Кинжал раздора Эшли Марина

– Один билет у нас уже в кармане! – улыбнулся Барт. – Не может быть, чтобы нам не повезло. Давай вместе посмотрим.

Но даже Бартоломью с его фантазией не смог сообразить, как выжать необходимые им деньги за разовую работу.

– Ничего, – сказал он, – я что-нибудь придумаю.

– Уже поздно.

– Значит – утром. Давай спать.

Женин решила, что лучше и правда раньше лечь, чем стараться не вспоминать об ужине.

Барт полежал немного, вскочил и принялся перепаковывать все из рюкзака в чемоданы.

Женин повернула к нему голову.

– Ты что?

– Не могу… – признался он. – Ты спи, спи. А у меня меньше вещей будет на таможне. Точно тебе говорю – завтра улетим!

Говорил Барт спокойно, а у самого уверенности не было. С отчаянием он запихивал черепки вперемешку с одеждой в один чемодан. Остатки вещей и рисунки в другой. Часть рисунков не поместилась. Барт сунул их в пустой теперь рюкзак и швырнул его на пол. Сел на кровать и обхватил голову руками. Ну, думай, какой быстрый способ из известных может сработать в этой стране! Встал и подошел к окну, засмотрелся на освещенные витрины напротив.

Женин заворочалась и открыла глаза. На фоне окна маячил силуэт Барта. Она опять уснула.

Бартоломью решился. Стараясь не шуметь, достал все их деньги, замер, взвешивая пачку на ладони, бросил взгляд в сторону спящей Женин и вышел на цыпочках.

Портье дремал. Звуки шагов его потревожили, он встрепенулся и подскочил за стойкой, вопросительно глядя на Барта. Бартоломью демонстративно зевнул и поиграл пачкой денег.

– Чика? – угодливо предложил портье девушку по вызову.

Барт выразительно посмотрел в сторону номера, где осталась Женни, и отрицательно покачал головой.

– Каса дэ хуэго? – перешел портье на шепот.

Барт пожал плечами, но в азартных играх выразил некоторую заинтересованность.

– Покер, покер! – портье показал ему большой палец, выбрался из-за стойки и дружески похлопал Барта по плечу.

«Похоже, то что надо», – оценил Барт заведение без вывески, куда привел его портье. Тот пожал кому-то руки, представил Барта, еще раз жестом подтвердил, что место отличное и испарился. С Бартом заговорили на ломаном английском и усадили за стол, где уже играло четверо.

– Выпивка за счет заведения, – кто-то протянул ему стакан.

– Отлично! – деланно-простодушно улыбнулся Барт.

Он потихоньку выигрывал. Остальные цокали языками: «Гринго просто везет». Подкалывали одного из игроков: «Что, Мигель, попался гринго, который играет лучше тебя?»

Часа через полтора Барт удвоил свои деньги и начал обдумывать, как бы уйти.

Мигель злился, пил, проигрывал, все над ним посмеивались и подбадривали Бартоломью.

– Давай без лимита, гринго! – предложил Мигель.

Барт отказался и поднялся, позевывая.

– Э, нет. Это не по-мужски. У нас так не положено, – зашумели игроки.

Их поддержали непонятно откуда взявшиеся зрители. Окружили плотным кольцом. Не вырвешься!

– Без лимита и один на один, как мужчина с мужчиной! – стукнул по столу Мигель.

– Не связывайся один на один, гринго хорошо играет, – кричали ему вокруг, вроде как подначивая.

– Все твои деньги. Я ставлю столько же, – вошел в раж казавшийся подвыпившим Мигель.

Барт жестом попросил принести спиртное, привстал, отпивая, и покосился на дверь. Покачался пьяно, тем временем продумывая варианты отступления. Ему пришла в голову идея.

– Ноу лимит! – азартно предложил он. – И удваиваю сумму!

Болельщики восторженно зашумели. Мигель поколебался, но достал деньги. Барт полез в карман.

