Американское время. 1970 – 1979 годы Лесников Василий

– Постараемся побыстрее. Все готовы?…Камера…Свет…Пошли.

Пока снимали Артюхина, Попович нетерпеливо ждал своей очереди у входа в возвращаемый аппарат, готовый в любую секунду преодолеть последний барьер, отделяющий его от спасительного вентилятора.

Однако, как только для него поступила команда: «Пошли», откуда то сверху ему на голову упал неизвестный предмет, вновь остановив его движение. Реакция космонавта была мгновенной, и предмет оказался крепко зажатым в кулаке.

– Поймал. Держу. Чья?

На этот раз смеялись все. И командир экипажа, и вся съемочная группа.

Оказалось, что у Пушкарева кончилась пленка. Ему снизу, с противоположной стороны корабля, бросили запасную кассету. Но он не сумел ее поймать. Она перелетела корабль, и попала в руки космонавта.

Устали не только космонавты, но вся съемочная группа. Режиссер объявил небольшой перерыв перед съемками через иллюминатор.

Заключительные кадры снимались под шум, вызываемый веселыми шутками и комментариями космонавтов, и, как сказал режиссер: «При большом актерском таланте главных героев фильм».

Через несколько часов зале стало тихо и немноголюдно. Остались только специалисты, которым предстояло восстановить тренажер к предстоящей тренировке.

4 АПРЕЛЯ.

Сегодня заходил к Жегунову как редактор газеты, и сообщил, что его отдел ответственен за выпуск газеты к 1 мая. Он задержал меня, и у нас получился такой разговор.

– Василий Сергеевич, вы хотите к нам возвращаться? Или вам на новом месте больше нравится? Я понимаю, что вам очень хотелось уйти. Но у нас сейчас другая обстановка. Люди стали дисциплинированнее. Нет закулисных разговоров. В общем, атмосфера наладилась.

Что я мог сказать. Ведь даже сейчас, своими словами он как бы указывает, что все улучшилось с нашим уходом. И для чего ему мое возвращение? Чтобы иметь возможность продолжать свои игры со мной? Злая память покоя не дает? И я ответил.

– Геннадий Михайлович, желания уходить я не высказывал никогда. Да меня и не спрашивали. Вы приказали, и я выполнил приказ. Я остался тот же и не изменился. Однако хочу сказать. Мне хочется работать, будучи уверенным в завтрашнем дне. В первом отделе мы все вне штата. У них штаты полные, и мы фактически лишние, временные люди. Хотя к нам и хорошо относятся. У вас мы числимся в штатах. Но пока мы там, никто нас не вспоминал и не вспомнит, если надо будет что-то сделать для нас. В этом я уверен. Ни мне, ни ребятам не хочется быть между небом и землей. Где прикажут, там и будем служить. Но не внештатными работниками.

– Хорошо. Я вас понял.

На том и разошлись. Я рассказал о разговоре Федотову и Жеребину. Они согласны со мной. Если после введения новых штатов положение с нами не изменится, то нужно будет самим поднимать этот вопрос.

12 АПРЕЛЯ.

Сегодня собрали промышленников от Даревского, и поздравили их с днем космонавтики. Приезжал сам Даревский, и вручил знаки победителей соцсоревнования за 1973 год. Ими стали Лобанова Фаина, Чайкин Андрей и Лена Егорова.

16 АПРЕЛЯ.

Принято решение. Федотов остается на постоянной основе в отделе Калнина. Мы с Мишей Жеребиным возвращаемся назад к Жегунову. Но что и как неясно. У Жегунова начинаются комплексные тренировки экипажей по станции «Алмаз». Мы должны участвовать в подготовке тренажера к комплексным тренировкам и присутствовать на самих комплексных тренировках. В тоже время, мы должны быть на тренажере ТДК-7М, и обеспечивать его работу.

Сегодня полдня работали на тренажере станции с Мишей. Вернее. Один час. Остальное время таскали с ним имущество замполита из одного кабинета в другой. Плановое переселение. Тут нас и встретил Олег Шувалов.

