Госпожа «Удачи» Чернецов Андрей
– За какой-то?! – заревел главарь. – Да ты идиотка! «Камень Великого Кощея» украшал царственный скипетр древних Темных Властелинов!
– Мы, кстати, и сам скипетр добыли…
Из-за спины обер-циркача появился мужичонка в чешуйчатом лапсердаке, неся почерневшую от времени кость в рост человека, отделанную бледным золотом. На вершине ее сиял угрюмым отблеском черный опал, который держали не то когти, не то щупальца из того же золота.
– Видишь? – торжествующе прогудел злодей. – Нашли его в замке у одного барона в Баварии. Тот и не знал, что за хрень у него хранится. Подменили точно таким же – старый хрыч и не заметил. Вот это, – он ткнул в опал, – это «Глаз князя Ужаса». Вот это – ткнул в рубин рядом, – «Нос богини Смерти». А вот тут, – корявый палец указал на гнездо с отогнутыми толстыми золотыми лапками чуть ниже навершия, – должен быть «Камень Великого Кощея». Маги-то светлые все добро в вашем мире попрятали, думали, не доберемся!
Признаться, мне стало страшно. Как я мимоходом успела узнать от Гаруна, в этом мире считалось, что древнее зло, к коему были причастны Темные Властелины, было погребено вместе с одним из них в недрах проклятой горы Гуул после Великого Землетрясения скоро уже как три века. А вот теперь что выясняется…
– Ну, давай, говори, где Камень?! – бесновался бар Аббас, потрясая посохом. – Говори, сучка, а то сейчас начнем твоих дружков резать на кусочки! На маленькие! С кого начать? – уставился он на пленников налитыми кровью глазами. – С этой глупой бабы? Или с красавчика-любовничка твоего? Или с мохнатой псины? Нет, его я лучше превращу в настоящую собаку и продам в зоопарк!
- – О, ты, темный и неизреченный, владыка того, что вверху и внизу…
– Гарун вдруг забормотал речитативом.
- – Хозяин ночи, отец Луны и пожиратель звезд,
- Первый сын Хаоса…
- Прошу тебя, Шааргу-Раасхар-Даоонг-Леемтер-Игадар…
Дальше пошли слова незнакомого языка.
– Заткни его, – буркнул Карабаш орку.
– Не можно, – угрюмо посмотрел на него тот. – Нельзя даже смертнику молиться мешать, Отец-Владыка обидится, если прервать ритуал произнесения Его истинного имени.
Ого, а мой юный ухажер произносил истинное имя владыки мрака. Причем, похоже, знал его все целиком. Во всяком случае, много больше, чем обычные люди и даже маги…
Неужели Гарун тайный поклонник мрака, служитель демонической Черной Церкви?!! Так чего ж он тогда до сих пор не разобрался с привидением?
- – О тот, кто темнее сумерек,
– пел хорошо поставленным голосом юноша. —
- О, ты, кто явился мне
- В окружении Ветров Бездн!
- О, ты, Сошедший со Звезд.
- Пастырь царственный
- Святилищ Самых Древних,
- Чей Взор Устремлен
- К тысячеликим Лунам,
- Во имя власти и возвышающейся
- Над Небесным сводом ярости,
- Повелитель мрака, пребывающий в ночи,
- Куда не ступает нога человека,
- Где царит Тайна и Глубина,
- Тебя чтим мы,
- Чье чело венчает корона двенадцатизвездная!
- Великого, Старейшего, Бесподобного,
- Видевшего Пустоту,
- Спящего в Глубинах!
- Отец Великий,
- Бесподобный,
- Владыка Пустоты,
- Спустившийся из Мрака,
- Ты, Вечно Взирающий на Нас – Ты, Вечно Неспящий
- Всемогущий Колебатель Небес и Тверди,
- О, источник сущей вечности и бесконечности!
- О, Тьма, что темнее темноты
- И самой безлунной ночи!
- О, властелин тьмы!
- Я призываю тебя! Я предаюсь тебе!
