Когда вскипели камни Титаренко Анастасия

– Ждем от тебя вестей. – Мать Джены тоже распахнула объятья.

– Хорошо. – Айнен быстро обняла женщину и отступила под защиту своей подруги.

Эри отвесила легкий поклон, положила руку на плечо Айн и развернула ее в сторону тракта. Под пристальными взглядами родителей Джены колдуньи вышли за пределы деревни и побрели по дороге.

– Ну и семейка, – произнесла Айнен, когда они ушли достаточно далеко. – Можешь считать, что сделала девчонке одолжение, отдав мне ее тело.

– Не говори так, – потрясенно ответила Эринан. – Если бы у меня был выбор, я бы этого не делала. Одно дело – убить человека, другое – убить его душу.

– Ты думаешь, что у этих замарашек есть душа? Грязные примитивные людишки. – Айн презрительно фыркнула.

– У них тоже есть надежды и мечты, они верят во что-то, – запротестовала Эри. – У каждого своя жизнь.

Айнен закатила глаза.

– Ага, надежды на то, что кого-то можно выгодно обжулить, и мечты о том, чтобы не поймали за руку. Не смеши меня. – Она сплюнула в грязь.

Эринан обиженно засопела. Этот разговор был не первым, и подругам ни разу не удалось прийти к согласию. Так что колдунья решила просто помолчать, пока у Айнен не закончится запас презрения.

Хотя подруги покинули деревню утром, воздух уже прогрелся, и стало жарко. Все кругом звенело от жужжания насекомых, а ветер доносил с луга запах трав. Поддавшись царящему вокруг умиротворению, Айнен быстро успокоилась. Теперь она шагала легко и споро, думая о чем-то своем.

На горизонте показался лес.

– Я думаю, что нам не стоит придерживаться торговой дороги, – нарушила молчание Эринан. – Идти через лес будет безопаснее.

– Само собой, – ответила Айнен.

Солнце припекало все сильнее, и в плаще было жарко, но колдунья не имела ни малейшего желания снимать его. Ей хотелось спрятаться от всего мира. Новое тело было прекрасным, но Айнен еще не привыкла к нему и чувствовала себя не в своей тарелке. Ощущение отчуждения угнетало ее, и она боялась, что никогда не станет прежней. Но больше всего ее тревожил вопрос, сможет ли Эри любить ее такой. Она понимала, как сильно подругу гнетет осознание того, что ей пришлось убить бывшую хозяйку этого тела, обманом заманив ее в ловушку, и боялась, что между ними встанет чувство вины Эри. Вслед за этим пришел страх того, что она больше никогда не сможет пользоваться своей силой. Колдунья ощущала ее в себе, но испытать свои возможности было страшно. Она украдкой сжала ладонь в кулак, стараясь пробудить огонь.

– Ты не сможешь колдовать в ближайшее время. – Эринан заметила манипуляции подруги. – Пока ты полностью не породнишься с этим телом, магия не будет тебе подчиняться.

– Но когда? – высоким от страха голосом спросила Айнен.

– Думаю, через несколько недель. Ты сама поймешь. – Эри ободряюще погладила подругу по плечу.

– И как?

– Твои глаза станут зелеными, как прежде.

Айнен остановилась, сжав кулаки.

– У тебя есть зеркало? – дрожащим голосом спросила она.

Эринан подошла к ней и крепко обняла.

– Не волнуйся. Я буду с тобой, пока ты не… выздоровеешь… Я защищу тебя, что бы ни случилось, – прошептала она на ухо любимой и поцеловала ее в лоб. Айнен положила руки на затылок подруги, привлекла ее к себе и поцеловала в губы. Они стояли под жарким летним солнцем, не прерывая поцелуя, а вокруг трещали кузнечики и колыхалась луговая трава.

Лес встретил ведьм прохладой, запахом влажной земли и огромным количеством насекомых. Чем дальше путницы углублялись в чащу, тем чаще Айнен сыпала проклятьями, влезая в паутину. Лес был густым, старым и полным жизни. Чувствовалось, что лето в разгаре: вокруг щебетали птицы, мелкие твари шуршали в кустах, пахло прелыми листьями и грибами. Эринан шла впереди, настроив свой внутренний взгляд на снующую вокруг живность. Как оказалось, сделала она это не зря – прикосновение силы колдуньи согнало с пути несколько ядовитых гадюк. Айнен понуро плелась сзади, стараясь не терять темпа. Ее одолевало ужасное ощущение дежавю.

Вот им лет по восемнадцать, и они точно так же бредут в чащу.

За спиной дотлевает лагерь разбойников. Айнен упоена ощущением свершившейся мести, она ставит точку на своей прошлой жизни. Колдуньи в первый раз вступили в драку, нападая, а не защищаясь. Эринан в первый раз использовала свою силу для того, чтобы убивать. Теперь они идут с места побоища испуганные и возбужденные, с мешками добра, которое можно выгодно продать, и принимают решение стать наемными магами.

Вот им тринадцать, они бегут в лес, а за ними гонится толпа крестьян с косами и вилами. У Эринан руки по локоть в крови: она пыталась спасти своего брата, и его кровь отозвалась на ее зов. Айнен, которая побиралась в деревеньке, чувствует безутешную девочку, которая только что разбудила свои силы, и едва успевает оттащить ее от места трагедии: черноволосый юноша угодил топором себе в ногу и истек кровью. Сосед, который видел, как все произошло, находит мальчика обескровленным и с невредимой ногой.

– Ведьма! – кричит он, указывая на бьющуюся в истерике Эри, и деревенские бросаются в атаку.

И Айнен тащит ревущую девочку за руку в лес, чтобы спасти ее от расправы.

Вот ей девять, и она бежит в лес, а за спиной догорают руины мельницы. Крики насилуемой матери все еще звенят в ушах, ногти на руках сорваны в кровь, между ног пульсирует жгучая боль, но она бежит, не смея обернуться. Ее гнев зажег огонь, который спалил дотла родной дом и все надежды на будущее. Нескольким разбойникам удалось сбежать, но остальных она успевает сжечь в горниле своих ярости и страха. Сила Айнен пробудилась, но девочка была слишком напугана, чтобы осознать это…

Айнен, спотыкаясь, брела следом за Эринан. Воспоминания, которые она пыталась вытравить из памяти всю свою жизнь, сияли так же ярко, как и летнее солнце, причиняя невыносимую боль.

– Что с тобой? – Эри остановилась и обернулась.

Айнен стиснула кулаки – по ее щекам бежали слезы.

– Память… Я помню так ярко то, что хотела забыть навсегда. – Она сжимала и разжимала кулаки, пытаясь взять себя в руки.

– Это пройдет. – Эринан успокаивающе погладила ее по плечу. – Твоя душа захватывает это тело, вливая в него свою память. Самые важные воспоминания будут тревожить тебя некоторое время, но это пройдет.

– Они не важные. – Айнен содрогнулась. В ее жизни было много моментов, которые она не желала вспоминать.

– Держись. Нам нужно идти – мы слишком близко к деревне. – Эри прижала к себе подругу, крепко обняла, потом отстранилась и пошла дальше. – Нас будут искать.

– Откуда ты знаешь? – эта новость быстро привела Айнен в чувство.

– Стекольщик, который убил тебя, видел, как я ушла. Он… отпустил меня. – Голос Эри стал совсем тихим. – Он мог убить и меня на том поле, мог догнать по дороге в Эрхил и в Эрхиле тоже мог поймать. Но не сделал этого.

– Почему ты думаешь, что он пойдет за нами? Может, ему заплатили только за одну колдунью, и он решил не перетруждаться?

– Нет, тут что-то другое… – Эринан вздрогнула. – До тех пор пока я сидела в деревне, он знал, где я. Теперь мы сбежали, и он будет нас искать. Я знаю это.

– Но он до сих пор не знает, что я жива, – утешила подругу Айнен. – Никто не знает, что Огненная Ведьма все еще топчет земли живых. У нас будет сюрприз для него.

