Опаловый соблазн Бернард Рене
— Беру свои слова обратно, — улыбнулся Гейлен. — Думаю, у Торна есть причины.
— Если ты собираешься отправиться по следам этого человека, то вот… — Эйш протянул несколько карточек. — Я не хочу сказать, что всегда проводил время в злачных местах, но… во всяком случае, когда-то имел репутацию повесы. Возможно, теперь, когда я связан женитьбой, мое имя сделает твои поиски немного легче. Мне все равно, что ты будешь говорить, если это поможет свалить мерзавца.
— Черт возьми, — изумрудные глаза Гейлена свирепо вспыхнули, — бросим мой титул в качестве наживки и посмотрим, что из этого выйдет! Я с Блэкуэллом. Ненавижу любого мужчину, который издевается над женщиной, желая продемонстрировать свое превосходство. Нам пойти с тобой?
— Нет. Здесь я подвожу черту, джентльмены. — Дариус сохранял спокойный тон. — Одно дело предложить нам убежище — я это ценю. Но поверьте мне, друзья, даже «Отшельники» недостаточно пресыщены жизнью для тех мест, которые мне придется посетить. Я не собираюсь связывать с этим ваши имена. Держи при себе свои карточки, Эйш, и ради Бога, Гейлен, береги свое доброе имя. А я буду бороться, чтобы защитить свое, если смогу. — Дариус пересек комнату и налил себе еще выпить. — Если мне понадобится помощь, я позову вас, но сейчас сделайте мне одолжение и продолжайте пристально следить за Шакалом. Мне нужна небольшая передышка, чтобы вплотную заняться личным делом, так как я вряд ли смогу вести войну сразу на двух фронтах.
— Ладно. — Эйш немного расслабился.
— Но только потому, что ты согласился остановиться у Блэкуэллов. По крайней мере, когда ты приступишь к поискам, тебе и ей будет обеспечена безопасность, — уступил Гейлен.
— Разве я дал согласие? — с притворным удивлением поинтересовался Дариус.
— Не валяй дурака. Конечно, дал, — проворчал Майкл.
— Мы переедем завтра. Это даст тебе время приготовиться к приему гостей или передумать, — криво усмехнувшись, обратился Дариус к Эйшу.
— Завтра! — одобрительно воскликнул Эйш. — Ну что ж, тогда повестка заседания нашего небольшого клуба исчерпана?
— Не совсем. — Гейлен поднял руку. — Хейли приезжает в Лондон. Из ее последнего письма ясно, что ей надоела провинция, что она скучает по Кэролайн и Гейл и не намерена оставаться без меня ради чего-то столь неопределенного, как ее «благополучие». — Изумрудные глаза Гейлена грозно потемнели. — Я ей не препятствую.
— Дело выходит из-под контроля, — покачал головой Майкл. — Мы понятия не имеем, чего ожидать, а на каждом повороте кто-нибудь решает, что пришло время отправляться на бал и играть роль денди, или теряет голову и женится!
— В обозримом будущем я не собираюсь жить порознь с женой только потому, что ты готов заключить нас в какую-нибудь крепость! — Гейлен бросил ему угрожающий взгляд. — Не обижайся, Радерфорд, но я уже отбыл свое в тюрьме. Мы свободные люди, и я, ей-богу, буду жить вольно и наслаждаться теми радостями, которые могу получать… а этот Шакал пусть подавится своими священными сокровищами! К дьяволу все пророчества!
— Вот-вот! — тихо согласился Роуэн. — Кто-нибудь еще заметил, что лорд Уинтерс говорит кратко, почти как оптимист?
Все надели пальто, и Дариус занял место в ожидавшем экипаже Блэкуэлла, чтобы вернуться в гостиницу. Затхлый запах холодного вечера, впитавшийся в их одежду, вызвал у Дариуса тоску по дому в провинции и зеленой, свежей, «немножко сырой» Шотландии.
— Что ты не рассказываешь им? — тихо спросил Эйш в полутемном пространстве экипажа.
— Вы все просто горите желанием протянуть руку помощи и привести меня к «счастливому концу»…
— А ты не движешься в этом направлении?
Дариус вздохнул. Только с Эйшем он чувствовал себя в силах произнести вслух самое страшное.
— Ты слышал Гейлена. На ее свадьбе присутствовали графы. Даже если я в конце концов освобожу ее, это… невозможно. Если скандал из-за развода не разразится, то ее выбор безродного безработного ученого сделает свое. Как постоянно напоминает мне моя экономка, она не бездомный котенок, которого подобрали на улице. И как бы сильно ни любил ее, я понимаю, что не могу обречь ее на жизнь с человеком более низкого происхождения.