– Так вот зачем вы нужны на комплексных тренировках. Будем разбираться.

17 АПРЕЛЯ.

Комплексная тренировка экипажа Зудов – Рождественский. Инструктор методист экипажа Гнут Леонид Петрович.

Леня универсальный и въедливый инструктор. На первом цикле тренировок не хватало специалистов по транспортному кораблю. И он со своим экипажем он вел занятия сразу и по транспортному кораблю, и по станции. И только сейчас он полностью занимается станцией.

В конце дня перед окончанием комплексной тренировки началось партийное собрание. И как назло именно в этот момент отказался работать один из важных пультов на борту станции. Жегунов тут же поднял трубку телефона, и сам заказал машину в Жуковский, чтобы привезти специалистов Даревского с утра.

А собрание проголосовало, и отпустило Серкина. Через 25 минут он вернулся и доложил, что тренировка завершается нормально. Срыва не произошло. На пульте сгорел предохранитель, и Женя быстро его заменил.

На разборе, даже Гнут, обычно имеющий множество замечаний, сказал, что тренировка прошла хорошо.

18 АПРЕЛЯ.

Сегодня я на тренажере транспортного корабля. Тренируются Ю. Романенко и А. Иванченков. Инструктор-методист экипажа Мартынов Николай Иванович. Они были первыми, кто опробовал этот тренажер. Теперь на тренировках они чувствуют себя уже достаточно уверенно.

Пройдя медицинский контроль, экипаж направился в комнату подготовки, где их уже ждали специалисты по работе со скафандрами. С их помощью Романенко с Иванченковым быстро одели скафандры и вскоре, в последний раз приветственно взмахнув руками, скрылись в люке возвращаемого аппарата. Тренировка началась.

В зале воцарилась рабочая тишина, прерываемая лишь голосами, доносившимися из динамика на пульте инструктора. Это космонавты и специалисты различных служб докладывали о готовности к работе.

Ничто не может нарушить строгий порядок тренировки, и, наверное, многим она показалась бы скучной, если бы в переговорах космонавты и инструктор не проявляли бы склонность к юмору, шутке. Вот и сейчас командир завершает доклад.

– Заря. К работе готовы. Разрешите поднять забрала?

Инструктор усмехается, соглашаясь с тем, что скафандр в чем-то похож на рыцарские доспехи, и дает добро.

Начинается отработка программы старта.

Рядом с инструктором находится и представитель Главного Конструктора космического корабля «Союз» Элеонора Васильевна Крапивина. Невысокая, хрупкая, красивая женщина. Она улыбается чуть прищурившись. Как все женщины ахает, восхищаясь работой космонавтов. Однако, спросите тех, кто ее хорошо знает, и они попросят подождать всего лишь несколько минут. Вот что-то неуловимое для посторонних глаз нарушили в своих действиях космонавты, допустили малейший промах или неточность. И хмурится ее лицо. Голос становится недовольным, даже сердитым, и в то же время каким-то виноватым. Будто это она сама совершила ошибку и виновата больше, чем экипаж.

Но вот в сложной нестандартной ситуации экипаж принял смелое и вполне аргументированное решение. Лицо Элеоноры Васильевны расцветает, и торжественны голосом она сама доказывает инструктору.

– Нет, вы посмотрите какие они молодцы. Так четко сработать! Нет, они положительно молодцы, – и тут же добавляет. – Что там у вас на очереди? Какой отказ?

– Минут через двадцать, когда уйдут из зоны связи, дадим им отказ системы терморегулирования.

– Хорошо. Посмотрим, как они будут избавляться от жары.

Мне говорили, что космонавты считают удачей, если на тренировки, особенно зачетные, приходит Элеонора Васильевна. Это строгий, но очень справедливый экзаменатор. Перед ней стараются показать отличные знания и навыки не только как перед прекрасным специалистом. Все стараются как истинные рыцари показать себя с самой лучшей стороны. Ей рассказывают о неудачах – она посоветует, как их избежать, о сомнениях – она не будет ругать, а потратит день и больше, чтобы разобраться и помочь, о радостях – она искренне рада любой удаче друзей.