– Ты еще не вполне владеешь своим телом, – возразила Эри. – Магия его не возьмет, да ты и не можешь ею пользоваться сейчас. А оружие… Даже если бы у тебя было копье, вряд ли ты добилась бы впечатляющих результатов. Тебе придется тренироваться заново. У крестьян крепкие мышцы, но ловкостью они не блещут.

Айнен расстроенно замолчала.

– Лин бы быстро привел меня в порядок, – вдруг произнесла она. – Кстати, где он?

– Понятия не имею. Исчез. Он не помог бы – ты не больна. – Эри вздохнула. Ей тоже не хватало целителя. Во-первых, его можно было бы заставить тащить тяжести…

– Наверное, его тоже убили, – нарочито безразлично сказала Айнен. Колдунья ни за что не призналась бы в этом, но она сильно скучала по белокурому юноше, который так славно скрашивал ее ночи.

– Нет, мальчишка жив, просто где-то очень далеко. – Эринан пожала плечами. – Мы все еще связаны венчанием, но я не могу до него достучаться.

– Жаль. Он был полезен.

– Струсил, скорее всего. – В голосе Эри проскользнула нотка раздражения. – Или Гилберт подкупил его, оставив лечить свои болезни. Хотя… – Колдунья задумалась. Связь с Лином была настолько слабой, что казалось, будто он где-то на краю света. Мальчишка просто не мог находиться в Рокнесте. И то, как быстро он исчез, тоже настораживало. – Взрослый уже, сам разберется, что к чему, – резюмировала она.

Айнен кивнула, соглашаясь.

Солнце поднялось в зенит и стало постепенно клониться к горизонту. Его лучи уже с трудом пробивались сквозь густую листву – колдуньи продвигались в чащу, чтобы как можно дальше уйти от дороги. Теперь преследователям пришлось бы искать их пешком – заросли становились слишком густыми для верховых. Эри с удивительной точностью удавалось находить едва заметные звериные тропы, идти по которым было немного легче, чем напролом. Несмотря на то что раньше ведьмам приходилось много ходить, благополучные времена разнежили их. Выбившись из сил, подруги решили остановиться и отдохнуть. До вечера оставалось еще несколько часов, но идти дальше уже не было сил, так что женщины принялись готовиться к ночевке. Без силы Айнен развести костер стало гораздо труднее, но Эри все же удалось высечь кремнем несколько искр. Найденные Айнен высохшие древесные грибы мигом занялись пламенем, и через некоторое время в чаще леса весело потрескивал костер. Колдуньи не боялись разводить огонь – они давно научились подбирать горючее так, что костер не давал дыма, а жар отгонял насекомых. Айнен развернула свое одеяло и уселась возле костра. Она старалась не думать о том, что, возможно, ей придется пользоваться кремнем до конца своих дней.

Брин сидел в своей хижине или шатался по окрестностям, не рискуя приближаться к замку, где сейчас жил его повелитель. Роу рвал и метал – в его расчеты второй раз за короткое время вкралась ошибка. Отозвав своего стекольщика, который в последнее время чуть ли не в открытую демонстрировал ненависть и неповиновение, чтобы тот не поддался искушению связаться с оставшейся в живых колдуньей, Ледяной Король лишился своих глаз и ушей на землях Гилберта. И вот теперь, когда его шпионы наконец достигли Эрхила, оказалось, что ведьмы и след простыл. Трактирщик, которого присутствие людей с большими острыми мечами сделало очень сговорчивым, поведал, что Эринан наняла себе в прислугу девушку из местных и ушла из деревни четыре дня назад. У посланца ушло еще два дня на то, чтобы доставить Роу сообщение. В итоге колдунья оторвалась от преследователей практически на неделю, а цель ее путешествия осталась загадкой.

Брин ликовал, но старался сдерживать эмоции, чтобы не привлекать внимание господина лишний раз. В ярости маг становился очень чувствительным и, несмотря на стальное самообладание, все-таки мог сорвать гнев на нем. Уважение, которое испытывал стекольщик к Эринан, плавно перерастало в восхищение. Он бы с удовольствием помог колдунье и дальше оставлять Роу в дураках, но на полномасштабные поиски у него не хватило бы денег, а самостоятельно проверить свои догадки он не мог. Наблюдение за ведьмами в течение нескольких лет давало возможность Брину предположить, что Эринан сейчас ушла в подполье, стремясь восстановить утраченные силы. Все пожитки колдуньи, как и большая часть ее денег, остались в замке Гилберта, а сама Эринан была достаточно умна, чтобы не предпринимать попыток вернуться за ними. Значит, она рассчитывала на какие-то запасы. Многие колдуны-наемники делали тайники в разных концах Семи Долин на случай неприятностей или длительного отсутствия заказов. Огненная Ведьма и ее напарница не были исключениями – в их жизни бывали периоды долгого затишья, когда ведьмам приходилось затягивать пояса и опустошать свои запасники. Частенько находились желающие отыскать клады, сделанные магами, но все их поиски заканчивались неудачей: стекольщики не могли найти магических меток из-за своей невосприимчивости к чарам, а простых людей защита либо долго водила за нос, оставляя с пустыми руками, либо хитроумно уничтожала, не оставив после несчастных ни тел, ни вещей. Брин гадал, знает ли об этом его господин. С одной стороны, все маги делали тайники, хоть никогда и не распространялись об этом. С другой – Ледяной Король за все время служения ему Брина наемником не был и всегда купался в деньгах. Другие маги избегали Роу, как огня, к байкам крестьян колдун мог отнестись скептически, а информация, которая курсировала между стекольщиками, ревностно оберегалась от ушей посторонних.

Очевидно, что Ллиан Роу не пошлет людей прочесывать леса вокруг Эрхила. Он мог бы отправиться на поиски лично, но что-то удерживало его от такого шага. Глубокое удовлетворение, оттого что Ледяной Король просчитался, не мешало Брину метаться, подобно псу на цепи, не зная, что предпринять дальше. Ему удалось выяснить, что целителя, который сопровождал ведьм, действительно вывезли люди Гилберта и посадили на корабль, но это ровным счетом ничего не проясняло. И стекольщика беспокоили планы, которые Роу строил насчет него. Хотя вольность формулировок хозяина давала Брину некоторую свободу, нерушимая печать все равно крепко держала его за горло. Он мог только выжидать, надеясь на удачные обстоятельства.

В период вынужденного бездействия Брин ставил эксперименты над стеклянными болтами. В первое время после возвращения его мучил вопрос, почему Роу не отнял у него такие опасные игрушки, но после пары пробных выстрелов стекольщик понял что к чему. Рожденные из магии Айнен и Эринан, эти болты обретали особую прочность только рядом с ними. Теперь, когда колдуний не было рядом, стекло потеряло свои удивительные свойства и рассыпалось в десятке шагов от стекольщика. Выстрел таким болтом был скорее непредсказуемым, чем опасным: половину пути стекло преодолевало в виде облака осколков, которые осыпались на землю от малейшего дуновения ветра. Брину пришлось похоронить мечту когда-нибудь пригвоздить своего повелителя к трону выстрелом из арбалета, но оставшиеся болты стекольщик все-таки сохранил.

Он с завистью наблюдал за снующими от замка и обратно всадниками, которых Ледяной Король отправлял с поручениями. А людей день ото дня не становилось меньше. Только гонцы лорда редко покидали замок; хозяин прибег к крайним мерам и теперь отдавал приказы своим шпионам напрямую: с помощью магии. Брин поморщился, вспоминая, насколько жутко получать такие приказы. Он сам до конца не понимал, каким образом Роу удается проникать в его сознание, ведь разум стекольщика так же невосприимчив к магии, как и его тело. Но Ледяной Король был старым и хитрым магом, и, хоть он и не мог воздействовать на Брина напрямую, лазейку в способностях стекольщика он все же отыскал. Наемнику грело душу только то, что Роу по-прежнему опасался остальных его собратьев, сохраняя предельную бдительность, когда поблизости появлялись другие стекольщики. Пусть Брин и попал в ловушку, но потрепанная честь убийц магов не была потеряна. И Ледяной Король, невзирая на свои могущество, силу и хитрость, оставался смертным.