– Эх, деньги остались в гостинице. Сейчас принесу.

Уйти ему не дали. Обступили, плеснули еще из бутылки в стакан и предложили просто позвонить портье. Пусть он принесет.

– А! – пригрозил им пальцем Барт. – Нет. Лучше моя чика привезет!

Женин проснулась от настойчивого стука в дверь. Обнаружила, что Барта в номере нет, и в большом недоумении пошла за портье к телефону. Взяла трубку и услышала веселую скороговорку Бартоломью.

– Привет, солнышко. Знаешь, мой рюкзак? Привези мне его. Он на полу под кроватью. Возьми такси и быстро привези мне. Портье объяснит куда ехать. Привезешь? Да? Целую.

Женни не успела ничего спросить, Барт положил трубку.

Вот он, рюкзак. Только не под кроватью, а рядом с кроватью. С чего это Бартоломью так весел и почему так странно с ней разговаривал? И где он вообще? Наверное, ехать не близко, раз велел взять такси. Где же деньги, чтобы расплатиться за такси? Может, он намекал, что деньги под кроватью? Женевьева не нашла ничего и под кроватью, но удивиться, зачем Барт забрал все деньги, не успела. Нетерпеливо посигналила подъехавшая машина. Женин подхватила рюкзак и побежала на улицу.

Дорога петляла, однако место оказалось не так далеко, как ожидала Женин. Темнота кромешная, никаких фонарей, вывеска если есть, то не освещена. Женин порадовалась, что она не одна, а на такси. А может, портье дал неверный адрес? Она поколебалась и шагнула из машины в ночь. Водитель проворчал ей вслед, что пусть не надеется исчезнуть, не заплатив.

Женин открыла дверь и закашлялась, так накурено было в помещении. Несколько секунд она вглядывалась в мужские лица. Сквозняк захлопнул за нею дверь. Женин машинально сделала пару шагов вперед, испуганно прижимая рюкзак к груди.

– А вот и моя чика! – услышала она голос Барта, повернула голову и обомлела. Он держал в руке стакан! Наверное, не первый и явно не с соком! Карты! Он играет! Он снова играет! Ой! Она читала про игроков. Это пристрастие. Они не могут остановиться. Он проиграл их деньги, их шанс улететь домой. Да как он смеет!

– Вот она, моя сладенькая девочка! Лучше нет в целом мире! А какие ножки! Какие стройненькие ножки!

Что за чушь несет этот наглец? Да он пьян! Пьян!

Женни разъяренной тигрицей подскочила к Барту и закричала:

– Как ты смеешь! Ты опять напился! Ты опять играешь!

Барт улыбнулся доброй хмельной улыбкой и забрал у нее рюкзак со словами:

– Куколка моя, ну мне же надо расслабиться!

Покачнулся и заорал:

– Я могу расслабиться на свои кровно заработанные деньги или как?!

У Женни хлынули слезы из глаз:

– Ты опять проиграешься!

Барт, поставивший было рюкзак на пол и наклонившийся развязать тесемки, оставил это занятие, выпрямился, схватил со стола деньги и сунул их Женни в руки:

– А это что? Да мне карта сегодня идет! Смотри, я выиграл! И еще выиграю! А ты?! Чего ты каркаешь?

Женни опустила голову и зарыдала от безысходности.

– Ш-ш! – пьяно попытался успокоить ее Барт, он хотел ее обнять, но Женни увернулась.

– Все-все. Ну, кончай реветь. Пойдем, я посажу тебя в такси, да, куколка? Послушная девочка поедет в гостиницу и подождет, да?

Барт повернулся, ногой задвинул рюкзак под стол, громким шепотом объявил:

– Я сейчас! Одну минуту!

И повел Женни к выходу под еле сдерживаемые смешки зрителей этого спектакля.

– Бартоломью, как ты можешь! – начала было Женни за дверью.

