Смех без причины Винокур Владимир

Глава 7

Леонид Тавровский

Я с Володей знаком целую вечность, столько не живут. У него есть одно замечательное качество, помимо всех остальных, не менее замечательных, это то, что он очень стабилен и очень честен в своих взаимоотношениях с людьми.

Я не могу вспомнить какого-либо момента, который у нас вызвал бы антагонизм по отношению к нашему прошлому. Как вы понимаете, в любых отношениях людей, и прежде всего среди мужчин, возникают различные жизненные коллизии, где сталкиваются те или иные интересы. При всем при том Володя в этом отношении безупречен. Например, жена друга – это только жена друга.

Я никогда не видел его грустным. Вот задумчивым видел. Он с детства был очень активным и очень шустрым, и я понять не могу, каким образом при его темпе жизни он еще умудряется сохранять и приумножать свой вес. С его жизненным укладом, с его фонтаном энергии это для меня остается загадкой.

Мы дружим уже около пятидесяти лет и стали практически близкими родственниками. Когда Володя познакомился со своей будущей женой Тамарой, он в первую очередь привел ее ко мне. К нам. И моя жена дала добро. С нашей легкой руки они вместе живут много лет. Конечно, он неоднозначный человек, но это, видимо, свойственно всем людям творческого склада. Потому что не может актер не влюбляться в свою роль, в сцену, в параллельную реальность.

Он был и до сих пор остается веселым мальчишкой. Очень шустрым, верным в плане выбора жизненного пути, хотя на него давили очень сильно. Отец, Натан Львович, которого Володя просто боготворил, довольно настойчиво предлагал сыновьям настоящую мужскую профессию строителя. Но мама, Анна Юльевна, которая замечательно поет в узких застольях, была на Володиной стороне.

Первоначально никто и не думал об актерском будущем для Володи, поскольку в семье был еще старший сын Борис, тоже человек творческий. Боря все-таки стал строителем, хотя поверить в это тогда было сложно, ведь количество его шуток, юморесок, анекдотов и всего остального было соизмеримо лишь с его желанием покорять женщин. Бурно кипящая энергия переполняла его через край.

Но так случилось, что Боря стал строителем и остался в Курске, а Володя как решил «обязательно петь и стать актером», так и воплотил мечту в жизнь. В увлечении его театром с малолетства большая заслуга мамы, которую мы всегда считали несостоявшейся актрисой.

А в остальном мы были обыкновенными мальчишками, убегали с уроков, проказничали. И всегда все сходило с рук. Нам было по пятнадцать-шестнадцать лет, а ему – четырнадцать, так он за нами везде как хвостик бегал. В компании были девочки, и Володька постоянно пытался отбить у нас этих девочек. И, что самое смешное, у него это отлично получалось. Никто не обижался, потому что он очень корректно себя вел. У него такой характер, что никто не мог на него обижаться. Я звал его Морковкой. Не знаю почему.

Володя знает, как подружиться с мужчинами и как понравиться женскому полу, и научиться этому нельзя, это от бога. Вспоминаю, как он ходил со мной в институт, пел там, меня позорил. В кулуарах девчат собирал, проходящих мимо. Он моложе меня, и, когда я уже учился в Гнесинке, Володя только готовился поступать. Он очень хотел петь. Отец был против, но, когда Володька поступил, стал помогать ему во всем.

Самым ярким и запоминающимся был период Володиной учебы в институте. Эти его шутки в метро я помню как сейчас. Им на занятиях задавали актерские этюды, отрабатывать которые ребята шли в метро. Это было что-то немыслимое, такое хулиганство непередаваемое. Сережа Мороз, однокурсник Володи, я и Вовка спускались в подземку, и начиналось шоу!

Я садился подальше, потому что мне было дико стыдно. Я сидел весь красный от стыда и от смеха, а они такое творили, словами не опишешь. Эти двое начинали изображать братьев, будто бы нормальный брат везет брата-дурачка. В одну сторону нормальный Володька, а в другую – Сережка.

«Дурачок» приставал ко всем, а нормальный извинялся за него, оттаскивал, старался сгладить неловкую ситуацию. Это надо было видеть! Люди открывали сумки, протягивали им булочки и батоны, кормили «несчастного больного ребенка». А «дурачок» все норовил как бы случайно подсесть к девушкам посимпатичнее. Я просто валялся от смеха, клянусь!

Но были и похуже случаи, когда они начинали к милиции приставать. И милиционер не знал, как от них отвязаться, потому как если их в отделение забрать, то они там мозг вынесут. Приставали с совершенной крамолой, мол, что кругом беспорядок и беспредел, а милиция бездействует, и вообще:

– Объясните общественности, почему вы не работаете!

Ну и, конечно, не оставляли в покое девушек. Володька очень нравился девчонкам, потому что был душой любой компании. С ним надо побывать в застолье, чтобы понять, какой он на самом деле. Я считаю, что на сцене он так не раскрывается. Может, пора и на сцене поляну накрывать? В любом коллективе он моментально перетягивает на себя одеяло тамады, помогает врожденное остроумие и острота реакции.

Я Вовку очень люблю. Он был на моей свадьбе, я был на его свадьбе. Причем тамадой. Мы родные люди. Человек он добрый и очень отзывчивый. Хороший, веселый парень, и, когда с ним встречаешься, точно знаешь, что у тебя будет хорошее настроение. В любой ситуации. Он очень любит семью. Боготворит маму.

