Тайна Чёрного континента Глушков Владислав

Глава 41

Девушка сидела на кухне и в полном одиночестве, что-то перебирала в тарелке, солнце за окном спряталось за соседние дома и в квартире наступили сумерки. В этот самый момент Алексей в обнимку с Стингхом вывалился к ней на диван.

— Ни хрена себе пивка попил, Лера, извини, я просто не знал, куда мне деваться, — успокоил Алексей ошалело глядевшую на них девушку.

— Какого, дьявола, господин генерал! — Наконец пришла она в себя и возмутилась. — Как Вы посмели вваливаться вот так без стука и предупреждения в частное жильё порядочной девушки, да ещё и тащить за собой неизвестно кого.

— Лера, я же попросил прощения, просто была безвыходная ситуация.

Стингх, несколько раз глубоко вдохнул, потом закашлялся и с трудом поднялся на ноги. Он осмотрел комнату, поклонился Валерии.

— Я тоже прошу простить, мня сударыня, за столь неожиданное вторжение, но, поверьте честному человеку, я этого не хотел.

Валерия прищурив глаза, посмотрела на Сингха.

— Впервые слышу, что бы вор, карточный шулер и мошенник называл себя честным человеком.

— Вы сударыня меня недооцениваете, — совершенно невозмутимо ответил Стингх.

— Я тебя хорошо оценила, так, господин Мещеряков, я требую, что бы этот человек немедленно покинул мою квартиру, иначе я сама его выкину.

— Лера я прошу тебя, успокоится. Я повторяю, мы вынужденно, просто я не знал, куда деваться из Лимба, он там задыхаться стал.

— Так значит, это был Лимб? Я слышал про это место, но никогда не представлял, что там настолько ужасно.

— Да, тебе посчастливилось познакомиться с этим местом заранее и теперь нужно задуматься. Как жить дальше, дабы не попасть туда навечно. Поверь вечность в Лимбе это даже хуже Преисподней.

— Я ощутил.

— Алекс, хватит мне зубы заговаривать, я сказала, что бы ты убрал его из моего дома, — продолжала настаивать на своём Валерия.

— Лера, но дай нам хоть немного очухаться.

— Нет не дам.

— Почему?

— Мне предложили вернуться на службу, и я не собираюсь рисковать единственной возможностью вырваться из этого клоповника.

— А причина, лишь в этом? Тогда не вопрос, я всё улажу, а ты сваришь нам по чашке кофе, я за это время подумаю, куда деваться дальше и мы уйдём. Я обещаю.

— Кстати ты можешь остаться, — улыбнулась Валерия. — А вообще может, расскажешь, где ты взял этого проходимца, и что у тебя с рукой, — женское любопытство всё-таки взяло верх.

— Понимаешь, договорился я с вашими, и отправился на восток, но по пути подумал, у, не посидеть, ли мне где-нибудь в тихом месте, не попить пива, да не обмозговать все дальнейшие действия. Подвернулся мне один вполне приличный на первый вид кабачок, я туда и завернул. А там оказались одни проходимцы. Хозяин кабака взял с меня денег, да за мои же средства определил меня к себе в рабы.

— Это как? — Удивилась Валерия.

— Оказалось очень просто, взял да и нацепил мне на руку вот такую штуку, — он продемонстрировал запястье Стингха.

— Здорово, Алекс, я никогда не могла подумать, что ты такой «лох», — рассмеялась девушка.

— Тебе смешно, а мне вот не очень было, когда всё прояснилось, пришлось в драку ввязаться, в общем, еле ноги унесли. А этот, он тоже там рабом был, и по совместительству охранником, как только собрался меня зарезать, я его хвать, и в Лимб, а он там задыхаться начал, пришлось в первое благоприятное место бросаться, домой не мог, туда меня не пускают, ну не в кабинет же Премьера, сама посуди.

— Ну, спасибо, хоть не в постель ко мне свалились вдвоём. Конечно если бы ты сам, то я даже рада была бы, но вдвоём с этим мошенником…

— Хорошо, Лера, всё забыли. Давай лучше подумаем. Как быть дальше, сама понимаешь, на восток я с ним отправиться не могу, а мне край, нужно сегодня посетить товарищей из Сопротивления. Назад домой его выкинуть, тоже невозможно…

— Отчего? — Искренне удивилась девушка.

