Опаловый соблазн Бернард Рене
— Когда у вас последний раз были месячные?
— Я… В… — У Изабель от изумления открылся рот, но она постаралась взять себя в руки и мыслить спокойно, несмотря на странный вопрос. — Где-то в начале января.
— Сейчас март. — Гейл зажала руки в коленях. — Они обычно регулярно приходят? Ваш срок — месяц?
— Да, думаю, да. Я… больна?
— Нет, — покачала головой Гейл, — думаю, нет. Это скоро выяснится, но вполне возможно, что вы беременны. Если хотите, я могу осмотреть вас здесь, чтобы сказать точно.
Изабель лишилась дара речи. Она не была полностью несведущей, но, похоже, оказалась достаточно наивной, чтобы не обратить внимания на очевидное.
— Гейл, прошу вас, не говорите… ничего. Я… Пока я не буду точно знать, я не могу…
Глядя на нее глазами, полными сочувствия и поддержки, Гейл коснулась ее руки.
— Елена, у меня есть профессиональная гордость за то, что я делаю. Я ничего не скажу даже Роуэну. И не беспокойтесь. Все имеет тенденцию заканчиваться хорошо. Даже тогда, когда это кажется невозможным… или, возможно, именно тогда, когда это кажется невозможным.
— Спасибо вам.
Изабель осталась наедине со своими мыслями, а Гейл, выйдя, задержала миссис Кларк, чтобы дать Изабель больше времени на то, чтобы осознать такой поворот судьбы.
Росток радости приподнялся внутри Изабель, однако его затопил страх добавить волнений Дариусу — не говоря уже о ее собственном неопределенном положении в жизни…
Если замужняя женщина живет с другим мужчиной — как называют такую женщину?
Зловещий голос Ричарда, прозвучавший в ее голове, немедленно ответил: «Ее называют шлюхой, дорогая».
О Боже.
А как ее называют, если она носит ребенка своего любовника?
На этот раз ей ответил ее собственный внутренний голос с не менее холодной жестокостью: «Ее называют идиоткой».
Глава 25
— Пришли немного развлечься, сэр? — Владелица заведения, одетая в черное атласное платье с глубоким вырезом, которое едва прикрывало пышную грудь, шагнула ему навстречу — Добро пожаловать в «Грей».
В отличие от других клубов здесь не было видно ни одной работающей девушки и никого из постоянных клиентов — на глаза показалась только хозяйка в своем блестящем платье и один угрюмый громила-охранник, обреченный не носить ничего, кроме набедренной повязки, и быть с головы до ног выкрашенным серебряной краской. Его можно было по ошибке принять за уродливую статую, если бы не очевидный блеск его глаз и изменение позы в тот момент, когда Дариус проходил через внутреннюю дверь. В небольшом холле с несколькими отделанными резьбой и выкрашенными в серый цвет дверями Дариусу пришлось побороть некоторую неуверенность. Это было последнее заведение из его списка, и когда Ричард попытался отговорить Дариуса от посещения, последний решил не затягивать время.
Теперь подонок знает, что он, Дариус, болтается по клубам, и постарается уничтожить следы, подкупом заполучив молчание связанных с ним женщин.
Или угрозами заставит их придержать языки.
Или заплатит этой серебряной горилле, чтобы она сломала ему шею.
— Что-то вроде этого, — ответил Дариус.
— И что именно вы хотите? — вежливо поинтересовалась хозяйка.
— Я хочу любимицу Нидертона, если такая существует.
— А-а. — Она окинула его взглядом с головы до пят, словно оценивая по-новому. — Это дорогое удовольствие, сэр.
— Я заплачу сколько потребуется, но только за любимицу Нидертона.
— Его главной любимицы сегодня нет, но Джулия достаточно хорошо знает его и может доставить вам те же удовольствия.
Проклятие. Не везет.
— Я возьму ее на ночь. — Дариус протянул небольшой кошелек, и, почувствовав его вес, хозяйка улыбнулась приветливее.
— Да, на ночь! — Отступив в сторону, она немного комично, по-театральному взмахнула руками. — Средняя дверь, потом наверх и последняя дверь слева.