А дочка Настенька у него чудо. Я считаю, что характер у нее такой, лучше которого в природе быть не может. И добрая, и душевная, а как она к нам относится… Чудная девчонка, Володе повезло с ней. И с Тамарой повезло. Мудрая красивая женщина. Быть женой артиста нелегко. Но я знаю, что она не жалеет. Хотя всепоглощающая любовь женского пола к Володе причиняла ей немало неудобств.

Тут большую роль сыграла супруга Иосифа Кобзона. Она все учила Тамарочку правильно относиться к популярности мужа. У Нелечки проблем было не меньше, а скорее больше. Но она стоически это вынесла. Мы дружим семьями, я иногда попадаю к Володе на концерты. Последние годы мы не так тесно общаемся, потому что я много времени провожу в Америке, но, когда прилетаю в Россию, мы с Вовкой обязательно встречаемся.

Отношения практически родственные, и Анна Юльевна, которая хорошо знала и моих родителей, у нас теперь как общая мама. Так получилось, что Володя стал артистом, а я пошел в науку, в бизнес. Володька прирожденный артист, и, если его недели две на сцену не выпускать, он зачахнет. Он просто не может не выступать. Как и Иосиф Кобзон. Как и Люда Гурченко. Я в этом абсолютно убежден. Это от бога.

А еще Володя абсолютно не завистлив. Я знаю массу популярнейших артистов, которые от творческой зависти просто задыхаются. Однажды мне пришлось из-за него сцепиться с одним очень известным человеком, который понес на Володю, стал его унижать. Понимаю, что так сказать мог человек только от зависти и злости. Было дело в Таллине, я зашел в ресторан, в котором уже сидел один очень известный у нас юморист. Поздоровались, разговорились, и тот стал выдавать, что Вова пошлятину несет со сцены и так далее… Разве я мог это стерпеть? Ведь дело в том, что сам Володя никогда никого не осуждает и не обвиняет в творческих неудачах. По-доброму, вскользь, очень по-человечески он может посмеяться, но не более. А чтобы унизить или оскорбить, я такого не слышал.

А все потому, что молодых и талантливых много, а вот равнозначных ему нет. Самое главное, что хочу сказать: Володьку очень люблю, так ему при случае и передайте!

Глава 8

Регина Дубовицкая

О Володе Винокуре я впервые услышала от руководителя ансамбля «Самоцветы» Юры Маликова, который обмолвился, что есть у него в коллективе молодой талантливый мальчик, который замечательно делает пародии.

Я работала на радио в передаче «С добрым утром!», и мне стало интересно, что это там за пародист такой появился. Попросила Юру Маликова познакомить меня с этим мальчиком, с Винокуром. Володя позвонил, мы договорились о встрече, и мальчик явился ко мне с двумя кассетами. На одной были записи «песен советских композиторов», и слушать их мне было совершенно неинтересно, потому что я ждала пародий.

Как потом выяснилось, под песнями советских композиторов скрывался репертуар Левы Лещенко, который готовил Володю к конкурсу артистов эстрады. Вторую кассету «мальчик» отдавать мне никак не хотел и все уговаривал меня до конца дослушать первую. Пришлось и мне проявить настойчивость. И уже на второй кассете я услышала нечто похожее на то, что меня по-настоящему заинтересовало.

Пародий как таковых, в прямом понимании этого слова, там не было, просто Володя пел голосами известных певцов их же песни. Было смешно. Пусть не совсем натурально по голосу, не нотка в нотку, но с какими-то характерными чертами, которые вызывали улыбку. Я сказала ему тогда:

– Ну, давайте попробуем, но, для того чтобы пробовать, как минимум нужен номер.

А вот как раз номера как такового и не было! И автором первого номера Володи стал никому не известный тогда Леня Якубович, который был весьма далек от эстрады и работал, видимо, где-то в строительстве, потому что все время у него в машине «Москвич» версии «каблучок» стояли огромные емкости с краской, и он их с места на место перевозил. Номер осталось записать на публике, а до сольных концертов было еще далеко.

Вот и придумал тот же Якубович обратиться в Министерство высшего образования, где у него работали какие-то знакомые. И уговорил народ в обеденный перерыв пойти не в столовую, а в актовый зал, послушать молодого и подающего надежды артиста. В общем, в один из дней мы приехали туда, и, честно говоря, в зале не было никого! И мы с Винокуром и с Якубовичем носились по этажам, заглядывая во все кабинеты, и просто затаскивали людей на концерт.

Человек пятьдесят набрали, и Винокур начал выступать. В тот день он исполнил все, что умел, потому что номер как таковой был только один. Короче, публика осталась довольна! А далее случилось так, что на следующий же день после радиоэфира молодой артист Володя Винокур проснулся знаменитым.

На моей памяти таких случаев были единицы. Этот вообще редчайший. Фраза из монолога Винокура «Кто не курит и не пьет, тот здоровеньким помрет» пошла в народ и стала крылатой, а фамилия Винокур запомнилась публике. Вот таким образом совпало наше знакомство с Володей и его рождение как артиста юмористического жанра.

Многие говорят, что знакомство с Винокуром принесло им некоторую удачу, но, думаю, в нашем с ним случае было наоборот. А вот кто для меня настоящий талисман удачи, так это Володина мама. Анна Юльевна приходит на все наши концерты. Только один раз не смогла, потому что сильно болела. Я всегда знаю, где в зале она сидит. Она очень добрая зрительница, и не только по отношению ко мне, умеет слушать, поддерживает выступающих. Помню, случай у меня был в 2003 году.

Однажды в праздничной предновогодней программе мы выпустили на сцену большое количество новичков. Конечно, сам концерт получился несколько растянутым и не таким ударным, как обычно бывает аншлаговский концерт. Выступали Гальцев, Дроботенко, Воробей… все практически впервые на такой сцене, и кое-что можно было бы сократить, но я понимала, что для телевизионного варианта я все сделаю, а ребятам надо было где-то опыта набираться.