Она просто кипела от гнева.

– Потом. Быстрее в машину, – подтолкнул ее Барт. – Скажи шоферу, чтобы ехал обратно и поторопился.

Он заскочил в машину вслед за Женевьевой, хлопнул дверцей. Догадливый водитель тут же рванул с места без всяких слов.

Барт дрожал как при ознобе, глаза блестели.

– Я сейчас выйду, а вы объезжайте вокруг. Наше окно… – Бартоломью загнул пальцы, высчитывая. – Пятое или шестое от угла.

Он взял Женевьеву за сжатые кулаки и потряс их.

– Если что – действуй по обстоятельствам!

Сверкнул глазами и выскочил из притормозившего такси.

«Если “что” что? Что все это значит?» Женни разжала ладони и обнаружила, что держит деньги. Много денег. Она сунула их в карман и скомандовала шоферу объехать здание. В их окне зажегся свет. Потом погас. Женни стало страшно. «Что такого натворил Барт?» Окно открылось.

Барт прошел мимо портье, разводя руками и сердито морщась, мол, глупая чика не то привезла. Портье его понял и сочувственно покачал головой.

Барт захлопнул дверь номера, включил свет и бросил беглый взгляд вокруг. Вроде все на месте, чемоданы, саквояж, больше ничего не осталось. Он выключил свет, распахнул окно и поставил вещи на подоконник. Выглянул и понял, что спрыгнуть не сможет. Довольно высоко, что там, внизу – не видно: темно. Не хватало ему именно сейчас ногу сломать. А вот оно, такси – рукой подать! К горлу подкатил тошнотворный ком, голова кружилась. «Ничего, прорвусь через дверь», – решил Барт и вышвырнул вещи в окно.

Он вышел в коридор. Проходя мимо стойки, изобразил улыбку и похлопал себя рукой по карману. Портье пожелал ему удачи.

«Пронесло!» На ватных ногах Барт вышел из гостиницы.

Женни видела, как на подоконнике что-то появилось. Потом полетело вниз. Водитель все понял правильно. Выскочил, не вынимая ключ из зажигания, принес чемоданы, сбегал за саквояжем. Из-за угла, пошатываясь, показался Бартоломью, забрался на сиденье и прошептал:

– Аэропорт, быстрее.

Его слегка трясло.

– Зачем нам ночью в аэропорт? – удивилась Женни.

Барт не ответил, скорчился, зажимая рот рукой. Как только машина остановилась у здания аэровокзала, он сделал Женевьеве какой-то неопределенный жест и скрылся в темноте. Женни щедро расплатилась и сама потащила все их вещи внутрь. Она слышала характерные звуки, но пьющих, а потом страдающих, ей было не жалко. Ни капельки! «Интересно, за кого нас принял таксист?» Он был доволен оплатой, но уж очень поспешил убраться.

Барт вошел в полупустой и плохо освещенный аэропорт. Улыбнулся полицейскому и подошел к Женни.

– Никогда не пей натощак! – заметил назидательно.

– Кто тебя заставлял? – разозлилась Женевьева.

– У меня выбора не было, – усмехнулся Барт.

Он был доволен собой, но ему все еще не верилось, что проделка удалась и они выбрались из приключения невредимыми. А Женни стоит, хлопает ресницами и сердится! Она что, ничего не понимает?

– Я обыграл шулеров! Ты представляешь? Ох, Рафаэль не поверит, что мне это удалось. Тебе придется быть свидетелем. – Барт захохотал.

– Почему ты забирал вещи таким странным способом? – ядовито спросила Женевьева.

Ей вспомнился весь кошмар сегодняшней ночи.

– Почему ты так со мной разговаривал? Что мы делаем сейчас в аэропорту?

– Мы ждем в людном месте открытия кассы. Ты все-таки ничего не поняла! Я нашел шулеров. Они дали мне выиграть, а я сбежал у них из-под носа! С твоей помощью! Прости, конечно, что пришлось подвергать тебя опасности, но по-другому не получалось, – смущенно признался Барт.