— Замечательно, — пробормотал он и прошел в дверь, не уделив внимания ни серой тисненой бархатной обивке, ни многочисленным серебряным украшениям. В заведении, которое Нидертон характеризовал как миновавшее свой расцвет, не было ничего, что не сияло бы и не свидетельствовало о богатстве дома.
Господи, это пустая трата времени! Еще один второстепенный свидетель, который покажет Дариусу несколько шрамов и заставит пожалеть, что он родился на свет… Итак, провалится еще одна попытка встретиться с его «главной любимицей», что бы это ни означало, и он, по всей видимости, скоро окажется в тупике.
Считая одинаковые серые двери, Дариус вздрагивал от каких-то приглушенных страдальческих звуков, доносившихся сквозь стены. Даже после недель близкого знакомства с деятельностью подобных клубов, он все равно не мог не вздрагивать, слыша детский плач или болезненные крики женщин.
Он поспешил подойти к последней двери и, прежде чем войти, дважды постучал, на самом деле не ожидая ответа, а потом, повернув дверную ручку, покинул коридор.
— А-а! — удивленно воскликнула женщина. — Вы сегодня спешите, милый?
Дариус покачал головой, а затем растеряно моргнул при виде представшего перед ним беспорядка. Крошечная блондинка в черных кружевных юбках и черном кожаном корсете, вместо того чтобы принять сексуальную позу или прихорашиваться, сидела возле постели и старалась развязать кожаные полоски, которыми была крепко привязана к ножкам кровати. Дариус заметил, что полоски были затянуты так туго, что до крови врезались ей в тело.
— Могу я… помочь вам? — осторожно предложил он.
— А вы сумеете? Мой последний клиент ушел, не позаботившись освободить меня, и я… мне кажется… потеряла чувствительность пальцев.
Дариус опустился на колени возле нее и как мог осторожно начал развязывать замысловатые узлы.
— Это что, общепринятое развлечение?
За свой вопрос он был вознагражден улыбкой.
— Очень немногих. Большинство джентльменов просто устраивают шоу из связывания, но, должна сказать, кое-кто делает это чересчур рьяно.
Пока он трудился, Дариус заметил у нее на лодыжках, запястьях и даже на горле шрамы от многократного использования ремней и наручников. На бедрах у нее была кровь от нескольких неглубоких порезов, а кожа покрыта следами издевательств. Он содрогнулся, но постарался остаться спокойным.
— Вы новенький. — Пока он возился, она пристально рассматривала его. — Значит, вы будете добры к милой маленькой Джулии? Или меня следует наказать за то, что я такое непослушное, безнравственное создание?
— Эту последнюю мне придется разрезать. — Раздраженно выдохнув, Дариус сел на пятки. — Есть у вас нож? Или ножницы?
— Все, что вам нужно, там, — она кивнула, — в комоде у кровати.
Подойдя к комоду, он выдвинул ящик и застыл при виде его смертоносного содержимого: там беспорядочной кучей были свалены ножи, бритвы, щипцы и металлические зажимы всех размеров.
Проклятие.
Пожалуй, Данте упустил это при описании одного из кругов ада…
Взяв самый безобидный попавшийся ему на глаза нож, Дариус вернулся к кровати и, быстро справившись с последней полоской, освободил девушку.
— Благодарю вас, сэр! — с облегчением воскликнула она, потирая пораненные икры.
— Это самое меньшее, что я мог сделать. — Протянув руку, Дариус помог ей подняться на ноги.
Блондинка медленно прошла в угол к небольшому платяному шкафу и открыла его — там наготове висела сотня более узких полосок кожи вместе с какой-то странной упряжью и всяческими инструментами.
— Борьба за освобождение закончена, так что начнем заново, — с улыбкой повернулась к нему девушка.
— Не сегодня, — твердо сказал он. — Я просто хотел поговорить с вами и задать несколько вопросов.
— Вы заплатили, чтобы поговорить со мной? — Она нахмурила лоб, и Дариус кивнул. — Да, это что-то новенькое! — Она шаловливо села на край кровати. — Но я не слишком разговорчива, если не выпью.
Дариус кивнул, с досадой осознав, что приобретает опыт этой игры.
— Джулия, здесь есть колокольчик, чтобы позвонить и заказать что-нибудь выпить? Или мне нужно крикнуть в коридор тому щедро посеребренному херувиму чтобы попросить бутылку?