Я сидела на сцене и смотрела, как реагирует Володина мама. У нее постоянно была улыбка, она всем аплодировала. Всем. Но после концерта, и это было в первый и в последний раз, Анна Юльевна мне сказала:

– Регина, может быть, стоило не всех молодых артистов показывать?

Я тогда ответила ей, что все они со временем станут настоящими любимцами публики. Прошли годы, и она сама напомнила мне эти слова и сказала, что тогда я оказалась права. Когда она в зале, концерт всегда бывает отличным. Винокур дико волнуется, ко мне приходит и говорит:

– Опять «главный режиссер» в зале!

Зная, что мама любит больше музыкальные номера в его исполнении, чем юмористические, он даже меняет репертуар. Да и сам он больше к музыкальным номерам склоняется. Кстати, я лично считаю и сейчас говорю совершенно серьезно, что он непревзойденный артист комедийного жанра. Именно разговорного.

Второго такого артиста нет. И даже близко. Он талантливейший комедийный артист! И до конца не раскрыт, потому что может гораздо больше, я в этом убеждена. Но когда в зале мама, то будут музыкальные номера, а если попадется разговорный, то надо так выбрать, чтоб лишнего словца не проскочило. Мама очень строго относится к тому, что Владимир Натанович делает на сцене, в том числе и с точки зрения чистоты русского языка.

Володя очень изменился после той страшной аварии в Германии. Объяснить это невозможно, но он стал гораздо смешнее на сцене, да и в жизни смешливее. Ведь у него был момент, когда в творчестве наблюдался сильный спад. Первый раз, когда я его записывала для телевидения, это был восемьдесят седьмой год, это интервью существует в архивах. Я его тогда даже спросила, как он относится к спаду своей популярности. На самом деле, по сравнению с очень ярким началом появилось ощущение некоего затишья или даже угасания. И этот спад продолжался вплоть до того злосчастного случая.

А вот после аварии и по сегодняшний момент идет подъем. Его первое выступление после больницы было как раз у меня в «Аншлаге», в Ялте, где он после лечения заново учился ходить, а у нас было «Путешествие «Аншлага» в Крым». Он приехал к нам из санатория. Володя ходил хоть и без палочки, но чуть пройдет – и вынужден присесть.

И был концерт в огромном зале «Юбилейный», это замечательная открытая площадка. Публика знала, что Винокур только что после аварии, недавно из больницы, и принимала очень тепло. Володя выступал с пародийным музыкальным номером. И в этом номере нужно было слегка так приплясывать, хотя вполне можно было обойтись и без этого. Сижу на сцене, смотрю, Винокур пляшет. Удивляюсь про себя. Авария была в январе, а концерт в сентябре. Прикидываю, как такое возможно. Сплясал, зрители в восторге. Он по центру стоял у микрофона, а я сидела в паре-тройке метров от кулис. Он дошел после номера до моего кресла и тихо так мне говорит:

– Регина, встань, я не дойду дальше.

Я встаю, что-то изобретая по ходу, что-то говорю, задаю Володе вопросы, он включился и отвечает мне… В общем, зрители ничего не поняли. Представляете, человек от боли двух метров пройти не смог и при этом еще на какие-то вопросы отвечал смешно и адекватно. Это сила воли винокуровская, характер! Кстати, характер у него тот еще! Позавидуешь. Я разговаривала с его мамой, которая, рассказывая о Володькиной юности, назвала его слабохарактерным. И я, прекрасно зная за столько лет, какой у него характер, даже возмутилась:

– Это у Винокура-то слабый характер?

Тогда Анна Юльевна, задумавшись, добавила:

– Был тогда слабый.

Потому как сейчас никто не может назвать его слабым. Наверное, эстрада и сцена сделали свое дело, тут жестокий отбор, и со слабым характером я ни одного артиста не знаю. Но и с таким жестким характером, как у Винокура, тоже я больше не встречала.

С тех пор он все набирает и набирает обороты. Уже, казалось бы, такой артист, куда уж набирать-то?! А он все набирает и набирает! С каждым разом все лучше и лучше! А как его публика принимает! Если мне отключить звук в телевизоре и показывать только публику в зале, то по оживлению, по тому, как расцветают и светлеют лица людей, я понимаю, что сейчас на сцену вышел Винокур. Со стопроцентной вероятностью! Это потому, что на лицах сразу проявляется какой-то восторг, слушают его раскрыв рот, и зрители не в зале, а как будто бы вместе с ним, на сцене!

Удивительное явление, никогда больше такого не видела. Не могу сказать, что мне с ним тяжело работать, но тут уже все зависит от того, что мы столько лет друг друга знаем и доверяем друг другу, в том числе с профессиональной точки зрения. В чем-то лучше я разбираюсь, и он это признает, а в чем-то наоборот. Мы ведь оба хотим, чтоб было отлично, потому и понимаем друг друга.

Во многом он очень верный друг и человек слова, что очень редко встречается в жизни, а на эстраде тем более. Вторым таким был только Миша Евдокимов. Это два человека, с которыми достаточно было договориться об условиях игры до старта, и они всегда соблюдали правила. Если кто из нас был не прав и мог убедительно аргументировать свою точку зрения, то соглашались обе стороны. Это больше, чем коллеги по работе, это единомышленники и люди, на которых не страшно положиться.

Честно говоря, я вообще сейчас хожу, дышу и разговариваю в большой степени только благодаря Володе Винокуру. Потому что, когда в автомобильную аварию попала я, он сделал для меня столько, что я даже передать не могу. Я не могу вспомнить, в каком положении я лежала и где были мои руки и ноги, когда в реанимации появился Винокур.