– Опасность – это ничего, – гордо ответила Женевьева. – Но простить тебе все, что ты мне наговорил! Ни за что!

– Женин, мне нужен был правдоподобный спектакль! А какая из тебя актриса? Это же покерные игроки. Знаешь, какие они физиономисты? Поэтому я…

– Поэтому ты просто использовал меня! Да? Поиграл, как марионеткой? Заставил поверить и говорить то, что тебе было надо? Да?!

Барт кивнул, признавая.

– А я! Я так тебе доверяла!

Больше всего на свете ему хотелось найти туалет, умыться и прополоскать рот. Но невозможно развернуться и уйти, когда она стоит, злобно щурит глаза и раздувает ноздри.

– Женин, я пытался все сделать один. Ничего не получилось. Я позвал тебя, потому что и я тебе доверяю. Потому что мы – близкие друзья, мы так хорошо друг друга узнали, что… Что я был уверен в том, какие именно слова заставят тебя прилюдно взорваться. И что за них ты меня простишь потом…

Женни наклонила упрямо голову и смотрела на него исподлобья.

Барт в отчаянии заломил руки.

– Ну это единственный способ, который пришел мне в голову! Мне что, отдавать им теперь деньги обратно? – он оглянулся.

У Женни сжалось от испуга сердце, она наконец поняла, с кем имел дело Барт. И, может быть, история еще не закончилась. Потрясла головой, отгоняя эти мысли. Сейчас она сердится на Бартоломью!

– А ты хорошо играешь в… во что ты там играл. Часто играешь, да? – спросила презрительно.

– Серьезно играл второй раз в жизни… – начал было оправдываться Барт, поняв, что она его не слышит, не желает, и взмолился: – Да хочешь, я вообще никогда больше карт в руки не возьму?

– Хочу! – с вызовом ответила Женевьева.

– Обещаю! – Барт приложил кулак ко лбу, к губам и к сердцу.

Женни распахнула глаза и открыла рот:

– Надо же! У нас в семье клянутся точно так же!

– Правда? – Барт улыбнулся. – А я думал, что это наше фамильное.

– Но как ты ловко выкрутился. – Обида еще теплилась у Женни внутри. – Всего лишь пообещал не играть в карты. А то, что ты грубо меня использовал, это как?

– Я больше не буду. Даже если это будет единственный выход. – Барт поднял руку, но Женни его остановила.

– Нет! Не надо давать клятв. И если карты спасут тебе жизнь, то можешь играть…

– Я поклялся. Умру, но не буду, – упрямо сказал Барт, повернулся, увидел желанную надпись и двинулся в сторону туалета смывать грязь приключений сегодняшней ночи.

– Я знаю, – прошептала Женевьева Мединос.

Такую клятву не нарушают. «Лучше не давать клятв, – говорил ей отец, – просто держи слово, держи слово и помогай нуждающимся. Но уж если пришлось поклясться…»

Как же ей захотелось домой. Скорее бы. Скорее.

– Доброе утро, Бартоломью, – улыбнулась Женин.

Надо же, он ухитрился задремать на этих жестких сидениях, да еще и устроив голову у Женевьевы на коленках. Барт выпрямился и сказал слегка смущенно:

– Привет, Женин!

Тут же нервно огляделся.

– Я не спала. Никого подозрительного не было. – Женин зевнула.

– Давай, теперь ты поспи. – Барт похлопал себя по коленям.

Ну, на коленях у него устраиваться Женин постеснялась, подумала немного и положила голову ему на плечо.