— Как отчего, он снова там станет рабом, у него ещё четыре года рабства.

— Значит, ты уже стал помогать беглым каторжникам, замечательно.

— Почему каторжникам?

— А ты сам не подумал? Или решил, что коль тебя обманули то и все такие доверчивые? Может это у них такой способ наказания? Может, у них тюрем нет? Ты только на лицо его посмотри.

— Послушай, так это правда, — повернулся, Алексей к Стингху. Тот смутился и отвёл глаза. — Нет, ты на меня смотри. Это правда?

— Ну, да, правда, я же тебе сразу сказал, что задолжал хозяину. Вот суд меня и приговорил.

— Ты не говорил, что отбываешь повинность по решению суда.

— Иначе ты меня не взял бы с собой. И учти, я тебе показал дорогу к лекарю, благодаря мне ты сейчас свободен.

— Этот факт несколько смягчает твою вину, но только несколько. Что же получается? Если я тебя верну обратно, тогда…

— Тогда меня засудят на более длительный срок. Три года добавят за побег, и пять за не предотвращение убийства, а ещё пять за содействие в побеге, при котором был убит человек с особой жестокостью.

— Мещеряков, это ты там кого-то убил с особой жестокостью?

— Он, он, — Ответил за Алексея Стингх.

— Мне страшно за тебя. И что ты сделал, ты его расчленил и потом съел?

— Нет, он ему свернул набок голову, — вновь ответил Стингх.

— Позвольте, уважаемый и это вы, человек, живущий в варварской стране, называете особой жестокостью? — Искренне удивилась Валерия.

— А как? Разве нет? Мы даже предположить не могли, что так можно избавиться от человека, даже обереги для этого не предусмотрены.

— Понятно. Так что господин Мещеряков ты решил?

— Лера, он должен остаться у тебя.

— Что?!

— Да, он останется у тебя, всего на несколько дней, пока я не найду человека, который сможет снять с него вот этот браслет, но искать я его начну только лишь после того, как закончу все свои основные дела. А тебе, друг мой Стингх, вот что скажу, ты не выходишь из этого дома ни на шаг, это раз. Второе, не дай бог, тебе причинить этой девушке, ни то, что боль, малейшее неудобство, я тебя достану, где угодно. Думаю, ты уже убедился в моих способностях. Всё понял?

— Да, понял, я понял.

— Вот и отлично.

— Нет, Мещеряков, не отлично, я не поняла.

— Лера, разговор окончен. Я не спрашиваю, у тебя разрешения, я ставлю тебя перед фактом. Поэтому, будь добра, выдели ему место на диване, и расскажи в двух словах, как пользоваться душем. Я не успел заметить, есть такие блага в их Мире, или нет.

— Ты просто невыносим. Учти, я потребую компенсации.

— Обсудим, — уклончиво ответил Алексей, — а теперь мне пора.

Руководитель Сопротивления, как и в прошлый раз, сидел за своим столом в большом кабинете.

— А я ждал вас, — невозмутимо глядя на внезапно появившегося Алексея, произнёс он.

— Не понял?

— Да, ждал. Я уже достаточно долго живу на этом свете, и за все эти годы удостоверился. Что ничего так просто не бывает. Если тебе слишком часто, да ещё так явно снятся какие-то события. То они в конечном итоге должны произойти. Весь вопрос в том, как быстро.

— Тем лучше, значит не понадобиться долгой преамбулы. Я так понимаю, Вы даже догадываетесь, по какому я вопросу?

— Да догадываюсь. Мне кажется, Вы хотите предложить мне условия мира с Правительством Запада.

— Да, именно мира, а не временного перемирия, и должен сказать больше, принципиального согласия той стороны, я уже добился, теперь черёд за Вами.

— Заманчиво, заманчиво. Только вот верится в это с трудом. Я молодой человек, уже давно сижу в этом кресле, и не помню, что бы та сторона, хоть раз до конца выполнила свои обязательства по каким-либо договорам.

— А Вы?

— Что мы?

— Вы все свои обязательства исполняете до конца?