– Надо же, наш человек… – умильно улыбнулся тролль. – Ишь, как выводит! Не боись, парниша, я тебя не больно зарежу. Чик – и все! И примет тебя праотец наш Владыка Преисподней!
- – К тебе взываю я, Змей из бездны,
- К тебе взываю я, рогатый Змей из пучины!
- К тебе взываю, пернатый Змей подземного мира!
- Открой свои врата для меня!
- Во имя тебя, погребенного в глубинах времен,
- Во славу твою я присягаю тьме,
- Пусть нечестивцы, что противостоят нам…
- Будут уничтожены нашей с тобой единой силой!
- Делай то, что велит твоя Воля, таков ведь Закон!
- Даю, чтоб ты дал!
выкрикнул юноша, и, прокусив губу, плюнул кровью.
И угодил прямо в навершие посоха!
За какую-то долю секунды до того, как ЭТО случилось, я что-то почуяла и даже поняла. Понял, видать, и бар Аббас, который, вдруг побледнев, начал было поворачиваться к Гаруну.
Но тут черный опал, украшавший посох, плеснул мне в глаза мертвенным ярким светом, словно вдруг обретшая яркость солнца зимняя Луна.
И одновременно веревки спали с запястий Гаруна и он, воздев руки к каменному, сочащемуся сыростью потолку, выкрикнул:
– Warron!!! Saafas-hatt! Fevkkuerd juoptressaf bcajtsifu!
Неведомая сила расшвыряла бандитов в разные стороны так мощно, что они буквально влипали в стены.
Что-то кричал беснующийся от гнева Карабаш, и, видимо повинуясь его словам, троица кинулась к Гаруну, вернее, двинулась, тяжело переставляя ноги и сгибаясь, будто преодолевая штормовой ветер. Но посох, вырвавшийся из руки остолбеневшего мужика в панцире, вращаясь, как самолетный пропеллер, снес их, раскидав в разные стороны, а затем огрел Карабаша по башке, и тот рухнул на каменные плиты.
Кто-то из циркачей попробовал бежать, но бледное пламя догоняло их и повергало ниц.
– Прости меня, Властелин! – заверещал Воган, склоняясь перед студентом. – Прости, я не узнал тебя! Прошу, не убивай меня, я буду тебе верным слугой!
А потом голос его сорвался, и он брякнулся на пол, тоже отключившись.
Не прошло и пары минут, как все бандиты были повержены, нейтрализованы и обезврежены.
Затем посох, облетев подземелье, тихо скользнул в руку Гаруна и погас.
– Все… целы? – спросил юноша.
Стон Андрея и всхлип Алисы были ему ответом.
– Марина, ты как? – осведомился парень, тяжело опершись на посох.
– Как будто жива, – ответила я, ощупывая себя.
– А, ну да, – слова давались магу с явным трудом. – Ты же из другого мира, должно действовать послабее… Параграф семнадцатый глава пятая учебника малефицистики для служебного пользования. Тогда, будь любезна, свяжи наших хозяев получше, я сейчас никакой.
– И это очень печально… для тебя! – послышался зловещий хохот.
Целый и невредимый бар Аббас поднимался с пола, и в ладонях у него посверкивало пламя неприятного лилового оттенка. Выглядел циркач весьма скверно, как довольно-таки несвежий мертвец…
– Лич! – обреченно выдохнул Гарун.
– Вот именно! – вновь расхохотался Карабаш. – Как говорил один мой знакомый… покойник: «Я мертвый потому, что я глупый!» Скоро вы все с полным правом сможете это сказать, и поэтому…
Грохот за спиной оборвал его излияния.
Переступив через обломки древней двери подземного хода, в подвал вошел милорд Виделорн: ни следа привычных уже тоски и усталости не было на его лице.
– Я вижу, тут хотят обидеть моих друзей? – издевательски осклабился он. – Некоторым следовало бы знать, что в этом случае они будут иметь дело со мной. Тьма побери!
– Ты за Камнем, что ли, пришел? – не очень уверенно осведомился бар Аббас. – Тогда разочарую. Здесь его нет!