Бартоломью старался не вертеться, чтобы не разбудить ее. Женин начала медленно сползать. Барт развернулся в пол-оборота, не спуская глаз с входной двери, прижал Женевьеву к груди и обхватил руками. Теперь ее волосы щекотали ему нос, он еле удержался, чтобы не чихнуть. От внезапной мысли, что Женин едет в свой Порт-Пьер и он не увидит ее несколько дней, Барт приуныл. Конечно, он будет занят. Карнавал… Барт потерся щекой о ее макушку. Шелк волос. Он улыбнулся. Почему бы Женевьеве не поехать сразу вместе с ним в Меланьи, к своим Маленьким?

Кто-то вошел. Барт вздрогнул. Женни пошевелилась.

– Спи-спи, все в порядке, – прошептал ей Барт.

Женни прижалась к его груди и подумала, засыпая, что, пожалуй, ведут они себя не совсем прилично, но как же здорово в его объятиях, как приятно…

Барт чуть не подпрыгнул от радости, когда открылась касса. Растормошил Женни.

– Еще несколько часов ожидания… – Он задумался, разглядывая свой билет. – Может, фотоаппарат попытаться выручить?

– Я тебя не выпущу из аэровокзала! – твердо сказала Женни.

– Что мне будет за послушание? – улыбнулся Барт. Не насмешливо, а как-то нежно даже. Женни скрыла смущение. Ей, наверное, показалось.

– Первый раз так дорого получил за свои рисунки. Может, и правда, стоит живописью заняться? – продолжал улыбаться Бартоломью.

Женни удивленно на него посмотрела.

– В рюкзаке осталась часть рисунков, – пояснил он ей.

– Ой, как жалко. И Рафаэль их ждет, – огорчилась Женни. – Но выручать их я тебя тоже не отпущу.

«Вот уж где не горю желанием», – усмехнулся про себя Барт.

Они побродили по залу ожидания, убивая время. Сели. Женни было положила голову Барту на плечо и тут же отпрянула, покраснев.

– Хочешь спать? – спросил он. Ей опять показалось, что с нежностью.

– Нет, – быстро ответила, скрывая неловкость. – Ой, смотри, буфет работает!

– Женни… – Барт говорил с набитым ртом. – Зачем тебе тратить время, заезжать в Порт-Пьер? Еще на карнавал опоздаешь! Поехали сразу в Меланьи!

Женни нерешительно посмотрела на него. Звучало заманчиво, но как же родители… Она покачала головой.

– Я не смогу тебя проводить. Я хотел бы, но мне надо срочно в Меланьи. А вдруг ты опять сойдешь с поезда? А? – Зря он так пошутил. Это был неправильный аргумент.

– Я? Если мне и надо ехать в Меланьи, так это чтобы тебя довезти! – съехидничала Женни.

– Схожу-ка я поменяю валюту. – Барт увидел еще одно открывшееся окошко и достал оставшиеся после завтрака несколько банкнот.

Женни засмотрелась на женщину с разбегавшимися в разные стороны четырьмя сыновьями-погодками и не расслышала его. Женщина собрала всех в одну кучу, рук у нее явно было недостаточно. Она схватила по две пары вырывающихся ручонок. Ее живот был подозрительно круглым. «И о чем я только думаю», – улыбнулась Женни и прислушалась к хриплому радио. Радостно повернулась к Барту.

– О! Наш рейс… – и замолчала: Барта рядом не было.

В кармане у нее лежал паспорт с билетом внутри. Регистрацию объявили. А Барта нет! Куда же он подевался? О, Господи! Воображение рисовало ей картины, одну ужаснее другой. Дико озираясь, Женни вскочила на ноги, выбежала наружу и заметалась по улице, не зная, что делать.

На земле у здания сидела женщина с фартуком, полным деревянных фигурок. Она улыбнулась Женевьеве и показала на свой товар. Женни покачала головой, присела рядом и спросила, не видела ли та Барта, обрисовав, как он выглядит.

– Нет, такой не выходил, – уверенно ответила женщина.