— Высокомерная голубая кровь, да?
— Она не такая! Ее не заботит моя родословная! Она даже не обращает внимания… на что-то подобное.
— Значит, твоя проблема выдуманная.
— Не выдуманная! Эйш, мой отец был портовым рабочим. Я, возможно, облагородил свое мышление путем образования и избавился от акцента уличного мальчишку из Бристоля, но это не делает меня графом Утопии!
— Знаешь, Ди, — хмыкнул Эйш, — с того места, где я сижу, ты выглядишь как богатый граф Утопии. Деньги компенсируют многое, когда речь идет о родословной, а что касается всего этого вздора о происхождении твоего отца — я никогда не замечал в тебе ни малейшего намека на это. Проклятие! Ты знаешь, Ди, что когда ты злишься — именно злишься, — ты становишься спокойным и начинаешь цитировать классиков?
— Я цитирую их не случайно, Эйш. Самые жестокие оскорбления находят в…
— Вот видишь? Ты теряешь логику, дружище. В тот вечер в «Тисле» был ад, но ты, по словам Джозайи, вежливо просил всех продолжать двигаться. Мы попали в пекло в Бенгалии, но ты вел себя вежливо, как судья, когда они вытащили тебя и избивали за то, что ты пытался говорить со стражниками на их родном языке, прося дать нам немного воды.
— Если я был вежлив, то лишь потому, что считал это наилучшим вариантом.
— Ди, мы были скованы вместе в подземном каземате, ты и я, и наступали моменты, когда ты оставался частью человечества, к которой я цеплялся, когда уже не мог вспомнить, что значит быть человеком. Дариус, забудь о своем отце. Он имеет такое же отношение к тому, кем ты стал, как… — Эйш наклонился вперед и указал на фонарщика на улице, мимо которого они проезжали, — …этот парень.
— Спасибо тебе, Эйш. — Дариус откинулся на подушки. — Там будет видно.
Сейчас она его любит. Но это просто привязанность, вызванная сложившимися обстоятельствами, а когда она станет свободной, все изменится. Он выглядит как человек с большой ржавой цепью, на другом конце которой сидит бабочка. Это смехотворно.
Глава 21
Изабель посмотрела на пустую страницу, а потом снова в высокое окно, выходившее в расположенный внизу сад внутреннего двора. Через неделю после их прибытия в Лондон она чувствовала себя еще более бесполезной, поскольку Дариус, взяв на себя всю ношу забот, занимался их устройством и оберегал ее от ждущих впереди невзгод. А главное место заняла подготовка к смене их жилища на дом Блэкуэллов.
Изабель возражала против вторжения в частные владения, она боялась, что его друзья окажутся вовлеченными в ее неприятности, и не хотела лишиться пристанища у миссис Клей, которая была к ней очень внимательна. Однако Дариус в конце концов убедил ее, что безопасность и охрана перевешивают гостеприимство миссис Клей. Однако при этом он все же оставил за ними комнаты, чтобы было место укрыться, если им когда-нибудь понадобится срочно исчезнуть или устроить тайное свидание.
Когда ее незаметно провели через дверь для слуг, Изабель чуть не заплакала, расстроенная своим унизительным положением. Но она предавалась жалости к себе всего несколько секунд, так как ее мгновенно окутало удивительное тепло и доброжелательность дома Блэкуэллов. Эйш пришел в изумление, когда миссис Кларк бросилась вперед и на одном дыхании предложила ей обед и горячую ванну.
Дворецкий, мистер Годвин, человек более серьезный, как и подобает его должности, не жалея сил, тщательно проверил все дополнительные меры безопасности в доме и еще раз от имени всего штата заверил, что во время пребывания миссис Стюарт будет соблюдаться предельная осторожность. А потом, обнаружив скрытую заботливость своей натуры, добавил, обратившись непосредственно к Изабель:
— Если у вас возникнут тревоги по любому поводу, серьезному или мелкому, вы должны без колебаний звонить в свой колокольчик!
— Годвин приказал зажечь дополнительные свечи, так как миссис Кларк сказала ему, что пребывание в освещенном доме поднимет вам настроение, — пошутил Эйш.
Возмущенное ворчание Годвина нельзя было не заметить.
— Я распорядился зажечь свечи, потому что они необходимы.