Хихикнув, блондинка плавно встала с кровати и потянула шнурок на стене, скрытый за портьерой, на которой серебряной нитью была вышита сцена, изображавшая нескольких сатиров.
Дариус не успел спросить девушку что она предпочитает, потому что раздался звон колокольчика и за деревянной шторкой, которую она отодвинула, материализовались бутылка красного вина и два бокала.
— Хитро, — заметил он.
— В «Грей» никто никого не должен видеть. Здесь все, как привидения, — объяснила она. — Это позволяет нашим клиентам чувствовать себя в безопасности.
Как можно чувствовать себя в безопасности здесь?
До краев наполнив один бокал, девушка начата наполнять другой, но Дариус жестом остановил ее.
— Мне не нужно.
Джулия не стала спорить, а с открытой бутылкой в руке снова села на кровать и с жадностью наслаждалась вином.
— Вы странный парень, сэр, но, пожалуй, нравитесь мне.
Придвинув к кровати единственный в комнате стул, Дариус сел и завел легкий разговор. Он задавал обычные вопросы о ее возрасте и истории и верил ее словам, но вначале ответы Джулии содержали мелкие несущественные подробности, которые почти ничего ему не давали. Однако после четвертого бокала вина она стала гораздо дружелюбнее, и в конце концов Дариус начал думать, что у него, возможно, есть небольшой шанс откопать пару ростков полезной информации.
— Нидертон? — Блондинка закусила губу. — Этот — просто ужас! Он платит весьма хорошо и должен так платить, потому что после одного сеанса с ним нужна неделя на восстановление. И известно, что он погубил карьеру нескольким девушкам за то, что они недостаточно хорошо знали свое дело.
— Он часто приходит сюда? — спросил Дариус.
— В последнее время не так часто.
Дариус упал духом, понимая, что исчезает последняя надежда.
— Не приходит? Даже чтобы повидать свою любимицу?
Джулия сделала огромный глоток, а потом пронзительно расхохотатась.
— Он не приходит, потому что ему не нужно приходить, если он хочет оседлать эту кобылу!
Дариус заставил себя улыбнуться, стараясь не спугнуть ее веселое настроение.
— Почему не нужно? Разве она не здесь?
— Она в его конюшне, точно и несомненно. И спасибо за это всем богам! С тех пор как он приходил регулярно, прошло уже несколько лет. Не хочу обманывать, мы, голубки, воркуем между собой и гадаем, какими уловками она завлекла и удерживает такое, как он, мерзкое животное. Но наверное, между ними все по-другому.
— Что значит «по-другому»? — Дариус сам снова наполнил ее бокал, перевернув бутылку вверх дном, и, подойдя к колокольчику, заказал другую.
— Ей это нравится! Подозреваю, нравятся все грубости. Нет, — девушка постаралась оправдаться, — это, конечно, не значит, что я недовольна своей работой!
— Конечно, — сочувственно, как мог, согласился он, подавая ей новую бутылку. — Но она продолжает интересовать его…
— Больше, чем интересовать! Нет, я вовсе не завидую, что она отхватила такого парня… Но ее экипаж и четверка!
— Он все еще содержит ее? Откуда вы знаете?
— Содержит? Я бы сказала, больше, чем содержит.
— То есть? Что значит «больше»?
— Мне не следует быть такой болтливой… — Она прикусила нижнюю губу.
— Это не болтовня. — Он призвал на помощь улыбку, чтобы убедить девушку. — Но не стану лгать — у меня любовь к хорошим рассказам. Чем лучше история, тем выше оплата, идет? — Он наклонился вперед. — Джулия, это интересный секрет?
— Очень интересный, сэр, — кивнула она, растянув губы в хитрой улыбке. — Я не выдам его без достойного вознаграждения. И не важно, мошенник, насколько я пьяна!
— Это правда? Насчет секрета?
— Конечно, правда! — возмущенно взвизгнула она. — Какой толк от сплетен, если в них нет правды?
— Тогда расскажите, — пожал плечами Дариус.
— А мое вознаграждение? — спросила она, надув губки.
Он откинулся в кресле.
— Назовите его.
У нее округлились глаза.
— Вы морочите мне голову!
— Назовите свою цену, Джулия.
