Рыба-молот Морозова Ольга

Лилиан, не потрудившись одеться, принесла ему стакан с напитком, другой пригубила сама. Напиток был терпким на вкус, но очень приятным. Карл медленно тянул его через трубочку, лишённый мысли и желания. Постепенно он отделился от Лилиан, и веки его налились свинцом. Спать. Теперь можно позволить себе поспать. И он провалился в глубокий, тяжёлый сон. Лилиан, заметив, что он уснул, встала, недопив свой напиток, накинула лёгкое платье прямо на голое тело и вышла из дома.

Проснулся Карл только когда солнечный луч забрёл случайно за балдахин, и пощупал мягкой лапкой его лицо. Он не сразу понял, где находится. Такое невероятное количество событий навалилось на него, и он не в состоянии был их сразу переварить. Сестра Вероники. Он не ожидал такого. А чего ожидал? Он и сам не знал.

Он встал с кровати и вышел из комнатушки. Лилиан стояла к нему спиной около плиты. По домику разносился запах свежесваренного кофе. Карл очень отчётливо помнил всё, что произошло между ними. Он подошёл к девушке сзади и обнял её.

— Ты моя. Я люблю тебя. — Он зарылся в копне золотистых волос, исступлённо целуя нежную шею.

Лилиан обернулась и пристально посмотрела ему в глаза. Снова это странное ощущение, что она не та, за кого себя выдаёт. Но Карлу было всё равно. За кого она может себя выдавать? За монстра? Пусть будет монстр. Значит, и он монстр. Теперь они едины.

— Любишь? — Лилиан громко засмеялась. — Когда успел? Веронике ты тоже это говорил?

— Говорил. — Карл не смог соврать. — Но она не была моей. У нас никогда так не получалось. А может, я не был её? Не знаю. Всё так запуталось. Ты хотела мне всё рассказать. Помнишь?

— Помню. — Лилиан нахмурилась. — Я расскажу, только немного позже. Когда почувствую, что пора. Не торопи меня. Это очень непросто. — Она таинственно улыбнулась и прижалась к Карлу. — Ты мой.

Завтрак из морепродуктов и кофе были выше всяческих похвал. Карл наслаждался покоем. Дверь была открыта, и лёгкий морской бриз овевал комнатку, ласково касаясь кожи. «Я дома, — подумал Карл, — наконец-то я дома». Внезапная мысль ужалила его и заставила поперхнуться.

— Ты даже не спросила, как меня зовут. Ты знаешь, или тебе всё равно? Может, ты ведьма? Почему ты ждала меня?

— Я знаю твоё имя. Не забывай, Вероника была моя сестра. Почему я не могу знать имя её возлюбленного? К тому же она хотела нас познакомить. Я была её единственной родственницей. Но, — поспешила добавить Лилиан, — не волнуйся, здесь нет ничего демонического, — просто я заглянула в твои документы, пока ты спал. Надеюсь, ты не против? Я должна быть уверена, что привела в дом именно тебя.

— А с чего ты взяла, что я вообще приду?

— Глупый белый человек! Я знала, что ты будешь искать её, и рано или поздно придёшь сюда.

— А ты знала, как она пропала? — Карл сглотнул слюну, не в силах справится с волнением.

— Я знаю больше, чем ты можешь себе представить. Но не будем об этом сейчас. Я уже говорила тебе, я расскажу позже. Пойдём, искупаемся. Отсюда к морю ведёт тропинка, нас никто не заметит. Можем купаться голыми. Ты хочешь быть голым? Как в день рождения? — Лилиан улыбнулась. — Жизнь зародилась в море. Ты умеешь плавать?

Карл кивнул.

— Тогда раздевайся, одежда не нужна. Здесь никого нет. — Лилиан первая скинула платье, снова поразив Карла совершенством форм. Он последовал за ней, отбросив стыд. Зачем кого-то стыдится? Они вдвоём. Адам и Ева в Эдемском саду. По узенькой тропинке, петляющей среди тропической зелени, они легко сбежали к морю. Синему-синему морю с белым-белым пляжем. Лёгкая волна, совсем небольшая, страстно лизала прибрежный песок, и Карл с Лилиан вошли в воду.

На него накатило состояние лёгкого транса, которое он не смог бы объяснить. Предметы начали расплываться, приобретая причудливые очертания. Как живые. У них появились руки, а может, не руки? Может, щупальца? Мягкие щупальца с присосками? Они обволакивают тебя и уносят на глубину. Странно, но там, на глубине, есть жизнь. Там тепло и уютно, как в колыбели. Почему мы ушли из моря? Тут так хорошо! Всегда есть пища и легко дышится!

Карл почувствовал экстаз. Как много он узнал за один день и одну ночь! Он хотел бы остаться здесь навсегда! Навсегда! Но что это? Так жарко стало! Кожу стянуло, откуда здесь солнце? Разве оно есть в глубине?

Карл открыл глаза. Они с Лилиан лежали на белом песке, тесно сомкнувшись в объятиях. Карл пришёл в себя. С ним что-то происходит. Это Лилиан так действует на него, заставляя душу отделяться от тела. Или он просто никогда не был с настоящей женщиной? А теперь, получив, не может придти в себя от счастья? Возможно, это плохо кончится. Счастье не может длиться вечно. Что будет потом? Он не хотел об этом думать. Наверное, он умрёт. Зачем потом жить? Вся жизнь будет прожита, и ничего больше не сможет ему дать. Почему он боялся смерти? Вот глупец! Смерти нет. Он не может так просто исчезнуть. Есть вода и воздух, есть ещё много чего. Он будет водой и воздухом, будет землёй. Он получит возможность видеть всё и сразу. Он постигнет суть вещей. «Ибо я есть начало и конец, первый и последний, — пришла на ум строка из Откровения. — Первый и последний».

Карл почувствовал на себе тяжесть чужого тела.

— Ты ведьма, Лилиан. — Он погрозил ей пальцем. — Я боюсь тебя.

Она засмеялась.

— Боишься? Но чего?

Карл пожал плечами.

— Не знаю. Но ты моя жизнь. Ты — это я. Я как в тумане. Мне трудно справиться с этим.

Лилиан приблизила к нему лицо.

— Не нужно бояться. Я тоже люблю тебя. — И они слились в сладком поцелуе, распластав тела на тёплом мягком песке.