— Конечно, Годвин! Конечно, они нужны! с улыбкой согласился Эйш. — А теперь, миссис Стюарт, пойдемте знакомиться с моей женой. Оставаясь у нас, вы оказываете мне огромную любезность. Из-за тирании доктора Уэста моя Кэролайн превратилась в затворницу и безумно обрадуется вашему обществу.
В подтверждение сказанного Дариус подмигнул ей, и Изабель смущенно поднялась по лестнице, чтобы познакомиться с хозяйкой и приобрести новую близкую подругу. Через несколько минут она обнаружила, что миссис Блэкуэлл относится к своему нынешнему состоянию с удивительным удовольствием и спокойствием и одобряет привязанность Изабель к Дариусу.
— Эйш! Скажи мне, что ты не похитил эту бедняжку для того, чтобы обеспечить мне женское общество! — шутливо возмутилась Кэролайн.
— Именно похитил, — серьезно признался он. — Несомненно, меня за это повесят, но дело того стоило.
— Он шутит, миссис Блэкуэлл, — открыв рот от изумления, сказала Изабель.
— Я знаю, — успокоила ее Кэролайн и, вытянув руки, пригласила сесть в кресло у кровати. — Пожалуйста, не обращайте на него внимания. Эйш в курсе ваших обстоятельств, так что не бойтесь нас. Он просто… говорит в такие вещи, чтобы заставить меня краснеть. Как мне называть вас?
— Елена. Елена Стюарт, — неуверенно пробормотала Изабель, когда Эйш, подойдя к кровати, поправил жене подушки. — Но если вы плохо себя чувствуете, я…
— Я совершенно здоровая и крепкая! — перебила ее Кэролайн, шаловливо шлепнув мужа за его внимание. — Мистер Блэкуэлл специально пользуется возможностью задержаться и заставить вас поклясться, что не спустите с меня глаз, но нелепо думать, что я должна оставаться в постели еще много недель и месяцев. — Кэролайн сделала недовольную гримасу. — Я чувствую себя просто великолепно!
— Моя непокорная колонистка. — Эйш взял руку жены и поцеловал кончики пальцев. — Ты чувствуешь себя великолепно, дорогая, именно потому, что отдыхаешь, как положено. Мы должны довериться мудрым заключениям Роуэна и делать все, что он советует.
Кэролайн закатила глаза, но от прикосновения мужа залилась румянцем.
— Уходи! Я хочу познакомиться с Еленой и поговорить без того, что ты будешь болтаться рядом и мешать разговору.
— Это означает, что я стану одним из предметов обсуждения? — поинтересовался он.
— Можешь в этом не сомневаться! А теперь иди! — распорядилась она, и ее муж, поклонившись, послушно вышел из комнаты. — Ну вот, теперь мы можем спокойно поговорить.
— Вы американка, — с откровенным изумлением выдохнула Изабель и, покраснев, села в предложенное Кэролайн кресло. — Я хочу сказать… это замечательно, что вы американка. Да что я говорю!
— Прошу вас! — засмеялась Кэролайн. — Всегда говорите то, что думаете! К примеру, за мной водится привычка сболтнуть лишнее и быть самой странной из всех женщин на свете.
— Могу я спросить, почему вы в постели? Это нормально в… вашем положении, что вам так рано запрещают двигаться?
Немного покраснев, Кэролайн положила руки на выросший живот.
— Не очень нормально, но раньше в ноябре со мной произошел несчастный случай, и доктор Уэст посчитал, что разумнее принять меры предосторожности. Вы познакомились с ним?
— Нет, пока нет.
— Он вам понравится и его жена тоже. Гейл учится на медика и теперь работает со своим мужем. — Кэролайн покачала головой. — Они, так сказать, грозная пара, если добиваются столь многого в своей сфере деятельности.
У Изабель от изумления открылся рот.
— Женщина станет врачом? Невероятно!
— А почему нет? — возразила Кэролайн с уверенностью, которая поразила ее новую подругу. — Только самый последний человек может считать, что женщина ни на что не способна. Ей просто необходимы хорошие руководители и возможности для обучения, которые… Простите, я немного реформатор. Я мечтаю создать колледж исключительно для женщин, и муж и его дед поддерживают мои идеи.
— И все жены «Отшельников» такие… прогрессивные?
Прикусив нижнюю губу, Кэролайн размышляла над вопросом.
