Мы, боги Вербер Бернард
После победы они сортировали побежденных. Вожаки и лучшие воины получали самых молодых, красивых и плодоносящих женщин, менее храбрые – остальных. Наконец, старух и некрасивых систематически убивали. Сперва они убивали всех пленных мужчин, но потом люди-крысы поняли, что выгоднее превратить их в рабов и заставить делать самую тяжелую работу: носить тяжести, чистить лошадей. Лучших иногда брали в бойцы, чтобы они приняли на себя первый удар при столкновении с врагом.
Главный вождь хранил в мешке черепа вражеских начальников, мозг которых он съел, и любил расставлять их на бивуаках вокруг своего ложа, чтобы вспоминать о жестоких битвах, которыми был отмечен его путь.
Когда люди-крысы захватывали другую стаю, они присваивали себе не только человеческую добычу, но и чужие технологии.
Они решили, что «чужими» были все, кто не принадлежал к их племени. Племена они делили на «более сильных», «таких же сильных», «менее сильных» и «с неизвестной силой».
Люди-крысы выработали язык, основанный на их боевых тактиках. Вначале это был только свист, напоминающий крысиный. Понемногу он превратился в крики, а потом в короткие слова, означающие лучшие места во время засады. Словарь стал усложняться, и вскоре лучшими воинами стали те, кто знал больше всего слов, определяющих нужную тактику. Естественно, женщины и рабы ничего не понимали в этом эзотерическом языке.
Однажды разведчики обнаружили стаю, прячущуюся в пещере, перед входом в которую была нарисована черепаха. Вход в пещеру был забаррикадирован каменной стеной, оставляющей только пространство для вентиляции сверху.
Командир людей-крыс немедленно потребовал, чтобы ему принесли черепаху. Стоя перед воинами, он показал им животное и как оно прячет голову в панцирь. Из своего головного убора он достал длинный острый зуб и воткнул его в отверстие панциря, куда черепаха спрятала одну из лап. Сперва ничего не произошло, потом зуб вонзился в плоть и наружу потекла мутная густая жидкость. Вожак стал пить ее, как изысканный сок, и воины издали боевой клич людей-крыс.
На следующий день солнце было уже высоко, когда люди-крысы запустили стрелы в пещеру поверх стены.
Как только первая стрела попала в убежище, люди-черепахи ответили, швыряя камни. В обоих лагерях начали подсчитывать потери. Камни против стрел. Каждая смерть вызывала радостные крики в лагере противника.
В следующие дни битва продолжилась. После молниеносной войны люди-крысы открыли принцип осады.
У людей-черепах воды было в избытке, но запасы пищи стали истекать. Они ели летучих мышей, червей, змей, пауков и слизняков. Дети плакали. Страдая от голодных галлюцинаций, мужчины не могли точно целиться. Они напрасно искали запасные выходы, они были в ловушке.
Как черепаха в панцире.
Когда очередная атака людей-крыс была отбита градом камней, молния разорвала небо.
Вспышки попали в каменную стену, защищающую людей-черепах, и разрушили ее. Люди-крысы ворвались в пещеру и легко взяли верх над небольшой группой истощенных голодом людей.
Мозг вождя людей-черепах был съеден, а его череп занял место в коллекции вождя людей-крыс. Истощенные голодом, многие женщины побежденного племени были признаны «бесполезными» и убиты, как и мужчины, которых наказали за то, что они слишком упорно сопротивлялись. Но людей-крыс удивило то, что огонь продолжал освещать пещеру.
Главарь потребовал от одной из уцелевших женщин, чтобы она объяснила ему, как он действует, и та под угрозами согласилась. Отныне люди-крысы оценили вкус жареного мяса, свет и тепло огня, а также его способность менять все, что к нему прикасалось.
Люди-крысы устроили большой праздник и направляемые вспышками молний отправились на завоевание новых племен.
Во время марша они столкнулись с племенем людей-лошадей. Она напали на них ночью. Горящими факелами люди-крысы испугали лошадей, сделав невозможной эффективную оборону. Но большая часть племени успела спастись в последний момент.
Теперь у крыс была кавалерия, воины, вооруженные копьями и даже горящими факелами. Можно было напасть на людей-кротов, которых они выкурили из подземных ходов! У них люди-крысы научились копать траншеи и делать шахты для добычи металла, который они плавили, чтобы делать из него мечи.
Племя людей-крыс процветало, насчитывая теперь более двух тысяч человек. Но в его рядах борьба за власть становилась все более ожесточенной, дуэли все более свирепыми, а главный вождь – самым хитрым.
