Мы, боги Вербер Бернард
– Не суди. Приспосабливайся, – говорю я.
Сара Бернар взрывается:
– И это говоришь мне ты? Но вы не отдаете себе отчет, он победит, и его ценности восторжествуют на всей планете. Вы хотите крысиных ценностей? Мы видели, к чему это привело на «Земле 17».
Все помнят уничтожение этой планеты.
– Если не реагировать, он...
У Прудона тонкий слух. Он оборачивается к нам из-за своего стола и саркастически бросает:
– Я делаю вам всем вызов, насколько вы способны остановить воинов моего племени...
Сара Бернар на находит, что ответить. Она знает, что ее племя обескровленных лошадей не выдержит столкновения.
– Тогда приходи сразиться с моими амазонками! – восклицает Мэрилин Монро.
Прудон поворачивается к ней.
– Приду, приду, красавица, жала твоих ос меня не пугают...
И анархист провокационно посылает ей воздушный поцелуй, дуя на ладонь.
– Я тебя предупреждаю, если ты приблизишься к моим девушкам, мы не будем отступать, как люди-дельфины.
– Отлично, – говорит тот, потирая руки. – Намечается хорошая драка.
У меня такое впечатление, что я вернулся в начальную школу, когда мальчишки кричат друг другу на переменах: «Иди драться, если не боишься».
– Есть не только сила! У моих девушек больше мозгов и храбрости, чем у твоих скотов!
– С нетерпением жду этой встречи! – восклицает бог людей-крыс.
– Готов принимать ставки, – предлагает Тулуз-Лотрек.
Маленький бородатый человек забирается на стол и делает вид, что ждет ставок.
– У нас нет денег, – замечает Гюстав Эйфель.
– Тогда давайте играть на тоги. Они быстро пачкаются, а мне их нужно много, – говорит художник.
Он достает блокнот и разделяет страницу на две колонки, тех, кто ставит на Мэрилин, и тех, кто отдает предпочтение Прудону.
Эдмонд Уэллс ставит на актрису одну тогу.
– В животном мире осы одерживают верх над крысами, – объясняет он.
Мне всегда не везло в игре, и я воздерживаюсь. К тому же, я слишком обеспокоен судьбой своего несчастного племени на утлом судне, чтобы интересоваться исходом этой борьбы. Если в следующем раунде я не спасу своих людей, мне останется только превратиться в кентавра или сирену. Прожить, развиваясь, столько жизней, собрать столько мудрости, чтобы закончить химерой... Нет, я должен найти средство помочь моим людям, прежде чем думать о развлечениях.
– Думаешь о наших племенах? – шепчет Эдмонд Уэллс.
– А вы нет?
– Да. Самое худшее в том, что после битвы люди-крысы дали свою версию событий. Для них мы банда диких трусливых бродяг, которых их блестящая цивилизация познакомила с культурой. Они даже выдумали историю, согласно которой мы занимались любовью с дельфинами... Ты что, не видел?
– Нет, не видел... Это невероятно. Они нас истребляют, а потом переписывают историю, чтобы представить себя в выгодном свете.
Я вижу, что мой друг очень обеспокоен. Он достает «Энциклопедию» и начинает быстро записывать. Я не решаюсь его прерывать. Кажется, ему пришла в голову идея.
– Мы не можем бросить их просто так... – говорю я.
Продолжая писать, он отвечает:
– Слишком поздно.
– Никогда не слишком поздно, – возражаю я.
– Мы провалились. Нам не повезло, вот и все.
– «Те, кто провалился, находят оправдания. Те, кто побеждают, находят средства», – говорил мой отец. Всегда можно найти средство.
– Нет, не на этот раз.
Он продолжает писать, перечитывает написанное, кажется удрученным тяжестью того, что записал. Потом встает, закрывает книгу и говорит мрачным голосом:
– Пожалуй, ты прав. Те, кто побеждают, находят средства... какими бы они ни были.
88. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ: ПАМЯТЬ ПОБЕЖДЕННЫХ
О прошлом мы знаем лишь версии победителей. Так, о Трое мы знаем только то, что рассказывают греческие историки. О Карфагене тоже то, что рассказывают греки.О готах известно только то, что написал в своих воспоминаниях Юлий Цезарь. Об ацтеках и инках известно лишь по рассказам конкистадоров и миссионеров, приехавших силой обращать их в свою веру.
И во всех случаях редкие достижения, приписываемые побежденным, упоминаются лишь для того, чтобы прославить заслуги тех, кто смог их уничтожить.
Кто осмелится говорить о «памяти побежденных»? Исторические книги приучают к мысли о том, что, согласно дарвинскому принципу, если цивилизация исчезла, значит, она была плохо приспособлена. Но рассматривая события, понимаешь, что часто именно самые цивилизованные были уничтожены самыми жестокими. Их единственной «неприспособленностью» было то, что они верили в мирный договор – в случае с Карфагеном, в подарки – в случае с Троей (ах, апология «хитрости» Одиссея, которая была лишь вероломством, закончившимся ночной резней...).
Хуже всего, возможно, то, что победители не только уничтожают исторические хроники и памятные предметы своих жертв, но и оскорбляют их. Греки придумали легенду о Тесее, победившем чудовище с головой быка, которое пожирало девственниц, для того чтобы оправдать вторжение на Крит и разрушение великолепной минойской культуры.
Римляне утверждали, что карфагеняне делают жертвоприношения своему богу Молоху, что, как сейчас известно, совершенно не так.
Кто осмелится когда-нибудь говорить о великолепии жертв? Возможно, только боги, которым известны красота и хрупкость цивилизаций, исчезнувших под огнем и мечом...
Эдмонд Уэллс,
«Энциклопедия относительного
и абсолютного знания», том 5
89. ВРЕМЯ ОПЫТОВ
Дворец Атланта, окруженный смоковницами, расположен на юге Олимпии, в квартале, удаленном от нашего жилья.
– Это просто сумасшествие, они нам никогда этого не позволят.
– Нужно попробовать.
– Но ты отдаешь себе отчет, если они узнают, что мы...
– Что? Навестили Атланта? Мы имеем право ходить по городу, как мне кажется.
Мы пробираемся вперед.
Жилище гиганта одноэтажное, оно сложено из неотесанных глыб мрамора.
В нем не меньше десяти метров высоты.
Эдмонд Уэллс и я проникаем внутрь через приоткрытое окно. Внутреннее убранство отражает любовь великанов к массивной деревянной мебели и ярким тканям.
Стараясь не шуметь, мы пробираемся между гигантских кресел и канапе.
В кухне, похожей на деревенскую, супруга Атланта Плейона отчитывает титана суровым голосом:
– Ты слишком добрый. Вот они и используют тебя.
– Но...
– А когда они потребуют, чтобы ты носил Олимп, что ты ответишь?
– Но, Плепле, это не просто работа...
– Ах вот как, а что же это?
– Наказание. Потому что я выступил с Кроносом против Зевса и мы проиграли, ты прекрасно знаешь.
Находясь в салоне, мы представляем себе уперевшуюся руками в бока жену, говорящую громким голосом, и виноватого Атланта.
– Как просто, наказание. Сколько времени прошло... Они думают, с тебя можно семь шкур драть за спасибо, вот и все. Ты как бык вкалываешь ни за грош, а если ты возражаешь, тебе напоминают, что это кара и ты должен молчать. Подними голову, Атлант, напомни о своих законных правах.
– Но, сладкая моя, я проиграл войну...
– Это было тысячи лет назад! Ты путаешь слабость и доброту, Атлант.
Звук поцелуя. Я представляю объятия этих двух гор. Ах... нежность гигантов...
Пользуясь тем, что у пары есть другие занятия, кроме как прислушиваться к посторонним звукам, мы проскальзываем в коридор в поисках места, где Атлант хранит миры.
Как два мальчика-с-пальчик, мы встаем на цыпочки, чтобы открыть двери трехметровой высоты. За одной мы видим кровать величиной с сад, в других комнатах – кладовки, туалетная комната, мастерская. Наконец за одной из створок мы чуть не падаем с винтовой лестницы, ведущей в пещеру. Мы спускаемся по ней, освещая дорогу крестами.