— Никогда об этом не задумывалась. Полагаю, да, каждая в своем роде немного неординарна. Даже леди Уинтерс настояла на том, чтобы приобрести профессию художника-оформителя. А молодая миссис Хастингс, с которой я недавно познакомилась, говорила что-то о том, что будет помогать Джозайе в его занятиях живописью. Так что мы, по-видимому, образуем клуб необычных леди. — Кэролайн пожала плечами. — Но от этого встречи становятся еще интереснее!
— Несомненно, — согласилась Изабель, и ее светло-голубые глаза наполнились грустью. — Однако я вряд ли подхожу вашему обществу. Я получила образование, которое не включает в себя ничего, кроме игры на фортепьяно, ношения бальных туфель и украшения шляпок.
— Я действительно рада, что познакомилась с вами, Елена Стюарт, — уверенно сказала Кэролайн. — Теперь вы часть нашего кружка и присоединились к нему, потому что не стараетесь изображать из себя кого-то другого, а еще потому, что сделали счастливым мистера Торна. Вам ничего не нужно доказывать.
— Благодарю вас. — Изабель опустила взгляд к рукам, несколько ошеломленная доброжелательностью Кэролайн, и, чтобы уменьшить смущение от комплимента, попыталась сделать собственный. — У вас… замечательный дом, миссис Блэкуэлл.
— Кэролайн. Вы должны называть меня просто Кэролайн. И спасибо вам. У Эйша хороший вкус, и я… — Она снова рассмеялась, и ее большие карие глаза засветились от счастья. — У меня хватает ума не добавлять ни одной лампы и не портить вид!
— Потому что он это запрещает, — сочувственно кивнула Изабель.
Смех Кэролайн мгновенно замер, и на лице у нее появилось забавное выражение недоумения.
— Запрещает? Это мой-то Эйш? Нет. Я имела в виду, что когда дело касается моды и домашнего убранства, я начинаю внутри ощущать себя несмышленой молодой девушкой. Мой несносный муж… Не могу вспомнить, чтобы он когда-нибудь что-нибудь запрещал мне делать!
— Умирать, — подсказал ей Эйш от двери. — Помнишь, я запретил тебе умирать?
Изабель смущенно встала, расстроенная мрачным поворотом разговора и возвращением мистера Блэкуэлла.
— Эйш! — возмущенно пискнула Кэролайн. — Подумай, что ты говоришь! Блэкуэлл, ты заставишь Елену считать тебя властолюбивым созданием из романа ужасов! — Даже отчитывая мужа, она не удержалась от улыбки. — Я образец пышущего здоровьем человека.
Оставь меня в покое!
— Прошу прощения, что так скоро прервал вас, но могу сказать, вы почти выковали союз на всю жизнь…
— Почти! — быстро подтвердила Кэролайн, и у Изабель от удовольствия порозовели щеки. Даже опрометчивое заявление о дружбе было столь важно для нее, что она не знала, что сказать, и просто тихо поддержала Кэролайн:
— Да, правда.
— Миссис Кларк настояла, чтобы я пошел наверх и побеспокоился, чтобы никто не голодал. Повар собрал новый поднос, потому что… — он сделал паузу для большей выразительности, — кое-кто не дотронулся до своего ленча, несмотря на добавление любимого имбирного печенья… Вследствие этого внизу в кухне поднялось небольшое волнение, и я подслушал план придумать какой-нибудь хитрый ход, чтобы обманом заставить кое-кого поесть.
— Вот видите, Елена? — обратилась Кэролайн к подруге. — Теперь понимаете, почему я рада, что вы приехали? Я и так уже толстая, как обеденная курица, а они устраивают заговор против меня!
Краем глаза заметив выражение на лице Эйша, Изабель без каких-либо намеков поняла, кого следует поддержать.
— Конечно, не против вас, а ради вас! Неужели вы не понимаете? А кроме того, мне, пожалуй, хотелось бы попробовать имбирного печенья! Вы не составите мне компанию?
— Хорошо, — скрестив руки, кивнула Кэролайн и покорно вздохнула.
Эйш с нескрываемым удовлетворением снова вышел, а Изабель проводила его взглядом.
— Он такой…
— Властный? — предложила Кэролайн.
— Внимательный, — поправила ее Изабель. — Он обожает вас, это несомненно.
— Мы до смешного влюблены. — Кэролайн просияла и обхватила себя за локти. — Мне до сих пор не верится, что можно быть такой счастливой. Особенно когда я вспоминаю, с каких ссор все начиналось…
Изабель могла только кивнуть. Она не представляла себе, что можно совершенно открыто говорить о таких вещах, но поведение ее новой подруги превращало невозможное во вполне обычное.