Образовалась иерархия: после вождя бароны и герцоги, затем лейтенанты и солдаты. Потом кузнецы, делавшие из металла оружие, конюхи, женщины, рабы из других племен и на последнем месте рабыни.
Каждая каста обладала правом жизни и смерти над стоящей ниже. Высшие касты использовали обороты речи, известные только им. Достаточно было обратиться к кому-то, чтобы сразу понять, идет ли речь о начальнике, равном тебе или стоящем ниже, и вести себя соответственно. Неуважение к высшему могло наказываться смертной казнью.
Положение женщин ухудшилось. Каждый мужчина из высшей касты имел право обладать многими из них, а те были лишены права выбора. В системе ценностей крыс они были только средством сексуального удовлетворения и материалом для воспроизводства воинов. Образование молодежи ограничивалось военной подготовкой. Самых неумелых отправляли на конюшню, к великому стыду их родителей.
Когда племя не вело войну, воины упражнялись в верховой езде и занимались охотой, считавшейся полезной для образования детей.
Чем больше росло население племени, тем сильнее было презрительное отношение к женщинам и чужакам со стороны воинов. Они хотели иметь только сыновей – предмет гордости, и не хотели иметь дочерей – источник унижения. Распространилась практика избавляться от девочек с момента рождения в каждой семье, где уже была одна дочь.
Племя людей-крыс встретило по пути деревни крестьян, которых оно ограбило и уничтожило, но у которых научилось сельскому хозяйству. Тогда они подумали о том, чтобы начать вести оседлый образ жизни, но затем решили, что деревня, даже укрепленная, может стать легкой добычей для осаждающих и продолжили бродячий образ жизни.
Слух о свирепости племени опережал их, и многие предпочитали сдаться без боя. Такое отношение разочаровывало людей-крыс и делало их месть еще более жестокой. На самом деле они искали настоящее сопротивление, и от слишком легких побед им казалось, что они застаиваются, вместо того чтобы развиваться. Опустошив все на своем пути, они однажды узнали, что другое племя страшных воинов свирепствовало в окрестностях. Надеясь, что те, по крайней мере, не склонят голову, люди-крысы отправились на их поиски, исходили вдоль и поперек всю местность, но так и не встретили ни одного из этих мифических воинов.
Тогда люди-крысы пошли на запад, а затем на юг, где, как донесли их разведчики, в небольшом заливе на побережье жило очень развитое племя.
Племя дельфинов
От ста сорока четырех человек племя дельфинов выросло до трехсот семидесяти.
Они рожали мало детей, но уделяли их воспитанию много времени. Их учили плавать, ловить рыбу с помощью крючков, сделанных из кости, передвигаться по морю на плотах при помощи весел. Они питались ракушками, ракообразными, водорослями и рыбой, стаи которой им помогали найти их компаньоны – дельфины.
Дельфины позволяли детям садиться на них верхом и катали по морю, а потом осторожно высаживали на пляж. Некоторые ребята установили с дельфинами такие тесные отношения, что даже общались с ними резкими криками и голосовыми модуляциями.
Они теряли эту способность во время ломки голоса, потому что утрачивалась прежняя пронзительность. Люди-дельфины продолжали жить в союзе с людьми-муравьями. Те построили невдалеке земляной купол, скрывающий их подземную деревню.
Вместе оба племени образовали сообщество, в котором жило восемьсот восемьдесят человек. Как и мозг, оно было разделено на две части – правое полушарие, представленное людьми-дельфинами, в основном мечтателями и поэтами, и левое, представленное людьми-муравьями, более практичными и стратегически мыслящими.
Каждое племя накапливало знания в излюбленных областях, а потом делилось ими с другим. Они меняли грибы на рыбу и ракообразных, учились друг у друга плаванию и ткачеству.
Люди-муравьи добились успехов в ткацком деле, наблюдая, как их любимые насекомые используют личинок в качестве челноков.
Люди-дельфины воспользовались этим открытием и стали делать сети с мелкой ячеей для рыбной ловли, которые просто забрасывали в воду.
Согласие между двумя племенами прошло испытание временем и с каждым днем оказывалось все более плодотворным.
Живя в мире, наши два племени развивали искусства, на первый взгляд ненужные для сиюминутного выживания. Люди-дельфины устраивали полифонические хоры и с помощью музыки общались с дельфинами.
Поскольку муравьи выращивают тлей, защищают божьих коровок и питаются их молочком, люди-муравьи тоже решили заняться животноводством. Они начали с разведения крыс, потом нутрий, но вкус этого мяса им не нравился, и они заменили их антилопами и кабанами. Поскольку этим животным нужен свет, для них сделали специальные загоны на открытом воздухе, где растет трава и овощи.