Внизу при свете огромных восковых свечей, которые мы зажигаем крестами, видно пустое пространство, выбитое прямо в скале. Здесь на полках вдоль стен покоятся не трехлитровые бутылки шампанского, а десятки сфер, лежащие на подставках.
Сколько же здесь миров? Я думал, что кроме «Земли 1» есть только черновики, и по мере того, как одна планета уничтожается, на ней появляется следующая цивилизация. Но нет, главные боги сохраняют другие планеты. «Земля 17», возможно, и превратилась в «Землю 18», но рядом с ней существует целая коллекция других миров с этикетками до номера 161.
Эдмонд Уэллс разделяет мое восхищение. Мы думаем об одном и том же.
А что если все планеты Вселенной, где существует сознание, хранятся здесь?
Мы подходим к одной из сфер. Настраиваем лупы. Поверхность планеты как будто покрыта бородавками. Ультрасовременные мегаполисы целиком скрыты под огромными куполами, защищающими от окружающей загрязненной среды. Возможное будущее человечества...
Рядом другой мир сделал свой выбор. Несомненно, из-за ядерных войн жизнь стала невозможна в отравленной атмосфере. Поэтому люди построили подводные жилища. Целые города находятся под водой, защищающей от радиации.
Дальше, в мире, лишенном океана, люди закопались в городах в виде пирамид, чтобы спрятаться от палящего солнца и сохранить немного влаги.
Мы замечаем, что большинство этих миров более «зрелы», чем «Земля 1». Суда по их виду, им не меньше 3000 лет. Как это возможно?
– А может, это практические работы, оставленные предыдущими учениками? – шепчет Эдмонд Уэллс.
– В этом случае они больше продвинулись вперед, потому что Кронос, возможно, ускорил созревание.
Мы также находим миры, вернувшиеся в предысторию на загадочных руинах мегаполисов. Может быть, как и бедная «Земля 17», они забыли про все достижения прошлого.
Сколько различных метеорологических условий! Вот очень жаркий мир, где люди живут голышом, вот ледяной мир, где они прячутся в снежных хижинах, вот очень влажный, где дома строят на деревьях...
Эдмонд Уэллс указывает на мир, где клонирование настолько вошло в привычку, что все люди стали близнецами. Они выбрали самого красивого, самого умного и самого жизнеспособного и уничтожили всех остальных.
Рядом планета, населенная исключительно женщинами, совсем как у муравьев. Здесь только самки, делящиеся на бесплодных и приносящих потомство. Как и муравьи, эти люди выбрали матку, которая к моему огромному удивлению... несет яйца. Я настраиваю зум и действительно вижу женщин, носящих в рюкзаках на животе яйца и высиживающих их дома.
Присмотревшись, можно понять, что это человечество находится не в 3000-м или даже 5000-м году, но на уровне развития, который поставил бы его на наших календарях в 2-миллионный год после Рождества Христова. Значит, будущее за несущими яйца женщинами. Внезапно это мне кажется логичным...
Я продолжаю зачарованно рассматривать этот женский мир, но что-то меня смущает – они все красивые. Какой смысл в естественном отборе на основе красоты на протяжении веков?
– Мы здесь для того, чтобы найти «Землю 18», – напоминает Эдмонд Уэллс.
Мы поняли, что Атлант складывает миры по уровню развития сознания, самые низшие находятся в глубине. Поэтому мы направляемся в глубь пещеры и находим «Землю 18» среди других миров, где дикие люди уничтожают друг друга дубинками – пешком, верхом или на плотах.
Мы достаем сферу, чтобы лучше рассмотреть ее в свете свечей.
Наши люди кажутся истощенными и отчаявшимися на ненадежном судне в открытом море. Оно должно вот-вот разбиться о рифы, которых неопытные моряки не заметили. Мы как раз вовремя. В последний момент я делаю крестом бурю, которая уносит их в сторону от самых опасных скал. Затем я концентрируюсь и велю женщине-лидеру, заменившей мудрого медиума, снова бросить лассо в воду. Она слышит меня, но большинство спасшихся не подчиняются. Они слишком устали, чтобы верить в ее предсказания.