— Эйш о вас рассказал мне совсем немного, — заговорила Кэролайн, откинувшись на подушки, — но лишь потому, что Дариус очень мало поведал ему. Но одно абсолютно ясно: Дариус сделает все возможное, чтобы решить проблему и покончить… с вашими неприятностями.
— Он уже сделал очень много. Мне страшно подумать, что в ответ я лишь сорвала все его планы и привела его к краху. Если кто-нибудь узнает, что он заботится о замужней женщине… — Изабель содрогнулась. — Сплетники превратят это во что-нибудь такое мерзкое, что у меня не останется надежды удержать его от…
— Вы слишком переживаете, — мягко остановила ее Кэролайн. — Никто не погиб, и если есть человек, уверенный в своих решениях и планах, то это Дариус. Он шагу не сделает, не обдумав все путешествие, и, несмотря на обстоятельства, мы обе знаем, что он самый честный и порядочный человек. Он только хочет защитить вас, а ничего благороднее не бывает.
— Да, ничего благороднее. — «И никого благороднее, чем мой замечательный рыцарь».
— Но давайте поговорим о серьезных вещах! — заговорила Кэролайн другим тоном. — У меня возникла ужасная проблема, и я надеюсь, вы можете оказать мне помощь.
— Любую, какая потребуется. Только скажите. — Изабель мгновенно сосредоточилась, насторожившись и забеспокоившись.
— Дейзи, моя горничная, не знает, что ей делать, так как в эти дни я совсем не одеваюсь для светских визитов, а только и делаю, что меняю ночные рубашки и принимаю ванны для поднятия тонуса. Вы не возражаете, если я направлю ее к вам? Судя по вашему виду, могу сказать, вы гораздо элегантнее, чем я когда-нибудь мечтала быть, а Дейзи очень хочет научиться быть горничной настоящей леди.
— Вы очень добры, предложив это, хотя я не уверена, что, не выходя из дома, смогу чем-то занять ее.
— Если вы хорошо разбираетесь в шляпах и лентах, то, несомненно, это принесет ей пользу. — Кэролайн залилась румянцем. — Я для нее ужасное разочарование.
— Я не могу забрать у вас горничную.
— Тогда просто поделим ее, хорошо? Ну пожалуйста! — мило попросила Кэролайн, и Изабель смирилась с тем, что ею искусно манипулируют.
— Хорошо.
— Прекрасно! Между нами говоря, Елена, мы можем сделать ее счастливой, а она чудесная девушка. И совершенно не болтливая. — Она взяла Изабель за руку. — Здесь все такие. У Годвина и миссис Кларк все ходят по струнке, и здесь вам нечего бояться.
— Я уже чувствую себя в безопасности.
И это была правда.
Начиная с самого первого разговора, она чувствовала себя под крышей Блэкуэлла на самом деле в безопасности, и Дариус убеждал ее использовать это наилучшим образом. В Кэролайн она нашла истинного друга, а Эйш заменил ей внимательного старшего брата. Но главное, у нее был Дариус. Находясь в странном состоянии неопределенности между прошлым и будущим, они дорожили каждым проведенным вместе мгновением, когда обедали, играли в шахматы, читали или, заперев двери, отказывались покидать постель.
Это было наслаждение со вкусом горечи, так как Изабель понимала, что, кто бы что ни говорил, так не может продолжаться вечно.
Раньше или позже придется встретиться с Ричардом, и, несмотря на утверждения Дариуса, что ее муж все поймет, если пригрозить раскрыть его самые постыдные тайны, она совсем не была в этом уверена.
А она, как беспомощный ребенок, сидит здесь, ничего не делая, и ждет, когда Дариус решит все проблемы и спасет ее.
Внутри у нее вскипела досада, и Изабель вспомнила, что Кэролайн описывала жен «Отшельников» как независимых и сильных. Вместо того чтобы жаловаться на свое положение, Кэролайн была полна планов о создании своего колледжа и скорейшей его аккредитации.
«Только самый последний человек может считать, что женщина ни на что не способна».
— Интересно, а на что способна я? — вслух спросила она у самой себя.
Дариус жалел, что нельзя выбрать простой путь, и Изабель задумалась, не пропустила ли она что-то очевидное. Ее первая попытка рассказать матери о своих неприятностях закончилась плохо, это правда.
Но она была ужасно напугана, и это обращение стало непроизвольным порывом. Возможно, Дариус прав, и совет матери был неправильно истолкован.
