Девять снов Шахразады Шахразада

Когда «Катти Сарк» наскочила на невидимый риф и вода хлынула в крошечную каюту, которую занимали женщины, их выгнали на открытую палубу. При виде языков пламени на палубе полуюта Салли запаниковала, бросилась бежать, не разбирая дороги, и, провалившись сквозь пролом в планшире, очутилась в черных волнах.

Пенелопа прыгнула следом за подругой, зная, что та не умеет плавать. Несколько мгновений Шахразада смотрела, как внизу обезумевшая от страха Салли барахтается в воде, пытаясь залезть своей потенциальной спасительнице на голову. Еще минута, и она утопит обеих.

«Аллах всесильный и всевидящий… Но почему я оказалась на этом корабле? Куда и зачем отправилась? И как меня теперь зовут? Кто я?»

Ответ пришел почти сразу, вместе с испуганным возгласом Пенелопы:

– Ева, держись!

«Так меня зовут Евой… Но что я все-таки делала в компании этих перепуганных девчонок на столь прекрасном корабле?»

На палубе было полно моряков. Они сновали туда-сюда, тянули за веревки и ругались на чем свет стоит. Каждый старался делать все возможное, чтобы спасти «Катти Сарк», и никто не обращал внимания на трех женщин, присутствие которых на корабле, по всеобщему мнению, сулило одни несчастья. Поэтому царица схватила оторвавшуюся крышку люка и следом за Салли и Пенелопой прыгнула в воду.

Задним числом этот поступок нельзя было назвать самым благоразумным из тех, что совершала она в своей жизни. Если она чему-то и научилась в этой жизни, так это тому, что умная женщина заботится только о себе. Однако заточение в маленькой общей каюте сроднило трех девушек. Ева не могла допустить, чтобы взбалмошная, импульсивная Салли или тихая, уравновешенная Пенелопа попали в беду, и она решила, что должна им чем-то помочь.

Салли опять завопила:

– Смотрите! Другой корабль!

Верткая бригантина неслась к потерпевшей крушение «Катти Сарк».

– Почему они не останавливаются?

Девушек накрыла очередная волна, и Салли снова пришлось отплевываться.

– Думаю, они нас просто не видят, – сказала Ева. – На счет «три» мы все вместе должны крикнуть как можно громче.

– А если они все равно не услышат? – с негодованием спросила Салли.

– Тогда, дурочка, мы закричим еще раз, – криво усмехнувшись, пообещала Ева. – Готовы? Раз, два, три!

Даже Пенелопа завопила что было духу.

На невероятно длинный миг ей показалось, что ничего не происходит, что их никто не услышал. Потом моряки на приближающемся судне вдруг засуетились, захлопали спускаемые паруса, и на воду спустилась шлюпка. Здоровый парень, на хмуром лице которого как будто навечно застыла сердитая гримаса, стоял у румпеля, а его люди налегали на весла.

– Мы спасены! – закричала Салли и снова помахала свободной рукой.

Ева и сама начала этому верить, но тут заметила краем глаза странное движение, отличающееся от ритмичных накатов волн. Когда она повернула голову, в каких-то десяти локтях от них она увидела длинное серое тело, испещренное темными пятнами. Острый спинной плавник поднялся над волнами и снова исчез. Ева судорожно втянула воздух.

Акулы следовали за «Катти Сарк» через весь океан, надеясь получить новые лакомства, после того как сразу за Азорскими островами вывалился за борт тот поросенок. Однажды кто-то из матросов проткнул серого великана острогой, но, прежде чем акулу успели вытащить из воды, другие морские хищники набросились на раненую рыбину и растерзали ее на клочки. Вода бурлила, окрашенная кровью, пока они пожирали своего собрата.

– Салли, дорогая, больше не надо кричать. – Ева старалась быть (или хотя бы казаться) спокойной. Она молилась, чтобы подруги не заметили хищника, пока не подоспеет шлюпка. – Леди всегда спокойна и собрана.

– Даже теперь?

– Особенно теперь. Представь, какое впечатление ты произведешь на джентльменов, которые спешат к нам на помощь, если они увидят, с каким благородным спокойствием ты встречаешь опасность, – сказала Ева. Лейтенант Солтлэш учил их правилам этикета всю долгую дорогу через Атлантический океан. Возможно, его уроки пригодятся им теперь. – И старайся как можно меньше бултыхать ногами.