Как вдохнуть в них надежду? Я отправляю интуиции, но это ничего не дает. Какой-то бородач даже пытается организовать бунт, чтобы убедить остальных повернуть назад. Во время грозы, которую я устраиваю, чтобы впечатлить их, Эдмонд Уэллс точным выстрелом приканчивает бунтаря. Этого оказывается достаточно, чтобы успокоить тех, кто хотел последовать за ним.
Я лишний раз убеждаюсь в том, что богов уважают только тогда, когда их боятся.
Теперь, когда спасенные готовы слушать нашего медиума, я пытаюсь наладить связь с дельфинами, чтобы они оттащили судно подальше от опасных рифов. Богу так же легко общаться с дельфинами, как ангелу с кошками. Проблема в людях. Они недостаточно восприимчивы.
Наконец судно меняет курс. Эдмонд Уэллс и я с облегчением вздыхаем. Катастрофы удалось избежать.
Я отступаю назад и переворачиваю сферу и ее подставку. Она разлетается вдребезги. Осколки стекла разлетаются вокруг. Неужели я уничтожил мир?
Но нет... Внутри сфер ничего нет. Это просто объемные экраны, в которых отражаются далекие миры.
Эдмонд Уэллс спешит затушить свечи. И вовремя, поскольку дверь в пещеру уже открылась и появился Атлант.
– Что случилось, любимый? – спрашивает издалека его супруга.
– Ничего, Плепле. Мне послышался шум, – говорит титан, освещая помещение большим факелом.
Мы прячемся в дальнем углу.
Атлант идет по проходу, проверяя сферы.
– Наверняка крысы, – говорит его жена.
Пройдя совсем рядом и не заметив нас, он тяжелыми шагами поднимается обратно.
Мы спешно зажигаем свечи и устраиваемся поближе, чтобы завершить спасение наших подопечных. Что еще с ними произойдет?
90. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ: НОСТРАДАМУС
Мишель де Ностр-Дам, известный как Нострадамус, родился в 1503 году в Сен-Реми-де-Прованс. С молодых лет он увлекся математикой, алхимией и астрологией. Но всю жизнь, преследуемый инквизицией за свои еврейские корни, был вынужден находиться в бегах. Блестяще выучившись на врача в Монпелье, он в 1525 году отправляется бороться с эпидемиями чумы в Европе. Он разрабатывает собственную медицину, очень сильно отличающуюся от практиковавшейся в ту эпоху. Он не делает кровопусканий. Он выступает прежде всего за чистоту и гигиену. Он вводит в обиход бумажный конус, который для защиты от миазмов нужно помещать под носом. Он кладет себе под язык таблетку из роз, чтобы предохраниться от «паров» пациентов.
Одновременно он пишет трактаты о приготовлении конфитюров и изобретает духи на основе сантала и кедра.
В 1537 году Нострадамуса считают лучшим врачом Европы. Борясь с эпидемиями, он заражает собственную семью. Его жена и дети умирают от чумы.
После периода депрессии он начинает свой духовный путь. В Сицилии суфии посвящают его в технику транса. Употребление мускатного ореха позволяет перейти барьер сознания. Он предается медитациям, в ходе которых, в ауре пламени свечи или медного сосуда с водой, стоящего на треножнике в форме пирамиды Хеопса, наблюдает за будущей эволюцией человечества.
Трансы Нострадамуса могли продолжаться всю ночь, после чего он записывал знаменитые четверостишия своих «Веков».
Его стихи могут порой показаться невразумительными, но некоторые видят в них предвидение пришествия к власти императора Наполеона Бонапарта, Третьего рейха, Франко, а также атомную бомбардировку Хиросимы и Нагасаки.
Основываясь на его предсказаниях, Джин Диксон пыталась с 1956 года предупредить Джона Фитцджеральда Кеннеди о смертельной угрозе, висящей над ним.