Это была тоненькая, непрочная ниточка надежды, но идея привлекала.
Родители могли стать ее мощными союзниками и оказать сильное давление на Нидертона, чтобы он тихо отпустил ее. Мечта о нежных материнских объятиях разожгла в ней решимость, и Изабель в итоге взялась за письмо с настойчивостью человека, которому нечего терять.
Тогда она просто попросила у матери помощи и ужасно боялась описать все подробности своего положения. Если та неправильно поняла, то у нее, возможно, все же есть надежные средства для того, чтобы решить дело быстро. Она сможет постоять за себя и избавить Дариуса от необходимости шантажировать Ричарда.
Она сумеет доказать, что подходит Дариусу, и продемонстрирует, что она не какая-то фарфоровая кукла, которая сидит и ничего не делает, пока другие приносят жертвы ради нее.
— Настало время мне самой сделать свой ход, — прошептала Изабель и принялась писать.
Глава 22
Стены, обитые ярким пурпурно-красным бархатом, и чересчур богато инкрустированная мебель создавали атмосферу роскоши и откровенной экстравагантности, которая вызвала у Дариуса отвращение. В большом зале первого этажа мужчины в вечерних костюмах проводили время за карточными столами в окружении одетых в кричаще яркие платья молодых женщин, ублажавших игроков и приветствовавших каждую ставку. Щедро украшенные перьями наряды и нескромные фасоны декольтированных платьев превращали женщин в гротескные версии их респектабельных образцов — пародии на леди викторианской эпохи, которую Дариус долго идеализировал.
По спине Дариуса пробежал холодок. Задача казалась такой простой, и он чувствовал себя храбрецом, требуя у Гарольда названия излюбленных мест Нидертона. Но при столкновении с реальностью его уверенность поколебалась. Под ароматами сигарного дыма и духов таились запахи пота и секса, нестиранного белья и вина, и Дариус заставил себя просто выдохнуть и сосредоточиться на стоящей перед ним цели.
— Чем мы можем быть вам полезны, сэр? — подойдя к нему, промурлыкала женщина, одетая в платье такого яркого красного цвета, какого он никогда не видел. — Назовите удовольствие, которое хотите получить, и позвольте «Бархатному дому» исполнить ваше желание.
— У меня… необычная просьба.
— Мы здесь специалисты по необычному. — Женщина, очевидно, ничуть не удивилась его словам.
— Можем мы поговорить наедине? — переступив с ноги на ногу, спросил он, заметив, что в этот момент в холле находилось не меньше дюжины любопытных слушателей из числа посетителей.
— Как пожелаете.
С самодовольным видом она привычным движением опустила плечо, так что расшитая бисером бретелька платья скользнула вниз по обнаженной кремовой руке, и указала веером на ряд резных дверей, почти скрытых красными бархатными драпировками.
Хозяйка оставила дверь открытой, и мужчина с шеей такой же толщины, что и его череп, подошел и стал у портьер, загородив дверь в холл и собираясь прийти на помощь, если посетитель окажется буйным или нежеланным гостем.
Наступил момент истины.
Дариус никогда не был искусным лжецом, поэтому решился на крайне рискованную стратегию: держаться настолько близко к правде, насколько мог себе позволить.
— Итак? — поторопила его дама, и этот легкий знак нетерпения напомнил ему о секундах, оставшихся у него для того, чтобы выполнить задуманное.
— Я уверен, вы знакомы с определенными произведениями на тему секса. С древними текстами, которые кое-кому доставляют огромное удовольствие. «Камасутра»? Эротические истории из сборника «Тысяча и одна ночь»? — спросил Дариус. — Быть может, кто-то из ваших посетителей разыскивал любопытные рисунки или книги, которые обладают особой привлекательностью?
— Естественно, — кивнула она.
— Так вот, один из ваших постоянных клиентов поручил мне написать такую иллюстрированную книгу о его приключениях — не называя имен, конечно. Он поспорил, смогу ли я узнать о его поразительных пристрастиях.
— Поспорил? — На ее лице отразился интерес. — Это пари?
Вот оно. Леди склонна к азарту, и это его миттельшпиль.
— В некотором смысле. — Он доверительно наклонился к ней. — Существует приз, который я завоюю, если сумею удивить его. Но судя по тому, что мне известно об этом человеке, это нелегко сделать.
— Ваш работодатель слегка утратил вкус к жизни? — поинтересовалась она. — Но он щедро заплатит?