Лица у меня не было, но поскольку я со стороны себя не видела и после шока и лекарств объективно не могла оценивать реальность, то не понимала в полной мере всю плачевность своего положения. Ни о какой работе, естественно, не могло быть и речи. И тут Винокур появляется в дверях реанимации; а я его даже еще не вижу, только голос слышу, и с порога мне заявляет:

– Ну ты же все равно лежишь. Тебе же все равно заняться нечем. Ты со своими автокатастрофами не забыла, я надеюсь, что у меня скоро юбилей вообще-то? Надо же что-то делать!!!

Уже потом, через какое-то время, когда немного пришла в себя, я поняла, что всерьез тогда, в тех условиях об этом говорить могли только сумасшедшие! Но в тот момент я включилась и начала судорожно придумывать, что же на самом деле делать?! И потом он мне звонил каждый день! И допрашивал, что я придумала и что сделала, чтобы выздороветь скорее к юбилею. Позже приходил и тоже спрашивал, причем с серьезным видом. Для пущей убедительности привел Александра Достмана, и они начали мне всерьез опять говорить о съемке. Прямо в больнице. Звучало это так:

– Июнь на дворе, Регина, надо готовиться к новому съемочному сезону. Тут кровати подвинем, сюда камеры поставим, здесь свет. Вставать тебе не придется, сиди себе…

Ну и так далее, в том же духе. И на тот момент я, видимо, еще плохо совсем соображала, потому что на эти их серьезные разговоры снова и снова покупалась. И это помогало мне выкарабкаться.

Но Володя-то каков: это же надо было в плотнейшем гастрольном графике время найти, приходить, говорить со мной, выдумывать невесть чего. Это было в то время, когда вообще никто не мог сказать, встану ли я когда-нибудь! Смогу ли я сидеть, ходить, а не то чтобы вернуться на работу. Когда к тебе приходят в такой ситуации, это дорогого стоит. Причем приходят как к другу, как к человеку, а не как к тому, от кого что-то зависит.

Поэтому хочу сказать, что иногда надо попасть в автокатастрофу, чтобы убедиться, что у тебя есть друзья. Винокура в данном случае я в виду не имею, тут убеждаться было нечего, и так понятно, что он верный и преданный друг. В больнице говорили: «К Регине не зарастет народная тропа». Действительно, многие приходили. Это дорогого стоит.

Нас связывает столько лет! А сколько раз он мне звонил и говорил на разные голоса! Не говоря об артистах, «президенты» мне звонили регулярно, только выбирай! Разве что голосом Медведева пока не звонил, видимо, не научился еще. Никогда не знаешь, с кем разговариваешь, потому что великое множество вокруг меня умельцев по части голосов.

Часто про Володю говорят, что за столом он интереснее, чем на сцене. Я не согласна. Он неподражаем в застолье, особенно если на него вдруг найдет, но так говорят только потому, что интереснее него за столом просто никого нет. Когда он говорит тост, то этот тост может длиться бесконечно. Я однажды засекла – час и тринадцать минут, все слушали, смеялись, продолжали пить. И во время этого тоста он пройдется по каждому сидящему за столом, начиная от именинника.

Учитывая тот факт, что из года в год на застольях присутствуют одни и те же, можете представить, насколько сложно бывает ни разу не повториться? А вот Винокур ни разу не повторяется. И это всегда по-доброму, очень остроумно и смешно. Я была на многих его днях рождения, которые он стал отмечать большой компанией, и это всегда одни и те же люди. Причем хотя и популярнейших, известнейших людей среди приглашенных немало, присутствуют не обязательно известные люди, а просто те, которые идут с ним по жизни, его близкие друзья; они не теряются, а это очень редко бывает. Я такое только у Евдокимова Миши видела…

Володя для многих просто палочка-выручалочка. Остановил гаишник, забрал права – алле, Володя! Тебе нужен врач – алле, Володя! Нужен учитель – Володя, алле! Он никогда никому ни разу ни в чем не отказал. Кто бы ему ни позвонил, никогда не скажет «перезвоните завтра», он обязательно поможет! Зубной врач нужен был, кому я позвонила? Винокуру! А в советские времена для дела конфет дефицитных достать надо было, кто помог? Винокур!

Это непередаваемо, но Володя ни в мелочах не откажет, ни в вопросе жизни и смерти. Наверное, это все от родителей, от семьи, от воспитания. Воспитание у Володьки правильное! Мама, при всей своей невероятной любви к сыновьям, держала их в ежовых рукавицах. Причем всегда. Она женщина волевая, настоящая учительница, неудивительно, что ей до сих пор пишут письма ее бывшие ученики. Я сейчас таких учителей не знаю. Она и говорит даже как учительница: все время объясняет! Звонит мне:

– Ты где?

– На работе!

– Сколько раз я тебе говорила, надо думать о своем здоровье. Ты на них не смотри (на них – это на артистов), все равно будут недовольны. Не надо на них обращать внимания!

– И на Винокура тоже не надо обращать внимания?

– А зачем на него обращать внимание, ты и так много на него внимания обращаешь! Не надо, перебьется!

Каждый раз я удивляюсь, имея дело с мамами моих артистов. А эта мама, она не только бывает на всех концертах, но потом, если не в тот же день, то на следующий, обязательно звонит мне с подробным «разбором полетов». Что было хорошо, а что не очень, а чего лучше бы и вовсе не было. Она очень добра ко всем артистам, за исключением Винокура. Тут строгость непреклонная:

– У Вовы мне не нравится. Почему с этим номером? Это же повтор. И почему опять ничего не пел?