У Женин отлегло от сердца. Значит, Барт в здании, ждет ее, наверное, возле вещей. Она побежала внутрь, расталкивая прилетевшую толпу. Вот они, их вещи, но Барта нет. Женни сунула руку в карман, нащупала билет. А что если она никогда-никогда больше не увидит Барта?

– Бартоломью, – прошептала Женни в отчаянии, а хотелось ей кричать.

Барт вернулся, довольный обменом. Женевьевы у вещей не было. Он удивленно оглянулся. Потоптался. Ему показалось, что по радио объявляют их рейс. Вот ее саквояж. Куда же она запропастилась? С ней что-то случилось? Вот и оставляй ее одну! Точно, их рейс! Барт отмахнулся от звуков радио, как от назойливой мухи, и побежал на улицу.

– Пика? Пика? – спросил он у чернокосой местной торговки, что разложила свой товар прямо на земле на фартуке недалеко от входа.

Как же в театре сказали, что Женни блондинка? Вспомнил!

– Рубио?

Женщина заулыбалась и показала ему на дверь аэровокзала. Барт поспешил внутрь и, к облегчению своему, увидел светлую головку Женевьевы на фоне темноволосой толпы.

– Женни! – заорал он.

– Барт! Как же ты меня напугал! – воскликнула она, бросаясь ему на шею.

– Кто кого еще испугал! – рассмеялся он, подхватил ее на руки и закружил в воздухе.

Он поставил ее на землю, но рук не разнял – вдруг она опять исчезнет.

По аэровокзалу шла та торговка, с улицы, и предлагала свой товар. Барт помахал ей рукой, она подскочила обрадованно. Барт сунул ей денег, не ожидая ничего взамен, но получил деревянную фигурку. Женщина что-то быстро говорила. Женни смутилась.

– Что она сказала? – поинтересовался Барт.

– Что это нам на счастье. – Щеки у Женевьевы запылали. – Пожелала нам семейного счастья.

– А что? – захохотал Барт. – Пойдешь за меня?

– Да, – прошептала Женни.

Они озадаченно посмотрели друг на друга.

– Жена? – потянулся было он к ней, прислушался. – Женни? Наш рейс?

– Ой! Посадка заканчивается!

Они подхватили вещи и поторопились к стойке. Там уже шла регистрация следующего рейса. На них поворчали, но пропустили. Женни протянула свой билет, Барт быстро поставил самый тяжелый чемодан. Потом протянул свой билет и взялся за саквояж и второй чемодан. Служащий улыбнулся Женевьеве, не обратил внимания на первый чемодан и повернулся к Бартоломью.

– Что здесь? – поинтересовался.

– Вещи, – показал Барт на саквояж, потом на чемодан. – Вещи и зарисовки.

Служащий попросил открыть этот второй чемодан, бегло заглянул и махнул им, мол, проходите.

– Как хорошо опаздывать! – заметил Барт в самолете.

– Почему? – удивилась Женни.

– Потому что не посадят в хвост!

– Это нечестно! – возмутилась она.

– Что? – У него глаза на лоб полезли, но она, оказывается, говорила о своем.

– Ты опустил всю романтическую часть! Ухаживания! Признания в любви! – сказала с обидой. – Сразу сделал предложение.

Барт смеялся до слез.

– Я что-нибудь придумаю, – заверил он ее. – После карнавала.

– А как же американка? – спросила злорадно Женин.

– Какая? А! – вспомнил он свои планы. – Что делать. Придется Рафаэлю очаровывать американку. Ты умеешь сидеть на лошади?

– Не знаю, а что? – удивилась Женин.

– А то! Скажи, что лучше: отдать тебе на карнавал Кинжала или лошадь Рафа.

– У Рафаэля есть лошадь?

– Конечно. Очень смирная. Если не усидишь на Кинжале, то это лучший вариант. Рафаэль тогда поедет на Кинжале, если захочет поучаствовать. Он пробовал на нем, у него получается. И я рядом буду. Подстрахую. А я себе раздобуду коня.