Затем, следуя примеру муравьев, они начали доить скот и получили молоко, что их очень обрадовало. Но развитие на этом не остановилось. Грибницы за пределами подземной деревни стали истощаться, и они заинтересовались другими растениями, в первую очередь злаками. Действуя методом проб и ошибок, как и в животноводстве, они пытались проращивать различные зерна, пока не нашли пшеницу. Оказалось, что ее очень удобно выращивать, а из раздавленных семян можно делать муку.
Совместно оба племени разработали общий язык, состоявший из шестидесяти слов, каждое из которых состояло из трех букв. Значение слов менялось с помощью добавления суффиксов или префиксов. Таким образом, при общении стало меньше недоразумений, и оно ускорилось.
Для счета они использовали пальцы, считая сначала до десяти, а потом до двадцати восьми, включая фаланги. Они смотрели на небо и видели в нем неподвижные источники света – звезды и движущиеся – планеты.
Благодаря воткнутой в песок палке они научились определять циклы времен года. Составлению первого календаря помогли наблюдения за луной. Теперь люди знали, когда те или другие виды рыб подойдут к побережью, когда нужно сеять и собирать урожай.
Сложились новые альянсы с проходившими мимо людьми. У людей-хамелеонов они научились маскировке, а у людей-улиток – рисованию и использованию пигментов. Для получения желтого цвета они использовали серу, для красного – кошениль, для синего – разводили незабудки, а камни марганца давали черный цвет.
Некоторые люди-дельфины поплыли на плотах вдоль побережья, исследуя мир.
Именно так они узнали, что с севера приближается полчище людей, называющих себя крысами. Они сидят на чудовищах и обладают неизвестным оружием. Они уже уничтожили многие племена и по приблизительным оценкам должны достичь их территории меньше чем за месяц.
Тогда люди-дельфины и люди-муравьи собрались вместе. До этого момента у них было лишь несколько мелких стычек с бандами воров, которые оказалось легко разогнать камнями и палками. Но перед лицом опытных бойцов они не выдержат, у них нет никакого эффективного оружия. Предложить захватчикам союз? Об этом не стоит думать. Странствующие люди рассказали им в ужасе, что люди-крысы предпочитают убить и ограбить, а не разговаривать.
Собравшиеся были в панике.
В следующую ночь одному старику из племени дельфинов приснился удивительный сон. Он видел приближение орды людей, решивших уничтожить его народ, но ему удалось спастись на борту плота в форме миндального ореха, корпус которого был частично под водой. На верхней части был укреплен большой кусок ткани, надувавшийся ветром. Благодаря этому сооружению им всем удалось выйти в открытое море.
Старик был таким убедительным, рассказывая эту историю, что оба племени решили объединить усилия и построить этот суперплот, способный спасти их всех.
Корпус решили сделать из дерева и придать ему форму миндалины, как во сне старика. Все занялись строительством. Нашли высокое дерево, ствол которого должен был поддерживать большой кусок ткани. Принцип стал быстро понятен, когда ветер надул ее и повалил сооружение набок.
На следующую ночь старик получил во сне идею руля. Затем каждый сон приносил новые идеи для улучшения корабля. По его совету внутрь принесли земли и посадили пшеницу и грибы. Оборудовали загон для антилоп, чтобы питаться молоком во время плавания, поскольку никто не знал, как долго оно продлится.
Некоторые не видели смысла в подготовке к подобному мероприятию, думая, что в конце концов найдут спокойное место на побережье. Но старик заявил, что видел во сне повсюду агрессивные племена – на севере, на юге, на востоке, и только на западе, далеко в океане могло быть спасение.
Люди-дельфины и люди-муравьи работали над сооружением корабля днем и ночью. Каждое утро они с нетерпением ждали появления старика с новыми рекомендациями.
Но однажды уставшее сердце медиума внезапно остановилось, и он умер во сне. Все пришли в замешательство. Все строилось вокруг старика. Они привыкли, что каждая проблема находила решение в его снах. Теперь они оказались одни между морем и неминуемым приходом людей-крыс.
Тогда одна из женщин-муравьев в расцвете сил поняла, что должна вмешаться. Сидя на куче досок, она объяснила людям, что важно было следовать последним советам старика: укреплять корабль, загрузить на него как можно больше продовольствия, запасы пресной воды, запасные паруса, рыболовные сети и крючки. После некоторого колебания ее послушали. Тогда женщина напомнила, что старик был исключительным человеком и нельзя бросить его останки в помойку, как обычно поступали с умершими. Охваченная интуицией, она потребовала, чтобы его закопали в глубине подземной деревни людей-муравьев.