Сам стекольщик тоже несколько раз пытался нанять убийцу, чтобы поквитаться со своим господином, но в обществе наемников его ненавидели и считали предателем. Брин не мог винить остальных стекольщиков за такое отношение, но при встрече с собратьями по ремеслу начинал чувствовать себя еще более слабым и одиноким, чем обычно, а потому постепенно свел такие контакты к минимуму. В конце концов, деньги помогали собирать информацию не хуже, чем личные встречи.

Но сейчас, когда все распоряжения были розданы и больше ничего не оставалось делать, Брин сходил с ума от бездействия. Он боялся, что, когда развеется радость от неудачи Роу, с ней исчезнут и остатки смелости, которые все это время подталкивали его на авантюры.

Айнен лежала на поверхности воды и смотрела в небо. Откуда-то сбоку раздавался ритмичный свист. Она знала этот звук с детства – это лопасти мельницы поймали ветер и начали свое вращение. Колдунья попробовала выбраться из пруда, но тело отяжелело и не слушалось. Волны медленно относили ее к центру водоема, а она ничего не могла сделать. Ею овладело чувство беспомощности и какого-то вялого безразличия. Небо над головой приобрело оттенок ежевики, загорелись первые звезды. Лопасти мельницы продолжали со свистом рассекать воздух. Айнен казалось, что она слышит скрежет жерновов, перемалывающих зерно в муку. Стрекотали сверчки. Внезапно вечернюю гармонию звуков взрезал пронзительный женский крик, который длился и длился. Айнен дернулась, пытаясь совладать со своим телом, собрала всю волю в кулак, но ей удалось только слегка развернуть голову на звук. Крик резко стих, и послышалась какая-то возня, перемежающаяся мужским смехом и грубыми окриками. Колдунья напрягла каждый мускул, всем своим существом потянулась к берегу, на котором стояла мельница, чтобы спасти, уберечь, предотвратить, но мышцы казались стальными и отказывались подчиняться. Раздался еще один крик, на этот раз мужской, за ним последовал грохот, поток ругательств и гнусный смешок.

Волны, которые поднялись от движений Айнен, начали захлестывать ей лицо. Колдунья открыла рот, чтобы крикнуть, но туда сразу затекла вода. Женщина шевелила губами, молила, проклинала, но единственными звуками, которые витали над прудом, были бульканье и шелест волн. Еще один вопль раскроил тишину ночи. Он оборвался так быстро, словно кричащей зажали рот ладонью. Айнен тянула отяжелевшие пальцы к мельнице, захлебываясь от воды и текущих по лицу слез. Она чуяла этот жуткий смрад, вонь немытых тел и гниющих зубов, чувствовала грубые руки, прижавшие слабое девичье тело к обеденному столу.

Где-то в горле зародился рык, злой, дикий.

Вода на мгновение вскипела вокруг колдуньи, и ее потянуло в бурлящую глубину. Айнен успела разглядеть алые отсветы на поверхности, прежде чем ее утащило во тьму. Она сделала глубокий вдох, ожидая, что сейчас ее легкие наполнятся водой.

И проснулась.

Сквозь черные кроны деревьев пробивалось черничное небо, на котором поблескивали звезды. Колдунья попробовала пошевелить руками, и из ее груди вырвался неприлично громкий вздох облегчения. Опершись на локти, она приподнялась и принюхалась. Резко пахло паленым.

– Проснулась? – раздался в темноте голос Эринан.

Айн села и посмотрела на подругу. В неверном свете звезд было видно, что та улыбается во весь рот.

– Кошмар, – нехотя ответила колдунья. – Почему огонь потух?

– Осмотрись, – посоветовала ей Эри, продолжая широко улыбаться.

Айнен послушалась, завертела головой, а потом смущенно сказала:

– Эри, извини.

Все их пожитки, включая одеяла и мешки с провиантом, превратились в небольшие кучки пепла. Под спиной колдуньи тихо дотлевал спальник.

– Твоя сила вернулась, Айнен! Она вернулась! – Эринан сияла улыбкой, как полуденное солнце.

Айн подняла руки и поднесла их к лицу. Она до сих пор не до конца привыкла к новому молодому телу, и взгляд на саму себя часто тревожил ее. Колдунья пару раз сжала и разжала кулаки. Потом взяла комок земли и сжала его между пальцами. Ничего не произошло. Айнен закрыла глаза, пробуждая те ощущения, что пришли к ней во сне. Мгновенное ощущение напряжения – и по ее ладони потекла струйка расплавленного стекла.

– Мое небо, – выдохнула Айнен. – Я уже почти забыла, как это…

Эри подползла к ней и обняла возлюбленную за плечи.

– Теперь все станет, как прежде. – Она поцеловала подругу в щеку и почувствовала на ней влагу.

Айнен плакала, давилась слезами, сжимая и разжимая кулаки.

Когда буря эмоций слегка поутихла, колдунья окинула взглядом сожженную стоянку и вздохнула.

– Кажется, нам теперь нечего есть.

– Не страшно. – Эри продолжала обнимать подругу, нежно гладя ее по волосам. – Я буду подманивать и убивать животных, а ты – разводить костер, чтобы мы могли их готовить. Жаль, что нет соли, но здесь растет достаточно трав, которыми можно будет приправить мясо. С голода не умрем.

– Я надеялась, что нам не придется больше так жить, – грустно ответила Айнен.

Эри пожала плечами.

– Ничего не поделаешь. – Она встала с земли, сломала тонкую ветку с ближайшего куста и начала разбивать лежащие вокруг комья пепла и сажи. Наконец палочка наткнулась на что-то твердое. Колдунья раскидала грязь и подняла с земли небольшую шкатулку, в которой хранились кое-какие ее инструменты, деньги и несколько драгоценных камней. Благодаря особой инкрустации шкатулка пережила всплеск магического огня. Одежде повезло меньше. Щит, образованный камнями, не работал, если вещи не были надеты, так что запасных платьев и рубашек у колдуний больше не было.

В последний раз они путешествовали настолько налегке много лет назад. Пешие путешествия через лес отнимали много времени, но зато напарницы чувствовали себя в большей безопасности, чем если бы шли по дорогам. Они смутно представляли, где находятся, хоть в данной ситуации этого и не требовалось. Их вела к себе магическая метка, оставленная на ближайшем из тайников.

Путешествие по лесу не было бы таким обременительным, если бы не насекомые. Чем дальше колдуньи углублялись в чащу, тем серьезнее становилась эта проблема. Звон мелких кровососов действовал на нервы, а паутина, которая, казалось, была везде, уже обильно украшала волосы путниц. Эри взяла за привычку шарить перед собой длинной палкой, чтобы убрать паучьи сети, но и эта мера предосторожности не всегда спасала. К тому же Айнен изводила ее своим нытьем, усугубляя мрачное настроение колдуньи. Подруга жаловалась довольно долго и изобретательно, пока не проглотила крупного паука, которого не сумела убрать Эри. После этого ведьма предпочла идти с закрытым ртом.

По подсчетам Эри, они шли по лесу уже десять дней. За это время одежды колдуний превратились в устрашающие лохмотья, а сами женщины стали походить на духов леса, которыми крестьяне любили пугать непослушных детей. Добротные сапоги еще держались, но уже давно потеряли свой щеголеватый вид. Но, несмотря на все это, Айнен и Эринан продвигались по лесу достаточно быстро, лишь изредка отвлекаясь на охоту. Разделывать крупную дичь небольшим серебряным стилетом, который хранился в шкатулке Эри, было очень неудобно, поэтому она подманивала птиц. Здесь, в чаще леса, животные почти не боялись людей, и добыть мясо не составляло труда. Вот и сейчас Эринан приняла решение, что пришло время устроить привал и подкрепиться. В лесу стремительно темнело, но это не беспокоило колдунью. Она оставила Айнен заниматься костром, а сама пошла дальше, стараясь двигаться бесшумно. На самом деле, эта предосторожность была излишней – колдунье не требовалось подкрадываться к жертве очень близко, достаточно было нащупать ее сердцебиение, а на этой земле сила женщины распространялась шагов на триста. Отойдя от места стоянки на приличное расстояние, Эринан замедлила шаг и прислушалась к своим ощущением. Вокруг кишела жизнь – пульсация сердечек обозначала белок, землероек и прочую мелкую живность, снующую в поисках пищи. Побродив по лесу, колдунья нашла то, что искала, – ощущения подсказывали, что шагах в двадцати от нее под деревом находится целый выводок довольно крупных птиц. Эри присела на корточки и опустила пальцы в землю, призывая птичью кровь. Она почувствовала едва заметное напряжение – птичьи жизни стоили немного – и поднялась с земли. Ощущения не обманули ведьму. Подойдя к тому месту, где она почувствовала птиц, Эри увидела трухлявый ствол рухнувшего дерева. Женщина опустилась на колени и пошарила под ним рукой. Змей она не боялась, их сердцебиения не было слышно. Просунув руку поглубже, колдунья нащупала мягкие тушки, лежавшие в переплетении сухой травы. Добыча оказалась неплохой – четыре упитанных рябчика нашли свою смерть в собственном гнезде. Довольная собой Эринан подобрала птиц за лапы и пошла обратно к Айнен.