И время полетело. Сколько его прошло, Карл не знал. Неделя, месяц, год? А может, он здесь уже сто лет? Может, он и не жив вовсе? Здесь нет средств связи. Он забыл про телефон, который валялся где-то в сумке. Наверное, Мария ищет его. Ну и что? Зачем он ей? Чтобы все знали, что у неё есть муж? Без мужа неприлично иметь ребёнка, как она покажется в обществе? Что скажут друзья? Это ударит по престижу её отца. Ещё хуже, если муж сбежал. Это совсем скверно. Сбежал, как вор, под покровом ночи, и никто не знает, где его искать. Фу, как это стыдно! Все ей сочувствуют! Все перешёптываются за её спиной. От хорошей жены муж не сбежит. Строят версии — здесь не обошлось без женщины. Да, да, не обошлось. Семейка совсем затоптала бедного мальчика. Помыкали им, как хотели. Немудрено, что он сбежал. Несчастная Мария! Как он мог так с ней поступить? Она совершенно этого не заслужила.

Карл потягивал виски из высокого стакана. Неожиданно взгляд его упал на стол, где Лилиан готовила еду. Серая сталь блеснула в солнечном свете. Сознание Карла обожгло воспоминанием. Тонкая серая сталь. Крестообразная рукоятка. Нож для колки льда. Ненавистный предмет, отравивший всю его жизнь. А может, наоборот, подаривший новую? Откуда?

— Сколько я здесь? — Карл пошевелился на стуле.

— Всю жизнь. — Лилиан погладила его по руке. — Всю жизнь.

— А если точнее? Или, я уже умер? Откуда здесь этот нож?

— Пару недель. Вставай, пойдём выпьем на веранду. — Лилиан накинула шаль на плечи. — Я хочу поговорить. Тебе уже пора узнать.

Карл поднялся за ней. Они сели за небольшой плетёный столик, поставив перед собой два стакана с напитком, который приготовила Лилиан. Алкоголя было мало, и Карл сохранял ясность разума. Они немного помолчали, потягивая жидкость.

— Только ты так умеешь делать. Это приворотное зелье? — Карл первым нарушил молчание. — Где Вероника? Она жива? Мне показалось, что я убил её. Почему ты не сообщила в полицию?

— Забудь о ней, она далеко. Ты не убил её, но больше её не увидишь. Почему я должна была сообщить в полицию? Она сама виновата. Я предупреждала её, но она не послушалась, захотела сбежать. Глупышка! Мне её жаль. — Лилиан посмотрела Карлу прямо в глаза. От этого взгляда у Карла мороз пробежал по коже, в первый раз заставив его усомниться.

— Кто ты? Откуда вы здесь взялись? Откуда у тебя этот нож?! Почему Роза тебя не любит? Ты скажешь мне, чёрт возьми, или нет?! — Терпение Карла было на исходе. По непонятной причине он пришёл в страшную ярость. Ему захотелось ударить Лилиан и разом покончить со всем.

Лилиан не испугалась внезапной вспышки. Она покосилась на Карла и зло усмехнулась.

— Ты и меня хочешь убить?

Карл сдулся, как проколотый шарик. Гнев улетучился. Он закрыл лицо руками. Глядя прямо перед собой, Лилиан начала говорить.

— Нас с Вероникой нашли на берегу, совсем маленькими. Мы едва могли ходить. Нашла Сара, та которую ты встретил первой. Мы, естественно, ничего не помнили, но она рассказала потом, что вечером гуляла по берегу и увидела женщину с двумя малышами. Женщина не видела её. Она положила детей на песок, а сама вошла в воду. Сара подумала, что та хочет искупаться, и не стала ей мешать. Странно было, что она решила купаться одетой, но у каждого свои причуды. Женщина вошла в воду по пояс и стала истошно кричать, Сара не могла разобрать, что. Она проклинала кого-то, грозила кулаком. Сара подумала, что женщина сумасшедшая, или не в себе. Та заходила всё глубже, и Сара начала беспокоиться — в таком состоянии опасно купаться, да и зачем? Был уже вечер, не очень жарко. Малышки плакали на берегу, и сердце Сары не выдержало, она подошла ближе и стала звать женщину. Та не обращала на неё внимания. Тогда Сара вошла за ней в воду и попыталась вытащить её на берег. На удивление Сары, та бешено сопротивлялась, она била куда попало, ударила Сару по лицу, расцарапала. Она была страшно напугана и одновременно зла. В ней чувствовалась недюжинная сила. Ей удалось оттолкнуть Сару и начать удаляться в море. Сара, по мере сил, шла за ней, умоляя вернуться и пожалеть детей. Женщина не слушала, продолжала выкрикивать бессвязные ругательства. Единственное, что удалось разобрать Саре, были слова: «Забери меня, оставь их!» Саре вдруг показалось, что вокруг женщины начала кружиться большая серая тень. Тень сгущалась, и Саре стало страшно. Она подумала, что это акула, хотя те не подплывают так близко к берегу. Но кто знает? Может, эта сильно голодна и лёгкая добыча привлекла её? Она не заметила верхнего плавника акулы, но страх полностью парализовал её. Она поняла, что ничем не сможет помочь бедняжке. Видимо, та решила расстаться с жизнью, помутившись разумом. Она с бессилием смотрела, как женщина заходила всё глубже, и внезапно голова её исчезла в пучине без единого вскрика. Было темно, и Сара не разглядела, что случилось. То ли это акула утащила её, то ли она сама покончила счёты с жизнью. На берегу разрывались от крика две крошки, и Сара поспешила вернуться к ним. У неё никого не было, ни детей, ни мужа, и она решила взять малышей себе. Она отнесла нас домой и стала заботиться. Она была хорошей матерью. Мы любили её, а она нас. Мы были очень счастливы. — Тут Лилиан замолчала, погрузившись в воспоминания.

— Что случилось потом? Ты больше не живёшь с ней. Почему? Вы обе одиноки, что вам мешает? Она чем-то обидела тебя?

— Нет, что ты, нет. Она любит меня и сейчас. После одной истории я живу одна, в этом доме. Это дом моего жениха. Он погиб. Мне едва исполнилось восемнадцать, когда мы полюбили друг друга. Он был родственником Розы, племянником, кажется. Точно я не помню. Но она обожала его. Баловала. Парень был на удивление хорош собой. Мы не могли пройти друг мимо друга. Он приехал в гости к тётушке, но, увидев меня, решил остаться. Розе это не очень понравилось, она со странностями, но мирилась, видя, как мы любим друг друга. Не хотела мешать, да это было и невозможно. Роза сама путалась со старым Джеком, он жил здесь. Когда Джек внезапно умер, мы стали жить в этом доме. Возможно, это Роза постаралась, она была готова на всё ради своего любимчика. Его звали Дэвид. Мне тогда было всё равно, я тоже ничего не замечала. Мы собирались венчаться и уехать отсюда. В этом доме мы были абсолютно счастливы.