У Бартоломью загорелись глаза от предвкушения карнавала. Он развивал планы дальше.

– Ты не переживай по поводу костюма. Я все достану.

– Я и не переживаю.

Он ее не слышал.

– Со всеми тебя познакомлю! Женин, послушай, зачем тебе ехать в Порт-Пьер? Это будет пытка! Ты мне карнавал сорвешь. Поехали сразу в Меланьи! Всего несколько дней до карнавала осталось. Женин! Как же я без тебя? – взмолился он.

– Ах, как я теперь понимаю Амелию, – растаяла Женевьева от его горячности. – «Жена одного мужа».

– Кого? А! Из вашей легенды о кувшине молока. А я все недоумевал, кто ты. Всю дорогу. Чувствую, что часть моей Семьи, но не могу понять кто. А все очень просто. Моя жена.

Они посмотрели друг на друга и рассмеялись счастливо.

Как же все просто. Кроме одного. В самолете при посторонних совершенно неприлично поцеловаться. Оба вздохнули об одном и том же.

К концу перелета Бартоломью уговорил-таки Женевьеву ехать в Меланьи. Женин стало жалко расставаться с Бартом на эти несколько дней. Конечно, она только время потеряет на переезды. Лучше ей сразу отправиться к Маленьким.

У нее почти не дрожала рука, когда она давала телеграмму домой. Барт улыбнулся ей подбадривающе, и Женин отбросила последние сомнения.

Она все объяснит родителям. Позже.

Бледный Барт со вздутой губой и черными кругами под глазами всю дорогу от столицы к Меланьи с энтузиазмом рассказывал о карнавале. Поезд пошел под гору, вдалеке показался город. Барт замолчал, глядя в окно. Женин смотрела на Меланьи, который становился все ближе и ближе, а башня замка Медичесов на холме за городом все ниже и ниже. Подлых воров Медичесов!

– Мы дома! – объявил Бартоломью так, как будто весь город принадлежал ему, и торжественно подал Женин руку.

Она с нарочитой церемонностью приняла его помощь и сошла с подножки вагона. Не успели они сделать и пару шагов, как встретили его знакомых. Группка парней обступила Бартоломью.

– Вы куда? – спросил он вместо приветствия.

– Как это куда? Сам же вчера распорядился – за факелами едем. Что, отменяется? Тебе пожарные не разрешили в этом году?

– Нет-нет. Я просто уточняю. Поезжайте.

– Как твоя нога? Похоже, что лучше.

– Какая нога? Ах, нога… – протянул Барт, соображая, что за историю скормил им Рафаэль. – Лучше.

– Ну ты даешь! Карнавал, а ты вздумал ногу ломать и дома сидеть! – возмутился один.

– Он что, специально? – рассмеялся другой. – О! Наш поезд. Вечером вернемся с факелами. Барт, ты разрешение у пожарных подписал?

– Молодец, Рафаэль, – восхитился Барт.

Женин только головой покачала. «Интересно, был ли среди них молодой Медичес? Какая мне, впрочем, разница». Улыбнулась мечтательно своим мыслям.

– Ты что? – ревниво поинтересовался Барт.

– Глупости всякие вспомнила. У нас в семье есть одна давняя вражда. Когда я была маленькой, то воображала: вот вырасту большой и красивой, мальчик из той семьи влюбится в меня, и я разобью ему сердце. А теперь подумала, что хорошо бы не встретить его. Никогда.

– Точно, – с облегчением согласился Барт.

Бартоломью явно был известной в городе личностью. Только они поймали такси на привокзальной площади, как Барта опять окружили. Женин села в машину.

– Куда едем? – спросил водитель.

– Я – на Чайную горку, – весело сообщила Женин.

Какая же она счастливая. Счастливая!

– Как это «где доспехи»? – говорил кому-то Барт. – Ллойд! Они же у тебя в гараже хранятся.