– Они не видят моих ног, – возразила Салли.

– Да, но если твоя голова будет дергаться из стороны в сторону, они поймут, что ты брыкаешься, как норовистая лошадь. А это все равно, как если бы они их видели. Посмотри на Пенни, – Ева кивком указала на притихшую подругу. – Она и пальцем не шевелит.

Шлюпка приближалась. Человек у румпеля что-то прокричал, но ветер унес его слова. Плавник снова появился у Салли за спиной, и Пенни встревоженно распахнула глаза.

– Тихо, Пен! – отчаянным шепотом приказала Ева, увидев, что акула повернула в их сторону.

Пенелопа закусила нижнюю губу.

Луна показалась между тучами и посеребрила черную воду. Акула вновь проскользнула мимо. Лишенные век глаза беспощадно сверкнули над рядом острых зубов. На этот раз она прошла ближе. Акула как будто изучала их, решая, как поступить. Ева почти слышала ее рыбьи мысли: «Они вкусные? Они свежие? Может, отведать кусочек вон той дурочки? Или вот этой?»

Свою воображаемую речь акула произнесла голосом отвратительного господина, посланника далекой Нортумбрии, который некогда пытался завлечь в свои гнусные сети Шахразаду, тогда еще юную дочь визиря Рахима. Девушка постаралась отделаться от этих мыслей, как от тягостного наваждения.

Кто-то из людей в шлюпке закричал, обращаясь к ним, но Ева не могла оторвать глаз от морского чудовища, огромного и приближающегося все ближе.

«Аллах всесильный и всемилостивый, она такая большая, что может проглотить нас целиком!»

Ева так крепко вцепилась побелевшими пальцами в крышку люка, что ногти впились в дерево. Почему она не захватила ничего полезного, прежде чем прыгнуть в море? Что-нибудь вроде кинжала… Или алебарды.

Салли заметила акулу и завопила как резаная.

– Господи Иисусе! – пробормотал Ник и закричал: – Налегайте на весла, ребята!

Не для того он отказался от трона и титула, не для того предпочел остаться капитаном, чтобы этих глупых женщин разодрали на куски у него на глазах. Ник знал, что акула может напасть в любой момент.

– Наверное, это та самая здоровенная поганка, которую мы видели у Инглиш-Пойнт, капитан. В наших водах больше нет таких. По крайней мере, очень на это надеюсь.

Ник кивнул – в словах боцмана была своя логика. Хотя о какой логике можно говорить при виде огромной акулы?

Он вытащил пистолет и попытался отследить круги, описываемые плавником вокруг женщин. Акула была так близко к этим орущим дурехам, что он рисковал попасть в одну из них. Одна из женщин зажала другой рот.

– Хоть одна из них поумнее гусыни, – признал Ник.

Он навел пистолет на кружащую акулу, оценил расстояние и нажал на курок. Но вместо громкого хлопка раздался обескураживающий щелчок: дождь основательно подмочил порох.

– Проклятье!

Что ж, ничего не поделаешь! Он не мог приказать никому из своих людей пойти вместе с ним на то, что он задумал. Безумство – это блюдо, которое лучше есть в одиночку. Ник сбросил сапоги.

– Возьмите румпель, мистер Джонс, – приказал он. – Закрепите линь и приготовьтесь тянуть по моему сигналу. Свайкс, всади в нее гарпун, если она хоть на секунду подставится.

– Есть, капитан!

Ник обмотал один конец веревки вокруг талии, зажал в зубах кинжал и нырнул в бушующие волны. Вынырнув, он в несколько мощных взмахов преодолел расстояние между прыгающей на волнах шлюпкой и женщинами.

Оказавшись рядом с ними, Ник взял в руку нож и развязал веревку, подгребая ногами, чтобы держаться на плаву. Мимо медленно проплыла акула, вперив в него безжалостный взгляд. Он не посмел отвернуться, пока она не исчезла, растворившись в черной воде. Она вернется, радоваться рано. И скорее всего именно тогда, когда они будут меньше всего этого ждать.

– Раненые есть? – прокричал Ник.

Истеричка всхлипнула.

– Пока нет, – ответила та, что пыталась ее усмирить. – Вытащите нас отсюда!

А что, интересно, он пытается сделать?!

– Мои люди могут втащить на лодку двоих за раз. Хватайте эту веревку и держитесь! – приказал он самой рассудительной из троих.

