Отшельник Горький Максим
На самом деле Знахарю просто в очередной раз повезло. Даже такая шишка на ровном месте, как глава самого крупного района области, к высокопоставленным военным отношения никакого иметь не должен был. Однако на районной территории помимо секретной зоны и призрачной, как Летучий голландец, воинской части смутного назначения располагался и вполне реальный армейский объект федерального уровня. Склады стратегических вооружений.
По долгу службы Вертяков был знаком с их начальником, имел телефон засекреченной связи и даже знал позывной бывшего заместителя командующего округом по материально-техническому обеспечению. Теперь, правда, президент, тасующий чиновников - под видом административной реформы - взад-вперед, объединил Сибирский военный округ с Забайкальским. Командующим стал читинский выскочка генерал-полковник Голоднов, а в Новосибирске остался только штаб армии.
Но амжеевские склады были частью двойного подчинения: вопросы их боевого применения рассматривались Генштабом, а вот оперативным управлением, снабжением и вообще жизнеобеспечением по-прежнему занимался генерал-майор Митрохин. Был этот генерал хваток и жаден. Жировал так, что многим московским маршалам и не снилось. Потому как был он над всем военным имуществом Сибири и царь и бог. И некоторые дела свои масштабные он творил не без помощи скромного районного администратора.
Поняв, что Знахарю нужны не простые пукалки, Борис Тимофеевич немного помозговал, снял трубку ЗАС и попросил девочку на коммутаторе соединить его с «Наркотиком». Геннадий Иванович Митрохин любезно согласился на аудиенцию.
О сумме, причитающейся Борису Тимофеевичу за труды - после коротких, но интенсивных торгов, - тоже удалось договориться. С такими деньгами ждать высоких гостей из столицы для поверки кедрового хозяйства района было значительно веселей.
Назавтра Знахарь с Вертяковым продолжали разговор уже в Новосибирске. Не в самом Новосибирске даже, а в Бердске, в зеленой заповедной зоне неподалеку от Изумрудного городка. Там, за пятиметровым бревенчатым забором посреди лесопарка, что на берегу Новосибирского водохранилища, прятался от глаз людских важный стратегический объект.
В который раз уже поймал себя Знахарь на дежа вю, входя в бесшумно раскрывшиеся ворота с дистанционным управлением. Ему казалось, что он уже видел этот благоустроенный двор - размером с Дворцовую площадь. Чудилось, что из трехэтажного бревенчатого терема выйдут на крыльцо встречать дорогих гостей длиннобородые бояре в высоких шапках. А в руках у них будут посохи, украшенные драгоценными каменьями…
Ага. Камушки. Конечно же!
Почти такой же «скромный» домик распахивал перед Знахарем свои двери под Екатеринбургом, где встречал его глава воровского мира Урала дядя Паша. Вон как похоже складываются жизни у сибиряков с уральцами. Интересно, кто у кого проект усадьбы подсмотрел…
Разговор с генералом состоялся в баньке, если можно так назвать огромное сооружение, включающее в себя несколько русских и финских парных, мыльни с душем и с ваннами, огромный бассейн с искусственным водопадом, просторный бар с бильярдом, массажные комнаты… Если бы не тот малахитовый бассейн у дяди Паши, я бы от увиденного тут точно охренел, понял Знахарь. Но все равно эти «тяготы и лишения воинской службы» заслуженного тыловика потрясали даже самое скудное воображение.
А генерал, оказавшийся, вопреки ожиданиям, подтянутым и мускулистым мужиком лет пятидесяти, был доволен произведенным впечатлением, улыбался и угощал прибывших элитным живым пивом «Сибирская корона». Уверял, что это нефильтрованное пиво производится по рецептам древних жителей доермаковской еще Сибири. И не чета той бурде, которую по всей России развозят, угрохав миллионы на широкомасштабную рекламную кампанию.
Знахарь, обожавший «Грольш», вежливо кивал.
Девочек, в отличие от дяди Паши, генерал гостям не предлагал.
Впрочем, визит был деловым и скоротечным.
Вопрос с номенклатурой вооружений, поставляемых «братским народам», количество, цены и прочие нюансы решались Знахарем и «Наркотиком» тета-тет. Были оговорены также сроки и безопасные схемы доставки, передачи и получения изделий, а также порядок платежей.
Генерал остался очень доволен деловым подходом «американского представителя» и надеялся на продолжение взаимовыгодного сотрудничества.
Знахарь тоже был удовлетворен: он получал для своей террористической бригады два ранцевых огнемета, распылитель отравы и боекомплект к нему, а также три чемоданчика с ультратолуолом - мощной взрывчаткой нового поколения, - детонаторами, пультом дистанционного подрыва и прочими необходимыми причиндалами. Он помнил, что наркоту в Финском заливе затопили тогда именно этим великолепным средством.
Но самым счастливым был Борис Тимофеевич. Он, ни о чем толком не зная и ничем, в сущности, не рискуя, положил к карман очень кругленькую сумму. Да еще и в приличной баньке от души попарился…
А в окрестностях знахаревой фазенды его команда решала в это же время другую часть задачи. Местом передачи стрелкового оружия, заказанного у братков, была выбрана заброшенная пристань на берегу Оби ниже впадения в нее Чулыма - между Могочиным и Тискиным. Вернувшийся из Томска Тимур загодя отвез на место всех своих друзей, а сам вместе с катером спрятался в русле неширокой речушки, впадавшей в Обь почти рядом со старой пристанью.
В назначенный час Семен стоял на берегу и наблюдал, как к мосткам подруливает катерок с тремя пассажирами и горой картонных коробок. Дождавшись, когда судно причалит, Семен обратился к сидящим в нем с простой, но убедительной речью:
- Братва, слушай сюда! Видите это? Тут требуемые бабки, - и он поднял над головой дипломат. - Но вы получите их только после того, как я проверю товар. А чтобы у вас не возникло других, альтернативных, планов - вот вам гарантия моих слов.
Он поднял руку. Из тайги раздались два слившихся воедино выстрела, разнесших вдребезги две бутылки, заранее надетые на высокие шесты по обеим сторонам пристани. Отец и сын Аяновы в стрельбе стоили друг друга.
Бандиты дернулись было, потянувшись за стволами, но больше ничего не происходило, и они, трезво подумав, оружие опустили.