Идея была новой. Однако все приняли ее единогласно. Они покрыли редкими раковинами останки старого наставника, которого отнесли на руках в самую глубину муравейника. А потом на больших раковинах сыграли что-то вроде похоронной мелодии.
В этот момент снаружи им ответили звуки других ракушек. Наблюдатели! Они увидели облако пыли, поднимаемой огромной толпой захватчиков.
Люди-муравьи и люди-дельфины бросились навстречу, чтобы перекрыть дорогу наступающим, но было слишком поздно. Сидя на лошадях, люди-крысы держали в одной руке факел, в другой меч и сжигали все на своем пути.
Женщина из племени муравьев лишь успела в отчаянии крикнуть: «Все на корабль!» В суматохе несколько сот уцелевших вплавь добрались до корабля. Люди-крысы сперва не поняли, что противник ускользает. Судно, подняв парус, стало набирать скорость. Но с неба вдруг ударила молния, и ветер стих. Судно остановилось. Пересиливая водобоязнь, люди-крысы залезли на маленькие плоты с веслами, оставленные на берегу, и стали догонять беглецов.
Зажженные стрелы вонзились в большой корабль, безоружные пассажиры которого пытались тушить начавшийся пожар.
Приближалась ночь, а битва все еще продолжалась. Вдруг женщина из племени муравьев приказала не терпящим возражений тоном бросить с носа корабля в воду веревки с затягивающимися петлями. Дельфины впряглись в них и стали буксировать судно в открытое море, куда маленькие плоты побоялись плыть.
Оказавшись наконец в безопасности, люди избавились от трупов и пересчитали уцелевших. На борту корабля их осталось только тридцать раз по восемь, то есть двести сорок человек.
Тех, кто остался на берегу, постигла участь, которую люди-крысы уготовили побежденным: смерть или подчинение. Подчиненных было мало, мертвых много. Люди-дельфины и люди-муравьи слишком долго жили свободными, чтобы смириться с игом захватчиков.
Люди-крысы разграбили дома на сваях, а потом подожгли их. Они попытались поджечь и купол подземной деревни людей-муравьев, но земля не хотела гореть. Где-то в глубине брошенного муравейника останки старого мудреца, накрытые раковинами, остались нетронутыми.
84. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ: ЦЕРЕМОНИЯ ПОХОРОН
Первые церемонии похорон появились вместе с современным человеком – homo sapiens, приблизительно 120 тысяч лет назад. Захоронения были обнаружены на территории Израиля недалеко от побережья Мертвого моря. Археологи откопали останки скелетов и предметы, предположительно принадлежавшие усопшим.
С церемонии похорон начинается представление о том, что будет после смерти, понятие рая и ада, суда над прошлой жизнью, и позднее – религия. Когда люди бросали трупы своих соплеменников в помойку, смерть была концом всего. С того момента, как человек стал особым образом обращаться с умершими, родилась не только духовность, но и фантастический вымысел.
Эдмонд Уэллс,
«Энциклопедия относительного
и абсолютного знания», том 5
85. ИТОГ ДЕМЕТРЫ
Когда Деметра включает свет, мы все хлопаем глазами, как будто только что очнулись от кошмарного сна. Я не хочу бросать партию, я чувствую себя неудовлетворенным, я хочу еще. Мне было знакомо это чувство по игре в покер: напряженное ожидание, животное чувство страха, когда другие открывают свои карты.
«Хороший игрок тот, кто умеет выигрывать с плохими картами», – говорил Игорь, мой «клиент», когда я был ангелом.
Карт у меня теперь осталось только двести сорок. И практически всех я знаю по именам. Гермес говорил правду. В конце концов привязываешься к своим людям. Эдмонд, кажется, в таком же состоянии, как и я.
Больше всего меня беспокоит то, что для них история будет продолжаться, а я не смогу вмешаться. И у них так мало запасов... У них больше нет деревни, нет территории, только куча досок, которая перемещается ветром посередине океана. Что с ними успеет произойти до того, как мы вернемся к игре? Время может оказаться для них роковым. Но Деметра категорична. Пока мы должны оставить наших людей на волю судьбы. Мы вернемся к игре «Игрек» завтра. Только завтра.
Сколько дней, недель, месяцев пройдет для них, пока я буду спокойно спать у себя на вилле?
