Бесстыдники (сборник) Хармс Даниил
П.М. – Дядя, вы лучше стул поставте на место!
Ил. Сем. – Хорошо хорошо! (ставит стул к стене)
(Молчание. Все стоят на месте. Проходит минута)
Ил. Сем. —
- Мне нравится причёска на пробор.
- Мне хочется иметь на голове забор
- Мне очень хочется иметь на голове забор.
- который делит волосы в серёдке на пробор.
П.М. – Ну вы просто дядя выдумали что то очень странное!
М. И. – Можно мне сесть сюда?
П.М. – Конечно. Конечно. Садитесь!
Ил. Сем. – Садитесь конечно! Конечно!
П.М. – Дядя!
Ил. Сем. – Да да да.
(М. И. садится на диван. Дядя достает изо рта молоток)
П. М. – Что это?
Ил. Сем. – Молоток.
М. И. – Что вы сделали? Вы достали его изо рта?
Ил. Сем. – Нет нет, это пустяки!
М. И. – Это фокус? (Молчание)
М. И. – Стало как-то неуютно.
П. М. – Сейчас я накрою на стол и будет лучше.
М. И. – Нет, Петр Михайлович, вы ужасны!
П. М. – Я! Почему я ужасен?
М. И. – Ужасно! Ужасно! (Дядя на ципочках выходит из комнаты).
М. И. – Почему он ушёл на ципочках?
П. М. – Я очень рад, что он ушел. (Накрывает на стол) Вы простите меня за беспорядок.
М. И. – Я когда шла к вам, то подумала, что лучше не ходить. Надо слушатся таких подсказок.
П. М. – Наоборот, очень хорошо, что вы пришли.
М. И. – Не знаю, не знаю.
(П. М. накрывает на стол)
П. М. – Весь стол в салате! и сахар рассыпан! Слышате как скрипит под ногами? Это очень противно! Вы завтра станете всем рассказывать, как у меня было.
М. И. – Ну, может быть кому ни будь и расскажу.
П. М. – Хотите выпить рюмку вина?
М. И. – Нет спасибо я вино пить не буду. Сделайте мне бутерброт с сыром.
П. М. – Хотите чай?
М. И. – Нет, лучше не стоит. Я хочу скоро уходить. Только вы меня не провожайте.
П.М. – Я сам не знаю, как надо поступить. На меня напал столбняк.
М. И. – Да да, мне лучше уйти.
П.М. – Нет, по-мойму лучше вам не уходить сразу. Вы должны меня великодушно простить…
М. И. – Зачем вы так говорите со мной?
П.М. – Да уж нарочно говорю так.
М. И. – Нет это просто ужасно всё.
П.М. – Ужасно? Ужасно! Ужасно!
(Молчание)
П. М. – Мне всё это страшно нравится! Мне нравится именно так сидеть с вами.
М. И. – И мне тоже.
П. М. – Вы шутите, а я правду говорю. Мне честное слово всё это нравится!
М. И. – У вас довольно прохладно (вынимает изо рта молоток)
П.М. – Что это?
М. И. – Молоток.
П. М. – Что вы сделали? Вы достали его изо рта!
М. И. – Он мне сегодня весь день мешал вот тут (показывает на горло)
П. М. —
- Вы видите в моих глазах продолговатые лучи.
- они струятся как бы косы
- и целый сад шумит в моих ушах
- и ветви трутся друг о друга.
- и ветром движутся вершины
- и ваши светлые глаза
- как непонятные кувшины
- мне снятся ночью. Боже мой!
М.И. —
- К чему вы это говорите?
- Мне непонятна ваша речь.
- Вы просто надо мной смеётесь.
- вы коршун я снигирь
- вы на меня глядите слишком яростно
- и слишком часто дышите
- Ах не глядите так! Оставте!
- Вы слышите?
П. М. —
<1933>
«Вбегает Рябчиков с кофейником в руке…»
Вбегает Рябчиков с кофейником в руке.
Рябчиков: Хочу пить кофе. Кто со мной?
Анна: Это настоящий кофе?
Хор:
- Кофе кофе поднимает
- поднимает нашу волю
- пьющий кофе понимает
- понимает свою долю.
Рябчиков: Гда сахар?
Хор:
- Сахар Сахар
- тает от огня
- Сахар Сахар
- любимая пища коня.