Семен прошел по мосткам и поставил у самого борта катера кейс:
- Один пересчитывает, двое выгружают товар и носят к берегу. Я проверяю.
И, спокойно повернувшись, направился по мосткам обратно.
По мере разгрузки Барков сноровисто распаковывал коробки из-под аудиоаппаратуры, в которых прятались компактные фанерные ящички с выполненным заказом.
Ящичек первый… Пять аккуратно упакованных совершенных машинок для убийства. Пластмассовая ствольная коробка, обеспечивающая несильный плавный откат; широкий спусковой крючок с поперечной насечкой, а в нем другой, внутренний - предохранитель; пластиковый магазин с двухрядным расположением девятимиллиметровых патронов от «парабеллума» и с галогеновым фонарем для действий в темном укромном переулке - детище австрийского конструктора Гастона Глока. Легкое, надежное, удобное и высокоточное оружие. Весьма редкий гость в наших широтах. Неясно даже, какими путями «глоки» попали в самый центр России. Не иначе, предназначались для спецназа…
Номер два. Четыре стандартных офицерских «макара», а рядом - чудо российской оружейной мысли - «гюрза». Этот ствол Семен оставит при себе, пожалуй. А Знахарь пусть своими «береттами» пробавляется - его дело. Этот же пистолет с пулями потрясающей энергетики (гасящими любые бронежилеты), допускающий стрельбу «самовзводом», с гладким корпусом, удобным при быстром выхватывании, снаряженный магазином с почти двумя десятками патронов - он фактически гарантирует погибель врагу. И в то же время абсолютно безопасен для владельца, благодаря оригинальной двухступенчатой системе предохранения, которая снимается автоматически, при необходимости когонибудь угрохать, но не допускает непроизвольных выстрелов.
Семен тут же вскрыл две небольшие коробки, лежащие чуть в стороне, и успокоился, найдя в одном из них коробки с тремя дюжинами новых «маслин», разработанных специально под «гюрзу». На привезенном пистолете, кстати, будто продолжая широкую спусковую скобу, под стволом уютно примостился и лазерный целеуказатель белорусского производства, по характеристикам не уступающий какому-нибудь «лазерскоупу».
А вот с заказом на автоматы возникли некоторые неувязки. Но заговорщики решили брать любые, лишь бы стреляли и были компактными - не таскать же по тайге станковые пулеметы. Впрочем, несмотря на отсутствие затребованных «бизонов» или «кипарисов», грех было жаловаться на то, что Барков обнаружил в картонных коробках с надписью «Панасоник». Например, пистолет-пулемет конструкции Драгунского («кедр») с новыми высокоимпульсными патронами и почти игрушечный, но больно жалящий чешский «скорпион» модели 64 с «макаровскими» боеприпасами, - они вполне подходили под замысел Знахаря, делающего ставку на дерзкий налет, где стрелять придется в упор и наверняка. Автоматов было четверть сотни, но, учитывая домашний арсенал Знахаря, такого числа для вооружения всего войска было достаточно. Патронов для всех типов оружия тоже вполне хватало. Плюс ко всему - полтора десятка лимонок. Очень серьезная подмога при штурме.
Семен вставил в «скорпион» двадцатизарядный магазин, потянул рукоятку затвора и перевел флажок на автоматический огонь; затем тронул тангенту на проводке, тянущемся к микрофону-клипсе и произнес нарочито громко, для продавцов:
- Все нормально. Без балды. Теперь прикройте отход…
* * *
Несколько дней прошло в тренировках и учениях. Ежедневно Тимур отравлялся в областной центр, где на пристани его уже поджидала команда из пятисеми отчаянных юношей. Пару раз появлялись и бандитского вида типы, мрачно на Тимура поглядывающие, но ломиться к нему сквозь строй скинхедов они не решились.
Парней Тимур ссаживал на берег в районе памятной поляны, на которой нашла свой бесславный конец банда Стеньки. И они на весь день поступали в распоряжение сплоченной снайперской троицы: двух таежных охотников и отставного капитана ГРУ. Вволю настрелявшись, новое поколение, выбравшее «шмайсер», под вечер в радостном возбуждении возвращалось на «Ништяке» домой, ощущая себя «последними героями боевика». И горе тому негру, который в это мгновение подвернулся бы им под руку. Счастье, что черных в Томске почти не было…
А на следующий день у пристани ждала Тимура очередная бригада.
Но любая подготовка имеет смысл только тогда, когда то, к чему готовишься, происходит.
Наступил последний вечер перед запланированным налетом.
Все собрались в большой гостиной и просто сидели, поглядывая на разведенный по такому случаю в камине огонь. Ощущения у всех были - как у студентов перед экзаменом. Вяло перешучивались, попутно повторяя, что, кому и как завтра делать. И только Семен, которому в зону первому вступать, поначалу не принимал участия в разговоре, глядя в огонь остановившимися глазами.
- Ну, чего призадумался, капитан? - обратился к нему Тимур.
- Да так. Все прикидываю, как мне сподручнее в зону пробраться… Знаешь, если, упаси Бог, что-то обломается у нас… мне ведь не уйти оттуда. И огребу я свое пожизненное снова. И повесит меня Штерн на кресте, а эти уроды тряпочные будут на меня глядеть, как на экран монитора…
- Какой Штерн? - удивился Знахарь, - он же - того…
- Ну, я имею в виду, тот, кто там теперь вместо него, - нахмурился Семен.
- Типун тебе на язык, Сема, - Тимур зябко передернул плечами. - Все у нас получится. Ты, главное, не забудь вовремя респиратор напялить. А то проспишь все самое интересное.
- Это вряд ли.
- А как в бункер войдешь?
- Не знаю. Нафантазировал много чего, но решать придется по обстоятельствам. Надо бы непременно вовнутрь пробраться, чтобы все цивилизованно, как у белых людей - не взрывать же трехметровый бетон снаружи. Тут ядерная бомба нужна… Хотя, как знать, может, придется проход ультратолуолом пробивать. Штерн, когда Афанасий на него свое вуду напустил, сказал, что ключ ко входу - кочегар. А если я ключа не найду?…
- Найдешь, однако, - встрял местный следопыт. - Я скажу где.
- Чудеса, да и только! - хмыкнул Тимур. - Ты и там белок выслеживал?
