешь, что я всегда с тобой, – с готовностью сказала Эри.

– На этот раз тебе придется оставить меня. Мне нужно, чтобы ты охраняла Лина. В замок Роу я пойду без тебя. – Айнен обернулась и оперлась спиной на подоконник. – Меня будет сопровождать Брин.

– Ты с ума сошла? – вскрикнула черноволосая женщина.

Проснувшись от громкого шума, младенец в люльке захныкал. Айнен наклонилась над ним, запустила руки в колыбель и взяла крошку на руки.

– Не больше, чем обычно, любовь моя, – безмятежно ответила она.

Ребенок у нее на руках громко зачмокал губами, и ведьма, удобнее перехватив его своей серебряной рукой, оголила грудь и прижала губы младенца к соску. Лин сразу же встрепенулся и приник к груди, возбужденно попискивая. Эринан отвернулась.

– Я пойду с тобой, – твердо сказала она. – Даже не пытайся спорить.

– Ты не понимаешь… Для того чтобы драться с Роу, мне понадобятся все силы. Я хочу, чтобы ты сделала защитный круг, объединила свою мощь с даром Лина и подпитывала меня, – спокойно произнесла Айн. – Для этого ты должна быть в безопасности. Если люди Роу найдут тебя, погибнем мы все. А так… В случае неудачи умру только я. И этот мерзавец не получит ни капли моей силы.

– Айнен… Ты слишком рискуешь… – прошептала Эри. – Я не знаю, справлюсь ли я…

– И это говорит колдунья, которая вытащила меня с того света и дала мне новое тело? – Айн мягко рассмеялась. – Не неси чушь.

По лицу колдуньи вдруг промелькнула гримаса боли – Лин слишком сильно прикусил ее сосок. Женщина погладила малыша по голове, и на ее лице расцвела блаженная улыбка. Наконец младенец насытился и громко икнул. Айнен похлопала его по спинке, дождалась, пока ребеночек срыгнет, и вытерла его личико подолом платья. У Эринан, которая безмолвно наблюдала за этим, от ревности и страха за любимую сжалось сердце.

– Айнен, я… – начала она, но грохот распахнувшейся двери заставил колдунью замолчать.

В комнату вбежал запыхавшийся стекольщик. Бросив взгляд на растрепанную Айн, он покраснел и нервно выпалил:

– Я получил приказ от своего господина. Мы должны выехать как можно скорее, иначе он что-то заподозрит.

Оправив одежду, Айнен степенно кивнула.

– Хорошо, Брин. Запрягай повозку, а мы пока пойдем собирать вещи. Да, Эри?

Эринан судорожно вздохнула и тоже кивнула головой.

– Слушаюсь, госпожа! – Стекольщик покинул комнату так же стремительно, как и вбежал в нее.

– Не волнуйся так сильно, – рыжеволосая женщина положила сына в колыбель и взяла с тумбочки переноску для него. Повозившись с лямками, она удобно затянула это приспособление на плечах и талии, достала ребенка из люльки и усадила его в это тканевое седло.

– Ты же знаешь, что я не могу не волноваться! – воскликнула Эри. Она обошла колдунью и прижалась к ее спине, избегая касаться младенца. – Мне было так страшно, когда я думала, что ты мертва… Так страшно… Я больше никогда не хочу испытывать такую боль. – Голос колдуньи задрожал.

– Все будет хорошо, я обещаю, – нежно прошептала Айнен. – Но нам нужно собираться.

Она вышла из комнаты, оставив Эри стоять в одиночестве. А та обняла себя за плечи и заплакала, но потом устыдилась своей трусости, смахнула слезы с лица и последовала за возлюбленной. Ей еще предстояло проверить свой сундучок со снадобьями и приготовить необходимые для ритуала камни.

Айнен пребывала в состоянии странного спокойствия. Она словно наблюдала за своими чувствами, стоя на высокой скале: ее гнев, страх и ненависть клубились внизу, никак не затрагивая ее саму. Ведьме было слегка не по себе от такого состояния – она не знала, сможет ли призвать свои эмоции на помощь, когда они понадобятся ей.