Нострадамус датирует приблизительно 2000 годом первые признаки глобальных политических и климатических потрясений. Он предсказывает сближение Америки и России перед угрозой растущих опасностей, исходящих первоначально с Ближнего Востока.
Прорицатель, кроме того, предсказал природные катаклизмы, торнадо и землетрясения, показывающие гнев Земли на людей, которые ее разрушают. В письме королю Франции Генриху II Нострадамус сообщает, что в 2250 году человечество ждут радикальные изменения. Он считает, что Земля исчезнет в 3797 году из-за сильного повышения температуры, совпавшего с падением огромных метеоритов, обломков взорвавшейся планеты Меркурий. Это приведет к наводнению, которое затопит всю Землю.
Однако к тому времени, заверяет медик из Сен-Реми-де-Прованс, человек уже покинет Землю и доберется до других планет Солнечной системы, чтобы там воссоздать новые цивилизации.
Предсказания Нострадамуса распространяются на период до 6000-го года. По всей Европе короли и принцы принимали прорицателя. Им восхищалась королева Екатерина Медичи, мать Генриха III. В июне 1566 года, очень уставший, Нострадамус позвал своего ассистента и друга Шавиньи, чтобы сообщить ему последнее предсказание: «Завтра я умру». Что и произошло. Согласно завещанию, его тело было замуровано в стену церкви Салон-де-Прованс: «Чтобы никакой трусливый глупец не топтал мою могилу».
Эдмонд Уэллс,
«Энциклопедия относительного
и абсолютного знания», том 5
91. СПОКОЙНЫЙ МИР
Все были истощены. Сколько страданий перенесено. И по-прежнему бесконечный горизонт вокруг, насколько хватает глаз. Те, кто не умер от дизентерии, цинги, других незнакомых болезней или не покончил с собой, начали терять надежду.
Они опробовали новые методы рыбной ловли и вытащили на борт странных рыб, некоторые из которых оказались ядовитыми.
Благодаря дождям они избегали обезвоживания. С первыми каплями они подставляли пустые амфоры, в которых уже не было зерен.
Большую часть времени они отдыхали на палубе, поскольку их тела были так истощены, что они с трудом двигались и только смотрели пустыми глазами на горизонт, где не было видно ни клочка земли.
Женщина-лидер продолжала подбадривать их, рассказывая свои сны. Она видела, да, именно видела, идеальный остров, спокойное место, где они заживут счастливо.
– Терпение, верьте мне, мы туда плывем, – повторяла она, убеждая и саму себя.
Первый бунт начали люди-муравьи, захотевшие вернуться на твердую землю. Они предпочли бы стать рабами людей-крыс, чем постоянно раскачиваться на море. Их удалось легко усмирить. Второй бунт, организованный самыми отчаявшимися, почти удался, но во время грозы молнией убило его предводителя.
Небо заговорило. С этого момента как будто что-то наверху вернулось... И это «что-то», казалось, говорило, что нужно продолжить плавание.
Затем дельфины провели их судно мимо рифов, и все согласились выполнять требования женщины, которую они назвали «королевой двух племен», людей-дельфинов и людей-муравьев, оказавшихся солидарными в общем испытании. Направляя судно, дельфины придали бодрости пугешественникам. Отныне сны королевы стали более конкретными. Она постоянно говорила о священном острове, где никто больше на них не нападет.
Усталость, голод, болезни, все это привело к новым потерям. Но королева запретила есть трупы, хотя они и являлись источником протеинов, и приказала бросать их за борт.
И она постоянно повторяла: «Верьте, сны и дельфины показывают нам дорогу». И действительно, видя бедствия людей, которых они сопровождали, дельфины не только направляли их, но и ловили им рыбу, спасая от голода. Они даже забрасывали пойманных рыб на палубу.
«Там, – говорила королева, – на земле, которую мы скоро обнаружим, будут гигантские фрукты, дичь и ручьи с чистой водой».