– Осторожнее, это лич! – прохрипел Гарун.
– И чему тебя только учили, стюдент? – вздохнул милорд.
– Кто ж тебя делал, красавчика такого? – справился он даже как бы с сочувствием у Карабаша.
– Хочешь знать, кому ты будешь обязан своим жалким концом? – хрипло каркнул директор цирка.
– Нет, хочу посмотреть на кретина и невежду, что так оскорбил своими кривыми ручонками высокое искусство Тьмы! – рявкнул Йохан Бабаевич.
В тот же миг ему в лицо ударила лиловая молния, но на полпути столкнулась с призрачным бичом, вырвавшимся из ладони лорда.
Следующую минуту обстановка выглядела примерно так: бар Аббас выпускал в Виделорна одну за другой инфернальные молнии, а господин Шворцман лениво отбивал их своим магическим кнутом – ни дать ни взять Зорро.
Потом личу это надоело, и он обрушил на Виделорна нечто вроде черного вихря. Тот окутал милорда призрачным плащом и бессильно опал… Темный лорд был цел и невредим – разве что его экзотический головной убор скукожился и задымился, а топазы в очах змия стали мертвыми растрескавшимися стекляшками…
– Так, ты меня достал, тухлятина недоделанная! – деревянным голосом изрек Виделорн, оценив понесенные убытки. – Пора заканчивать. Тьма побери! Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому!
И рванул ворот шелковой рубахи, вмиг разодрав ее почти до пупа…
На мускулистой груди лорда переливалась многоцветная татуировка в виде вписанной одна в другую многолучевых звезд, наливающаяся неоновым сиянием.
Судя по выражению лица Карабаша, картинка ему совсем не понравилась.
Между ним и Виделорном-Шворцманом вспыхнула багровая дуга – и высохший труп бар Абасса с костяным стуком рухнул на плиты пола… А спустя пару мгновений со стоном опустился на камень пола Виделорн.
На то, чтобы связать бесчувственных врагов подручными средствами, вроде снятых с бандитов ремней, ушло минут десять. За это время с бессильно постанывающего Андрея волшебным образом сошла вся шерсть и лицо стало вполне людским – видать, со смертью лича пропали и его чары.
Все это время Гарун сидел недвижно на полу, вцепившись в посох, а Виделорн пристроился на корточках у стены. И выглядели оба – краше в гроб кладут, причем в буквальном смысле: у покойного бар Аббаса вид был чуть здоровее.
Закончив, я опустилась на колени рядом с Гаруном.
– Ты как? – обеспокоенно ощупала голову блондина. – В порядке?
– Нормально, – он тяжело вздохнул. – До свадьбы заживет.
Я ничего не ответила, только отчего-то покраснела.
– А что это было? – сменила тему. – Ну, это твое заклинание…
– О, это из черной магии.
– Ты и этому учился?
– Это моя будущая специализация, – нехотя процедил мажонок. – Малефицистика.
Ничего себе!
Мой ухажер, такой застенчивый и робкий с виду, не кто иной, как будущий знаток черной магии! Тот, кому никакая частная практика не грозит, а уготован прямой путь в члены Магической Инквизиции. В ряды тех, кто должен бороться с частнопрактикующими коллегами. Кто будет выслеживать наводящих порчу колдунов, безболезненно развязывать магические узлы, затянутые наузницами и ведьмачками, и бороться со все еще обитающей в их мире нечистью и нежитью. Аристократы среди магов.
– Вы великолепно управились с личем, милорд, – обратился Гарун к полумертвому Виделорну. – Я бы почел за честь стать вашим учеником!
– Какой же это лич? – просипел Йохан Бабаевич. – Это всего лишь псевдолич – качественное умертвие. Тьма побери! С настоящим личем так просто не управиться – тот бы нас всех тут мог положить к Давдоровой бабушке…
Забрав у валявшегося рядом бандита экстрафон – свой искать времени не было, я попыталась связаться с полицией, но выяснилось, что связи нет. Вероятно, злодеи позаботились, чтобы жертвы не имели ни малейшего шанса вызвать помощь. А может, древние камни, положенные в эпоху власти слуг Мрака, блокировали излучение?