В придачу к ясной голове у нее было красивое лицо с правильными чертами и высокими скулами – такая красота с возрастом только расцветает.

– Черта с два! Сначала Салли и Пенни. – Ее красивые глаза были широко раскрыты, но голос не дрожал. Она бросила веревку подругам. – Пен, хватайся за веревку. Салли, закрой рот и держись крепко.

Ник не привык, чтобы его приказы отменяли, но спорить не было времени. И потому он просто молча следил, как девушки слушались свою подругу.

– Что бы ни случилось, не отпускайте веревку, – сказала Ева дрожащей парочке.

Ник помахал обеими руками над головой, и веревка натянулась. Женщины полетели по воде, как пиратский корабль на всех парусах. Капитан заметил, что их нагоняет плавник. Большая тигровая акула вернулась.

– Отвлеките ее, – сказал он женщине, цеплявшейся за крышку рядом с ним.

– Что?

– Кричи, девочка, или твои подруги превратятся в первоклассную наживку для вон той красавицы.

Подействовало – Ева заверещала, как сотня мартовских котов, и принялась бить по воде руками и ногами, поднимая тучи брызг и отплевываясь.

– Молодчина, продолжай в том же духе! – проревел Ник.

Как он и ожидал, плавник замедлил ход и развернулся. Если у акулы есть выбор, она всегда предпочтет более слабую жертву той, которая размеренно движется по воде, а красавица рядом с Ником здорово смахивала на смертельно испуганную. Акула двигалась прямо на них. Женщина перестала кричать и разразилась потоком более чем соленых ругательств.

– И что теперь нам делать? – разъяренно спросила она.

– Увидишь.

Ник прижал красавицу к себе и впился в ее губы крепким влажным поцелуем. Он сожалел лишь о том, что приходится быть кратким. Ничто не пробуждает в мужчине такой болезненной жажды жизни, как опасность и прекрасная женщина, умеющая подобрать крепкое словцо.

Он подарил ей быструю ослепительную улыбку и повернулся к приближающейся акуле. По части ругательств эта красавица могла переплюнуть двух его матросов вместе взятых, но ее губы были мягкими и опытными. Если повезет, он еще отведает их сладости, и не в такой спешке, как теперь. Кто знает, на какие диковинные непристойности может пойти женщина ради мужчины, который сразился с акулой, спасая ее? Если только сегодняшняя ночь не станет для него последней.

Плавник набрал скорость и ушел под воду. Времени больше не оставалось.

– Подтяни колени к подбородку и замри. Жди, пока мои люди не втащат тебя в лодку.

Пару раз глотнув воздуха, Ник нырнул навстречу акуле.

– Стойте! – выдохнула Ева, когда ноги незнакомца плюхнули на прощание по воде и исчезли. Волна плеснула девушке в лицо, а когда она откатила, Ева не могла понять, куда исчез ее спаситель. Люди на шлюпке стали кричать громче. Девушка подняла голову и успела увидеть, как ее подруг затаскивают в лодку.

Она подтянула колени, как велел незнакомец. Пожалуй, было глупостью бросаться на акулу с одним только ножом, но совет он дал дельный. Широкие юбки кружились под ней, точно щупальца медузы. Что-то проплыло под ногами, схватило мокрую муслиновую ткань и дернуло. Еву стало затягивать в глубину. Вода ударила ей в нос, соль начала жечь горло. Девушку охватила паника. Потом ее вдруг отпустили, и она стала грести к поверхности. Крышки люка нигде не было видно.

Плещущие в лицо фиолетово-черные волны становились все выше. В следующий миг небо прорезала молния, а рядом с Евой выскочила из воды акула. Ее тело сверкало в лунном свете, огромная пасть зияла. Незнакомец держался за плавник, обхватив ногами темно-серое туловище. Вторая рука вспорола акуле брюхо. По гладкой кожи хищницы темной струей стекала кровь. Они ударились о поверхность и погрузились в воду с могучим взмахом акульего хвоста, исчезнув так быстро, что Ева даже засомневалась, не привиделось ли ей это.

Девушка вглядывалась в посеребренную луной поверхность моря, надеясь заметить какой-то след, оставленный сражающимися противниками. Она так сосредоточилась на поисках, что за ревом ветра даже не услышала, как к ней приблизилась шлюпка. Ева заметила моряков, только когда один из них схватил ее под мышки и втянул в лодку. Ее с размаху и без всяких церемоний усадили на жесткое дно «четверки» и вернулись к поискам пропавшего капитана.