А та даром времени не теряла. Она очистила от травы и веток небольшой круг земли, вырыла в нем ямку, сложила туда ветки и куски коры. Ей даже удалось найти несколько поленьев толщиной с ее руку, которые теперь весело потрескивали в импровизированном очаге. Айнен не пришлось блуждать в поисках специй – во время сегодняшнего перехода она набрала достаточно камнеломки, ясменника и щавеля. Конечно, эти травы не заменяли привычных специй, но с ними мясо можно было есть и без соли.

Приготовив все к возвращению Эри, Айнен решила вздремнуть, привалившись к дереву. Когда она проснулась, ее подруга уже вернулась и занялась разделкой птиц. Маховые и хвостовые перья рябчиков Эринан отложила в сторону. За неимением драгоценных камней приходилось делать амулеты из подручных средств, а из перьев получались неплохие, хоть и слабые, обнаружители проклятий. Ободрав тушки, женщина сноровисто вспорола птицам брюшки и выскребла внутренности. Если бы у них с собой был котелок, то все это можно было отправить в суп, но котелка не было, так что Эри выбрала сердце, печень и почки, а остальное завернула в большой лист, чтобы зарыть подальше от стоянки. Обескровленные тушки почти не пачкались, но в таком методе ловли был и свой минус – мясо получалось жестким и сухим. Пока Эринан возилась с дичью, Айнен нашла несколько подходящих прутов и ободрала с них кору. Эри заточила подготовленные веточки, подождала, пока ее возлюбленная натрет птиц смесью трав, и нанизала тушки на импровизированные шампуры. С момента удачной охоты не прошло и часа, а рябчики уже исходили жиром над жарким костром. Пока Айнен занималась приготовлением пищи, Эри собрала непригодные к употреблению останки птиц и унесла их в сторону от стоянки. Запах внутренностей обязательно привлечет мелких хищников, а колдунье не хотелось всю ночь стоять на страже, отгоняя их.

Запах пряной птицы постепенно распространялся по лесу, так что Эри даже не пришлось напрягаться, чтобы почувствовать местонахождение своей подруги. Такая диета была довольно тяжелой для женщин, и они действительно мучились бы, если бы у них начались проблемы с водой. Но болото, которое они обходили по лесу, хоть и создавало неприятности обилием змей и насекомых, но одновременно являлось постоянным источником живительной влаги. Ведьмы избегали двигаться слишком близко к трясине, но, когда жажда становилась чересчур сильной, сворачивали к топям. А потом Айнен нашла подходящее дерево и сделала из его коры импровизированную флягу, что еще больше облегчило колдуньям дневные переходы. Но хотя путешествие и складывалось довольно удачно, оно не могло длиться вечно. Момент, когда колдуньям придется выйти к людям, неуклонно приближался, и это заставляло нервничать их обеих.

Вот и сейчас, разгрызая жесткое птичье мясо, Эри думала, какие неприятности их еще ждут и хватит ли запасов тайника для того, чтобы купить новую одежду и двух скакунов.

Время шло, а о колдунье до сих пор не было никаких новостей. Сколько Брин ни расспрашивал гонцов своего повелителя о новостях, ответ был одним и тем же – Эринан найти не удалось, она словно провалилась сквозь землю. Стекольщик с нетерпением ждал следующего шага Роу, и тот не разочаровал его. Убедившись, что поиски ведьмы в окрестных лесах и на торговых дорогах безрезультатны, Ледяной Король поступил иначе. Он разослал своих людей во все деревни, окружающие Срединный лес и топи. Это влетело магу в копеечку, но он мог быть уверенным, что, где бы ни вышли Эринан и ее спутница, их обязательно обнаружат. Брин никогда не видел своего господина таким возбужденным. Обычно холодный и невозмутимый маг не находил себе места. Он лично отправлял каждую из групп своих бойцов, долго и тщательно инструктируя их. Наемникам, возглавляющим группы, Роу выдал особые амулеты, с помощью которых он мог связываться с ними напрямую, не тратя время на ожидание гонцов. Каждый вечер маг устанавливал сеансы связи со своими шпионами, расспрашивая о том, что случилось за день, и получая однообразные отчеты. Эти сеансы порядком вымотали Ледяного Короля, а ситуация оставалась прежней – тишина и неизвестность. Наконец люди Роу обосновались в каждой деревеньке вокруг леса. Тридцать с лишним отрядов рассеялись по местным тавернам и постоялым дворам, смешиваясь с местными и тратя деньги Ллиана Роу в ожидании чуда.

Брин надеялся, что хозяин отправит его с одной из групп, но Роу упорно игнорировал своего стекольщика, предоставляя его самому себе. Чем больше Брин размышлял над сложившейся ситуацией, тем больше ему становилось не по себе. Неужели господин разгадал его планы? В конце концов, измучившись от томительного ожидания, мужчина собрал волю в кулак и отправился к Роу выяснять, в чем дело.

Момент он выбрал удачно.

Стекольщику, как приближенному слуге Роу, были открыты все двери замка, так что он беспрепятственно попал во внутренние помещения. Поплутав по гулким коридорам, которые Брин так и не удосужился изучить, он вышел к кухням; там ему сообщили, что хозяин от обеда отказался и сейчас находится в своих покоях. Несмотря на то что у стекольщика были некоторые привилегии в этом замке, он никогда ими не пользовался. Брин вообще не любил находиться в этом месте, поэтому плохо знал, где что располагается. Единственная дорога, которую он мог бы вспомнить и с закрытыми глазами, вела к покоям его господина, куда он сейчас и побрел.

Общая нервозность и скверное расположение духа воскресили в памяти все те жуткие мгновения, когда стекольщик стоял перед своим хозяином и, внутренне содрогаясь, выслушивал очередную гнусность, которую ему предстояло совершить. Как ни крути, то, что происходило сейчас, хоть и портило Брину нервы, но не заставляло идти на сделку с совестью.

А совесть стекольщика с каждым дрянным заданием становилась все менее сговорчивой. Было проще, когда он был молод, – тогда чужие кровь и боль воспринимались отстраненно, и Брин еще помнил времена, когда сам решал, что ему делать. Но с годами преступления, которые приходилось совершать, пусть даже не по своей воле, а под страхом смерти, все больше и больше тяготили мужчину. Он попытался вспомнить, сколько же времени делал для мага грязную работу, и содрогнулся. Неполные двадцать лет он марал руки в крови ради того, чтобы Роу продолжал считаться самым могущественным колдуном на этих землях. И это работало. Не задумываясь над этим раньше, Брин вдруг осознал, чьи жизни заканчивались по его воле.

Это были женщины и дети. Да, были и мужчины, жалкие маги-наемники, которые и в подметки не годились Ледяному Королю, но в основном – женщины и дети. Он травил воду и скотину в целых деревнях, поджигал дома или просто предавал мечу детей и похищал их матерей.

Содрогнувшись от этих мыслей, стекольщик прислонился к холодной каменной стене, чтобы перевести дыхание. Он никогда ни о чем не расспрашивал хозяина, слепо повинуясь его приказам и не задумываясь над ними, потому что это не доставляло ничего, кроме боли. Но сейчас Брин начал постепенно понимать, что каждый приказ был не простой прихотью, а частью какого-то невообразимого плана, настолько сложного, что невозможно было удержать в уме все его части. Если ты не Ллиан Роу, конечно.