- И все чудесатее и чудесатее, - согласился Знахарь. - Самое время, Чингачгук, послушать твою историю, которую ты так старательно замалчиваешь.
Афанасий поднял глаза на Знахаря:
- Хорошо. А детям, однако, спать пора. Вставать рано.
И обратился к Макару, перекатывая согласные, как камешки во рту… Макар встал, поклонился всем и вышел, не сказав ни слова.
- Строго у вас, - хихикнул Семен.
- Молод он еще, однако. - Пояснил Афанасий. И начал свой рассказ.
Лет пять назад позарился таежник на легкие деньги. Понадобились очень. Жена болела сильно, однако. На операцию везти ее надо было. В Новосибирск, а еще лучше - в Москву. Нашелся человек, который предложил за пушнину цену втрое против той, которую заготконторы дают. И Аянов повелся: ушел на промысел не с разрешенным арсеналом, а с браконьерскими прибамбасами: ловушками запрещенными, сетями…
И стрелял, стрелял безжалостно. За неделю добыл столько зверя, сколько за сезон обычно. А при продаже товара взял его майор толстомордый за задницу, однако…
Ловушко сдал его местным ментам. Только что назначенный тогда в районное УВД Бильдюгин продержал Афанасия полмесяца в кутузке, вплоть до скорого на расправу суда. С подачи Ловушко, уже знающего Афанасия как непревзойденного стрелка, дали ему срок малый, но не стали его гонять по пересылкам, а направили «отбывать» почти по месту жительства - в зомбированную зону. И служить бы Афанасию Аянову вскорости в секретной воинской части, однако… То-то и оно, что однако.
Дальше было похоже на сказку. В день, когда Афанасий, так же, как потом Семен, впервые вертел в недоумении головой посреди пустынного плаца, что-то сбилось в сложной системе электронного слежения за зоной. Не иначе, сам Билл Гейтс им программы писал.
Когда продрогший Афанасий выскочил из холодной прямоугольной консервной банки для перевозки зеков, в которую был переделан кузов грузовика, он увидел огромную хорошо утоптанную заснеженную поляну, в дальнем конце которой виднелись низкорослые деревянные бараки, несколько кирпичных строений, высокая труба кочегарки, а по всему периметру - бесконечная «живая изгородь» колючей проволоки… Навстречу по плацу даже не шла, а летела свежая, как первый подснежник, девушка в коротком меховом полушубке. Глаза ее радостно сияли, а на щеках горел молодой румянец…
- Ладно, пошли, налюбуешься еще, - послышался голос немолодого вертухая, подошедшего его встречать. Он выглядел устало, и был без оружия. Хотя Афанасию никогда не доводилось бывать на зонах, это показалось ему странным.
Но еще более странным показалось ему то, что из-за грузовика вдруг появился невесть откуда взявшийся огромный медведь, встал на задние лапы и вертухая обнял. Это напоминало бы «смертельный» цирковой трюк, если бы не оказалось смертельным в действительности. Хищное животное стиснуло дружеские объятия и не дослуживший до пенсии сторож упал со сломанной шеей. Косолапый убийца, не обращая внимания на мелкого Афанасия, двинулся навстречу девице.
Из кабины «воронка», выкатив глаза, на все это пялился перепуганный до смерти шофер.
Куда смотрели камеры наблюдения, охранники на вышках, почему остались открытыми ворота, которые должны были автоматически закрыться за грузовиком - все это осталось для Аянова тайной за семью печатями. Не иначе, очередной компьютерный вирус, расплодившийся в интернете, отвлек электронные мозги зоны какой-нибудь специфической виртуальной порнухой.
Но одно тогда Афанасий знал точно: через мгновение оцепеневшей девушке настанет кирдык.
Откуда взялась эта скорость в кривых остякских ножках, и сам Афанасий не понимал до сих пор. Но он в два скачка нагнал бурую мохнатую гору, летящую со скоростью курьерского поезда. И оседлал, вцепившись обеими руками в шерсть на загривке чудовища.
Страшный конь на всем скаку завалился набок и перекатился через спину, чтобы раздавить невесть откуда объявившегося клеща. Но Афанасий успел отскочить, хотя при падении больно ударился головой о плотный снег и на мгновение потерял ориентацию. Когда к нему вернулась способность соображать, битва перешла в финальную стадию: огромная лапа лежала на его шее, когти кромсали кожу на затылке, будто таежный хозяин собирался получить в награду скальп Афанасия, а тошнотворно смердящая пасть была открыта у самого лица охотника.
И Афанасий использовал последний свой шанс. Один шанс из тысячи…
Он отступил назад, развернулся и со всех ног помчался к изгороди, состоящей из колючей проволоки, сквозь которую был пропущен ток высокого напряжения. Медведь - за ним. Когда разъяренный зверь уже у самой ограды настиг Афанасия, таежник, теряя сознание, отскочил в сторону, а рычащее чудовище рухнуло на смертельные колючки и с ревом забилось в конвульсиях…
Очнулся Афанасий в лазарете. Ничего особенно страшного с ним в итоге не случилось. С головой все было более или менее в порядке. Дважды его навещал сам Штерн, внимательно вглядываясь в интересный человеческий материал, будто решая для себя, как его лучше использовать. Но решил он, в итоге, иначе.
Спасенная девчушка оказалась дочерью Ловушко, приходившей навестить отца на рабочем месте, и осчастливленный папаша решил отблагодарить героя. Ловушко был близким приятелем Штерна, но уламывал его долго. Штерн не хотел упускать столь способный экземпляр, однако хитрый майор сказал, что Афанасий будет стукачом и поставит на зону еще немало достойного материала…
В общем, оформили все так, будто за героизм скостили ему срок, и освободили месяц спустя с нужными документами. Это Штерн целый месяц тянул кота за хвост. Все откладывал решение…
За это время умерла жена, оставшаяся без ухода и средств к существованию. За три дня до выхода Афанасия Аянова на свободу. Этого таежник Штерну и не простил. И себя до сих пор считал виноватым в смерти супруги.
А Макар и не знал ничего. Он в то время находился в экспедиции от Кемеровского пушного техникума, где тогда учился. Аж на полгода уехал за Енисейский кряж куда-то в долину Вельмы. Ученый он теперь, однако. Вот.