– Кричите, если что-нибудь увидите, – скомандовал ей человек за румпелем.

Ева схватилась за планширь и стала всматриваться в мерцающую черноту. Луна разбрасывала серебряные монеты по широкой дорожке, проложенной среди волн. Лодчонка прыгала и вертелась в бушующем море, но по сравнению с их парусиновым убежищем казалась надежной, как скала. Ева судорожно втянула воздух в легкие.

Ей не давала покоя дюжина вопросов. На какое время может задерживать дыхание человек? Что такое один нож в сравнении с целой пастью острейших зубов? Разве не безумие сражаться с акулой в подобных обстоятельствах? У нее был ответ только на последний вопрос.

Ева провела пальцем по нижней губе, все еще чувствуя крепкий соленый поцелуй с привкусом прощания.

– Храбрый безумец, – пробормотала она. – Храбрый безумец, черт бы его побрал!

Он ощущал сильную боль в груди – легкие просто горели от недостатка воздуха. Барабанные перепонки могли вот-вот разорваться. Он боролся с диким желанием сделать вдох, устремляясь к далекому свету вверху.

Акула мертва.

«Будь я проклят, если теперь утону!»

Его сердце бухало в груди, словно кузнечный молот. Далеко ли еще? Его руки и ноги двигались все медленнее. Он не мог заставить их… не мог… Он потерял нож и уже не помнил, как это произошло. У него потемнело в глазах.

В следующий миг его голова выскочила на поверхность, и он втянул полные легкие сладкого после дождя воздуха. Он не просто дышал, он пил его. По телу разлилось умиротворение. Он откинулся на спину и отдался в объятия океана, счастливый уже тем, что его грудь может подниматься и опускаться. Над головой плыли звезды, мерцающие точечки на черном небесном занавесе.

Ник едва слышал шум стихающего шторма. Он отдался на волю волн, закрыв глаза от невероятной усталости. Как приятно просто позволить океану держать себя на поверхности, качаться на его теплой влажной груди. Как… Капитан рывком поднял голову и заставил себя собраться.

– Капитан! – Осипший голос Татема эхом отразился от застрявшего в рифах корпуса «Катти Сарк».

Ник развернулся и увидел, что к нему приближается «четверка». Лица его матросов были напряженными. Его руки заработали, точно лопасти ветряной мельницы, и он поплыл прямиком к лодке.

К тому времени, как Ник перемахнул через борт шлюпки, он весь дрожал от ярости. Позволить себе так забыться…

– Какие будут приказания, капитан? – спросил Татем.

– Домой, – просто сказал он, прежде чем без сил опустился на ближайшее свободное место. Он провел ладонью по лицу. В голове гудело, как после трехдневной пьянки.

– Капитан Скотт! – Женский голос прорвался сквозь грохот наковальни в его голове. – Мы хотели бы поблагодарить вас за помощь. Нашу признательность невозможно выразить словами.

Тем не менее слова продолжили литься из ее уст. Ник поднял голову и посмотрел на красивое лицо женщины, которую вытащили из воды последней. Приятный способ отвлечься. В пылу сражения с акулой Ник почти забыл о ней, но теперь обрадовался тому, что команде удалось выудить ее из волн. Она сидела между двумя подругами, которые жались к ней, дрожа и тихонько всхлипывая. Ее губы продолжали двигаться, но капитан уже не слушал слов, завороженный игрой ее губ, зубов и языка. Жаль, что тот поцелуй был таким дьявольски коротким, но тогда у него не было выбора.

В голове не укладывалось, что этот самый милый мягкий ротик мог извергнуть поток столь затейливой брани. Такие высказывания вогнали бы в краску боцмана. Ник не мог ничего понять, но он слышал это собственными ушами! Этот ребус стоило разгадать, а эти губы – как следует распробовать. Настроение Ника резко улучшилось, когда он скользнул взглядом по шее молодой женщины и дальше, к низкому корсажу.

Похоже, мало кто из дам осознавал, что, намокнув, муслин сделался почти прозрачным. А у этой женщины одежда облепила тело, будто вторая кожа. Ее высокие груди восхитительно легли бы в ладони, а тугие соски темнели под тканью, словно две маленькие сладкие ягоды.

– Гм-м…хм-м, – промычал он. Призыв чресел был столь явственным, что слов женщины он не слышал.