И вот сейчас его господин снова охотится за женщиной. И не простой, а одной из самых сильных колдуний, предлагавших свои услуги за деньги. И, по слухам, которые шепотом передавались в обществе стекольщиков, одной из самых сильных колдуний вообще.

Брин попытался вспомнить своих предыдущих жертв и не смог. Отвращение к тому, что он делал, накрепко заперло все воспоминания, и теперь мужчина жалел, что не уделил большего внимания тому, что делал. Кто знает, может быть, если бы он сумел разгадать план Роу, ему бы удалось вырваться на свободу гораздо раньше… Если это вообще возможно.

Теперь Брину совершенно расхотелось задавать Роу какие-либо вопросы, чтобы случайно не выдать свои догадки, но он все-таки решил зайти к хозяину. Из-под дверей покоев лился голубоватый свет – Ледяной Король установил внеочередной сеанс связи со своим доносчиком. Стараясь унять бешено колотящееся сердце, Брин приник к двери, намереваясь подслушать разговор. Голоса доносчика слышно не было, вероятно, через амулет слова говорящего попадали прямиком в сознание колдуна, но сам он не мог общаться с закрытым ртом, а потому его голос гремел на всю комнату.

– Две? Ты совершенно уверен?

Неслышимый собеседник, очевидно, выразил уверенность.

– Она должна быть мертва. Я сам почувствовал ее смерть.

Пауза, доносчик долго рассказывал Роу что-то такое, отчего тот даже хлопнул в ладоши, продемонстрировав миру немыслимый всплеск эмоций.

– Еще и молодая? Молодая… Это даже лучше. Тогда убейте ту, которая старше. Чтобы наверняка, ты понял? Тело разденьте и тщательно обыщите, одежду сожгите.

Еще одна пауза – собеседник, видимо, решил уточнить детали.

– Мне все равно. Бросьте в лесу.

Сияние, просачивающееся из-под двери, погасло.

Бесшумно ступая, Брин отошел и спрятался за углом коридора. Ему требовалось время, чтобы отдышаться и привести в порядок мысли. Обрывки разговора свидетельствовали о том, что колдунья, которую он убил стеклянной стрелой, жива до сих пор, и это было невероятно. Стекольщик опасался делать поспешные выводы, чтобы не ошибиться, поэтому решил запомнить сказанное, но ничего не предпринимать, пока не будет полностью уверен. Успокоившись, он медленно добрел до двери Роу и постучал.

Дверь резко открылась, явив взгляду стекольщика возбужденного сверх всяких мер мага. Тот рывком отстранился, давая возможность Брину войти, и так же резко захлопнул за ним дверь.

– Ты вовремя! – воскликнул Ледяной Король.

От взгляда стекольщика не укрылась ни синюшная бледность господина, ни запавшие щеки, ни лихорадочный блеск его глаз.

– Ты очень вовремя! – непривычно высоким голосом повторил Роу. – У нас скоро будет особая гостья, очень важная. Когда она прибудет… Ты обязан будешь не отходить от нее ни на шаг. Ты понял? Хорошо понял?

Шокированный поведением хозяина Брин только молча кивнул.

Тайник был спрятан очень хитро. Эринан осматривала место с чувством глубокого удовлетворения за хорошо проделанную работу. Все необходимые ведьмам вещи были сложены в двойной полотняный мешок, который, в свою очередь, крепился к крышке тщательно просмоленной бочки. Сама бочка была запечатана толстым слоем смолы, чтобы внутрь не попала влага, и прикопана под корнями огромного расщепившегося дуба. Дерево окружали воткнутые в землю щепки с крохотными самоцветами на верхушках, образуя окружность с радиусом где-то в пять шагов. Заклинание, протянутое между щепками, как цепь, отпугивало от дуба животных и людей.

Колдуньи потратили несколько часов, чтобы вскрыть свой собственный тайник. Идея расколоть бочку была отвергнута сразу – добротное дерево оставалось крепким и прочным даже через много лет, так что ведьмы по очереди ковыряли застывшую смолу, которая намертво приклеила крышку. Крохотный серебряный стилет явно не подходил для такой задачи – лезвие давным-давно затупилось и погнулось в нескольких местах, но у женщин не было выбора.

Когда наконец крышка была снята и женщинам удалось исследовать содержимое запасника, их постигло разочарование. Тайник явно был устроен, когда дела наемниц шли не слишком хорошо. Тем не менее в бочке было все необходимое для того, чтобы выйти в люди, пополнить припасы и продолжить путешествие. В маленьком замшевом кошеле лежала скромная сумма денег в мелких монетах и горсть небольших камешков, пригодных скорее для колдовства, чем для продажи. В отдельном мешке лежали свернутые рубахи и штаны, небогато расшитые камнями. Но самую большую ценность представлял собой небольшой сундучок с медным замком.

Эринан подцепила замочек отросшим ногтем и открыла его. Содержимое сундучка не восполняло оставшегося в замке Гилберта, но тут были далеко не только предметы первой необходимости. Эри нежно перебирала пальцами крохотные пузырьки, мотки проволоки, стеклянные шары и осколки кристаллов. В специальном отделении лежали любовно завернутые в мягкую кожу серебряный кинжал и длинная игла. В соседнем отделении помещались упакованные в вату кровяные шарики. Один из них треснул и почернел, видимо, владелец крови умер своей смертью, но остальные три были вполне пригодны. Ведьма не смогла сдержать улыбки, аккуратно открыв потайной ящичек. В нем хранились амулеты на самые опасные времена.

В свое время здоровая подозрительность не раз спасала колдуньям жизни. Это сейчас их уверенность в себе возросла настолько, что они стали беспечными и невнимательными. Слишком богатые клиенты, слишком простые задания, слишком редкие визиты наемных убийц… И все же умение выскочить в окно гостиницы при первом скрипе двери и талант бежать по лесу в белье несколько часов кряду – не то, от чего так просто избавиться. У женщин был богатый опыт неумирания; в последнее время им, правда, редко приходилось пользоваться навыками выживания, но они их не утратили и по-прежнему могли выкрутиться из любой передряги. Этот тайник напомнил Эринан времена, когда им с возлюбленной приходилось бороться за жизнь. Голодные и опасные годы…

Айнен, которая взяла из мешка только штаны и рубашку, в тоске сидела под дубом. В глубине души она надеялась, что тайник позволит подругам вернуться к праздному образу жизни, к которому она так привыкла. Скудность запасов расстроила ее. В отличие от Эринан, Айн не была склонна предаваться размышлениям ни о вчерашнем дне, ни о дне завтрашнем. Единственные воспоминания, способные испортить ей настроение, воскрешали в памяти пылающую мельницу, да так ярко, что казалось, будто она чувствует этот жар. Остальные события своей жизни она помнила нечетко, словно ей о них рассказал кто-то, кто видел все со стороны. Имена, лица и события были серыми и неинтересными, не вызывая никаких эмоций. То же касалось и будущего. От него Айнен было нужно только одно: чтобы Эри была рядом. И, по возможности, бар с коллекционными настойками тоже. Но сейчас размышления колдуньи были более прозаическими – от однообразной диеты у нее взбунтовался желудок, и она не знала, как с ним справиться. Так что ей оставалось только надеяться на лучшее и ожидать решения Эри. После своей смерти Айн растеряла большую часть уверенности в себе и теперь предоставила возможность командовать своей возлюбленной.

Тщательно перебрав и упаковав содержимое тайника, Эри все же не стала убирать заклинание на щепках. С его помощью она намеревалась потом отыскать это место и восполнить, а по возможности и обогатить запас. Прикопав обратно бочку, колдуньи отправились к ближайшему источнику воды, чтобы умыться и переодеться. Не стоило выходить к деревне в том виде, в котором они пребывали сейчас: крестьяне запросто могли принять их за разбойников и устроить неприятности, а ведьмам хотелось покоя и отдыха. Эринан в очередной раз похвалила себя за предусмотрительность: среди множества полезных вещей, припрятанных в бочке, нашлась и примитивная карта, довольно точно изображавшая окрестности. Благодаря ей женщины быстро нашли небольшой лесной ручеек и смогли ополоснуться. Судя по карте, ручеек тек по направлению к ближайшей деревне, на подходах к которой превращался в полноценную речушку. Ободренные скорым отдыхом женщины шагали быстро, и дополнительный вес заплечных мешков не мешал им держать темп.