По приказу Эринан стекольщик правил очень осторожно. Лошади медленно шагали по дороге, обходя колдобины и глубокие ямы, так что повозка будто мягко плыла над землей. Работа Эри требовала всей аккуратности и сосредоточенности, на которую только была способна женщина. Она разложила свои инструменты на чистой холстине и священнодействовала над ними, готовясь к схватке с Роу. В крохотный серебряный кубок было вылито содержимое нескольких пузырьков и добавлен растертый в мельчайшую пудру особый гриб. Закончив готовить основу, Эринан аккуратно переместила ткань с инструментами на сундук и встала. Тонким и острым кинжалом она проколола себе палец, позволив капле крови упасть в кубок. Потом ведьма осторожно отвернула пеленки, в которые был укутан лежащий на материнских коленях Лин, и легонько прикоснулась острием клинка к его пухленькому пальчику. На порезе набухла алая капля, и женщина стряхнула ее в серебряный сосуд. Мальчик, вопреки ожиданиям, не заплакал. Он одарил Эринан странно осмысленным взглядом и сунул уколотый пальчик в рот. Когда Лин вытянул ручонку изо рта, за ней потянулась нить розоватой слюны, но пореза на пальце уже не было. Эри вздрогнула. Айнен высвободила левую кисть из-под кучи тряпок и протянула ее подруге. Третья капля крови упала в серебряный кубок поверх первых двух. Айн отрешенно положила руку на голову Лина. Малыш тотчас схватил ее и потащил себе в рот.

Эринан бросила на младенца обеспокоенный взгляд и вернулась к своему занятию. Стеклянной палочкой она размешала содержимое кубка, которое превратилось в густую черно-бурую кашицу. Ведьма разделила вязкую кашицу на шесть порций и скатала из нее шарики. Три шарика отправились в стеклянные колбочки, которые Эри споро обвязала цепочками. Одну цепочку женщина повесила себе на шею, две других протянула Айнен. Та высвободила руку из слюнявых объятий сына, надела свою цепочку и закрепила третью на шее малыша. Тот потянул было и ее в рот, но передумал и просто крепко сжал в руке.

– Это снадобье не только поможет нам установить крепкую связь, но и на какое-то время усилит нас всех, – сказала Эри. – Когда будем подъезжать к месту, надо будет съесть шарики. Те, которые я положила в колбы, – на всякий случай.

– Я не знала, что ты можешь делать усиливающее зелье, – удивилась Айнен.

– У него… сильные побочные эффекты, – с запинкой ответила черноволосая колдунья. – Некоторое время мы будем бессильны. Может, несколько дней, может, месяц… Ты как будто черпаешь силы из собственного будущего. Это довольно опасно – нарушает равновесие…

Айн поднесла колбочку к глазам и с любопытством осмотрела ее.

– Сколько времени будет держаться эффект? – спросила она.

– Сутки или двое, точно не знаю… – смущенно проговорила Эринан. – Раньше у меня не хватало смелости использовать его.

– Но оно сработает?

– О, да… В этом можешь не сомневаться.

Удовлетворенная ответом, Айнен спрятала свой амулет за пазуху и снова погрузилась в некое подобие транса. Эри вздохнула и принялась убирать свои инструменты. Работа позволила ненадолго отвлечься, но теперь беспокойство с новой силой овладело ею.

Некоторое время колдуньи провели в молчании. Айн просто молча сидела с непроницаемым лицом. Эринан, которая закончила прибираться, уселась в углу и попыталась погрузиться в медитацию. Едва ей удалось достичь равновесия, откинулся полог повозки, и показалось обеспокоенное лицо Брина.

– Мы въезжаем на земли Роу, – сообщил он.

– Сколько еще ехать до замка? – спросила Айнен.

– Такими темпами – часа три-четыре. Мы прибудем где-то к вечеру. Но меня уже заметили, так что Роу скоро узнает, что мы тут. – Стекольщик стрельнул взглядом в Эринан.

– Останови повозку, – скомандовала рыжая ведьма. – Нам нужно кое-что сделать, прежде чем мы отправимся дальше.