Довольная и таким ответом, она продолжала говорить. Сквозь тонкий муслин беззастенчиво проступала гладкая, белая как лунный свет кожа ее стройных бедер. Ник отвлекся только тогда, когда шлюпка остановилась у борта «Сьюзен». Поджидая их, Хиггс держал корабль на порядочном расстоянии от кольца рифов.

Не ответив женщине, Ник поднялся.

– Готовьтесь швартоваться.

– Капитан! – Его невнимательность послужила причиной того, что между ровными бровями барышни появились две глубокие морщинки. – Капитан Скотт, согласны вы нам помочь или нет?

– Как, вы сказали, вас зовут? – спросил Ник, потянув за одну из веревок.

– Мисс Апвелл. Ой!

Борт раскачивающейся лодки ушел из-под ног Евы, когда матросы изо всех сил потянули за другой конец веревки и подняли ее в воздух.

Ник помог команде втащить нового пассажира на борт, звонко шлепнув его на лету, и заодно насладился ощущением прелестной девичьей кожи, чему почти не мешала влажная ткань. Юбки Евы надулись на пронзительном ветру, позволив Нику и его людям проникнуть взглядом сквозь прозрачный муслиновый шатер. Надо сказать, что это зрелище вполне удовлетворило капитана – да, этой дамочке будет чем расплатиться за свое спасение.

Как мило, что дамы ничего лишнего не надевают под все эти ярусы ткани! Даже если бы благополучно миновавшая опасность не возбуждала Ника, одной мисс Апвелл было вполне достаточно, чтобы с удовольствием предвкушать дальнейшее.

– Радуйтесь, чему можете, – со смехом сказал капитан матросам. – Это единственный трофей, который достанется вам сегодня ночью.

Люди Ника рассмеялись вместе с ним. Никто из них не поставил под сомнение выбор капитана, когда тот отказался от тонущего корабля ради спасения трех женщин. Они знали, что, если бы в пучине оказался кто-то из них, капитан сделал бы такой же выбор и спас бы их от смерти. Кое-что ценится выше рулона самой тонкой шерсти или самого дорогого олова. Или даже фунта чая.

Оставшихся двух женщин подняли на корабль таким же способом. Потом команда «четверки» взобралась следом за ними по сетке, закрывавшей правый борт судна, после чего подняли саму шлюпку.

Как только Ник перемахнул через планширь, его встретила мисс Апвелл.

– Капитан Скотт, я не могу не возмутиться…

– Если вам кажется, что с вами дурно обошлись, мисс Апвелл, мы будем рады вернуть вас туда, где нашли.

Он стянул через голову рубашку и с усилием выжал.

– Сэр! Прошу вас!

Она попятилась и опустила глаза, как будто голый торс мужчины был для нее зрелищем просто пугающим. Ник усмехнулся. Ева гордо вскинула голову и на этот раз не отвела взгляда.

– Не вижу ничего смешного. Это не я стою посреди палубы полуголой.

Знала бы она, во что насквозь мокрый муслин превратил ее слова! Ее твердые соски выпирали, точно гордые солдатики.

– Даже здесь, на краю мира, безусловно, действуют нормы, правила приличия и…

– Разумеется, и, конечно же, они не допускают, чтобы леди ругались почище заправских моряков.

Ева не нашлась, что на это сказать.

– Мистер Уильямс, смените мистера Хиггса у руля! – Ник щелкнул пальцами, и Хиггс отозвался так быстро, что капитану подумалось: не разгорелся ли и у первого помощника пожар в штанах? – Назовите, пожалуйста, ваши имена, чтобы мистер Хиггс записал их в корабельный журнал.

– Я Салли Монро, – отозвалась блондинка. – А это Пенелопа Смайт.

Мисс Апвелл молча испепеляла капитана взглядом.

– Мистер Хиггс ждет, а ваши подруги заливают мне всю палубу. Будьте любезны, мисс Апвелл, назовите свое имя. Ведение корабельного журнала требует определенной аккуратности.

– Ева, – процедила она. – Ева Апвелл.

– Ева, – повторил капитан. «Первая искусительница. Имя очень ей подходит». – Мистер Хиггс, отведите наших пассажиров вниз и найдите им что-нибудь сухое.

– Сюда, прошу вас, леди.