А секунды тренировки бегут, сливаясь в минуты и часы. Экипаж уже «вышел на орбиту», снял скафандры. Теперь надо ориентировать корабль, и, конечно же, вручную, абсолютно забыв об автоматике. Нужно перейти с орбиты на орбиту, совершить несколько разворотов.

Я посмотрел на часы и спросил инструктора.

– Николай Иванович, Сейчас космонавты летят на дневной стороне орбиты. Времени у них мало. Что будет, если они не успею сориентировать корабль.

– Обязаны успеть. Для того и тренируются, – Мартынов был неразговорчив.

– И все же?

– Тогда уйдут неориентированными в ночь. Но это уже будто бы ошибка экипажа, которую мы прощаем им только на первых тренировках, – инструктор улыбнулся. – Но можете не волноваться. Эти ребята успеют.

И экипаж действительно успел, хотя и заставил поволноваться присутствующих. Правда, по действиям спокойного и сосредоточенного инструктора, нельзя было заметить его волнения. Но, зато по выражению лица Крапивиной можно было проследить все перепитии тренировки. Объяснений тут не требовалось.

Тренировка продолжалась, и, казалось, наступило некоторое затишье, когда к инструктору подошел врач.

– Извините. Нам необходимо провести медицинский эксперимент. Всего пять минут. Определение газового обмена космонавтов в процессе тренировки.

Мартынов посмотрел в свою толстую тетрадь, где вся тренировка была расписана до секунд.

– Пять минут, говорите. Хорошо. У них сейчас в течение десяти минут будет контроль исправности систем. Усложним им задачу. Пусть одновременно поработают и с вашей аппаратурой.

Он посмотрел на часы и связался с экипажем.

– Таймыры, я Заря. Сейчас вас посетят космические пришельцы. Приготовьтесь к встрече. Земля дает добро на пятиминутный контакт.

Романенко неожиданно проявил недовольство нарушением программы полета.

– Заря, у нас до режима десять минут. Не успеем.

– Успеете, – успокоил его инструктор, и тут же добавил. – Должны успеть.

На контрольном экране телевизора видно было, как открылся выходной люк. Врач вручил космонавтам по какому-то мешку, и люк снова захлопнулся. Каждый из космонавтов каким-то устройством, напоминающем бельевую прищепку, зажал себе нос, взял в рот загубник, и стал дышать в мешок. При этом они продолжали выполнять все, предусмотренные программой, работы.

Через 5 минут эксперимент был закончен, медики ушли, и тренировка продолжалась в прежнем ритме.

Космический корабль уже «вышел» из зоны связи, и инструктор ввел планируемый отказ. Элеонора Васильевна посмотрела на часы и вдруг предложила.

– Давайте введем им еще разгерметизацию корабля.

Инструктор показал на свой план.

– Элеонора Васильевна, они у меня по плану спуска все равно будут одевать скафандры. Но это будет через час.

– Они у вас молодцы. Программу выполняют великолепно, – согласилась Крапивина. – И все же давайте введем им этот отказ. Он будет неожиданным для них и потому более полезным. Кроме того. Я хотела бы поговорить с экипажем на разборе тренировки подольше, так как есть новые, и довольно значительные, изменения в инструкции.

– Тогда другое дело.

На экране телевизора снова видны лица космонавтов. Они довольны. Ждут сеанса связи, чтобы доложить о проделанной работе.

Мартынов не спеша протянул руку к сплошному полю красных клавиш, и, казалось не глядя, нажал одну из них.

Выбор был точным. Это сразу стало ясно по поведению космонавтов. В корабле загудел прерывистый сигнал тревоги, и глаза космонавтов забегали по приборам, отыскивая ее причину.

Романенко быстро обнаружил разгерметизацию и взялся за тангенту связи, чтобы доложить ситуацию, но тут же убрал руку – до сеанса связи оставалось еще несколько минут. Утечка воздуха была небольшой, и оставшееся время экипаж обсудил свои возможные действия в зависимости от развития ситуации.