Что же касается бункера…
Выздоравливающему охотнику было позволено ходить везде. Но к занятиям его не привлекали. Когда барак шел заниматься физической подготовкой на тренажеры или убирать территорию, или исчезал в бетонных воротах насыпанного за кочегаркой холма, напоминающего огромный погреб, Афанасий либо читал на кровати, либо шел в кочегарку. Там он усаживался в душевой, наливал в шайку горячей воды, шептал что-то над нею, а потом поливал этим «лекарством» изрядно потрепанный загривок.
Абсолютно случайно он несколько раз подсмотрел, как должностные лица порой проходили куда-то, пользуясь кочегаркой, будто тамбуром. И Ловушко, и заместитель Штерна маленький злобный майор по фамилии Седой, и сам Штерн подходили к крайнему котлу с раскаленной дверцей, а она волшебно открывала перед ними не бушующее пламя, а холодный бетонный коридор, ведущий вниз.
Никаких видеокамер, электронных ключей или механических отмычек не видел Афанасий. Дверь, будто собака по запаху, безошибочно узнавала своих хозяев. Единственную странность запомнил охотник. Когда в кочегарке появлялся кто-то из начальства, дежурный истопник, а их было всего четверо, поочередно несущих дежурство, вскакивал, будто боясь, что сейчас с него отчет спросят, и заглядывал в какой-то прибор, расположенный на другом, действительно горячем, котле.
Взглянул однажды на этот прибор и любопытный таежник. Кочегар, уткнувшийся в книгу, даже бровью не повел. Ничего интересного: шкала какая-то в глубине, две стрелочки. Что они там измеряют - непонятно…
Глава седьмая
ПОСЛЕДНИЙ УРОВЕНЬ ИГРЫ
Тем утром я ни о чем не размышлял. Я, собственно, никогда по утрам не размышляю. Я либо сплю, либо встаю, чищу зубы, умываюсь, но все равно при этом сплю. Особенно хорошо спится, когда все небо затянуто темной тучей, будто окно плотной шторой, и кажется, что еще ночь. А в оконное стекло тихонечко постукивают бесчисленные легкие пальцы дождя… Этот мерный звук убаюкивает не хуже перестука колес, когда поезд долго-долго везет тебя в неизвестность…
Мне уже начинало мерещиться, будто постель моя покачивается, что на вагонной полке напротив тихонечко спит моя Рита… или Наташа?… неужели Настя?…, но дверь в купе вдруг отворяется и в ней появляется хитрая скуластая физиономия проводника Афанасия:
- Пора, однако, вставать, хозяин!…
- Вовремя ты, однако, - передразнил я его.
- Конечно, вовремя, - согласился таежный Чингачгук. - Тимур уже и чай приготовил. Попьем - и в дорогу.
- Семен ушел?
- Ночью еще. Макар повел в зону, однако. Там и встретимся.
- Чур, меня, чур! - я представил, как все мы - руки за спины - встречаемся на зоне. - Мы уж лучше перед зоной встретимся.
- Как скажешь, хозяин…
Бутербродами с чаем завтракали молча. Рожи были сонные и мрачные, погода - хмурая и сырая. Дело предстояло трудное.
Около часу экипировались.
Портативный, умещающийся в объемном ранце, аэрозольный распылитель новейшей отравы весил не меньше трех пудов. Его с недовольным кряхтением навесил на себя Тимур. В боекомплект входило восемнадцать бордовых баллонов, очень напоминающих стандартные баллончики для дачных газовых плит. Прекрасная маскировка. Такие можно эшелонами хоть в Москву везти.
В Москве, впрочем, таких баллончиков всегда хватало. Именно этот газ использовали спецслужбы во время штурма концертного комплекса на Дубровке, захваченного террористами. Газ был без цвета, вкуса, запаха. Чуть легче воздуха. Ровно настолько, чтобы распыленный газ тихонечко поднимался вверх и расползался в стороны медленно, но неизбежно. Невидимый сон киселем колыхался в воздухе, смежая веки любому, кто оказывался в зоне с достаточной его концентрацией. На Дубровке - в закрытом помещении - хватило четверть боекомплекта. У Знахаря был полный.
Баллоны предстояло тащить скинхедам. Бритоголовое войско Тимур в несколько приемов еще вчера доставил в окрестности фазенды на безотказном «Ништяке». Они, собственно, уже успели переквалифицироваться в скаутов и для ночевки выстроили под руководством следопытов надежные шалаши, не промокшие даже под ночным дождем. Теперь скины вылезали наружу, в утренний полумрак, неловко волокли за собой оружие, протирали пальцами глаза и ежились от капель, падающих с веток за шиворот.
Знахарь скептически оглядел разношерстное войско. Не внушало оно доверия вообще-то. Хотя у человека стороннего толпа агрессивных подростков вполне могла вызвать страх.
Плотные черные джинсы, на которых плохо видны грязь и кровь; тяжелые шнурованные армейские башмаки на толстой подошве, а у некоторых даже классические «Dr. Martens’» с носами, армированными сталью, - удобные для бега и являющиеся оружием в драке (профессиональный удар подошвой в живот может быть смертельным). Короткие куртки- «бомберы» без воротника - чтобы противнику не за что было ухватиться; бритая «под ноль» голова тоже служит тому, чтобы противник не мог схватить за волосы. Ничего лишнего: никаких очков, никаких значков, никаких сумок, погончиков, клапанов - ничего, что мешает увернуться из рук противника. И только на рукавах у многих эмблемы - две, к примеру, восьмерки, означающие «Heil Hitler!»…
Привычная униформа сидит на них, как влитая, а вот автоматы, увы… Армейское оружие на скинхеде - словно на корове седло.
Знахарь машинально поправил на себе подмышечную кобуру с «береттой», сбрую с перевязями крест-накрест, на которых сумочки всякие болтались с магазинами запасными, ножами, гранатами и прочей дрянью. Компактный «кедр» со сложенным прикладом надежно умостился за плечом. Главнокомандующий чувствовал себя Джеймсом Бондом рядом с опасными, но дикими и неорганизованными бушменами.