И тут на полном серьезе, в подробнейших деталях идет критика в адрес сына. Не просто так, в общих чертах – ни хрена! Каждую деталь обсудит со всех сторон, где такой жест, где другой, где сыграл не так.

Этот рассказ о том, как выступление Володи не нравится Анне Юльевне, я слышу очень часто. Похвалу в адрес сына практически невозможно получить. Ну что тут поделаешь, учительница! Относится к нему с большей требовательностью, чем ко всем остальным артистам, это очевидно. А все потому, что любит. Володьку не любить невозможно.

Глава 9

Ефим Александров

Личное знакомство произошло, если я не ошибаюсь, в 1986 году. Я еще был студентом ГИТИСа. Однажды к нам на курс пришел музыкант и сказал, что у Винокура проводится конкурс, нужен человек, который будет и играть, и петь. Дал телефон, и когда я пришел, то просто попал в другой мир!

Сидели авторы, которые задумывали какие-то новые программы. Задорнов, Измайлов, Семен Альтов. Вся та большая бригада лучших авторов эстрады. Они готовили новую программу. Конкурс, естественно, огромный. И тут я, студент.

Всех, кто прошел конкурсный отбор, и меня в том числе, взяли на испытательный срок чуть ли не на полгода. Профессор ГИТИСа удивлялся моему акценту, а Винокур просто заставлял меня вслух читать газеты, проговаривая каждое слово. Музыканты коллектива приняли очень хорошо, потом мы с ними организовали такую веселую группу. Короче, в коллектив влился без труда.

Я думаю, что о Винокуре нужна совсем другая книга, и она могла бы немного взбудоражить читателей, растормошить. Есть люди, которые в жизнь несут праздник. В любых обстоятельствах. Представьте: вечерний вокзал. Мокро, зябко, уныло. Дома все пьют чаи, а ты вынужден в такую погоду тащиться на вокзал и ехать на очередные гастроли. Но стоило только подойти к вагону и увидеть вездесущего Винокура, сразу менялось настроение. Резко. Становилось тепло, светло, весело.

И все время, пока я с ним работал, это было такое раздвоение: когда ты находишься рядом с Винокуром и когда ты находишься вдали от Винокура. Юмор, который у него в крови, и то счастье, которое ощущает каждый приближенный к нему, сложно передать словами. Но зритель, я думаю, чувствует все равно.

Нельзя не почувствовать то, какой он в жизни, как с ним легко и оптимистично. Он магнит. У нас с ним разница двенадцать лет. Тогда, когда мне было восемнадцать, а ему тридцать, это было заметно, а сейчас различия уже стерлись. Раньше я обращался к нему по имени-отчеству, потом перешел на такое украинско-казачье народное обращение Батька. А последние несколько лет уже просто Володя, после того как он однажды спросил:

– А почему ты меня Володей никогда не называешь?

Ответить было нечего, и вот с тех пор зову по имени. В нем сильное отцовское начало, я это на себе ощутил. А вот самое главное мое воспоминание: я тогда еще учился в ГИТИСе, восемьдесят шестой год, гастроли с коллективом Винокура. Огромные дворцы спорта забиты до отказа. В одном зале делали минимум по десять концертов. Спокойно, как на работу, ходишь на площадку. Это так профессионально, так сильно по обаянию и внутренней наполненности! Такого счастья уже больше в моей жизни не было. Я был единственным, кто вел гастрольную тетрадь. По семь месяцев гастролей в году, представляете? Больше полугода вне дома! Была масса хохм.

Володя человек очень щедрый, застольный. Во многих коллективах корифеи эстрады словно закрывались от своих коллективов, а он вообще никогда не мог закрыться. Все к Винокуру на ужин. Никогда я его во время застолий не видел невменяемым. Когда другие уже просто «умирали», Володя переходил на язык жестов. Это самая крайняя стадия!

Самое трогательное в нем – отношение к родителям. Такая глубокая привязанность и забота. Он постоянно звонил домой, со всех гастролей, из любой страны мира. И когда его спрашивали, сколько же можно звонить, он отвечал всегда так:

– Наступит время, и ты будешь готов заплатить любые деньги, лишь бы иметь возможность поговорить с родителями.

Среди артистов эта фраза стала крылатой.

Возвращаясь к восьмидесятым в очередной раз, хочу сказать, что окончательно семья Винокур покорила мое сердце после гастрольной поездки в Курск. Я же мальчик с периферии, и мне было тяжело понять, кто такой Винокур на самом деле.

При Советском Союзе Его Величество Артист – это просто божество. Это сейчас всех уравняла денежная единица, а тогда все воспринималось совсем иначе. Когда нас Володины родители пригласили после концерта на застолье, я вдруг увидел маленького Володю. Дома, в семье, с мамой и папой. И эту маленькую его комнатку, царящую в доме атмосферу. Только что я видел, как огромный зал стоя ему, со всех сторон заслуженному, аплодировал, а тут, в родительском доме, вижу маленького мальчика. Такого же, как все другие. Родители всегда играли в жизни Володи ведущую роль.

Ходит такая история, что в один из своих приездов в Курск, после бурной встречи со всем городским начальством, поздно ночью Володя приехал домой и лег отмокать в ванну. Тут открывается дверь, на пороге ванной комнаты вырастает отец, Натан Львович, показывает маме, Анне Юльевне, на отмокающего Володю, который на тот момент без пяти минут народный артист, и произносит:

– Смотри, мать! Толку не будет!

Гастроли у человека расписаны на пять лет вперед, а для папы все равно «толку не будет».