Во сне она узнала, как улучшить состояние людей, скрестив ноги и медленно дыша. Поскольку она была их королевой, никто не потребовал объяснений, когда она приказала, чтобы все оставались неподвижными в странных позах или вытягивались и думали только о вдохах и выдохах. Лучше питаясь благодаря дельфинам и став более гибкими с помощью необычной гимнастики, люди обрели новую форму.
Были еще смерти, но выжившие чувствовали себя лучше. Никто больше не хотел покончить с собой. Переселенцы медитировали, делали дыхательные упражнения, потом вместе пели, и дельфины отвечали им в унисон.
Судно продолжало плыть на запад, все дальше на запад, и они больше не знали, сколько времени плывут. Они не говорили между собой о побоище, ставшем причиной бегства, чтобы думать только о движении вперед. У них были мрачные лица, они редко улыбались, но ссор больше не было.
Однажды, когда они смирились с тем, что закончат свои дни на воде и рисовали на коже рыб карту звездного неба, наблюдатель на мачте издал крик, которого они уже не ждали:
– Земля! Земля на горизонте!
Чайки в небе подтвердили близость земли. Крики раздались на судне. Плача, они стали обниматься. Подойдя к берегу, они бросились в воду и вплавь добрались до земли. Они вышли на галечный пляж, над которым возвышались желто-красные песчаные холмы. Они качались, отвыкнув от твердой земли за столько времени, проведенного на плаву.
Они поели крабов и водорослей и уснули под луной, прижавшись друг к другу в эту первую ночь на их новой земле.
Утром они пересчитались. Их осталось шестьдесят четыре: сорок два человека-дельфина и двадцать два человека-муравья. Вместе они начали исследовать остров. Он был еще красивее, чем в их самых смелых мечтах. Здесь была пышная растительность, деревья с незнакомыми плодами, журчащие ручьи. Они углубились в лес, где на них внезапно стали падать камни. Сначала люди подумали, что это напали враги. Но это были кокосовые орехи, которые шаловливые обезьяны весело бросали вниз. Разбиваясь о землю, они открывали свою белую плоть и молоко, ставшие настоящей манной.
Наконец успокоившись, они решили дать острову название: остров Спокойствия.
Они прошли в глубь его и не нашли никаких следов человека. В следующие дни люди-дельфины и люди-муравьи начали совместно строить деревню на побережье.
На небольшой поляне королева обнаружила муравьев и обрадовалась, что, как и они, насекомые достигли этого острова. Она последовала за ними и увидела большой муравейник в форме пирамиды. Она положила обе ладони на стенку муравейника и попросила насекомых помочь ей, как они помогли старому медиуму, ее предшественнику.
Она закрыла глаза, и видения появились. Гигантская пирамида как у муравьев. Кладовые как у муравьев. Связь как у муравьев. Единый большой коллективный дух как у муравьев. Дух для завоевания новой земли.
Их было шестьдесят четыре, и вместе они начали строить пирамиду девятиметровой высоты. Когда две трети были готовы, королева устроилась в ложе, чтобы «принимать», и она «приняла». Она добавила неподвижные позы к гимнастике медитации и хорошего самочувствия. Они придумала лечение, основанное на меридианах, по которым жизненные силы текут по телу и которые нужно разблокировать, чтобы они лучше циркулировали. Она определила центральные точки, где аккумулируется энергия. Эти точки расположены вдоль позвоночника. Одна находится над половым органом, вторая под пупком, третья напротив сердца, четвертая на уровне горла, пятая между глаз и шестая на верхушке черепа.
Сны не переставали ее удивлять.
Женщина получила интуитивное представление о политической системе, в которой, как муравьиная матка, она будет не лидером, а «несушкой». Одна будет производить потомство, а другая, медиум, порождать идеи. Эта будет республика идей, в которой каждый, как у муравьев, будет иметь право свободно высказываться на общих собраниях, выдвигая свои аргументы. Отсутствие централизованной власти, но власть, соединенная общением. Так все будут принимать в ней участие, и никто не будет считать себя незаменимым.
Люди-дельфины и люди-муравьи придумали слова с абстрактным содержанием. Появилось слово, означающее циркулирующую в теле жизненную энергию, другое, означающее дух, поддерживавший их в походе, третье для снов королевы, еще одно для определения полученных от дельфинов знаний, которое использовалось также для образования молодежи.