— Сто фунтов! — выпалила она и затаила дыхание.
— Идет. Если он стоящий, я дам вам двести.
— Правда? — Джулия покачнулась, радуясь своему счастью. — Двести фунтов?
— Если он стоящий. — Дариус поднялся. — Рассказывайте.
Он приготовился к разочарованию, но заплатил бы и тысячу фунтов, чтобы побыстрее услышать то, что ей известно, и оказаться за пределами этой душной спальни.
— Она больше, чем его любовница! Он женат на ней!
— Что? З-зачем ему жениться… — Дариус был поражен, но заставил себя прекратить свой лепет. — Он женат на ней?
Джулия снова кивнула, откровенно счастливая тем, что, судя по его реакции, получит двойное вознаграждение.
— Конечно, это все было шито-крыто. Не думаю, что он хотел, чтобы семье стало известно о его связи с такой, как она, женщиной, но кто знает? — Джулия пожала плечами. — Я слышала, как она рассказывала, что Нидертон, будучи пьяным, признался ей, что настолько ненавидел отца, что был готов жениться на больной сифилисом посудомойке просто назло старику.
— Тогда зачем держать это в тайне? — спросил Дариус, и Джулия рассмеялась.
— От того, что мужчина храбро заявляет, когда пьян, он может отказаться при свете дня! А кроме того, я думаю, их обоих устраивает держать при себе свою небольшую безнравственную проделку. И, — Джулия медленно наклонилась к нему, — это позволяет им обоим играть на стороне в любые игры, какие им нравятся. Она до сих пор ненадолго заходит сюда всякий раз, когда ее муж уезжает. — Джулия понизила голос до шепота: — Она скучает по веселой жизни, и мадам Пике не возражает против такого дела. Это все весело и приятно, правда? И если это помогает ей быть бодрой и готовой для этого мерзкого угря, кто станет возражать?
— Она все еще… развлекается здесь?
Джулия отработанным взглядом посмотрела на него сквозь ресницы.
— Возбуждает, да? Быть может, я тоже чья-то любовница. Быть может, и у меня в полном распоряжении есть какой-то знатный мужчина, но мне этого мало. Это греет вас, сэр?
Дариус никак не отреагировал на ее предложение.
— Ее имя.
— Я заработала двести?
— Джулия, вы заработаете больше, если продолжите рассказывать.
— Джейн. Джейн Чамберс.
— А ее адрес? Где я могу найти ее? — спросил он, молясь, чтобы она не смогла понять по его глазам, как он взволнован.
— На Маркет-стрит, рядом с театром, — ответила она с недовольной гримасой. — Сколько это стоит, сэр?
— Вы даже не представляете. — Дариус не знал, смеяться ему или плакать.
Он поднял над ней бумажник, и из него посыпались банкноты и монеты, а Джулия сложила ладони, словно ловила волшебный дождь. И Дариус зажмурился, чтобы нахлынувший поток облегчения не лишил его чувств.
Глава 26
— Ты готов? — спросил Майкл.
Было еще раннее утро, и после откровений милейшей Джулии Дариус не сомкнул глаз.
— Готов. — Глядя мимо Майкла на двух мужчин, поддержкой которых заручился Радерфорд для успешного осуществления готовящегося мероприятия, Дариус восхищался тем, насколько подлинными выглядят их наряды. Он не хотел тратить время, дабы не упустить представившуюся возможность, поэтому с первыми лучами света отправил Изабель короткую записку, прося прощения за свое отсутствие. Он предупредил ее, что скорее всего вернется к Блэкуэллам через день или два, надеясь, что на самом деле все сложится по-другому. Однако интуиция подсказывала ему, что его ожидает долгое и трудное дело.
Ведь если Нидертон проведает, что Дариус был в «Грей» и разговаривал с Джулией, он может убрать эту женщину, и исчезнет единственный шанс на освобождение Изабель.
— Тогда нанесем визит леди. Детектив, которого я нанял, заверил, что в доме нет мужчин, поэтому будем надеяться на лучшее. — Майкл сделал знак мужчинам: — Отправляемся.
Дариус держался позади всех, когда они поднимались по лестнице, и Майкл колотил в дверь, пока служанка в конце концов не приоткрыла ее.