При Володе я занялся режиссурой, начал свой проект «Песни еврейского местечка». Все это благодаря Винокуру. С его легкой руки на гастролях в Австралии мы сделали одну хохму с еврейскими песнями. Прошло с бешеным успехом, и Володя сказал мне:

– Давай-ка, сделай еще отделение.

И мы сделали прямо там. Можете себе представить величину души артиста, когда он отдает мне целое отделение в выездном концерте! С какого, как говорится, перепугу сам Винокур режет свои номера, чтобы дать мне больше места в концерте? Вот такой широкий человек. Это его любовь к ближнему, она никаких границ не имеет.

В Крыму, мы там выступали и отдыхали, Винокур всех собирал вечером в своем номере. Там были настоящие звезды, и среди них Галина Волчек, которая сказала такую фразу:

– Володя, ты из тех редких артистов, которые могут рядом с собой не только растить таланты, но и давать им дорогу в жизнь.

И ведь это же на самом деле так. Я, например, просто поверить не мог своему счастью, когда целое отделение получил. А потом у нас с ним был спектакль на двоих, он дал мне возможность попробовать себя в режиссуре.

Володя не учит специально, у него можно только научиться. Был случай один с известным достаточно режиссером, не стану называть с кем. Когда нас – коллектив Винокура – пригласили в очередной раз в Австралию, мы делали специально новую программу. И вот наш режиссер теряет голос. Время идет, до выпуска новой программы остается три недели.

И Володя возлагает на меня режиссерские обязанности. Доверяет! Дает очень много творческой свободы. Делаем прекрасный украинский номер, целые жанровые наборы. И в разгар работы я сижу на репетиции и убеждаю артистку, как что нужно сделать. Она упорно не соглашалась со мной и вдруг говорит:

– Да кто ты такой?

– Я режиссер.

– Ха, да какой ты режиссер!

В этот момент Винокур останавливает репетицию. А до гастролей, напоминаю, чуть больше недели осталось. Так вот, Винокур репетицию остановил и говорит той артистке:

– Вы у нас больше не работаете. Если вы не понимаете, что человек назначен мною, значит, вы не понимаете стратегии нашего коллектива.

У меня душа в пятки ушла, потому что я понимал, насколько мало времени. Но ничего, быстро нашли девушку – выпускницу ГИТИСа, быстро ввели в спектакль. Пришла к нам потом Таня Масликова, все закончилось благополучно. Зачем ему было рисковать? Оставил бы мальчиков-девочек между собой разбираться. Но это не про Володю. Уж если Винокур доверил, то он потребует полного уважения. В гневе страшен. Вот такие вот зарисовки.

Специфика работы на эстраде у Владимира Винокура как артиста не дала раскрыть ему всех своих талантов. Об этом мало кто знает, а многие даже не догадываются. Гриша Гурвич, мой друг, рано ушедший из жизни, которого мы всегда приглашали капустники делать, пришел к нам на режиссуру. И мы замахнулись на новый спектакль.

Это было страшновато, потому что придут в зал одни «директора мясных магазинов» и будут смотреть как на нечто невообразимое. Кстати, именно после этого Гриша и организовал театр «Летучая мышь». При мне замысел ему подсказал Захаров. И вот Гриша работает над совершенно новым сценарием, это был мюзикл, и параллельно мы начинаем репетировать. Для этого поехали в Юрмалу, там дали десять концертов.

И Гриша, и мы все были в таком шоке от того, что Винокур творил на сцене. Володя не помнит, а я помню – перед моими глазами до сих пор эта картина стоит. Я помню в деталях, насколько гениально он создал образ! Сюжет драматический, в итоге выходит, что сын главного героя получает работу, а отец, наоборот, теряет. Боря Краснов делал декорации, все описано у него в книге. Спектакль так и не вышел, и мне до сих пор это кажется огромной ошибкой. Было, правда, время такое, что стратегически такое нельзя было выпустить.

Публика тогда хотела видеть привычного Винокура, а к такому, другому Винокуру, она и сейчас еще не готова, наверное. Но это было настолько гениальное исполнение, что у меня просто слов не хватает. Зрителя надо готовить к такому юмору, к такой подаче.

Совсем недавно меня пригласили дать интервью одному зарубежному каналу, и корреспондент с умным видом спрашивает:

– Как вы относитесь к тому, что у нас сейчас стал такой ужасный юмор?

И я ответил, что не бывает ужасного юмора. Есть зритель, который этот юмор потребляет. Есть юмор Задорнова, есть юмор Жванецкого, и это разные сорта юмора. Каждый веселит своего зрителя, и это нормально. Володя на пике популярности был, и он своему зрителю остался верен. Но я никогда не забуду, как Винокур потрясающе играл драматические сцены…

Это видели всего несколько человек. Гриша, выходя курить, просто с ума сходил, как же Володя репетирует! Такая органика! Высочайший пилотаж! Он брал и сразу делал. У нас ни у кого это не получалось.

Очень обидно, что публика не знает такого Винокура – Артиста высочайшего диапазона. Иметь возможность общаться с ним близко, видеть его в кругу друзей – это счастье. Никто не сможет с ним сравниться. Его юмор на каких-то полутонах, на особенностях восприятия, без реприз.

В последние десять лет я таким счастьем имею возможность наслаждаться, но мне не хватает общения с ним.

Я слышал много разных разговоров за спиной у Володи, но это несчастные люди, не понимающие толком, зачем вообще они это произносят. Так, чтобы сотрясти воздух.