— Ну…

— Вот именно ну… Может быть, сначала нужно покопаться в себе, посмотреть, что не так делаем мы, а потом уже спрашивать с других? В моём Мире, говорят: «Почему ты видишь щепку в глазу ближнего своего, а бревна в своём глазу не замечаешь?» И мне кажется, это высказывание вполне соответствует каждому из нас. Мы часто замечаем малейшую провинность или неточность со стороны соседей, а вот все свои действия считаем самыми правильными. Скажите, за что Вы воюете? Вы давно ушли из вашего Мира, переселились вообще неизвестно куда. Когда Вы видели солнце в последний раз? Когда выходили из кабинета без помощи сопровождающего? За что Вы воюете? За земли? Вокруг Вас полно свободных земель, только живите, а не вымирайте. За города? Не вопрос на этих землях можно возвести сотни, тысячи больших и малых городов. За свободу? Да она Вам не нужна, Вы сами, по собственной воле заключили себя в тюрьму и весь свой народ. Так за что Вы воюете?

— Мы, это, за…

— Вот точно так же мне ответил и Премьер. Он, так же как и Вы не знает, за что они воюют. Скажите, когда Вы последний раз выходили на свежий воздух, слушали пенье птиц, ловили рыбу в реке?

— Рыбу в реке? Она же ядовитая.

— Кто Вам такое сказал?

— Мне отец рассказывал, что его дед говорил, как его дед отравился рыбой.

— Он, наверное, просто ел не свежую. Такое бывает. Должен Вас разочаровать, я не позднее как сегодня утром отведал великолепного вяленого леща, а ещё вареных раков, и запил это всё великолепным пивом. Как видите, жив, здоров и прекрасно себя чувствую, только вот несколько проголодался уже к вечеру.

— Вы ели рыбу?

— Совершенно верно. И вот, что должен Вам сказать, этой самой рыбы в реках, на Вашей территории видимо, не видимо. Так ради чего Вы ведёте свою войну?

— Ради своего народа, — немного подумав, уверенно ответил Руководитель.

— Ложь, ваш народ гниёт в этих подземельях, которые расположены либо в межреальностном пространстве, лидо глубоко под землёй. И если кому-то из них выпадает удача выдраться на поверхность, то только лишь для того, что бы умереть на фронте. Так ради чего Вы ведёте эту войну?

— Ради свободы и независимости.

— Тоже ложь. Насчёт свободы я Вам уже говорил, а независимость, вон она от Уральского хребта и до самого океана, вы будете настолько независимыми, что с учётом численности населения, годами не будете встречаться друг с другом, если конечно не поселитесь плотной общиной. Ещё есть варианты?

— Нет.

— Я Вам предлагаю реальный план. Первое — прекращение войны и подписание мирного договора, без условий, без ограничений, вот так раз и навсегда. Второе, вы расселяетесь на Восток от действующей линии фронта, Ваши соперники на Запад. Таким образом, граница между государствами пройдёт по Уральскому хребту. Третье, вы выводите из тени всех своих людей, на это я вам дам крайне ограниченный промежуток времени, после чего уберу из Вашего Мира всех Вампиров, и Ваши учёные уничтожат порты, в свою очередь, сопредельная сторона уничтожает все Центры. Вот и всё.

— Но как мы будем жить во враждебной для нас среде?

— Мирно и счастливо. Уверяю, Вас среда отнюдь не враждебна.

— Мне нужно подумать, — ответил Руководитель.

— Я понимаю. Времени до рассвета Вам будет достаточно? Только не говорите, что хотите думать дольше. На рассвете я включу отсчёт метронома.

— Я помню, такие часы с четырьмя стрелками. Да, мне хватит.

— Вот и отлично, тогда до встречи.

— А как быть с Проводниками? — остановил уже уходившего Алексея Руководитель.

— Этим вопросом я сейчас и займусь, думаю, у меня найдутся доводы и для них.

— Хочется верить.

— Верьте, господин Руководитель, верьте. Другого выхода у Вас просто нет.

Алексей открыл двери кабинета и вышел в коридор. Как обычно коридор оказался пуст, он прошёл в одну сторону, в другую, никого, заглядывать в другие двери смысла не было, ему нужен был Вампир, тот, старый и уверенный в себе, он очень был похож на главного во всей этой шайке. Только вот где его искать?

— Не понимаю, как здесь оказался человек и что он здесь делает, — прозвучал сзади тихий, знакомый голос.