— Он так сказал, — кивнул Дариус, улыбнувшись тому, что идея явно начинала ей нравиться. — Я думаю, здесь присутствует личная гордость и всплеск патриотизма, вызвавший у него возмущение тем, что все лучшие эротические литературные произведения, по-видимому, приходят из-за границы.
Мадам усмехнулась:
— По моему мнению, это потому, что у английских мужчин больше желания получить свое, чем изложить на бумаге собственный опыт и заставить работать воображение.
— Именно это и привело меня сюда.
— Если это какая-то уловка ради того, чтобы под предлогом «сбора материала» для какой-то брошюры получить без оплаты свободный доступ к моим девочкам, то вы ошибаетесь, принимая меня за дурочку, сэр.
— Вы не дурочка, и я буду платить за время, которое проведу, беседуя с девушками. И пожалуйста, поймите, что никаких имен не будет названо и нет никакой угрозы дискредитации вашего замечательного заведения.
— Хорошая книга? — откровенно скептически выгнув бровь и сложив руки, все же поинтересовалась мадам.
— Шедевр, если я доведу ее до конца, как собираюсь. Понимаете, эго моего заказчика не удовлетворится меньшим, так что она не станет низкопробным дешевым романом. Я должен пересказать его похождения и описать его… пристрастия. Он убежден, что не имеет себе равных и что его владение искусством, для которого предназначены эти закрытые дома, произведет сенсацию — причем весьма прибыльную.
— Прибыльную, говорите? — Она расправила руки, а Дариус кивнул.
— Вы одна из немногих имеете представление о спросе на определенные «развлечения». И всем мужчинам, которые не могут позволить их себе или не имеют необходимых связей, чтобы получить доступ в «Бархатный дом», книга, подобная этой, позволит мельком заглянуть в другой мир.
— Не уверена, что мне нравится идея позволить всему миру заглядывать ко мне в окна.
— Я не стану упоминать название вашего заведения, мадам, если вы не желаете известности, — предложил Дариус и, достав бумажник, вынул несколько сложенных банкнот. — Вот, это за беспокойство.
Мадам спокойно взяла у него из руки деньги и одним ловким, отработанным движением положила их в карман.
— Что вы намерены делать с девушками, это ваше дело. Вы будете платить за их время, а я не стану запрещать им говорить, но вы должны понимать, что… осторожность — самое главное. Все, что вы сумеете узнать у них, я оставляю вам.
— Тогда я хотел бы увидеться с женщинами, которых предпочитает лорд Нидертон.
— Нидертон? — Дружелюбное выражение у нее на лице превратилось в замкнутое. — Это он хочет такую книгу?
— Именно, — кивнул Дариус.
— Вы связались с дьяволом, сэр, — покачала она головой. — Но если награда, которую он обещал вам, столь велика, что вы взялись за подобное дело, — кто я, чтобы отговаривать вас?
— Спасибо вам. — Дариус слегка поклонился, и мадам, повернувшись, повела его обратно в холл.
— Девушку, которая нужна вам, зовут Нелл, но в данный момент она занята. — Мадам помахала веером другой девушке, стоявшей на лестнице, прося ее спуститься. — Шарлотта — это еще одно его предпочтение, так что, пожалуй, можете начать с нее.
Дариус оставался на месте, пока не подошла девушка не старше пятнадцати-шестнадцати лет, на которой не было ничего, кроме корсета и полупрозрачных нижних юбок.
— Шарлотта, отведи этого приятного мужчину наверх для небольшого разговора, — с ироничной улыбкой сказала мадам.
Шарлотта взяла его под руку без малейшего намека на нежелание, и Дариус понял: независимо от его уверений они не ожидают, что он будет держать руки в карманах.
Ну и ладно.
Он позволил провести себя вверх по лестнице в небольшую спальню в середине коридора. Заигрывания Шарлотты были отработанными, но приятными, и Дариус изо всех сил старался смотреть только на ее лицо.
— Каково ваше желание? Такой приятный и приличный мужчина, как вы… Могу поспорить, вам хотелось бы отказаться от щепетильности, да? Тогда могу я поцеловать вас по-французски? Для начала? — Опустившись на колени между его ногами, она потянулась к пуговицам его брюк, но Дариус отступил в сторону и помог ей снова подняться на ноги.
— Шарлотта, — заговорил он, сделав глубокий вздох, — я просто хочу побеседовать с вами, если не возражаете.
От удивления она вытаращила глаза, но потом в них появилось понимающее выражение.