– Правильно рассуждают, – одобрила Крапивина.

Подошло время сеанса связи, и Мартынов нажал новую клавишу отказа, увеличивая разгерметизацию. Доклад последовал мгновенно.

– Заря, я Таймыр. Разгерметизация в корабле выше норм и увеличивается. Принимаю решение на срочный спуск в скафандрах.

И вот уже Романенко с Иванченковым одевают в бытовом отсеке скафандры. Инструктор посматривает на секундомер. Ведь если они будут долго одеваться, то в реальном полете при такой разгерметизации скафандры им могут и не помочь.

Первым с одеванием скафандра справился Романенко. Он напряжения на лбу у него выступил пот, лицо покраснело, но он и не обратил внимания на такие мелочи. Надо помочь бортинженер. Еще минута и оба готовы к работе, занимают места в своих креслах, включают вентиляторы.

Теперь можно и осмотреться более внимательно. Переходный люк в бытовой отсек закрыт, и теперь следует доклад.

– Заря, к спуску готовы. Какой вариант?

– Отказ автоматики Спуск вручную.

Спуск вручную. Это стало уже почти традицией. Какая бы тренировка не проводилась, по какой бы ни было программе, спуск на тренажере проводится вручную. Вот и сейчас.

– Заря. Скафандры наддуты. Все нормально.

Что это означает, хорошо видно на экране телевизора. Космонавты, зафиксировавшие свое положение в креслах, кажутся неповоротливыми и неуклюжими. И это неудивительно. Ведь на них давит давление. Перчатки кажутся инородным чужим телом. Максимум, что они могут в таком положении – нажать пальцем клавишу, если дотянутся. Поэтому пользуются приспособлениями в виде специальной указки. С ее помощью легче нажимать нужные клавиши.

Нужные команды выданы, время выдержано точно, и инструктор сообщил на борт.

– Сработали точно. Район посадки заданный. Контролируйте срабатывание отдельных систем.

– Поняли. Контролируем.

А вскоре инструктор сообщил на борт последнюю радиограмму.

– Молодцы. Разрешаю сбросить давление. Поднимите стекла. Не забудьте сгруппироваться перед приземлением.

Последние операции выполнены быстро и правильно. Открывается люк, и вот уже, как после настоящего приземления, специалисты помогают экипажу покинуть корабль. Они устали, но выглядят бодро.

Инструктор дает последнее указание.

– Снять скафандры. На все 20 минут. Разбор тренировки проводит представитель Главного Конструктора.

Экипаж зашагал в комнату подготовки, а я и другие специалисты стали готовить тренажер к следующей тренировке после обеда.

С завтрашнего дня тренировки на ТДК-7М прекращены до 5 мая, чтобы дать возможность промышленникам по максимуму устранить замечания. Вопрос согласован с министерством.

23 АПРЕЛЯ.

Тренировки на ТДК-7М прекращены, но теперь бьют тревогу работники нашего учебного отдела. При таком перерыве они не укладываются в программу тренировок. Надо начать тренировки хотя бы в конце апреля. Но теперь уже представители промышленности заявляют.

– Вы писали письмо о прекращении тренировок. Вы согласовали решение с министерством. Вот теперь с министерством решайте и вопрос нового переноса сроков.

Вчера и сегодня я снова на тренажере станции «Алмаз». Сегодня комплексная тренировка основного экипажа Попович-Артюхин. Инструктор-методист экипажа Шугаев Михаил Леонидович.

Как обычно перед началом комплексной тренировки в зале многолюдно. Кроме специалистов, непосредственно занятых на тренировке, много начальников. Но все прошло четко и без замечаний.

Теперь проводы и отлет на космодром.

26 АПРЕЛЯ.

Качели снова бросают меня на ТДК-7М. Там Лена Егорова над вторым этапом доработок тренажера. В основном это связано с режимами сближения и стыковки. Все вроде идет по графику.