Много ли, думал он, я с вами, друзья, навоюю, а? Эх, времени бы побольше на подготовку. Знахарь не понаслышке знал, как надо натаскивать настоящих бойцов…
Всего лишь пару лет назад - в одной из давно забытых прошлых жизней - он тоже собирался на зону. Но отнюдь не в качестве грозного нападающего, а бесправным зеком, которого засылал гэбэшный генерал Арцибашев - ныне покойный - выведать тайну колечка покойного же террориста Кемаля. Приятно вспоминать ушедших в мир иной врагов, улыбнулся про себя Знахарь. Но в те дни ему было не до улыбок.
Арцибашев тогда основательно занялся боевой подготовкой Знахаря, понимая, что на зоне для выполнения задания ему необходимо выстоять и выжить.
Для начала генерал привел к нему невзрачного мужика. Возрастом за сороковник, длинного, тощего, кособокого какого-то. Лицо лошадиное, остатки пегих волос стянуты в хвостик. Мятый клетчатый пиджак, коротковатые брюки. Тупоносые ботинки забыли, когда видели щетку. Ему бы еще серьгу да очки-велосипед - и выйдет типичный шестидесятник, бывший хиппарь, ошалевший от перемен и просиживающий штаны в бюджетном НИИ.
Он скучным голосом предложил Знахарю ударить себя.
Ну, ладно, подумал тогда Знахарь, серьезно занимавшийся восточными единоборствами, кто не спрятался, я не виноват. Ударил. И не попал. Промахнуться не мог, но не попал. Хотя до самого последнего момента мужик, которого Арцибашев назвал Инструктором, оставался на месте и не предпринимал попыток защититься. Знахарь тогда разозлился, провел серию абсолютно безуспешных атак, а Инструктор скучным голосом отмечал недостатки его техники и без труда уходил от ударов…
Наука пошла впрок. После трех месяцев занятий с Инструктором бывший реаниматолог, умевший спасать умирающих людей, научился профессионально убивать их одним касанием пальца. И даже теперь, немного растренированный и слегка обрюзгший от чрезмерного увлечения любимым «Грольшем», Знахарь оставался очень опасным бойцом. Чего никак нельзя было сказать об Адольфыче или Платоне, к сожалению.
Нынче же судьбе предстояло испытать, каков из Знахаря военный стратег.
Он поднял глаза к небу и, хоть и был убежденным атеистом, на всякий случай перекрестился. Потом, словно Ленин с броневика, вытянул руку, указуя в самую гущу леса, и зычно скомандовал: «В путь!».
* * *
К вечеру первого дня пути нас снова нагнал дождь. И больше не отставал от нашего каравана до самой зоны. Компактные складные армейские палатки новейшей конструкции, доставленные со всем прочим людьми Митрохина, слава богу, не промокали, и обе ночевки мы провели спокойно, а главное, сухо. Но второй день пути сквозь сплошную водяную завесу дался моему войску нелегко. Только возможность спасти Россию от очередного еврейскокоммунистического заговора не позволяла скинам послать все на хер и разбежаться по тайге. Ну, и обещанные мной премиальные - после успешного завершения операции.
На третий день, спустя два часа после побудки, Афанасий вывел нас к зоне - в аккурат в том же месте, где и в первый раз. Не успел я всмотреться в пространство, окруженное тремя рядами колючки, пытаясь узнать, произошли ли здесь какие-нибудь перемены, как из-под земли возник Макар.
- Все нормально?
Макар кивнул.
- Семен ушел?
Макар кивнул.
- Давно?
Разговорчивый абориген поднял два пальца.
- Два часа назад?
Макар наклонил голову и сомкнул веки.
Меня такая манера ведения диалога начала доставать:
- Номер барака, в котором он обещал нас ждать?
Макар с сожалением покосился на руки, понимая, что пальцев не хватит:
- Четырнадцать.
Это было второе слово, которое я слышал от него за все время нашего знакомства.
Все шло по плану. Капитан ушел в зону в купленной форме офицера внутренних войск, насвистывая фривольный мотивчик и поигрывая небольшим командировочным чемоданом в руке. Здоровый он все же был мужик. Я тот чемодан дома поднимал - перекашивало набок, будто тот кирпичами набит. Впрочем, он и был набит кирпичами - брикетами мягкого, как пластилин, ультратолуола со вставленным в каждый из них взрывателем.
Этот нехитрый маскарад, именно благодаря топорности и прямолинейности, мог ввести в заблуждение привыкшую к абсолютной безопасности наружную дежурную службу зоны. Поскольку до сих пор не гудели сирены, караул не поднимался в ружье, и все было пусто и сонно, я надеялся, что Семен внедрился успешно. Впрочем, я не исключал того, что нас просто могли заманивать в ловушку.
- Пошел теперь я, однако, - обратился ко мне Афанасий. На нем была серая роба - та самая, в которой мы нашли Семена. Хорошо смотрелся. Прирожденный зек. Если Семен прошел удачно, то и Афанасий войдет без помех. А там…
Пора было приступать к делу.
Приближался полдень - но нам с этой зоной следовало разобраться до наступления темноты. И, отправив Афанасия к проходной, мы с Тимуром и Макаром начали разворачивать химическую батарею…
* * *
Дождь прекратился. Тучи, словно нехотя, меняли свой цвет с фиолетово-черного на бело-голубой. Кое-где через плотное пока еще покрывало облаков уже просвечивала яркая синева чистого неба. Становилось душно: от громадной лужи, разлившейся по всему плацу, к небу потянулся водяной пар, иллюстрируя тот самый круговорот воды в природе, изображенный в старом учебнике природоведения за 4-й класс. Потом этот пар соберется в грозовую тучу и прольется на землю вновь, но уже над какой-нибудь другой зоной, которые в здешних краях встречались едва ли не чаще, чем грибы.
В полном соответствии с предварительной договоренностью, Семен, одетый уже в серую барачную робу, с респиратором на физиономии, содрал с ближайшей кровати постельное белье, завернул в нее чемодан с взрывчаткой, схватил узел под мышку, выскользнул из барака и направился в сторону кочегарки.
Но не успел он пройти и десяти шагов, как из-за соседнего барака на него вырулил бодрый вертухай, хотя, по идее, он как раз должен был в это время валяться в том месте, где прежде стоял, и видеть свой последний эротический сон.
Семен резко развернулся и прибавил шаг, но вертухай оказался бдительным и любознательным. Он сообразил, что видит перед собой новенького.