На то, чтобы покормить Лина, поплотнее укутать его в пеленки и приспособить к плечам Эри переноску, ушло некоторое время. Эринан усадила малыша в его седло и накинула на плечи широкий плащ. Отпустив шлейки, ей удалось разместить малыша так, что плащ скрывал его целиком. Конечно, прятать младенца под накидкой – все равно что укрывать копейщика простыней: его не видно, но нельзя надеяться внушить кому-то, будто там никого нет. Однако Эри надеялась, что так она хотя бы не будет привлекать лишнего внимания. Пока она возилась с ребенком, Айнен скрутила из остальных пеленок сверток, который был похож на спеленутого младенца. В порыве вдохновения она даже сложила кусок светлой тряпицы так, что издалека он напоминал маленькое личико. Отложив куклу в сторону, колдунья переоделась в просторное платье из простой ткани. На пояс под платьем она привязала расшитый камнями шарф, который должен был уберечь ее от случайных стрел телохранителей Роу.

Когда с переодеванием было покончено, женщина принялась за обувь. Она стянула с себя башмаки и обмотала ноги кусками замши. После того как она закрепила обрывки шнурками, стало похоже, что она обута в безобразные унты. Но ступни колдуньи касались земли, позволяя ей ощущать все, что происходит вокруг. Айнен позволила себе быструю улыбку – вряд ли Роу придал бы какое-то значение увиденному, если бы заметил, что она босая. Но даже мелочи были важны в этот ответственный момент.

Заканчивая приготовления, Айнен ощутила, как в ней проснулся страх. Все те эмоции, от которых ей удалось отстраниться, хлынули обратно в ее сознание.

Эринан заметила нервный блеск в глазах своей возлюбленной. Она протянула руки и погладила ее по щекам.

– Я с тобой. Мы будем вместе всегда, – прошептала она.

– Всегда, – эхом повторила Айнен и сглотнула слюну.

Изогнувшись, чтобы не потревожить крошку Лина, Эри приблизилась к Айн и нежно поцеловала ее в губы.

– Мне нужно уходить, – сказала она. – Мы спрячемся в лесу, где я начерчу Круг Тройного Отречения. Ни одна живая душа нас не найдет.

Рыжая ведьма кивнула.

– Глотай шарик прямо перед тем, как войдешь в замок. – Эринан положила в ладонь любимой давешнее снадобье. – Второй оставь про запас, если потребуется больше сил, чем мы сможем тебе дать. Когда ты проглотишь это зелье, я почувствую. И тогда мы с Лином объединимся с тобой.

– Хорошо, – твердым, как ей казалось, голосом ответила Айнен.

Она отогнула полог повозки и помогла подруге спуститься на землю.

Быстро осмотревшись, Эри устремилась в заросли.

Айн вздрогнула, когда спина возлюбленной скрылась в зелени кустов. Ее вдруг охватило острое чувство страха. Вдруг ей не суждено вновь увидеть маленького сына и свою любовь?

Каменный пол замка приятно холодил ступни. Айнен сосредоточилась на том, как она идет. Каждое сокращение мышц, каждое движение контролировались так, словно от этого зависела жизнь колдуньи. Отчасти так оно и было. Ллиан Роу был слишком сильным магом, чтобы женщина могла позволить себе мысли о том, что она собирается делать.

Айн неторопливо следовала за Брином по длинным коридорам, которые сплелись в настоящий лабиринт. Они специально выбрали такую длинную дорогу – согласно договоренности, стекольщик должен был вывести из замка как можно больше телохранителей Ледяного Короля. И теперь мужчина, об особом статусе которого знал каждый житель замка, последовательно обходил все значимые помещения, отдавая распоряжения наемникам. Ведьма понуро плелась за ним, как и подобало беззащитной пленнице. Ее правая рука плетью болталась вдоль тела, скрытая длинным рукавом, а левая прижимала к груди кокон из пеленок. Капюшон плаща, надвинутый на самые глаза, спасал колдунью от взглядов, которые бросали на нее люди Роу. Эта предосторожность была не лишней – в том состоянии, в котором сейчас пребывала Айнен, ей было достаточно одного кривого взгляда, чтобы взорваться яростью.

Послевкусие от снадобья приятно горчило на языке. Его действие уже начинало сказываться – ведьма ощутила, как покалывает кончики пальцев. Магия, свернувшаяся в ее нутре, как змея, подняла голову. Айнен переключила внимание на ощущение каменных плит под ногами. Еще не время.

Несмотря на выбранный маршрут, ведьма и стекольщик неумолимо приближались к залу, в котором их ожидал Роу. Наконец искомая дверь оказалась прямо перед ними.