До деревни они дошли, когда начало вечереть. Колдуньям это было только на руку – нет ничего естественнее, чем искать место для ночлега в преддверии ночи, так что их появление не привлекло бы ненужного внимания. Деревенька Вотерстон была довольно крупной по местным меркам: у нее даже была центральная площадь, на которой и находился единственный постоялый двор. Пропустив стадо коз, которых как раз сгоняли с пастбища, ведьмы пересекли площадь и зашли в таверну. Там было сумрачно (хозяин не разорялся на свечи), людно и попахивало прокисшим пивом. Едва переступив порог, путницы сразу стали центром внимания. Видимо, чужаков в деревеньке не жаловали. От обилия внимательных взглядов Эринан стало не по себе, но она твердой походкой подошла к прилавку. Айнен безмолвной тенью последовала за ней, не отрывая глаз от пола, как и полагалось служанке почтенной колдуньи. На самом деле причиной такого поведения была отнюдь не скромность – ее буквально колотило от отвращения, и Айн боялась встретиться взглядом с кем-то из посетителей таверны, чтобы не случилась беда.

После тихих переговоров с владельцем таверны несколько мелких монет поменяли хозяина. Мужчина махнул рукой куда-то в зал, и из сумрака к стойке подбежала тощенькая девушка – ровесница помолодевшей Айнен. Она поманила колдуний за собой и открыла дверь на лестницу.

Комната, которая досталась колдуньям, была не слишком чистой. В ней витал вездесущий запах прокисшего пива и какой-то затхлости, так что Эринан поспешила открыть окно. Айнен, не раздеваясь, рухнула на постель и моментально уснула. Даже шуршащий матрас, в котором явно кто-то жил, оказался куда более уютным местом для сна, чем голая земля. Вздохнув, Эринан заперла дверь, подперла ее колченогим стулом, который в случае чего упал бы и разбудил спящих, и нырнула под бок к своей любимой. Усталость мигом взяла верх, и Эри заснула так же быстро, как и ее подруга.

Проснулись колдуньи практически одновременно. Обеих мучил сильный голод, так что женщины, не сговариваясь, поспешили спуститься в таверну, чтобы позавтракать. Там было на удивление людно. Грязные окна не пропускали в помещение достаточно света, чтобы можно было разглядеть лица присутствующих, но общая атмосфера казалась крайне недружелюбной. Айнен по-прежнему вела себя так, как подобает скромной служанке уважаемой женщины. Она чувствовала себя крайне неуютно в присутствии такого большого количества людей, а ведь раньше с ней такого не случалось. К тому же ее сильно смущало новое молодое тело. Душа Айн уже полностью вошла с ним в резонанс, так что вряд ли бы кто-то смог узнать в кудрявой рыжеволосой девушке со светлыми зелеными глазами Джену, но колдунья все равно очень переживала.

Эри, чувствуя напряжение, которое испытывает ее подруга, старалась оградить ее от происходящего вокруг. Она и сама чувствовала себя некомфортно. После покушения на Айнен у колдуньи обострилась паранойя, и теперь ей казалось, что она спиной ощущает каждый внимательный взгляд в этом зале. Эринан пыталась убедить себя в том, что это ей просто кажется и на самом деле все в порядке. Никто не смог бы выследить их в этом лесу, будь то стекольщик, маг или обычный человек. Просто здесь не любили чужаков, успокаивала себя ведьма, только и всего. Заплатив за завтрак, Эри взяла Айнен за руку и увела к пустующему столу в углу зала. Трактирщик, который так же не блистал дружелюбием и хорошими манерами, как и посетители его заведения, буркнул им вслед, что завтрака придется подождать с полчаса, если, конечно, они хотят поесть горячего. Эринан пожала плечами и посмотрела на подругу. Та кивнула. После блуждания по лесам ее желудок крутило со страшной силой, и нормальная горячая еда была просто необходима.

Через несколько минут к столу колдуний подошла чумазая девочка с подносом. Она поставила на стол кувшин, из которого тянуло спиртным, и два глиняных стакана.

– Что это? – с подозрением спросила Эри.

– Горячее вино с травами, – тихо ответила девчонка. – Чтобы согреться, пока вы будете ждать.

Колдунья жестом отпустила девочку и притянула к себе кувшин, принюхиваясь. Пахло действительно вином и какими-то знакомыми специями. К тому же в трактире было сыро и промозгло, так что предложение согреться тоже казалось уместным. Однако Эринан в отличие от подруги не испытывала желания прикасаться к спиртному. А вот Айнен неловко ухватила горячий кувшин и щедро плеснула себе в стакан.

– Будешь? – спросила она у подруги, но та отрицательно покачала головой.

– Ну и как хочешь. – Айн потянула носом пряный пар и залпом опустошила стакан. А потом уронила его на стол и уставилась на свои руки. – Эринан… – просипела колдунья, – беги…

Эри вскочила, опрокинув стул, но не успела ничего предпринять.

Сзади к Айнен подскочил крупный мужчина, одной рукой зажав ей рот, а второй заломив кисть за спину. Эринан отшатнулась к стене, но сбоку метнулся еще один, с хрустом вогнав кинжал ей в шею. Колдунья пошатнулась, пытаясь ухватиться за противника, но тот резво отскочил, выдернув кинжал, быстрым движением толкнул женщину на стену и вонзил клинок ей под левую грудь.

Айнен тихо вскрикнула, барахтаясь в стальных объятьях. Перед глазами все расплывалось, сил на сопротивление оставалось все меньше. Колдунья дернулась вперед, пытаясь приблизиться к истекающей кровью подруге, но с тем же успехом она могла попытаться сдуть гору. Последнее, что она успела увидеть, проваливаясь во тьму, был остановившийся взгляд Эринан. Айн обмякла в руках наемника.

Тот бесцеремонно перекинул неподвижное тело через плечо и вышел из трактира. Еще двое бойцов подхватили труп Эринан и выволокли его следом. Четвертый участник нападения кинул на стойку несколько золотых и последовал за товарищами.

Их соучастник уже вывел взнузданных лошадей из конюшни, ожидая дальнейших команд. Убийца Эринан накинул на руки и голову Айнен по мешку и крепко привязал их, чтобы не свалились. Несмотря на грубые движения, наемник старался не калечить ведьму и не стал слишком туго затягивать веревки. С помощью одного из своих подельников он взвалил тело ведьмы на лошадь, передав поводья ее хозяину. Тот вскочил в седло, дождался, пока остальные сделают то же самое, и они втроем послали скакунов в галоп, покидая деревню.

Еще двое остались разбираться с трупом Эринан. Чтобы не привлекать лишнего внимания, один из них закинул тело на коня и повел его к лесу. Когда наемники отошли на достаточное расстояние от деревни, труп был сброшен на землю. Привычными движениями мужчины раздели тело донага, не позабыв снять с шеи колдуньи цепочку с красными шариками, вынуть серьги из ушей и выпутать из растрепавшихся волос инкрустированную янтарем заколку. Члены колдуньи уже потеряли гибкость, поддаваясь окоченению.

Один из наемников задумчиво потеребил пряжку ремня и злобно сплюнул на землю.

– Столько времени потеряли, клянусь кишками демона! Была бы еще теплая…

– Да брось, – хохотнул его подельник. – Она хоть и мертвая, но ведьма. Глядишь, еще колотушка отвалится после такого. Дрянь.

Он опустился на колени и тщательно ощупал тело колдуньи, чтобы не пропустить ни одного места, где можно было бы спрятать какой-то амулет.

– Прикопаем?

– Пес с ней, волки найдут – позаботятся. – Наемник снова сплюнул в грязь. – Что с барахлом делать будем? Тут самоцветы есть.

– Лорд сказал сжечь, значит, сожжем.