Но ей уже предложили идти работать в бригаду Моржина его заместителем. Начинается первый этап работы по ТКС (транспортный корабль снабжения). Лена сомневается.

– Хуже придумать для меня нельзя. Я уже работала с ним. Он же сам работать не будет, а результаты присвоит. С другой стороны, это интересная работа. Новый объект, и к тому же предполагается все сделать на цифровом принципе.

До конца мая Лена будет заканчивать работы второго этапа здесь, а потом ей надо что-то решать.

З МАЯ.

Праздники позади. Закончился и перерыв в тренировках. Сегодня долго проверяли режимы стабилизации. Ничего не получалось.

В самый разгар проверок пришли Береговой с Клишовым. Береговой сразу подсел ко мне, и начал задавать вопросы по тренажеру. Вопросы были явно не по моей части. Хорошо, что рядом стоял Олег Шувалов, и подключился к разговору.

Они долго говорили о работе систем тренажера и в частности о режимах стабилизации. В конце концов, Береговой вырвал у Олега фразу.

– 50 % режима стабилизации на тренажере в настоящее время осуществляется ручным подыгрыванием.

– Ну, вот это то, что надо.

Береговой ушел из зала довольный, а над Олегом долго еще подтрунивали. Мол, уйдет теперь эта цифра в ВПК и получится, что тренажер работает в настоящее время на 50 % своих возможностей.

7 МАЯ.

Впереди праздник – день Победы, а у нас жаркие, порой неразрешимые споры.

В Центре прошло большое оперативное совещание заинтересованных сторон по вопросу подготовки тренажера ТДК-7М к совместным тренировкам. Приехал даже сам Даревский. Но ни к какому конкретному решению сегодня не пришли.

Суворов (от Даревского) утверждает, что на имеющихся ЭВМ большей точности достичь нельзя. Надо принимать с допущениями или переходить на новую модель на базе цифровых ЭВМ. Для этого он просит 5 месяцев. А американцы приедут уже в июне.

Специалисты поставили вопрос о возможном подыгрывании в режиме стабилизации. Но все как один согласились с тем, что уровень подготовки астронавтов позволит им сразу обнаружить этот вариант.

В общем. Проблем выше крыши, и как их будут решать, пока не знает никто. Но решать будут. Днями и ночами. К такому режиму работы разработчики уже привыкли.

13 МАЯ.

Экипажи ЭПАС с 12 по 19 мая будут сдавать госэкзамены. С учетом этого разработчикам Даревского дали время до 20 мая спокойно работать.

14 МАЯ.

Приезжал Даревский и проводил со своими специалистами собрание. У них очередная реорганизация. И не всем она нравится.

Пятеро, уволенных по письму в ЦК КПСС, хорошо устроились на новом месте в летно-испытательном институте. Они написали новое письмо в министерство авиационной промышленности о том, что некоторые руководящие должности у Даревского занимают люди, не имеющие высшего образования. Приехала комиссия по проверке кадровой политики.

В Центре составлено расписание тренировок экипажей ЭПАС с 19 мая по 6 июня. Затем комплексные тренировки дублеров 10, 12 и 14 июня. С 16 июня о 21 июня будет готовится экипаж Леонова к показательным тренировкам с американцами.

С 24 июня по 12 июля по плану совместные тренировки с американцами.

Как я и ожидал, нам с Жеребиным придется разрываться на два фронта. Самородов ушел в отпуск и Жегунов требует Жеребина к себе для обеспечения тренировок. Уйдет в отпуск Серкин и придется мне бегать между двумя залами.

20 МАЯ.

Тренировки экипажей по ЭПАС начались. Утром тренировался экипаж Романенко, после обеда экипаж Джанибекова.

На оперативке по подготовке тренажеров решено:

– До тренировок с американцами создать дополнительный запас ЗИП бортовых приборов.

– 24 мая Даревский лично доложит, что можно сделать кардинально по режиму стабилизации.

– До 31 мая специалисты обещали снять все замечания по режимам, кроме стабилизации.