- А ну, курсант, тормозни-ка…
Вертухай ухватил новенького за плечо… Неожиданно для стража порядка тот сам продолжил поворачиваться в заданном направлении, но только одним корпусом. Вертухай тронул правое плечо, и Семен разворачивался вправо. Одновременно он с максимальным ускорением разогнал правую руку, сжатую в кулак, и наотмашь дал вертухаю в зубы.
Главное было в этом фокусе - бить очень резко и очень точно, чтобы ребро ладони шло перпендикулярно зубам, а удар пришелся бы по кончикам верхних передних. Вертухай завалился наземь в полном сознании, но без понимания случившегося. И только когда он стал выплевывать камешки изо рта - увидел: это его зубы… Удивление по этому поводу стало последним в его жизни. Удар ногой в висок навсегда погасил светильник его убогого разума и оборвал довольно прочную ниточку жизни.
Пожалел его Барков. Потому что иначе вертухаю, потерявшему сознание, грозила бы мучительная смерть от огня или от взрыва, от пули или заточки одуревшего от ненависти и крови скинхеда или от его заточки…
А почему это он не спал, кстати?…
Те, кто дежурили на КПП, сейчас дрыхли. И в мирной обстановке проснулись бы отдохнувшими и бодрыми спустя еще два часа. Потому что заснули они, не нанюхавшись газа. Они, действительно, попались на старую, как мир, уловку с переодеванием.
- Здравия желаю, господа дежурные! - гаркнул Семен, ввалившись на контрольно-пропускной пункт. - Старший лейтенант Грум-Гржимайло прибыл для прохождения дальнейшей службы. Как к начальству пройти?
Он поставил у ног чемодан, вынул из внутреннего кармана какие-то корочки и всунулся через широкое окно в комнату, где за столом, рассматривая свежий номер «Плейбоя», склонились два наглых сержанта:
- Вот мои документы!
Бойцы с неохотой вытащили носы из веселого журнала и сунули их к ладоням Семена, в которых лежала ксива. В тот же миг носы их оказались защемленными между большими и указательными пальцами обеих рук Баркова. А еще мгновение спустя, не успев даже удивиться, они тихо посапывали, положив головы на раскрытый журнал. Не те журналы они читали: ни уму ни сердцу. Глядишь, в другом месте могли бы прочесть, что на носу сосредоточены все нервные окончания человеческого тела, отвечающие за физиологические процессы. А так пришлось в том на личном опыте убеждаться.
Семен читал правильные журналы, при этом, хоть и был он в ГРУ сотрудником аналитического отдела, практиковаться ему тоже приходилось…
Теперь Баркову их тоже стало жалко. Лучше бы убил сразу. Но, как бы там ни было, путь Афанасию и безбашенным скинам был открыт. Однако беспокоил Семена тот факт, что по зоне разгуливают бодрствующие вертухаи…
Знахарь ничего не понимал. Они уже больше двух часов назад, спасаясь от ливня под лапами огромной ели, поочередно распылили газ, закачанный под давлением в 150 атмосфер, из всех баллонов боекомплекта. Ветер тянул на зону. По предварительным расчетам всю ее площадь за прошедшее время должно было накрыть огромное облако газа. Концентрация отравляющей смеси в воздухе была такая, что ее хватило бы и на стадо слонов. Но по территории лагеря изредка проходили то курсанты, то вертухаи. И не собирались укладываться. Не зевали даже. И Знахарь ничего не мог с этим поделать.
Отчаявшись ждать, понимая, что страшно рискует, он подозвал Адольфыча, смахивающего на пожарника - с обширным ранцем за плечами, шлангами и раструбом брандспойта в руке.
- Ну, что, фюрер, веди свое войско.
И потеха началась.
Пятеро скинов с Адольфычем во главе, вопя: «бей жидов, спасай Россию!», успели проскочить через будку КПП. Троих, которые задержались там, чтобы отрезать члены у служивых, уткнувшихся носами в «Плейбой», будочка, сложившись от мощного взрыва, похоронила под своими обломками: у обороняющихся, которые наконец разглядели опасность, были управляемые минные поля.
Группа Спайдера ломанулась через колючку, но не совладала с напряжением. Брызнули фиолетовые икры, и вонючее паленое тело одного из лысых лидеров осталось поджариваться на проводах.
Еще один огнеметчик - Платон - пыхнул пламенем на столбы, удерживающие проволоку, и неожиданно добился успеха. Их удалось опрокинуть, освобождая проход, но с вышек, установленных по периметру, затрещали пулеметы. Хотя ни единой живой души там не было. Оставив двух бритоголовых корчиться в лужах собственной крови, десяток разъяренных вояк, паля во все стороны из автоматов, ринулись к баракам.
Скины группами по четыре-пять человек переходили от одного строения к другому. Группа заскакивала в проход с автоматами и заточками наперевес и, разделившись по двое-трое, молча разбегалась по бараку. Редкие «курсанты», лежащие на кроватях, с обычным безразличием смотрели на происходящее из-под одеял - но никто не крикнул, не попытался защититься даже тогда, когда в них в упор разряжали автоматы или резали, как свиней.
Опустошенный барак поджигали из огнеметов. Разгорались гигантские костры. Становилось жарко - в прямом и переносном смыслах.
С вышек по нападавшим строчили пулеметы. Плотный заградительный огонь встретил бритоголовых у каменной казармы роты обслуживания. Вертухаи, свободные от работ и дежурства, устроили грамотную круговую оборону и положили с десяток нападавших, пока Тимур не приспособил портативный миномет, из которого он пулял по площадям, когда началась заваруха, для стрельбы прямой наводкой по окнам. Очаг сопротивления был подавлен.
Но Знахарь ничего не знал о судьбе Семена Баркова и Афанасия Аянова. Они никак не проявлялись. По рации связаться с ними не удавалось - похоже, на КП были включены глушилки радиоволн. Как проникнуть на командный пункт, Знахарь не знал - как не знал и того, где прятались почти три сотни зомбированных заключенных…
Командный же пункт бесстыдно прошляпил нападение. Дежурные вертухаи, наблюдавшие за камерами слежения, как обычно, отвлеклись на свои дела. Кто-то сочинял письмо матери, кто-то карябал стишки, некоторые читали детективы, изредка поднимая взгляд к мониторам. Самые наглые мирно посапывали. Поэтому двух заснувших на КПП сержантов засекли не сразу. Сначала чуть в ружье караул не подняли, решив, что те мертвы; потом приближение включили и увидали, что дежурные на массу давят, положив головы на сисястых глянцевых теток.