Лилиан немного помолчала, а после паузы продолжила.

— Дэвид очень любил прыгать со скалы. Ты ещё не видел её, я потом покажу тебе, она подальше отсюда. Никакой опасности не было, он проделывал это сотни раз. Там достаточно глубоко, и можно нырнуть с головой. В тот вечер мы пошли туда вместе. Было очень душно, и Дэвиду захотелось освежиться. Он забрался на скалу, помахал мне рукой и прыгнул. Он был прекрасным пловцом и всегда нырял вниз головой. Я ждала на берегу, когда он вынырнет, но он не показывался. Время шло, а его всё не было. Спустя десять минут я не на шутку встревожилась. Я бегала по берегу и звала его, но он не выходил. Мне даже пришла в голову мысль, что он бросил меня таким необычным способом. Я не могла подумать, что он утонул. Через полчаса я побежала домой. Может, он выбрался на берег подальше от меня и теперь спокойно потягивает пиво, радуясь, как ловко меня разыграл? Но дома его не было. Я пошла к Розе. Дурные предчувствия терзали меня. Увидев меня, Роза сразу почувствовала неладное. Она так посмотрела на меня, что я испугалась. «Куда ты дела моего мальчика? Что ты с ним сделала?» — Она была в ярости. Я сказала ей, что он спрыгнул со скалы, и больше я его не видела. «Ты убила его! — крикнула она мне. — Проклятая сучка!» В другое время я бы ответила ей, но не тогда. Мы побежали на берег, звали его, но тщетно. Роза рвала на себе волосы. Она каталась по песку, как сумасшедшая, призывая все проклятья на мою голову, как будто я была в чем-то виновата.

Утром его прибило к берегу. Он был мёртв. Голова и лицо разбиты. Не могу точно сказать, что случилось. Говорят, что возле этой скалы под водой есть коралловый риф. Если неудачно прыгнуть, то можно удариться. Он очень высокий. До сих пор не пойму, как это случилось? Дэвид сотни раз прыгал, и всё было хорошо. После этого случая Роза возненавидела меня. Она считает, что это я виновата в его смерти. Мне пришлось принять меры, чтобы она оставила меня в покое. Она пыталась и Сару привлечь на свою сторону, но ей это плохо удаётся. А я живу в этом доме, потому что не могу жить с Сарой и хочу быть подальше от Розы.

— А откуда нож? — Этот вопрос не давал Карлу покоя.

— Нож? Он всегда со мной. Не помню, откуда он взялся. Возможно, Сара нашла нас вместе с ним? Не знаю. Я не всё знаю. Кое-что и мне трудно понять.

— А где жила Вероника?

— С Сарой. Потом уехала от нас. Где-то скиталась. Мы не всё знали о ней. Она звонила иногда, иногда приезжала. Я не очень расспрашивала её. Сначала у меня был Дэвид, а потом мне было трудно общаться с людьми.

Карл почувствовал, что она чего-то недоговаривает. Где-то началась фальшь, только Карл не мог уловить, где. Как с барменом на пляже. Всё не так просто, и она что-то хочет от него. Она совсем не так невинна, как хочет казаться. Он понял это по проведённым с ней ночам. Он чувствовал, что это Розе нужно бояться Лилиан, а не наоборот. Может, она и правда убила Дэвида? У неё есть цель, это точно. И она идёт к ней, используя всех, кто попадается на пути. Её паутина очень прочна, не выбраться. Эта ведьма знает, чего хочет. Она на многое способна. Расстояние для неё не помеха.

На миг ему удалось стряхнуть наваждение.

Лилиан сразу почувствовала перемену в его настроении. Смуглые руки обвились вокруг шеи Карла, она сладко зашептала ему что-то на ухо, и Карл снова почувствовал истому. Как он мог дурно подумать о ней? Никого на свете нет лучше Лилиан. Первородная женщина. Божественная Лилиан. Волна неистового желания захватила его, он откинул стул и овладел ею тут же, на досках веранды, в очередной раз испытав неизъяснимое блаженство, и закрепив, на этот раз окончательно, её безраздельную власть над ним. Как над бедным Дэвидом. Бедным, наивным Дэвидом.

Пока Карл лежал с закрытыми глазами, Лилиан отлила немного коктейля из своего стакана в его, и хищно улыбнулась: «Не дёргайся, малыш. Мы теперь одно целое. Я тебя не отдам так глупо, как его. — И впилась губами прямо в раскрытый рот Карла. — Так будет лучше для нас всех. Подожди немного, сестрёнка, скоро увидимся. Да, совсем скоро, теперь я почти уверена в этом».

— Что ты там бормочешь? — Карл вдруг открыл глаза.

Лилиан вздрогнула, как будто он застал её за чем-то непристойным.

— Ничего, тебе показалось. Я очень счастлива, милый. Наверное, это моя душа поёт тебе песню. — Она засмеялась.

— Ты и с Дэвидом была так же счастлива? — Карл почувствовал укол ревности.

— Да, но не так, как с тобой. Я была очень молода тогда. Столько времени прошло! Не думай об этом, ты — это ты, он — это он. Никакого противоречия нет. Просто женщине нужен мужчина. Так всегда было и так всегда будет. Любовь не знает имён, она всеобъемлюща. Я любила его, люблю тебя. — Лилиан погладила Карла по волосам. — Мы всегда будем вместе.

Всё последующее время Карл провёл, как в липком тумане. Он плохо помнил, что они делали и чем занимались. Он забыл, зачем он здесь. Где-то далеко его ждала жена и дочь, но Карлу на это было наплевать. Он совершенно ни о чем не думал. Он даже не знал, на что они жили? Еда была всегда, Лилиан неотлучно находилась при нём, а об остальном он даже не задумывался. Он помнил только обрывки разговоров, которые они вели, словно в эти моменты его кто-то вырывал из наркотического сна и приводил в себя, чтобы спустя мгновение опустить туда опять. В такие минуты он мыслил совершенно ясно, и даже думал, что этот кто-то просто позволяет ему мыслить, рассуждать, и задавать вопросы. В любой миг, не считаясь с желанием Карла, он прервёт это, погрузив его в ставший обычным анабиоз. Карл подозревал, что этим таинственным кем-то является Лилиан. Ей что-то нужно от него. Он чувствовал, что скоро узнает, что.