Хмыкнув, мужчина скрутил одежду в узел и засунул в мешок, привязанный к седлу его лошади. Кинув последний взгляд на тело, которое сияло белизной на фоне поросшей мхом земли, наемники вскочили на лошадей и умчались прочь от места расправы.

Дорога до замка Роу была довольно долгой, но наемники мчались к месту назначения так, словно все демоны преисподней гнались за ними. Никто из них не хотел, чтобы ведьма очнулась до того, как они скроются от ее мести под могучей защитой Ледяного короля. Они меняли лошадей в каждой из деревень, мимо которой проезжали, и путь, который при неспешном движении занимал около трех дней, удалось преодолеть за сутки. В замке, после получения нескольких плотно набитых кошелей, Айнен передали в надежные руки хорошо вышколенных слуг мага. Двое крепких мужчин осторожно перенесли мечущуюся в бреду ведьму в заранее подготовленную комнату с высокими окнами. Из этого уютного помещения тем не менее было весьма и весьма сложно сбежать. Узкие окна находились высоко под потолком, а тяжелая дверь из старого дуба, по прочности не уступавшего железу, надежно запиралась снаружи сложным замком и надежным засовом.

В комнату вошла пожилая женщина с ведром горячей воды и целым набором тряпок, губок и полотенец. Под присмотром крепких охранников она стянула с Айнен мешок и грязные одежды и начала аккуратно умывать узницу и распутывать сбившиеся колтунами волосы. Ведьма слабо вздрагивала, когда влажная ткань касалась ее тела, но даже не думала просыпаться – дурман крепко держал ее сознание, не позволяя очнуться. Постепенно, после третьего ведра подогретой воды и нескольких пузырьков с травяными отварами, из загнанной дикарки Айнен превратилась во все ту же привлекательную и ухоженную ведьму. Синяки и ссадины, полученные после пленения, постепенно бледнели, лишь оттеняя ту болезненную красоту, которую колдунья приобрела после блуждания по лесам.

Пока отмытое тело Айнен переносили с кушетки на богато украшенное ложе, служанка унесла испачканные банные принадлежности и вернулась с красивой шелковой сорочкой. Она обрядила спящую, живописно разложила огненные кудри колдуньи по подушке, накрыла пленницу покрывалом и вышла; охранники последовали за ней. Заперев дверь снаружи, женщина удалилась, оставив громил охранять вход.

Преодолев несколько крутых лестниц и длинных переходов, пожилая служанка постучалась в дверь покоев Роу. К ее удивлению, господин сам распахнул двери.

– Что случилось? – рявкнул он.

– Вы просили сообщить, когда можно будет увидеть пленницу, – сипло ответила женщина.

Маг грубо отпихнул ее и почти бегом кинулся к особой комнате.

Увидев пленницу, он остолбенел. Рассказы доносчиков не передавали ни властность черт лица, ни прелесть новых форм колдуньи, и Роу на мгновение потерял самообладание.

Как же она была похожа на… на ту, которую он когда-то мог полюбить. На ту, благодаря которой он узнал главный секрет своей власти… На Джендре.

Непрошеные, ненавистные воспоминания захлестнули его.

Вот он, испуганный и восхищенный, крадет золотое украшение с седла великой ведьмы, посетившей его деревню… Вот он прячется от обыска, молясь, чтобы золотая безделушка превратилась в камень и его не вычислили… Вот колдунья выхватывает камень из ослабевшей юношеской руки и бьет его по лицу в наказание за воровство. Каким же жестоким и прекрасным в тот момент было ее лицо!.. Вот Джейдре выкупает его у хозяина и берет в ученики… Вот они сидят над древними книгами так близко, что их дыхания смешиваются в одно… Вот жаркие объятья, грохот свадебного колокола… И вот странная, страстная и алчная дрожь пронзает его, когда он берет на руки своих детей… Свой билет в долгую, очень долгую жизнь. И боль на лице его ведьмы, почти такая же боль потери, как та, что отражалась сейчас на лице Айнен.

Роу прикоснулся холодными пальцами к вискам, изгоняя ненужные воспоминания. Это все случилось так давно, что никого, кто мог бы вспомнить об этом, не осталось в живых. Отчасти он сам позаботился об этом, отчасти ему помогло время. Это было давно. Это было не важно. Важным было то, что он собирался сделать здесь и сейчас.

В руках Ледяного Короля блеснула медь.

Айнен делала попытки бороться с туманом, который заполнил ее сознание, но у нее ничего не получалось. Реальность воспринималась так, словно между нею и ведьмой был проложен слой ваты в милю толщиной. Девушка смутно помнила, что сейчас ей надлежит бояться и скорбеть, но даже эмоции воспринимались отчужденно, а не как часть ее самой. В минуты просветления она успела осознать какую-то жуткую скачку, вонь лошадиного пота и впивающуюся в лицо колючую ворсу мешка. Ей в память врезались непонятные картины и образы: деревни, замершие в одном нескончаемом мгновении, оскалившиеся псы, люди с гротескно искаженными чертами лица… Оставив бесполезную борьбу, ведьма снова впала в мучительное забытье. Ей казалось, что бешеная гонка прерывалась несколько раз, а с ее головы сдергивали мешок, чтобы снова влить в горло тот самый пряный напиток, которым ее потчевали в гостинице, но она бы не поручилась за это. После каждого просветления она все глубже падала в тот туман, что заполнил ее сознание.

Айнен смутно ощутила, что ее сняли с лошади и потом долго несли по лестнице. После этого забытье перешло в обычный сон.

Из темноты проступало бескрайнее зеленое поле, покрытое нежной и сочной травой. Оно появлялось постепенно, словно незримые руки стряхивали с побегов пушистую черную пыль, которая скрывала зелень. Ведьма сделала шаг вперед, и ей показалось, что кто-то за спиной повторил ее движение. Она снова ступила по траве, и снова ее посетило это странное ощущение двойственности. И тогда Айнен побежала, просто из озорства, наслаждаясь ощущением мягкой травы под ногами и ветра, скользящего между пальцами. Незримый спутник повторял все ее движения, но ведьма решила перехитрить его и резко развернулась. Краем глаза она успела заметить высокую длинноволосую тень, которая так же быстро скользнула ей за спину. Но это не расстроило ведьму, наоборот, показалось безумно смешным, и она, расхохотавшись, продолжила свой бег. А поле все не заканчивалось. Вдруг что-то привлекло внимание девушки. У самого горизонта нечто сверкало, как зеркало. Айн быстро, как бывает только во сне, побежала к источнику блеска, мигом преодолев огромное расстояние. И замерла в удивлении – перед ней сверкали льдом две лошади, взвившиеся на дыбы. И не ясно было, искусные ли это скульптуры или животные, скованные ледяной броней.

Айнен проснулась в легком недоумении. Недоумение только усилилось, когда она поняла, что именно ее разбудило. Кто-то очень нежно, но настойчиво ласкал языком ее сосок. Ведьма открыла глаза. Ей удалось разглядеть белые локоны, рассыпавшиеся по ее груди.

– Лин? – тихо позвала она.

Мужчина поднял лицо, и у Айнен перехватило дыхание от отвращения и злости.

– Что ты себе позволяешь, разорви тебя демоны? – Ведьма ногой отпихнула от себя незнакомца, одновременно пытаясь завернуться в покрывало, которое, как мимоходом отметила она про себя, было покрыто вычурной шелковой вышивкой.

– Мне казалось, тебе должно понравиться такое приветствие. – Мужчина мягко улыбнулся.

Айнен прикусила губу. Черты наглеца показались ей смутно знакомыми, но из той неразберихи, что сейчас царила в ее памяти, было невозможно что-то извлечь. Колдунью охватывала паника. Она отползла подальше, стараясь незаметно спрятать правую руку под покрывало. Мужчина наблюдал за ней с легким интересом, словно его забавляло поведение Айн, и он ждал, что та вот-вот отколет что-то крайне любопытное. Ведьму его спокойная улыбочка раздражала все больше и больше. Она сосредоточилась, сжала правую руку в кулак, направляя в нее внутренний огонь…

И пронзительно закричала от боли. Забыв про покрывало, Айнен высвободила обе руки и поднесла их к лицу. На запястья были надеты тонкие медные браслеты, прилегавшие к коже настолько плотно, что казались татуировками. Вокруг браслета на правой руке распухал серьезный ожег. Улыбка мужчины стала чуть шире.