Обозвав их козлами, начальник смены - прапор в фуражке таких размеров, что на нее вполне мог приземлиться вертолет - стал вопить на спящих в микрофон. Но даже четырехэтажный мат на этот раз не оказывал должного воздействия. Вся диспетчерская с интересом глядела на бесплатный цирк. И не смотрела на мониторы внешнего обзора. Нападавших заметили, когда вооруженная толпа ворвалась на пропускной пункт…
Остальное было, что называется, делом техники. Два десятка человек бросились по своим местам, вглядываясь в свои зоны ответственности, кто-то управлял пулеметами, кто-то подрывал мины, включили глушители радиоволн во всем диапазоне частот. В общем, стали наконец делать так, как их учили.
Вояк в зоне было даже несколько меньше, чем предполагали Знахарь с Семеном. Три смены операторов командного пункта во главе с прапорами. При этом одна смена отдыхала после дежурства в жилой зоне, куда ее возили на автобусе, другая же находилась для подстраховки в той кирпичной казарме, которую нападавшие только что забросали минами и гранатами, а третья в полном составе дислоцировалась на командном пункте. Кроме того, в штате находились пять компьютерных инструкторов - младших офицеров, над которыми стоял майор-заместитель начальника колонии. И еще два отделения. Отделение обеспечения: повара, шоферы и т. д. И вертухаи, которые могли бы называться разводящими и выводными, если бы заключенные в этой зоне не перемещались самостоятельно. Поэтому отделение неофициально именовалось «наземным» и занималось приемом зеков и охраной ворот. Штабные службы: кадры, финансы, МТО - располагались в жилой зоне в десятке километров от колонии в небольшой деревне Самса на берегу одного из притоков Чулыма.
После гибели Штерна до грядущего назначения нового начальника колонии исполнял эту ответственную должность и командовал всем местным хозяйством пузатый майор Ловушко. У него в подземелье был особый кабинет, доставшийся в наследство от Штерна, и вход в него был заказан всем, кроме Седого, ставшего, опять же по наследству, его заместителем.
Боеспособными к текущему моменту оставались только те из обитателей колонии, кто с самого начала налета скрылся в бетонных бункерах.
Понимая, что газ отчего-то не действует, Семен снял респиратор и сунул его в карман робы, чтобы не привлекать излишнего внимания. И в кочегарку уже заходил принять душ простой советский заключенный Кулак в серой казенной робе, обнимая куль с бельем.
За столом напротив котлов сидели два истопника, один совсем еще юноша, а вторым был мужик, который мыл Семена еще в «первое пришествие». На этот раз он не был таким безучастным. Заметив Семена, он сощурил глаза и поманил того пальцем. Барков подошел медленно, не глядя в глаза мощному кочегару с тяжелым квадратным подбородком. Подумалось, что «ходячие ключи» наверняка были облечены доверием хозяев, а значит, скорее всего, исполняли еще и роль стукачей. А этот, похоже, и ненужную инициативу проявить хочет.
Семен сел на свободный табурет, а кочегар поднялся со стула и встал напротив разведчика, переваливаясь с пятки на носок.
- Та-а-ак… Ты же вроде в бегах.
Семен недоуменно пожал плечами.
- Прикидываешься, сука? Ничего, скоро тебе мозги вправят.
- Не раньше, чем ты, козел, посмотришь вон в тот глазок, - решил форсировать события Семен и кивнул на прибор идентификации личности по сетчатке глаза.
Истопник неожиданно ринулся вперед со всей резвостью, на которую был способен, выбросив кулаки вперед уже в прыжке. Семен, оставаясь сидеть, боком упал на стол и подался навстречу. Правой снизу в живот он притормозил живую торпеду - пудовые кулаки нападавшего и лоб его медный пролетели сверху. Левой ладонью капитан успел поймать квадратную челюсть и резко, на разрыв, дернул вбок и вверх. Все было элементарно и просто, как угол дома: через секунду стукач валялся на цементном полу. Брюхом вниз лежал, а голова была приделана как-то неправильно - мертвые остановившиеся глаза безучастно таращились в потолок…
Из душевой выглянуло морщинистое лицо Гайаваты:
- Круто, однако!
Двое добровольных заключенных взяли под белы рученьки третьего, настоящего, и подтащили его к прибору. Приложили мордой к датчику. Потайная дверца папы Карло стала открываться - золотой ключик подошел. И стал не нужен. Свернуть шею этому цыпленку было делом одной секунды.
Майор Седой был невысок, на вид щупл и по иронии судьбы полностью облысел, когда ему еще не стукнуло и тридцати. Всю жизнь он страдал от наполеоновского комплекса, поэтому с самого детства брал одну вершину за другой.
Школа с золой медалью.
Престижный военный вуз.
Красавица жена - почти на голову выше его, что придавало их интимным отношениям особую пикантность.
Он окончил все мыслимые курсы, где готовили тех, кто умеет воевать. Окончил с отличием. Когда в Вооруженных силах появились первые компьютеры, Седой во второй раз отправился учиться - на этот раз в академию. И так увлекся, что стал путать мир, в который он попал, с реальной жизнью. Забыл, когда приходить домой, что там делать.
Жена, поразмыслив, ушла жить к новому другу - бычаре с цепью толщиной в палец на шее обхватом в слоновью ногу. Года три он бегал от правоохранительных органов, зато теперь числился уже крупным легальным бизнесменом. Но Седому все это было уже безразлично. И когда ему предложили отправиться из Москвы с особой миссией на сверхважный засекреченный объект, он даже не поинтересовался, где тот находится.
Он стал душой всего проекта. Он и в нем был первым. Умный, резкий, владеющий телом и всеми мыслимым видами оружия, он натаскивал заключенных физически и перепрограммировал им мозг. Учил убивать легко, играючи. Собственно, весь реальный мир и становился для них развлечением, игрой…
От занятий с очередной группой майора оторвали взрывы и грохот стрельбы. Нападение на их базу глава виртуального мира зоны и сам воспринял обычной сменой уровня в бесконечной игре. Сняв трубку прямой связи с Ловушко и не получив ответа, он принял ответственность за решение на себя, протянул руку к заветной кнопке - и над зоной полетел почти ультразвуковой сигнал сирены, сдвигавшей миры в головах несчастных зомби. Теперь весь окружавший их мир стал лишь моделью. Раздвинулись створки бетонных ворот, и три сотни людей бросились наперегонки на новый уровень игры. Навстречу собственной смерти. За ними веселыми прыжками мчались два ассистента, помогавшие майору на занятиях.