— Лилиан, что мы будем делать дальше? Мы поженимся? — В один из моментов просветления этот вопрос вдруг пришёл Карлу в голову.

— Дурачок, зачем тебе это? Ты же женат. Нам и так хорошо. Разве нет?

— Да, но я ничего не делаю. На что мы живём? Я мог бы стать рыбаком. Ловил бы рыбу, а ты её продавала.

Лилиан громко засмеялась. Она смеялась так долго, что у неё даже выступили слёзы на глазах, которые она всё время вытирала рукой.

— Ха, ха, ха! Скоро ты будешь рыбаком, мой милый! Потерпи ещё немного! Я только научу тебя ловить нашу местную рыбу. Это не так просто, как ты думаешь.

— Что здесь смешного? — Карл разозлился. — Мне надоели эти тайны! Чего ещё ждать? Чего я вообще жду? Может, ты объяснишь мне, наконец?!

— Ну, ну, милый, полегче! Ты и правда уже готов. Нет смысла дальше скрывать. Слушай. Когда я рассказывала тебе чудесную историю нашего спасения, я не всё сказала тебе. Саре всё-таки удалось вытащить ту женщину на берег, а может, в какой-то миг та просто передумала топиться? Я не знаю. Она дала Саре небольшой мешочек из кожи, велев отдать его нам с Вероникой, когда мы станем взрослыми. Она умоляла не потерять его, и спрятать подальше, ибо, по её словам, от этого зависела наша судьба. Она запретила Саре открывать его, призвав на её голову все проклятия, если она ослушается. Потом, когда Сара отвлеклась, она снова пошла в воду, и теперь Саре уже не удалось её вернуть никакими усилиями. Наверное, она выглядела очень убедительно, потому что Сара не нарушила клятвы. Она вручила нам этот мешок в шестнадцать лет, и с тех пор мы не знаем покоя. Кстати, в том мешке были те два ножа, что ты видел. Да, у каждой из нас свой нож.

— Что ещё было в мешке? — У Карла пересохло в горле от волнения.

— Ещё был один, м-м, документ, если так можно выразиться. Очень старый. Не знаю, сколько ему лет. В нём заключалось древнее проклятье нашего рода. Там всё очень подробно описано, за что и кем оно наложено, и кто виноват. Я не могу рассказать тебе, я связана этой тайной, да это сейчас и не имеет значения.

— А что имеет?

— Ты можешь спасти нас. Ты можешь помочь нам вернуться. Мы так долго искали тебя.

— Господи, что же я могу сделать? Я должен знать. При чем здесь Вероника? Где она?

— Я не знаю, где она. Это правда. Она прячется от меня. Но если ты мне поможешь, мы соединимся с ней. О! Я так скучаю! — Лилиан заплакала.

Карл прижал её к себе и нежно поцеловал в губы.

— Не нужно. Я люблю тебя. Скажи мне, что случилось?

Лилиан утёрла слёзы.

— Нам с сестрой нужен был мужчина. В шестнадцать лет, прочитав манускрипт, мы поняли это. У нас было не очень много времени на поиски, всего несколько лет. В двадцать пять лет всё должно было закончиться. В этом году нам исполняется по двадцать пять. Не удивляйся, — Лилиан предупредила недоуменный вопрос Карла, — мы просто молодо выглядим. Разве Вероника называла тебе свой возраст?

Карл отрицательно покачал головой.

— Я не могу покинуть это место. Я уже чувствую зов, он необычайно силён. Ценой большого усилия мне удаётся не следовать ему. Усилие так велико, что отнимает у меня много сил. Наша мать не смогла сопротивляться. Ты помнишь, что с ней случилось. Мы не могли иметь детей. Потому что тогда спасение для нас стало бы невозможным.

— А как же Вероника очутилась в Майами?

— Она смогла, потому что тогда зов не был так силён. И потом, Майами ведь тоже возле моря. Она искала мужчину, времени было мало. С Дэвидом не получилось, ты знаешь. Он испугался в последний момент и погиб. Поэтому Роза так ненавидит меня, и она в чем-то права. Дэвид был совершенно не готов. Я чувствую себя виноватой в его смерти. В Майами Вероника познакомилась с тобой. Она не могла сказать тебе, потому что ты бы не поверил. Ты счёл бы её сумасшедшей. Нелепо было даже пытаться, но она решила рискнуть, ты ведь говорил, что любишь. Она торопилась, потому и ошиблась. Бедная девочка была очень нетерпелива!

— Она настаивала, чтобы я женился на ней, хотела познакомить с родителями.

— Да, всё шло как нельзя лучше, ты заказал яхту. По наивности она решила, что ты без ума от неё, и сделаешь всё, что угодно. Как она ошибалась! Я умоляла её не торопиться, но она не слушала меня, твердила, что ты — то, что нужно. Я, конечно, не верила, но остановить её не могла. Опасно было для неё выходить в море, там зов необычайно силён, но она была очень самоуверена. То, что ты собираешься завтра уезжать, и у тебя есть невеста, прозвучало для неё, как гром среди ясного неба. Она всё поняла, но было поздно. ОН уже кружил вокруг. Она испугалась, растерялась, потеряла голову. Ей пришлось разом пересмотреть свои планы.

— Что она добивалась? Она угрожала мне пистолетом. Если она не собиралась замуж, то что ей было нужно?

— Когда она поняла, что её план провален, она решила привести тебя ко мне. Ей это показалось единственно разумным решением. Она запаниковала, у неё началась истерика, и она делала ошибку за ошибкой. Отсюда и угрозы с пистолетом. Она забыла о ноже.

— Я его взял.

— Я знаю, я видела ЕГО совсем близко. Он больше не стесняется. Вероника тоже видела ЕГО, и ей было страшно. Она не так сильна, как я, но никогда не хотела это признать. Это и погубило её. ОН ждал. ОН не торопился, потому что был уверен и не боялся тебя. Но ты неожиданно бросил нож и отчасти спас ситуацию. Ты попал в НЕГО, а Веронике удалось ускользнуть. Теперь ОН охотится и за тобой. Ты тоже помечен.