Конь: Я сахаром жить готов. Почему же нет?
Анна: Конь пойди сюда, возьми у меня с ладони кусочек сахара.
(Конь слизывает сахар с ладони Анны)
Конь: Ах как вкусно! Ах как сладко!
Рябчиков: Где молоко?
Хор:
- Молоко стоит в кувшинах
- Молоко забава коз
- в снежных ласковых вершинах
- молоко трясёт мороз
- и молочные ледяшки
- наше горло больно режут
- Ах морозы больно тяжко
- ломят кости, после нежат
- от мороза гибнет зверь
- запирайте крепче дверь!
- чтобы в скважены и в щели
- не пробрался к нам мороз
- мы трясёмся, мы в постеле
- гибнем с криком от стрекоз
- уж и лампы нам не нужны
- тьма кругом во тьме доска
- мы стрекозы
- гибнем дружно
- света нет. кругом тоска.
Анна:
- Ну садитесь пить душистый
- черный, клейкий и густой
- кофе ласковый, пушистый
Хор: Мы не можем, мы с тоской.
Рябчиков: А где, хозяйка, чайная серебрянная ложечка?
Хозяйка (все та же Анна): Ложечка растопилась. Она лежала на плите и растопилась.
Хор:
- Все серебрянные вещи
- Туго плавки туго плавки
- вы купите воск и клещи
- в мелочной дорожной лавке.
<1933>
Тюк!
Лето. Письменный стол. Направо дверь. На стене картина. На картине нарисована лошадь, а в зубах у лошади цыган. Ольга Петровна колет дрова. При каждом ударе с носа Ольги Петровны соскакивает пенснэ. Евдоким Осипович сидит в креслах и курит.
Ольга Петровна (ударяет калуном по полену, которое, однако, нисколько не раскалывается).
Евдоким Осипович: Тюк!
Ольга Петровна (надевая пенснэ, бьет по полену).
Евдоким Осипович: Тюк!
Ольга Петровна (надевая пенснэ, бьет по полену).
Евдоким Осипович: Тюк!
Ольга Петровна (надевая пенснэ, бьет по полену).
Евдоким Осипович: Тюк!
Ольга Петровна (надевая пенснэ): Евдоким Осипович! Я вас прошу: не говорите этого слова «тюк».
Евдоким Осипович: Хорошо, хорошо.
Ольга Петровна (ударяет калуном по полену).
Евдоким Осипович: Тюк!
Ольга Петровна (надевая пенснэ): Евдоким Осипович! Вы обещали мне не говорить этого слова «тюк»!
Евдоким Осипович: Хорошо, хорошо, Ольга Петровна! Больше не буду.
Ольга Петровна (ударяет калуном по полену).
Евдоким Осипович: Тюк!
Ольга Петровна (надевая пенснэ): Это безобразие! Взрослый пожилой человек и не понимает простой человеческой просьбы!
Евдоким Осипович: Ольга Петровна! Вы можете спокойно продолжать вашу работу. Я больше мешать не буду.
Ольга Петровна: Ну, я прошу вас, я очень прошу вас: дайте мне расколоть хотя бы это полено!
Евдоким Осипович: Колите, конечно колите!
Ольга Петровна (ударяет калуном по полену).
Евдоким Осипович: Тюк!
Ольга Петровна роняет колун, открывает рот, но ничего не может сказать. Евдоким Осипович встает с кресел, оглядывает Ольгу Петровну с головы до ног и медленно уходит. Ольга Петровна стоит неподвижно с открытым ртом и смотрит на удаляющегося Евдокима Осиповича.
Занавес медленно опускается.
<1933>
Охотники
На охоту поехало шесть человек, а вернулось-то только четыре.
Двое-то не вернулись.
Окнов, Козлов, Стрючков и Мотыльков благополучно вернулись домой, а Широков и Каблуков погибли на охоте.
Окнов целый день ходил потом расстроенный и даже не хотел ни с кем разговаривать. Козлов неотступно ходил следом за Окновым и приставал к нему с различными вопросами, чем и довел Окнова до высшей точки раздражения.
Козлов: Хочешь закурить?
Окнов: Нет.
Козлов: Хочешь, я тебе принесу вон ту вон штуку?
Окнов: Нет.
Козлов: Может быть, хочешь, я тебе расскажу что нибудь смешное?
Окнов: Нет.
Козлов: Ну, хочешь пить? У меня вот тут вот есть чай с коньяком.
Окнов: Мало того, что я тебя сейчас этим камнем по затылку ударил, я тебе еще оторву ногу.
Стрючков и Мотыльков: Что вы делаете? Что вы делаете?
Козлов: Приподнемите меня с земли.
Мотыльков: Ты не волнуйся, рана заживет.
Козлов: А где Окнов?
Окнов (отрывая Козлову ногу): Я тут, недалеко!
Козлов: Ох, матушки! Сеа-па-си!
Стрючков и Мотыльков: Никак он ему и ногу оторвал!
Окнов: Оторвал и бросил ее вон туда!
Стрючков: Это злодейство!
Окнов: Что-о?
Стрючков:…Ейство…
Окнов: Ка-а-ак?
Стрючков: Нь… нь… нь… никак.
Козлов: Как же я дойду до дома?
Мотыльков: Не беспокойся, мы тебе приделаем деревяшку.
Стрючков: Ты на одной ноге стоять можешь?
Козлов: Могу, но не очень-то.
Стрючков: Ну мы тебя поддержим.
Окнов: Пустите меня к нему!
Стрючков: Ой нет, лучше уходи!
Окнов: Нет, пустите!.. Пустите!.. Пусти… – Вот что я хотел сделать!
Стрючков и Мотыльков: Какой ужас!
Окнов: Ха-ха-ха!
Мотыльков: А где-же Козлов?
Стрючков: Он уполз в кусты!
Мотыльков: Козлов, ты тут?
Козлов: Шаша..!
Мотыльков: Вот ведь до чего дошел!
Стрючков: Что же с ним делать?
Мотыльков: А тут уж ничего с ним не поделаешь. По моему, его надо просто удавить. Козлов! А, Козлов? Ты меня слышишь?
Козлов: Ох, слышу, да плохо.
Мотыльков: Ты, брат, не горюй. Мы сейчас тебя удавим. Постой!.. Вот… вот… вот…
Стрючков: Вот сюда вот ещё! Так, так, так! Ну-ка еще… Ну, теперь готово!
Мотыльков: Теперь готово!
Окнов: Господи благослови!
<1933>
Фома Бобров и его супруга
Комедия в 3-х частях
Бабушка Боброва (раскладывает пасьянс): Ну и карта же идёт. Всё шиворот на выворот! Король. Ну, куда мне его сунуть? Когда нужно, ни одной пятёрки нет. Вот бы сейчас пятёрку! Сейчас будет пятёрка. Тьпфу ты, опять король!
(Швыряет карты на стол с такой силой, что со стола падает фарфоровая вазочка и разбивается)
Бабушка: Ах! Ах! Батюшки! Вот чортовы карты! (Лезет под стол и собирает осколки) Из этого уж не склеиш. А хорошая вазочка была. Такой больше не достать. Вон ведь куда залетел! (тянется за осколком)
(В комнату входит Бобров)
Бобров: Бабушка! Что это вы под стол залезли?
Бабушка: Ну, ладно, ладно. Тебе чего надо?
Бобров: Да вот, пришёл спросить: не найдется ли у вас цибика чая?
Бабушка: Ну ка, помоги мне из под стола вылезти.
Бобров: Вы что, уронили что ни будь? Ах, вазочку разбили!
Бабушка (передразнивает): Ва-азочку разбили?
(Бобров помогает бабушке подняться. Но как только он её отпустил, бабушка опять села на пол)
Бобров: Ах, опять сели!
Бабушка: Села, ну и что же?
Бобров: Разрешите помочь. (Поднимает бабушку)
Бабушка: Вот карта плохо шла. Я и так и эдак… Да ты меня за руки не тяни, а возьми под мышки. Всё, знаешь-ли, король за королём. Мне пятёрка нужна, а тут всё короли идут.
(Бобров отпускает бабушку, и бабушка опять садится на пол)
Ах!
Бобров: Господи! Вы опять сели.
Бабушка: Да что ты пристал: сели да сели! Чего тебе от меня нужно?
Бобров: Я пришёл попросить вас цибик чая.
Бабушка: Знаю уж. Говорил уже. Не люблю двадцать раз то же самое выслушивать. Только и знаешь: Ах, опять сели! и цибик чая. Ну, чего смотришь! Подними, говорят тебе.