Пока Брин отпускал стерегущих ее охранников, Айнен откинула капюшон.

Ее взгляд вперился в древнее дерево, отделявшее ее от человека, которого она ненавидела всем своим существом. Ведьма уже почувствовала силу Роу. Та струилась сквозь дверь, словно ледяной поток, окутывая Айнен, заставляя ее дыхание сбиваться, а пальцы – зудеть от желания врезать что есть мочи.

Ведьма закрыла глаза и медленно глубоко выдохнула.

Брин, удостоверившись, что телохранители ушли за пределы слышимости, обернулся. Айнен ответила ему легким кивком. Тогда наемник вытащил из-под плаща маленький складной арбалет, взвел тетиву и вложил стрелу. Потом проверил, легко ли достается нож из ножен, и спрятал арбалет.

Сильным толчком стекольщик распахнул дверь, и ведьма вошла внутрь. Пропуская ее вперед, Брин закрыл дверь за собой и вдоль стены скользнул в сторону.

Роу сидел на высоком резном стуле. Перед ним стоял стол, заваленный бумагами, и маг что-то деловито черкал на одной из них. В тени стула стояло двое людей в доспехах.

– Хозяин! – Брин окликнул мага, продолжая идти вдоль стены. – Я привел ее.

Раньше Роу общался с Айнен без телохранителей, и теперь в ней пробудилась злость. Значит, когда она была здесь, Ледяной Король считал ее настолько слабой, что даже отпускал наемников?..

Прерывистый вздох вырвался из ее груди.

– О, прекрасно, – пробормотал маг, не отрывая глаз от документов. Но через мгновение его брови съехались к переносице. – Что за черт?..

Ледяной Король вскочил, отталкивая от себя стол.

Ведьма подняла голову и встретилась взглядом со своим мучителем. Ее левая рука разогнулась, и сверток из пеленок полетел на пол.

Тенькнула тетива, и один из телохранителей Роу захрипел, схватившись за горло. Второй нырнул в тень за стулом, укрываясь от следующей атаки Брина.

Тряпичный кокон с глухим стуком упал на пол.

– Я пришла, – возвестила Айнен.

Она подняла правую руку к груди, позволяя пламени разгореться вокруг нее.

Роу бросил короткий взгляд на ведьму, резво перескочил через поваленный стол и вскинул руку по направлению к Брину, который уже вовсю рубился со вторым наемником. Второй раз за столь короткое время выражение удивления промелькнуло на его лице.

Брин бросил взгляд на бывшего хозяина и коротко зло хохотнул. Его противник попытался воспользоваться этим, сделал резкий выпад вперед, но стекольщик отклонил удар, позволив мечу телохранителя скользнуть по его клинку, поднырнул ему под руку и второй рукой вонзил нож в область подмышки. Боец сдавленно всхлипнул и повалился на пол.

– Убей его, – негромко сказал Брин, обращаясь к колдунье.

Потом развернулся и, держась спиной к стене, перебежал к двери. Через мгновение снаружи послышался звук задвигаемого засова.

Ледяной Король сосредоточил все свое внимание на Айнен. Та уже успела закутаться в кокон из огня, камни под ее ногами начинали плавиться.

Крадущейся походкой маг двинулся вокруг ведьмы, его пальцы шевелились с поразительной быстротой, сплетая незримую сеть.

– Ты сильна, – сказал он. – Но у тебя есть только твоя сила. Я же за свою жизнь успел собрать силу тридцати двух ведьм. Тридцати двух! Я раздавлю тебя. Как жаль.

Маг сделал резкое движение в сторону Айнен, но та была готова и вскинула руку, чтобы отразить атаку. Почти невидимые серебристые нити взметнулись вокруг протуберанца, который отделился от пламенной сферы. Огонь гас там, где касался нитей, но и они опадали на пол мелкой пылью. Часть заклинания все же проникла сквозь огонь и распорола кожу ведьмы.

Та даже не обратила на это внимания. Ее одежда сгорела, и нагое тело сияло оранжевым и красным, отражая клубящийся огонь. Серебряная рука сверкала так ярко, что на нее было невозможно смотреть.

– Ты крал! – прорычала Айнен. – Игрался с жизнями других людей и крал их, не удостаивая даже презрения.