Они решили не зачинать больше детей, чем смогут любить и воспитывать. Однако сообщество быстро росло. Они уделяли детям столько любви и внимания, что детская смертность резко уменьшилась.
Проходили недели, они забыли ужас нападения людей-крыс, ужас и тяготы морского перехода и открыли ощущение того, что они одни на свете.
Дети плавали вместе с дельфинами и развлекались, отвечая на их крики. Забирались на них верхом, как на лошадей, и давали растущую на земле пищу – кокосовые орехи и финики, которые животные с любопытством пробовали. Тогда они издавали крики, похожие на смех, и, подражая им, люди вновь обрели привычку смеяться.
Тогда королеве пришла в голову идея: муравьи будут их скрытым тотемом, а дельфины – открытым. Они будут муравьями внутри и дельфинами снаружи.
Я иду еще дальше в дерзости, вытаскиваю из-под подставки часы и кручу стрелку, чтобы их местное время ускорилось.
Деревня растет, становится селом, потом городком с портом, где много парусников. В центре по-прежнему находится большая пирамида, в которой умерла первая королева, которую вскоре сменила другая, также обладающая даром предвидения.
Объединенное племя обнаружило новый злак, кукурузу, и начало его выращивать.
К крестьянам и рыбакам прибавилась группа тщательно отбираемых людей, способных решать практические проблемы, мудрецов, единственной задачей которых являлось управление городом. Целители стали специализироваться в изучении меридианов тела. Астрономы создали карты неба и пытались понять его детали. Инструкторы учили детей. Во всех областях были представлены и мужчины, и женщины, а каждое задание поручалась в зависимости от способностей человека. Другие критерии исключались.
Они увидели, что в муравейнике треть обитателей спит, отдыхает или гуляет без дела. Другая треть занимается бессмысленным трудом, копая туннели, из-за которых обрушиваются кладовые, или передвигая веточки, которые загораживают нужные проходы. Наконец, еще одна треть исправляет ошибки неумелых рабочих и делает все необходимое для развития города. Так же поступили и обитатели острова. Они никого не принуждали к труду, но внушали желание участвовать в общем успехе всего племени. Они изобрели концепцию передаваемого энтузиазма.
Но самым характерным для этого человеческого сообщества стал новый элемент: люди были избавлены от страха.
92. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ: АТЛАНТИДА
Миф об Атлантиде дошел до нас благодаря двум произведениям древнегреческого философа Платона «Тимей, или О природе» и «Критий, или О Атлантиде», написанных около 400 года до нашей эры.
Однако в этих текстах делаются ссылки на произведения Солона, который, по словам Платона, узнал об этом от египетских священников.
В «Тимее» Платон помещает загадочный остров над Геркулесовыми колоннами, как в античные времена назывался Гибралтарский пролив, то есть в Атлантическом океане между Португалией и Марокко. Он также упоминает столииу Атлантис, имевшую круглую форму. Диаметром в сто стад, то есть примерно в двадцать километров, город состоял из сужающихся к центру кругов.
Согласно Платону, там поселились бог морей Посейдон и смертная Клито. Они породили пять пар близнецов, которые стали десятью царями Атлантиды, правя каждыйдесятой частью острова. Платон оценивает его общую площадь примерно в два миллиона квадратных километров, то есть почти треть Австралии.
По словам Платона, атланты были намного выше, чем другие люди их времени, и составляли сильный и одновременно мудрый народ. Они установили современную политическую систему, основанную на ассамблеях, и овладели совершенно особенными техниками. В частности, у них были так называемые «сверла», медные палочки, обернутые в кожу и имеющие на конце кристалл кварца, с помощью которых они лечили больных и ускоряли рост растений.
Платон считает, что Атлантида исчезла за 9000 лет до написания «Крития», что означает 11000 лет до н.э.
В египетских письменах этот остров упоминается под названием Ха мем Пта. О нем также упоминается в текстах африканского народа йоруба. Все описывают это место как идеальный город и потерянный рай.