— И где же она?

— Сейчас не знаю, но надеюсь скоро узнать.

— Что мне делать? — голос Карла охрип.

— Помоги мне! — Лилиан умоляюще посмотрела на него. — Я больше не могу! Мы должны спастись вместе.

— Что мне делать? — повторил Карл.

— Я скажу. Я подготовлю тебя. Завтра. Завтра я всё сделаю, потому что в пятницу как раз тот день, когда мы сможем от него избавиться. В пятницу самый благоприятный день. А сейчас ложись спать, тебе нужны силы. — Лилиан протянула ему стакан с мутной жидкостью. — Выпей. Выпей и доверься мне.

Карл послушно выпил, и погрузился в глубокий сон. Значит, пятница. В пятницу он или растворится в неведомом, или возродится к новой жизни. Он ясно понял это, перед тем, как заснуть. Вероника с Лилиан ни при чем. Это нужно ему. Только ему. Всё, точка невозврата пройдена.

Утром, когда он открыл глаза, первое, что он увидел, была Лилиан, склонившаяся над ним.

— Доброе утро, милый! — Она провела рукой по его животу, как бы разрезая на части острым ногтем.

— Доброе!

— Как ты себя чувствуешь?

— Отлично!

— Это хорошо, я приготовлю поесть. — Девушка легко встала с кровати и прошла на кухню. — Что тебе хочется? Я принесла много продуктов.

«Как осуждённому на казнь, — вяло подумал Карл, — любое желание», — а вслух произнёс:

— Мне всё равно. Я не очень хочу есть. Лучше скажи мне, где ты берёшь продукты? Никогда не видел, чтобы ты ходила на работу. Да и есть ли она здесь?

— Ты забыл про Сару, мою приёмную мать. У неё небольшой огород. Да и рыбу здесь ловят. А что до моих заработков, то пусть тебя это не тревожит. Считай, что я в отпуске. Завтра пятница, ты знаешь. Если у тебя ничего не получится, то работа мне больше никогда не понадобится, да и тебе тоже.

— Ты что, похоронила меня? Я не собираюсь умирать!

Лилиан загадочно улыбнулась.

— Никогда нельзя ничего знать заранее. Не будь таким самоуверенным. В любом случае, теперь всё равно. Так или эдак, мы уже отмечены.

— Почему здесь нет людей? Я никогда не видел здесь ни одного человека, кроме Розы и Сары. Где все? Или мы тут одни?

— Нет, люди есть. Но боятся.

— Боятся чего?

— ЕГО.

— ЕГО? Но откуда они знают про него? Он что, опасен и для них?

— Нет, я не думаю, просто люди любят бояться. После гибели Дэвида они стали считать меня чем-то вроде ведьмы. Очень злой ведьмы. Я стала изгоем. Это Роза постаралась, конечно. Она распустила про меня самые нелепые слухи, вот люди и обходят мой дом стороной. Но в мои дела не лезут, опасаются последствий. Как-то был случай, один местный парень бросился на меня на улице с кулаками, обвиняя во всех грехах, он сильно избил меня, я еле до дому доплелась. Две недели лежала в горячке, Вероника и Сара ухаживали за мной. Сара тайком взяла у Розы зелье, чтобы я быстрее поправилась. Через неделю после этого на парня напали акулы, когда он купался в море. Раньше здесь никогда не было акул, тем более людоедов. Он сильно пострадал. Они оторвали ему ногу, руку пришлось ампутировать. Теперь он инвалид, да и в уме повредился. После этого местные шарахаются от меня, как от прокажённой. Но и преследовать перестали. Во всём видят чёрную магию. Слепцы! Просто страдают от собственной глупости. Боятся меня, глупцы, — Лилиан повторила это с каким-то затаённым удовольствием.

— Это не твоих рук дело?

— Нет, что ты. Зачем он мне? Я лежала больная. Спроси у Сары, если не веришь.

— Не очень верю. Я их понимаю. Думаю, ты и правда ведьма. Иди ко мне, мне нужна моя порция любви, иначе я не смогу ничего сделать.

Лилиан послушно подошла. В её глубоких синих глазах Карл заметил огонь желания.

— А я всё для тебя сделаю. Я тебя не боюсь, даже если ты самая злая ведьма на свете, — прошептал он ей на ухо, прежде чем погрузиться в сладкий омут, полный неги и грёз.

Утомлённые любовью, они лежали рядом, тяжело дыша.

— Почему вы искали мужчину так далеко? Неужели здесь никого нет? Ты могла бы очаровать любого. Зачем ты ждала меня? А если бы я не пришёл? — Карл вдруг засомневался.

Лилиан не смутилась.

— Сам видишь, местные нас избегают. А приезжие… Их не так много, да и те в основном к Розе приезжают. Она ведь лечит. — Лилиан засмеялась. — Редко приходит молодой парень. А старик не годится. Да это и не нужно, я знала, что ты придёшь. Послушай, хватит вопросов. У нас немного времени. Я расскажу, что нужно делать. — Она рывком покинула кровать и тут же оделась. — Смотри, — она протянула Карлу руку, в которой он увидел тот самый нож с крестообразной рукояткой. — Ты возьмёшь это и только. Больше ничего брать нельзя. Ночью мы пойдём на ту скалу, и ты прыгнешь вниз. ОНО уже будет там, теперь ОНО ждёт каждый день, как коршун караулит добычу. Ты должен убить его. Вот этим ножом. Ложись, я подготовлю тебя. — Лилиан толкнула его на подушки. Толчок оказался неожиданно сильным, Карл отлетел на край кровати и молча наблюдал оттуда за действиями Лилиан.

Она принесла плошку с тягучей зеленоватой жидкостью и начала его мазать, бормоча что-то себе под нос. Голова у Карла закружилась, он почувствовал слабость, и бессильно откинулся на спину, не в силах ни возразить, ни прекратить действо. Теперь всё виделось ему, как в тумане, предметы, да и сама Лилиан, расплывались перед глазами, приобретая уродливые очертания. Ему казалось, что она отошла далеко, но руки её неестественно вытянуты, и стали очень длинными. Она гладит этими безобразными руками его тело, скаля в улыбке чудовищную пасть с треугольными зубами. Ему хотелось уже сейчас засунуть нож в эту пасть и порвать её. Но всякий раз она ускользала в сторону, и Карлу никак не удавалось даже дотронуться до чудовища.