— В чем… — Голос изменил ей, когда она увидела грозно смотрящего на нее Майкла Радерфорда и позади него мужчин в форме.
Майкл распахнул дверь, и мужчины вошли в прихожую.
— Скажите своей хозяйке, чтобы спустилась. Нам нужно решить официальное дело, и либо она спустится по этой лестнице через две минуты, либо мы поднимемся и доставим ее сюда.
— Н-но… она… еще спит… и…
— Тогда мы идем.
Майкл пронесся мимо нее, не обращая внимания на протестующий крик, а Дариус попытался немного успокоить несчастную служанку.
— Вас не будут обвинять в ее преступлениях, — мягко сказал он, но добился лишь того, что в ответ девушка лишилась всех красок.
Вместо того чтобы отрицать туманную возможность причастности своей хозяйки к какому-то преступлению, девушка мгновенно разрыдалась.
— Я здесь ни при чем! Прошу вас! Я порядочная девушка!
Шум наверху лестницы положил конец этой сцене, и Дариус поспешил туда, чтобы ничего не пропустить.
— В чем дело? — прозвучал резкий женский голос. — Как вы смеете врываться ко мне в дом и в мою спальню?
— Смеем.
Майкл скрестил руки, и Дариус, обойдя его, вошел в личные апартаменты мисс Джейн Чамберс. Не отвлекаясь на безвкусное убранство, больше подходящее для турецкого борделя, он сосредоточился на своей цели. Джейн прижимала к себе кружевное платье, ее лицо было осунувшимся от недостатка сна и слишком большого количества выпитого спиртного, а на полу валялась пустая бутылка из-под джина, которую Дариус мимоходом пнул носком ботинка.
— Вы обвиняетесь в мошенничестве, мисс. У нас есть сведения, будто вы заявляли о своем браке с определенным английским лордом и пользовались его именем, чтобы завоевывать доверие в различных организациях, — сообщил ей Дариус. — А это расценивается как опорочивание репутации и мошенничество и не может остаться безнаказанным.
— Что? Я не заявляла! Я состою в законном браке, и тот, кто утверждает обратное, лжец! — От ярости Джейн буквально брызгала слюной. — И я ничего не опорочила! Кто меня обвиняет?
— Пэр, которого вы называете своим мужем. Он выдвигает обвинение и предлагает награду, если мы вернем часть его имущества, которое, по его словам, вы украли, притворяясь страстной любовницей.
Майкл кивнул и полез в карман.
— У меня здесь список «подарков». — Он протянул сложенную бумагу одному из мужчин в форме. — Начинайте обыск. Если найдете что-нибудь из списка, мы, как положено, добавим обвинение в воровстве.
— Нидертон! Этот негодяй! — От негодования лицо Джейн сделалось практически багровым. — Он предал меня! Эта куча вонючего гов…
— Это только если у вас нет доказательств в подтверждение ваших слов, — спокойно перебил ее Дариус, и в награду она на мгновение замолчала, отчаянно вцепившись в рукав его пальто.
— Есть! Я могу доказать! — воскликнула она и разразилась слезами.
— Вы, мисс Чамберс, известная проститутка и актриса. — Радерфорд закатил глаза. — Заканчивайте представление, и поедем в участок.
— Нет! — выкрикнула она с диким рычанием, таким образом вернув себе немного самообладания. — Запись вы найдете в регистрационной книге церкви Святой Бригитты на Флит-стрит. Она там!
— Какова дата записи? — спросил Дариус, молясь, чтобы голос не выдал, что его жизнь висит на волоске.
Женщина крепко сжала губы, инстинктивно не желая уступать.
— Пустая затея, — вздохнул Радерфорд. — Собирайтесь, мисс. Позвоните горничной, чтобы она помогла вам одеться, или мы заберем вас в этом же виде.
— Миссис, — поправила она. — И я вышла замуж за лорда Нидертона двенадцатого ноября пятьдесят третьего года. И я не легкая пушинка, которую можно сдуть только потому, что Ричард решил удрать без меня! — Джейн ухватилась за спинку кровати, словно готовясь оказать решительное сопротивление. — Это тайный брак, но он законный. И, Бог свидетель, я заслужила все подарки, которые этот мужчина когда-либо делал мне! Это именно его нужно судить! Что по закону полагается за двоеженство?
Дариус сделал вид, что поражен этим откровением.
— Вы хотите сказать, что лорд Нидертон сознательно совершил такое преступление и опозорил свое честное имя… противозаконно женившись во второй раз? С какой целью?
Он знал с какой, но для него было огромным удовольствием услышать, как она это произнесет.
— Его честное имя? Это единственное, что у него оставалось! Он потерял все свои деньги за границей, в каком-то дурацком проекте в Египте, и должен был жениться на любой знатной богачке, чтобы мы удержались на поверхности. Я согласилась на это, потому что… — Ее ярость слегка угасла, и Дариуса затошнило от ее отвратительной попытки сыграть роль оскорбленной невинности. — Я знала, что Ричард по-настоящему любил меня, так что не имело значения, как выглядит птичка. Он быстро извел бы ее и зарыл, и мы снова вернулись бы к нашей жизни. Теперь вы понимаете, что вам нужен Ричард? Я никогда не была достаточно умной, чтобы смотреть дальше подола своей нижней юбки.
К ужасу Дариуса, она опустила руки к платью и медленно потянула его вверх.
— Ну, мужчины, как насчет того, чтобы простить все это и забыть? Милая старушка Джейн могла бы весело провести с вами время, а вы могли бы сказать Ричарду, что не застали меня дома, когда пришли с визитом. Я никогда не могла удержать юбки внизу, если можно развлечься по полной.
Дариус не стал ждать окончания этого представления.
— Нет, если только Гадес не будет подавать охлажденный лимонад. Идемте, джентльмены, у нас есть еще дела, так что не будем терять время.
— Пора убираться, ребята, — кивнул Майкл, быстро сделав огромный шаг назад, чтобы женщина не дотянулась до него.
Также стремительно, как они вошли, мужчины направились к выходу из дома, только с еще большим шумом, потому что Джейн завыла от негодования и уязвленного самолюбия проститутки — и от растущего осознания, что она без особой борьбы, возможно, отказалась от своего будущего. Но даже Майкл оказался не полностью бессердечным, он обернулся и бросил ей небольшой кошелек, полный денег.
— Бегите, Джейн. Как можно быстрее и дальше. Нидертон захочет отомстить, и вы пожалеете, что остались, когда это жалкое подобие человека появится здесь.
Глава 27
«Уайтс» был не тем клубом, где любому было позволено просто войти и побеспокоить одного из его членов. Но Дариус написал короткую записку и ждал у входа, уверенный, что непременно получит приглашение. После встречи с настоящей миссис Нидертон он провел день в необычайно бурной деятельности и лишь далеко за полночь заснул у Майкла на диване. Все необходимые приготовления были выполнены, и в середине дня он прибыл к аристократическому клубу, чтобы подождать в последний раз.
Интересно, какую часть своей жизни он провел у дверей таких клубов? Вполне достаточную, чтобы выполнять поручения какого-нибудь богача или рассматривать проекты какого-нибудь академического общества, но совсем недостаточную, чтобы занять свое место внутри.
Не прошло и нескольких минут, как дворецкий вернулся и проводил его наверх в небольшую комнату, изолированную от основного помещения клуба на втором этаже.
— Это что еще за игра? — Нидертон с красным, можно сказать, багровым лицом появился в дверях. — Выкладывайте, конюх, иначе я сейчас вызову власти и потребую арестовать вас. Я понимаю, та болтовня о книге была уловкой, однако я слишком растерялся, чтобы осадить вас, как следовало. Итак, что теперь? Новая мистификация?
— Мистификация? У меня есть заверенный документ от епископа церкви Святой Бригитты, лорд Нидертон.
Очевидно, многие ваши друзья пропустили церемонию бракосочетания, и я полагал, вам захочется представить им свою любимую жену. Разве вы не заявляли, будто у вас пропала жена? Так я нашел ее для вас. Выпьем за это?
— Сукин сын! Я разделаюсь с вами, прежде чем вы…
— Правда? Вы так считаете? Можно подумать, что я действовал в одиночку или не позаботился о том, чтобы достаточно моих друзей были в курсе событий? Вы просто убьете меня, и все это волшебным образом исчезнет?
— Что вы хотите?