Алексей обернулся. Прямо перед ним стоял тот самый Вампир.

— Не поверю, что ты не узнал меня, — ответил Мещеряков.

— Это ты? — Лицо Вампира изменилось, по нему промелькнула тень страха. — Что пора?

— Пора, только вот я ещё не решил куда.

— А есть варианты?

— Конечно, варианты есть всегда, есть Лимб, со всеми его прелестями, а есть и твой родной Мир, истощённый, почти умирающий, но Мир, в котором ещё сохранились надежды. Что выберешь?

При слове Лимб Вампира передёрнуло, он задумался.

— Какие условия?

— Условия? Условия просты, ты забираешь всех своих сородичей из этого Мира, всех, подчёркиваю это слово, и уводишь восвояси. Оставляешь только дежурных, которые за указанное мною время выводят всех людей через коридоры в реальность, после этого закрываешь все порталы, а учёные разрушают те, которые построили сами. И больше ни ты, ни твои сородичи в этот Мир не возвращаются.

— А на охоту?

— Мир будет охраняться Призраками, как впрочем, и все остальные Миры, охотники, это их забота. Но если охотники начнут пользоваться старыми порталами и повадятся в этот Мир, я открою для Призраков широкий портал в вашу реальность, и приду вместе с ними. Научитесь воспроизводить ресурсы своей собственной реальности.

— Мне нужно подумать.

— Вот дьявол, и что это все сегодня такие вдумчивые? Хорошо. Времени на раздумья, до рассвета. И не забудь обсудить проблему со своими дикими товарищами, которые лес оккупировали.

— Не забуду.

— Тогда до утра.

«Спасибо хоть этого долго уговаривать не пришлось, — подумал Алексей, расставшись с Вампиром, — итак, завтра последний, решающий день, добьюсь согласия сторон, моя миссия можно считать выполнена, не оббьюсь можно назад в рабство возвращаться. Ох, и устал я, интересно, что там, у Джеральда сегодня на ужин?»

Стол как всегда вечером был накрыт на лужайке, солнце уже совсем скрылось за деревьями, но света вполне хватало, по всему парку горели яркие фонари.

— И каковы успехи? — Поинтересовался, Джеральд.

— Разреши я сначала хоть немного поем, голоден как собака.

— Конечно, целый день маковой росинки во рту не было. Или было? — Джеральд хитро посмотрел на Алексея.

— Что ты на меня так смотришь? Да было, с утра выпил две кружки пива и съел с десяток раков. Остальное доесть не дали.

— Интересно где это так тебя обидели?

— Да заглянул в одну харчевню, — уклончиво ответил Алексей.

— Ладно, скромничать, рассказывай всё по порядку. И конечно закусывай.

Мещеряков отломал от аппетитной зажаренной курицы ногу, налил себе в бокал вина, положил на тарелку овощей, потом сделал несколько больших глотков, удовлетворённо крякнул, и начал не спеша есть курицу с овощами. Джеральд сидел, молча, но весь его вид выказывал нетерпение.

— Может, хватит уже меня томить? — Наконец не выдержал он.

— Да всё нормально, — доедая куриную ногу и потянувшись за другой, ответил Алексей.

— То, что нормально, я и так знаю, материя времени уже почти успокоилась, ты мне лучше расскажи, где ты так весело пивка попил, да что у тебя с рукой.

— А, так ты про это хочешь знать? Это действительно забавная история. — И Алексей приступил к повествованию.

— Вот это да, — воскликнул хозяин лужайки, когда Мещеряков закончил рассказ, — говорили же мне, что «лоховство» передаётся по наследству, а я не верил. Теперь точно знаю, передаётся. Только ты оказался, ещё более «лох» чем я.

— Это как?

— Вот смотри, — Джеральд протянул под нос Алексея, свою правую руку, по запястью, опоясывая его, шёл еле заметный ровный шрам. — Меня тоже в молодости занесло в этот кабак, там тогда ещё, наверное, хозяином был дед, а может и отец того, с кем имел дело ты. Он меня развёл точно так же. Только я был немного посмышлёнее тебя, и как только увидел, что браслет сам замкнулся. Сообразил, что здесь нечисто. Не стал дожидаться стражников, а застрелил того нахала прямо на месте и смотался к себе домой. Ох, и досталось мне тогда от родителя. Но браслет сняли быстро и почти без последствий. А покажи свою руку.