На короткий миг ему удавалось сфокусироваться, и снова он видел прекрасную Лилиан, натирающую его тело и произносящую что-то очень-очень быстро, ему никак не удавалось разобрать, что. Звук голоса нарастал, он становился прямо громовым, и теперь только он звучал в ушах Карла. Каждая клетка его тела пропиталась звуком. Он отчётливо слышал каждое слово, но ничего не помнил. Теперь он знал, что полностью во власти этого голоса.

Его охватила беспричинная ярость. Всё тело горело, как в огне. Ему показалось, что он завис между небом и землёй и превратился в огненный шар. Прямо перед ним, в пространстве, ничем не поддерживаемый, он увидел серебряный клинок и схватил его. Звериный рык вырвался из его горла и потряс дом до основания. Карл ощутил, как его мышцы налились нечеловеческой силой — он больше не мог быть здесь.

Ничем не сдерживаемый, Карл взметнулся вверх, как животное, пытающееся в прыжке настигнуть добычу, и побежал. Ему казалось, что ступни его не касаются земли. Мимо мелькала зелень, но Карл ничего не видел. Он знал, где скала. Он направлялся прямо к ней.

Чёрная громада выросла прямо перед ним, как из-под земли. Карл взлетел наверх. Это не составило особого труда. На миг Карл почувствовал себя птицей, парящей над неприступным камнем. Внизу расстилалось море. Чёрная гладь, где уже рыскала серая тень. Карл ринулся вниз, крепко зажав в руке крестообразную рукоятку. Он ощутил полёт. Воздух обдувал разгорячённое тело со всех сторон. Он вдруг увидел себя со стороны, летящим в чёрную бездну, и на миг ужаснулся. Но в этот момент тело его вошло в воду, и мрак обступил Карла со всех сторон. Тягучая жидкость сомкнулась над ним, шипя и бурля, как в паровом котле. Ноги Карла что-то коснулось, и он шестым чувством понял, что ОНО здесь.

Тело Карла внезапно стало гибким и текучим, там, где должны быть ноги, Карл теперь ощутил огромный хвост, которым мог управлять. Этот хвост помогал ему быстро маневрировать, совершая резкие, неожиданные движения. Страшная пасть возникала то слева, то справа, грозя впиться острыми зубами в мягкую плоть. Пару раз ей это, наверное, удалось, потому что Карл осознал нечто, напоминающее боль. Но это только разозлило его. Прямо перед собой он увидел глазницу с крестом, и с радостью впился в неё ногтями, вырывая глаз. Раздался треск, и Карл издал победоносный вопль. Он сжал руку, и слизь выступила сквозь пальцы. Чудовище забилось в агонии, и Карл, внезапно вспомнив про нож, с наслаждением воткнул его в тупую серую морду. Потом вцепился зубами в осклизлую шкуру, и, как голодный зверь, начал рвать зубами плоть, которая начала расслаиваться и отделяться огромными кусками.

Карл не мог остановиться, он рвал и рвал податливое мясо и пил появлявшуюся из ран кровь, пока не насытился. Потом, сытый и удовлетворённый, он с равнодушием одержавшего победу, наблюдал, как огромная туша медленно оседает на дно, скрываясь из глаз. «Всё кончилось», — билась в мозгу одна мысль, и Карл устремился к поверхности. Сознание его померкло, а память отключилась, тело налилось свинцом, реагируя на нечеловеческое напряжение. Он с трудом выбрался из воды и понёс отяжелевшую плоть к дому, где ждала Лилиан. Ему казалось, что он едва передвигает ноги, так тяжело давался каждый шаг. Целую вечность он двигался сквозь ставший вдруг вязким воздух, с усилием раздвигая его руками. Когда он добрался до домика, то совершенно выбился из сил, и, зайдя внутрь, бросился на кровать.

Очнувшись спустя некоторое время, Карл увидел возле себя Лилиан. Она спала, заложив руки за голову, на лице её играла блаженная улыбка. Карл никогда не видел, чтобы она так улыбалась. Подол платья прикрывал ноги, оставляя обнажёнными колени. Лилиан выглядела очень трогательной и беззащитной.

— Лилиан, — позвал Карл, — я убил его! Слышишь, я убил его! Его больше нет. ОНО не существует.

Лилиан молчала, устремив взгляд небесно-голубых глаз в потолок, как будто то, что он говорил, не имело для неё ровно никакого значения.

— Лилиан! — Карл повысил голос, как смог. — Ты слышишь? Почему ты молчишь? — Он взял девушку за руку — рука была холодной, как лёд. Превозмогая ужас, и гоня от себя страшную догадку, Карл осторожно повернул лицо девушки к себе. Голубые глаза безжизненно смотрели прямо сквозь него, Карл не почувствовал дыхания, и в ужасе отпрянул.

— Господи! Лилиан! Что случилось?! Боже, что случилось?! — Он тряс её за плечи, не обращая внимания, что голова её мотается из стороны в сторону, как у куклы, а руки безвольными плетьми свисают вдоль тела.

— Лилиан!!! — крик, вырвавшийся из глотки Карла, был ужасен. Он оставил тело девушки, и зарыдал, закрыв лицо руками. — Господи, Господи, неужели я опоздал? Почему я опоздал? Я делал это, чтобы спасти её, но ОНО и здесь оказалось хитрее, ОНО обмануло меня, прикинулось мёртвым, а само в это время разделалось с беззащитной жертвой. О, Лилиан! Прости меня! Я безнадёжный глупец! Всё напрасно, всё, всё, всё, — Карл разговаривал сам с собой. Он стенал, как раненое животное, потерявшее дитя. Потом сложил руки Лилиан на груди, выпрямил ей ноги и закрыл глаза.

Больше здесь оставаться Карл не мог. Шатаясь, он побрёл к выходу, спустился с крыльца, и пошёл, как слепой, в неизвестном направлении. То ли все дороги ведут в Рим, то ли он хотел так, но Карл добрёл до маленького домика, утопающего в тропической зелени. Благоухание цветов вскружило ему голову, и он рухнул прямо на пороге, успев прохрипеть:

— Роза, помоги мне! Лилиан умерла…

Он уже не видел, как крепкие руки Розы подхватили его, и, стараясь не причинить боли, потащили к кровати. Он был бы очень удивлён, если бы увидел, как легко она приподняла его и положила на приготовленное ложе. Всё тело Карла было в крови, на нём совсем не было одежды, но Розу это не смутило. Она осмотрела раны и покачала головой.