– Исходя из реальной ситуации, второй этап доработок тренажера перенесен на срок 14июля – 10 августа.

– Составлен перечень режимов тренировок с американскими астронавтами.

Вообще, нужно признать, что разработчики трудятся с полной отдачей сил. И не их вина, что время на спокойную работу категорически не хватает.

Вот как в принципе ежедневно организована работа в зале, где находится тренажер ТДК-7М.

В большом тренажерном зале вертикально расположен космический корабль «Союз» в составе: возвращаемый аппарат, над ним бытовой отсек с переходным отсеком и стыковочным андрогинно-периферийным узлом.

Переходный отсек это своеобразная шлюзовая камера, которая должна обеспечить более быстрый переход космонавтов и астронавтов из корабля в корабль.

Дело в том, что в космическом корабле «Аполлон» атмосфера чисто кислородная с пониженным давлением. На корабле «Союз» атмосфера обычная земная, в основном состоящая из азота и кислорода при обычном атмосферном давлении. Поэтому при взаимных визитах нужно будет выравнивать давление и состав атмосферы в корабле только с переходным отсеком. Эта процедура займет значительно меньше времени и сохранит запас кислорода, чем это понадобилось бы при прямой стыковке двух кораблей.

Стыковочный узел тоже новой конструкции позволяет обоим кораблям быть как активными в процессе стыковки, так и пассивными. Все зависит от программы взаимной работы и возможно ситуации на орбите.

В программе ЭПАС активным кораблем будет «Аполлон», так как у него значительно больше возможностей для маневров на орбите.

Недалеко от корабля «Союз» расположился макет станции «Салют», другие модели и устройства.

Так вот днем, в период тренировок, это пространство практически замирает.

Передвижения людей только по необходимости.

У пульта инструктора несколько человек проводят тренировку. У некоторых имитаторов и, отдельно стоящих, пультов тоже видны люди.

Из динамика слышны голоса тренирующихся космонавтов. Иногда инструктор сообщает на посты контроля свои замечания или ведет диалог с экипажем.

Совсем иное дело к вечеру или в день профилактических работ. Тогда помещение тренажера напоминает потревоженный улей в самый разгар трудового пчелиного дня.

Зал начинает заполняться людьми уже минут за 10–15 до конца тренировки. И не успел еще последний экипаж покинуть возвращаемый аппарат, а в зале уже кипит работа.

Никого не смущает, что уже поздний час, что нормальное рабочее время давно кончилось. Каждый знает, что будет работать столько, сколько надо для того, чтобы завтра к утру тренажер был готов к тренировкам.

Начинается время устранения замечаний и проведения, еще не сделанных, доработок тренажера различными специалистами.

Возле пульта инструктора за несколько минут организуется рабочая площадка. На сдвинутых столах инженеры раскладывают схемы, различную документацию, записи.

Электромонтажники раскрывают шкафы, начиненные электронной аппаратурой, раскладывают на столах нехитрые инструменты. Это означает, что отдельная группа специалистов начинает выполнять доработки тренажера, в результате которых космонавты получат более достоверную информацию, с учетом изменений на предстоящий полет.

Некоторые специалисты читают бортжурнал тренажера, в котором космонавты и инструкторы сделали свои замечания по работе тренажера, высказали свои пожелания. И теперь пришла пора каждому специалисту по своему направлению деятельности подумать над тем, как устранить замечания и выполнить пожелания. Но сначала нужно разобраться в их сути. Чувства и ощущения могут быть ошибочными. Но тренажер должен в точности соответствовать реальному космическому кораблю. Все сомнительные моменты нужно аргументированно опровергнуть.

Вот у пульта инструктора остановилось два человека. Один из них инструктор, который только что закончил тренировку с экипажем. Другой – разработчик одной из систем. Они горячо обсуждают одно из замечаний. Каждый защищает свою точку зрения. А истина все же одна. Появляются справочники, схемы космического корабля и тренажера. В конце концов, они соглашаются с тем, что на тренажере все было сделано согласно последним официальным данным, полученным разработчиками тренажера. Инструктор же, накануне побывал на предприятии и узнал, что эти данные уже изменились для корабля, которому предстоит стартовать. Естественно, ему сразу же захотелось использовать эти новейшие данные для тренировки экипажей.