Я нервно грызу ноготь. В классе начинаются споры. Боги-ученики сводят счеты за войны, убийства, предательства... Я бы охотно предъявил счет Прудону, который, уничтожив людей-черепах Беатрис, заставил мое племя отправиться в неизвестность на утлом корабле, но поскольку Эдмонд остается невозмутимым, я воздерживаюсь. Какой смысл жаловаться? Во всяком случае, я уже знаю, что бы мне ответил анархист: «Жизнь – это джунгли, и пусть победит лучший». Или даже: «Горе побежденным». Банальные выражения оправдывают худшие жестокости. Но, как нам говорят, это всего лишь игра.
Разве жалеют пешек, которых съедают в шахматной партии? Однако я хотел бы, чтобы меня отправили туда помогать моим людям, моими руками и мускулами, натягивать вместе с ними паруса и успокаивать.
Я смотрю на соседние племена.
На юге, на другом континенте, Фредди тоже построил деревню на морском побережье. Его люди выбрали в качестве тотема кита, соорудили лодки с веслами, которые меньше моего последнего корабля.
Рауль держит своих людей-орлов в горах, откуда они время от времени делают налеты на проходящие мимо племена. Рауль и Прудон разделяют достаточно близкие по сути воинственные ценности, но если первый предпочитает небольшие набеги и налеты, то второй движется вперед, как каток, уничтожающий все на своем пути. Оба не признают союзы. Они берут то, что можно взять, и оставляют за собой дымящиеся руины.
Рауль создал очень мобильное войско, которое предпочитает хитрость силе. Информация у него определяет действия, и он наносит удар только тогда, когда уверен, что победит. Он забирает у других научные и технические достижения, все, что может усилить знания его людей.
Племена Руссо и Вольтера, естественно, воюют, однако их поселения, основанные на таких разных концепциях, удивительно похожи между собой.
Богиня плодородия сперва называет проигравших. В общей сложности тринадцать племен исчезли. Девять были завоеваны, порабощены и уничтожены племенами захватчиков, два погибли в результате неизвестных эпидемий, а еще два – из-за междуусобных войн. Кентавры уносят тринадцать богов-учеников, и мы продолжаем обратный отсчет: 106 – 13 = 93.
Затем Деметра объявляет победителей.
Золотой венок: Мэрилин Монро и ее женщины-осы.
– Браво, Мэрилин, ваши женщины являются примером для подражания. Ваши феминистки постоянно улучшают свою технику, и вы не забыли хорошо их вооружить. В то же время они интересуются искусством и ценят музыку. У них появились арфа и ксилофон. Они заслуживают первого места на пьедестале.
Мы аплодируем. То, что такая утонченная молодая блондинка смогла создать цивилизацию амазонок, одновременно умелых в бою и сладострастных в отдыхе, меня удивляет и радует. Однако я вспоминаю одну из фраз, сказанных актрисой: «Мы, красивые женщины, обязаны казаться глупыми, чтобы не беспокоить мужчин». Во всяком случае, это доказывает, сколь она способна.
Серебряный венок: Прудон и его люди-крысы. Он изобрел наделенную логикой социальную систему каст и сумел овладеть настолько сложной техникой, как плавка металлов.
– Но он украл ее у людей-кротов! – возмущается Сара Бернар.
Деметра игнорирует это замечание:
– Люди-крысы Прудона научились использовать кавалерию и хорошие боевые стратегии. К тому же, их численность постоянно растет.
– Но он увеличил ее с помощью рабов побежденных племен! – продолжает Сара Бернар.
Раздаются аплодисменты, но не такие единодушные, как для Мэрилин. Слышен даже свист некоторых учеников, племена которых не поладили с людьми лауреата.
Бронзовый венок: Мария Кюри и ее люди-игуаны. Что же это за игуаны, которых мы ни разу не видели? Мы склоняемся над сферой и направляем лупы на другой континент на севере, сильно удаленный от того, где играли почти все. Мы видим людей, строящих огромные населенные пункты посреди пустыни.
Овация для богини игуан.
Деметра продолжает комментарии. Саре Бернар нужно быть осторожнее, ее люди-лошади находятся на последнем дыхании, и она рискует быть отчисленной в следующую партию.
– А кто виноват? – ворчит бывшая актриса.
Племя людей-собак влачит жалкое существование. Ученица Франсуаза Манкузо должна придать ему больше динамики, если не хочет, чтобы оно исчезло. То же самое касается людей-тигров Жоржа Мельеса и людей-термитов Гюстава Эйфеля, которые, по словам профессора, топчутся на месте и не могут найти собственного стиля. Конечно, они построили красивое поселение, но только и делают, что нежатся там и никуда не выходят.
– Больше отваги, – требует Деметра. – Недостаточно просто управлять, нужно осмелиться. Прудон получил хорошие отметки потому, что по крайней мере не боится рисковать.