– Марина, поднимись наверх, я точно лестницу не одолею, – попросил Гарун, с трудом вставая.
Его шатало из стороны в сторону.
– Возьми у Карабаша ключи, они в левом кармане, и вызови кого-нибудь.
– Нет уж, выйдем все, – твердо решила я, обнимая парня за талию.
Неторопливо мы поднялись по винтовой лестнице и остановились перед дверью. К замку подошел третий ключ, старый, исцарапанный, черной бронзы – под гномий замок.
Предвкушая окончание всей этой жуткой истории, я распахнула дверь и замерла.
Да и как не замереть, если тебе в грудь смотрит чуть ли не пара дюжин стальных зрачков?
Тут были и однокурковые с передвижным замком и сдвижными крышками капсюлей армейские «скорпионы». И «драконы» – со своими двенадцатью ударниками и медными спусковыми кнопками, громоздкие, но надежные, и «иноходцы» с движущимися по винтовой резьбе стволами, и «флейты Давдора» с секционной боевой каморой, и даже устаревшие «двурогие змеи» – с парой переворачивающихся стволов центрального боя – каждый на шесть зарядов. Присутствовали тут и несколько людей с самыми обычными автоматами Калашникова, а чуть позади строя торчала парочка бойцов с трубами на плечах, в которых я с неприятным холодком опознала РПО «Шмель».
Словно бы этого было мало, по бокам строя стрелков стояли две фигуры с магическими жезлами.
А потом из-за шеренги грозных бойцов вышел настоящий исполин. Доспехи на него делали наверняка по спецзаказу.
Грозно блестя золотым гербом вольного города на груди, он остановился напротив оторопевших спасенных.
– Марина Образцова, чужеземка и гостья Ахтиара! – загремел его голос из-под прозрачного бронестекла забрала. – Виделорн, лорд Кару, слуга Тьмы! Гарун Рис, горожанин и малефик! Их спутники, чьи имена мне неведомы! Я, сыщик второго ранга Ахтиарской Уголовной Палаты Курбан Текин, обвиняю вас в соучастии в краже, разбое, грабежах, укрывательстве краденого, служении Злу, нарушении Границ Миров без должного разрешения и незаконном мажестве! Именем Его Ханского Высочества я арестовываю вас!
Мне захотелось рассмеяться сквозь слезы…
– Наверное, во всех полицейских «обезьянниках» всех миров такая убогая обстановка? – брезгливо поморщилась Алиса.
Мы сидели на скамейке в небольшом помещении с плохо оштукатуренными стенами и тупо смотрели на решетку, словно в зверинце. Не хватало только посетителей, пытавшихся сунуть еду в клетку или подразнить зверушек.
Здешний полицейский участок, круглое здание красного кирпича, кишел снующими туда-сюда полицейскими. Они говорили все одновременно, бряцали оружием, трепались с женами по служебным экстрафонам и игнорировали заключенных.
– Не знаю, не с чем сравнить, – ответил Гарун. – Я в подобном заведении в первый раз.
– А я бывала! – почти хвастаясь, ответила я. – И в Москве, и в Париже…
И, поймав удивленные взгляды сокамерников, продолжила:
– Знаете, нигде не поят пивом и нигде, представляете, ну совершенно нигде нет мягких кресел. Все нормально! Деревянная скамья, решетка, и никаких ковров.
– Мы что, так и будем здесь сидеть? – повторил свой вопрос студент.
– А что ты предлагаешь?! Плясать?! Прямо под звон этих красивеньких цепочек? – раздраженно буркнул Виделорн и звякнул дьюритовыми кандалами. – Тьма побери!
Он то и дело морщился. Похоже, блокирующие чары узы из магического гномьего сплава он переносил куда хуже Гаруна – тот почти не потерял бодрости.