У любого популярного артиста есть недоброжелатели, у Винокура в меньшей степени. Профессия у нас публичная, а раз уж ты выставил себя на всеобщее обозрение, будь добр, получи и любовь зрителя, и зависть, и пакости от желтой прессы. Но если человек крепко стоит на ногах и у него нормальная психика, то это никак не влияет.

Наш Натаныч умеет ответить, умеет поставить на место кого угодно. Но не об этом должен беспокоиться артист, он должен волноваться перед выходом на сцену.

Это неправда, когда говорят, что артисты перестают со временем переживать, просто опытный, настоящий артист может справиться с этим волнением. Но волнение всегда есть, потому что каждый раз нужно доказывать, что ты настоящий артист. Стать знаменитым несложно, особенно в наше время, и мы видим тому множество примеров, а вот удержаться на этом пике народной любви – это уже фокус. И Володе этот фокус удался.

Таких любимых артистов у страны больше не будет. Винокур – это целая галактика, и все, кто имеет счастье попасть в сферу его планетарности, остаются с ним на всю жизнь.

Глава 10

Геннадий Хазанов

Первая наша встреча с Винокуром состоялась в 1975 году. Кремлевский Дворец съездов, тринадцатое июня. Был концерт, посвященный избранию Леонида Ильича Брежнева депутатом Верховного Совета. И было очень помпезное сценическое представление после официальной части.

Тогда, видимо, существовала такая прописанная процедура, где мог находиться глава государства: на каких-то торжественных мероприятиях, посвященных Великой Октябрьской революции или Дню Победы, члены правительства всегда сидели в ложе, а когда были выборы в Верховный Совет – все находились в зрительном зале. Видимо, считали, что это приближает человека к народу.

И я помню, что за кулисами около микрофона сидел молодой человек, один из дикторов концерта. Поскольку концерт этот ставился Георгием Павловичем Ансимовым, в то время руководившим Театром оперетты, видимо, Володя уже был артистом этого театра и ему поручили выступить в роли ведущего. Но за кулисами.

Я не помню Володю по концертам в концертном зале «Россия» в составе ансамбля Московского военного округа, хотя думаю, что пересекаться мы могли уже там. Лишь позже, осенью 1976-го, на Байконуре ансамбль «Самоцветы» находился на гастролях, и я был тоже там. Тогда мы с Володей подружились.

Он мне сразу показался очень одаренным человеком. Природа наградила его феноменальным обаянием и природной мягкостью исполнения номеров.

Хотя Володя уже тогда имел очень мощный энергетический потенциал. И дальше на моих глазах он стал подниматься по карьерной лестнице: в 1977 году на Всероссийском конкурсе артистов эстрады очень хорошо выступил, стал лауреатом, и дальше его карьера пошла по восходящей.

Если говорить о близких друзьях, для Володи Винокура это, конечно, Лева Лещенко. Они были очень долгие годы просто не разлей вода. Мне всегда был очень симпатичен Володя, я считал, что он в этой когорте молодых артистов на тот момент самый перспективный.

Я к тому времени был уже довольно известный артист, у нас были очень хорошие отношения, учитывая сложность существования актеров в моножанре, когда именно это формирует характер в режиме эгоцентриста. Театральный артист – это человек из коллектива.

И тем не менее, несмотря на это, он очень остроумный, компанейский парень. И очень внимательный человек. Хорошо воспитан родителями, а это уже уходящая натура. Да и отношение к профессии у него особенное, трепетное. Вообще он – счастливый человек, потому что любит жизнь! И наделен редким даром получать от жизни удовольствие. В этом смысле я всегда на него смотрел с завистью, он воспринимает жизнь в полном объеме.

И при его очень честном отношении к труду его нельзя назвать трудоголиком. Я считаю, что трудоголизм – это заболевание, и я, например, на все сто процентов этому заболеванию подвержен и отдаю себе в этом отчет. Но я просто так живу, так дышу, а Володя дышит по-другому. Его легкие больше открыты жизни.

Мне с Володей общаться очень легко: в нем нет чванства, нет высокомерия, есть самоирония – это редкое качество! Его стороной обошло ужасающее заболевание под названием «звездизм». Хотя от той любви, которую ему подарил зритель, мог бы тяжело заболеть.

В нем есть талант драматического актера. Я несколько раз пытался совратить его, но он соскакивал с наживки. Считаю, что он неправильно делал, потому что убежден: у этого человека отличный потенциал! И был, и есть.

Навязывать карьеру драматического актера невозможно, хотя я Володе предлагал попробовать себя в этой роли. Думаю, как человек умный, он предполагал, что подобное раздвоение может привести к печальному результату. И к потере зрителя, и к размыванию собственной профессии. Я пошел на этот риск, потому что просто по-другому не мог жить, просто в определенный момент столкнулся с тем, что больше не могу отвечать зрителю на его требования.

Считаю, что Володька боится рисковать, но осуждать не могу. То, что он в этом смысле менее рисковый, чем я, это точно совершенно. Он добрый, он щедрый. Я не знаю, что бы его могло дискредитировать. Все мы живые люди, и, наверное, у каждого есть свои слабости, но какие-то вещи с годами становятся такими неважными, мелкими. Чем старше мы становимся, тем лучше понимаем, что нас осталось совсем мало. И конечно, этот не очень здоровый мир, который живет в сценическом квадрате, он деформирует души.

Я думаю, что Володя что-то знает про эту жизнь! В нем есть какая-то генетически доставшаяся мудрость – Он Знает! Иногда он может показаться неглубоким человеком кому-то, но это маска. Он так закрывается. Он человек, который не очень пускает внутрь. Но все мы разные люди. Кто-то ищет, кому бы исповедаться, открыть душу; Володя не из этих людей. Не из этих.