– Естественно. Если это для того, чтобы все разрушать... – пережевывает одно и то же Сара Бернар.
– Прудон не бог-разрушитель, – поправляет Деметра. – Это суровый бог, как суровые родители. Но вспомните, дети суровых родителей часто лучше образованы, чем дети мягких. Ведь проще во всем уступать ребенку, чем заставить его следовать строгим правилам поведения! Со своей стороны, я ничего не имею против выбора Прудона. Война является одной из главных составляющих игры «Игрек». Прудон поставил на нее, это такой же выбор, как и любой другой. Я его уважаю, так же как уважаю тех, кто основал свою цивилизацию на дипломатии, сельском хозяйстве, науке или искусстве. Важен только результат.
Деметра поднимается к доске и пишет на ней: «Похороны».
– Сегодня я присутствовала на появлении первого ритуала похорон у людей-муравьев Эдмонда Уэллса. Это событие следует отметить специально. С этого момента вы увидите появление религий и у всех наметится новое социальное разделение на три класса: крестьяне, солдаты, священники.
– А артисты? – спрашивает Мэрилин, очевидно думая о своем игроке на арфе.
– Их слишком мало, и они слишком слабо влияют на историю человечества, по крайней мере, на этом этапе эволюции. Мишель Пэнсон, и вы дали людям музыку, но знайте, что без крестьян, чтобы их кормить, и солдат, чтобы защищать, артисты долго не проживут.
Когда Деметра заканчивает разбор игры, мы с Эдмондом Уэллсом замечаем, что находимся на предпоследнем месте. Позади только один ученик. Пещерные люди-летучие мыши некого Шарля Малле пытались подражать своему тотемному животному, привязывая лианами к рукам кожаные крылья. Многие из них погибли, прыгая с высокого обрыва.
– Когда идея оказывается неплодотворной, не нужно настаивать. А вы заупрямились. Из восьмисот человек в начале у вас теперь не больше пятидесяти. Не забывайте, если людей меньше тридцати, ученик автоматически исключается.
Так что Шарль Малле уцелел чудом.
– Как ты думаешь помочь своим? – спрашивает меня Рауль вполголоса.
– Буду молиться, – говорю я. – Другого выхода я не вижу.
По его удивленному взгляду я понимаю, что Рауль спрашивает себя, не смеюсь ли я над ним.
– Молиться? Здесь? В царстве богов?
Я подбородком указываю на вершину горы, по-прежнему скрытую шапкой облаков.
– Ах да, конечно. «Он» там, наверху. Надеюсь, Мишель, что ты не становишься... мистиком. Бог-мистик... я много видал, но такое!
Фредди берет меня за руку.
– Забавно, мы оба выбрали альянс с китообразными. Я взял китов, а ты дельфинов, и, однако, ты строишь большие суда, а я маленькие.
– У меня не было выбора.
– Если тебе нужно что-нибудь, не колеблясь обращайся к моим людям-китам.
– Ты тоже можешь рассчитывать на меня, но сейчас мои дельфины не в лучшем положении.
– А почему бы тебе не сделать поворот и отдохнуть у меня? Киты покажут путь дельфинам. Твои люди залечат раны, пополнят запасы пресной воды и продовольствия, обогатятся открытиями моих. Они научились делать свечи из топленого жира. Они шьют красивые одежды, которые понравятся женщинам из твоего племени.
– Ты приглашаешь меня на китовый показ мод? Спасибо, но думаю, уже слишком поздно. Я запрограммировал дельфинов, которые поведут их далеко на запад, на закат солнца.
– Почему ты так решил?
– Надеюсь, мои люди найдут спокойное место, где будут в безопасности. Тайное место, остров. Достаточно большой, чтобы заниматься земледелием и скотоводством, но не слишком, чтобы привлекать внимание соседей. Я больше не хочу рисковать и все потерять из-за захватчиков-варваров.
Рауль шепчет мне на ухо:
– Освободись от Эдмонда Уэллса. Он помог тебе в начале партии, согласен, но теперь это обуза. Его люди-муравьи никудышны в море, в рыбной ловле, значит, и на острове будут никудышны.
– Мы заключили союз.
– Возможно. Но в конце отстанется только один победитель. Чем раньше ты научишься летать сам по себе, тем лучше для тебя.
Можно подумать, что это говорит его отец.
Надевая венок из золотых лавровых листьев, Мэрилин вступает в разговор с женщинами, которых, естественно, привлекает сохранение жизни и гармония между существами, отличающимися от мужчин, склонных к насилию и доминированию. В классе слышны плоские мужские шутки.