Слово «парадиз», рай, является персидским и означает «сад». Его происхождение, возможно, также связано с Атлантидой. Упоминание о таинственном острове, населенном людьми со сверхъестественными медицинскими способностями, можно найти и в Китае под названием Кун Лун. Китайцы считают, что этот «остров вечной молодости» находится по ту сторону океана.
93. У ЭДМОНДА НЕПРИЯТНОСТИ
Эдмонд Уэллс и я смотрим друг на друга с облегчением. Наши люди пока в безопасности, вдалеке от варварства остальной игры. Мы горды этим, как родители, которым в последний момент удалось спасти тонущих детей.
Он мне нравится, этот народ, который мы вместе смоделировали. Конечно, численность населения невелика, наши люди вдали от всего, но они живы, здоровы и осознают необходимость жить правильно и думать о будущем. До того момента, когда Прудон даст людям-крысам технологию, которая позволит им высадиться на остров, наши ученые, возможно, найдут спасение.
Мы ставим «Землю 18» на место и собираемся уходить. Скоро наступит утро. Увлекшись работой, мы забыли о времени. Плохая новость: поднявшись, мы обнаруживаем дверь запертой на ключ. Мы в ловушке. Мы не только рискуем быть пойманными гигантом, когда он вернется за очередной планетой, но и не можем вовремя вернуться домой.
– Подставь мне спину, – спокойно говорит Эдмонд Уэллс.
Он взбирается мне на плечи, чтобы рассмотреть замок.
– Ключ в замочной скважине, – объявляет он.
Мы меняемся ролями. Более ловкий, я подсовываю тогу под дверь, потом забираюсь на спину Эдмонда и толкаю ключ, запирающий огромный замок. Наконец он падает с другой стороны, где ткань смягчает звук удара. Нам остается лишь подтянуть обратно тогу и взять ключ.
Ключ длиной с руку и удивительно тяжелый. Трехметровому гиганту может и легко с ним обращаться, но человеку ростом метр семьдесят пять двигать им не так уж просто. Я пытаюсь повернуть его много раз под одобрительный шепот Эдмонда.
Наконец замок со скрежетом открывается.
– Ты слышала, Плепле? – спрашивает Атлант.
– Не беспокойся. Наверняка это опять крысы, – отвечает Плейона.
Мы покидаем лестницу до того, как он вступает на нее, и бежим к окну спрятаться за занавеску.
Атлант уже поднимается, вопя:
– Кто-то вошел в пещеру и разрушил мир!
– Крыса?
– Нет, ученик. Нужно было поставить ловушки на людей. Всегда есть нечестные боги-ученики.
– Смотри, вон там один! – кричит гигантская женщина. Тяжелые шаги приближаются к нам.
– Бежим скорее, – выдыхает Эдмонд, подталкивая меня и следуя позади.
Атлант схватил швабру, а его жена крышку от кастрюли. Мы мечемся в поисках выхода, а они гоняются за нами.
– Их двое, – говорит Плейона. – Вон они, вон они. Видишь?
– Быстрее накинь тогу на голову, – советует мой товарищ по несчастью.
Привыкший следовать его советам, я не задаю лишних вопросов и, как и он, разрываю в ткани две дырки для глаз. Гиганты приближаются.
– Теперь разделимся.
Прыгая по кухне, чтобы уклониться от ударов крышкой кастрюли, я думаю, что дырка для носа тоже не помешала бы. Ткань не дает мне дышать. Что до Эдмонда, то он бежит зигзагами, пытаясь уклониться от швабры Атланта. Он прячется за огромным креслом, которое гигант тут же отодвигает. Я запрыгиваю на спину жены титана, которая не может до меня дотянуться и визжит:
– Он меня укусил, он меня укусил!
Пока она мечется, я замечаю открытое окно и прыгаю в него. Я еле попадаю в оконный проем – и, уф, я снаружи. Спрятавшись в кустах, жду моего друга.
Внутри Атлант радостно кричит:
– Есть, Плепле, я поймал одного.
Читать бесплатно другие книги:
