Рыба-молот Морозова Ольга

Дома он рассказал Марии про разговор с шефом, в надежде, что она не будет возражать. Та обещала подумать пару дней, посоветоваться с врачом, она очень переживала за малыша, и боялась навредить ему, но одно неприятное событие, произошедшее с Карлом, заставило её быстро согласиться.

После того случая с машиной больше ничего не происходило, но видения не оставили Карла. Вероника периодически снилась ему. Это нельзя было назвать кошмаром, потому что в основном она снилась ему живой и здоровой. Они занимались любовью, и Карл испытывал невероятные ощущения. Во сне он чувствовал прикосновение к нежной коже, шёлковые волосы обвивались вокруг него, как водоросли, и Карл ощущал себя счастливым. Но внезапно Вероника словно пугалась чего-то, отталкивала Карла и исчезала. Карл звал её, недоуменно озираясь по сторонам, протягивал руки, но вокруг была только пустота. И Карл неизменно рыдал. Эти сны изводили его, постепенно, капля за каплей отравляя его душу. Кап, кап, как ежедневная порция яда.

Той ночью, после того, как Карл сообщил Марии об отпуске, ему опять привиделся сон, он был очень реален. Он увидел Веронику, совершенно обнажённую, она укрывалась волосами, которые почему-то достигали почти до пят. Что-то в ней было не так, но Карл не мог понять, что. Он обрадовался встрече с ней, но она отворачивалась от него, закрывая лицо волосами. Он подумал, что она играет с ним, и становился настойчивее, пытаясь повернуть её к себе и заглянуть в лицо. Почему-то ему казалось чрезвычайно важным повернуть её к себе. Он с силой сжимал ей плечи, раздражаясь от того, что у него ничего не получается, и он никак не может увидеть её лица.

Неожиданно она легко поддалась и посмотрела прямо на него. Улыбка сошла с лица Карла. Прямо на него уставилась огромная глазница с серебряным крестом. Вероника захохотала, некрасиво открыв рот, в котором вдруг обнажились острые треугольные клыки, напоминающие акульи. Она раскрывала рот всё шире и шире, словно намереваясь заглотить Карла, и, к своему ужасу, он вдруг увидел, что это вовсе не лицо Вероники, а отвратительная тупая молотообразная морда морского чудовища, громадная туша которого извивалась вокруг него в каком-то немыслимом танце. Карл понял, что он в воде, ему не хватало воздуха, и он почувствовал удушье. Ему показалось, что он сейчас утонет, захлебнётся в зелёной жидкости, и объятый животным страхом, Карл устремился к поверхности. Ему хотелось позвать Веронику, и он открыл рот, чтобы закричать, забыв, что находится в воде.

Проснулся он от собственного крика. Он кричал на одной ноте, и весь пережитый им во сне ужас вылился в нечеловеческий вой. Мария испуганно смотрела на него, совершенно не понимая, что происходит. Она принесла Карлу воды, и только отпив из стакана, Карл пришёл в себя.

— Боже, что с тобой, дорогой? Ты так напугал меня! — Мария смотрела на него большими испуганными глазами, ставшими вдруг необычно тёмными.

Карл молчал. Этот дурацкий вопрос «Что с тобой?» в последнее время он слышал постоянно. «Что со мной? — подумал он, немного успокаиваясь. — Если б я знал. Если б я мог тебе рассказать, детка. — Карл чуть не плакал. — Господи, что им нужно от меня?»

Мария повторила вопрос.

— Может, вызвать врача? Тебе плохо?

— Нет, что ты, нет. Не беспокойся, — к Карлу вернулся дар речи. — Просто приснился кошмар. А что я кричал?

— Нечто нечленораздельное, я не разобрала толком. Да ты весь вспотел! — Мария выглядела расстроенной. — Скажи завтра шефу, что ты согласен на отпуск. Я поговорю с родителями, они присмотрят за домом, а мама поможет с делами. Тебе, действительно, нужно отдохнуть. Я была страшной эгоисткой, что не замечала этого. Прости.

— А как же малыш? — Карл вздохнул с облегчением, но не мог не задать этого вопроса. — Ты же хотела посоветоваться с врачом?

— Пустяки, у меня хорошее здоровье, да и срок совсем небольшой. Ему тоже не повредит небольшой отдых. Я думаю, морская прогулка будет нам всем на пользу.

— Я рад, что ты поняла меня. Куда бы ты хотела поехать?

— Не знаю пока, но думаю, что нужно в корне сменить обстановку. Может, Европа? Италия, Франция, Испания? Ты как?

— Прекрасно. Я давно мечтал о Европе. — Карлу хотелось уехать подальше. — Но перелёт будет долгим, как это отразится на тебе?

— Всё будет хорошо. Мы возьмём первый класс, и даже не заметим, как очутимся в Европе. За меня не беспокойся.

— Ну, хорошо, я сегодня же беру отпуск.

— А я схожу и закажу тур по Европе. Я всё сделаю, не волнуйся. Думаю, через пару дней мы сможем вылететь. Я давно там не была, если честно, даже хочется.

— Я обожаю тебя, — Карл притянул к себе жену, и поцеловал, — ты потрясающая. Мне просто повезло, что я тебя встретил. Если бы не твоя туфелька, что бы сейчас со мной было? Даже представить страшно.

— Я тоже люблю тебя. — Мария погладила Карла по голове, как ребёнка. — Давай вставать, я покормлю тебя завтраком.

Мария всё сделала наилучшим образом. Она разработала маршрут по Европе, куда входили Франция, Испания и Италия. Ей хотелось к морю. Карлу тоже почему-то захотелось к морю. В последнее время он ненавидел и боялся моря, но теперь вдруг его опять потянуло туда. Ему захотелось почувствовать вкус солёных брызг на губах, ощутить силу волн. Стихия больше не страшила его. Он не понимал этого, но многое из того, что происходило с ним в последнее время, оставалось за гранью понимания Карла.

С большим энтузиазмом супруги стали готовиться к поездке. Мария надеялась, что с Карла спадёт не отпускающее его всё время после свадьбы напряжение, происхождение которого было ей непонятно. Карл надеялся, что вдали от Америки он найдёт долгожданный покой, хотя и понимал, что надежда была скорее призрачной. Он был измучен и устал, но продолжал сопротивляться. Сама по себе история с Вероникой была ужасной, но он не думал, что это способно свести его с ума.

Всё получилось достаточно быстро, и через пару дней они сидели за столиком пятизвёздочного французского отеля и потягивали коктейли. Карл расслабился. Крепкий сон вернулся к нему, и он наслаждался отдыхом. Несколько дней они провели во Франции, осматривая достопримечательности. Каждый день загорали на пляже, нежась в лучах тёплого августовского солнца и понемногу купаясь. Всё ещё находящийся во власти кошмаров, Карл боялся далеко заплывать, плескаясь возле берега, как ребёнок, или играя с Марией. Своё нежелание он объяснял тем, что не хочет волновать Марию в её положении. Мария знала, что он отличный пловец, и плавание доставляет ему массу удовольствия, но не стала настаивать — так и правда было спокойнее.

Они проехали Францию, Испанию, Италия была последней в их списке. Карл начал немного уставать от путешествия, но, объятый непонятной тоской, не хотел возвращаться. Сонная ленивая жизнь вдали от проблем и забот убаюкивала его, давая ложное ощущение безопасности. Он бездумно проводил дни на пляже, потягивая коктейли, наслаждался пищей в лучших ресторанах, и думал, что роскошная жизнь — это не так уж и плохо. Ему ничего сейчас больше было не нужно, кроме солнца, еды и покоя. Так необходимого ему покоя.

В Италии они заехали в Геную, где Мария уговорила его посетить местный океанариум, один из самых больших в мире. Она не была уверена, что вернётся сюда ещё, поэтому ей хотелось посмотреть как можно больше. Карл согласился, только чтобы не спорить с ней.

Внутри стояла прохлада — кондиционер работал прекрасно. Народу было не очень много, но и не мало. В основном туристы, местным эта достопримечательность давно приелась. За огромной стеклянной стеной плавали представители морской фауны. Лениво шевеля плавниками, они не обращали внимания на посетителей, тычущих пальцами в стекло и издающих возбуждённые возгласы. Карл тоже увлёкся разглядыванием. Некоторых рыб он никогда не видел.

Они медленно шли по проходу, переходя от аквариума к аквариуму, обсуждая ту или иную рыбину, чем-то особенно их привлёкшую. Так они дошли до аквариума с акулами. Он был особенно грандиозен. В нём не было особенно крупных представителей рода, но, судя по табличкам, многое из акульего семейства здесь имелось. Карл почему-то задержался, пригвождённый внезапным любопытством. Он пристально всматривался в зеленовато-голубую воду, словно надеялся что-то увидеть.

Его усилия увенчались успехом. Он стоял возле стекла один, посетители разбрелись, а Мария отошла в сторону, привлечённая чем-то другим. Внезапно где-то у противоположной стены аквариума Карл даже не увидел, а скорее почувствовал какое-то движение, и, словно гигантская серая тень вдруг легла на голубую воду, сделав её необычно тёмной, несмотря на подсветку. Карл с ужасом наблюдал, как из глубины прямо на него развернулась, как будто заметив, гигантская туша. Она плыла прямо на него, рассекая воду, и за её спинным плавником Карл видел небольшой белый бурун. Он был заворожён зрелищем, не в силах оторваться. Вдруг тупая морда в виде молота с глазами по обе стороны ткнулась в стекло, издав глухой звук. Она отплывала немного назад и ударялась ещё и ещё. Карлу показалось, что стекло сейчас не выдержит и лопнет, а вода затопит всё вокруг. Он не мог остановить чудовище, даже крик застрял у него в горле. Наконец ему удалось издать звук:

— Что ты хочешь от меня, мерзкая тварь?! Что тебе нужно?!!! Что ты молчишь?!

Акула вдруг развернулась к нему боком, и последнее, что он заметил, был серебряный крест в страшной глазнице.

Очнулся он на кушетке в каком-то кабинете. Мария прижимала платок к губам, с испугом глядя на него.

В двух шагах от неё он заметил высокого человека в костюме.

— Где я? — Карл сделал попытку приподняться.

Ему ответил высокий.

— У меня в кабинете. Вам стало плохо, вы упали в обморок. У вас больное сердце?

— Нет, никогда не жаловался. — Карл начал приходить в себя. — А что случилось?

— Я же говорю вам — упали в обморок возле аквариума с акулами. Неужели они на вас так подействовали? Вот уж никогда бы не подумал.

— Да, это они. А откуда у вас этот редкий экземпляр акулы-молота? Очень крупный. Надо признаться, она меня напугала. Она могла ведь разбить стекло. Чрезвычайно агрессивна. Она у вас недавно?

— Акула-молот? Не пойму, о чем вы. У нас никогда не было такой. Как вы успели заметить, они очень редки, и нам никогда её не заполучить. К тому же мы бы не смогли её держать здесь: места маловато. По технике безопасности, мы можем содержать только рыб определённых размеров. Вам, несомненно, показалось.

Карл на стал настаивать, он не хотел ещё больше пугать Марию своим безумием.

— Да, вы правы, скорее всего, мне показалось. Жара. Тут у вас душно. Не терплю духоты. Сразу падаю в обморок.

Мужчина был озадачен.

— Душно? Никто ещё не жаловался. Температура сбалансирована. Я каждое утро перед открытием лично проверяю работу кондиционеров. Сегодня тоже всё было в порядке.

— Техника непредсказуема. Не казните себя. Возможно, это от усталости. Много работал, знаете ли.

— Да, да. Я сейчас распоряжусь всё снова проверить. Мне неприятности с посетителями не нужны. А вам уже лучше? Вы что-то кричали. Может, врача?

— Мне значительно лучше. Не нужно врача. Это просто небольшой приступ удушья. Дома обязательно проверюсь. Спасибо, вы очень помогли.

Карл встал с кушетки, и посмотрел на Марию, которая во время разговора не проронила ни слова.

— Пойдём, дорогая, в отель. Я хочу на свежий воздух.

Мария кивнула, и они пошли к выходу. Краем глаза Карл увидел, что мужчина набирает номер на телефоне.

На улице Карл предложил Марии пройтись до ближайшего кафе и выпить кофе.

— Ты не слишком напугалась, дорогая? Чёрт, какая досада! Хлопнуться в обморок, как впечатлительная дама! Прости.

— Ты признаться, напугал меня, — Мария ответила после некоторой паузы. — Я не думала, что всё так далеко зашло.

— Не преувеличивай. Всё нормально. Каждый уважающий себя человек хоть раз в жизни падал в обморок. — Карл пробовал шутить. — Я не исключение.

— Но ты так жутко кричал! Как будто там было чудовище.

— Может, мне показалось. Не придавай значения. Давай выпьем кофе и успокоимся.

Они сели за столик в небольшом уличном кафе.

— Тем не менее, обещай мне, что как только мы приедем, ты покажешься врачу. Я хочу, чтобы тебя посмотрели. Всё может оказаться серьёзным.

— Ну ладно, как скажешь. — Карл помешал сахар в кофе. — Не буду спорить, хотя ненавижу эскулапов, они готовы закормить таблетками до смерти.

— У нас хороший врач. А вдруг это сердце? Нужны процедуры. Нельзя всё пускать на самотёк.

— Окей, сдаюсь! — Карл шутливо поднял руки над головой, его устраивало, что она побеспокоилась о сердце, оставив в покое его психику. Она могла отвести его к гипнотизёру, а тот мог вытащить наружу всю историю с Вероникой, чего Карл очень боялся. Но сердце — это даже хорошо. Он сможет иногда спекулировать этим, в своих целях. Только каких, Карл пока не знал.

Он заказал к кофе ещё пирожных, которые так любила Мария, и через несколько минут тема была забыта.

Оставшиеся пару дней они провели на отельном пляже, не рискуя отправляться в дальние экскурсии. Обратный перелёт прошёл без приключений, и Мария с некоторым, как показалось Карлу облегчением, перешагнула порог дома. Миссис Лепски встретила их шумным натиском. Она целовала дочь и Карла, бурно выражая радость.

— Ну, как вы? Я так соскучилась! Детская уже готова, просто прелесть, как получилось! Вы голодны? Скорее в столовую, там ждёт обед. Я пригласила китайского повара, он чудесно готовит, вам должно понравиться. Просто пальчики оближете! — мама Марии обожала китайскую кухню.

— Спасибо, мама. Я тоже рада тебя видеть. — Мария устало упала в мягкое кресло. — Откуда это? Так комфортно, хоть и не очень красиво. — Она пощупала руками бесформенную оболочку.

— Ах, это! Это я вам купила. Очень модно сейчас. А на счёт красоты я бы поспорила. Я от него в восторге.

— Ну, ладно, оно и правда очень милое. — Мария не стала спорить. — Идёмте есть, я мечтаю попробовать китайскую еду. Карл, ты как?

Карл, о котором все немного забыли, задумчиво курил в стороне, не мешая встрече дочери с матерью.

— С удовольствием. — Он затушил сигарету. — Тоже проголодался.

Они съели блюда китайской кухни, достойные всяческих похвал, после чего Карл извинился и отправился в спальню, предоставив матери и дочери обсудить последние новости. Он очень надеялся, что Мария умолчит про его обморок, и миссис Лепски не подключится к его лечению.

Уставший, он быстро уснул тревожным сном, не дожидаясь, пока придёт Мария.

Они приехали в уик-энд, и с понедельника ему нужно было на работу, но он выполнил обещание, данное Марии — сходил к врачу. Тот нашёл у него небольшие отклонения, какие-то посторонние шумы в сердце и посоветовал не перенапрягаться, совершать вечерами прогулки и побольше отдыхать. Он прописал ему какое-то успокоительное, чтобы нормализовать сон, которое Карл тут же приобрёл. С началом приёма таблеток его психика немного успокоилась, и Карл получил возможность спать, не мучаясь кошмарами. Он всё-таки склонен был приписывать происходящее с ним огромному стрессу, который ему довелось пережить, и думал, что время и лёгкие успокоительные помогут преодолеть последствия душевной катастрофы.

У Марии заметно округлился живот, и ей стало тяжело заниматься домашними делами. Они наняли постоянную прислугу, которая жила неподалёку, и приходила к ним каждый день. Миссис Лепски часто их навещала, Карл работал, жизнь степенно и тихо текла в своём русле. Мария уже начала готовить приданое малышке, ей сказали, что будет девочка. Она страшно обрадовалась, ей всегда хотелось иметь дочь.

Они теперь никуда не ходили, и практически все вечера проводили дома, за просмотром телевизора. Карл мог бы заскучать от такой жизни, но понимал, что Марии сейчас необходимо его присутствие и поддержка, как никогда, поэтому спокойно относился к милым домашним посиделкам.

Иногда ему хотелось секса, но он не решался познакомиться с понравившейся девушкой в баре, куда он иногда заходил после работы, пропустить стаканчик виски. Желание, накатывающее внезапно, при виде красотки, так же внезапно и пропадало, и Карл понуро плёлся домой, сознавая, что сейчас вряд ли стоит позволять себе лишнее. Мария подарила ему новую машину, шикарную, последней модели «Мерседес». Он очень любил «Мерседесы» — немецкое качество ему казалось несравнимым с американским, но она быстро ему надоела.

Частенько вечерами они обсуждали появление малышки, что делать и как они будут жить после её появления, нанимать ли няню и тому подобную ерунду.

— Как нам её назвать? — спросила Мария однажды, когда они вместе сидели в гостиной. — Ума не приложу. Может, Сара, или Луиза? А может, Джулия? Всё мне кажется не то. Может, тебе что-нибудь нравится?

Карл хотел промолчать, отговорившись, что ей лучше посоветоваться с матерью, но рот открылся помимо его воли, и чужой голос произнёс:

— Вероника, мне нравится Вероника.

— О, как чудесно! Что же ты раньше молчал? Прелестное имя для малышки! Как странно, что оно не пришло мне в голову раньше! Это именно то, что я хотела!

Карл не успел придти в себя от изумления. Как он мог решиться произнести такое?

— Дорогая, может Джулия лучше? Или Джессика? Бриджет? Ну, Лидия, наконец?

— Нет, нет, нет! — Мария была непреклонна. — Только Вероника! Ты же сам сказал, что оно тебе нравится.

— Ну да, нравится. Но выбор за тобой.

— Я уже выбрала — Вероника. — Мария сердито посмотрела на него. — Перестань, я уже приняла решение. Думаю, маме тоже понравится. — И она побежала звонить миссис Лепски.

Настроение у Карла мгновенно испортилось. «Ну вот, — подумал он, — она уже пробралась в мою семью. Она не хочет меня отпускать. Стоит мне обрубить одно щупальце, как тут же вырастают два новых. Что ты хочешь от меня?! Зачем тебе всё это нужно?! Ты же умерла, тварь! Умерла! Оставь меня в покое!» — внутренний крик разрывал Карлу горло, голову сжало железным обручем. Он налил себе виски, много больше обычной дозы, пока Мария не видела, и залпом выпил. Приятное тепло разлилось по телу.

«Вероника, — повторил он про себя, — пусть будет так, считай, что мы квиты. Я буду каждый день произносить твоё имя. Надеюсь, ты довольна». Он выпил ещё виски и пошёл в спальню, собираясь уснуть до того, как Мария ляжет спать. Теперь ему казалось, что они спят втроём, что вызывало у него отвращение. Но больше всего он теперь боялся возненавидеть малышку, хотя понимал, что она здесь совсем ни при чем.

Вскоре Мария начала готовиться к родам. Она посещала какие-то занятия для будущих рожениц, с которых Карл её вечером забирал. Ему пришло в голову, что врачи ошиблись, и может родиться мальчик, на что Карл втайне надеялся, но чуда не произошло, и в положенный срок Мария родила здоровую девочку.

Карл купил огромный букет цветов, он очень боялся увидеть ребёнка, страшась увидеть в девочке черты Вероники. Но малышка оказалась похожа на маленькую обезьянку, без определённых черт, вся скрюченная и сморщенная. Карл умилился, что этот комок плоти Мария произвела на свет с его помощью, и нежно поцеловал жену.

— Ну, как она тебе? Правда, она красавица? — Мария смотрела на девочку с нескрываемой нежностью.

— О, да! Вылитая ты.

Мария дала Карлу подержать ребёнка, и он осторожно взял свёрток, боясь уронить.

«Нет, ты не она, — улыбнулся он про себя, вглядываясь в маленькое личико, — слава Богу».

От Марии не ускользнуло то, как он смотрел на младенца, но она приняла этот взгляд за проявление любви и гордости.

— Ну, хватит, хватит, давай сюда, а то уронишь, — Мария нетерпеливо протянула руки к дочери. — Ей пора есть.

Карл хотел посидеть ещё немного, но почувствовал себя лишним и поспешил удалиться.

— Я всё приготовил к вашему приходу, не волнуйся, — произнёс он на прощание.

Мария махнула ему рукой в знак согласия — девочка сейчас занимала её гораздо больше мужа.

Карлу очень не хотелось оставаться одному в большом доме, тишина угнетала его, а темнота пугала. В этот момент он пожалел, что у них нет собаки, или хотя бы кошки. Ему предстояло провести одному около недели, пока не отпустят Марию.

Чтобы перебороть накатывающее, как волна чувство страха, Карл каждый вечер брал бутылку виски, большую часть которой выпивал возле телевизора. Там же, в кресле, он и засыпал. На работе он старался поменьше общаться с коллегами, чтобы запах алкоголя, постоянно исходивший от него, не вызвал у них подозрение. Он догадывался, что шеф регулярно докладывает тестю о нём, и не хотел, чтобы тот знал об его пристрастиях. Все поздравляли его с рождением дочери, понимая, что у Карла сейчас много хлопот, поэтому закрывали глаза на его периодические опоздания. К тому же Карл уходил позже всех, с лихвой навёрстывая утренний разрыв с коллегами.

Наконец, ровно через неделю, Марии разрешили покинуть клинику. Он поехал за ней, и они торжественно внесли малышку в её комнату.

— Слава богу, вы дома, я ужасно соскучился! — это была истинная правда. Карл помог Марии раздеться.

Девочка сладко спала, подняв вверх крошечные ручки.

— Какая хорошенькая! — Карл склонился над кроваткой и поправил одеяльце. — Теперь у нас настоящая семья.

Мария улыбнулась и прижалась к мужу. Карл обнял её, с удовольствием вдохнув родной запах.

— Какое счастье, что ты здесь! Ты — моё самое большое сокровище! — Карл протянул ей кольцо с синим сапфиром, купленное накануне. — Это тебе за дочь!

— О, какая прелесть! — Мария не могла скрыть восхищения. — Ты сам выбирал?

— Ну конечно, кто же ещё? Неужели ты думаешь, что я приглашу твою маму?

— Извини, нет, я так не думаю, просто у тебя отменный вкус. — Мария надела кольцо и залюбовалась им. Луч солнца, попавший на камень, вдруг выбил из него сноп разноцветных искр, подчёркивая природную красоту сапфира.

— Как синее море, — добавила Мария, — даже снимать не хочется.

— Ну и не надо, носи, — Карл взял её за руку, — тебе очень идёт.

Они поворковали ещё немного и отправились спать.

Дни летели очень быстро, Мария занималась девочкой сама, она категорически отказывалась нанять няню, боясь, что никто не способен справиться лучше неё. У неё была помощница, но Мария редко оставляла её наедине с дочерью, предпочитая всё делать самостоятельно. Девочка была немного странной. Она почти ни на кого не смотрела, часто часами разглядывала неподвижными глазами потолок, плохо реагировала на игрушки, совершенно ими не интересуясь. Это немного беспокоило Марию, но она относила такое поведение на то, что девочка обладает спокойным нравом.

Нервы Карла тоже успокоились, дом постоянно был полон народу, и видения как будто испугались, вынужденные отступить на задний план, откуда пристально, как казалось Карлу, наблюдали за ним, ища удобного случая. Карл почувствовал былую уверенность в себе, ему почудилось, что он приобрёл власть над ситуацией, и теперь всё будет идти под его контролем.

Он снова стал шутить с коллегами, у него проснулся интерес к работе. Его инициативность и творческий подход заметили. Шеф хвалил его перед тестем, благодаря Карлу компании удалось заключить несколько очень выгодных контрактов, что не могло ускользнуть от внимания руководства. Он ждал повышения и прибавки к зарплате, но всё обернулось весьма неожиданно. Как-то после работы шеф попросил его задержаться.

— Как дела, Карл? Как дочь? — шеф пригласил Карла сесть.

— Отлично. — Карл насторожился. Фрэнк не стал бы беспокоить его по пустякам после работы. — Что-то случилось? Нас закрывают власти? — Карл нелепо пошутил от волнения, но Фрэнк оставался серьёзным.

— Я хотел с тобой поговорить. Не догадываешься, о чем?

Карл удивлённо пожал плечами.

— Понятия не имею. Говори, не томи.

Фрэнк вздохнул так тяжело, что Карл подумал, что его хотят назначит на место Фрэнка.

— В последнее время ты превзошёл сам себя. Твои дела не просто идут отлично, они идут превосходно. Твои успехи поражают руководство. Мистер Лепски очень доволен тобой, он раз десять повторил вчера, что не ошибся в тебе, как будто это он тебя создал. Поздравляю.

— К чему ты всё это говоришь? Только для того, чтобы донести до моих ушей, как мой тесть доволен? Ты мог бы сказать во время обеда.

— Нет, есть ещё кое-что. Почему-то твой тесть хочет, чтобы я озвучил тебе. Видимо, чтобы сохранить видимость субординации. Тебя хотят повысить, дорогой. Не спеши радоваться, — шеф предупреждающе вытянул руку, — выслушай до конца. Всё уже практически решено. У нас в Лос-Анджелесе есть крупный филиал, ну, ты знаешь. Тамошний директор внезапно заболел. Совершенно непонятно, с чего. Но болезнь серьёзная. Потребуется длительное лечение, может, полгода, или даже больше. Руководство не хочет избавляться от него, старику немного до пенсии, да и придраться особенно не к чему, дело он знает превосходно. Но сейчас филиал остался без руководства, и кого-то нужно туда отправить. Твой тесть посчитал, что это отличный шанс проявить себя. Они могли бы взять кого-нибудь из местных, на время болезни, но остановились на твоей кандидатуре. Им кажется, что ты способен справиться. Потом, если у тебя получится, когда старик выйдет, ты поработаешь у него замом, до его пенсии, ну а затем — дорога открыта, и филиал твой. Это очень серьёзное повышение, — добавил шеф, — не каждому выпадает такая удача. Ты прыгаешь по головам. Многие бы хотели оказаться на твоём месте. Скажи спасибо тестю.

Карлу хотелось съязвить, но он удержался. Лежачего не бьют. Он знал, что Фрэнк сам метил на это место, денно и нощно мечтая о переезде. Лос-Анджелес был городом его грёз. Он спал и видел, когда старик уйдёт на пенсию и освободит место. Но теперь его планы разбились в прах. Карл подумал, что Фрэнк теперь будет его ненавидеть.

— Не расстраивайся, дружище, — Карлу захотелось приободрить коллегу, — провидение слепо. Твоей вины здесь нет. Дам тебе один совет на прощание: не стоит зацикливаться на одной идее. Удача не любит планов. Кто знает, чем всё обернётся завтра?

Фрэнк ничего не ответил, взяв в руку телефон, очевидно намекая, что беседа закончилась. Карл пожал плечами и вышел, ему было безразлично. «Мария, конечно, уже знает, — подумал он, — почему не говорила мне? Хотела сделать сюрприз?»

Дома он без лишних проволочек рассказал жене о новом назначении.

— Это твой папа постарался?

— Отчасти, но ты тоже молодец, он говорил, что возражений против твоей кандидатуры не было. Твоих заслуг никто не отнимает. И потом, я давно мечтала о Лос-Анджелесе. У нас будет домик на берегу, Веронике полезен морской воздух.

— Это пока на время. Как дальше будет, я не знаю. Директор филиала болен.

— Он ещё и стар. — Мария усмехнулась. — Мы купим яхту для морских прогулок. У нас ведь уже есть капитан? — она кокетливо взглянула на Карла из-под полуопущенных век.

— Мне дали неделю для передачи дел, так что собирайтесь. — Карл был слегка раздражён: «Ни тени сомнения, что я соглашусь. Хотя, от такого предложения трудно отказаться, это надо признать».

В Лос-Анджелесе они сняли домик прямо на берегу. Чудесный белый домик. С шумом волн и океаническим бризом. Мария была в восторге. Теперь они каждый день могли ходить с Вероникой на пляж. Своё обещание насчёт яхты она сдержала, и вскоре на местном причале покачивалась на волнах белоснежная красавица по имени «Виктория». Не больно оригинальное имя, но Карл не возражал. Пусть будет «Виктория».

Маленькая Вероника уже начинала ходить, странности в её поведении стали более заметны. Она могла часами сидеть на одном месте и вертеть в руках одну игрушку — небольшую рыбку. Перед сном она обязательно ставила её на столик в своей комнате. Если кто-то убирал её в другое место, Вероника сильно раздражалась и начинала плакать. Она почти ничего не говорила. Часами могла она рассматривать камушки на пляже, вертя в крохотных ручках, или неподвижно сидела на песке, возле полосы прибоя, слушая шум волн. Она почти не играла с другими детьми, предпочитая одиночество или общество матери или няни. Её всё время тянуло в воду, и Мария не оставляла её без присмотра. Мария показала её врачу, и диагноз прозвучал, как гром среди ясного неба: аутизм. Откуда? Это не укладывалось в голове.

Мария сделалась подавленной и молчаливой. Но их обнадёжили, что излечение возможно, и теперь Мария каждый день водила девочку к доктору.

Карл вышел на работу в новый офис. Благодаря предыдущему директору, там всё было в порядке, и Карлу не приходилось много напрягаться. Странно, но теперь он совсем не боялся моря, даже полюбил его какой-то болезненной страстью.

Каждый вечер он ходил на пляж, и долго, до самой темноты, ходил по пустынному берегу. Он специально уходил в безлюдные места, и неподвижно стоял там, вглядываясь в бескрайнюю синюю равнину. Он мог стоять так часами, не замечая течения времени, возвращаясь только с наступлением темноты, когда вода и суша сливались воедино. Марию немного беспокоило его новое увлечение, но он успокаивал её, говоря, что ежевечерние прогулки по берегу прописал доктор. И постепенно Мария перестала обращать на это внимание.

— Какая ты молодец, что привезла меня сюда, я так тебе благодарен! Это место возле моря бесподобно, я знаю: мы будем абсолютно счастливы здесь. — Карла переполняли нахлынувшие чувства.

— Мне тоже здесь нравится. Всегда мечтала о таком месте. — Мария нахмурилась. — Надеюсь, Веронике это тоже пойдёт на пользу.

Как-то раз, придя с работы, Карл не застал Марию дома. Ничего страшного в этом не было, но ему не хотелось сидеть одному, и он пошёл её искать. Прислуга сказала, что она на пляже с девочкой, и Карл отправился туда. Марию он увидел издалека, она разговаривала с какой-то брюнеткой, а маленькая Вероника играла неподалёку. Брюнетка показалась Карлу смутно знакомой. Чёрные длинные волосы, тёмные очки, смуглая кожа. На ней была майка с изображением то ли дельфина, то ли акулы. Он был ещё очень далеко от них, и не мог рассмотреть её получше. Но девушка обернулась сама, пристально посмотрев на Карла, а потом продолжила беседу с Марией. Вероника подбежала к ним, что само по себе было весьма необычно, и незнакомка потрепала её по голове.

У Карла подкосились ноги. Подозрения нахлынули на него с новой силой. «Не может быть, — пронеслось у него в голове, — это не ты. Тебя нет. Ты не можешь явиться сюда и запросто разговаривать с моей женой». Ему хотелось побыстрее подойти к ним и посмотреть на девушку, но ноги не слушались, и Карлу казалось, что он передвигается по песку с великим трудом. Он хотел крикнуть Марии, чтобы отошла от девушки и перестала разговаривать, но он не смог произнести ни слова. Он хватал воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег. События разворачивались перед ним, как в замедленной съёмке: вот девица наклоняется к Марии, что-то шепчет на ухо, та смеётся, потом ещё раз бросает взгляд на Карла и опять отворачивается, приближает лицо к Марии и целует. Карл почти бежал. Но девушка повернулась и начала быстро удаляться, помахав Марии на прощание рукой. Когда Карл подошёл, Мария уже стояла одна, задумчиво глядя вслед незнакомки.

— Кто это? — Карл не смог скрыть раздражения. — Что ей было нужно от тебя? — от быстрой ходьбы он задыхался.

— Что ты так переполошился? Я познакомилась с ней на пляже. Она живёт неподалёку. Мне нужно было отойти, и я попросила её присмотреть за малышкой, никогда не знаешь, что ей взбредёт в голову. — Мария вздохнула. — А что случилось?

— Ничего. — Карл немного успокоился. — Разве можно доверять больного ребёнка постороннему?

— Я отошла всего на несколько минут. Я часто вижу её здесь, и мы познакомились. Её зовут Вивиан.

— Что она делает днём на пляже? Она безработная?

— Я не спрашивала, но, по-моему, нет. Она вроде дизайнера или что-то в этом духе. Свободная профессия. А ты что здесь делаешь?

— Искал вас. Пойдём домой, ветер усиливается. Но на твоём месте я бы не слишком доверял незнакомцам.

Мария пожала плечами.

— Она показалась мне очень милой.

Вероника подбежала к ним, Карл взял её на руки.

После ужина он собрался побродить по берегу. Тревожное чувство не давало ему покоя. Шир, шир, волны катали гальку. «Кто не спрятался, я не виноват, — пришла Карлу на ум детская считалка. — Никто не виноват, потому что не спрятался. Как всё просто, нет виноватых. Они не виноваты, потому что он не спрятался. Они заманили его сюда, к морю. Они думают, что здесь невозможно укрыться. А он-то, дурак, думал, это Мария приняла решение. Нет, это они, они заставили её принять такое решение. Они внушили ей мысль о переезде. Они что-то хотят от него. Нужно дать им это, чтобы они оставили его в покое. Но что им дать? Они молчат. — Карл обхватил голову руками. — Это невыносимо. А может, спрятаться от них? Хотя бы за тем огромным камнем, что торчит из воды? Тогда они не найдут его. У них по одному глазу, и если он правильно спрячется, они его не увидят. А вдруг они зайдут с разных сторон? Тогда у них будет два глаза, и они заметят его. Там он будет для них лёгкой добычей. Им нужно заманить его в воду. Но он не даст им такой возможности. Он не дурак. С ним не так легко справиться. Она притащилась на пляж и втёрлась в доверие к его жене. Ха-ха, моя жена не знает, что ты покойница, иначе она бы не стала с тобой говорить. — Карл разговаривал сам с собой. — Но он сам виноват, что попался в эту ловушку. Фрэнк хотел на это место, а он его занял. Тщеславный тип. Они всё рассчитали. Очень хитрые и очень умные, так трудно с ними. — Карла охватило ощущение нереальности происходящего. — Зло уже здесь. Но он это заслужил. Он и сам зло. Не нужно было жить чужой жизнью. Зачем красть чужие жизни? Эта жизнь не настоящая. Это фальшивка, подделка. Я знаю это, и все знают. Только делают вид, что не знают, что он ворует. Он и у Фрэнка украл жизнь, и у Марии. Вероника хотела его предостеречь. А он убил её, украл её жизнь. Он вор. Он не хотел слушать правду. Он цеплялся за фальшивку, вот и попался. Ловушка. На пути ловушка. Конец игре. Он проиграл. Он теперь не сможет вернуться в свою реальность, потому что Вероники нет. Она умерла, чтобы спасти его, а он не понял. Ему больше не нужно бояться. Надо просто узнать, что им нужно. Почему больна его дочь? Может, это тоже их рук дело? Они всё могут. Скольким людям он принёс вред! Но он всё исправит».

Вой собаки послышался Карлу. Он ворвался в его мысли неизвестно откуда, и Карл потерял нить. Собака выла и выла, и Карлу стало холодно. Он очнулся по пояс в воде, начинался шторм. Карл совершенно не помнил, как он там оказался. Испугавшись, Карл вышел на берег и побрёл к дому. Собаки на берегу не было. «Они здесь, — подумал он вдруг совершенно отчётливо, — и они ждут».

Мария застыла в немом изумлении, увидев мокрого Карла.

— Где ты был, дорогой?

— А разве ты не знаешь? — Карл сделал удивлённое лицо. — Я был у моря, ты сама меня сюда привезла.

— Но почему ты мокрый?

— Захотелось освежиться.

— Прямо в одежде?

— Да, да! Прямо в одежде! А что здесь такого? Я что, обязан был раздеться?

— Нет, но… — Мария замолчала, прикусив губу. — Прости. — Видимо она решила не злить Карла. — Иди, переоденься.

Карлу удалось взять себя в руки, но с этого момента у него началась новая, тайна жизнь, недоступная для близких. Его сознание как будто раздвоилось, и он стал очень осторожен. Вдруг Мария решит, что он сошёл с ума? Поэтому дома и на работе Карл старался не показывать виду и вести добропорядочную жизнь. Но теперь он знал, что они здесь, и тоже ждал от них сигнала. Ему непременно нужно было вернуться в свою жизнь, чего бы это ни стоило. А сейчас надо просто притвориться, что игра ещё идёт. Он выберется из ловушки. Просто нужно подождать. А что, если он ошибается, и жизнь с Марией настоящая? Промахнуться нельзя. Другого шанса ему не дадут. И если он всё ещё жив, значит, их план пока в силе. Он нужен им живой, иначе они бы давно убили его, или окончательно свели с ума, что одно и то же. Но они очень расчётливы: когда видят, что заходят слишком далеко, они ослабляют хватку и дают передышку. Кто они? Это Карлу нужно было узнать.

Теперь Карл очень полюбил морские прогулки на яхте. Он не решался бродить по берегу в одиночестве, боясь, что Мария заподозрит его. Яхта была хорошим прикрытием. Он говорил, что хочет вернуть себе былую форму. Это выглядело правдоподобно, и не должно было сильно волновать Марию. К тому же он иногда, в хорошую погоду, катал их с Вероникой, чем заслужил приступы бурного восторга, в основном Марии. Вероника почти ничего не говорила, и очень мало на что обращала внимание. Во время одной такой прогулки, когда Мария подошла с девочкой к борту, крепко держа её за руку, чтобы не упала, малышка вдруг показала пальчиком на воду и начала громко кричать. Это было настолько необычно для неё, что Карл обратил внимание.

— Что там, детка? — он ласково погладил ребёнка по голове.

— М-м-м! — малышка тряслась от страха.

Карл проследил за направлением её взгляда и увидел огромную серую тень. На миг в голове у него помутилось, и ему показалось, что тупая серая морда с крестом в левой глазнице ухмыляясь, скалится, глядя на него. Чтобы не потерять сознание, он схватился рукой за ограждение. От Марии не ускользнуло его судорожное движение.

— Что, Карл? Тебе плохо?

— Сердце что-то прихватило. — Карл немного слукавил. — Что она там увидела?

— Ах, это! Дельфин. Но такой крупный! Он уже несколько раз выпрыгивал из воды. Красавец! Вероника никогда не видела их так близко.

— Дельфин? Ты уверена?

— Абсолютно. Я уже полчаса наблюдаю за ним и пытаюсь показать Веронике. А она только что заметила.

— Ну, всё равно, нам пора, я не совсем хорошо себя чувствую. — Карл взялся за штурвал и развернул яхту в сторону порта.

Как-то вечером, за ужином, Карл, расслабленный от вина, вдруг спросил Марию:

— А где твоя подруга, Вивиан, кажется? Что-то её не видно совсем. И ты ничего не говоришь про неё в последнее время. В чем-то не сошлись?

— Вот как? Ты даже помнишь её имя? Мне кажется, ты видел её всего несколько раз, издалека, да ещё и вечером. Хочешь познакомиться поближе? Она эффектная, правда?

— Не говори глупости, ты лучше. Что я мог разглядеть? А имя… Так просто запомнилось, против воли. Ведь так бывает. Ну, так где она?

— Она уехала. Оказывается, она здесь жила временно, всего полгода или чуть больше. Ей предложили крупный заказ, и она сняла домик неподалёку. Теперь работа закончена, и она уехала. Кажется, в Майами. Да, да, точно в Майами, она оттуда. Она рассказывала. Она неплохо зарабатывает, у неё богатые клиенты, может себе позволить приличную жизнь. Интересная особа. Было жаль терять подругу.

— А почему она всё время в очках? Я её видел вечером, в пасмурную погоду, и она была в очках? Странно.

— Ничего странного. У неё какое-то заболевание глаз. Бельмо, кажется. А может, что-то вроде светобоязни, не знаю. Она так невнятно объяснила. Но в помещении она снимает. Хотя я не видела.

— Заболевание глаз? Надо же, такая молодая! — Карл не подал виду, что заинтересован. — Ну да что мы всё о ней. Она уехала, и ладно.

И разговор перешёл на другие темы.

Но Карл не забыл. Девушка, похожая на Веронику. Заболевание глаз. Майами. Дельфин — акула. Это всё знаки. Они хотят, чтобы он ехал в Майами, туда, где всё началось. Что ж, он поедет. Он ждал этого. Хорошо, что всё немного проясняется. Они чётко дали ему знать, что он должен ехать в Майами, и он туда поедет. Он устал от неопределённости. Ему долго не продержаться, значит, нужно выполнить их условия.

Карл взял небольшой отпуск на работе, сославшись на здоровье.

— Мария, — сказал Карл вечером за ужином ничего не подозревающей жене, — завтра я уезжаю.

— Куда, если не секрет? — Мария была весьма удивлена его словами.

— Секрет. По делам. По личным. С работой я всё уладил.

— По каким личным? Ты что, не можешь мне сказать? Я думала, у нас семья.

— Да, у нас семья, — Карл начал раздражаться, — но это не значит, что я должен всё докладывать тебе, как на исповеди. У меня могут быть свои дела. Ты понимаешь? Де-ла! До тебя у меня тоже была жизнь, друзья, мать. Или ты забыла? Ты решила, что купила меня на распродаже с потрохами? Я не видел матери со дня свадьбы. В конце концов, я не должен оправдываться перед тобой! — Карл окончательно вышел из себя.

— Не нужно так нервничать. Если ты о матери, то прости, я и правда, совсем не думала о ней. Хочешь, мы поедем с тобой?

— Нет, не хочу. Я не к матери. У меня неотложное дело. Я не обязан тебе отчитываться! Оставь меня в покое! Неужели я не ясно выразился?! Что ты всё время цепляешься ко мне?! Я не твоя собственность! — Карл сорвался на крик.

Мария закусила губу, чтобы не заплакать, но быстро взяла себя в руки.

— Прекрати истерику! Ты начинаешь забываться! Я не позволю тебе орать на меня, как на уличную девку! Идиот! Что ты себе вообразил?! — к Марии вернулась её врождённая надменность. — Ничтожество! Да ты можешь убираться ко всем чертям!

Карл и сам почувствовал, что перегнул палку — не нужно было так разговаривать с ней, она здесь не при чем.

— Окей! — Он поднял руки. — Прости, я был неправ. Мне не следовало срываться на тебе. Но у меня, действительно, очень важное дело. От этого много зависит. Я расскажу тебе потом, когда всё закончится. А сейчас просто поверь мне, прошу. Я не хочу ссоры. Просто немного веры, и всё будет хорошо.

Мария тоже немного успокоилась.

— Ладно. Я тебе верю. Я понимаю тебя. У каждого может быть тайна. Я тоже не хочу ссоры. Допустим, я верю, что дело очень важное. Когда ты вернёшься?

— Думаю, через неделю, если всё будет хорошо. Пока точнее не могу сказать. Я буду звонить. Но ты не ищи меня, так будет лучше.

Бровь Марии изогнулась в немом вопросе.

— Так будет лучше, — повторил Карл. И уже примирительно добавил: — Я рад, что ты всё понимаешь. Я счастлив, что именно ты моя жена. Мне не нужен никто другой. Я люблю только тебя. Так будет всегда. Верь мне, дорогая. — Он взял её руку в свою и поцеловал кончики пальцев. Они были холодными. Мария улыбнулась ему вымученной улыбкой.