– О, – говорит она, – я знаю, что вы думаете. Вы уверены, что мои девушки-осы долго не продержатся. Но они не только хорошие матери и прекрасные работницы, они умеют отлично сражаться и могут себя защитить.
Тут в рядах учеников раздается смех, но Мэрилин не отступает:
– Я бросаю вам вызов. Всем вам. Пусть тот, кто считает себя способным сразиться с моими амазонками, попробует прийти!
Сара Бернар и Мария Кюри шумно одобряют. Деметра хлопает в ладони, чтобы успокоить собравшихся, пока ссора не переросла в войну полов. Думая, что она зовет его, ждавший снаружи Атлант входит забрать «Землю 18» и после нескольких дежурных вздохов уносит ее.
Я не могу отвести взгляд от удаляющейся планеты, где в океане плывет хрупкое судно с уцелевшим экипажем...
Деметра приказывает занять места на скамьях.
– Гермес, – объявляет она, – уже рассказал вам про опыт с крысами. В завершение этой лекции, перед тем как вы пойдете обедать, я хотела бы рассказать вам об опыте, объясняющем некоторые особенности поведения ваших подопечных.
86. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ: ОПЫТ С ШИМПАНЗЕ
В пустой комнате пять шимпанзе. В центре комнаты лестница, сверху лежит банан.
Когда первая обезьяна замечает банан, она лезет за ним по лестнице, чтобы схватить и съесть. Но как только она приближается к фрукту, с потолка на нее обрушивается струя ледяной воды и сбивает вниз. Другие обезьяны тоже пытаются забраться на лестницу. Всех сбивает вниз струя холодной воды, и они отказываются от попыток взять банан.
Воду выключают, а одну вымокшую обезьяну заменяют новой, сухой. Не успевает она войти, старые пытаются не дать ей забраться на лестницу, чтобы ее тоже не окатим водой. Новая обезьяна не понимает, в чем дело. Она видит только группу собратьев, мешающих ей взять вкусный фрукт. Тогда она пытается прорваться силой и дерется с теми, кто не хочет ее пропускать. Но она одна, и четыре прежних обезьяны берут верх.
Другую промокшую обезьяну заменяют новой сухой. Как только она появляется, предшественник, подумавший, что именно так нужно встречать новичков, набрасывается на нее и колотит. Новичок даже не успевает заметить лестницу и банан, он уже вне игры.
Затем третью, четвертую и пятую вымокших обезьян заменяют по очереди сухими. Каждый раз, как только новички появляются, их колотят.
Прием становится с каждым разом все более жестоким. Обезьяны все вместе бросаются на новичка, как будто стараясь улучшить ритуальный прием.
В финале на лестнице по-прежнему лежит банан, но пять сухих обезьян оглушены постоянной дракой и даже не думают приблизиться к фрукту. Их единственной заботой является следить за дверью, откуда появится новая обезьяна, чтобы скорее напасть на нее.
Этот опыт был проделан с целью изучения группового поведения на предприятии.
Эдмонд Уэллс,
«Энциклопедия относительного
и абсолютного знания», том 5
87. ФОКУС
Сегодня к обеду большой зал Мегарона украшен синими цветами. Мата Хари садится напротив. Она мне улыбается, я улыбаюсь в ответ. Меня мучает судьба моих людей-дельфинов, скитающихся по морю.
Эдмонд Уэллс, сидящий рядом со мной, кажется, не так беспокоится за своих людей-муравьев. Он мирно беседует с Жоржем Мельесом, который утверждает, что в начале важнее всех других профессия кузнеца.
– Поймите, – настаивает он, – кузнецы – это первые маги. Им дают камни, и они с помощью магии высоких температур превращают их в материалы, которых не существует в природе.
– Действительно, – соглашается Эдмонд Уэллс, вспоминая отрывок из своей «Энциклопедии» о кузнецах с горы Синай. – Жители деревень настолько ценили их, что порой даже приковывали в кузницах, чтобы у мастеров не было искушения присоединиться к другим племенам, где бы им больше платили. Раньше кузнецов даже меняли на выкуп или дарили в знак признания союза.
Симона Синьоре и Мария Кюри обсуждают за соседним столом моды на одежду в своих племенах. Полячка по происхождению, физик признается, что в ее местах так холодно, что она в первую очередь обеспокоена созданием теплой одежды.
Ученики говорят о строительстве мостов и дорог, способах хранения пищи.