— То, что я хочу, и то, что собираюсь попросить у вас, — это две разные вещи. Хочу я того, чтобы вы в мрачной ледяной темноте подвергались всем мучениям, какие только можно представить, и никогда больше не могли причинить вред другому человеческому существу А собираюсь попросить у вас аннулирования вашего брака с Изабель Пенли. Этот брак с формальной точки зрения, разумеется, незаконный, но все будет гораздо проще, если вы сами обратитесь с ходатайством о ее освобождении, и мы избежим необходимости сделать достоянием газет вашу настоящую женитьбу на Джейн Чамберс. Это будет тихий всплеск, вы согласны?
— Аннулировать мой брак с Изабель?!
— Вот. — Дариус протянул ему пачку сложенных юридических документов. — Я подготовил все бумаги с помощью опытных юристов, и экипаж ждет, чтобы отвезти вас на прием к архиепископу.
— И на каком основании, по-вашему, я аннулирую этот брак?
— На том основании, что вы импотент и не способны консумировать брак.
— Чтоб вы!..
— Интересно, как ваши пэры отнесутся к первой леди Нидертон? — спокойно улыбнулся Дариус. — Она, по-видимому, очаровательное создание. И я уверен, они, безусловно, простят ваш хитрый план взять вторую жену ради ее состояния и… как это было сказано? «Быстро извести ее и зарыть»?
Угрожающее выражение на лице Ричарда превратилось в спокойствие хорошо скрываемой ярости.
— Она вряд ли заслуживающий доверия свидетель.
— Ей не нужно быть свидетелем. У нас есть ваша подпись и подтверждение епископа. Правда, существуют и другие свидетели. Вам придется убить всех проституток, которым могли обмолвиться по поводу этого, ваша светлость, но я не уверен, что у вас хватит на это времени.
— Я просто не могу аннулировать брак. На то существуют… причины.
— A-а, деньги. — Тон Дариуса явно выражал его отвращение. — Оставьте их себе. В обмен на ваше согласие. В соответствии с контрактом вам не будет предъявлен иск о возвращении ее богатства… и не будет предпринято для этого никаких шагов. Между нами говоря, мы не представим обществу вашу настоящую жену. Так что видите, вы получите то, что всегда хотели, и только мне одному придется жить, досадуя на то, что вы все же остаетесь почти богатым и почти счастливым.
— Почему?
— Потому что я не хочу, чтобы у вас оставался повод не отпустить ее. Потому что даже при нависших над вашей головой тюрьме и скандале вы можете оказаться настолько мстительным, что сделаете неправильный выбор. Потому что я люблю ее так же сильно, как ненавижу вас.
— Вы? Вы любите ее? Вы думаете, что дочь маркиза согласится выйти за вас замуж? Вы это имеете в виду? Она что, обратилась к вам и умоляла спасти ее? — Нидертон рассмеялся. — Вы дурак! Независимо от того, что говорится в этой бумаге, ее родители не дадут ей ни пенни, просто потому, что она связалась с каким-то жалким книжным червем, нарушив обязательства брака, который они одобряли и поддерживали. Вы не получите ничего! Ни фартинга!
— Значит, вы согласны отпустить ее?
— С радостью! Вы избавили меня от неприятной необходимости сломать ей шею и сбросить тело с лестничной площадки! От этого обмена я получаю все, что хотел, и к тому же еще и свободу! А Изабель не получит ничего, кроме позора! Во всяком случае, передайте ей, что я желаю ей всяческого счастья в ее обретенных нищете и изгнании. Аннулирование или развод — результат один и тот же. Никто не станет принимать ее визитки, и все двери в Лондоне будут для нее закрыты!
— Встретимся у архиепископа через час. При подписании будут присутствовать свидетели и, несомненно, представители закона, — сказал Дариус как мог спокойно, протягивая Нидертону карточку с адресом церкви.
— Будьте вы прокляты! — Выхватив у него карточку, Ричард швырнул ее на пол. — Я знаю, где это!
Дариус демонстративно оставил его выпад без внимания и только зажмурился, словно прислушивался к конскому ржанию, но когда Нидертон порывисто направился к двери, схватил его за рукав.
— Еще одно дело.
Негодование и удивление во взгляде Нидертона ни с чем нельзя было сравнить.
— Кроме безумства, которому вы уже придали законную силу?