– И верно, – ответил мажонок, снова обращаясь ко мне, – всех пьяниц, бродяг, драчунов, и стащивших что-то на рынке, тоже везут сюда?
– А куда же! Все здесь! Но не волнуйся, я чувствую, что тут сейчас только мы.
– А если нам подкинут соседей? – испугалась Алиса. – Каких-нибудь горцев, которые в жизни моются два раза – при рождении и после смерти! Или вообще этих ваших местных гоблинов с орками!
«Сама-то не больно чистая», – почему-то с раздражением подумала я.
Тут же послышались шаркающие шаги, чей-то скрипучий голос, охи-вздохи и звяканье цепей.
Прислушавшись, я различила, как в соседней комнате бубнят голоса полицейских…
– Эх, служба-то, чем дальше, тем суровее… – бормотал один, видно, недавно переведенный в город. – Вот, к примеру, энто, третьего дня зачитал нам приказ офицер из самой этой – управы. Говорят, энта, директива пришла, бороться надо, говорят, с тенденциями. Говорят, очень они опасные, эти тенденции. Любыми путями, написано, от них нужно избавляться! А я вот отродясь этих тенденциев не видел. Орки разбойничали в округе, ну и люди шалили, коней воровали, гоблины-овцекрады были, не без этого! А чтобы тенденции какие – никогда! Вот, думаю, может, кум, у сыщика нашего спросить? Он мужик тертый, крепкий, говорят, однажды пятерых грабителей голыми руками повязал. Небось такой и тенденциев не испугается.
– Э, кум, такая уж у нас служба, – отвечал ему другой голос, постарше. – Это еще когда наместник полицию набирал и объявил, что одни грамотные в нее пойдут, мне старый Рубило и сказал: как хочешь, братец, а я завязываю, потому как если стража грамотной станет, то что честному разбойнику делать прикажешь? В академии, что ль, учиться или на богословском факультете? Ты, мол, грамотный, ты и иди, а мне на покой пора… С тех пор десятый год и тяну лямку. И скажу тебе, чего только не бывало… Вот хоть недавно приказ тоже был, что, мол, нужно искоренять по всему Ахтиару гашиш…
– Да, кум капрал, – встрял третий. – Гашиш – это такая зараза, что…
Вздохнув, я оставила попытки что-то узнать. Вряд ли из разговоров местных стражей порядка можно было извлечь чего путное.
Тут громко застонала Алиса.
– Все! Я больше не могу!
– Чего? – вскинулся Андрей.
– Я… – она стыдливо всхлипнула. – Мне надо… по нужде!
Я постучала по железной решетке, и почти сразу на ее призыв явился полицейский с криво сдвинутой феской на бритой башке.
Это был не простой страж порядка, а нижний чин военной полиции, судя по физиономии, помнивший те времена, когда он был тружеником больших дорог.
Положив руку на карабин, он с ухмылкой спросил:
– Чего шумим, разбойнички и злодеи?!
– Дама хочет в туалет, – заявила я.
– Начинается, – недовольно скривился полицейский-разбойник, но в карман за ключом полез. – Идем, ханум.
Алиса мелкой трусцой унеслась в направлении местного заведения того рода, куда даже короли с президентами ходят пешком.
– А тут, кстати, кормят? – встрепенулась я, внезапно почувствовав острый приступ голода и слюнотечение.
– Эй, а кормить тут будут?
Появился все тот же недовольный страж порядка.
– Что? Тоже в клозет? Может, сразу все пойдете? Или мне вас по очереди туда гонять?
– Нас кормить собираются?! – повторила я вопрос.
– Ну что с людьми поделаешь?! – гыгыкнул абориген. – Да не бойтесь, сейчас оформят вас честь по чести, как положено арестантов, и поставят на довольствие. Конечно, разносолов, как в вашей гостинице, – он ткнул пальцем в меня, – не обещаем, но баланда будет первый сорт!
– Тьма побери! – прорычал его магущество в бессильной злобе.– Что-то ваша подружка задерживается в туалете, – забеспокоился страж, но та уже появилась.