— Я могу сесть к вам на колени и шептать все непристойные слова, какие знаю, профессор, если вам так нравится. Или можете сказать мне, что хотели бы услышать. — Бросив ему порочный взгляд из-под накрашенных ресниц, она наклонилась к нему и шепнула: — Я немного знаю латынь, сэр.
— Это замечательно, — отозвался Дариус, чтобы поддержать ее, и прикусил изнутри щеку, чтобы не улыбнуться. — Нет, прошу вас, просто сядьте здесь, а я займу место там, и мы сможем… немного поболтать.
Она в растерянности закусила губу, но села там, куда он указал. Некое подобие леди с выставленными напоказ голыми ногами и со скромно сложенными на коленях руками.
— Ладно, но сначала я скажу. Когда миссис Скарлетт сообщила, что вы хотите поговорить, я, без сомнения, ожидала, что при этом буду лежать на спине.
Дариус не выдержал и улыбнулся:
— Не хотите ли чего-нибудь выпить? Или поесть?
Шарлотта выпрямилась и мгновенно насторожилась.
— Я умираю от голода! Но вряд ли сейчас время для еды, когда вечер только начинается и… Даже если мужчина заказывает себе что-то, он, хм, не делится, верно?
Кивнув, Дариус встал и, позвонив в колокольчик, вызвал слугу и заказал еду и бутылку вина.
— Вы невероятно добры, — поблагодарила Шарлотта.
— Это мелочь, — покачал головой Дариус и вернулся в свое кресло. — Пока мы ждем, я должен назвать вам причину, по которой я здесь. Я пытаюсь узнать о наклонностях определенного мужчины и знаю, что вы неоднократно бывали в его обществе.
— Нам нельзя рассказывать о наших посетителях, — быстро возразила она. — Насчет этого в доме твердые правила.
— Я поговорил с миссис Скарлетт, и она дала мне разрешение побеседовать с вами как раз на эту тему.
— Что ж, тогда все в порядке, но я не уверена, что буду очень полезна. Для меня они все на одно лицо, и, не сочтите за оскорбление, вскоре один член не отличим от другого.
Проклятие. Об этом он не подумал…
— Возможно, этот человек окажется особенным. Лорд Ричард Нидертон?
Шарлотта осталась на месте, но немного утратила свою живость.
— Значит, вы с лордом Нидертоном друзья?
— Нет, вовсе нет, — немного помолчав, ответил Дариус, подчинившись своей интуиции.
— Но вы расспрашиваете о нем? — Наклонив набок голову, она пристально разглядывала его.
— Да. — Дариус не хотел говорить большего и не хотел врать о шедевре эротики и риске проиграть пари.
Шли минуты, однако Шарлотта молчала, а потом раздался стук в дверь. Дариус открыл слуге, который поставил большую тарелку с мясом, сыром и хлебом, а затем и открытую бутылку вина и два бокала. Когда дверь за ним закрылась, Дариус жестом руки пригласил девушку к столу.
Голод заставил ее забыть о манерах, и Шарлотта набросилась на еду с детской жадностью. А Дариус наполнил их бокалы и, пока она ела, просто задумчиво потягивал вино. Определить возраст девушки было невозможно: нарумяненные щеки и накрашенные губы скрывали ее возраст и естественную красоту. Она была чрезвычайно хорошо сложена, но на плечах выпирали кости, и от той детской упитанности, которая у нее когда-то была, образ жизни и ремесло ничего не оставили.
Шестнадцать? Неужели ей исполнилось шестнадцать?
Шарлотта взглянула вверх с ртом, полным мяса, и поймала его внимательный взгляд.
— Простите, — покраснев и проглотив кусок, сказала она. — По-видимому, я более голодна, чем мне казалось. Джин притупляет голод, но я на самом деле не люблю его вкус. Это вино приятнее. — Она с изяществом просалютовала ему бокалом, и он в ответ поднял свой.
— Не нужно извиняться. Ешьте досыта, и мы закажем еще, если захотите.
— Никто не был таким добрым. — Она отодвинула тарелку, и Дариус рассмеялся.
— Почему все женщины, которых я знаю, так говорят?
— Потому что это правда. — Шарлотта сделала большой глоток вина. — Мне следует думать, что вы просто дурачите меня, чтобы получить то, что хотите, но почему-то мне кажется, что вы будете сидеть здесь, держать свои руки при себе и до рассвета кормить меня без всякого недовольства.
— Думайте что хотите, — пожал он плечами.
— Ладно. — Она откинулась назад. — Спрашивайте.