Хиггс манерно расшаркался и начал спускаться по кормовому трапу. Ник улыбнулся такой необычной демонстрации хороших манер. На суше проблемы с речью заставляли его первого помощника краснеть и запинаться в присутствии дам. Кто бы мог подумать, что Перегрину Хиггсу присуща столь утонченная изысканность?

Две женщины быстро последовали за первым помощником капитана, но мисс Апвелл не сдвинулась с места.

– Я никуда не пойду, пока мы с вами не найдем общего языка, капитан.

Кое-кто из матросов не мог удержаться, чтобы, проходя мимо, не обозреть с удовольствием мокрое платье мисс Апвелл. Впрочем, Ник их не осуждал.

– Тогда, быть может, вы пожелаете присоединиться ко мне в моей каюте, где наши поиски могут быть плодотворнее? К тому же там более уединенно.

Ева оглянулась на моряков, старавшихся под любым предлогом задержаться на палубе.

– Присоединиться к мужчине, который, очевидно, игнорирует всякие приличия, в более уединенной обстановке? Думаете, я настолько глупа?

На такой вопрос утвердительно не ответил бы ни один нормальный мужчина. Но если бы Ник был королем, он объявил бы наряды из мокрого муслина самыми модными и потребовал бы, чтобы все придворные дамы носили их каждый день. Слишком уж часто женщина украшала себя всяческими подушечками и турнюрами, и мужчина видел ее истинную фигуру только в постели. Прелести мисс Апвелл не нужно было приукрашивать.

И действительно, некоторые из людей Ника смотрели на молодую женщину, как волки на отбившуюся от стада овцу, которую не прочь были съесть на ужин.

Капитан не знал, долго ли еще они смогут ограничиваться одними взглядами. Меньше всего этой ночью ему хотелось выяснять отношения с собственными людьми.

– Возможно, вы согласитесь, что леди будет лучше чувствовать себя в каюте, где я смогу накинуть ей что-нибудь на плечи, чем на открытой палубе, где ее ничто не защищает от стихии.

Ник многозначительно опустил глаза на грудь мисс Апвелл и в следующий же миг встретил взгляд молодой женщины. Ева опустила голову и наконец поняла, как выглядит. Она сложила на груди руки.

– Хорошо, капитан. Я готова немедленно удалиться в вашу каюту.

Мисс Апвелл пошла за Ником к трапу. Тот придержал для нее люк и непринужденно расшаркался. В манерах капитана было гораздо меньше изысканности, чем у его первого помощника. Если сражения с акулой оказалось недостаточно, чтобы произвести впечатление на эту женщину, Ник не представлял, чем ее вообще можно поразить.

Ева Апвелл проскользнула мимо Ника в его убежище и, не дожидаясь помощи, сняла с крючка штормовку. Надев ее, гостья окинула зорким взглядом каюту. У одной из стен маленькой каюты стояла узкая кровать. Стол, на котором важные бумаги уживались со всяческим хламом, был ввинчен в пол по центру комнаты. С одной из низких балок свисала масляная лампа. Из ряда окон, скошенных по линии кормы, был хороший обзор, и Ник всегда мог определить, где он находится. На узкой полке располагались карты и инструменты, а также несколько драгоценных книг, чтением которых он заполнял редкие в море часы досуга.

– Прошу вас.

Ник предложил гостье единственный в комнате стул. При свете масляной лампы он заметил, что темные спутанные волосы мисс Апвелл отливают золотисто-красным. Капитан протянул руку, чтобы убрать насквозь мокрую прядь с щеки молодой женщины, но та шарахнулась, как будто ожидала удара.

– Тише, девочка, тише… – проговорил Ник, убирая локон Еве за ухо. Кожа на ее щеке была мягкой, но немного стянутой от морской соли. – Держите себя в руках. Вам уже ничего не грозит.

Отвратительное ощущение от прикосновения мокрой одежды понемногу проходило. Тепло окутало Шахразаду. Она успела лишь подумать, что каюта обставлена более чем скромно – скромно для капитана пиратского корабля, каковым ей сначала показался этот решительный и самовлюбленный гигант.

Что-то в развороте его широких плеч напомнило ей совсем другого мужчину, что-то в поведении подсказывало, что он не тот, за кого себя выдает.

«Капитан пиратов…» – только и пронеслось в разуме Шахразады.

Глубокий сон принял царицу в свои объятия – и даже совершенно вымокшее в морской воде платье не способно было сейчас разбудить ее.