Алиса вернулась притихшая, загадочная, будто в ее жизни произошло знаменательное событие. К тому же она обеими руками держалась за живот. Я изумленно окинула взглядом ее фигуру, оценив весьма увеличившуюся утробу. Если бы я увидела Каплунову в первый раз, то решила бы, что та беременна, но феномен внезапной беременности солидного срока, насколько мне было известно, в науке и магии не зафиксирован.
Брюнетка молча села на скамейку и сложила руки на коленках.
– Что-то случилось? – Андрей тоже заметил в Алисе перемены.
Когда полицейский закрыл клетку и неспешно удалился, светская львица заговорщицки прошептала:
– У меня очень много новостей!
– Интересно, какие могут быть новости у человека, сходившего в туалет? – изумилась я до глубины души.
– Дело в том, что я там кое-кого встретила, – пояснила Алиса.
– Кого можно встретить в туалете, да еще в полиции? – не поняла я.
Каплунова воровато оглянулась и сказала:
– Я говорила с твоей поварихой, Ла-Заньей, кажется.
Я оторопело глянула на приятельницу.
– Господи, а ее-то за что сюда упрятали? И почему они держат несчастную в туалете?
– Я пошла… по надобности, – начала терпеливо объяснять брюнетка, – и услышала, как меня кто-то зовет. Конечно, я удивилась, потом подошла к окошку и увидела тетку, которая сказала, что она повариха из твоего отеля, Ла-Занья.
– Стоп! – подняла я руку. – А на окнах там есть решетки?!
– Конечно! – пожала плечами Алиса. – А ты что думаешь, если бы не было решеток, так я бы не убежала? Хотя о чем я, мне же некуда бежать!
– Ну и что дальше?
– Она смогла просунуть мне сквозь решетку вот это, – сказала Каплунова и принялась доставать из-под подола продукты.
На лавке появились копченые бараньи ребрышки, обсыпанные чесноком, специями и зеленью, головка домашнего овечьего сыра с разнокалиберными дырочками, ароматные лепешки, помидоры и зеленый лук. Ла-Занья передала еще малосольные огурчики и целую бутылку анисовой водки «специально для ханум Марины».
– Интересно, откуда она узнала, что нас держат в тюряге? – удивилась я.
– Она говорит, ей это какое-то привидение открыло, – пожала плечами Алиса. – Что еще за привидение?
– Да так, – отмахнулась я. – Работает у меня… на полставки. Ну, кто будет пить водку?
– Конечно, лучше бы выпить «Крови заката» или «Ханской милости», как велят обычаи Ахтиара, – молвил Гарун. – Их положено было подать перед тем, как осужденным отрубят головы…
– Заткнись, стюдент, Тьма тебя побери! – рявкнул Виделорн. – Накаркаешь еще…
– Я бы выпил «Вдовы Клико» – настоящего, французского! И закусил бы восточными сладостями, – мечтательно развил любимую тему Андрей.
Он был безумно рад возвращению привычного облика, даже тюрьма его уже не пугала.
– Короче! – прервала беседу я. – Вы будете пить или нет?!
Мои спутники были так голодны, что накинулись на еду, как мухи на мед. Передавали друг другу копчености, сыр, хлеб, закусывали зеленью и отпивали водку из горлышка. Даже Темный Лорд, не чинясь, выпил пару глоточков убойно крепкого напитка со специфическим запахом.
Когда вся еда была уничтожена и вся водка выпита, мы все расслабились, прислонившись спинами к шершавой, плохо окрашенной стене.
Живительное тепло спиртного и волна сытости разливались по нашим измученным несправедливым отношением телам.
– Эх, хорошо водка пошла, никакой баланды не надо. Представляете? Сейчас принесут баланду, а мы сытые! – довольно ухмыльнулась я.
– Хорошо сидим, – вздохнул студент. – В твоей компании я бы не прочь век просидеть. Но вот как теперь доказать тупому сыщику, что мы не виноваты?