Пламя вокруг нее раскалилось до белизны и начало отливать голубым. Кокон становился все более и более прозрачным.

Камень под ногами кипел, с потолка сорвались первые капли лавы.

Роу бросил взгляд на потолок, который начал прогибаться, и небрежным движением кисти закрутил воздух. Вокруг пламенного шара появился вихрь из холодного ветра, защищая камень от жара.

– И что? – Маг приближался по большой спирали, его руки двигались все быстрее и быстрее.

– Я ненавижу тебя! – Голос Айнен стал еще ниже. – Ненавижу, хоть ты этого не достоин. Я ненавижу тебя за то, что ты сделал со мной, ненавижу за то, что я делала с другими людьми, ненавижу за то, что мне не плевать, за то, что я могу чувствовать эту ненависть!

Роу дернул плечом, давая понять, что ему все равно. Кольца спирали постепенно сужались. Айнен разворачивалась в своем пламенном убежище, чтобы не выпускать мага из виду. Она давно закрыла глаза, позволяя своей силе видеть за нее. Ледяной Король пылал в ее сознании, как пожар, и на этот раз она собиралась встретить пожар лицом, а не спиной.

– Я убью тебя, – пообещала ведьма.

В ее голове клубились слова, тысячи слов, которые она хотела выплюнуть в лицо магу, но какая-то часть ее, та часть, которая стояла над гневом, понимала, что слова не имеют значения. Они ничего не изменят.

Айнен подняла руки, и пламя вокруг нее изменило форму. Кокон начал сжиматься.

Невообразимо сложным движением рук Роу отправил в сторону ведьмы облако сверкающей пыли. Пылинки вытянулись в тончайшие иглы и устремились к Айнен.

Женщина страшно закричала. Крик длился и длился, сотрясая камни. Пламя и иглы смешались в огненное облако и окутали Айнен, продолжая сжиматься вокруг нее. Ведьма вспыхнула, как звезда, и зал наполнила вонь паленой плоти. А крик все длился и длился, пока не перешел в безумный хохот.

Роу, который успел приблизиться к мешанине из огня, расплавленного металла и остатков заклинания на расстояние нескольких шагов, отпрянул. Огонь погас, забирая с собой остатки его заклинания. На мгновение магу показалось, что от Айнен не осталось ничего, кроме лужицы расплавленного серебра, но внезапный жар заставил его отшатнуться еще дальше. Силуэт женщины, сотканный из такого горячего пламени, что оно стало почти невидимым, хохоча, метнулся к нему.

– Ты дурак, Роу. – Голос Айнен, казалось, раздается отовсюду. – Ты боишься смерти и бежишь от нее. Тебе кажется, что ты так силен и хитер, что сможешь убежать. Дурак!

Ледяной Король швырнул в ведьму сгусток чистой силы, и пламя ее тела из прозрачного стало бело-голубым. Но Айн не обратила на это внимания. Она продолжала двигаться к Роу, заставляя его отступать в угол зала.

– Я умирала столько раз, что уже потеряла счет. Когда придет мое время, я умру навсегда, но часть меня останется здесь. Потому что я не боюсь. А ты, тварь, сдохнешь и исчезнешь без следа. Уж я-то за этим прослежу!

Огненная ведьма прыгнула.

Роу успел сплести чары и швырнул их в Айнен. Магия оплела колдунью, сминая и поглощая огонь ее тела. Вскоре облако пламени потеряло женские очертания и разлетелось горстью искр, которые рассыпались вокруг Ледяного Короля.

Тот сморгнул и оторопело огляделся по сторонам. Если не считать десятка пылающих угольков, зал был абсолютно пуст. Маг поднял руки к лицу – бледная кожа на них покрылась розовыми пятнами ожогов.

Смех дался ему нелегко. Он рвался из его груди, как пар из закипающего чайника, и все-таки вырвался на волю. Роу уселся на пол, не в силах прервать безумный хохот, и принялся наблюдать за искрами, которые угасали одна за другой.

Вдруг ему почудилось, что у его хохота появилось эхо, и маг замолчал.

– Ты дурак, Роу, – прошелестел воздух.

Последняя искра вместо того, чтобы угаснуть, разгорелась и полетела прямо ему в лицо.