Алексей уже закончил ужин и чувствовал, что пора сделать перевязку, он размотал бинт, представив взору заботливого папаши, свежую рану. Под повязкой, на месте где некогда находился браслет, розовела совсем молодая кожа. Мещеряков сам удивился столь быстрому заживлению, но ничего не сказал. Джеральд со знанием дела осмотрел руку.

— На ночь повязку не надевай, дай подсохнуть. Покажи, что там тебе этот местный алхимик всучил. — Он взял пузырьки, посмотрел их на свет, потом открыл и понюхал, оставил Алексею, присыпку, мазь и капли забрал.

— Это как понимать?

— Не волнуйся, отдам, только состав проверю. А вообще, судя по динамике заживления, присыпки вполне достаточно, там, кажется, кроме стрептоцида и пенициллина ничего больше нет. Всё теперь спать, подъём как обычно, завтрак, перевязка и вперёд доделывать дела.

— Вот ты неугомонный, — пробурчал Алексей, вставая.

— Да, кстати, а на кой ляд, ты того воришку с собой забрал? — Остановил его Джеральд.

— Я же объясняю, у меня не было выхода. Теперь нужно с него браслет снять, и тогда можно вернуть назад.

— Боюсь, не получится.

— Что не получится?

— Не получится браслет снять, слишком сложная операция. Я узнавал потом про эти браслеты, они вживляются в тело, ровно на столько, времени, на сколько, на них написано, но чем дольше находятся на руке, тем глубже прорастают, там нужно уже резать и вены и сухожилия, а потом сшивать, тебе повезло, что ты не задержался там немного дольше. Кстати они блокируют выход в астрал, до тех пор, пока у них есть хозяин. Именно поэтому ты не смог уйти пока не свернул шею хозяину.

— Я это понял.

— Хорошо, иди спать, а я подумаю, что делать с твоим «хвостом».

Утро следующего дня началось раньше, чем обычно, солнце ещё не показалось из-за горизонта, лишь осветило кромку неба, а Алексей был уже на ногах.

— Что за спешка? Зачем такой ранний подъём?

— Работы много, нужно внимательно твою руку осмотреть, перевязку сделать.

— Что на неё смотреть? Вроде заживает.

— Вроде, не вроде. Показывай. — Ответил Джеральд.

— Кому?

— Мне. И не смотри на меня так, у меня, между прочим, за плечами медицинский факультет Сорбонны.

— Ты же лётчиком был.

— А что одно другому разве мешает?

— Нет.

— Ну вот. Так, что показывай руку.

На первый взгляд всё было нормально, рана активно заживала, однако Джеральд остался недоволен.

— Нет, с такой рукой тебе идти нельзя.

— Почему?

— У тебя сегодня встреча с Вампирами, рана слишком живая, кровь будет очень сильно пахнуть, они могут просто не выдержать.

— Так они же энергией питаются, не кровью. — Удивился Алексей.

— Да, энергией, но запах свежей крови их возбуждает, он даёт понять, что перед ними живое существо, и чем ярче этот завах, тем выше энергетический уровень. Вот так.

— Но я не могу не идти.

— Придётся делать принудительное заживление, это займёт время, будет больно, но нужно терпеть.

— Нужно так нужно, — ответил Алексей. — Давай делай всё, что нужно.

На удивление, Джеральд достал один из пузырьков, полученных от Велимора, тот в котором были капли, сделал раствор и протянул Алексею.

— Пей.

— А это не опасно, ты уверен?

— Пей, тебе говорят, некогда паясничать.

Мещеряков выпил, вода, с добавлением капель оказалась крайне противной на вкус и запах. Потом, Джеральд замерял ширину раны, и длину по окружности, достал большую стеклянную банку, в ней в каком-то растворе плавали лоскуты человеческой кожи.

— Ты это кого ободрал за ночь? — Поинтересовался, Алексей.

— Не твоё дело, вообще-то этой банке уже лет триста.

— И ты думаешь, что донорские органы могут так долго сохраняться?

— Я не думаю, я знаю. Молчи и приготовься, к заживлению.