– А ничего доказывать не надо! Тупой сыщик и так все понял! – раздался голос за решеткой, и в камере возникла продолжительная пауза.
Сыщик второго ранга Курбан Текин в полной форме грозно возвышался над нами, казалось, заслонив всю решетку широкой грудью.
– Это вы? – сглотнула я. – А мы тут…
– Пьянствуете и обсуждаете меня? – уточнил служитель закона.
– Да мы…
– Не надо! Я слышал все, о чем вы говорили…
– Как это? – наивно осведомился Гарун.
– А так… У нас тут есть маленькое подслушивающее устройство, причем не магическое, – ухмыльнулся он в сторону поднявшего брови юноши, – а электрическое. Преступники, сидя здесь, могут о чем-то переговариваться и разоблачить себя. Вот и вы наговорили с три короба, я аж вспотел.
– Я и не сомневалась, что вы не поверите в нашу виновность! – воскликнула я, судорожно пытаясь вспомнить, не сболтнула ли чего лишнего. – У вас такое лицо умное…
– Вот именно, – скромно подтвердил Курбан и открыл замок. – К тому же за вас поручилось одно особо важное лицо и гномий посланник. А гномьему слову, особенно слову гнома из Варягии, у нас верят. Выходите!
– А… Камень? – полюбопытствовал лорд.
– Будем искать! – бросил сыщик, снимая с его магущества кандалы, а затем освободив от них Гаруна. – Хорошо бы, чтоб он навеки исчез.
– Вы серьезно?! – переспросил мажонок. – Такое сокровище…
– Здесь не шутят, – ответил сыщик и направился в свой кабинет, звякая ключами. – Я так понимаю, что вы уже наклюкались, так что есть не хотите?
– Только пить! – подал голос Гарун.
– Хватит вам, в самом деле! Выметайтесь, пока в карцер для отрезвления не отправил! Да извольте через пару дней явиться, подписать парочку протоколов.
– Ура! – воскликнула я…
– А вас, ханум, я вынужден попросить остаться… – окатил меня как ледяной водой Курбанн. – Равно как и других чужемирцев.
– То есть как?! – пробормотала я. – Но вы же сами сказали, что мы ни в чем…
– Ханум Марина, и вы, уважаемые, – бросил он побледневшим Андрею и Алисе. – Я все понимаю, но войдите и в мое положение – вокруг вас творится Давдор весть что! Пропал ценный и опасный артефакт! И заказчики до сих пор не пойманы.
– Где ж вы их теперь поймаете, спохватились! – процедил Виделорн. – Они небось за морем в своем логовище в Харг-Самратте новый план составляют. Тьма побери!
– При всем к вам уважении, – фыркнул сыщик, – не дело чужинцам обсуждать действия полиции вольного города Ахтиара.
– Это я-то чужинец? – набычился лорд. – Я буду жаловаться! Тьма побери!
– Постойте-постойте! – оборвал его излияния втиснувшийся между ними Гарун. – Я правильно понял, что вы намерены держать мою невесту ханум Образцову и ее друзей в тюрьме? Вот так, ни за что ни про что?!
– Помилуйте, уважаемый, ну кто говорит о тюрьме? – как-то растерялся сыщик. – Всего лишь несколько дней, ну, может, неделька в гостевом домике для особо охраняемых свидетелей…
– Мы, черные маги, – самым наглым образом ухмыльнулся Гарун, почему-то подмигнув лорду, – привыкли называть вещи своими именами. Итак, вы намерены засадить тр… четверых невинных людей за решетку! Ну, конечно, эфенди сыщик, чего еще ожидать от бывшего сержанта охранки сепаратистов?
– А это вас, извините, не касается! – взвился Курбан. – Меня амнистировали! По «Закону о примирении нации».
– Верю, – кивнул мажонок. – Но в таком случае вынужден остаться с госпожой Образцовой, поскольку я ее жених и личный секретарь, и где же мне быть, как не при ней!