Бобров (поднимая бабушку): Я уж вас, разрешите, и в кресло посажу.
Бабушка: А ты поменьше разговаривай, а лучше поднимай, как следует. Я хотела тебе сказать, да чуть не забыла: ведь дверь то у меня в спальной опять плохо запирается. Верно, ты всё кое как сделал.
Бобров: Нет, я скобку на шурубчиках поставил.
Бабушка: А ты думаешь, я понимаю, что это за скобка да шурубчики. Меня это не касается. Мне надо, чтобы дверь запиралась.
Бобров: Она потому и не запирается, что шурубчики в древясине не сидят.
Бабушка: Ну, ладно, ладно, это уж там твоё дело. Мне надо только… Ах! (опять садится на пол)
Бобров: Господи!
Бабушка: Да ты что, решил меня об пол бросать с умыслом? Издеваться решил? Ах, ты, негодяй. Ну, просто ты негодяй, и лучше уходи!
Бобров: Да я, бабушка, честное слово, хотел вас на кресло посадить.
Бабушка: Я тебе что сказала? Чтобы ты уходил вон. А ты чего не уходишь! Ну, чего же ты не уходишь? Ты слышешь? Уходи вон! Ну? Убирайся вон!
(Бобров уходит)
Бабушка: Вон! Вон! Вон! Убирайся вон! Скажите, какой мерзавец! (Поднимается с пола и садится в кресло) А жена его просто неприличная дама. Дома ходит совершенно голой и даже меня, старуху, не стесняется. Прикроет неприличное место ладонью, так и ходит. А потом этой рукой за обедом хлеб трогает. Просто смотреть противно. Думает, что уж если она молодая да красивая, так уж ей всё можно. А сама, неряха, у себя, где пологается, никогда, как следует, не вымоет. Я, говорит, люблю, что бы от женщины женщиной пахло! Я, как она придёт, так сразу баночку с одеколоном к носу. Может быть, мужчинам это приятно, а меня, уж извините, увольте от этого. Такая бесстыдница! Ходит голой без малейшего стеснения. А когда сидит, то даже ноги, как следует, не сожмёт вместе, так что всё на показ. А там у неё, ну, просто всегда мокро. Так, другой раз, и течёт. Скажешь ей: ты бы хоть пошла да вымылась, а она говорит: ну, там не надо часто мыть, и возьмёт, платочком просто вытерет. Это ещё хорошо, если платочком, а то и просто рукой. Только ещё хуже размажет. Я никогда ей руки не подаю, у неё вечно от рук неприлично пахнет. И грудь у неё неприличная. Правда, очень красивая и упругая, но такая большая, что, по моему, просто неприлично. Вот уж Фома жену нашёл себе! Чем она его окрутила, не понимаю!
<1933>
Бал
Хор
- Танцуйте танцуйте!
Гости
- Танцуем танцуем!
Хор
- Танцуйте фигуру.
Гости
- Танцуем фигуру.
Хор
- Откройте откройте
- откройте откройте
- Закройте закройте
- закройте закройте.
Гости
- Мы весело топчимся
Баронесса Пирогова
- Мне стало душно.
Солдат Ферзёв
- Хотите на веранду,
- охладить горячее тело
Баронесса Пирогова
- Вы правы, я немножечко вспотела.
- Пусть ветер мне подует в рукава.
Солдат Ферзёв
- Смотрите ночка какова!
Der Goldberg
- Кто хочет что ни будь особенного
- то я спою не хуже Собинова.
Хозяин
- Иван Антоныч, принесите плеть.
- Сейчас Der Goldberg будетпеть.
Der Goldberg (поёт)
- Любовь Любовь
- царит всечасно…
- Больше петь не буду. Зачем
- он меня при каждом слове
- ударяет плёткой.
Мария
- Ой смотрите, кто это к нам
- ползёт на четверинках.
Хозяин
- Это Мотытыльков.
Мотыльков
- Да, это я. Мою природу
- постиг удар. Я стал скотом.
- Дозвольте мне возвать к народу.
Хозяин
- Ax не сейчас.
- Потом Потом.
Мотыльков
- Тогда я просто удалюсь.
Хозяин
- А вдруг останитесь, боюсь.
Мотыльков