Следуют дополнительные телефонные звонки, уточнения и вопрос решается мирно. Специалисты сразу приступают к работе по необходимому изменению в схемах. Специалисты предприятия пообещали ускорить отправку новых исходных данных, чтобы все было оформлено официально, на законных основаниях.

А в зале стоит шум. Иногда, беседующим даже приходится повышать голос. Кто-то работает дрелью, готовясь закрепить дополнительный прибор. Кто-то внимательно всматривается в экран телевизора, подавая команды невидимому помощнику на изменение положения модели корабля в имитаторе стыковки. В ответ голос по динамику сообщает.

– Дал развертку устройства влево на уменьшение…Еще дал влево…Понял. Стоп…Чуть вправо. Есть…Понял. Регулирую положение камеры.

Наконец руководитель работы Малиновский, стоящий у пульта инструктора, не выдерживает и дает команду.

– Все. Слазь. Эти» столбы» и «мухи» усилителем не убрать. Будем разбирать электронный блок.

И вот уже телевизионщики разбирают электронный блок, стараясь понять, откуда идут помехи. Рядом стоят осциллограф, цифровой вольтметр, частотомер…целая лаборатория.

Быстро бежит время. На улице уже темно. Зал начинает пустеть. В нем остаются только самые настырные и…самые неудачливые. Неудачливые потому, что сходу устранить замечание не удалось, а очередная тренировка утром.

Остаются за полночь и те, у кого «не висит на шее отказ», но зато предстоит большой объем доработок систем. А время всегда торопит.

Давно спят нормальные люди, а Женя Никонов и Александр Суворов все колдуют и колдуют над программой модели космического движения корабля. Они выбирают десятые и сотые доли вольт в электрических схемах, тасуют единички и нолики в математических электронных программах, чтобы еще больше повысить точность имитируемой орбиты полета космического корабля.

Вместе с ними частенько остается работать и Фаина Лобанова, которая по последней работе стала и хорошим наставником своему помощнику Васе Сокольцу. Для него это первый тренажер, а для Фаины даже не второй. И всегда ей приходится работать очень и очень интенсивно, так как сроки на работу были ограниченными. В ее ведении система жизнеобеспечения, которая требует от разработчика особой точности. Иначе во время тренировок экипаж может получить неправильные навыки, что на орбите приведет к роковым последствиям. Вот и доводит Фаина каждую схему до совершенства, отрабатывая каждую ситуацию десятки и даже сотни раз, пока не станет окончательно ясно – работа сделана качественно.

Пока днем идет тренировка, Фаина много раз перечеркивает и переделывает электрические схемы, пытаясь пока на бумаге найти лучший вариант, чтобы вечером идти к цели кратчайшим путем.

Иногда при проверках что-то не ладится, и тогда Фаина надолго задумывается. Начинает ходить от электронных стоек к чертежам и обратно. Чертит на листке новые схемы. Снова какие-то перечеркивает, другие оставляет, пока не найдет подходящий вариант. И, хотя время уже очень позднее, она торопится увидеть выбранную схему уже распаянной и проверенной. По всем правилам нужно было бы позвать монтажника, но он уже давно ушел отдыхать, и Фаина с помощником берутся сами за паяльники.

Бывает, правда, что и последний предложенный вариант на практике не соответствует задуманным требованиям, и тогда Фаина твердо заявляет.

– Все. Доработались. На сегодня хватит. Надо выспаться. Завтра решим.

А это завтра уже и наступило с утренней свежестью.

Фаина идет в гостиницу, и продолжает с помощником рассматривать варианты.