– Послушайте, молодой человек! – продолжал кипятиться сыщик. – Не надо меня тут шантажировать! Хотите сидеть в тюрьме… за компанию, да ради всех богов и демонов. Но, в конце концов, кто вам сказал, что мне самому это приятно? Но есть законы и правила! Вот если бы имелось поручительство от какого-нибудь солидного лица…
– А мое сойдет? – прозвучало со стороны входа.
Обернувшись, я увидела довольно необычную троицу.
Впереди стоял Муса – в своей привычной железнодорожной форме проводника без знаков различия и в неизменных темных зеркальных очках.
Но вот двое, мужчина и женщина, за его спиной…
За свою не шибко долгую жизнь я повидала разных господ – и отечественного разлива, и иностранных, и из бывших бандитов, и из бывших парторгов. Но вот таких… Разве что пару раз.
Настоящие, природные Господа. И дело даже не в родословной или богатстве, а в том праве повелевать и решать, что не каждому дается. Именно таковы были гости, в присутствии которых даже его магущество не то чтобы стушевался, но несколько полинял.
Даме было лет под пятьдесят, но при этом она была красива той особой чеканной красотой древних статуй, изобличавшей породу, перед которой мне, разбитной лихой журналистке, дочери своего демократического времени и мира, захотелось отвесить поклон… Она чем-то напомнила мне Нефертити или иные египетские изображения. Не сходством черт даже, но общим впечатлением.
Красота ее была оттенена необычным платьем, мягко облекавшим стан и переливавшимся светло-серым, зеленым и красновато-синим. Нитка черного жемчуга с изумрудными подвесками на лебединой шее смотрелась лучше бриллиантовых нагромождений жен олигархов моего мира. Дама, удостоив всех мимолетного взгляда, ласково улыбнулась Гаруну, а потом почему-то – мне.
Муж ее (никем иным этот человек быть не мог) был субъектом иного склада.
Если дама олицетворяла длинную цепь принцесс или иных правительниц за ее спиной, то он, несмотря на традиционную красную фетровую феску, вполне цивильный сюртук, галстук-бабочку и щегольские штиблеты, производил впечатление воина. И не только в могучих плечах, бычьей шее или пиратской полуседой бороде было дело. И уж точно не в феске – мало ли кто носит феску?
Как будто в этот задрипанный участок явилась монаршая чета старых времен – король-рыцарь, переживший немало битв, и его супруга, когда-то завоеванная, и не на турнире, а в смертельной схватке, и уже давно не мыслящая себе жизни без своего давнего победителя.
– Мама, папа, со мной все в порядке! – торопливо, с волнением в голосе сообщил Гарун. – Не стоило волноваться, хотя признаю, вы вовремя.
– Ох, братишка, – покачал головой Муса, – умеешь ты создать близким проблемы.
«Братишка?!» – удивилась я. – Так вот оно что! Но хорош женишок, ловко как скрывал, что один из Проводников приходится ему родным братом… Это получается, что я давно уже могла бы убраться отсюда домой?.. Убью гада!»
– Так будет ли довольно моего поручительства? – осведомился в пространство глава семьи.
– Безусловно, господин насместник, – сыщик сейчас больше всего напоминал школяра, которому учитель неожиданно устроил выволочку. – Но должен вам сказать, ваш сын мог бы быть более разборчивым в выборе друзей…
Уже развернувшийся было к входу Рис-старший резко обернулся и посмотрел на Курбана Текина так, как будто тот был пустым местом.
– Я полагаю, – с презрительной небрежностью изрек он, – что мой сын достаточно взрослый и разумный человек, чтобы правильно выбирать себе друзей.
И от этих слов сыщик, здоровенный громила, как-то сразу увял и спал с лица.
Мы вышли на улицу – и я еще сильнее удивилась (хотя уж куда дальше).
Перед участком стояла длинная серебристая машина, напоминающая земной «кадиллак» – разве что пониже и поуже. «Стальной змей» – авто, в этом мире занимавшее ту же строку в табели о рангах престижа и в рейтинге цен, как в моем родном мире «бентли». Роскошь на колесах с безумно дорогим магическим двигателем.