Сам же Седой, уверенный в полном превосходстве своих учеников над любым противником, не торопясь последовал за ними, надеясь, что на его долю тоже достанется приключение.
Если уж везет - то везет: навстречу попалась шайка бритоголовых придурков в респираторах на мордах. Нахрапа в лысых парнях с автоматами было много, а сноровки и умения не обнаруживалось ни на йоту. Палили они изо всех стволов в белый свет, как в копеечку, и бестолково размахивали руками. Странно, если окажется, что хоть кого-то они зацепили.
Майор длинным шагом в полуприседе сместился влево и убил ближайшего к нему скина быстрым и резким ударом кулака в переносицу. Пока тот свеженьким жмуриком катился под ноги остальным, щуплый Рэмбо уже успел достать в прыжке второго, - пришлось бить каблуком по горлу, очень уж у того руки были длинные. Остальные смешались на секунду, засуетились, забыв про автоматы, толкая друг друга локтями, стволами и заточками.
Майор совсем развеселился - всегда потешно наблюдать за такими неумехами. Он шагнул вперед и левой рукой выхватил пику из рук у зазевавшегося скина. Как черепахи, мать вашу, а туда же - подраться, пострелять… Тык… тык… хлюп - а этому прямо в глаз! Куда ты теперь побежал, дурачок, ты ведь уже мертвый… А ты куда? Последнего из шестерых майор нагнал между бараками. Для разнообразия и пущего наслаждения виртуальный убийца просто сломал ему шею. Весело!
Но, обогнув очередной пылающий барак, он вдруг с огромным удивлением обнаружил десятки своих учеников, вповалку скрючившихся в странных позах прямо на земле. Будто бы их внезапно подкосил глубокий сон. И у него самого мир в глазах стал расплываться, ноги ослабли. Но он успел понять…
Задержав дыхание и прикрыв лицо носовым платком, бросился Седой к последнему убитому им скину. Сорвал респиратор, надел на себя, глубоко вздохнул и расправил узкие плечи. Тут же, неожиданно вылетев из-за угла, на него наткнулся Знахарь.
Майор увидел его на мгновение раньше. И ударил, не раздумывая. Бил наверняка и был уверен в успехе, несколько успокоенный легкой расправой над шестерыми вояками. Забыв об одном: не было у него добавочных жизней, имеющихся у персонажей всех компьютерных стрелялок.
Момент был критический, но именно в такие моменты Знахарь действовал эффективно и быстро. Еле успев блокировать стремительный удар малыша, он чудом удержал равновесие.
Стараясь сохранять вертикальное положение, он скользнул вперед, вплотную придвинувшись к противнику, и, помня уроки Инструктора, провел сумасшедшей силы и скорости квартетный удар: левой в живот, коленом в пах, лбом в падающий навстречу нос и правой сбоку - набитыми костяшками ломая висок. Затем, все в том же вертикальном положении, отпрянул назад. Весь каскад с подходом и возвращением занял не более пары секунд. Знахарь уже стоял на прежнем месте, а Лысый, как за глаза звали майора подчиненные, начинал превращаться в бесформенную кучу…
Солнце. Во всем виноваты дождь и солнце. Льющаяся с небес вода поглотила часть отравы, растворила в себе и рухнула на землю, так и не добравшись до зоны. А та часть газа, которой посчастливилось за колючую проволоку проникнуть, осела в огромной луже посреди плаца. И лишь малая толика усыпляющего средства витала в сыром воздухе, слегка притормаживая рефлексы обороняющейся стороны. Впрочем, и многие нападавшие, видя, что никто из «жидов и комиссаров» спать не собирается, посрывали с себя респираторы и полной грудью вдыхали лесной воздух, который оказался таким коварным. Когда лучи яркого солнца высушили влажную листву и приступили к мелиорационным работам по осушению почвы, та часть отравы, которая не успела впитаться в землю вместе с водой, стала подниматься вверх… И к тому времени, когда схватка на поверхности зоны уже затихала, концентрация инкапаситанта в воздухе достигла боевой нормы. Этого никто ожидать заранее не мог…
Майор Ловушко уже не мог ответить на телефонный звонок Седого.
Когда Семен с тюком под мышкой входил в незапертую дверь, ведущую из бетонного коридора в кабинет временного начальника зоны, Ловушко увлеченно смотрел на монитор, щелкая пультом, переключающим картинку с камеры на камеру.
Вид у майора был абсолютно спокойным, и только побагровевшая складка на затылке выдавала его внутреннее волнение. Волновался он, естественно, не за жизни и здоровье людей. А за то, что теперь, после ЧП, его вряд ли утвердят на постоянной должности начальника. Должность эта была полковничьей и гарантировала майору папаху, приличную пенсию, а до этого - долгие годы безраздельного господства во вверенном хозяйстве. Московские шишки в этот медвежий угол за все время службы майора ни разу не появились. Надо полагать, и впредь не собирались…
А уж когда он станет тут настоящим начальником, крутобедрая Ленка Седая не посмеет ему отказать. И будет он сладко иметь жену товарища, пока тот занимается своей мутью с этими компьютерными шизоидами… Эх!…
Расстегнув китель, толстяк кисло смотрел на экран, где горели бараки, падали пулеметные вышки, взрывались мины и метались странные люди. Зачем они ворвались в его жизнь? Кому в округе помешало исправительное учреждение? С какими целями ворвались сюда нападавшие?…
Было до слез обидно. Какие-то козлы на глазах ломают его карьеру! А где же эти зомби-супермены, мать их?!
Ловушко ткнул пальцем в пластину, служащую считывателем отпечатка пальца. Только он - и никто другой - мог открывать двери, ведущие из кабинета. Сдвинулась дверь, ведущая на КП и в учебные лаборатории. Майор грузно поднялся, намереваясь устроить такой разнос заму, что чертям в аду жарко станет. Почему триста человек, готовых молча умереть, но разорвать горло любому противнику, до сих пор не в бою?