— Как ты влип, парень! Но, слава Богу, жив.

Тело Карла с ног до головы было покрыто укусами. Дыры от мощных зубов виднелись на боках, ногах и руках Карла. Раны страшно кровоточили, Карл застонал, и Роза начала их обмывать. Она перевязала раны, обмазав предварительно целебной мазью собственного изготовления. Так как Карл приоткрыл глаза, она влила ему в рот немного жидкости, после чего дыхание Карла сделалось более спокойным и ровным. Роза удовлетворённо вздохнула.

— Спи, парень. Не буду тебе мешать. — Она накрыла Карла простынёй и занялась своими делами. Роза знала, что после сонного зелья Карл проспит не менее трёх суток.

Лёгкий морской бриз проник сквозь окно и потрепал мужчину, лежащего на кровати, за волосы, а потом ласково погладил лицо. Маленький солнечный лучик, как шаловливый ребёнок, попытался потянуть за веко, в надежде открыть глаз. После нескольких безуспешных попыток ему это удалось, и Карл приоткрыл глаза. Как ни странно, но он всё помнил. Мысль об Лилиан очень сильно волновала его, и он крикнул в пространство комнаты:

— Роза! Роза! Ты меня слышишь?! — крик больше напоминал шипение змеи, но через несколько секунд Роза в пёстром платье показалась в проёме.

— Очнулся, парень? Вот и славно. — Она сделала упреждающий жест рукой, видя, что Карл пытается подняться. — Нет, нет, лежи, тебе ещё нельзя вставать. Лежи, а то хуже будет. Раны откроются, а ты и так потерял слишком много крови.

— Потерял много крови?! — Карл несколько удивился. Он прекрасно помнил, что убил чудовище, но не чувствовал своих ран. — Как давно я здесь лежу?

— Три дня. Ты был очень плох. Я думала, что ты не выживешь.

— Скажи, Роза, ты похоронила Лилиан? Она умерла. Я знаю, ты её ненавидишь, но она умерла, и незачем ей мстить. Ты могла бы сказать Саре, она любила её.

— Не волнуйся, она не осталась так лежать. Хотя совершенно не понимаю, что ты так беспокоишься об этой дохлой рыбе? От неё за версту несло тухлятиной, неужели ты не чувствовал? Хотя эта сучка умела притворяться. — Роза сплюнула себе под ноги. — Эта тварь чуть не отправила тебя на тот свет, а ты печёшься об её разлагающейся туше! Это просто бред!

— Роза, прекрати, я не желаю этого слушать! — Карл отвернулся к стене. — О чем ты говоришь? Боже! Бесподобная Лилиан мертва! Твой племянник погиб, ты считаешь из-за неё, я знаю. Но она теперь умерла, незачем злиться.

— Ха, ха, ха! Глупый белый человек! Бесподобная Лилиан! Тьфу! И куда ты только смотрел? Племянник, говоришь? Это она тебе сказала? Это был мой единственный сын, если хочешь знать! Единственный! Бедный мальчик! Она околдовала его, он тоже не ощущал запаха тухлятины, впрочем, тогда он был едва различим, так что не мудрено. Я не смогла его спасти. Она и мужа моего погубила, стерва! Мы с ним не жили, но тесно общались. У меня люди всегда толпились, а он любил тишину, вот и построил тот дом. Но этой рыбёшке домик очень приглянулся, видимо, для тёмных дел. Там можно было без помех влиять на Дэвида. Джек успел рассказать, чем она с ним занималась. Не удивлюсь, что он стал мешать ей, и она избавилась от него. Да так умело, что комар носа не подточит. Она всего меня лишила! Говорила я Саре, когда она нашла её на берегу, не бери, ничего хорошего из этого не получится, она принесёт беду, но разве она послушает! Нельзя оставить ребёнка умирать одного! Как будто я хотела её смерти! Могла бы отнести в приют. Она и сейчас мне не верит, думает, я клевещу, из-за Дэвида. Но это не так, я вижу её насквозь.

— Я не знал, что Дэвид твой сын, прости. Но теперь это всё равно. Её больше нет, и не о чем говорить. Хватит, Роза, забудь. Лучше скажи, что со мной? — Карл попытался посмотреть на своё тело. Оно было в бинтах, и Карл немного потянул за кончик повязки. — Что там? И, как будто что-то внезапно вспомнив, добавил: — а почему ты сказала: «Нашла её на берегу?» Разве она нашла не двоих девочек?

— Может, и двоих, я уже не помню. Они жили уединённо. Сара много скрывала от меня. Она не такая простушка. Может, побоялась признаться, что их двое? Не знаю.

Огромные глубокие раны, до краёв наполненные кровью увидел Карл через приоткрывшуюся щель, и в испуге опустил бинт.

— Это серьёзно? Как долго я ещё пролежу здесь?

— Сам видишь, о чем говорить. Думаю, я смогу поставить тебя на ноги. Но недели три-четыре, может, чуть больше, мне нужно.

— Как долго, Роза! Я хочу домой. У меня жена и дочь, ты знала об этом? — Карл умоляюще посмотрел на женщину.

— Ты всё время твердил это в бреду. Давно пора. Говорю, ты чудом выжил, глупый белый человек. Между прочим, ты жив, и поэтому она мертва. Если бы ты умер, она бы осталась жива. Я точно знаю. Она бы получила ещё лет пять отсрочки, потом принесла бы ещё кого-нибудь в жертву. Не знаю, как долго бы она продержалась. Слава Богу, что подохла! И правда, пора забыть про неё, слишком много чести так долго говорить про падаль. Давай лучше я тебя перевяжу, да и мазь накладывать пора. Ещё поесть бы неплохо, я суп сварила.

— Ладно, Роза, только не нужно больше магии, я сыт по горло! Мне до смерти надоели тайны, проклятия, чудовища. Я устал, Роза. Ты же помнишь, кто я? Глупый белый человек. Я живу в большом городе, и никогда раньше не контактировал ни с чем таким. Я больше не хочу ничего знать об этом. Ты лечишь меня, потому что я болен. Просто болен, и всё. Договорились?

— Да, договорились. — Роза величаво повернулась и ушла, вернувшись через несколько минут с чашкой дымящегося варева. — Ешь.

Карл хотел взять ложку в руку, но не смог пошевелить пальцами и бессильно откинулся на подушку.