Он достаточно толерантный человек. Он общителен. Он ни на чем не настаивает. Многие скажут, что это бесхребетность, что это отсутствие позиции. А может, это как раз та самая мудрость, о которой я говорил? Ведь мудрость к человеку может прийти в раннем возрасте, может позже, а может и вообще не прийти. То, что у него нет врагов, это замечательно. Вообще врагов не надо иметь. Это глупо.

Володя приносит людям удачу, в нем есть какая-то тайна. Я думаю, что это абсолютно не его заслуга. Это просто такой дар свыше. В нем есть способность заботиться, опекать. Причем, я помню, даже с юности он был в этом смысле всегда внимательным к чужим бедам. Это я отлично помню.

Я бы пожелал Володе до конца своих дней сохранить способность радости самой жизни! Я хочу, чтобы жизнь, которая поворачивается к человеку разными сторонами, а не только солнечной, чтобы жизнь никогда не вогнала его в состояние хандры или депрессии. Мне кажется, что Володя вообще не очень подвержен депрессии.

У него очень здоровое нутро. Это уже нечасто встречающееся качество. Если Господь ему даст здоровья, я только хочу пожелать ему, чтобы все его близкие были с ним и чтобы еще много-много лет он мог продолжать заботиться о своей матери, об обаятельной и умной жене Тамаре, радоваться успехам дочки Настеньки, талантливой артистки балета. Дай бог!

Глава 11

Надежда Бабкина

Вся моя команда, те, кто меня окружает, напоминают мою молодость. Я не говорю, что я старуха, просто иногда надо оглядываться назад, чтобы двигаться вперед. Они мне напоминают, как происходило становление мое и моих друзей.

Среди этих друзей Володька. Володя Винокур. Потрясающий, обаятельнейший, совершенно необыкновенный человек! Наверное, каждый подбирает себе подобных, и это окружение дает возможность двигаться дальше. Нас воспринимают как творческих единиц, а ведь и у меня в моем театре, и у Володи в его коллективе, как говорится, большой колхоз. Мы улыбаемся людям со сцены и с экранов. Но никто не знает, что за этим кроется. Мало кто догадывается, что он точно так же, как и я, несет огромную ответственность за тех, кто окружает тебя, за тех, кому ты передаешь свой опыт, за тех, кто тебя любит как артиста и как человека. Человек, обладающий фантастическим чувством юмора, прежде всего, должен быть настолько глубинным и серьезным, чтобы так смешить аудиторию и быть смешным для всех!

Создается впечатление, что у него вся жизнь – бесконечный праздник. И вокруг себя он создает всегда такую атмосферу, что на любом серьезном мероприятии появление Владимира Винокура вызывает внутреннюю улыбку. Иногда не сдерживаешься и начинаешь это проявлять во всю прыть, потому как иначе невозможно.

Хочу сказать, что наша с ним юность прошла рядом. Мы очень много вместе гастролировали. Он работал в «Самоцветах» и был тогда гораздо стройнее, чем сейчас. Видимо, накопление опыта способствует некоему такому фундаменту прочности, который складывается из большого количества информации, из больших мыслей и больших событий, большого опыта, большого дела, наконец!

Ведь не зря говорят, что хорошего человека должно быть много! Я знаю, что он способен над собой совершать всякие манипуляции и превращаться в совершеннейшего стройняшку, в изящество. Это говорит о том, что у него огромная сила воли, что он может себе сказать: «Да, я хочу быть таким». И он это сделает, я точно знаю. Но тем не менее он себя чувствует комфортно именно так, и для окружающих, поверьте, это не имеет совершенно никакого значения.

Володя даже если выйдет на подиум, то продемонстрирует любую одежду гораздо круче, чем просто вешалка! Потому что он внесет, впорхнет в эту одежду какую-то живинку, добавит жизненности! Это уже не будет рассмотрено как некий безликий силуэт, это уже будет смотреться как гармония отношения к жизни и к образу человека вообще.

Володя, конечно, обладает огромной жизненной силой и человеколюбием. С ним если уж дружишь, то дружишь круглосуточно, без перерыва. Если какая-то проблема, то он откликается моментально. Даже когда кажется, что человек ну ничем не может помочь – бывают такие ситуации, то Володя находит именно такое слово, в котором, как оказывается, ты сиюсекундно нуждаешься.

Это чутье, интуиция, глубокая порядочность. Его такой тонкий, глубоко нравственный внутренний мир. Он выполняет божьи законы не на показуху, не специально, а просто по совести. Для него это естественно, как дыхание.

Володя с Левой Лещенко друзья, и их всегда окружали офицеры, и по воинским частям они поездили. А мой брат был генералом, они отлично общались. И вот когда у меня с братом случилась беда, одним из первых, кто предложил мне руку поддержки, был именно Володя.

Для меня это было так неожиданно, потому что я как-то не рассчитывала на это. Да, с окружавшими меня людьми было всегда легко и весело… и вдруг, при большой беде, я вижу Володю, того самого весельчака и балагура, с заплаканными глазами. Он не только сочувствовал, он предлагал помощь.

Когда Володя говорит о своем брате, возникает ощущение, будто своеобразная перекличка происходит: я сразу вспоминаю своего. Например, когда еще был жив Боря, прошел какой-то мой очень важный концерт, и Володя мне в первую очередь говорит:

– Слушай, я не посмотрел, но мне брат позвонил и сказал: «Передай Надюхе, это так круто, это так здорово! Вовка, вы так с ней смотрелись, просто два очаровательных дурака!» Я сам не видел, а брат посмотрел.

А мы сделали номер «Черешня»:

– Из-за вас, моя черешня, ссорюсь я с приятелем!