– Значить вечером надо будет попробовать изменить величину десятого сопротивления. По логике это расширит диапазон регулирования. Нужно поточнее рассчитать эту величину, чтобы не выйти из пределов допустимой чувствительности по параметру…

И так работают разработчики изо дня в день, из месяца в месяц. А некоторые и годы.

23 МАЯ.

Сегодня перед тренировкой меня с Федотовым и Ивановым фотографировал Альберт Пушкарев. Вернее мы были рабочим фоном для съемок Джанибекова с Андреевым. Инструктор-методист экипажа Марченко Евгений Иванович.

Затем у экипажа началась тренировка. Крапивина превзошла себя. За3 часа она задала экипажу 1 аварийных ситуаций. Причем в основном за последние полтора часа. А в самом конце тренировки выдала им отказ связи.

Экипаж вызывал, вызывал Зарю, и понял, что надо принимать решение самостоятельно. Решение приняли правильное – спуск. Но вот как это выполнить, если очень много отказов. Пришлось реально попотеть.

В результате экипаж допустил несколько ошибок. Инструктор и Крапивина согласны – причина ошибок состоит в элементарной расслабленности экипажа. Они решили, что уже все могут, и все знают. А тут Крапивина и взвинтила им темп работы.

Хорошая наука перед комплексными тренировками.

После обеда тренировались Филипченко с Рукавишниковым. Им тоже досталось от Крапивиной, но в целом она довольна.

– Хороший экипаж. Отказы по параметрам они не пропустят. Так и зыркают по приборам глазами. Туда-сюда. Туда-сюда. Не спят, даже если есть спокойные участки.

В конце тренировки Крапивина дала и этому экипажу отказ связи. И снова ей понравилось, что экипаж до последней минуты периодически выходил на связь, докладывал об обстановке и своих действиях. Ведь отказ связи мог быть односторонним, и их доклады помогали наземным специалистам координировать свою работу с экипажем.

24 МАЯ.

Тренировки продолжаются. Продолжают посещать нас и различные делегации, внося свою долю напряженности в обстановку на тренажере.

Сегодня приезжал посол США с женой и дочерью. С ними был астронавт Андерс. Он задал интересный вопрос Леонову.

– А вы не собираетесь на свои станции ставить атомные двигатели?

– Это нецелесообразно, – засмеялся Леонов. – Придется носить свинцовые штаны. А это очень неудобно.

5 ИЮНЯ.

Сегодня традиционный партактив Центра с повесткой «К выполнению задания Родины готовы».

Провожаем 4 экипажа, которые прошли полный цикл подготовки и успешно сдали экзамен на комплексных тренировках: Попович-Артюхин, Сарафанов-Демин, Волынов-Жолобов и Зудов – Рождественский.

Неофициально первым идет, конечно, экипаж Поповича, а официально выбор будет сделан Госкомиссией на космодроме.

О своей готовности к полету доложили все экипажи.

19 ИЮНЯ.

Комплексные тренировки дублирующих экипажей для ЭПАС прошли успешно.

Сегодня начал тренировки основной экипаж Леонов-Кубасов для подготовки к совместным показательным тренировкам с американцами. Инструктор-методист экипажа Баранов Владимир Федорович.

Во время тренировки все время слышна русская и английская речь. Экипаж учиться правильно произносить отдельные слова на английском языке. Рядом с инструктором все время переводчик.

21 ИЮНЯ.

Все начальники сверху до низу инструктируют своих подчиненных, как вести себя во время приезда американцев. Никому без дела не ходить по территории, не бросаться с автографами к астронавтам. Учесть, что многие в американской делегации будут скрывать уровень знания русского языка. И так далее.

25 ИЮНЯ.

Вчера в космос вывели орбитальную пилотируемую станцию «Алмаз». В открытой печати она получила название «Салют-3».

Экипажи уже на космодроме, и будем надеяться, что на это раз все будет в порядке.

27 ИЮНЯ.

Американцы прибыли 23 июня и уже приступили к занятиям по расписанию.

По первым тренировкам ясно, что астронавты очень тщательно готовились к этому визиту. Вопросов у них много и все со знанием дела.