— Похоже, я совсем никуда не гожусь, ты права. — Он виновато посмотрел на Розу. — Хуже ребёнка.

Роза молча взяла ложку и начала кормить Карла. Тот послушно открывал рот. Постепенно миска опустела, и Карл почувствовал сытость.

— Спасибо, Роза, очень вкусно! — В благодарность он погладил её по руке. — Ты очень добрая. Ты мне нравишься.

— Ты тоже мне нравишься, парень, хоть ты и белый, иначе я бы не стала с тобой возиться. — Роза улыбнулась. — Я сейчас приду, — она похлопала Карла по руке.

Она быстро вернулась с бинтами и склянками, но Карл уже спал. Роза разрезала бинты, смазала раны мазью, и наложила свежие повязки. Приподняв Карла за голову, она влила ему в рот несколько капель тягучей жидкости.

— Теперь я знаю, парень, ты поправишься. Я уверена в этом.

Дни проходили несколько однообразно. Карл ненадолго приходил в себя, ел, опять засыпал. Ему не хотелось ни о чем думать. Страшная слабость не отпускала тело. Роза меняла повязки, осматривая раны, и, казалось, была довольна. К концу второй недели Карл мог самостоятельно есть и садился в постели. Он порывался выйти на улицу, но Роза пока не пускала, уверяя, что вскоре он сможет покинуть деревню, и отправиться домой. Как-то за обедом Карл снова задал ей вопрос:

— Роза, скажи, где похоронили Лилиан? Это важно для меня. Мне хотелось бы знать. Я не могу думать о ней плохо. Тебе трудно это понять, но это так.

— Лилиан? Не знаю, о чем ты. У нас в деревне нет девушки с таким именем, спроси любого, если мне не веришь.

— Прекрати претворяться, Роза! Не дурачь меня. Хватит делать из меня идиота! Где её могила? Это всё, что я хочу знать.

— Господи, парень, да ты, видно, свихнулся. Я не знаю никакой Лилиан. Говорю тебе, даже не слышала о такой. Говоришь, она умерла? А когда?

— О-о-о! Я, наверное, и правда свихнулся! Две недели назад. Здесь, у вас в деревне. Я нашёл её мёртвой в собственном доме.

— Хм, у нас уже давно никто не умирал. Года три, если не больше. Старая Наоми умерла пять лет назад, но ей было уже за девяносто. А больше никто. Да если не веришь мне, спроси у любого.

Карл вздохнул, пусть будет так, её не переспоришь. Хотя какая разница? Всё равно скоро он уедет. Его дом там, в Лос-Анджелесе. Он только сейчас понял это. Его дом всегда был там, хотя он и не хотел этого замечать.

— Роза, — Карл решил сделать последнюю попытку, — а что со мной? Ты же знаешь, меня покусало чудовище. Как быть с этим? Или это тоже бред?

— Нет, это не бред. Если так можно выразиться, то тебя и правда покусало чудовище. Акула. Рыбаки нашли тебя на берегу, изувеченного акулой, и принесли ко мне. Как ты сюда попал? Плавал неподалёку? Туристы редко заплывают сюда. Хотя всякое бывает. Ты не первый. Я еле спасла тебя, ты потерял много крови. Шрамы теперь останутся. Повязки сниму, увидишь сам.

— А откуда я знаю твоё имя? — Карл не хотел сдаваться.

— Господи, да я сама тебе сказала. Ты ещё в сознании был, запомнил, наверное.

— Ладно, — Карл устало откинулся на спинку кровати, — когда я смогу уехать?

— Скоро. Недельку ещё побудь здесь. Начни выходить, а то ты так и до аэропорта не доедешь. Да и раны ещё не до конца зажили. Опасно в путь пускаться.

— Хорошо, я сделаю, как ты говоришь. Можно мне во двор?

Роза утвердительно кивнула.

С тех пор Карл каждый день вечером выходил во двор и садился возле калитки. Тело страшно ломило, но ходить было можно.

Деревня сделалась на удивление оживлённой. Мимо дома проходили мужчины и женщины, дети бегали взад-вперёд, с любопытством поглядывая в сторону Карла. Карл хотел заговорить с кем-нибудь, но не решался. Как-то вечером мимо него пробегала девчушка лет семи-восьми. Она была очень любопытна и остановилась посмотреть на него. Карл сорвал цветок и протянул ей.

— Возьми, не бойся, я не кусаюсь. — Девочка была на расстоянии вытянутой руки, но Карл боялся её спугнуть. Она нерешительно подошла и быстро схватила цветок, намереваясь убежать, но Карлу удалось поймать её за руку. — Постой, подожди, я не причиню тебе вред, — поторопился сказать Карл, заметив испуг в глазах девочки, и боясь, что она будет кричать. — Лучше скажи, как тебя зовут?

— Салли. — Девочка смутилась.

— А меня Карл. Салли прекрасное имя. Да ты и сама очень красивая. — Карлу хотелось купить её доверие.

Салли теребила цветок в руках и продолжала насторожённо смотреть на Карла. Карл погладил её по голове, чем ещё больше смутил.

— Скажи Салли, у вас в деревне живёт девушка по имени Лилиан? Очень красивая, с рыжими волосами?

Салли отрицательно покачала головой.

— Ты уверена?

Салли утвердительно закивала.

— Нет? Может, раньше жила?

Салли пожала плечами.

— А ещё, скажи, кто-нибудь умер здесь в последнее время? Похороны были?

— Нет, нет, — девочка испуганно замотала головой, — я очень боюсь покойников.

— А ты никуда не уезжала отсюда?

— Нет, мистер. Но очень хочу. А вы откуда? Вы американец?

— Да, я из Америки. И скоро уеду обратно. Меня Роза лечит. — Он внезапно потерял к девочке всякий интерес, поднялся и ушёл в дом, забыв даже попрощаться.

В доме он прилёг на кровать и закурил, чтобы немного отвлечься. Конечно, Роза дурит его, но зачем? И что, они все сговорились? А может, это он сошёл с ума, и всё ему пригрезилось? Роза сняла повязки, и шрамы выглядели устрашающе. Похоже, его действительно рвала акула. Но если он страдает такими провалами в памяти, или, чего лучше, раздвоением личности, то он серьёзно болен, и ему требуется длительное лечение. Какой-то шум на улице привлёк его внимание. Женщина остановилась за забором поболтать с Розой.