– Боюсь, что колдовать ты не сможешь. Как и снять эти браслеты.

– Кто ты? Что тебе от меня нужно? – Колдунья постаралась не выдать своего страха, но голос ее звенел от напряжения.

– Да, конечно, я забыл представиться. Меня зовут Ллиан Роу, но крестьяне и прочий сброд часто называют меня Ледяным Королем. – Мужчина плавным движением соскользнул с кровати и отвесил шутовской поклон. – Мне нужен твой ребенок.

Айнен растерялась.

Роу… Длинные белоснежные волосы, серые глаза и бледная кожа, удивительное мастерство в изготовлении магических предметов, жуткие сказки, не похожие на правду, и не менее жуткая правда, похожая на сказку.

– Я не позволю… – пискнула она, спрыгнув с кровати так, чтобы та оказалась между нею и магом.

Роу искренне расхохотался.

– Милая, ну кто тебе сказал, что твоего позволения кто-то спросит? Но я милосерден. Я не хочу брать тебя силой и причинять тебе боль. В твоей жизни было много боли, правда? В твоей юности? – Колдун неторопливо обошел ложе и бережно, но крепко взял за запястье оцепеневшую Айнен. – Я мог бы пленить твой разум и заставить тебя наблюдать за тем, с каким удовольствием твое тело подчиняется моим приказам. Мог бы просто сковать твое тело и делать с ним все, что мне захочется. Но я предлагаю тебе стать моей добровольно. В конце концов, ты делила постель со всякими отбросами. Чем же я хуже?

– Нет, – одними губами ответила охрипшая от страха колдунья. – Я не позволю…

– Мать моего сына не должна излишне нервничать. – Роу уложил Айнен обратно на кровать. – Но я могу добиться этого разными способами.

Его палец замер в нескольких сантиметрах ото лба колдуньи.

– Последний шанс? – весело спросил маг.

Айнен закрыла глаза и выдохнула. Потом опустила руку, которой до этого попыталась было оттолкнуть Роу. В конце концов, она знала, что у магов редко бывают дети. Скорее всего, это чудовище вскоре устанет от бесплодных попыток, и у нее будет возможность сбежать отсюда. Нужно только потерпеть.

– Я выбрал тебя за это тело. – Роу сел колдунье на бедра, ласково оглаживая ее живот и грудь. – Оно такое молодое. Конечно, южанки более плодовиты, но твоя подруга была слишком стара. У тебя больше шансов понести. Я рад, что так получилось… Если бы ей не удалось тебя воскресить, пришлось бы мучиться с ней.

Айнен распахнула глаза. Перед ее взором воскрес образ истекающей кровью Эринан, сползающей по стене.

Роу склонился над ней и прикоснулся губами к ее губам.

Он был прав. Боли не было. Было очень холодно.

Потолок в комнате был роскошным. Его покрывала затейливая роспись серебряными и жемчужными красками, изображающая птиц, бабочек и стрекоз. Решетки на стрельчатых окнах, которые начинались гораздо выше человеческого роста, повторяли мотив росписи на потолке. Они весело поблескивали в лучах солнца, будто металл недавно начистили до блеска и он еще не успел потускнеть. Но Айнен было не до окружающей красоты. Стиснув зубы, она целеустремленно пыталась просунуть нож, который ей удалось украсть за обедом, между кожей и ненавистным медным браслетом. Но магическая побрякушка прилегала слишком плотно: нож то и дело соскальзывал, оставляя на коже неприятные царапины. Закусив губу, Айн вогнала нож под браслет, прорезая кожу, вывела лезвие острием вверх и попыталась перерезать медную полоску. Хотя та была тонкой, как бумага, на ней не осталось даже следа от ножа. Подвигав лезвие под браслетом, пока от боли не стало дурно, колдунья оставила бесплодные попытки освободиться и отбросила бесполезный прибор. Она подавила всхлип и задрала лицо к потолку, чтобы не выпустить рвущихся на свободу слез.

Последние дни превратились в сплошной кошмар. Айнен никак не могла поверить в смерть своей возлюбленной, а проклятые браслеты не давали ей возможности нащупать незримую нить, которая связывала их сознания. Колдунья сходила с ума, не понимая, то ли этой связи действительно больше нет, то ли она просто слепа без возможности воспользоваться своими силами. И Роу… Маг посещал ее каждый день. Он наряжал ее в красивые платья, угощал деликатесами и редкими напитками, водил за руку по своему замку… Но Айнен не покидало ощущение, что мужчина просто играется с ней, как с куклой.

Ей было не в новинку спать с мужчиной вопреки своим желаниям. Когда они с Эринан только начинали свою карьеру наемниц, и у них было до ужаса мало заказов, приходилось идти на это, чтобы заработать хоть какие-то деньги. После того как Айнен изнасиловали в горящей мельнице, она словно потеряла что-то очень важное. Долгое время ей было все равно, что происходит с ее телом. В конце концов, из любой ситуации можно извлечь выгоду и даже толику удовольствия, если, конечно, удастся заставить похотливого самца вымыться перед этим. Но сейчас колдунью захлестывало отвращение.

Роу не был грубым и не требовал от нее ничего особенного. Да и любовником он оказался умелым, хорошо осознавая, что требуется женщине. Но та бесстрастность, с которой он укладывал Айнен в постель, та непоколебимая целеустремленность, с которой доводил себя до исступления, оставляя свое семя в теле колдуньи, вызывала у нее обжигающий гнев. На задворках сознания билась непрошеная мысль о том, что, будь она уродливой как жаба, ничего бы не изменилось. Магу был нужен только ребенок. И колдунья ощущала себя кобылой на случке.

А еще он слишком много говорил, говорил самоуверенно и самовлюбленно, требуя от Айнен прислушиваться к нему и участвовать в разговоре. Это казалось колдунье самой мучительной пыткой из всех возможных.

Ведьма смахнула скупые слезы и посмотрела в окно. Тени косо падали на пол – наступал вечер. Она поспешно сдернула с прикроватного столика салфетку и туго забинтовала кровоточащую руку. На длинный рукав платья попала кровь, и Айнен постаралась перекрутить ткань так, чтобы пятна не бросались в глаза. Едва она успела сесть в кресло под окном и раскрыть книгу, которую ей милостиво оставили, чтобы было чем развеять скуку, как дверь в покои отомкнулась, и внутрь вошли несколько слуг с подносами. В дверях мелькнул угрюмый мужчина в побитых доспехах и тут же скрылся из поля зрения. Вслед за слугами вошел сам Роу. Он был в нарядном костюме из голубой парчи. Отвороты и манжеты камзола украшала вышивка серебряной нитью, жемчугами и горным хрусталем, демонстрируя то, что маг не только богат, но и не забывает о собственной защите даже в присутствии лишенной силы ведьмы.

Айнен окинула своего мучителя пристальным взглядом. Вычурная одежда, прическа, над которой явно потрудился мастер, – все это выдавало тщательные приготовления Роу к их свиданиям. Но чего добивался колдун? Происходящее напоминало ведьме скверно поставленный спектакль, свою роль в котором она до сих пор не могла понять до конца.

Слуги поспешно накрыли стол, расставив аппетитно пахнущие блюда и фруктовые напитки. Колдунья поморщилась – на столе не наблюдалось ни вина, ни настоек. Единственная радость, которая помогла бы ей скрасить времяпровождение в этой ледяной клетке, была недоступна Айн. От нее прятали спиртное.

Ллиан сразу же заметил, что у его пленницы поранено запястье. Он неторопливо подошел к колдунье, взял ее за руку и аккуратно снял салфетку с раны.

– Зачем же так калечить себя? – мягко спросил Роу. – Эти украшения могу снять только я. И пока тебе это ни к чему, поверь.

Айнен отдернула руку и резко встала с кресла, заставив мага отступить. Она молча обогнула мужчину и уселась за стол, ведя себя нарочито грубо и развязно.