Чем лучше крыть дома, соломой или сланцем? Как устроить систему фильтрации, чтобы бактерии не попадали в хранилища, куда стекает дождевая вода? Здесь мясо хранят в соли, там рыбу в масле. Амфоры, закупоренные пробками, хорошо сохраняют продукты, но нужно еще иметь гончаров и пробковую кору. Клей, вязальные спицы, материалы, пригодные для ткачества, дезинфецирующие средства для ран (лук, лимон или соленая вода), все дает материал для обсуждения. А мухи и комары? Как бороться с этими разносчиками болезней, которые уже принесли столько вреда?
Жорж Мельес объясняет, что его люди-тигры провели много опытов и создали компост, способствующий росту овощей и не имеющий много бактерий, а значит не токсичный.
Сезоны вкатывают тележки с едой.
Они подают зерновые. Здесь есть рис, пшеничная мука, ячмень, просо, сорго и даже хлеб. Это логично, поскольку сельское хозяйство вошло в нашу жизнь.
Хлеб, как это вкусно. Я с хрустом ем корочку, наслаждаюсь мякотью, соленой и сладкой одновременно, ищу замечательное послевкусие ферментации.
Сезоны ставят на столы кружки с молоком коров, коз, овец и других лактирующих животных.
Устрицы возвращаются в меню, но сегодня я не в силах проглотить живое существо, возможно наделенное сознанием. Вольтер же им очень рад и поедает дюжинами, объясняя, что достаточно немного лимонного сока, чтобы проверить свежесть продукта.
Более привычные трупы также есть в меню – говядина, баранина, ягнятина, курица. Я замечаю, что это мясо не такого характерного вкуса, как у бегемота или жирафа.
Мельес утверждает, что его люди-тигры с наслаждением едят головы обезьян, которые нам вскоре подают вместе с маленькими ложками, чтобы попробовать мозг. Большинство с отвращением отказывается.
Это напоминает мне опыт с шимпанзе, рассказанный Деметрой. Человечество с «Земли 17» потерпело поражение именно по этой причине. Они забыли, зачем здесь находятся, и думали лишь о повторении традиций, на зная смысла их появления.
– О чем ты думаешь? – спрашивает меня Мэрилин, присоединяясь к группе теонавтов.
– Ни о чем... Что с вами случилось вчера?
– Мы попытались пройти, но большая химера была там.
– Сегодня, – добавляет Рауль, – ты пойдешь с нами. Ты ведь не бросишь нас снова.
Я не отвечаю, оставляя за собой право выбора.
На десерт нам подают пирожные и французскую медовую запеканку.
– Не хватает только чашечки хорошего кофе, чтобы достойно завершить эту трапезу, – заявляет восхищенный Мельес.
Вечером нас ждет концерт. Кентавры, сирены, птицы-лиры присоединяются к нам в Мегароне. К обычным инструментам добавляется музыкальный лук, на котором играет один из кентавров. Музыка тихая.
Вместо кофе Жорж Мельес предлагает продемонстрировать фокус, не требующий никаких специальных инструментов. Мата Хари охотно соглашается принять в нем участие.
– Загадай цифру от 1 до 9 и умножь на 9.
Танцовщица закрывает глаза и говорит:
– Готово.
– Вычти из этого 5.
– Есть.
– Прибавь к этому сумму цифр, из которых состоит твой возраст. Например, тебе 35. Сложи 3 и 5 и получишь 8. Если сумма состоит из более чем двух цифр, сложи их, чтобы получить простую.
– Понятно.
– Хорошо. Теперь прибавь твое число к букве алфавита по принципу А = 1, Б = 2, В = 3 и т.д. Теперь ты получила букву.
– Есть.
– Выбери название европейской страны, начинающееся на эту букву.
– Долго еще?
– Нет. Мы подходим к концу. Посмотри на последнюю букву этого названия и с каким фруктом она ассоциируется.
– Готово.
Жорж Мельес делает вид, что сосредоточился, и объявляет:
– Твой фрукт – это киви.
Мата Хари поражена. Я ищу разгадку и, не находя ее, спрашиваю кинематографиста:
– Как ты это делаешь?
– Скажем, есть связь между этим фокусом и тем, что происходит здесь. Мы думаем, что делаем выбор, но мы его не делаем...
Фокусник подмигивает мне и требует еще кофе.
Сара Бернар садится за наш стол.
– Мы должны объединиться против Прудона, – шепчет она. – Иначе он всех нас уничтожит.
– Он выиграл, значит главные боги согласны с его методами игры, – говорит Рауль успокаивающе.
– Грабежи, убийства, изнасилования, рабство, терроризм, лицемерие, возведенные в систему мышления и управления?
Читать бесплатно другие книги:
